В 1991-м, в год ГКЧП, я был не только у "Белого Дома" в Москве. В начале ноября, меньше чем через три месяца после августовских событий, по заданию "Радио России", оказался в своём родном Самарканде - тогда еще Узбекской ССР.
Мы тогда, говоря языком современных "юзеров", "зависли". Союз ССР уже рухнул (до Беловежской пущи ещё несколько месяцев), но мы этого еще не осознали и не приняли. Хотя чувствовалось, что страна уже не та. Я повидался с родными и друзьями, побывал в университете, зашел на чай к своей преподавательнице.
Везде были очень осторожные разговоры об августовских событиях в Москве, но ни слова о том, что было в те дни в Самарканде. Тем не менее я нашел контакты активистов движения "Бирлик" ("Единство"), даже попал на заседание местного отделения, которое проходило в здании библиотеки на ул. Кош Хауз, бывшем доме купца Абрамова, который еще до революции 1917 г. заложил нынешний Университетский (им. Горького в советское время) бульвар. Человек, который меня туда пригласил, потом незаметно показал на одного старика:
- Будьте осторожны, его сын работает в КГБ.
- Зачем вы его приглашаете?
- Зато мы знаем...
На это предостережение я не особо обратил внимание и записал на пленку несколько интервью с активистами "Бирлика", запрещенного тогда движения, которое ратовало за независимость Узбекистана еще до августовских событий. Сейчас пытаюсь вспомнить участников того заседания, но не получается. Всплила только фамилия Хаитов, может, Хаит Яхьяев? Кажется, поэт.
Тревога закралась тогда, когда я не смог купить авиабилеты даже по протекции Щеголихина, сотрудника областного хокимията (бывший облисполком), а до этого главного редактора газеты "Ленинский путь", в которой до отъезда в Россию я работал. Я знал, что Борис Васильевич дружит с командиром Самаркандского авиаотряда. Я с полной уверенностью по блатному звонку подошел к кассиру аэропорта (тогда, насколько помню, были только два окошка). Увы! К Щеголихину я больше не смог дозвониться.
Мне пришлось поездом добраться до Ташкента (тогда ж/д билеты можно было купить без паспорта), а потом, через несколько дней, улететь оттуда в Москву. На всякий случай кассеты и гэдэровский диктофон спрятал в развесной чай. Мои родственники тогда работали в Самаркандской чаеразвесочной фабрике и через них можно было доставать хороший чай.
В Москве, в студии "Радио России" на улице Правды, я записал несколько репортажей из Самарканда, которые потом пошли в эфир. К сожалению, в моем архиве те пленки не сохранились.
__________________________
Начало темы: http://proza.ru/2020/07/18/1216