"Озёрный 103" - это теплоход, построенный в дружественной нам тогда Чехословакии. С ним связаны самые яркие воспоминания о каком - то благополучии нашей семьи, может быть призрачном, но благополучии. На "Озёрном" мы должны были все вместе отправиться в путешествие, в самое необычное путешествие 1965 года.
Перед этим путешествии меня охватило горячее желание научиться читать. Но маме было некогда со мной заниматься чтением. Я доставала из тумбы книжку потолще и садилась "читать" на всеобщее обозрение, на балкон. Соседи удивлялись: "Такая маленькая, а уже читает!" И мне это очень нравилось. Сразу чувствовала себя взрослой и значительной.
Папа уехал на Север, встречать свой новый теплоход, который шёл к нему навстречу из Балтийского моря в море Карское, в Ледовитый океан. Нам велено было прилетать в Салехард в июле, там он нас будет встречать вместе с новым теплоходом.
Мы очень серьёзно готовились к встрече: мама шила новые наряды себе и мне, покупались новые летние туфли.Мама сшила себе пышную юбку. На зелёном фоне - белые цветы, она носила эту юбку с белой кофточкой и шейным платком, платок был сделан из той ткани что и юбка, мама его завязывала, как пионерский галстук. Мне сшила два платья.Одно мне запомнилось: белая и синяя полоска, на подоле впереди - большой крман с аппликацией из ткани, аппликацию мама сделала тоже своими руками. На моём кармашке пылали красные ягоды земляники и зеленели листочки. К платью была сшита красная панама в белый горошек. Наряд дополняли тряпичные туфли с перепонкой.
Мама ушла в магазин, а я надела всё новое и пошла гулять.Через пять минут начался летний ливень.Все побежали в подъезд ближайшего дома. Зачем -то мы полезли на чердак, опилки, которыми был усыпан пол на чердаке, прилипали к моим мокрым туфлям.Прислушиваясь к стуку капель по железной крыше, можно было понять - ливень закончился.
Я спустилась с чердака, вышла из подъезда и увидела свою маму. Мама всё поняла по моему мокрому виду. Мне удалось испортить все свои вещи сразу. Ничего нельзя уже было спасти!Но мама меня не ругала, я и так себя наказала: панама потеряла форму, аппликация полиняла, а туфли когда высохли - съёжились.Туфли стали мне маловаты, но ждать и надеяться, что мне купят новые не приходилось.Так и поехали к папе навстречу и к "Озёрному 103" в малых мне туфлях.
Из Омска до Тюмени мы летели на большом самолёте. Тюменский аэропорт представлял из себя большой деревянный дом. Из Тюмени в Салехард полетели на "кукурузнике". "Кукурузник" сильно трясло в полёте, как грузовик на кочках, было очень шумно, и пассажиры не слышали друг друга. Какой - то мужчина интересовался : "Как тебя зовут?!" Я тихо отвечала: "Таня" . "Хорошее имя! Ваня!"Он подумал, что я мальчик! Но его ошибку можно было объяснить. Я была в клетчатой рубашке и в синем комбинезоне, ещё меня папа всегда подстригал "под мальчика". Я мечтала отрастить косы, косы мне плела из верёвочек бабушка, чтобы я посмотрелась в зеркало и проверила: идут мне косы или нет. Когда папа замечал эти верёвочки у меня на голове - сразу собирался со мной в парикмахерскую. Я пыталась спрятаться от него под кроватью, но он находил, меня подстригали машинкой в мужском зале. "Ванечка, а как зовут твою маму?", - продолжал дядька. Это было уже слишком! Мама чётко и громко сказала: " Это моя дочь Таня! Танюша, иди посмотри, мы уже подлетаем, скоро нас встретит папа." Мужчина замолчал, я прилипла к иллюминатору. Наконец. посадка! Нас встречал не папа, а матрос с "Озёрного", капитан принимал груз. Матрос показал нам путь к причалу, где к нам навстречу уже бежал счастливый отец.
Он подхватил на руки меня и наши вещи, понёс по трапу на свой новый корабль, мам шла за нами.Пока меня нёс на плечах отец, я рассмотрела только борт теплохода. Борт был серый, но очень красивый, капитанский мостик и рубка - свежего белого цвета.Знакомство с кораблём для нас началось с каюты капитана.Стены каюты - приятного зелёного цвета, не крашенные, а какие - то мягкие, ребристые, с узором.В каюте - три отделения: столовая - гостиная, кабинет и спальня. Столовая была больше , в середине был длинный стол, у стола по стенам - узкий диванчик. Выше, прямо на стенах - открытые полки с посудой. Посуда была очень красивая: белая супница с зелёными полосками, глубокие и плоские тарелки находились на разных полках, они стояли не стопкой, а по одной и удерживались от падения тонкой планкой. В маленьком кабинете тоже были полки, только с книгами. Письменный стол, покрытый зелёным сукном, кресло у стола и маленький диванчик у стены.Зелёный ковёр с серым узором на полу кабинета делал эту комнату очень уютной.В спальне стояла кровать, шкаф для одежды, тумбочка и шёл вход в личную душевую.
Папа усадил нас за стол, нажал на невидимую кнопку, появился матрос и начал сервировать стол к обеду. Потом пришёл кок в белом колпаке, принёс супницу, стал разливать в наши тарелки первое блюдо. Я не любила суп, но всё было так красиво, что я решила поесть. На второе нам предложили котлеты с картошкой, которыми я объелась. На третье - компот из сухофруктов, чтобы не обидеть кока, компот пришлось выпить. Я захотела спать, мне постелили в кабинете. Но от впечатлений и сытного обеда уснуть не получалось. До меня доносились голоса с палубы и из столовой.
Вечером с мамой обошли весь корабль, отец стоял вахту, мы зашли к нему в рубку. Недолго побыли с ним и пошли дальше. Мне захотелось спуститься в машинное отделение, но испугал сильный шум и лязг, доносившийся оттуда. Ужинали вместе с экипажем, было даже веселее, познакомились поближе с командой "Озёрного 103"
На следующий день я гуляла по огромному теплоходу с надувным козликом в руках, забралась на вторую палубу и подошла к высокому борту, посмотрела вниз. Высота была для меня огромная! Я решила отправить свою игрушку в одиночное плаванье, размахнулась и выбросила надувного козлика за борт. От ужаса, что козлик уплывёт от меня навсегда, я начала звать на помощь и кричать. На мой крик прибежали матросы, я объяснила им:"Ветер вырвал у меня игрушку из рук!" Я показывала вниз.Матросы всё поняли, побежали на нижнюю палубу, взяли багры и достали моего бедного козлика. На другой день я повторила попытку и опять бросила козлика за борт. Мне его достали, но рассказали всё маме. Мама раскусила моё хулиганство и решила меня отвлечь от бросания игрушек за борт на полном ходу теплохода. Ей помогла Эмилия - медицинский работник.
Миля отвела меня в медицинский кабинет и дала мне огромное "богатство"- кучу пустых бутылочек и коробочек от лекарств. Я пропадала у Мили целыми днями. Хозяйка медицинского кабинета была рыжей, сильно косила правым глазом и заикалась, но мне она нравилась, я считала её своей подружкой и звала на "ты".
Мама не одобрила наш стиль общения и начала воспитательную беседу: "Нельзя Милю называть на "ты", она взрослый человек и намного старше тебя. Взрослых нужно называть на "вы". Я внимательно выслушала речь моей мамы - учителя географии с шестилетним стажем и, немедленно решила показать своё понимание вопроса: " На "вы" пойдём к тебе!", - обратилась я к рыжей Миле.Тут все рассмеялись, рано ещё пятилетнему ребёнку объяснять правила речевого этикета.
Опять заскучала, бутылочки и коробочки из медицинского кабинета надоели и мне захотелось переключиться на бутылочки с косметикой моей мамы. Ранним утром я решила провести небольшой опыт: намазать чемодан немецким кремом для питания кожи лица. Будет ли кожаный чемодан выглядеть лучше?! Для проведения опыта, мне пришлось тихо войти в спальню, где крепко спали родители, взять из - под шкафа чемодан, достать мамин крем из прикроватной тумбочки и вылить белый крем из стеклянных бутылочек на чемодан.Я истратила весь крем, комната и чемодан благоухали. Мой эксперимент удался, чемодан блестел! Запах крема разбудил маму, она не похвалила меня за мой пытливый ум. Она страшно ругалась, ей очень жаль было крема, ей хватило бы его для её белоснежной кожи на целый год! А чемодану всего на один день.Немецкий крем мама купила по случаю в какой - то северной деревне, он был большой редкостью для того времени. Я пыталась оправдать своё глупое поведение: "Да, для кожи! А у чемодана тоже кожа! Что ему нельзя?!"
"Это тебе нельзя выходить из каюты! Три дня назад ты устроила тревогу. Забралась в рубку и стала нажимать на все кнопки! Экипаж не понимал что творится! То "человек за бортом", то "пожар", то "свистать всех наверх"!" Да, я устроила настоящий кошмар для всей команды. В рубке меня обнаружил отец, вахтенный за штурвалом не мог меня видеть из - за моего малого роста. а до тревожных кнопок я вполне доставала. Тогда меня не наказали, обрадовались , что всё обошлось. Но сегодня дело касалось крема моей мамы, и когда я собралась уходить, меня остановил отец: "Таня, сегодня ты наказана, выходить из каюты тебе запрещено". "А ты уйдёшь ?!, - серьёзно спрашиваю отца. Мне очень не хотелось оставаться в каюте с обиженной мамой целый день. "Я капитан и мне необходимо быть на мостике". "Можно я пойду с тобой и буду там, на мостике, я никуда не уйду!, - умоляла я.Для верности, чтобы я никуда не ушла, меня привязали за ногу к кровати. Я могла лежать. стоять, сидеть на кровати, но уйти из каюты не могла. Рыдая, обвиняя родителей в страшной жестокости, я пыталась освободиться от маминого пояса и падала с горьким плачем на кровать, на которой лежала мама и спокойно читала книгу.Мама пыталась меня успокоить, трогала ногой мою голову, попадая мне иногда в лицо, от чего я начинала плакать сильнее, от обиды и унижения.Моё наказание длилось до обеда.Пришёл отец, освободил меня, сказал. что всем пора обедать.
Я так была расстроена, есть совсем не хотелось, может быть объявить голодовку?!Тогда папа показал на ремень, и мы пошли обедать. Вечером я задала маме очень важный вопрос: "Ты меня любишь?!"Мама ответила, с удивлением посмотрев на меня: "Конечно, люблю".Но я была упряма и хотела во всём разобраться до конца: "А зачем тогда ты своей ногой меня в морду тыкала?!"Маме стало меня жалко, она отвернулась, чтобы я не увидела её слёз. На следующий день она принялась учить меня читать, чтобы у её дочери всегда было лицо, а не морда.Учила по взрослым книгам и журналам. Журналы мне нравились больше, в них были яркие картинки, на картинках необычные люди с копьями и в перьях. Через неделю я прочитала сама: "Вокруг Света".Это было название журнала, это была мечта, которая во многом исполнится, это была судьба, чтение стало для меня лекарством от одиночества.
А мой отец всегда хотел научить меня плавать, только возможности пока не было. При случае, папа искупал меня с лодки в ледяной воде Енисея. Я долго не могла согреться, всё дрожала и дрожала, он набросил на меня свою фланелевую рубашку, и я сделала вид, что согрелась. А ведь был июль месяц!
Вошли в Обскую Губу, потом в Карское море, погода была солнечная, Ледовитый океан спокоен. Кто - то предложил поплыть на остров к полярным синоптикам. Спустили шлюпку и пошли на вёслах. "Озёрный" стоял на якоре совсем недалеко от острова. Синоптики нам очень обрадовались, повели сразу показывать своё хозяйство, пока накрывался стол для дорогих гостей. Синоптики жили в просторном деревянном доме. В нём были не только комнаты , но и хозяйственные постройки под одной крышей. Меня позвали в пристройку, где содержались "домашние" животные полярников.Я увидела большой загон, по которому бегали грязные пушистые собаки, собаки были очень злые, они жадно бросались на куски мяса, которые им кидал мой сопровождающий.Подошёл отец. "Какие злые собаки, папа!",- удивлённо обратилась я к отцу. "Это не собаки, Танечка! Это песцы". До знакомства с настоящими песцами, я видела только их пушистый мех.