Задумалась сейчас, все ли свои мысли, поступки, события из жизни можно доверять дневнику или друзьям-подругам? Почему вдруг возник такой вопрос? Откуда?
…Долгая поездка на дачу, маленький мальчик, что так сладко спал на руках у матери, убаюкивающий перестук колес… Я и сама задремала… Казалось, отключилась всего-то на пару минут, но…
Сон... Очередной сон... Вещий? Снилось много всего, один эпизод сменял другой, но все они были связаны между собой какой-то единой темой или действующими лицами.
Разорванные билеты на концерт какого-то зарубежного музыканта, огромный зал, куда все же, несмотря на отсутствие билета, я пришла вместе с немногочисленной компанией. Сережка Петров, бывший одноклассник, который стоит у входа возле парапета и весело разговаривает с двумя молодыми девушками. Мысль, которая кольнула меня: "Как же так... Он только что похоронил жену". Потом и она, его Марина мелькнула где-то. Молодая, с гривкой рыжих волос... Живая…
Но не этот эпизод натолкнул меня на мысль о том, что можно, а чего нельзя доверять дневнику и подругам... Пару эпизодов, в которых фигурируют двое маленьких мальчиков, которые тоже пришли с нами на этот концерт, пропущу. Один ребенок сидел в одиночестве, в первом ряду амфитеатра, довольно далеко от взрослых, и плакал. Там были и горькие слезы, и разговоры, и заполненный зал, и выступление музыканта, что-то еще... Но опять это не те эпизоды, которые заставили задуматься. Просто фон…
Потом появился некий террорист и террористка в черном, с пистолетами и автоматами в руках. Они подчинили себе весь зал. Что-то громко кричали, размахивая оружием, но пока не стреляли. Настоящий террор…
А вот и этот эпизод. Страшный и физически, и психологически… Нас разбили на пары и приказали самим выбирать, кто из пары останется в живых. Мы с Александром – одна из таких пар. Первый выбор за мной. Я громко и отчетливо говорю: муж! Тогда меня ставят к стенке, лицом к террористу и под дулом пистолета внушают, что мой ответ неправильный. Я пытаюсь взвесить аргументы террориста, убедить себя в его правоте: конечно, муж уже старый, я – моложе, мне еще жить и жить... Но я все равно твердо повторяю: муж! Тогда мне велят закрыть глаза и буквально гипнотизируют, настаивая на том, чтобы я дала иной ответ...
Я, пытаясь противостоять гипнозу, мысленно представляю не те картины, которые мне внушают, а совсем другие: своих детей, внуков, картины своей спокойной, благополучной жизни, и мысленно твержу имя мужа: Саша... Саша... Саша... Пусть его оставят в живых. Его, не меня! Террорист недоволен, говорит, чтобы я еще подумала и уходит куда-то... Потом были новые эпизоды: спасение одного из детей, того мальчика, что плакал. Он выходит из театра вместе с дедушкой, их обступает толпа... Радостная… Возбужденная… Но речь сейчас не об этом...
Итак, вопрос… Написала бы я об этом страшном и странном эпизоде сна, где мне предлагали сделать выбор, если бы сделала другой: оставить жизнь себе? Вот и не знаю. Думаю, рука бы не поднялась написать об этом поступке... И рассказать я вряд ли кому-нибудь посмела…
Надо подумать, почитать что-нибудь у психологов, почему я всегда делаю выбор в ущерб себе? Не люблю себя? Или это просто советское воспитание, как в той песне: «Раньше думай о Родине, а потом о себе...»
Вот и думай, душа моя… Думай!