И планы срывались, и падали цели:
судьба стреляла в упор.
Но оба боялись, но оба хотели
продолжить с ней разговор.
Он был музыкант, а она поэтесса -
вполне московский расклад.
Двойное служенье: и общая месса,
и личный маленький ад.
Могло оказаться проклятой приметой:
не пару - музу искать,
но только она подослепла от света
и словно добрая мать
тянулась к нему, к творению плотскому,
а из знакомых светил
СлавБог хуже всех училась у Бродского,
и он её полюбил.