Осенний день стоял погожий, но не жаркий,
светило неярко солнце, дул лёгкий ветерок и это ощущалось по трепету листьев осин.
Вокруг деревни Ильинки лес стоял гордый и
какой – то таинственный. До краёв заполненный глубокой гулкой тишины.
Тропинка наискось режет лесную опушку.
Спускаюсь в сыроватую низину. Вот уже пошли
папоротники. Невидимый тетерев бормотал
где – то за просекой, трещали без устали сороки. Голенастый лось, отфыркиваясь и чихая
выбежал из заросшего ивняком левого
берега речушки Липенки, остановился,
прислушался и побежал в сторону сосняка.
Я стал пробираться через ольховник к большому омуту – там ещё водятся, попадаются щуки.
Вот и большой овальный омут. На берегу,
в сосняке рябчик – самец, перекликался со
своей подругой, пел песенку более протяжную,
чем подруга. С ёлки на ёлку, как солнца
пятно – скакала белка.
Задорный переплеск переката с каждым шагом
усиливался. Тугая струя воды слетала с вершины и разбивалась об камушки мелкие.
Она была хрустальной, но за свой короткий
полёт успевала уловить и отразить густоту
папоротников, зелёный свет листвы, маковки
желтеющих берёз медленно раскачивались,
как паруса.
Плеснулась мелкая рыбёшка в камышах и по
глади большого омута, пошла рябь, колыхнулось отражение ольхи.
Сижу на берёзовом пеньке, на берегу, в кустах и с интересом наблюдаю за рыбёшкой. Ах, как
много малька: этакие серебристые стрелочки
снуют по воде туда – сюда.
Рывок. И вот в моей руке серебристо – чёрная
щука. Всё честь по чести рыба, да ещё какая. Щука поняла, что поймана, резко плеснулась,
вылетела из ладони и - опять в воду. Вильнув
на прощанье хвостом. От чего – то мне стало
жарко, весь лоб покрыла испарина.
За щукою пошли окуни, окуней было десяток
в моём сочке.
Начинался реденький мелкий дождь. Дождь тихо- тихо шуршал в траве, в листве, словно мыши в стоге сена, и ещё глубже углублял
лесную тишину первоначальной осени. В небе
гуськом стояли тучки, розовые с одного края
и густо – синие с другого.
Пора возвращаться в деревню. Раздвигая ветки
ивняков, ольховника, кусты малины и смородины я вдруг остановился в изумлении-
бобровое поселение. Справа и слева ниже омута, русло речушки Липенки перегородили
бобры, выбрав место для плотины.
Зубы у бобров, как долото – острые, крепкие,
мощные и деревья грызут, как репу. Вон сколько
осин береговых повалили, запасая себе корм на
зиму. Наступит зима, а бобрам всё нипочём:
берут из своего склада понемногу, так и питается бобровая семья.
Плывут, плывут по речушке Липенки листья –
флотилии осени. Их время сейчас настало.