В детстве, - вы можете надо мной смеяться, сколько хотите, - я боялся большого деревянного ведра. Теперь таких ни у кого давно нет, их можно увидеть только на картинке, но у нас одно такое было. Ведро стояло в огороде и нам не было в нем особой надобности. Что вызывало во мне страх - не пойму. Потому, наверно, что я видел на картинке, как Баба Яга лихо мчится с метлой по небу в таком ведре. Стоит старая страхолюдина на дне с развевающимися волосами и старается поймать Луну. Зачем ей Луна-то? Чтобы на заборе у дома повесить?
Бабушка говорила, что ведро нельзя держать на солнце, потому что рассохнется, но в доме для ведра места так и не нашлось. Оно досталось нам от соседа. Дядя Вася был бондарь по призванию души и время от времени осчастливливал кого-нибудь то квашней, то логушком, то кадушкой, под воду, под грибы либо огурцы солить. Огурцы получались хрустящие, вкусные. На грибах, помню, скапливалась легкая пленка безобидной белой плесени – не беда, ополосни груздь и хрумкай с полным ощущением счастья.
Раз увидел на дне ведра зеленую лягушку, она туда залезла и не могла выкарабкался. Я вытащил ее, но на следующий день она снова была там. - Уж не царевна ли это лягушка? – приходило мне в голову. – Не ко мне ли пришла? Я не Иван царевич. я ее не звал!..
Ведро снилось мне то со змеей внутри, то полное черной липкой грязи, и было это, как увидим, не зря. Явно, сон предвещал что-то нехорошее. Предчувствие меня не обмануло.
Я долго не заглядывал в него и однажды обнаружил на дне больше осиное гнездо. Это был большой серый шар из папиросной бумаги. Не зря я этого ведра побаивался. Я заметил еще ло того, еще раньше, до этого страшного открытия, что у нас появились осы, они гудели в огороде среди малинника. Осы, они похожи на пчел, только с перетянутым брюшком, но характер у них злобный. Я стал бояться их с тех пор, как судьба столкнула меня с ними нос к носу.
Я накинул на ведро тряпку и скоро услышал безумный гул. Внутри ведра осы возмущенно гудели. Это было похоже на то, будто завели трактор, и он грохотал, готовый выехать в огород, чтобы перепахать и снести все на своем пути. И вдруг нежданно-негаданно одна вырвалась из-под тряпки и ударила меня с налету в лоб, да так больно, что я упал, будто раненый на войне солдат. Скоро уже все осы были в воздухе. Я махал руками и ногами, стараясь отбиться, но это только раззадоривало нападавшую рать, надо мной уже гудела неисчислимая армада. Наконец я отскочил от ведра и с истошным воем забежал в дом. Как осы вдруг во мне увидели врага? Я со слезами на глазах умылся, положил мокрую тряпку на лоб и лег, стеная, в кровать. Укусы на лбу вздулись синими буграми.
Бабушка хлопотала около меня, Она достала из печи чугунок с горячей водой, вылила кипящую лаву в подойник и ринулась в огород. Бабушка решила извести под корень сразу все зло, решив ошпарить кипятком проклятущее осиное гнездо, рассадник горя и страданий. Через пару минут она прибежала в дом с таким же огромным вздувшимся синим бугром, как у меня, только под правым глазом.
Следующим страдальцем оказался дед, которого бабка призвала на помощь. Разгорелась настоящая битва. В ход пустили все силы, но разве можно выдержать атаку с воздуха?
Стонали бабка и дедка, орал я, ахала прибежавшая на крики тетя Глаша, наша соседка , весело носилась и лаяла Жучка, все смешалось в нашем доме и огороде. В воздухе стоял гул, а ля гер, ком а ля гер*), далеко разносились всхлипы, охи и стоны – по огороду сновали бабка и дедка, кудахтали куры, путалась под ногами Жучка, а злополучное деревянное ведро все также возвышалось среди лопухов на грядке. Только коза не принимала участия в суете, она, неожиданно вырвавшись в огород, мирно объедала кочаны капусты.
Вечером было решено вначале разрубить ведро в щепки и сжечь, потом решили унести его в закуту, чтобы курица сделала в нем гнездо и насиживала цыплят. Мать решила хранить в нем золу из печи, на что бабушка резонно сказала, что тлеющий уголек может сжечь дом, это будет похуже, чем осиный рой. Дед меланхолично сказал, надо опустить ведро в погреб и хранить в нем рыбу и яйца. Мать сказала, что можно хранить в нем мыло на чердаке. В общем, было все вовсе не так, чтобы с глаз долой – из сердца вон, а напротив, деревянное ведро оказалось крайне необходимой в хозяйстве вещью.
И тут в дискуссию вмешался я.
- Мамочка, - сказал я, - на чердаке в нем опять осы заведутся.
- А в чулане мыши, - поддержала мать.
- В печь его бросить – выразила свое пожелание бабушка с синяком под глазом.
- Я так думаю, в нем грибы солить можно, - вступил в разговор дед. В нем заговорила хозяйственная жилка. - Пусть внучек за грибами ходит.
- Надо кружок найти и камень тяжелый, грибы придавливать, - добавила бабка. Она всегда и во всем была согласна с дедом.
- А давайте его в баню поставим под холодную воду. В деревянной бадейке вода будет ледяная. Все нашли мое решение самым лучшим.
Все домашние облегченно выдохнули, приемлемое решение было найдено. Дед был доволен, что хозяйство не потерпело убытку, бабушка и мама были рады тому, что нам не будут больше угрожать осы, а я был счастлив, что боль поутихла. Я побежал в огород, чтоб отнести ведро в баню. Когда я заглянул в него, осиного гнезда не было, но на дне сидела зеленая лягушка. Я опрокинул ведро на бок, лягушка неохотно поскакала в лопухи. Все было хорошо, надо мной было синее вечернее небо, солнце двигалось к закату, дул легкий летний ветерок.
Ведро оказалось к месту. Оно исправно держало воду. Его не раз перекрашивали то зеленой, то желтой краской. А осы не перевелись. Они было поначалу выбрали чердак бани и мирно гудели там, нередко залетая к нам в комнаты. Мы, наученные горьким опытом, воевать с ними опасались. Но вот рядом с нами сосед, хозяйственный мужик, завел ульи, появились в огороде пчелы. Осы быстро перевелись, не любят они такого соседства. А мне стал доставаться медок.
----------
*) а ля гер, ком а ля гер (фр) - на войне как на войне