Пасмурный день был прохладным, казался
даже холодным, но когда выглянуло солнце
и в белесом небе поплыли облака, тонко- тонко запахло прелью, мокрыми листьями,
дождевой водой.
Задевая ногами за кусты, к лесу вела петляющая луговиной тропинка. На луговине
булькал ручеёк, по склонам, словно толкались
кусты ивняка. Узкая протока, перечёркнутая во
многих местах кустами орешника и ольхи.
Ручеёк бойко бежал через всю луговину,
к лесу, к сосняку.
Откуда – то из ближней сосновой рощи доносился крик грачей. Грачи, как головешки
летали над околицей деревни Норкино.
Я иду по лесной опушке. Серый дрозд с громким стрекотаньем радостно взмыл вверх,
дятел, прицепившись к стволу сосны, увлечённо
долбит самую маковку.
А это что за светло – оранжевая лента, которая
повторяет излучину, поворот ручейка? Лозняки, но как изменились, не вдруг признаешь. Они и украшают кустистые склоны.
А на той стороне склона, между двух старых
ольх - малиновый шар. Такой броско - яркий!
Откуда он тут взялся? Ага, всё ясно: это волчье лыко прощается с прошедшим летом.
А по дуге излучины, как школьницы девчонки
выстроились стройные осины, и их не признать, окунулись багрянцем.
Над Карасёвским болотом кружатся, какие – то
ширококрылые птицы. Они то рассыпались
по поднебесью в беспорядке, то вытягивались
в ленту, то выстраивались углом и жалобно
протяжно трубили. Журавли готовятся к отлёту
в жаркие страны.
Вот кто – то шумно ломится сквозь бурелом,
прямо на меня – кабан.
Уже был и хорошо видна вздыбленная на загривке щетина и свирепой решимости
желтовато - белые клыки вразлёт. Секача
вспугнул с лежанки.
В поисках грибов зачесался в такие дебри:
бурелом, коряги, багряные листья, шнуры дикого хмеля. Какие – то незнакомые, непонятные шорохи и шелесты, то тут, то там
протянуты белесые полотна паутины, провисшие от капель росы.
Из ручейка поднялась утка, закрякала с испуга,
озабоченно вереща, перелетали с ольховых
кустов две сороки, выкрикивая разными голосами что – то важное.
У самой воды бегала по песочку трясогузка и
трясла хвостом . И от её лапок на песке, остались ровные строчки.
Вдруг вдалеке, словно синий огонёк сверкнул из болотной крепи - лесное озеро, куда впадает мелкий ручеёк.
Я вышел на песочную отмель берега. Спокойная поверхность озера, неподвижные вкруговую сосны, отражались на зеркальной
глади. Синее зеркало воды завораживало.
Молодые сосёнки тянулись сплошной стеной
вдоль пологих берегов. Весь лес был пронизан таинственной тишиной. Края озера
заросли зелёными ладонями кувшинок.
Сквозь шелест береговых осинок послышался
топот лося, на водопой приходил.
Заросли брусники и клюквы подходили к самой
воде. Кошёлка быстро наполнялась.
- Сроду не видел столько ягод!
Куропатка веером распустила хвост, фыркала,
недовольно всполошилась.
Пока стоял под желтыми прядями берёзы
пяток листьев чиркнули по лицу, по щеке.
Глаз не отвести от красно - бардовых россыпей
брусники.
Яркими красными пятнами пестреет болото
вокруг озера. Набредёшь на клюквенный
островок и не можешь никак от него оторваться, до того завлекают эти ягоды:
крупные, твёрдые, ясные, красно – бордовые,
кислого вкуса.
В мою кошёлку, стоящую на кочке посыпалась клюква. Взмахиваю затекшей рукой, отворачиваю болотные сапоги, и на зелёную подстилку мха сыплется разная лесная мелочь, мусор, листья, хвоинки.
Всё теперь домой.
Разные чувства будил в памяти этот запах
брусники, клюквы, листвы. В нём соединились: и грустное ощущенье наступившей осени, и необыкновенная красота ручейка и лесного озера.