С Борисом надо было гулять долго. Я часто уходила с ним далеко в лес. Поначалу я очень боялась этого темного сырого леса, полного комаров. Я одевала плотные штаны, сапоги, куртку с капюшоном. И продиралась с Борисом в самые непроходимые чащи очень далеко от нашего СНТ. Я облазила и исходила много километров вокруг места проживания. Как-то так случилось, что даже привыкла к этому лесу, перестала бояться болот и непроходимых чащ.
Как-то, гуляя с Борисом и дочкой, забрели к другому СНТ. Время было возвращаться домой. И я решила не идти в обход по тропинке, а пройти прямо через лес. Направление я знала, и мы храбро свернули с тропы. В этом районе во время войны было вырыто много окопов, которые со временем почти сравнялись с землей. Было много огромных заросших воронок. Но шли мы быстро, почти поверху этой сети окопов. И тут мне показалось, что надо немного свернуть, подправить маршрут. Слева расстилался ковер ярко-зеленой травы. Я послала Бориса туда, вперед. Но он почему-то не пошел, а остановился. Ну я взяла Надюшу на руки и сиганула с вершины окопа вперед, подальше… и провалилась по пояс! Сначала просто не поняла, что случилось. Казалось — твердая земля, а там болото! Да еще какое! Я стояла по пояс в густой черной жиже, вокруг поднимались и лопались вонючие пузыри. Подняв Надюшу повыше, хотя ее ноги уже были доверху полны черной гадости, я попыталась развернуться к «берегу». Не получалось! Густая, как сметана жижа держала крепко. Боже мой! Неужели я утону здесь с дочерью, неведомо где в лесу?! Борис панически носился по краю окопа. Дотянуться до него я не могла. Дочь пока не плакала, я ее успокаивала — вот какое у нас приключение!
Ледяной холод поднимался по ногам. И что? Тут и тонуть, в этой гадости?
Волосы дыбом. Бешеным усилием я двинула вперед одну ногу, потом другую, с ужасом понимая, что постепенно погружаюсь. Слава богу, медленно. Вершина окопа была совсем рядом, но прорывалась я к ней еле-еле, собрав все свои силы. Надюша все тяжелее повисала на руках. Только безмерный ужас вперемешку с адреналином гнал меня вперед. Когда я почти достигла «берега», то швырнула дочку наверх. Это усилие, совсем обессилило меня и погрузило в болото по грудь.
Теперь появилась другая страшная мысль — Надюша никогда не выберется отсюда домой. Она будет сидеть здесь с Борисом (до каких пор?!), ведь собака не бросит ребенка одного в лесу.
Надо спасаться самой. Обязательно. Руки освободились и я стала грести ими, пытаясь шагать.
Я выбралась. Влезла на край окопа и тупо зависла. Потом кое-как встала на четвереньки, потом на дрожащие ноги. Грязной, мокрой рукой крепко взяла дочь за руку, другой рукой вцепилась в ошейник Бориса, и почти вися на нем, побрела в обход.
Как мы добрели до дома — не представляю. Надюша молчала всю дорогу. Конечно, она все понимала.
Дома, когда мы ввалились все грязные, облепленные черной жижей, вонючие, бабушка испугалась. Было немного горячей воды, и она налила ее в таз, поставила туда дочку и стала потихоньку поливать ее из ковшика. А мне пришлось терпеливо ждать, когда согреется чайник с водой. Мыться в тазу — то еще удовольствие. Бабушка бегала и выливала грязную воду, наливали в ковшик новую, едва теплую. Я стояла в этом тазике голая на кухне и поливала себя остывшей водой. Стирать такую прорву одежды было негде. Мы ее вынесли на крыльцо и стирали потом понемногу в том же тазу. А вонь еще долго держалась на кухне.
Потом мы снова попали еще в одно приключение. Опять гуляли с Борисом и Надюшей в лесу. Повстречали кобеля ротвейлера — взрослого и довольно агрессивного. Я немного испугалась, Борис еще молод и слаб, а хозяина ротвейлера пока не видно. Конечно кобель сразу кинулся к нам — познакомиться с нашей собакой. И принюхавшись, зарычал. Я сразу отодвинула дочь за спину, подальше. Тут появился хозяин и окликнул своего пса. Но у того были свои планы. Поразмяться в драке с молодым кобелем.
Мне пришлось отпустить ошейник Бориса — я сковывала его движения, мешая защищаться. Ротвейлер напал на Борьку и вцепился в шею. Большой и тяжелый, он повалил длинноногого щенка на землю. Тут я поняла, что надо срочно спасать Бориса. Мой призыв оттащить ротвейлера заставил его хозяина крайне неохотно попытаться оттащить агрессивного пса. И тут я с удивлением заметила, что он сам боится попасться в зубы своей собаке! Он бегал вокруг, протягивал руку к ошейнику ротвейлера, тот рычал, и хозяин отдергивал руку! Он держит такую опасную собаку и не может с ней справиться!
И я решительно кинулась в бой. Схватила ротвейлера за ошейник и стала оттаскивать от Бориса, пинать ногами, кричать «фу!». С трудом оторвала от дожонка, и тут ротвейлер вцепился мне в ногу! О! Его мощные челюсти сомкнулись на моей ноге намертво! Тут уж хозяин испугался не на шутку и заорал на свою собаку, все- таки ухватил того за ошейник и оторвал от меня. Я в это время еще держала за ошейник Борьку, который рвался защищать меня.
Мужик с ротвейлером стал извиняться, предлагать помощь. Какая тут помощь! Я быстро взяла дочь за руку и потащила вместе с Борисом домой. По моей ноге текла кровь, я просто оставляла кровавый след! Какое-то время хозяин с ротвейлером тащился за нами и ныл, что это я виновата, не надо было вмешиваться… Я его не слушала. Все это время я успокаивала Надюшу, что ничего страшного не случилось. Потом стала рассказывать сказку и шла, стараясь не хромать.
Дома мы быстро достали аптечку, и я густо намазала мазь с антибиотиком на рану и забинтовала. Слава богу, зашивать не надо было. Раны глубокие, но не рваные. Муж с машиной на работе, мобильников тогда не было. Позвонить неоткуда. До военной части еще добраться надо, как впрочем и до неведомо где расположенной поликлиники. Меня беспокоило, привит ли ротвейлер от бешенства. Болезнь это смертельная. Но здраво рассудив, решила, что такую дорогую ухоженную собаку обязательно прививают. Про столбняк я тогда благополучно забыла, и все обошлось. Но очень долго глубоко внутри сидел страх заболеть бешенством.
Я сама себя лечила. Когда попала в Москву и обратилась к врачу, тот одобрил мое лечение, тем более, что раны начали затягиваться. Шрамы остались до сих пор.
Какая жалость, что доги так долго взрослеют! Здоровая собаченция, а ведет себя, как щенок! То боится всего, то рвется в бой… Щенкует страшно.
Хозяин дачи вел себя странно. По вечерам бродил под нашими окнами, Борис тогда лаял, предупреждал. И тот быстро скрывался вглубь участка. Что он вынюхивал, непонятно (чудно применять это выражение для человека).
А потом мы устроили пожар и чуть не спалили всю дачу. Волосы дыбом встают, как представишь, что придется выплачивать этому неприятному человеку стоимость дачи!
А отдавал этот случай некоторой дурью. Я гуляла с собакой, Николай Петрович был в это время в отъезде (слава богу!). Иду себе спокойно домой, чую запах дыма. Откуда это? Приближаюсь к нашей даче, и тут вижу — навстречу мне бежит заполошная бабушка. Я пока еще не связала все входящие в мозг данные, уж слишком дикой была мысль, что это мы горим! А она подбегает ко мне с выражением ужаса на лице и тихо говорит: «Ася, мы горим!!!»
Я, мало что соображая, опрометью кинулась к дому. Лихорадочно прикидывая, что делать? Мобильных тогда не было! Откуда звонить пожарным?! Все сгорит к едрене фене!
Вбегаю на участок, дым почему-то валит из окон, но быстро рассеивается. Поэтому никто из соседей не подозревает, что рядом пожар. Влетаю в дом и вижу, что в комнате полыхают шторы, дымится ковер, вот-вот запылают кровать и стены! А воды-то нет! Воду надо из крантика на кухне набирать и неизвестно во что! Я бешено сорвала шторы, завернула часть негоревшего ковра на шторы и горящую часть, крича в это время бабушке, чтобы она набирала воду в таз. Потом кинулась помогать бабушке тащить таз. Она в это время побежала набирать воду в кувшин. Как полоумная я металась туда-сюда с крохами воды то в тазу, то в кувшине. Некогда было ждать, пока наполнится емкость полностью.
Даже не представляю, как мы смогли потушить пожар! Без сил привалившись к косяку двери, я тихо спросила: «А Надюшка где?» Бабушка сказала, что пошла поиграть к девочке, живущей по соседству. Спасибо тебе, Господи за все!!!
Я обвела взглядом комнату. Как так вышло, что ущерб оказался минимальным?! Шторы, ковер, чуть-чуть пол… Немного белье на кровати… И все! Правда все залито водой. Но это все пустяки. Если бы сгорел дом, нам даже деваться было б некуда. Муж на работе, вернется вечером. К сгоревшим остаткам дачи. И мы тут все, без вещей, еды, документов и всего прочего. Погорельцы.
Ну что же, надо было быстро сушить все, пока не приехал Николай Петрович. К счастью, погода была сухая и немного ветреная. Мы устало вытаскивали мокрые матрасы, одеяла, подушки, остатки ковра… Потом я скоблила пол, оттирая обгоревшие доски. И без конца собирали воду в таз тряпками. А в голове крутилась мысль — какого черта Николай Петрович так устроил трубу? Сквозняком штору прижало к ней, и конечно, она вспыхнула. Хорошо, что бабушка в это время зашла в комнату и увидела… Вот если бы она сразу сорвала эту проклятую штору! Но она растерялась и испугалась. И побежала меня встречать. Обстоятельства сложились так, что я как раз подходила к дому. А если бы я пришла чуть позже?!
Уже потом, когда мы уехали с дачи, мы купили шторы и ковер и отвезли все Николаю Петровичу. Он, конечно, догадался, что был пожар. Но кроме ковра и штор предъявить было нечего. Выкрутились.
… В Москве осень. Дожди, холод. Каждый день я старательно выгуливала Бориса. В любую погоду мы шли в лес. Знаю, что другие собаки и их хозяева выбегают на улицу только в случае крайней необходимости. Удивительно, что домашние питомцы тоже не очень-то рвутся гулять. Но мой дожонок привык к любой погоде, из-за дурацкой добросовестности его хозяйки. Он рос здоровым и выносливым. Все команды выполнял четко.
Все сильнее мы привязывались друг к другу, муж как-то был немного в стороне. Оторвать от меня Борьку было невозможно. Интересно, что совместные тренировки все больше сближали нас. Тащить за собой по лесу тяжелую покрышку в любую погоду можно только из уважения к своей хозяйке. И как же он понимал, когда я в трудных местах помогала ему! Иногда он не хотел работать. И я понимала, что не надо заставлять, когда совсем не идет тренировка. И еще я вспоминала ездовых собак на севере. Когда собака старая или заболела, ее отстегивают от упряжки. Но она по-прежнему рвется на свое законное место в упряжке. Бывает лезет в драку с новой собакой, занявшей ее место. Собаки понимают, что такое работа. Я имею ввиду тех, кто не избалован домашней жизнью, а работает наравне со своими хозяевами.
Один раз произошел смешной случай. Я играла с Борькой, бросала ему палочку. Он приносил ее, и надо было обязательно отнимать палочку. Собаки обожают такую игру — перетягивание палки. Когда они играют друг с другом, то вцепляются с двух концов и с рычанием дергают на себя несчастную палку. Играть с догом тяжело. Собака большая, рычит и скалится по страшному. Я знаю, что если он нечаянно прихватит зубами мою руку, то тут же отпустит. Но все равно, когда видишь перед собой его оскаленную морду, слышишь грозное рычание, то невольно боишься — вдруг вцепится в меня, потеряв контроль над собой?
Так мы с ним возились, не обращая внимания на мир вокруг. А обращать бы следовало! Мы играли на узкой тропинке, я вцепилась в палку с двух сторон, и раскрутила Бориса, отклонившись назад, как крутят ребенка за руки вокруг себя. И вдруг краем глаза увидела двух людей сбоку от нас, но было поздно. Со всего маха я ударила тушей Бориса гуляющую парочку. Их смело с тропинки в кусты! Я с ужасом кинулась к ним. Пожилые люди тихо расположились в этом укрытии и испуганно смотрели на меня. Я помогла им встать, жутко извиняясь. Я одного не могла понять - они что, не видели, что тут с собакой играют? Смех меня одолевал, но глубоко внутри. Как? Как могло так случиться? А вот когда я опять столкнулась с ними в лесу… Просто не знала куда деваться!