Северные олени

 

Северный олень – символ нашего приполярного и заполярного региона.
Некогда это дикое животное, было объектом охоты северных народностей.  Но со временем человек приручил его и сейчас многотысячные стада оленей, кочуют вместе с человеком. Еще недавно, они были для человека источником существования - это еда, одежда и кров.
 Ранней весной, пока не вскрылись реки, с лесной зоны, стада уходят на побережье океана, где просторы тундры и северные ветра, дают в летний период облегчение животным от преследующих их гнусу (овода, комары, мошка).
А с наступлением осеннего периода, начинают опять кочевать ближе к территории лесотундры и тайги, где растет в изобилии мох-ягель, основной корм северного оленя.
Еще недавно в нашей тайге и предгорьях Приполярного Урала были тысячные стада дикого оленя. Но с каждым годом, его становится все меньше и меньше. Деятельность человека и развивающиеся отрасли газовой и нефтяной промышленности, уменьшили эти стада в несколько десятков раз.

 Некогда эти красивые и гордые животные, проходили по гольцам Приполярного Урала, устремляясь весной на Север, а осенью обратно. А сейчас даже в заказниках их остались сотни.

Уникальность нашего северного оленя в том, что по выносливости и среде существования, равных ему нет. А прирученный олень, благородное животное, полностью доверяет человеку.   

Памяти Коми - Ижемца, оленевода Вокуева Мартына Кузьмича, деда моей жены и памяти родителей, был создан маленький музейный уголок в нашем доме, в деревне Бызовой. Со временем появилось во дворе строение, имитирующее оленеводческий чум, где можно было узнать о том нелегком периоде жизни, который выпал на их долю. Но самой заветной мечтой, внучки деда Мартына - моей жены, это было приобрести живого олененка, чтобы потом его приручить и воспитать в жизненной среде человека.

Прошло несколько лет, и вот на юбилей города привезли две упряжки оленей, чтобы покатать на площади детвору. Одну из упряжек, оставили администрации района, и руководство принимает решение подарить их нам на празднике, посвященному 110-летию деревни Бызовой - для сохранения традиций коми народа.

Многие живущие на Севере видели этих гордых, красивых животных со стороны, но мало кто знаком с их жизненным укладом. Но одно дело любоваться этими животными, а другое дело, как за ними ухаживать.

 Специальной литературы о содержании этих животных в неволе нет, а мы вообще не готовы к приему трех взрослых оленей. Звоним по деревням Припечорья - «Да когда-то держали, а чем кормить, не знаем». Вначале запаниковали, не едят ничего. По всей видимости, перенесенный шок от переезда и городского шума, дал о себе знать.

 Через день-два начали, есть черный хлеб, березовые веники, затем сено. На душе отлегло. А когда дней через пять совсем успокоились и стали к себе подпускать, решили вести их на сосновый бор где растет основная еда оленей мох-ягель.
 
 Процесс привыкания животных к новым условиям жизни и к людям прошел в течение зимы. Но стресс, перенесенный животными от переезда, и возраст четырнадцать лет, дали о себе знать.
 
У одного оленя во время переезда был надломлен рог у самого основания, и он загноился. На улице температура за тридцать градусов. Как обращаться с этим рогатым животным не знают даже работники ветеринарной лечебницы.
 
И во время оказания помощи оленю, тот очень сильно сопротивлялся и отломался больной рог. Начались всевозможные промывки, примочки, но всё это делать почти на тридцатиградусном морозе, очень сложно.

 Время проходит, а улучшений нет, предложили его убрать. Но мы все равно пытаемся помочь ему. Все перевязки, уколы уже делаем сами, с женой. Олень смирился со своей судьбой, видимо понимал, что ему желают добра, особо не сопротивлялся, хотя ему становилось всё хуже и хуже.
 
Вся сложность в том, что загноившийся «пенёк» из которого растёт рог, закрывает мозг, отделённый тонкой пленкой. Операции в таком месте никто не делает.  Я решился удалить его, как у меня это получилось, сам не знаю. Видимо сыграло большое желание во, чтобы то не стало помочь оленю.
 
Лекарства стали действовать, началось выздоровление основной раны, а нарыв ушёл вниз к глазу. Глядя на наши мучения, на свой страх и риск добрая и отзывчивая работница ветлечебницы, сделала операцию, а мы с женой в течение двух недель делали промывки и перевязки, так мы спасли оленя по имени - ГЕК.

Все последующее время он нам был предан, и беспрекословно послушен. Начали сбрасывать рога остальные олени. Видно возраст даёт о себе знать, переносят всё это болезненно, надо обрабатывать, больные места промываем, делаем мазевые повязки.
 
 В этих заботах олени признали своих хозяев, а мы узнали их особенности и характеры. Вначале оленей водили в лес и на борах с ягелем - привязывали, затем они ходили самостоятельно, но с веревками. Затем веревку таскал один олень, одного поймаешь, остальные "товарища" не бросают.

 А на вторую зиму они уже ходили самостоятельно, знали свои имена и приходили на зов хозяина. Дружба животных и признание хозяина, как вожака маленького стада состоялась. Самой любимой едой, лакомством у оленей, был черный хлеб с солью.

 В конце дня я приходил к месту кормления животных. И когда на мой зов, через некоторое время из лесу, среди укрытых снегом деревьев, разрезая почти грудью белый, пушистый лежащий на земле, блестевший под уходящим солнцем снег, оставляя за собой глубокую борозду – след… появлялись красивые и сильные животные.
 
В душе просыпались необъяснимые чувства единения с природой и гордость, что эти животные полностью доверяют тебе. Которые впоследствии стали уже частью нашей жизни. Они подходили, требовали свое лакомство (черный хлеб с солью) и только после этого шли за хозяином домой, где их ожидало душистое сено, заготовленное нашей семьей.
 
Но привыкание к дому и самостоятельные приходы из лесу домой, не всегда оканчивались благополучно. Иногда не дождавшись хозяина, они сами выходили на дорогу, а высокие снежные бровки не позволяли оленям уйти от машин в лес, и проходящие машины гнали оленей, вышедших на дорогу, по несколько километров, то в сторону города, то на строящийся газопровод.

 Мы страшно волновались за их безопасность, а затем были необыкновенно счастливы, когда находили и приводили домой. Часто охотники с собаками разгоняли их по лесу, но каким, то чутьем они находили друг друга, а я их. Дружба животных и людей продолжалась.
 С первых дней самый мощный и красивый бело – серый олень «Малыш» покашливал, он был в упряжке главным, но страшная одышка после бега, заставила отказаться от катаний на нартах. Прожил Малыш, у нас чуть больше двух лет и был предводителем своего маленького стада, а олени Чук и Гек его беспрекословно слушались.
 
Иногда олени разбредались, тогда Малыш, своими рогами и копытами заставлял собраться их в одном месте. В упряжке и в лесу он всегда был первым, никогда не уступал своего места. И вот весной третьего года, в один из дней он стал тяжело подниматься на ноги.
 
Была суббота, ветврача не вызвать, воскресный день – лучше не стало. Померял температуру, в норме, аппетит неплохой, но подниматься не хочет, кушает свой ягель лёжа.
 
Но поздно вечером, Малыш лёг в свою любимую позу, свернувшись калачиком, положив голову на своё тело.  Я сидел с ним рядом, разговаривал, а он изредка подрагивал ушами, как бы говоря, что слышит меня.
 А когда я его гладил, он открывал глаза, смотрел на меня. Слёзы подкатывали, я понимал, что теряю своего любимца, за это время мы успели сдружиться и понимать друг друга.  Поздно ночью он ещё дышал, но утром его не стало.
 
Приехали работники ветлечебницы, сделали вскрытие. Когда-то отмороженное лёгкое, и сердце, увеличенное в размерах почти в два раза, видимо - сказалась та нагрузка, которая выпала на его долю, за все годы работы в упряжке.

Но остались ещё два наших товарища Чук и Гек и всю теплоту отношений перенесли на них. Отношения этих оленей были не однозначны. Чук постоянно обижал степенного и спокойного Гека при жизни Малыша. Я так и думал, что старшим теперь будет Чук.

 И когда я попытался в упряжке поставить первым Чука - Гек наотрез отказался таскать нарты. Пришлось ставить первым Гека, всё стало на свои места.
А затем Гек задал такую трёпку Чуку, что тот больше никогда с ним не задирался, признав его лидером.

 Через год, как-то весной после того, как олени покормились на бору ягелем, они спустились к реке, на луга кормиться молодой, только пробивающейся еще небольшой, зеленой травкой.
Ходили мы на эти места уже четвертый год, я видел, какую траву они едят и что любят больше. Несъедобные ядовитые травы я, частично знал, но олени их и сами не трогали.

 Поэтому я был спокоен, а так как в грибной период они могли в большом количестве есть грибы - мухоморы были для них самым любимым лакомством, поэтому думал, что из растительности им ничто не может повредить.
 
Я был уже на лугу у берега реки, а олени кормились, шли по кустам в сторону луга. И в этот раз, спускаясь на луг к реке, переходя мелкий ручей, Гек объел два или три кустика густо растущих на воде ярко желтых цветов, похожих на цветы мать и мачеха, но более крупных. Эти кустики олени объедали и раньше, так, как они вырастают самыми первыми, и были без цветов до появления всех трав.

А в этот раз эти кусты, уже цвели мощно разбрасывая по воде свою ярко - желтую пыльцу. Гек перешел ручеек, прошел метров двадцать и закачавшись упал.
Я бросился к нему, он лежал, пытаясь подняться. Взявшись за ошейник, помог ему подняться, его качало, я не понимал в чем дело. Повел к реке, к воде, он пытался пить, но не мог. Затем Гек, поднялся на луг и попытался вроде бы кормиться. И мы, через некоторое время пошли домой, вечером Чук с аппетитом уплетал сено, а Гек лежал - вставать не хотел.
 
Утром вызвал ветврача, но они приехали к концу дня. Я рассказал про желтые цветы, сразу поняли - отравился ядовитыми цветами. Начали делать все, что надо делать в этих случаях. Три дня боролись за жизнь оленя, но спасти не смогли. Так у нас не стало, также всеми любимого оленя - ГЕКА.

 Чук, поискав некоторое время товарища, успокоился. Осенью до глубокого снега мы ходили с ним на сосновый бор с белым ягелем. А когда снега стало много, и устанавливались сильные морозы, мы ходили с ним по дороге, идущей в город, а затем сворачивали и уходили в лес, где я его оставлял, а в конце дня приходил за ним, и мы шли домой.
 
Чук стал спокойным и совершенно доверчивым оленем. Однажды, когда я подходил к месту, где начиналась с дороги наша тропинка, там стояли две легковые машины. За машинами скрывались три человека, а Чук кормился у кромки леса, всего в 50 метрах от дороги.

 Я заволновался, если смотрят люди оленя, они не прячутся, а эти сидели, как в засаде. Я начал громко, что есть силы звать оленя. Услышав мой зов, Чук вышел на дорогу, прошел мимо машин и побежал в мою сторону. Люди срочно, в спешке, влезли в машины, в руках у двоих были ружья, когда Чук подбежал ко мне, машин уже на месте не было. Я задал себе вопрос – Неужели эти люди готовы были стрелять оленя всего в трехстах метрах от первых деревенских домов, хотя отлично понимали, что это домашний олень?

 А водить оленя по глубокому снегу на пастбище, подальше от дорог довольно сложно. Когда были три оленя, мне помогали изредка снегоходом, топтали дорожку, и я их водил, подальше от дорог.
 
 Бывали морозы за 40 градусов, и далеко идти просто невозможно. В этом январе было до минус 36, и мы с Чуком продолжали ходить по автомобильной дороге, а затем сворачивали и уходили метров на двести в лес, где я его оставлял, и он самостоятельно кормился, до моего прихода.

 И вот как-то в середине января, в конце дня я пошел за Чуком. Дойдя до тропинки, по которой мы ходим в тайгу, я стал звать Чука, но он почему - то не шел. Я пошел по тропинке, и увидел метрах в семидесяти от дороги своего оленя - он лежал.
 
К моему приходу, если наедался он ложился, вытаптывая ямку в снегу и свернувшись калачиком, где его было почти не видно, ждал меня. Я его позвал, увидев меня и свой любимый кусочек хлеба с солью, он поднял голову, и попытался встать, но подняться не смог.

 Подошел к нему, он лежал необычно на кустах, подмяв их под себя. Сердце заколотилось. О плохом, не хотелось думать, ничего пока не понимая, помог животному подняться.
С большим трудом он встал.  Внешне определить, в чем дело не смог. Прошли с ним метров двадцать, но задние ноги у Чука отказывались слушаться, он остановился, передними ногами попытался утоптать снег и лег.

Я понял что-то неладно, задние ноги у него отказывали. Дав оленю отдохнуть, поднял его, и мы прошли всего метров десять, и он опять лег. Третий раз мы с ним прошли еще меньше, и он больше встать не смог.
 
Стемнело, а он лег, свернувшись калачиком, положив голову на свою грудь. Позвонил супруге она быстро пришла. Чук лежал не шевелясь, смотрел на нас и у него из глаз, текли слезы. Мы с женой стояли над ним и тоже плакали.
 
Четыре года дружбы с последним оленем заканчивались. Дома при свете, осмотрел оленя, в задней лопатке нашел маленькое отверстие, пробитое пулькой с малокалиберной винтовки, а внутренняя полость была залита кровью.
 
Снега много и когда кормится олень, доставая под снегом ягель, видна только задняя часть тела, куда и стреляли те, кто считает себя охотниками.
Неужели эти охотники такие бедные и так оголодали, что вершиной своего мастерства считают, открыть дверку автомобиля и рядом с деревней почти в упор расстрелять красивое, безобидное животное.

 Ну не подойдет дикий олень на триста метров к деревне, где стоит постоянный лай собак, и слышен шум работающей техники. Неужели этого не понятно. Так, какие же принципы двигают сейчас современным охотником?
 
И охотник ли он, если признает только охоту, не выходя из машины, стреляя с открытой дверцы автомобиля, видя дичь в оптику своего карабина! И сколько же трусости надо, чтобы стрелять, а потом в страхе бежать от сделанной подлости, бросив раненное животное!

После всех потрясений решили больше не брать оленей. В душе остались чувства, что в нашем обществе охотников, есть те, кому все равно куда стрелять и сострадания к нашим братьям меньшим они не имеют.
 
Прошло три месяца, мы успокоились, на память о наших друзьях - оленях остались фильмы. На Коми телевидение прошло объявление, что нет больше последнего оленя - Чука.  Общественность в интернете, искала спонсоров, помочь пенсионерам приобрести оленей, мы этому значения не придали, а как погиб последний олень мы не стали распространяться.

 В конце марта, мы уехали с супругой в отпуск, а когда вернулись в начале апреля, нас ждал сюрприз, в вольере стояла пара молодых годовалых оленей. И опять волнения заполнили наши души. Сразу возникло множество вопросов, на которые пока не было ответа. Спонсором в приобретение оленей, оказался депутат Госсовета, руководитель одной фирмы.
 
 Теперь морально надо было подготовить себя к новым испытаниям. Да, до этого были взрослые олени, но они были в контакте с людьми, просто надо было научиться общению с животными, новым хозяевам, и научить жить их в новых условиях. Мы это смогли сделать.

А сейчас молодые, годовалые с общего стада, можно сказать дикие. Какой - то опыт есть, но как они поведут себя, никто не может сказать.

 Первый этап дать понять животным, что я не представляю для них опасности. Оленям дали коми имена, важенку назвали Дона (Дона нывка – дорогая девочка), Мальчика назвали Мича (Мича зон – красивый мальчик).
 
Рядом с Доной можно было уже стоять дней через двадцать, а Мича, разрешил присутствовать человеку с собой рядом, только через два месяца. Через два месяца Дону уже можно было водить на поводке.
 
Через три месяца несколько раз пробовал водить Мичу, но он не поддавался, был необъезженной лошадкой, все попытки заканчивались порванной и грязной одеждой, ссадинами на теле. Когда убрали картошку, начали потихоньку выпускать в огород. Дона поддавалась дрессировке, хотя своенравность и молодость тоже давала о себе знать.

А Мича продолжал показывать свой характер, не признавал никаких поводков и стеснений в своем поведении. Своенравный, свободолюбивый олень, не давал даже взять себя за ошейник. Только рука бралась за ошейник, тут же вверх, взлетали передние копыта, норовил ударить.

 Подходили осенние дни, травы на лугах уже не заготовить, гнус пропал, надо приучать их к лесу, ягельникам, а как? К осени Мича повзрослел, окреп, а поводок так и не признает и его уже не удержать, без его согласия. Единственная надежда, что он от Доны не будет уходить.
 
Первый выход в лес, после часа кормления - я успокоился. Мича ходит рядом, как чем - то вспугнутые олени бегут во всю прыть на дорогу, а затем по дороге почти километр и исчезают в лесу.

Иду за ними, нахожу, где зашли в лес, затем в лесу следы обрываются. Даю большой круг, но следов, что ушли в лес не нахожу.  Громко зову ищу их в этом кругу, но найти не могу. Подключаю к поискам, супругу и соседа по деревне.

 В лесу следов нет, где-то через час, слышу, меня зовут, выхожу на дорогу. Подъезжает сосед говорит, что олени вышли к тому месту, откуда убежали, и он Дону привязал, едем к беглецам. Радует, что олени пришли сами, значит, труд не пропадает даром.

 Так до декабря месяца, Дону вожу к месту кормления и обратно на поводке, а Мича ходит самостоятельно – кругами, изучая окрестности, пока мы идем к месту, но все равно нас догонит, хотя иногда надо его ждать и громко звать.

 И вот только где-то в декабре, спустя восемь месяцев, я его первый раз взял на поводок в лесу. Что он вытворял, надо было видеть, но я его удержал, благо было много деревьев, за которые можно было крепить веревку, и он подчинился. А к концу декабря он первый раз пошел в лес на поводке вместе с Доной.

С сентября месяца, что олени ходят в лес, было много желающих
 сфотографировать и сфотографироваться с ними на природе, я никому не отказывал, да и оленям надо привыкать к людям.
 
И вот однажды в середине декабря, в конце дня я уже стал собираться идти домой, олени кормились уже рядом с дорогой, раскидав и затушив костер, стал одевать рюкзак. А Дона видно почувствовав, что идем домой, побежала по нашей тропе к дороге и остановилась в двадцати метрах от дороги в ожидании, за Донной побежала моя собака и тоже села метрах в пяти от оленихи.
 
Я был еще за деревьями, но уже у кромки леса, когда пролетел по дороге, бело – серый автомобиль УАЗ. Затем он стал, резко тормозить, остановился и сдал назад.
Остановился напротив оленихи, открылась передняя дверь, я думал -  хотят посмотреть оленя, но, когда я увидел тот переполох в кабине, и что впереди уже стоящему ногами на подножке автомобиля пассажиру, передают с заднего сидения, но не фотоаппарат, в его руках появилось оружие.
 
 И Дона видимо это почувствовала, бросилась ко мне. Увидев человека, дверца автомобиля - громко хлопнула и УАЗ, взрывая снег колесами, рванул прочь.
 Я ошеломленный стоял в полном оцепенение увиденного – Олень, ошейник, веревка, рядом собака. Неужели если бы не увидели человека, стреляли. Неужели в нашем обществе не придет то время, когда и к животным будут относиться с уважением, а не с позиции дичи и беззаконности ее добычи.

 Почему в цивилизованных странах, зайцы бегают в городе по газонам, домашние животные живут за оградой, а дикие животные лоси, олени ходят свободно.
Господа охотники может, и мы задумаемся, что мы делаем с нашей матушкой природой. И лозунг обывателя – На мой век хватит -  уберем с нашего обихода. Домашних оленей в нашем районе всего пока два, просьба - помните об этом!

Так же в один из зимних дней, я стоял на дороге в ожидании своей супруги, которая иногда приходила нас встречать. Но силуэт человека, идущего по дороге от деревни, когда подошел ко мне, оказался мужчиной лет сорока.

 В руках у него был большой самодельный нож - тесак, который нельзя спрятать даже за полы телогрейки. Меня это насторожило, и я на расстоянии завел с ним разговор. Работает на газопроводе, а их шофера говорили, что здесь видимо - невидимо оленей и они бегают по дорогам и видели, как мужик голыми руками ловит оленей.

А у меня действительно на днях, Олениха- Дона сорвалась с поводка испугавшись ревущих большегрузных машин, бегала по дороге, и мне с трудом ее удалось поймать.
Мужчина стал рассказывать, что он пришел на охоту и где-то уже так охотился и ему всего одного удара хватит, чтобы убить оленя. Он уже с утра ходит по дороге, но оленей так и не видел. Я ему сказал, что это наши олени бегали по дороге, и других здесь нет.
 
Он попросил показать ему оленей, так как он их вообще в жизни не видел. Подошли. Горе-охотник был здорово удивлен. Как олени добывали себе корм - разгребая передними ногами с раздвоенными своеобразными копытами, метровую толщину снега. Постояв еще минут десять, он ушел в сторону города.
      
Теперь я, стал понимать, почему оленеводы перестали пригонять свои стада оленей в наши края. А ведь приходили и паслись здесь тысячные стада. Цивилизация, как мы думаем, приносит, возможно, блага человечеству, но не природе. И человек еще пока очень мало меняется в лучшую сторону по отношению к природе и ее обитателям.

Всю зиму мои питомцы проходили со мной к местам кормления, вначале пока глубина снега позволяла, ходили рядом с дорогой вдоль леса. Олени привыкали к реву тяжелых автомобилей. А когда ветра и метели занесли наши тропы, стали ходить по автомобильной дороге.

Сколько сил и упорства надо, чтобы приучить животных не бояться этой грозной техники. Сколько раз животные не выдерживали рева больших машин, бросались в лес, тащили по снегу своего хозяина.

 Но я вновь и вновь заставлял их ходить по дороге. Большинство водителей этих тяжеловесных машин, с понятием относились к идущим по дороге оленям. Сбавляли ход, съезжали в противоположную сторону, пропуская нас.
Я им был благодарен, и в следующую встречу, мы были уже друзьями и приветствовали друг друга. Но были и противоположности - наезжали вплотную машиной на животных - железный монстр, ревущий двигателем пугал животных, они вырывались из моих рук и убегали в лес.

 А мне по глубокому снегу приходилось идти их искать и вести вновь на дорогу. Но я добился своего, олени перестали бояться этой техники.

Пришла весна – распутица, мы какое-то время не ходили в лес, а когда появились первые проталинки на опушках вновь пошли в лес. А в мае месяце произошло событие, Дона стала оленихой – мамой, родила олененка. Назвали его Зарни-тусь (золотое зернышко).
 
С наступлением тепла и появлением гнуса, олени прятались в своих вольерах убежищах. А мы заготавливали им ягель, траву. За лето олени перелиняли, выросли новые рога.
Мича – папа-олень, приобрел не погодам, красивые, ветвистые, бархатные рога. Но к осени стал агрессивным животным. Конец сентября, начало октября у животных – Гон. А Дона с олененком - ему пять месяцев, и он еще рядом с матерью.
 
Отделили Зарни от матери. Через некоторое время соединили Мичу и Дону. Но у Доны желание не приходило, и каждый день продолжались драки. Через несколько дней Дона выбила перекладину в ограде и выбралась наружу. Пришлось ее соединить обратно с олененком, хотя он в шесть месяцев уже был, чуть меньше мамы.
 
Уже лежит неглубокий снег, заканчивается последний заготовленный до снега, ягель. Пришло время кормиться оленям самостоятельно их надо вести в лес, на ягельный бор. А, как идти я пока не знал. Зарни пока бастует, и ходить на поводке не хочет. Мича, как только выходит из вольера, пускает в ход свои рога и копыта, видимо чувствуя в олененке будущего соперника.
 
Мича, это уже взрослый с большими ветвистыми рогами олень, и справится, с ним бывает уже довольно трудно. Ушибы и синяки на моем, теле были результатом его перевоспитания.
 
В один из дней, я беру Дону - Зарни привязи не признает, бегает рядом. И мы идем в лес. Дона рвется к олененку, встает на задние ноги норовит ударить меня передними, тащить по лесу. Но через час она поутихла, преобразилась.
 
Зарни успокоился. Дона кормилась, а олененок Зарни ходил рядом, не зная, что надо делать. Но голод не тетка, потихоньку начал понимать, зачем его привели в лес.
 Вначале собирал мох с пеньков торчащих из снега и то, что осталось после матери, а к концу дня стал копытить и доставать ягель из-под снега сам. Природа свое взяла. И я довольный результатом одного дня иду с ними домой.
 
На следующее утро, перед уходом в лес - Мича мечется в вольере, бьет копытами и рогами ограждение, просится идти с нами. Я, сказал: - Мича не было бы у тебя рогов, я бы и тебя взял, а как отпилить тебе их я не знаю, и мы ушли, оставив его в вольере. А когда мы пришли домой, предела удивления у меня не было.
 
Мича стоял в вольере, по шее стекали капельки крови, а рядом валялся отломанный правый рог. Рог был отломан в том месте, если б он его сбрасывал естественно в марте месяце, но сейчас ведь конец ноября?

 Поговорив о случившемся с моей супругой, не нашли ему объяснение. Подумали случайность.
На следующий день перед уходом в лес, когда я выводил оленей, Мича нервно метался в своем вольере, опять бил своим копытом по ограждению, просился с нами. Я ему сказал: - Вина твоя, это твои рога, и мы его не взяли. А когда вернулись и подошли к вольеру, я просто опешил.

 В своем вольере стоял Мича, но у него не было уже и второго рога, он был также отломан, как и первый. Он стоял неподвижно и весь его вид говорил – Хозяин я сделал как, ты просил и что он готов спокойно идти в лес.

 Мы с женой даже не знали, как все это понимать. Представили, что это не мистика, и возможно животные начинают понимать своих хозяев, стало даже немножко жутко.
 На следующий день открываю вольер, выпускаю Мичу, а затем вывожу Дону и Зарни. Мича пытается подойти к ним, но Дона защищает олененка, набрасывается, отгоняя его своими тонкими – острыми рогами.
 
Мича опускает голову для защиты, но потом понимает, что защищаться нечем убегает. Первую автомобильную дорогу возле дома, переходим спокойно. Дона еще несколько раз показала Миче, кто теперь главный в их оленьей семье и все успокоились.
 
Затем все заняли свои места. Зарни рядом с Доной, а Мича шел в стороне. Нам осталось перейти еще одну автомобильную дорогу.
 Но по ней к нам приближалась колонна груженых песком машин, идущих на строительство газопровода. Мы могли не успеть спокойно, пересечь дорогу. И мне пришлось с Доной и Зарни остановиться у кромки леса, метрах в пятидесяти от дороги переждать колонну.

А Мича, не слушая мои команды, пошел вперед и вышел на бровку дороги. Увидел машины, остановился. Две первые машины с ревом пронеслись, по противоположной стороне дороги, не обращая внимания на стоящего на бровке оленя, на большой скорости.

 И тут из-за поворота вылетела встречная машина, которая неслась тоже на большой скорости, еле вписываясь в крутой поворот, по самому краю дороги.  На ее пути, на бровке стоял олень.

 И олень, увидев несущийся на него автомобиль, пошел на противоположную сторону, уступив ему дорогу. А по той стороне летела, не сбавляя скорости другая машина.
И олень Мича, оказался зажатый между двух железных - тридцати тонных монстров.
 Бежать ему было некуда. И никто из двух водителей даже не попытался при виде животного, не то что затормозить, а даже сбавить скорость. Машины унеслись, оставив на дороге раненое, умирающее животное.
 
Шесть лет я ходил с оленями по автомобильным дорогам, и в большинстве случаев водители оказывали моим рогатым друзьям, какое-то уважение.
Менялись бригады, вахты водителей на строительстве газопровода, но каждый день останавливались машины и шофера, не видавшие до этого оленей, фотографировались с ними. А при встрече отдавали нам дань, как участникам дорожного движения.
 
Я не видел в лицо тех двух водителей, у которых не дрогнула нога на педале газа, чтобы сбросить скорость, при виде на дороге животного.

 По всей видимости, девиз их жизни – Время деньги. Так не стало главы оленьей семьи – Благородного МИЧИ. Но история оленьей семьи не заканчивается.
 
 Прошло после этого четыре года. В настоящее время, на нашем подворье живет, олениха Шонда по Коми – «солнечная» и красавец олень – "Ямал", попавший к нам волею случая, с территории Западной Сибири, с той стороны Урала. Дружба оленей и человека продолжается.


 

P.S. – 2021 год, Ямалу сейчас семь лет, это красавец с необыкновенными, уникальными рогами. В целом это добродушный, спокойный олень. Приученный к фотосессиям с людьми. Но природа берет свое и в октябре месяце в природе у этих животных – «Гон» и этот инстинкт видимо остается у них до конца жизни, в этот период проявляется характер дикого, своенравного даже иногда свирепого животного. В этот период он живет, не выходя из вольера.

 А Шонда, тоже красавица ей восемь лет, Она дважды была уже мамой – оленихой, со своеобразно красивыми рогами, гораздо спокойней и добродушней нашего "Ямала", хотя тоже со своеобразным характером.
 
 Сейчас они живут в прекрасном новом, большом вольере, у каждого свое просторное двойное помещение. Водить, оленей в лес уже не позволяет здоровье и возраст. Все-таки двенадцать лет общения с оленями научили нас многому.

А чтобы прокормить оленей, покупаем добротное луговое сено и заготавливаем на всю зиму ягель. Так-что олени на нас не обижаются, живут в своем, "цивилизованном" мире. И по-другому, уже без присутствия человека, наверно жить не смогут. 

А мы, также не можем предать своих друзей, которые всецело доверяют своим хозяевам.