СЕМАНТИКА, СЕМИОТИКА И ЭКОЛОГИЯ В "ДЮНЕ" ФРЭНКА ГЕРБЕРТА
Ронни Паркерсон
"Дюна" Фрэнка Герберта", тематически богатое и разнообразное произведение научной фантастики, является первым романом в трилогии о пустынной планете Арракис, или Дюне, и приходе к власти Пола Атрейдеса, ее мессианского лидера. Герберт изначально задумал написать один длинный роман о "мессианских конвульсиях, которые периодически настигают нас. Демагоги, фанатики, мошенники, невинные и не очень невинные свидетели - все должны были принять участие" ("Dune Genesis" 72). В конечном счете, Герберт написал шесть романов о Дюне до своей смерти в 1986 году в возрасте 65 лет. Эти шесть романов составляют то, что стало известно как Хроники Дюны. Популярность сериала не уменьшилась после смерти Герберта. Опираясь на заметки и другие материалы, оставленные Гербертом, Брайан Герберт, его старший сын и Кевин Дж. Андерсон написали десять романов в продолжение серии. Фильм "Дюна" был снят в 1984 году, а два телевизионных минисериала "Дюна" и "Дети Дюны" были сняты в 2000 и 2003 годах соответственно.
Сложная экология планеты - охватывающая желание фрименов превратить Дюну в "зеленый и плодородный мир", а также потребность Империи в местной меланжевой пряности для облегчения космических путешествий - формирует фон для борьбы Пола Атрейдеса за то,, чтобы победить своих врагов, поставить планету под контроль и исполнить свое личное предназначение. На протяжении всего романа Пол должен встречать и преодолевать трудности, которые служат тому, чтобы утвердить его в сознании фрименов как их мессию. Пол не стремится к этому титулу, но вместо этого оказывается втянутым в события, которые приводят к свержению им императора и контролю над троном.
Решение Герберта изучить мессианского супергероя на фоне экологических проблем не было случайным. Опираясь на свой опыт работы в журналистике, он отметил:
"Я уже написал несколько статей по экологическим вопросам, но моя концепция супергероя наполнила меня опасением, что экология может стать следующим знаменем для демагогов и потенциальных героев, для искателей власти и других, готовых найти "адреналиновый кайф" в начале нового крестового похода.... Я мог бы начать видеть очертания глобальной проблемы, ни одна ее часть не отделена от какой-либо другой - социальной экологии, политической экологии, экономической экологии.... Я нахожу свежие нюансы в религиях, психоаналитических теориях, лингвистике, экономике, философии, теориях истории, геологии, антропологии, исследованиях растений, химии почвы и метаязыках феромонов.Из этого возникает новая область исследований, подобная духу, поднимающемуся из ведьминого котла: психология планетарных обществ. ("Происхождение Дюны" 74).
Поэтому представляется очевидным, что центральной темой романа является не просто экология, но и экология, рассматриваемая во многих различных контекстах. В дополнение к изучению экологии окружающей среды - изучению взаимосвязи и взаимодействия между организмами и окружающей средой - Дюна также исследует социальную, политическую, экономическую и языковую экологию (Ответ 13-14). Герберт сравнил эти вариации на центральную тему с музыкальной фугой: "Иногда есть свободные голоса, которые исполняют причудливые танцы вокруг взаимодействия. Могут быть второстепенные темы и контрасты в гармонии, ритме и мелодии. Однако с того момента, как один голос вводит основную тему, все сплетается в единую ткань. Какими были мои инструменты в этой экологической фуге? Это образы, конфликты, вещи, которые оборачиваются сами на себя и становятся чем-то совершенно иным, мифические персонажи и странные существа из глубин нашего общего наследия" ("Происхождение Дюны" 74).
Эти различные экологические системы развиваются из их соответствующих отношений и взаимодействия с планетарной средой Арракиса. В частности, Герберт считал, что язык отражает экосистему, из которой развивается жизнь (ответ 2). "Мы обычно считаем, что смысл находится в печатных словах (таких, как эти), в звуках говорящего, в сознании читателя или слушателя или в какой-то воображаемой стране мыслей между ними. Мы склонны забывать, что мы, человеческие существа, эволюционировали в экосистеме, которая требовала от нас постоянной импровизации. В зеркальном смысле мы отражаем эту историю взаимовлияний во всех наших системах и процессах" ("Слушание" 98, 100).
Еще одна важная тема романа - это тема власти и природы супергероя или лидера, который обнаруживает, что он должен вести войну, чтобы получить и сохранить эту власть. Герберт твердо верил, что война является логическим следствием любой борьбы за завоевание и сохранение власти, будь то политической или экономической. Он также считал, что история в таких ситуациях поддерживает появление супергероя: "Люди склонны отказываться от принятия любых решений и передать эту способность любому лидеру, который может завернуться в мифическую ткань общества. Это сделал Гитлер. Это сделал Черчилль. Это сделал Франклин Рузвельт. Это сделали Сталин, Муссолини" ("Генезис "Дюны", 72). "Дюна№ исследует обладание политической, экономической и военной властью и, включив философию общей семантики, их общую нить: силу языка.
В период, когда Герберт писал "Дюну", он изучал общую семантику в Сан-Франциско и некоторое время работал писателем-призраком для покойного С.И.Хаякава, известного лингвиста и главного сторонника общей семантики (О'Рейли 59-60). Мона Кэмпбелл определила общую семантику как "научное исследование использования языка и злоупотребления им, изучение влияния общения на поведение и... применение научного
метода к решению такмх проблем" (Campbell 45). Альфред Кожибский (1879-1950), разработавший философию общей семантики в 1930-х годах (О'Рейли 59), теоретизировал, по словам Кэмпбелла, "что язык лишь несовершенно и неполно отражает реалии внешнего мира, что существует широкая пропасть между словом и тем, что оно обозначает, и что слово тесно связано с человеческим поведением" (Кэмпбелл 45).
Важность общей семантики в "Дюне" необходимо учитывать по двум причинам. "Во-первых, он (Герберт) подчеркивал важность языка и других культурных данных в обеспечении фундаментальной, бессознательной структуры человеческого мышления и поведения; и, во-вторых, он настаивал на том, что можно обучить людей новым семантическим привычкам и ориентации на опыт первого порядка" (О'Рейли, 60). Отличный пример того, как Герберт привносит принципы общего семантики в "Дюне", содержится в Бене Гессерит, "древней школе физической и умственной подготовки для женщин" (ответ 18). На протяжении веков Бене Гессерит провели программу размножения людей с целью в конечном итоге произвести на свет человека с уникальными умственными способностями, которого они называют "Квисац Хадерах" или "тот, кто может быть во многих местах одновременно" {Дюна 508). Все признаки указывают на то, что этим человеком может быть Пол Атрейдес. Чтобы создать тренинг Бене Гессерит, Герберт объединил принципы общей семантики с йогой, дзен, сформировав биологическую обратную связь и невербальную коммуникацию для создания могущественных существ с высшим интеллектом и способностями (О'Рейли 60).
Действительно, вся технология сознания Бене Гессерит основана на общесемантических принципах, и Герберт иллюстрирует это понятие сознания, наряду с силой языка и жеста, в самом начале романа, когда Джессика, мать Пола и Мать Бене Гессерит, приводит его на испытание Преподобной Матери Гай Хелен Мохиам: "Джессика остановилась в трех шагах от кресла, сделала небольшой реверанс, нежный взмах левой руки вдоль линии ее юбки. Пол отвесил короткий поклон, которому научил его учитель танцев, - тот, который используется, "когда сомневаешься в положении другого". Нюансы приветствия Пола не ускользнули от внимания Преподобной Матери. Она сказала: "Он осторожный, Джессика" {Дюна 6).
Значение в этом отрывке проистекает почти исключительно из жеста, а не из разговорного языка. И Джессика, и Пол проявляют свое уважение к Преподобной Матери, но только минимально и без напрасных усилий. Такая экономия жестов и языка обеспечивает эффективное общение с минимальными усилиями, и является основой экологической семантики. Действия Пола служат доказательством того, что Преподобная Мать уже знает о том, как Джессика воспитывала мальчика. В то время как эффективно используемые жесты являются отличными коммуникативными инструментами, язык, как письменный, так и устный, обладает большей силой, о чем свидетельствует реакция Пола на то, как Преподобная Мать обращается с Джессикой: Пол повернулся к старухе, сдерживая гнев. "Разве можно отмахнуться от леди Джессики, как от служанки?". Улыбка тронула уголки морщинистого старого рта. "Леди Джессика Была моей служанкой, парень, четырнадцать лет в школе." Она кивнула. - И к тому же хорошей. А теперь иди сюда!". Команда обрушилась на него. Пол обнаружил, что повинуется, прежде чем успел подумать об этом. Использует Голос на мне, подумал он. Он остановился по ее жесту, стоя рядом с ее коленями" {Дюна 1). Пол в этой ситуации бессилен и находится под контролем Преподобной Матери. Она управляет им с помощью "Голоса" и, вскоре после этого, с помощью гом-джаббара. Здесь термин "Голос" с заглавной буквы относится к аспекту обучения Бене Гессерит, где с помощью оттенков тона в голосовых высказываниях пользователь может управлять другими {Дюна 532).
Герберт также опирается на общую семантику, чтобы объяснить реакцию Пола на
сочетание слов Преподобной Матери и боли, вызванной нервной индукцией, вызванной гомджаббаром, иглой с ядовитым наконечником, используемой Бене Гессерит для проведения "альтернативного смерти теста человеческого сознания" {Дюна 519): "Пол посмотрел вниз на руку, которая познала боль, затем на Преподобную Мать. Звук ее голоса отличался тогда от любого другого голоса, что он знал на опыте. Слова были обрисованы с блеском. В них было что-то острое. Он чувствовал, что любой вопрос, который он мог бы задать ей, принесет ответ, который мог бы поднять его из мира плоти в
нечто большее" {Дюна 11).
Этот отрывок раскрывает понимание Полом силы языка. Усвоение физических качеств словам олицетворяет их силу. Слова здесь "очерчены в блеске", имеют "остроту" и способны поднять Пола "из его плотского мира". Акцент Герберта на силе языка, заключенной в обычном разговорном слове (т.е. в строчном "голосе"), очевиден на протяжении всего романа. Иногда это тонко, иногда это заявлено открыто. Изучение эпизода, в котором Пол знакомится с фрименами, показывает, что Герберт делает акцент
на языке в действии. В эпиграфе, предшествующем главе, цитата из "Частных размышлений о Муад'Дибе" принцесса Ирулан, летописец жизни и времен Пола, открыто признает силу языка: "Видит ли пророк будущее или он видит слабость, недостаток или раскол, которые он может разрушить словами или решениями, как огранщик алмазов разбивает свой драгоценный камень ударом ножа?" {Дюна 277).
Следующий эпизод представляет собой поворотный момент в романе, поскольку в нем живо рассказывается о захвате фрименами Джессики и Пола после их тяжелого побега в пустыню. Однако что еще более важно, этот опыт знаменует вступление Пола в культуру фрименов, к руководству которой он в конечном итоге поднимется. Весь эпизод заряжен напряжением. Наступила ночь, и Джессика и Пол беззащитны, если бы не превосходная сенсорная осведомленность Джессики и ее способность анализировать опасность с помощью семантических суждений. Внимательное чтение показывает, что слово "голос" используется в этой главе 33 раза. Чаще всего он используется в качестве референта или олицетворения говорящего. Вместо того, чтобы напрямую идентифицировать говорящего по имени или полу, этот метод более эффективен добавляет тексту силы и таинственности, как показывает следующий отрывок из начала эпизода: ""Было бы прискорбно, если бы нам пришлось уничтожить вас сразу", - сказал голос над ними. "Это тот, кто заговорил с нами первым", - подумала Джессика. Их по меньшей мере двое один справа от нас и один слева" {Дюна 277).
Используя "голос над ними сказал" вместо "человек над ними сказал" или какую-то другую подобную формулировку, Герберт усиливает воздействие сцены. Что вытекает из этой техники, так это настоятельная необходимость для Джессики полагаться на свои превосходные способности анализировать семантику ситуации и подчинять своих похитителей. Следующие отрывки иллюстрируют акцент, который Герберт делает на голосе и семантике: "Что у нас здесь джинн или человек?" - спросил он. И Джессика услышала в его голосе искреннее подшучивание, и она позволила себе слабую надежду. Это был командный голос, голос, который впервые потряс их своим вторжением из ночи.... "Вы тоже говорите?" - спросил мужчина. Джессика вложила в свои манеры и голос все королевское высокомерие, которое было в ее распоряжении. Ответ был срочным, но она недостаточно слышала об этом человеке, чтобы быть уверенной, что у нее есть представление о его культуре и слабостях. {Дюна 278). "Теперь я записала его голос и рисунок", - подумала Джессика. Я мог бы контролировать его одним словом, но он сильный человек... Он стоит гораздо больше для нас, не стесненный в средствах и с полной свободой действий. Мы еще посмотрим" {Дюна 280).
Джессика услышала от говорящего достаточно, чтобы понять, что она "может управлять им одним словом". Она знает, что у нее есть преимущество в противостоянии, но ее похитители по-прежнему не знают о ее силе.Используя силу своего обучения в Бене Гессерит, Джессика подчиняет своих похитителей, убеждая их лидера Стилгара принять их, а не причинять им вред. Затем Герберт через Джессику раскрывает силу, заключенную в отдельных словах: "Их целью был Ситч Табр - ситч Стилгара. Она прокрутила это слово в уме: ситч. Это было слово чакобса, не изменившееся со старого охотничьего языка за бесчисленные века. Ситч: место встречи во время опасности. Глубокие следствия этого слова и языка только начали осознаваться ею после напряжения их встречи" {Дюна 287). Мысли Джессики раскрывают коннотативную силу слов. Здесь, в контексте непосредственной ситуации, звучание слова взаимодействуют с голосом Джессики, говоря о ее происхождении и истории, чтобы раскрыть ей суть существования фрименов, существования, окруженного опасностью и требующего бдительности и общественного убежища.
С этого поворотного момента Пол сталкивается со многими проблемами и испытаниями в течение периода времени, который послужит укреплению его позиций в качестве лидера фрименов в их стремлении к контролю над Арракисом. Пол взрослеет и превращается в мужчину. В драматической сцене романа Пол и фримены одерживают победу в битве с войсками Императора и прибывают в особняк губернатора, чтобы свергнуть имперскую власть. Теперь Пол может использовать свою лингвистическую силу, чтобы контролировать даже Преподобную Мать. "Молчать!" - взревел Пол. Слово, казалось, обрело смысл, когда оно закрутилось в воздухе между ними под контролем Пола. Пожилая женщина отшатнулась в объятия тех, кто стоял позади нее, с пустым лицом, потрясенная силой, с которой он овладел ее психикой. "Джессика", - прошептала она. "Джессика"."Я помню твой гомджаббар", - сказал Пол. "Ты помнишь мое. Я могу убить тебя одним словом". Фримены, собравшиеся в зале, понимающе переглянулись. Разве в легенде не сказано: "И его слово принесет вечную смерть тем., кто противостоит праведности" {Дюна 478).
Опять же, язык получает свою силу через персонификацию. Слово "тишина"взял "вещество" и "закрутился в воздухе". Слово принимает смертоносные качества стрелы, выпущенной в свою жертву. Таким образом, лингвистическая сила прошла полный круг. Полу не нужна игла с ядовитым наконечником, чтобы осуществлять контроль; ему нужно только слово. Пол, однако, не может завершить свой приход к власти, не уничтожив Харконненов, если не полностью, то, по крайней мере, символически. В последней попытке сохранить контроль племянник и наследник барона Владимира Харкконена, Фейд-Раута, вызывает Пола на бой в "канли", или вендетте. Смертельные последствия использование языка и сила молчания проиллюстрированы во время последующего боя между Полом и Фейд-Раутой: "Они кружили друг вокруг друга, скрежеща босыми ногами по полу, внимательно следя глазами за малейшим просветом. "Как красиво ты танцуешь", - сказал Фейд-Раута. "Он болтун", - подумал Пол. Есть еще одна слабость. Ему становится не по себе перед лицом тишины. "Ты был освящен?" - спросил Фейд-Раута. Тем не менее, Пол кружил в тишине. {Дюна 483). Почему ты молчишь?" - потребовал Фейд-Раута. Пол возобновил свой пробный круг, позволив себе холодно улыбнуться тону беспокойства в голосе Фейд-Рауты, свидетельствующему о том, что давление тишины нарастает" {Дюна 484). Эти два отрывка раскрывают экологическую семантику молчания. Пол осуществляет контроль не с помощью языка, а избегая его. Здесь Герберт показывает, что смысл заключается не только в использовании языка, но и в его отсутствии. Слово - это действительно не то, что нужно, а карта - это не территория.
До сих пор мы видели в Дюне достаточно доказательств силы языка в действии. Дюна - это также роман о языке в мышлении. Это роман диалога, и повествовательный голос дополняет внутреннюю и внешнюю речь персонажей. Герберт сплетает повествовательный голос с внешней и внутренней речью, чтобы эффективно добавить своего рода лингвистический раствор к действиям персонажей. Таким образом, метафора музыкальной фуги вступает в полный расцвет. Экологическая семантика включает в себя отношения и взаимодействие пользователей или носителей языка таким же образом, как и экология как таковая предполагает взаимосвязь и взаимодействие организмов и окружающей их среды.
Эпизод, описывающий смерть архитектора экологической трансформации планеты Арракис, Лиет-Кайнза, содержит прекрасные примеры как повествования, так и использования внутренней и внешней речи в семантической фуге. Подобно небольшим изменениям в окружающей среде, способ использования или неиспользования языка может быть полезным или вредным в зависимости от ситуации, а общая семантика, как указывалось ранее, касается использования языка и злоупотреблений им. Хотя эта сцена появляется примерно в середине романа, она проникает в тематическое сердце романа и служит предзнаменованием грядущих событий. Лиет-Кайнз говорит, и он слышит голос своего отца. Соответственно, высказывания обоих голосов заключены в кавычки. Появляются следующие отрывки:"Я Лиет-Кайнз", - сказал он, обращаясь к пустому горизонту, и его голос был хриплой карикатурой на силу, которую он знал. - Я планетолог
его Императорского Величества, - прошептал он, - планетарный эколог, - прошептал он, - планетарный эколог с Арракиса. Я управляющий этой планетой". {Дюна 271). "Для работающего планетолога его самый важный инструмент - это люди" - сказал его отец. "Вы должны воспитывать экологическую грамотность среди людей. Вот почему я создал эту совершенно новую форму экологической нотации". "Он повторяет то, что говорил мне, когда я был ребенком", - подумал Кайнз. Он начал чувствовать себя прохладно, но этот уголок логики в его сознании подсказал ему: Солнце стоит прямо над головой. У тебя нет стилсьюта, и тебе жарко; солнце выжигает влагу из твоего тела. Его пальцы слабо вцепились в песок. Они даже не могли оставить мне стилсьют! "Присутствие влаги в воздухе помогает предотвратить слишком быстрое испарение из живых тел", - сказал его отец.Почему он продолжает повторять очевидное? - удивился Кайнз. {Дюна 273). "Не может быть более страшной катастрофы для вашего народа, чем если бы он попал в руки Героя", - сказал отец. Читаешь мои мысли! Кинес задумался. Что ж... пусть он2. {Дюна 276). Затем, когда планета убила его, Кайнзу в отчаянии пришло в голову, что его отец и все остальные ученые ошибались, что самыми устойчивыми принципами вселенной были непредсказуемость и ошибка {Дюна 277).(Крайне проходной момент в романе с совершенно иным мышлением. - Прим.пер.).
Когда Лиет-Кайнз умирает, слушая эту полифонию голосов, частью которой является его собственный, внешний и внутренний, он предвидит экологическую катастрофу, которая произойдет в результате его и фрименов мечты о "озеленении" Арракиса. Этот отрывок резко фокусирует тему Герберта об экологических изменениях, ставших жертвой желаний потенциальных героев и искателей власти. Небольшие изменения, будь то экологические или семантические, часто приводят к нежелательным результатам. Сила выбора, экологического или семантического, а также сила случайности
и ошибки - все это влияет на последствия жизни. Герберт понимал ценность и силу, которые можно найти как в экологии окружающей среды, так и в семантической экологии. Он понимал, как используется язык и как им злоупотребляют. Дюна служит для того, чтобы показать читателю, какое влияние язык может оказать на различные ситуации. Жизнь и смерть на Дюне раскрывается, часто резко зависая на слове.
Campbell, Mona. "Extensional and Intensional Levels of Abstraction: A
Lecture for an English or Education Course." Teaching General Semantics:
A Collection of Lesson Plans for College and Adult Classes, Ed. Mary
Morain. San Francisco: International Society for General Semantics, 1969, pp. 45-52.
Herbert, Frank. Dune. 1965. New York: Ace, 1990.
. "Dune Genesis." Omni My 1980, pp. 72-74.
. "Listening to the Left Hand." Harper's Magazine Dec. 1973, pp.92-100.
O'Reilly, Timothy. Prank Herbert. New York: Frederick Ungar, 1981.
Touponce, William F. Prank Herbert. Boston: Twayne, 1988.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorb