(Отрывок из романа "Когда с неба упадёт звезда" про Костю и его сестёр - Веру, Юлю)
Наступил тот день, о котором Вера, Костя и Юля Колосовы помнили, но старались забыть. День рождения их мамы — Ольги Колосовой. Первым заговорил об этом Константин:
— Девочки, давайте сегодня вечером просто соберёмся вместе.
— Сегодня мамин день рождения, — поняла его Юля.
— Именно это я и имел в виду, — подтвердил Костя.
— Да, просто посидим. И звать никого больше не будем, — сказала Вера.
— Мне кажется и не надо. Это касается нас троих. И по большему счёту больше никого, — заявил Костя.
— Тогда просто назовём это вечером воспоминаний, — предложила Вера, и её поддержали.
Ребята не могли обойти стороной эту дату, но и смириться с потерей мамы у них ещё не получалось, тем более, не так давно следователь Стариков опять побеспокоил Колосовых.
Он забежал вечером буквально на пять минут.
— Здравствуйте, простите за поздний визит, но дело срочное. Завтра утром будем делать экспертизу — мне нужны какие-нибудь вещи Вашей мамы.
— Зачем? — широко раскрыла глаза Вера — Вы что-то нашли?
— Пытаемся. Нужно ДНК на всякий случай.
— Но зачем всё это? Суд объявил её умершей! — почти кричала Вера.
— Успокойся, — вышел в прихожую Костя. — Сейчас, майор, мы что-нибудь найдём.
Вскоре мальчик вернулся с блузкой Ольги Колосовой:
— Она точно надевала её на новогодний вечер в театр, возьмите.
— Благодарю. Как только что-нибудь прояснится, я с вами свяжусь, — следователь предпочел поскорее ретироваться.
Вера и Костя недоумённо переглянулись.
И, вот, теперь 2 октября вечером, когда ещё рано ложиться спать, но уже поздно идти в гости и принимать гостей, наши герои оказались за кухонным столом. Решено было не готовить ничего серьёзного, а просто добавить чуть разнообразия в рядовой ужин.
— Кто что скажет? — взял на себя роль старшего Костя.
Всем было трудно начать говорить, потому что слова были излишни, слишком сильны были ещё эмоции, не все из которых можно было показать. Юля сидела и ковыряла вилкой картошку на тарелке: она не могла осознать, что мама в свой день рождения отсутствует. К горлу подступали слёзы, поэтому она не проронила ни слова.
— Знаете, что я думаю, — произнесла Вера, глаза её светились непонятным блеском и были обращены куда-то вдаль, не на собеседников. — Мама была бы счастлива, знай она, что мы тут собираемся, вспоминаем о ней. Я думаю — она бы это оценила.
— Она, несмотря на то, что порой ей не нравилось многолюдство, публичность, никогда не пропускала своего дня рождения, — заметил Костя.
— Поэтому я думаю: мы не будем отступать от этой традиции. Самое главное — это память, как мне кто-то сказал. Если мы будем помнить маму, то этого будет достаточно, — резюмировала Вера.
— А помните. Ты-то, Вера, должна это помнить, а Юля — вряд ли, как лет пять назад мы отмечали мамин день рождения. Тогда папа был ещё жив. Он приехал неожиданно и сказал, что у него для мамы и для всех нас сюрприз, мы поехали за город, где на поляне был накрыт обед.
— О, да, это было здорово, — без тени грусти отозвалась Вера.
— А помнишь… — начал Константин, и они пустились в разговоры о том, что было.
Ребята начали воскрешать в памяти яркие эпизоды из жизни Ольги Колосовой, причём память фокусировалась на светлых моментах, так уж она устроена. Они вспоминали, как ходили к ней в театр, как дома отмечали праздники и дни рождения, как ездили к дедушке на юг, отправлялись в турпоходы пару раз, посещали разные достопримечательности. Когда запас слов был исчерпан, и им захотелось наглядного подтверждения, то на свет Божий были извлечены альбомы и фотокарточки с изображением мамы ребят. В общем, вечер проходил, к удивлению всех, на позитивной волне. Внезапно Костя спросил:
— А как вы думаете: мама может нас слышать сейчас?
Этот вопрос вызвал некоторое замешательство, но первой ответила Юля:
— Конечно, она всегда будет с нами. Я чувствую её присутствие…
Юлины слова Веру повергли в шок и ужас, а Костя, не моргнув глазом, продолжил:
— Юля, ты веришь в вечную жизнь?
— Кость, что ты её спрашиваешь: она же ещё ребенок! — возмутилась старшая сестра.
— Мы тоже недалеко от неё ушли, — усмехнулся Костя.
— Конечно, ничто не кончается в этом мире, — глубокомысленно заявила Юля, которой совсем скоро должно было исполниться девять лет.
— Я тоже считаю, что есть жизнь после смерти. Это как в православной теории: душа человека после смерти улетает на небо, и там попадает в рай или ад в зависимости от своих поступков при жизни.
— Да, это я тоже это знаю, — вспомнил мальчик. — А как вы думаете…
Сёстры поняли, о чём он хочет их спросить, но предпочли промолчать.
— И ещё. Мне всегда было интересно: а живые люди могут ощущать присутствие души умершего. В чём это выражается? — размышлял Костя. — Надо будет почитать что-нибудь на эту тему.
— Только не наткнись на какую-нибудь подделку. Сейчас иногда такое пишут! — всплеснула руками Вера. — Лучше всего поговорить на эту тему с отцом Сергием — он что-нибудь посоветует.
— Он интересный человек, — задумчиво изрёк мальчик.
— Уверенность в вечной жизни дана нам для того, чтобы мы никогда не унывали, — неожиданно высказалась Юля.
Вера и Костя удивлённо на неё посмотрели.
— Это кто-то тебе сказал, или прочитала где-то? — не могла прийти в себя от услышанного Вера.
— Я это поняла… — таинственно прошептала младшая девочка.
— Я тоже верю в вечную жизнь, — присоединился к мнению сестёр Костя.
Жизнь ребят протекала в одном и том же русле: утром — учёба, а во второй половине дня — у Кости — работа, а у Веры — домашние дела. И, вот, случилось кое-что, нарушившее заведённый порядок. Всё началось, как было уже не раз за последнее время, со звонка в дверь.
— Кто там? — осведомился Константин, оказавшийся ближе всех к двери.
— Если это квартира Колосовых, то, пожалуйста, откройте.
Костя переглянулся с Верой, которая в считанные секунды оказалась рядом, и они открыли дверь. На пороге стояла женщина возраста их матери: далеко не красавица, с коротко подстриженными тёмными волосами. Она была не одна — за руку она держала девочку примерно Юлиного возраста, которая прижималась к ней в очень неудобной позе. Рядом с ними на полу стояла большая дорожная сумка.
— Здравствуйте, вы — Колосовы? — спросила она несколько приглушённым голосом, что можно было списать на волнение.
— А Вы кто? — задал резонный вопрос Костя.
— Я — Наталия Попова — подруга вашей мамы. Я теперь буду у вас жить. Но я не одна, это моя дочь — Валерия восьми лет.
Ребята разинули рты, на некоторое время они просто потеряли дар речи, первой опомнилась Юля:
— Вы наш опекун?
— Да-да, опекун, — кивнула незнакомая женщина. — Но давайте я всё вам объясню.
И неизвестная Наталия Попова вместе с девочкой прошла вглубь квартиры.
Без сомнения, слова Наталии Поповой о том, что она подруга Ольги Колосовой, были изрядным преувеличением. Учёба с нею в течение двух-трёх лет в институте, а потом совместная работа в театре непродолжительное время ещё не давала ей основания причислять себя к сонму друзей Ольги Колосовой, которых можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Тут следует дать краткий рассказ о Наталии Поповой, объясняющий её появление на пороге квартиры Колосовых. Она была ровесницей мамы ребят, родилась в маленьком городке, там же окончила среднюю школу, после окончания которой она оказалась на распутье — какой выбрать дальнейший жизненный путь. Нельзя сказать, что её семья была благополучной: отец часто пил, а у матери бывали отклонения в психике. Поэтому Наталия, а с самого детства она просила называть себя именно так, а не Наталья, поняла, что ей нужно самой пробивать себе дорогу в светлое будущее. Талантов особых у неё не было, красотой она не блистала, трудолюбия и усидчивости в ней также было недостаточно, и выбирать ей было практически не из чего. Тогда она вспомнила, как часто ей говорили соседи и знакомые: «Наташка, тебе в артистки надо идти». Это было связано с тем, что ей удавалось очень артистично и неординарно находить выход из сложных жизненных ситуаций. Так, когда её отца задержали за вождение в пьяном виде, она такой спектакль разыграла перед служителями правопорядка, что поверили даже те, кто знал его лично. В результате штраф с отца не взяли, а Наталия была крайне довольна произведённым эффектом.
Её дальнейшее шествие по дорогам жизни было отмечено взлётами и падениями, причём взлёты были связаны с профессиональными успехами, а падениями сопровождалась её личная жизнь. Наталия, не откладывая дела в долгий ящик, решила поступать, как она всем говорила «учиться на актрису». Благо её знакомая посоветовала поступать в Театральный институт, где училась Ольга Колосова, располагавшийся в том же городе, где сейчас жили её дети. Наталия, быстренько собрав вещи, и нимало не переживая, что, может быть, больше никогда не вернётся сюда, взяла билет на ближайший поезд. Уже в поезде она поняла, что абсолютно не готова к вступительным экзаменам, но она не сомневалась, что природная смекалка выручит её и в такой ответственный момент. Так и случилось: она поступила с первого раза. Ей так удалось уболтать председателя экзаменационной комиссии, что они даже нашли какого-то общего знакомого в городке Наталии. Письменные экзамены она тоже сдала, особо не напрягаясь, а кое-что просто списала. Она оказалась на одном курсе с Ольгой, тогда ещё Стрижовой, но в разных академических группах. Близки они никогда не были — слишком разного поля ягоды. Наталия завидовала Ольге, потому что у той всё получалось, за что бы она ни бралась.
А у Наталии начались неудачи. Она попыталась устроиться на работу, слышала что, чтобы сделать карьеру, надо начинать подыскивать работу ещё со студенческой скамьи, но в серьёзные места её не брали: опыта и связей не было, да и внешность была не ангельской. Она кое-как устроилась танцовщицей в какой-то бар или клуб, их было немного тогда, но вскоре сломала ногу, и долго пролежала в гипсе. Ей пришлось брать академический отпуск, тут ещё родители один за другим умерли. В общем, ей нужно было просто выжить. Тогда по совету и не без помощи и подсказок соседок она начала вязать, что позволяло ей обеспечивать тогда себя, а сейчас ещё и больную дочь.
Всё-таки Бог смилостивился над Наталией. Окончив, в конце концов, институт, она через некоторое время попала на работу в театр, где уже тогда играла Ольга Аркадьевна Колосова, опять-таки не без помощи своего острого языка. Наталия Попова не могла не заметить странного совпадения: в который раз Бог свёл её с этой женщиной, при этом они опять оказались с разных сторон. Если Ольга блистала на сцене почти во всех главных ролях театрального репертуара, то Наталии доставались время от времени эпизодические роли, а чаще всего она выступала как костюмер, ей пригодилось умение вязать. А была ещё встреча за пару лет до этого на местной радиостанции, где Ольга Колосова давала интервью, а Наталия Попова пришла устраиваться на работу, кем возьмут, совсем безденежный был тогда у неё период.
Итак, если с работой у Наталии более-менее всё утряслось, то в графе семья при приёме на работу она неизменно ставила прочерк. Личной жизни у неё не было: были какие-то романы, она хотела, чтобы они оканчивались свадьбой и рождением детей, но её кавалеры полагали иначе. Всё-таки Бог подарил Наталии в 34 года дочь Валерию. С самого рождения было ясно, что девочка серьёзно больна, в полтора года ей поставили диагноз полиомиелит, левая половина её тела была парализована. Это был приговор на всю жизнь. Некоторые медики говорили, что можно что-то сделать, но нужна большая сумма денег, а если её нет, то можно только постараться улучшить существование Леры. Но Наталия никого не слушала: она окуналась с головой в работу, работала как одержимая, чтобы заработать побольше денег для дочери. Жили они вдвоём в квартире родителей Наталии, куда она вернулась незадолго до рождения ребёнка. И всё бы складывалось так и по сей день, если бы однажды в квартире Наталии Поповой не раздался телефонный звонок, и женский голос не произнёс:
— Вы Наталия Попова?
— Я, — со смесью удивления и страха ответила женщина, опасаясь, что этот звонок предвещает их скорое выселение из квартиры, потому что такие попытки уже были, и не раз. Но она волновалась напрасно.
— Здравствуйте, меня зовут Маргарита Михайловна. Я представляю отдел опеки и попечительства. Скажите: Вам знакомо имя Ольги Аркадьевны Колосовой, в девичестве Стрижовой? — задавали на том конце провода непонятные вопросы.
— Да, — напрягла память Наталия.
— Отлично. У меня есть к Вам разговор по поводу её детей.
На следующий день Наталия, оставив Валерию на попечение сердобольной соседки, убыла. Она возвратилась через сутки — расстояние между городами было небольшим. Собрав самое необходимое и взяв дочь, она уехала на неопределённый срок.
— Теперь вы понимаете, почему я здесь, — сидела на кухне Колосовых Наталия.
— Всё это уже оформлено документально, юридически, не знаю как… В общем, это уже окончательно? — нервничала Вера.
— Да, наверное, я не очень разбираюсь в тонкостях, но Маргарита Михайловна сказала мне, что всё для нас устроено.
— Устроено… Вообще-то, она обещала нам позвонить, как что-то прояснится, — вспомнил Костя. — Нас хотя бы предупредить. А так всё получилось у нас за спиной.
— Это всё для вас, вашего блага, — улыбалась Наталия.
— Завтра же пойду к Маргарите Михайловне, — сжав губы, твёрдо заявила Вера.
— У вас три комнаты, — совершив беглый осмотр квартиры, заявила новая знакомая ребят. — Отлично. Вы можете выделить для нас с Валерией одну?
— Не знаю, надо будет многое передвигать, — решила не сдаваться и не идти на компромиссы Вера.
— Вер, ты что?! — обратился к ней брат. — Не пойдут же они ночевать на вокзал, на ночь глядя.
— Ничего-ничего, — как будто не замечала Вериного недружелюбного тона Наталия Попова. — Можно пока просто и спальное место оборудовать. А потом, может быть, ваша Юля и моя Лерочка подружатся, и захотят жить в одной комнате.
— Сомневаюсь, — тихо проговорил Костя так, чтобы это не дошло ни до чьих ушей.
— Моей Лерочке очень не хватает общения со сверстниками. В той школе, где она училась, её дразнили, а она просто отстаёт в развитии из-за своей болезни.
— Да, трудно, — тронула всё же Константина тяжёлая жизнь больного ребенка.
— А так, мы потом к вам пропишемся. И её можно будет устроить учиться в вашу школу, а если не будет успевать, то учителей можно на дом приглашать. Мне Маргарита Михайловна сказала, что так можно сделать.
— Я бы тоже хотела пообщаться с Маргаритой Михайловной, — не могла смириться Вера с тем, что всё сделали у них за спиной.
— И, вообще, у вас тут лучше. Я же пенсию по инвалидности Леры и пособие как мать-одиночка буду получать у вас больше, чем у нас там было. А ещё опекунское пособие будет, когда все бумаги будут готовы.
— Вот, значит, как, — встала посреди коридора Вера.
— А вы проходите, проходите, — радушно приглашала незваных гостей Юля, и Вере пришлось пододвинуться.
Не откладывая дела в долгий ящик, Вера на следующий же день отправилась в отдел опеки и попечительства. Маргарита Михайловна была на месте.
— Вера! Какими судьбами? Занятия в школе уже закончились? — беспокоилась о регулярном посещении учениками школы представитель органа опеки и попечительства.
— Закончились, — резко ответила Вера. — Меня волнует другое: почему Вы втайне от нас назначили нам опекуна — какую-то незнакомую женщину?
— Вера, успокойся. Что ты так нервничаешь?! По-моему, ты просто не разобралась в ситуации.
— А как тут можно разобраться, когда в твою квартиру как снег на голову врывается чужая женщина, да ещё с ребенком-инвалидом, — негодовала Вера.
— Да, девочка у неё больная. Но я думаю, ей здесь помогут. У нас всё же условия лучше, чем у них городке.
— Я не понимаю: как Вы её нашли? — продолжала возмущённым тоном Вера.
— Как, как. Мы же договорились, что каждый со своей стороны будет искать ваших родственников, знакомых, которые могли бы стать вашими опекунами, — напомнила ей Маргарита Михайловна.
— А её-то как Вы нашли? Нам она незнакома.
— Сначала стали искать среди ваших родственников, подходящих кандидатур не оказалось, потом — друзья, знакомые. На Наталию, можно сказать, случайно вышли. Кто-то в театре вашей мамы о ней вспомнил. Мы по своим каналам навели справки, выяснили, что у неё есть ребенок, что она малообеспеченная, что в далёкой юности она была знакома с вашей мамой.
— И это окончательное решение? — спросила девочка.
— Пока, да. Других кандидатур нет, — пояснила работник отдела опеки и попечительства.
— А как же дедушка?
— А что дедушка? Он своей заинтересованности в вашей судьбе не показывал — с нами на связь больше не выходил.
— «С нами — тоже», — хотела сказать Вера, но промолчала, чтобы не дискредитировать дедушку в глазах отдела опеки и попечительства.
— Пока нет альтернативы, всё будет так, — подвела итог разговору Маргарита Михайловна.
— А документы уже оформлены?
— Пока нет, но мы работаем над этим. Тут ещё с её дочерью проблемы, она же больной ребенок, много нужно бумаг оформить, — доложила Маргарита Михайловна.
— Да, у неё полиомиелит, — Вера уже остудила свой пыл и могла разговаривать спокойно. — Но тогда зачем ей это опекунство? Тут же дополнительные проблемы! Пусть занимается своей дочерью.
— Видишь ли, Вера: ей нужно обеспечить лучшие условия для дочери, а вам положен опекун по закону, которого у вас до сих пор не было. Так что всё должно делаться к взаимной выгоде, — не стала раскрывать подробностей этой сделки Вере Маргарита Михайловна.
Постепенно ребята свыклись с мыслью, что теперь они живут в квартире не одни, а там ещё два человека. Однажды за вечерним чаем, когда Вера, Костя и Наталия Петровна Попова, сидели за столом, а младшие девочки играли, Костя спросил:
— Простите, за нескромный вопрос, но меня он мучает: а где отец Леры? Почему он не помогает?
Наталия Петровна оторвалась от кружки с чаем и уставилась в стену перед собой, как будто читала там всю свою прошлую жизнь.
— Этого человека я навсегда вычеркнула из своей жизни, и, надеюсь, жизни дочери, — тихо произнесла она.
— Он умер? — тихо спросила Вера.
— Я не хочу этого знать, — была непреклонна в своём отношении к отцу Валерии Наталия Попова. — Просто надеюсь, больше никогда не встретить этого человека.
Ребятам стало ясно, что она не хочет говорить на эту тему, и никакими уговорами её не разговорить. Только раз, позже в разговоре проскользнула её фраза:
— Если бы он не пил, то, возможно, Лерочка была бы здоровее.
— Скажите, а как вы вдвоём себя обеспечиваете? — задал вопрос Константин.
— Как приходится, — не стала скрывать Наталия. — Спасибо социальные пособия платят. Ещё я с молодости вяжу, шью понемногу. Правда, мало сейчас заказов — всё в магазинах покупают. Но вы не волнуйтесь: я не буду сидеть у вас на шее. Немного пообживёмся — и я начну работать, заказы возьму. Я знаю, Костя, ты работаешь. Молодец!
— А что, если Вам пойти в мамин театр костюмером? Вы говорили, что одно время работали костюмером? — предложила ей Вера.
— Посмотрим, — неопределённо отозвалась Наталия Попова.
Труднее всех адаптация к новым условиям жизни далась маленькой Лере. Она не сразу привыкла к большой квартире Колосовых: путалась в помещениях, чему способствовало её заболевание — ей было трудно передвигаться. С Юлей они были почти ровесницами, но, несмотря на это, Валерия значительно отставала от Юли в своём развитии. Юля всячески старалась поддерживать новую соседку по квартире, уделять ей как можно больше внимания, но всё было тщетно — девочка замыкалась.
Как-то зайдя в комнату, где были её вещи и игрушки, Юля увидела Леру, которая что-то увлечённо рисовала красным фломастером, недавно обронённым Юлей посреди комнаты.
— Рисуешь? — подошла к ней Юля.
Та вздрогнула и молча кивнула.
— Интересно у тебя получается, — похвалила её Юля.
— Мне цветов ещё, а так… — промямлила Лера.
— Ещё? Будет тебе ещё, — и Юля кинулась к серванту, где лежали альбомы, карандаши, фломастеры, краски. Всё это она и предоставила своей новой знакомой.
Теперь Валерия почти каждый день уделяла значительное время рисованию. Костя, увидев её рисунки, сказал:
— Здорово рисует, только смысла мало, абстракция больше. Или это я не понимаю.
— Да, смысла мало. Мне детский психолог ещё там у нас говорила, что Лера через рисунки выражает свои чувства, приоткрывает свой внутренний мир, таким образом идёт на контакт, потому что вживую общаться у неё получается плохо, — заметила её мать.
— Слушайте, а, может, показать кому-то её рисунки, с ней нужно заниматься. У нас есть знакомый галерист. Может, ему? — имела в виду Вера Александра Плясунова.
— Да, это хорошая идея, — согласился Костя. — Ещё мне Александр Петрович говорил, что он состоит в каком-то фонде по поддержке талантливых детей с ограниченными возможностями. Я думаю: нужно к нему обратиться — он поможет Лере.
Сказано-сделано. Ребята договорились о встрече, и уже буквально через пару дней Наталия Попова поехала в галерею к Александру Плясунову. Попав туда, она сначала была немного ошарашена — давно не была в таких местах, но быстро пришла в себя, чему способствовало обаяние Александра Петровича.
— Здравствуйте-здравствуйте. Вы, Наталия? Можно я буду называть Вас без отчества, — он поцеловал ей руку.
— Ладно, — была приятно шокирована приёмом мама Валерии.
— Пройдёмте ко мне в кабинет, там и обсудим проблему. Ребята кое-что мне поведали. Кстати, забыл представиться: Александр Петрович Плясунов — владелец этой галереи. Если хотите, можно будет потом посмотреть картины.
— Да, не отказалась бы.
— Ребята что-то говорили про Вашу больную дочь.
— Да, видите ли…
Владелец галереи и неудавшаяся актриса быстро нашли общие язык, через пять минут они уже общались так, будто знали друг друга лет десять.
— Значит, Вы живёте вдвоём с дочерью? — уточнил Александр Плясунов.
— Да, — отхлебнув ароматный чай, ответила Наталия. — А у Вас полная семья?
— У меня сейчас семьи, вообще, нет. В разводе я, — не стал вдаваться в подробности директор картинной галереи. — Вам, наверное, приходится просто выживать в наше трудное время?
— Да, приходится, но я не жалуюсь. Это мой крест и нужно его нести. Работаю на дому, чтобы быть с дочерью.
— Но это же гроши, — посмотрел на неё Александр Петрович.
— Будут ещё опекунское пособие платить, хоть какое-то подспорье. А, вообще-то, этим ребятам нужна поддержка, опора. А что я могу им дать?! У меня у самой куча проблем, — чувствовала себя обессиленной Наталия Петровна.
— Да, им нужна поддержка, но для своего возраста они очень рассудительные дети, и сильные, я бы сказал.
— Они гордые, в них это чувствуется, — высказалась Наталия Попова. — Такой же гордой была их мать, хотя я мало её знала. Но говорят, она была очень порядочной. Жаль, рано умерла.
— Да, отец у них тоже был замечательным, его уже тоже нет с нами, — грустно заметил Александр Плясунов.
Разговор плавно протекал, обходя острые темы, которые ни тот, ни другая обсуждать не желали. При прощании, когда Наталия Попова поднялась со своего места, Александр Плясунов опять поцеловал ей руку:
— Наталия, я слышал, что Вы работали костюмером в театре. А почему бы Вам не попробовать опять устроиться костюмером?
— А Лера? Она же большую часть дня должна быть дома. Может, удастся устроить её в школу, тогда я подумаю над этим.
— Значит, завтра, как мы договорились, привозите Лерочку. Позвоните — во сколько высылать машину.
— Спасибо, Александр Петрович, — поблагодарила его мама Валерии.
— Ещё не за что. Кстати, как я говорил — моя галерея шефствует над школой искусств, где обучаются дети с ограниченными возможностями.
На следующий день Наталия Петровна привезла дочь на посланной за ними машине в галерею. Для Леры там был просто рай: она в силу ограниченности своих физических возможностей и жилищных условий не могла позволить себе побегать. Да, бегать в полном смысле слова она не могла. Но своей активностью Валерия поразила любителей искусства, степенно прогуливавшихся в тот день по галерее. Она переходила от одной картины к другой, часто требуя комментариев по поводу висящего на стене полотна. Александр Петрович, который следовал за ней, старался давать внятные пояснения, чтобы его мог понять восьмилетний ребёнок. А Наталия Петровна была просто на седьмом небе от счастья:
— Я никогда Лерочку не видела такой оживлённой и весёлой.
— Говорят: искусство сделало человека человеком. У меня своё мнение на этот счёт: я думаю, что искусство помогает выживать. Глядя на Леру, я понял, что буду и дальше помогать развиваться арт-терапии.
— Это что такое?
— Буквально значит, лечение искусством. В живописи, прежде всего, светом. Больным детям нужны яркие краски, и самим им нужно позволить раскрыть себя в рисовании.
— Я вижу, что Лере помогает рисование.
Напоследок Александр Плясунов подарил Валерии книгу с репродукциями.
— Спасибо большое, но это излишне, она же ещё ребёнок — она многое не поймёт, — сказала мама Леры.
— Ничего, пусть просто рассматривает. И не всегда же она будет ребёнком. Да, и Вы, Наташа, посмотрите.
— Мы Вам очень благодарны, Александр Петрович. Не ожидала я, что, приехав сюда, встречу такого человека.
— Не стоит благодарности. Мне очень приятно кому-то помогать. А Лера будет ходить в эту художественную школу — я всё устрою. И, знаете, что, — он внезапно взял Наталию за руку. — Перебирайтесь-ка Вы ко мне. У меня места много. Я один живу, и мне порой так одиноко. А о Лере я позабочусь. Если нужно на дом педагогов будем вызывать.
— Ой, Александр Петрович, — не выпуская своей руки из его, произнесла Наталия Петровна, — мы же с Вами только два дня знакомы, хотя у меня к Вам сразу такое доверие появилось.
Вот так встретились два одиночества, каждому из которых эта встреча дала что-то необходимое. Наталия Попова с Валерией через пару дней перебрались к Александру Плясунову, а ещё через пару дней Александр и Наталия подали заявление в ЗАГС. Вера, Костя и Юля поначалу даже расстроились таким поворотом событий, но жизнь быстро вошла в свою колею — они опять были без взрослого человека в доме, всё, как и раньше…
Наталии Петровне пришлось отказаться от опекунства. Она сама пришла к Маргарите Михайловне в районный отдел и обо всём рассказала.
— Очень жаль, а я так на Вас рассчитывала, — недовольно глянула на неё сотрудник отдела опеки и попечительства.
— Что поделаешь — жизнь сложилась иначе. Никогда неизвестно заранее, как всё обернется — где найдёшь, а где потеряешь, — не скрывая своей радости, сказала Наталия Петровна.
— Видно, придётся старого физика обрабатывать, — проговорила, кладя очки, в последнее время у неё на нервной почве стало садиться зрение, и папку с делом подростка, попавшего в трудную жизненную ситуацию, на стол Маргарита Михайловна.
Осень давала о себе знать: с каждым днём становилось всё холоднее и холоднее, и темнело всё раньше и раньше. В один из дней Вера поздно возвращалась домой — было уже темно. С самого раннего утра Вера не была дома: сначала поздно закончившиеся уроки в школе, потом она отправилась к Лидии в театр, а вечером поехала кое-что купить для Юли, у которой скоро день рождения, но об этом после. Вера шла по улице, где не было ни души, или ей так казалось, что не было ни души, потому что было темно. А вдруг всё же кто-то есть, и у этого кого-то совсем не благие намерения — каждый день появляются сообщения о маньяках. Вон мелькнула какая-то тень, она двигалась в сторону Веры. Девочка ускорила шаг, вжала голову в плечи, прижала сумку к груди, там было много ценного. Если с ней что-нибудь случится сейчас, то никто даже этого не узнает — Костя и Юля не знают, куда она пошла. Может, позвонить им?! Вера не могла нащупать в темноте телефон. Как страшно умереть в неизвестности. А если её похитят, то об этом тоже никому не будет известно, таких случаев миллион. Вера начала молиться, постепенно она успокаивалась, и страх отступал.
Ещё погода мерзкая, непонятно: то ли осень ещё, то ли уже зима. А все ещё обещают бабье лето! Где же оно?! Вдали показались знакомые объекты. Стало легче. Это, кажется, дом в котором живёт Александр Плясунов, а теперь ещё Наталия и Валерия Поповы. Вера побывала у них один раз, когда помогали перевозить вещи. Как им всё-таки повезло повстречать друг друга! Это так нелегко! Вера посмотрела на их окна на пятом этаже — все светятся! Вся семья в сборе. Да, теперь у них полная семья. А у них: у неё, Кости и Юли, так никогда и не будет полной семьи. И ещё неизвестно, доберётся ли она сейчас до квартиры живой и невредимой. Вера обернулась: чёрной тени позади не было. Слава Богу! И она без происшествий дошла до дома.