Морфей вносил последние штрихи в практически идеальный отчёт о проделанной за год работе, как в дверь постучали и, не дожидаясь чёткого ответа, вошли. Это была женщина выше среднего роста, красивая или нет, сказать сложно, потому что с лица её в буквальном смысле осыпалась штукатурка, хотя ресницы были подвиты и удлинены на совесть, плюс к этому она старательно избегала смотреть на следователя, но при этом, что очевидно, он понравился ей сразу же, чем, почему-то, оттолкнул его от неё. Фигура была охвачена натуральным, простым красным кумачом платья тяжёлого шёлка, а на левом, открытом плече, была крупная родинка. Ультра – короткое каре под мальчика цвета вороного крыла и дорогущие чёрные с подошвами «Фиеста» «Лабутены…»
Есть женщины, которые раздражают буквально с первой секунды, и неизвестная была как раз той самой. Беспардонная манера всё рассматривать без разрешения, траектория движения и простые, как зарождение Вселенной, взгляды на Морфея, его выводили из себя сильнее, чем самая страшная тупость коллег. Она сразу же назвала себя, как Базилика Тимо, налоговый инспектор, а затем принялась за изучение документов, но не затребовала их из архивов, из кабинетов, а подошла к стене за столом Морфея и стала читать его наградные листы и грамоты.
- Не хотите взглянуть на Устав фирмы или изучить файлы и папки отдела расследований? – предложил уже напрягающийся отвратительным любопытством к нему самому и его успехам Морфей.
- Да нет, неинтересно, ибо каждый раз одно и то же, да и истинное положение вещей вы всё равно утаите, но у меня есть идея получше, - каждая буква и всякое слово инспектора были пропитаны эротикой, как водой щель в горах у источника.
- Буду называть вас Морфеус, отличное, между прочим, имя, всегда мечтала познакомиться с мужчиной, чьи позывные не бесят, - она кокетливо прищурилась, поглаживая рамку, внутри которой была размещена наградная медаль за отвагу при поимке преступника, с фото следователя по особо важным делам.
- Всегда нравились смелые парни, они как афродизиак, пахнут потом и приключениями, - эта женщина будто и не пыталась скрывать свои мысли, а рубила с плеча, как топор, отчего Морфей вздрагивал и отходил от неё всё дальше и дальше.
Заметив это, инспекторша, как её небрежно окрестил Морфей, стала ещё активнее к нему приближаться, даже чуть не задела рукой его плечо.
«Бррр, как можно быть такой неуклюжей? А моя жена произносит речи плавно, неторопливо, интеллигентно, она никогда не ляпнет первое, что ей взбредёт в голову, она готовится произвести впечатление на собеседника, играет, танцует, живёт палитрой в словах… И, вообще, называет меня так, что я ни на минуту не забываю, как она хороша, не то что это, погано-вычурное имя Морфеус… Арфа не говорит мне дешёвых, фарсовых комплиментов, не ростит во мне павлина, не чешет за ухом, как кота…»
- Сегодня вечером жду Вас в «Caravin».
- Что мне там делать? Чего ещё вам можно показать? – от его выпада несло вульгарщиной, но инспектор не была ни смущена, не раздосадована.
«Правильно, такую прожжённую тётку не пронять ничем подобным, она привыкла к грубости… А вот жена… на её месте бы расплакалась, но как приятно быть сильным мужчиной, утешая её в нашей постели…»
- В девять часов вечера Вас ожидает в винном ресторане – баре «Carаvin» Базилика Тимо. Всё ясно или требуется повторить? Захватите для компании самого невзрачного недоумка в вашем отделе расследований, а то, я чувствую, общего языка мы так и не найдём…
«Ганимеда, что ли, взять? А чё, подойдёт как раз…» - и не успел он ничего подтвердить, как он же и вошёл в кабинет Морфея, заметив сразу же алое платье шикарной женщины и её стройные ноги.
- Этого берём, мне он по нраву, - и Базилика фамильярно и тепло обняла слегка обалдевшего от радости следователя за талию и чмокнула в щёку для закрепления урока, какого только, никому пока неизвестно.
Базилика ушла, а два следователя, один из которых поважнее, а другой поглупее, остались вдвоём и решили взвесить деловые вопросы. Ну, как деловые, личные же…
- И чё делать, брат? Я боюсь эту бабу, она какая-то странная!
- Это я тебе ещё не дал прочесть сообщение, - ответил в тон Ганимед, поёживаясь и слегка ёрзая на стуле.
- Давай сюда! – Морфей отнял у Ганимеда его телефон и сразу же нашёл искомый знак о входящем сигнале бедствия.
В сообщении стояло одно слово: «Хорошенький!».
- Это что, типа она на тебя запала? Тогда зачем меня пригласила в ресторан?
- Не могу я тебя понять, у тебя же есть жена… А от Базилики-то ты чего хочешь?
- Базилика! Ещё бы подорожником назвалась! Сразу чую, что наркоманка, смотрит так, будто под кайфом! Ты представляешь, но я не только за женщинами бегаю, а ещё и пытаюсь спасти нашу репутацию. Подозрительно себя ведёт: на мои грамоты молится, слюной исходит, в красной тряпке припёрлась… Всё говорит за то, что она старательно пытается затащить меня в постель!
- Нет шансов, думаешь?
- Да ты ополоумел, что ли? Где моя жена и где эта мошенница? Умолять будет, на колени встанет, а ничего не выйдет…
«Любимая, жена моя, интересно, кого ты сейчас целуешь, пусть и не по-настоящему?» - ревниво вспомнил он.
Арфа как раз была на гастролях вместе со своим йоркширским терьером Тиффани, режиссёром и парой – тройкой сногсшибательных актёров.
Братья по налоговой проверке специально опоздали, пришли уже в десятом часу, так велел Морфей, не намереваясь баловать муторную для него инспекторшу, но просчитались: она их переиграла, опаздывая ещё больше. Когда отталкивающая Базилика, наконец, вошла, сидящие сзади и по краям от её спины мужчины с чего-то вдруг выставились ей вслед так, что Морфей обозлился, а Ганимед вспомнил, что в каждом мужчине есть женское начало и оглядел Базилику внимательнее, затуманенным взглядом, иногда он помогает лучше видеть. Но ничего головокружительного так и не обнаружил: в ресторан она явилась в шаблонном, будничном, трикотажном, чёрном платье в пол, с воротником – стойкой под горло, даже туфель не было заметно, но понятно, что каблуки имелись в наличии.
Безошибочно вычисляя этих двоих, она присела к ним и жестом подозвала официанта. Уже становилось традицией, что тот, бросившись к ней, забывая остальных гостей, видел в ней богиню Дургу или что-то похожее на свет в конце тоннеля.
«Ну, и вкус у нынешних мужчин, жуть посредственная! Арфа, наоборот, одевается и волшебно, и независимо одновременно…»
Что бы не делала инспектор, как бы не жгла в его глазах ответный пожар, а Морфей оставался равнодушным или сухо и устало смотрел в стол.
- Начнём, пожалуй, пьяную вечеринку. «Бассейн», да побыстрее, - велела она официанту.
Тот кинулся исполнять заказ, едва не подвернув ногу. Морфей, наверное, ничего не понимал в женской сексуальности, либо с появлением штампа в его биографии у него сменились вкусы, но его жгуче, ярко и где-то даже требовательно бесила эта женщина. Всё, что она говорила и делала, как заламывала кисти рук, чесалась и строила глаза из-под совершенно мохнатых ресниц, было пошло, скучно и азбучно.
Видимо, потеряв способность изобрести что-то умное, Базилика смахнула с ресниц воображаемую пыль складских архивов, и произнесла мягко и бархатисто:
- Потанцуем? – и, вставая из-за стола, протянула руку к Морфею, а тому показалось, что на ней нет бюстгальтера.
«Привидится же такая блажь! Моя жена…! – не успев придумать похвального листа в адрес Арфы, он помотал головой и непримиримо отказался.
Тогда Базилика, не смущаясь, приняла руку другого кавалера, потому как Ганимед, как кажется, был влюблён и настроен серьёзно, не имея жены и беря от жизни всё, что она ему предлагала на сей раз. Внезапно развернувшись всем корпусом, инспектор показала Морфею, да и всем остальным посетителям ресторана, что они в ней нашли: спина платья была оголена полностью, до предела, бюст отсутствовал, зато на уровне нижней части бикини изысканное чёрное кружево имитировало трусики – бразильяна, а в ложбинке располагался чёрный бриллиант.
У Морфея слов не находилось, даже запасных, приличных или ещё каких-либо, чтобы чертыхнуться, высказаться об этом либерально и пластично. Током в мозг било осознание того, что она нацелилась на него, раскопав самое вопиющее платье в природе, но танцевать пошла с Ганимедом.
«Вот она, правда, думает, что я буду ревновать, выслеживать её, добиваться встречи, когда проверка пройдёт? Моя жена бы на месте этой блудницы осталась со мной, если бы я отказался провести с ней вечер…»
Тем не менее, он ни на минуту не отвлекался от танцующей пары, впитывал, как губка, взгляды и флирт партнёров, жестоко и яростно осуждая платье раздражающей донельзя его женщины. Они обнимались, Ганимед был невероятно смел и отчаян, кладя руку ей на талию и даже пытался поцеловать. Неестественно, но Базилика уворачивалась от поцелуев, несмотря на явное благоволение ухажёру. Она и вторично, и заново заказывала коктейль за коктейлем, и это были «Яблочный мартини», «Кузнечик», «Космополитен», «Клубничный дайкири», она выпила их такое множество, что грозилась свалиться под стол, но вместо этого она весь вечер пыталась притрагиваться к Морфею, отчего тот отползал всё дальше, потому что пил тоже, но чистейший, как слеза, ром, а инспектор удовлетворялась ни к месту вспыхнувшей страстью Ганимеда (совсем нет!).
Ближе к полуночи Ганимед уже величал это существо Ликой, не только обнимал за талию, но и знал все её матримониальные планы, вершиной которых был, как вы уже догадались, Морфей. Многословное каляканье пустоголовой Базилики так утомило следователя по особо важным налоговым проверкам, что у него заболела голова. Необходимо было избавиться от этой женщины, но задача впервые на его памяти не имела решения.
- Лика, будь моей, - пьяно выражался Ганимед, зля почему-то Морфея, которому, в сущности, было на это «И чё?».
Он уже выпотрошил весь свой словарный запас комплиментов, превознося божественную жену, а эта дура всё не унималась.
- От неё я узнал, что ты очень привлекательный, умный и, как это там…
- Пленительный, - подсказала Базилика, кладя голову на его плечо, потому что у неё плыло к облакам всё тело.
- Ну, иди же, потанцуй с ней, пока я разрешаю, - заплетающимся языком потребовал Ганимед.
Было видно, как он ревнует, но и смеётся над собой же, осознавая, как ничтожен он по сравнению с боссом.
- Почему, ты считаешь, она пригласила тебя сюда? – Ганимед посмотрел на любимую пристально, а она гипнотизировала Морфея.
- Любит издеваться над порядочными людьми… - мрачно изрёк испытуемый телом, налоговым смотром и, видимо, чем-то ещё.
- Это ты-то порядочный? – заржал окончательно захмелевший Ганимед.
- Арфа, моя жена… - но он не договорил, потому как Базилика захватнически сбила его с толку.
- Вы женаты?
- Следует читать биографию всякого калеки, следствие которого вы ведёте, - бесстрастно ответил Морфей.
«Поставил меня на место. Герой, да?» - подумала женщина.
- Вы и в подмётки моей жене не годитесь, она лучше вас настолько, что вы никогда бы не смогли добиться той линейки ценностей, что она проповедует.
- Ваша жена – монашка? – презрительно фыркнула инспектор, поворачиваясь к Ганимеду и улыбаясь ему, как первому весеннему цветку.
- Её зовут Арфа, и она актриса в лучшем театре Афин, богиня Нидра Деви…
Базилика расхохоталась.
- Так она вам изменяет!
Морфей взбесился её немудрому заявлению.
- Она верна мне, богиня не может изменять, её воля свободна, но священна.
Прозвучало так, будто Морфей видел её перед глазами, так воспевал и афишировал.
- Потанцуем, нет? Ваша жена вас не видит, а иначе зачем хранить домашний очаг?
- И снова нет, - Морфей чувствовал, что терпение его взрывается, но эта женщина злонамеренно продолжала свой водевиль.
- А хотите, фокус покажу?
Морфей промолчал, но Ганимед кивнул головой, рассматривая необыкновенные, жёлтые, как инфернальные глаза любимой.
- Я бы не пришла сюда, если бы ты не пришёл, - нагнулась к Морфею Базилика.
- В то же время, я бы не оставила тебе выбора, поскольку в моей жизни любой мужчина, даже такой сильный, как ты, подчиняется мне, выполняя созданную мной программу…
- Зовите меня «на вы», это правильно, - сказал Морфей, опять перемещаясь в темноту зала.
- И-и-и, фокус: работает с всё равно каким мужчиной, ни разу ни один не разочаровал меня…
- Со мной не сработает, - хмуро заспорил Морфей, но Базилика отмахнулась, сейчас её пьесе нужен был другой актёр.
Базилика очень медленно, прямо по миллиметру начала приближать своё лицо к лицу Ганимеда, тот замер и ждал, что будет. Ждал и Морфей, ему впервые стало интересно, лукавый попутал… Оставляя свой дьявольский лик примерно в полу миллиметре от лица невинного поклонника, инспекторша рассмеялась, так как он едва не поцеловал её в губы, и свернула фокус.
- Ну, где же аплодисменты? Я была хороша? Все мужчины хотят меня поцеловать в этот момент, но я не позволяю, это же только эксперимент, я не сплю с кем попало…
Морфей не знал, что он чувствует: злость, ненависть, омерзение или первобытный ужас. То, что она ненормальная, он уже понял.
После этого Ганимед удалился с Базиликой в туалет, а Морфей заказал ещё рома. Он пил и пил, но, злоупотребляя, трезвел и пугался, всполошившись и растерявшись. Что ещё придёт в голову этой женщине? Она задушит его, отравит, застрелит, если он с ней не переспит? Грустью всплывала в его памяти любимая жена, он хотел её сейчас, а ведь они должны были встретиться не раньше, чем через неделю.
Мысли его были прерваны возникновением тени Ганимеда, который наклонился к начальнику и шепнул очень громко:
- Базилика просит твоей помощи. У неё замок на платье заклинило.
- А ты на что? Что, целовались в сортире? Или ты с ней переспал, облокотив её задницу на биде? Тогда от замка, где бы он ни был, остались рожки да ножки.
- Ну и груб ты, чертяка! – хохотнул Ганимед.
Что за женщина? Раскрепостить такого ущербного парня – это надо уметь.
- Она хочет, чтобы помог ей ты. Тебя хочет, дурак ты, пользуйся! Арфе я не стану ничего говорить, мы же партнёры.
- Фу, какая гадость! - подтвердил свою незаинтересованность эротическим предложением Морфей, но из-за стола поднялся.
- Базилика предположила, что ты откажешься, но тогда она лишит тебя всех благ и медалей, разве что за отвагу обещала оставить. Ей нравится, она в ауте от того, что ты с ней так жесток. Это не женщина, это дар.
- Что ж не обменялись телами? – не то усмехнулся, не то всплакнул Морфей.
- Она сказала, что, если ты не против, она даст тебе прямо в туалете. И, мол, такой шанс даётся раз в жизни…
- У меня уже был шанс и всё закончилось свадьбой…
- Ну, как знаешь, - устал спорить Ганимед, и, хлопнув по плечу упрямца, отпустил его в комнату страха.
Морфей, шатаясь разве что слегка, приблизился к туалету и, открывая дверь, сразу же обнаружил за ней сексуальную вакханку, стоявшую к нему голой спиной и без бельевого содержимого.
Базилика обернулась и облизала пересохшие губы.
- Добрый вечер, Морфеус, - и он сразу же поморщился, а она рассмеялась заливисто и издевательски.
- Где замок-то? – сразу перешёл он к делу.
Базилика улыбнулась и показала на левый бок, танцуя и поворачиваясь к Морфею уже передом. Когда он попытался помочь противной инспекторше, она врасплох прижалась к нему всем телом, размещая свой Аленький цветок на уровне его инструмента.
- Да вы с ума сошли, что ли?! Я жену люблю! – только сейчас Морфею пригодились пошаговые тренировки организма, за что он поблагодарил Бога.
Невероятным усилием Морфей сжал мышцы своего тела, запрещая проверять главный мужской орган на прочность. Базилика была уязвлена и отпрянула, поправляя волосы.
- Уходим отсюда, - не соблазнив его своим телом, инспекторша почему-то заставила слушаться его мозг, как учительница физкультуры.
Морфей отправился вслед, а они шли, как оказалось, к дорогой машине, в багажнике которой копался какой-то мужчина, его лица было не видно. Базилика ненадолго примкнула к нему, что-то взяла и вновь заговорила с Морфеем.
- И, всё-таки, я уверена, что ты ревнуешь меня к Ганимеду, ко всем мужчинам, живущим в Афинах, но остальных не можешь знать, как какой-нибудь преданный пёс, волочась следом и принимая из моих рук крохи пищи и воды…
- Мечтайте, леди! – ответил Морфей, не особенно заботясь уже о вежливости, но пытаясь узнать человека, в машине которого они должны были ехать неизвестно куда.
- Ну, так я докажу это! – и, что-то доставая из-под замка непристойного платья, вложила ему это в рот.
Гостинец оказался шоколадным сердцем с начинкой «Вишня», а Базилика, ни мгновения не мешкаясь, коснулась своими губами рта Морфея, проталкивая глубже конфету, а он, пытаясь оттолкнуть нахалку, вскрикнул остро и резко:
- Да пошла ты, знаешь, куда?! – и прислушался, проникся качеством, темпераментом и окраской поцелуя «Алиса в стране чудес…»
- О, чёрт!.. – только и мог он произнести далее.
- Вот именно! – шепнула она в ухо, вставая на носки и обнимая Морфея за шею.
А потом она велела садиться уже не сопротивлявшемуся мужу на заднее сиденье, а сама села по левую руку от водителя. Мужчина сразу же нажал на газ, поднимая подвесное водительское зеркало, чтобы улучшить обзор сзади сидящему.
«И зачем это?» - нервно передёрнул плечами Морфей, вознамерившись отвернуться, да не тут-то было.
Арфе этого показалось мало, по её мнению, вечер не так уж и удался, поэтому она подняла платье выше колен и с восторгом принялась расхваливать водителя.
- Какие классные часы у вас! – на руке мужчины, и верно, были командирские, водонепроницаемые часы цвета небесной лазури.
- Спасибо, - водитель улыбнулся, а Морфей начал его рассматривать.
На мужчине были чёрные солнечные очки, но губы показались Морфею знакомыми. Арфа схватила его за руку, весьма ловко устанавливая дислокацию часов на своих голых бёдрах. На ней даже колготок, как оказалось, не было. Зато были голые ноги, чёрные кружевные «Лабутены» на шпильках и сумасбродное решение свести окончательно мужа с ума.
Морфей вытащил свой телефон из кармана джинсов и молниеносно бросил ей сердитое сообщение: «Прекрати немедленно!» Арфа прочла его, смеясь и потянула руку водителя к себе ещё сильнее, фотографируя свою ногу с часами. В заключении, она потребовала у мужчины водительские права, поцеловала его фото, оставляя след алой помады, вложила под обложку часы водителя и разместила всё это на своём бедре. Разглядывающий все эти попытки выбесить его Морфей пыхал ноздрями, как огнедышащий дракон, но уже понимал, что пощады ему не ждать. Арфа отправила ему фото с подписью: «Так просыпается мой пёсик Тиффани» и добавила, что фото уже есть в Инстаграм.
Если бы они не приехали домой, а водителю неожиданно не позвонили, и он извинился, что опаздывает на работу, из чего Морфей ничего не понял, учитывая обрывки загадочных слов «примочки», «сцена» и «приват», то следователь по особо важным обломам набросился бы на супругу с намерением наверстать прокарауленное.
Когда они попрощались, Морфей уже разгадал, кто этот водитель, а Арфа, будто хвастаясь своим успехом у мужчин, того же Ганимеда, ещё один крест в копилку душевных мук Морфея, а подставная инспекторша поцеловала Тифона, пусть не так пылко, как мужа, но разве это вообще следовало делать?..
Зайдя домой, Арфа и не собиралась снимать платье. Морфей хотел это сделать, но Арфа отпихнула его руки и сказала:
- Второй благоприятной поры я не намечала, Морфей.
- Любимая, наконец ты говоришь со мной так, как я привык…
- А мне казалось, следователи любят играть в загадки…
- Да, люблю… Безумно тебя люблю и признаю: ревную тебя, как чокнутый…
- Где ты этому научился?
- Чему? – не понял муж, не отрывавший глаз от её спины, пока она распаковывала дамскую сумку и поворачивалась к нему боком.
- Вот этому, - Арфа подошла и прижала к нему всю себя.
- А что случилось, больше не получается? – разочарованно вздохнула жена.
- Да, у меня как солнце встаёт, на тебя одну, любимая моя…
- Врёшь, в туалете этого не было! – сердито отодвинулась обиженная денница.
- Я не знал, что это ты…
- Ааа, то есть просто специально улизнул, вдруг жена не простит, заругает и торт не украсит вишенкой.
Морфей взмолился о помиловании, пытаясь обнимать её, но не успел, она зевнула и произнесла еле слышно:
- Засыпаю что-то, ты меня утомил своими прятками… И ты должен знать, что играешь незаконно, не по моим правилам, а нарушителей я дисквалифицирую.
Морфей отнёс жену на кровать, на этот раз не трогая её незабываемый наряд, укрыл одеялом и закрыл лицо вспотевшими руками. Опыт, который он перенёс этим вечером, то, что с ним случилось, едва ли кто мог пережить… Когда и как Арфа вернулась из турне, на каком основании ей доверили роль налогового инспектора, отчего же её подвозил Тифон и в каком таком загадочном месте он принимает приватных клиентов, да ещё и ночью? Не имея больше сил бороться со сном, вкупе с эротическим желанием, Морфей рухнул на подушку рядом с женой и заснул мертвецким сном ревнивого следователя…