Автор приносит извинения любезному читателю за изменение названия рассказа.
Ранее он публиковался под названием «Трудно Вик. История одного открытия».
В сущности, ведь для нас с вами, уважаемые господа и дамы, не так важно название, как сама суть, существо самого рассказа.
Не так ли?
Вместо предисловия
Где-то там далеко, за пределами доступности миров, сгустки темной материи начинают менять свои очертания.
Образовавшиеся пустоты в почти сформировавшейся фигуре существа мерцают искрами разрядов энергии.
От этого все тело нарождающегося Хаоса начинает мерцать, меняя очертания.
Невесть откуда появившийся вихрь, как в воронке, завершает процесс трансформации тела Посланника.
Теперь пустоты на его теле сменяет густая черно-коричневая шерсть.
Тьма отступает, и в проблесках дневного света стал ясно различим полузверь-получеловек.
Внешне, он ничем не отличался от обитателей Голубой планеты, стоящих на вершине пищевой цепи.
Но не было у этого исчадия Ада, как таковой, души.
Все естество его, до самых до краев, заполняла злоба.
Найти, пленить и обездвижить - вот ее задача.
Схватить, разрушить и убить - вот ее цель.
Империя вселенского зла, в лице Посланца Хаоса, решает прекратить всплеск разумной жизни на Земле.
Ведь человек зовет к себе в гости, посылая в эфир свои сигналы.
Нордалианцы знают свое дело.
Над головой человечества занесен Меч.
Глава первая
Легко ли верить
Северо-западный ветер, наконец, сменил восточный.
И вместе с ним затих речной прибой у Козьего оврага.
С его крутых берегов уже не стала пугать взор изумрудная вода могучей русской реки.
Двухсантиметровый слой мелких цветущих водорослей, напоминающий темно-зеленую, с фиолетовыми разводами, краску, убегающая от берега волна унесла прочь.
Исчезли вдалеке и плывущие по поверхности зеленой воды трупики снулой мелкой рыбешки.
Природа успокоилась в тревожной знойной тишине.
Казалось, последние лучи заката поставят долгожданную точку не только в истории дня, но и в изнуряющей августовской жаре.
Земля постепенно остывала в сумраке спешившей на волжские берега южной ночи.
Куда-то исчезли поденки, и их сменила вездесущая мошка.
Она пока еще не кусалась и не доставляла особых хлопот компании отдыхающих от рыбных боев усталых рыбаков.
Они, не спеша, со знаньем дела, откушивали волжскую ушицу, шлифуя ее вкус чарочкой горькой и разбавляя аромат рыбного супа задушевной беседой.
Закончил свой рассказ Петрович, и в воздухе повисла тишина.
Настала очередь компанию потешить байкой и самому почтенному из рыбаков.
Не только солидный его возраст, но и фамилия его и опыт, обязывали всех к нему относиться с уважением.
«Дорогие друзья, – проговорил с непонятной хрипотцой рассказчик, – вам, видимо, не раз доводилось читать в бегущей строке телевизионной программы фамилии и имена людей, рожденных в ту, либо иную дату».
Автору вскоре стала понятна эта хрипотца: нужно иметь мужество, чтоб рассказать такое собеседнику, не побоявшись, что рассказ сочтут за вымысел и бред.
В волнении, покусывая ус, Николаевич продолжит свой рассказ.
– Экран телевизора, к тому же, ненавязчиво предлагал вам и портрет (фотографию) счастливца, «цифрой» увековечивая их в памяти людской.
Не далее трех дней и мне случилось (пришлось) внимательно всмотреться в портрет (фотографию, если хотите) пожилого господина, мне озорно подмигнувшего несколько раз с голубого экрана.
Вы, господа, вольны не верить, но в Трудно (фамилия такая) покорный ваш слуга узнал себя.
Моя фамилия – Труднов, вы знаете.
А в бегущей строке – Трудно, но фото-то – мое!
Только на нем я – несколько мудрее, так сказать: морщин на лбу «от ума» у Трудно было семь.
А у меня, у Труднова, как видите, всего лишь три.
К тому же шрам во всю правую щеку и родинка под левым глазом меня отличали от Трудно.
А у меня ведь шрама нет, и родинка не там!
А так, если годков пятнадцать-двадцать с фото сбросить, то это точно я.
И все бы ничего, вот только диктор TV, мило улыбаясь, предложил мне тогда сфотографировать смартфоном появившийся в центре экрана куар-код.
А я и рад стараться!
Щелкнул камерой смартфона раз, другой.
И тут понеслось и поехало!
«Что понеслось и что поехало, дорогой?» – над ним, так удобно разместившимся на надувном матрасе, наклонился Петрович.
Лицо его начало меняться, приобретая незнакомые для рассказчика черты.
Вот оно уже почти растаяло в отблесках пламени костра, а на его месте появился голубой экран телевизора.
Исчез костер. Нет волжских берегов, нет оврага, нет и Волги. И нет друзей.
Труднов вдруг себя увидел лежащим на диване в своем доме, в зале.
По экрану приемника бежала косая полоса, а в ней мерцали английские слова: error, error, error, а затем – и mistake, error, bug.
Виктор Николаевич еще не совсем растерял навыки перевода с английского языка (как он считал).
Ему ничего не стоило в лабиринтах своей памяти найти не только перевод этих иностранных слов, но и множество к ним синонимов.
«Ошибка, сбой, глюк, неисправность. Хорошо, если так!» – потирал свой разгоряченный лоб Виктор Николаевич.
«А ну, как это – заблуждение, обман или иллюзия? А если это – неверный шаг, промах, прегрешение, а то – и ПРЕСТУПЛЕНИЕ? Преступление! И что тогда? Ведь за него придется отвечать!» – мужичок вскочил с дивана и стал лихорадочно потирать виски.
Включив смартфон, нашел он «галерею» и в ней - злополучный куар-код.
«Вот тебе, батенька, далеко не сон! Как не «слететь бы здесь с катушек»! Ты ошибаешься, дружок! Вспомним М.А. Булгакова, где в его «Маргарите» лечат подобное подобным! Но не в психушке!» – решил он провести перезагрузку гаджетов и TV.
Но не успел.
***
«Красный код! Недопустимая перегрузка! Отключить входящий сигнал. Включить сброс настроек!» – в просторах зала прибытия звучала давно забытая команда.
Последний раз подобная команда была слышна на Земле в эру разобщенных миров, в пору начала Вознесения.
Две тысячи лет назад, сущий пустяк для Смотрителя, на третьей планете Желтой звезды произошел сбой нейросетей.
Именно, сбой: вторжение нордалианцев в запретные миры всему виной.
Тогда Смотрителю пришлось использовать Безопасников, с их поистине безграничным запасом «Т-энергии».
Потребовался даже запрос во Вселенский Форум на расход сорока процентов энергии жизни.
Неснижаемый запас «Т-энергии» вселенной недопустимо был занижен.
О да, Смотритель знал, что этой галактике, которую человек еще назовет Млечным Путем, посчастливилось тогда родиться в счастливый Нулевой цикл.
А то, пришлось бы тогда Нейтральному Суду подчищать энтропию в пылевых гигантских облаках после ее схлопывания!
Тогда на планету пришел Спаситель.
Смотрителю было совершенно безразлично, как назвал его Человек.
Лишь это, и святая вера Человека были способны запустить процесс инициализации Третьего Безопасника.
А что нордалианцы?
Себя возомнив истинным божеством, это существо посягнуло на Вечные Пределы.
И как бы ни было оно многолико, множась в полуразумных мирах, его естество оставалось прежним: найти, обездвижить, разрушить и убить.
Не знал тщедушный человек, что Земля многие миллионы лет была ареной битв Высшего разума с Энтропией Вселенной.
Не знала и сама Нейронная Сеть, что лишь потомку обезьян предстояло стать истинным Спасителем разума, да и ее самой.
Глава вторая
Прыжок за Вечностью
«Все очень просто, я продиктую тебе рецепт, внимательно послушай, будь так любезен!» – улыбалась Наталья с экрана монитора.
Она терпеливо ждала, пока Викник (так она его стала называть с самого начала их замужества) возьмет бумагу, ручку.
Виктору Николаевичу было не впервой общаться с ней по скайпу, когда она, как то было у них заведено, гостила у детей в Питере.
Помимо всего прочего, была и веская причина отсутствия супруги дома: их дочь им подарила третьего внука.
Назвали малыша Мироном.
На радость домочадцам, он был изумительно спокоен, не досаждал всем беспокойным плачем.
Впрочем, иногда, когда хотел поесть, он мог показать мужской характер.
Ну, как тут не потребовать, возвысив голосок?
Ну, да ладно. Ведь вы понимаете автора.
«Просто берешь кабачок, моешь его, натираешь его на мелкой терке, слегка отжимаешь лишнюю воду» – супруга начала медленно диктовать рецепт.
Но Николаевич почему-то не писал, полагаясь на свою память. Слушал ее, улыбаясь.
А зря. А может, и к лучшему.
Ведь внесение небольших свойских изменений в процесс готовки лепешек из кабачков сыграл немаловажную роль в его предстоящей битве за право человека жить.
Махнув рукой на его беспечность, Наталья продолжала: «Добавляешь муки, перчишь и солишь по вкусу. На раскаленной сковороде, на растительном масле жаришь лепешки».
После ее последних слов по экрану монитора побежали черно-белые полосы, изображение растаяло, а Викник не успел у нее спросить, куда девать семечки кабачка.
«Неужели и их нужно протереть на терке? Глупость, конечно, но попробуем!» – с этими словами он достал мясорубку.
Как же, ведь он повар еще тот!
Незамысловатый процесс готовки занял немного времени.
Но невнимательность его к процессу выпекания «деликатеса» привела к конфузу: кухня наполнилась клубами чада.
Выключив плиту и открыв настежь окно, Николаевич начал проветривать помещение.
Чтобы ускорить этот нехитрый процесс, он не нашел ничего лучшего, как веником выгонять чад в окно.
Смешное это его действо и послужило той «искрой, из которой разгорится пламя»: с потоком свежего воздуха в миску с тестом попала пыль.
Вот только пыль-то эта была не простая.
Среди уличных пылинок из грунта и пыльцы с цветов растений так некстати (а может, и к счастью для землян) затерялась пылинка вечности.
А в ней Ген вечности, который умудрился послать на планету вездесущий Смотритель.
Дело за малым: допечь лепешку, ее съесть, запустив процесс трансформации генома.
Но нужно ведь ее еще и съесть.
А их, этих лепешек, ой как много.
Сразу все не осилить.
«И это просто ни к чему! Куда спешить? Зачем набивать брюхо до звона?» – решил Викник, поставив в холодильник оставшиеся лепешки, поместив их в небольшой пластиковый контейнер.
Не довелось ему тогда съесть ту лепешку, за которой устремился Хаос.
И главная его задача, план «А» – овладев злополучной лепешкой, поставить точку в цивилизации людей.
Но был и запасной, второй план.
План «Б» – коль в человеке ген «смутирует» и «поменяет свой окрас», пленить самого носителя.
Нашему читателю, верно, знаком процесс подзатянувшегося застолья в вечерние часы.
Это, конечно, верно, коль вы в честной компании сидите за столом.
Это, к тому же, верно, если вы, нарушая здоровый образ жизни, «едите после шести».
Нашему Николаевичу была безразлична формула, где «содержание определяет форму».
Когда бы он ни ел, нарушая допустимый баланс килокалорий организма, весь его внешний вид всегда был неизменным.
Не набирал он лишний вес. Бывает же такое.
А потому, часам к десяти вечера, проснувшись, решил наш болезный испить чайку.
Нужно отметить, что по своему хронотипу был Викник настоящим «жаворонком».
Теперь, вспоминая свой прыжок за вечностью, он даже объяснить не мог, что его тогда заставило проснуться.
И мочевой пузырь тогда его не звал в туалет, извините, и пить он не хотел.
Он просто встал с постели и, накинув на себя халат, «на автопилоте», полусонный пошел к холодильнику за лепешками.
Включив плиту, их разогрел и вскипятил воду в чайнике.
Достал сметанку и вошел в зал, чтобы «нормально поесть» у экрана телевизора.
Автор сейчас слегка улыбнулся, вспомнив, что незамысловатой формуле «нормального» поедания пищи у голубого экрана научила его внучка.
Однажды, она, взяв в руки тарелку с бутербродами и чашку чая, вошла в зал со словами: «Могу я, наконец, нормально поесть, как настоящий взрослый человек!»
Включила телевизор и приступила к трапезе.
Приносим извинения читателю за небольшое отступление от существа рассказа и его продолжим.
Включив телевизор, Виктор Николаевич, было, приступил к свиданью с кабачковым блюдом.
Но замигавший вдруг красным цветом экран TV заставил его отставить лепешки в сторону.
Экран телевизора, будто требуя его внимания, транслировал музыкальную заставку перед программой «Время».
Сюиту «Время, вперед!» Георгия Свиридова никак нельзя без внимания пропустить! Как же!
Лишь прозвучали последние аккорды мелодии сюиты, на экране телевизора появился злополучный QR код.
Приятный женский голосок ненавязчиво просил зрителя внимательно прочитать к нему ссылку.
После чего на экране телевизионного приемника появилась многостраничная ссылка-контракт.
Были в ней и слова, в которых поставщик услуг не нес ответственности за непредвиденный случай и форс-мажор.
Мы-то сейчас с вами, дорогие читатели, верно, понимаем, что здесь имелось в виду вмешательство в обстоятельства дела самого Посланника Хаоса.
Но Николаевич, конечно, об этом, как говорится, ни сном, ни духом не думал и не знал.
Ну, да ладно.
Контракт заканчивался, как то и водится, словами: «Если вам не безразлична жизнь на Земле, нажмите на пульте цифру «1». Если «да», нажмите «2». Если вас не интересует эта тема, нажмите «3», не открывая куар код».
Ох уж этот вездесущий Смотритель, ну и пройдоха!
Неужели, вы, уважаемый читатель, будь вы на месте Николаевича, не нажали бы на единичку?
Вот и Викник, особо не думая, нажал на «1», не позабыв и про QR код.
Лишь только он дал согласие на «свиданье с вечностью» (так назывался контракт), голос с приемника ему рекомендовал ознакомиться с инструкцией, которая чудесным образом оказалась на столе в зале.
Помимо всего прочего, она объясняла, как (с чем) нужно было съесть розовую лепешку на тарелке.
Лишь только прочитал Викник слова о цвете, и на тарелке одна из лепешек стала светиться пульсирующим нежно-розовым цветом.
К тому же рядом с тарелкой появился кубок серебристого металла с приятно пахнущей цветами жидкостью.
Есть смысл пояснить, что в ней, чудесным образом, ждали своего часа наниты-визуалисты.
Именно они и провели инициализацию рожденного на Земле сверхчеловека.
В конце Инструкции была и сноска: «По прочтении, уничтожить (сжечь)!»
Глава третья
Двойная черно-белая. Напарники
Прошли сущие мгновения (по земному времени), и начался процесс трансформации Труднова.
Напомним, именно фотографию Трудно, поседевшего, с годами, со шрамом на щеке, да семью морщинами на лбу, усердно демонстрировал TV - приемник Виктору Труднову, в известное для нас с вами время, дорогой читатель.
Именно он и стал для землян Спасителем, когда волей Смотрителя достиг (повторно) возраста Христа.
Иль, возраста Ильи Муромца, если хотите.
Подвох, однако, этой вселенской кутерьмы (извините) был несколько иной, чем для Иисуса Христа и Ильи Муромца.
Иисуса, в его тридцать три года распяли на кресте, и он вознесся.
Илье Муромцу в те же года довелось с печи спуститься, после чего, вы знаете, возвысился и он в былинных подвигах за жизнь страны.
А наш же с вами современник, Труднов Викник, возвысился в глазах сограждан всей планеты.
Но обо всем теперь – по порядку.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб знать, что во вселенной присутствуют Черные дыры.
Не нужно тут и быстроты ума, предположить чтоб, что есть и дыры Белые.
И не противна нам догадка тех ученых, которые утверждают, что они – суть, вход, иль, дверь, если хотите, в те самые кротовые норы.
Автор себе дозволит непозволительную роскошь, утверждая, что есть в мироздании и тандемы дыр (двойной, тройной).
И, более того, раскроет автор тайну, что есть на краю достижимости вселенной и черно-белая дыра.
Своей соединяющей «норкой» она пронзает событийный горизонт, рождая параллельные миры.
И, если в этом тандеме чему-либо доведется войти (попасть) в Черный вход (дыру) с одним набором свойств и черт, то Белый выход сулит получить его полнейший антипод.
Поскольку «посланец неба», Черный ангел, уже летел к Млечному Пути, его ждала вероятность этих дыр.
Нужны многие миллионы световых лет, чтоб лучу света преодолеть Недостижимость Праматерии, с которой стартовал Посланник Хаос.
Заархивировав его в сгустке энергии, нордалианцы приступили к осуществлению плана «А».
Впрочем, не знал этот убийственный выключатель разума вселенной, что в его Игру разума вступила в бой сама Вероятность.
Существовала все - таки хоть и небольшая, но все же возможность избежать бесследного конца цивилизации людей.
Но тут уж стоит потрудиться.
И стоит поднапрячься не только лишь Труднову, Хаосу, внуку Мирону, многим землянам, но и Смотрителю Пути.
Итак, соблюдая рекомендации Инструкции, Виктор Труднов, откусив краешек розовой лепешки, осторожно пожевал его зубами.
Ничего страшного не произошло: глаза его не завращались, как центрифуга, и пар не повалил у него из ушей, и прыгать он не начал, как мячик пинг понга.
Лишь ощутил он небольшое покалывание по всему телу, да почему-то стала сильно чесаться правая пятка.
«Вот тебе, батенька, и Ахиллесова пята!» – весело подумал Викник.
Как того требовала Инструкция, он проглотил тщательно разжеванный кусочек лепешки и запил его небольшим глоточком «цветочного» напитка из серебристого кубка.
И тут почувствовал он небывалый прилив сил.
Ему казалось, что он стал величайшим мифологическим Титаном, низвергнутым в Тартарары.
Опять же по Инструкции, проверил он свои способности ума и памяти, без труда вспомнив порядок миллиона знаков после запятой в числе «пи», его проверив во всемирной паутине.
Теперь, как ему казалось, он мог бы без труда ответить на любой вопрос, решить задачу любой сложности.
Не позабыл он, конечно, и проверить свою силу.
Он вышел на кухню, включил водопроводный кран, наполнив пригоршню водой.
Накрыв ее второй ладонью, он крепко сжал жидкую субстанцию.
Приоткрыв небольшую щелку в своих сжатых в замок ладонях, он услышал шипение газа.
Вода разложилась на водород и кислород, а на открытой ладони лежал кусочек льда.
Викник вновь вернулся в зал и продолжил трансформацию.
Уже смелее он откусил почти пол лепешки и, практически не жуя, проглотил его, запив большим глотком напитка из кубка.
Ему тут показалось, что сами звезды сошли с небес, небесный свод дрогнул и преломился, сложившись в замысловатую накидку, которая его покрыла с головой.
Ему стали подвластны атомы, протоны, электроны, он знал, он это чувствовал.
Встав с дивана, он как бы невзначай взглянул сквозь стены близлежащих домов, увидев, что в некоторых из них граждане усердно трудятся над продолженьем своего рода (извините), либо предаются любовным утехам, либо трапезничают, либо крепко спят.
Немного поднапрягшись, он заглянул за семь часовых поясов страны.
Там, в городе Большой Камень, его младшая сестренка Танечка стряпала на кухне.
Потерев глаза, сумел он заглянуть и в Пояс Койпера, где отыскал замысловатые фигурки малых ледяных планет, летящих по только им одним известным траекториям.
Проверил он и возможность раздвигать (сжимать) материю.
Как бы играючи, слегка оперся он плечом на стену спальни, отчего стена «поехала», а дом затрещал и стал шататься.
Викник отстранился от стены и слегка ее погладил ладошкой, отчего она дрожать перестала, и дом успокоился.
Он подошел к ванной комнате, не открывая ее дверь, заглянул в нее, и через стену играючи взял из мыльницы, стоящей на ванне, мыло.
Не рассчитал усилия, отчего мыло в его руке превратилось в мельчайшую пыль.
От этого он громко, не сдержавшись, чихнул, отчего входная дверь в его квартиру и двери на балкон вылетели с петель косяков.
Но упасть они не успели: он их моментально прихватил руками и установил на место.
От всех его экспериментов в окнах дома, да и в соседних домах, загорелся свет.
Некоторые жильцы, в испуге, полураздетые покинули свое жилье.
Стали слышны звуки пожарных сирен.
Викник закончил, до поры, свою трансформацию.
Квартал, с жильцами в нем, успокоился.
Свет в окнах потух.
Все кругом погрузилось в тревожную тишину.
Утро завтрашнего дня встречало виновника ночной шумихи прибывшими из Питера супругой с дочкой и младшим внуком.
Ему вчера исполнилось полгода.
Он пока еще не умел ходить, но бойко ползал по полу, норовя все обследовать кругом и попробовать на вкус.
Позавтракать семья Труднова решила в зале.
Решили завтракать, чем «бог послал».
А он на завтрак им послал наскоро приготовленную яичницу-глазунью, салат из свежих томатов с огурцом, из геркулеса кашу, чай, молоко, кофе, бутерброды с сыром и маслом.
Не позабыл тут Николаевич и про кабачковые лепешки, благо они стояли в холодильнике.
Поставив все на стол, Викник пытался отыскать в блюде лепешку розового цвета.
Ан, нет.
Она напрочь исчезла из тарелки.
Отсутствовал и напиток в дивном кубке.
Его тут чрезвычайно озаботил цвет порозовевших губ у внука Мирона, да дивный запах цветов, которым рот его благоухал.
Пяти секунд без присмотра хватило малышу, чтобы испробовать на вкус и яичницу, и салат, и кашку геркулеса, и чай с молоком, и, конечно же, – лепешку розового цвета.
«Ну, вот, готов и для тебя, Викник, младой напарник!» – восклицает тут Труднов, пытаясь отобрать у малыша из рук лепешку.
Глава четвертая
Ну что, зарубимся
Вернуть, отобрать у малыша лепешку! Как же.
Не тут-то было!
Казалось, остановилось само время: Викник ощущал это всем своим телом.
Все его недюжинные способности, стараниями мальца, превращены были в ничто.
Мы-то теперь с вами, друзья, без труда понимаем, что воля Смотрителя, его «лепешкой», создала сверхмалыша.
Эта приставка «супер» (конечно же, и наниты), в способностях мальца, творила чудеса.
Труднов ощутил, что просто застрял в пространстве.
Вернее, как бы ни стремился он подойти к Мирону, его супервнук, сохранял «личное пространство».
Его беззубая улыбка, сейчас говорила, будто: «Ну-ка, попробуй, отними!»
Секунда, и он широко улыбнулся уже во все тридцать два зуба.
Процесс трансформации его в супермена практически был завершен.
Но странно было видеть в этом полугодовалом малыше мгновенно повзрослевшего мужчину.
Впрочем, взрослой была его лишь голова.
Само же его тело было неизменным.
И детские памперсы-трусики на нем смотрелись мило.
Труднова передернуло: ножки малыша-то были голые.
Ему, вероятно, было холодно.
Викник в изумлении смотрел на Мирошку, который, не смущаясь, ковырялся указательным пальцем у себя в носу.
«Ну что, дедуля, зарубимся?» – весело молвил малыш, щелчком сбросив с розового пальчика зеленую козюльку (извините).
«А что, слабо было надеть нормальный прикид и не сверкать полуголым задом?» – в пику ему, спросил Викник.
«Так-так, харэ, уважаемый! Поставь на «паузу». Созрел я! Понимаешь? Созрел и мой прикид, и он весьма не плох!» – Мирон продемонстрировал деду чудо-подгузники, почти вывернув их наизнанку.
И очень тяжело было не заметить на них множество кармашков, на серебристых молниях-застежках.
Едва коснувшись одного из них рукой, Мирон поклал в него кусочек розовой лепешки.
В другой карман он поместил и склянку с «цветочной жидкостью».
«Не парься, дедушка, цела твоя лепешка, цел и эликсир с чудо-нанитами! Они еще понадобятся нам! Дай только время!» – молвил малыш.
Он едва успел продолжить: «Чувак! Будут еще в нашей жизни сюрпризы ипотеки. Будет, конечно, и кирпич, который нас, хочется верить, минует!»
После чего, слегка крутнувшись, мгновенно принял свой прежний внешний вид.
В зал вошла его мама.
«Ах, Моня-Монечка! Опять ты лезешь в «шкоду»! Смотри, как весь испачкался: ну, просто поросенок!» – синеглазая блондинка подхватила малыша на руки.
Викник внимательно наблюдал за молодой мамочкой.
Что-то ему явно не нравилось в его дочери: похоже, голосок ее не тот, да и глаза не того цвета.
К тому же, и походка ее несколько иная, чем была раньше, до ее приезда.
«Страдать, видимо, начинает моя память, раз не признаю свою дочь» – встревожено подумал он.
Его начали терзать сомнения, ведь что-то было тут не так.
«Мироша, маленький мой, тебе пора и поменять подгузник, видишь, как он потяжелел!» – с этими словами, Оля пыталась снять с малыша памперсы-трусики.
Ан, нет.
Малыш этому противился, тряс ручками и ножками.
Он начал всхлипывать, пуская сопли по лицу (извините).
Вот он уже и разрыдался, хватая мать за руки.
А та, озорно взглянув на Труднова, трясла малыша, пытаясь силою сорвать с него подгузник.
Викник не понимал, почему Мирон не «рубился» с мамашей, а лишь пытался выплюнуть у себя изо рта пустышку, которую ему буквально воткнула она в рот.
Именно, воткнула, с силой пришлепнув ее ладонью несколько раз.
«Ну, так заботливые мамаши у нас не поступают!» – пытался сказать Викник, вскочив с дивана.
Не тут-то было: слова его замерли в горле, по его телу побежала беспокойная дрожь.
Он обмяк всем телом и в удивлении брякнулся пластом на диван.
Тело его не слушалось.
Но мысль его была ясна.
И слух его был здоров.
Ему лишь оставалось наблюдать, наблюдать и слушать, слушать и наблюдать.
«Пустышка у нее в руках, а в ней – ловушка! Не волнуйся, дед» – звучал в голове Труднова голосок Мирона.
Молодая женщина, вдруг превратившись в сущую химеру, пыталась бросить на пол силиконовую куклу.
Но та, тот час же, превратившись в липкую массу, окутала ее с головой.
Вернее – с головами, ведь их у нее было три!
Викник даже подумал: «Ну, блин, Змей-Горыныч, теперь держись!»
Почувствовав вдруг свободу, он бросился на фантастическую тварь, словно былинный русский богатырь.
«Отведай остроту клинка, незваный гость!» – выхватил он из ножен меч, появившийся у него на перевязи.
«Не пачкай инструмент, шеф! Пленен враг, силков безвременья ему не разорвать!» – едва слышно прошептал ему внук.
Химера беспрестанно меняла внешний вид, размер и форму, пытаясь вырваться из плена.
Куда там!
Посланец Вечности знал свое дело: сила всегда была равна противодействию.
Казалось, что сама природа стремилась сохранить ей нужный статус-кво.
«Противостояние вечности и безвременья продолжается! Красиво как!» – прозвучал в просторах зала громоподобный голос.
Викник стремился управлять пространством, раздвигая стены зала, пол и потолок.
Объем силков стремительно менялся, превращаясь в розовый огонь.
Слышны стали тревожные щелчки метронома.
Кроваво-красный взрыв внутри силового кокона сумел прорвать «силки».
Фигура фантастического зверя, мерцая цветами радуги, умножилась.
Теперь в дальних углах зала сидели звероящеры, взмахом-ударом своих стальных крыльев прижав напарников к стене.
Викник, приняв вид дрессировщика, щелкал бичом.
Один щелчок, второй, третий – и Мирон, превратившись в тиранозавра, прыжком достиг химер.
Сидящую в правом углу тварь он ухватил передней парой малых лап, наступив на нее большой правой задней.
Одновременно с этим, динозавр сомкнул свои страшные челюсти над тварью левого угла.
Щелчки бича деда Мирона сопровождались искрами разрядов молний.
Не только зал и дом, в котором шло сражение за жизнь землян, но и соседние дома стали шататься и рассыпаться в пыль и прах.
Земная твердь разверзлась, и языки пламени застлали горизонт.
Огнедышащая магма устремилась в образовавшийся разлом.
«Зеленый код! Завершить симуляцию! К перезагрузке приступить!» – прозвучал сигнал-команда в просторах полигона битв Института времени.
Закончен был первый этап испытания Искусственного интеллекта защитников Земли.
Конец первой части