Старорусский курорт

10 июля

     Наша страна огромна и необъятна. В каждом уголке её есть что-то уникальное, необычное, притягивающее взор и захватывающее дух. Разнообразные природные зоны: от арктических пустынь и тайги до степей и субтропиков. Сотни городов и тысячи деревень, сёл, станиц. Кого-то больше привлекают города с развитой инфраструктурой, торговыми центрами и кипящей жизнью: Москва, Новосибирск, Краснодар. Кому-то больше по душе маленькие сёла с деревянными домиками, своим двором, животными, где жизнь спокойна и размеренна изо дня в день. Кто-то всем сердцем влюблён в курортные города, где можно отдохнуть и оздоровиться; самые известные из них – Кавказские минеральные: Кисловодск, Ессентуки, Пятигорск и другие. Но есть и те люди, кого привлекают исторические и культурные города нашей страны. К числу таких людей отношусь и я. За относительно недолгую свою жизнь я неисчислимое количество раз побывала в Санкт-Петербурге, несколько раз посещала Великий Новгород, Владимир, Суздаль, Ярославль, была в Кинешме, Пскове и Муроме. Впрочем, мне больше нравятся маленькие города. Есть в них что-то особенное, душевное. Как правило, в них хорошо сохранена первозданная природа, которую я тоже неимоверно люблю.
     Так, я уже давно мечтала попасть в Старую Руссу. Много читала о ней из биографии Достоевского, по его произведениям, смотрела работы художников, дореволюционные фотографии и письма, отправленные из Старой Руссы в конце XIX – начале XX века. Одним словом, в Старую Руссу я влюбилась ещё до того, как посетила её. Наконец, собралась и купила билеты. Узнав о том, что в городе есть санаторий, я взяла в него путёвку и отправилась в путешествие, предвкушая провести неделю, проходя процедуры, выпивая по стаканчику минеральной воды в день, посещая музеи и храмы, а также гуляя по улицам и наслаждаясь красотами природы. И, конечно, мне с нетерпением хотелось познакомиться с новыми и интересными людьми.
     До Старой Руссы я добралась на небольшом микроавтобусе. Помимо меня в нём ехали ещё несколько человек: молодой мужчина и пожилая женщина – жители города, а также взрослая пара – муж и жена, не впервые посещающие старорусский курорт. Поговорив с ними, я узнала, что они каждый год берут путёвку в санаторий, любят оздоровляться и заниматься спортом, посещать всевозможные мастер-классы и конкурсы, которые организует администрация санатория. Они забронировали номер в корпусе «Рахманинов», который находился ближе к центральным воротам санатория. Я же взяла номер в «Менделееве», потому что он был самым дальним. Я люблю укромные места, где много зелени и где можно наедине поразмышлять о разных вещах. Мужчина и женщина, впрочем, тоже хвалили этот корпус и говорили, что брали там номер поначалу, но потом решили пожить в других корпусах для разнообразия. «Рахманинов» полюбился им больше.
     Водитель высадил нас в двухстах метрах от входа в санаторий, на перекрёстке Минеральной улицы и улицы Ломоносова. Я остановилась со своим чемоданом посередине тротуара, чтобы оглядеться. Справа, на другой стороне улицы, тянулся ряд одноэтажных деревянных домиков с треугольными крышами, ограждённых невысоким заборчиком. В окнах виднелись люди, а со стороны дворов этих домиков доносились кудахтанье кур и визжание поросят. Слева от меня шла сварная ограда с завитками, за которой простирались густые заросли, через которые было невозможно что-либо увидеть. Дворы с животными и заросли деревьев располагались прямо в центре города, что несколько удивило меня поначалу. Однако тротуар был ровно и аккуратно выложен красной плиткой. Между ним и дорогой шёл ряд высоких деревьев с побелёнными стволами и густой листвой. Через небольшие промежутки располагались фонари с двойными гранёными светильниками. Мои попутчики уже убежали далеко вперёд, и когда я заметила это, тоже начала потихоньку продвигаться, но продолжая делать фотографии домиков и тротуара с деревьями.
     Вскоре я дошла до крыльца корпуса санатория. Это было трёхэтажное светлое здание с жёлтыми вставками по его краям. «Курорт Старая Русса» – гласила надпись над крыльцом. В этом, втором корпусе, располагалась служба приёма и размещения. Я быстро подняла чемодан по лестнице и вошла в холл. Мои попутчики уже стояли за стойкой администратора и оформляли документы, я подошла и также встала за ними в очередь. Кроме нас в холле больше никого не было. Стойка администратора тянулась вдоль стены, а затем загибалась. Напротив, у окна, стояли два деревянных столика с элегантными тоненькими ножками, а за ними деревянные кресла, оббитые изнутри красной рогожкой. На белом потолке по его периметру располагались круглые светодиодные лампы, а в центре потолка висели две золотые люстры, ярко светящие белым светом и отражающиеся в мраморной плитке пола. За стойкой администратора вдоль всей стены до потолка тянулся узенький жёлтых шкаф с множеством ячеек, в которых висели ключи. Администратор, молодая девушка, разговаривала с моими попутчиками. Первым делом я обратила внимание на её бейдж – у неё было довольно редкое имя – Инесса. На девушке была надета белая кофта с узким горлом, а сверху бордовый пиджак со значком сети отелей и санаториев – «AMAKS». Она смотрела на заселяющихся большими серо-синими глазами, подведёнными несколько раз тушью сверху и снизу, и пожимала свои тонкие губы, отчего слегка вздёрнутый её нос немного опускался вниз. В ушах Инессы висели маленькие, похожие на капельки, золотые серьги с прозрачными камнями. Русые волосы её, осветлённые на концах, были закручены наверх и закреплены заколкой. Инесса разговаривала очень высоким голосом, хлопала ресницами и много улыбалась.
     Наконец, мои попутчики завершили регистрацию и направились со своими чемоданами и сумками в сторону выхода на территорию санатория. Мы попрощались с ними, и они скрылись за дверью. Это был первый и последний раз, когда я видела их. Мы не встречались больше ни на завтраках, ни на обедах, ни на ужинах, ни на процедурах, ни на территории санатория, нигде. Я заметила это на третий день своего пребывания в Руссе. Так больше мы и не встретились. До сих пор не знаю, что это было, но особое внимание на этом я более не заостряла.
     – Добрый день! – мило улыбнулась мне Инесса. – Вы уже были у нас раньше?
     – Добрый! – ответила я. – Нет, в этом городе я впервые.
     – О-о! – воскликнула она и её глаза раскрылись ещё больше. – Вам обязательно у нас понравится!
     Инесса ввела мои документы в базу данных и дала ключи от номера. Помимо них я также получила красную карточку, чтобы проходить через турникеты и двери, и карту курорта. Я поблагодарила Инессу и направилась к выходу. По карте территория санатория сначала показалась мне небольшой, однако когда я вышла и очутилась на узкой тропе, окружённой высокими и могучими деревьями, через которые лишь слабо проглядывались жёлтые корпуса, я поняла, что ошиблась. Я развернула карту и попыталась сообразить, как мне добраться до своего корпуса. Надо было свернуть налево к тротуару, который упирался в крыльцо третьего корпуса «Достоевский», после чего повернуть направо и пойти по дороге, не сворачивая, до самого её конца. Там, в самой глубине курорта, меня ждал мой шестой корпус. Карта также показывала, что в нём помимо ресторана находился кино-концертный зал. Это было уже что-то более интересное.
     Я отворила дверь и вошла в холл корпуса. Справа располагался гардероб, а слева зона отдыха с креслами, невысоким столиком и стойкой с журналами. Я спустилась по небольшим ступенькам вниз и поприветствовала администраторов, стоящих возле лестницы. Они, увидев, что я с чемоданом, любезно показали мне, куда идти и где расположен мой номер. Я поднялась по широкой лестнице на второй этаж и свернула налево в темный коридор. На полу лежал серый чистый ковёр, а по обеим сторонам располагались светлые двери. Почти в самом конце коридора меня ждал поворот направо – в одноместные номера. Там пути разветвлялись: один коридор сразу поворачивал налево, а второй шёл прямо, но потом тоже изгибался в правую сторону. Стены были покрашены в персиковый оттенок, были включены небольшие светильники на стенах, двери были сделаны из более тёмной древесины. Там я встретила уборщицу. Она чистила красный ковёр на полу, но увидев меня, спросила, какой у меня номер, и после моего ответа указала рукой на левый поворот. Я прошла и снова повернула. Наконец, передо мной открылся коридор с остальными номерами. Я прошла вглубь и нашла свой.
     Первое, что я увидела в номере, были яркие бордовые шторы, собранные по бокам трёхстворчатого окна, которое было завешено белым тюлем. Вдоль него располагалась довольно широкая кровать, застеленная таким же бордовым покрывалом. Над ней висел ночник, а справа стояла маленькая тумбочка. Напротив кровати располагались трюмо с зеркалом и невысокий столик. На столике стояли чайник, графин и стеклянный гранёный стакан на подносе. У трюмо располагался массивный деревянный стул, обитый так же, как и кресла в холле второго корпуса. На стороне, противоположной окну, стоял шкаф с зеркалами. Стены номера были такого же персикового тона, как и стены в коридоре. В прихожей, в которую я изначально вошла, справа от входа висело вертикальное зеркало в полный рост. Напротив него была дверь в ванную. Я прокатила чемодан по светлому ламинату к кровати. На тумбочке лежал ламинированный лист бумаги с расписанием работы ресторана: завтрак – 7:40-10:30, обед – 12:30-15:30, ужин – 17:30-20:15. Шёл седьмой час, и поэтому я решила отправиться на ужин, а заодно сразу посмотреть, как утроен ресторан.
     Дорога обратно доставила мне несколько сложностей, поскольку я ещё не запомнила все повороты. Я спустилась вниз по лестнице и свернула налево в такой же тёмный коридор, как и на втором этаже. В конце его и располагался ресторан. В небольшом светлом помещении, отделяющем ресторан от коридора, находилась стойка администратора. За ней стояла девушка в такой же униформе, как и у Инессы. Наблюдая, что делают другие при входе, я приложила красную карточку к датчику и прошла к раковинам, располагавшимся в противоположном углу. Над каждой из них была мыльница с жидким мылом, а ещё выше вдоль всей стены висело широкое зеркало. Высушив руки сушилкой, я вошла в зал ресторана. Это был очень большой зал, тянувшийся вперёд и поворачивающий направо где-то далеко в самом его конце. Справа, у окон, стояли столики на два человека. Остальные, в середине зала, были на четыре-шесть человек. В ресторане был шведский стол: слева располагались столешницы, к которым люди подходили с подносами. Туда отправилась и я. В ассортименте было много закусок, горячих блюд, а также фруктов и ягод. Выбрав необходимое, я направилась к столикам. Многие люди к этому времени уже закончили ужинать и стали расходиться, поэтому я смогла выбрать место у окна, подальше от входа. Прошла всего пара часов с моего приезда в Руссу, но я уже почувствовала, что мне в ней понравится. Хотя бы потому, что внешний вид города и люди показались мне приятными. В зале играла спокойная классическая музыка. Кажется, симфония Чайковского. За окном постепенно темнело, на улице зажигались фонари, а густая крона деревьев качалась из стороны в сторону. Отужинав, я вернулась в свой номер, уже без труда найдя его. Как приятно уснуть в мягкой постели после долгих часов езды в кресле машины!


11 июля

     День мой начался с пяти утра. Именно это время подъёма я считаю оптимальным для себя. Ночью, пока я спала с открытой форточкой, сквозь сон слышала звуки дождя – капли, барабанящие по крыше и карнизу. Это не могло не заставить меня выйти на улицу сразу же после пробуждения. В воздухе стоял приятно бодрящий запах мокрого асфальта. Солнце уже оторвалось от горизонта, но ещё не поднялось выше густой кроны деревьев, поэтому тротуар находился в тени. В поле моего зрения никого не наблюдалось. Разве что, только голуби перелетали с одной лужайки на другую и кошки гуляли вокруг корпуса. На травинках ещё оставались крупные дождевые капли. Я сделала несколько кругов вокруг корпуса. Я шагала, рассматривая разные деревья, слушала мелодичное пение птиц и вдыхала свежий воздух. После я вернулась обратно в номер, чтобы отдохнуть перед предстоящим походом к врачу и на процедуры. На завтрак я пришла ровно к началу открытия ресторана с целью увидеть, что и как в нём происходит ранним утром. Когда я подошла за пять минут, в коридоре уже образовалась большая очередь. Вышла та же девушка-администратор, что была вчера, открыла широкие стеклянные двери, и поток людей стал заполнять зал. В утреннем ассортименте было больше каш и блюд из молочных продуктов. У самого входа даже поставили кофемашину. Я снова заняла полюбившееся мне со вчерашнего дня место и принялась за завтрак. Приятную музыку в зале перебивали громкие голоса людей, их было больше, чем вчера. Между столами проходили молодые девушки и парни в красной униформе и белых фартуках. Они собирали посуду со столиков и протирали скатерти.
     После завтрака я отправилась на приём к врачу в здание водолечебницы. Оно располагалось за корпусом «Рахманинов», через Верхнее озеро. Я вышла с запасом времени, чтобы не опоздать, и сделала это правильно – дорожная развилка снова запутала меня. Я пошла по тротуару с фонарными столбами, который начинался у нашего корпуса, но пути часто пересекались и сворачивали в разные направления, а всё, что я видела вокруг, были могучие деревья с густой кроной, которые не давали посмотреть вперёд и сообразить, куда я иду. Наконец, я вышла к Муравьёвскому фонтану. Вокруг него располагались деревянные скамейки, а вокруг самого фонтана бегало множество детей. Струя воды его с силой била вверх, и брызги разлетались на заасфальтированную площадку. Я миновала фонтан и свернула к Верхнему озеру. По траве около его ограждения важно шагали утки и селезни. Они издавали громкое кряканье и с удовольствием ели хлебные крошки с рук посетителей санатория, пощёлкивая плоскими клювами. Помимо уток на песке под лучами солнца грелись сизые голуби. Они прищуривали свои круглые глаза, чистили пёрышки на крыльях и хвосте и довольно курлыкали. Над самим озером, дальше от берега, кружили белые чайки, высматривая рыбу. Я прошла озеро и, наконец, очутилась у водолечебницы – жёлтого двухэтажного здания с большими окнами и полукруглым крыльцом с крышей над ним. В светлом холле здания меня ждали турникеты. Я приложила карту и прошла. Кто-то из администрации сразу указал мне рукой налево, когда увидел, что я гляжу по сторонам. Я прошла по застеклённому коридору, который соединял два корпуса здания, и вышла в холл. В нём располагались процедурные двери, около которых уже в очередях стояли люди.
     На часах было почти девять утра, и это означало, что скоро начнётся мой приём, на котором я должна получить процедуры. Около лифта скопилось много людей, и я решила пойти по лестнице, потому что мой 206 кабинет располагался на втором этаже.
     Холл второго этажа был более пустым и спокойным. В мой кабинет очереди не было совсем, поэтому я сразу же вошла. Табличка на двери гласила: «Данилова Ника Львовна». За столом сидела женщина в возрасте с относительно смуглым лицом и густыми тёмно-каштановыми волосами. Я поздоровалась с ней, и она поприветствовала меня в ответ – сдержанно, но беззлобно. Она сжала свои тонкие сухие губы и посмотрела на меня глазами, скрывшимися под тяжёлыми веками. Тонкие изогнутые брови делали выражение её лица напряжённым и даже немного злым, но она постаралась улыбнуться, чтобы не выглядеть слишком сурово.
     – У Вас первичный приём сегодня? – спросила врач.
     – Да, – ответила я и прошла в кабинет.
     Кабинет был небольшим: слева располагалась раковина и кушетка, а справа шкаф с зеркалом. У окна стоял стол с компьютером и фикус, а также висел календарь на июль месяц.
     После приёма врач распечатала мне процедурный лист на всю неделю. В четверг у меня уже стояли гидромассаж дёсен минеральной водой, КУФ, ингаляция и аромаванна. Все процедуры в этот день заканчивались до обеда, более того, такие, как гидромассаж и КУФ, можно было проходить в продолжительный промежуток времени, потому что на них шёл самый быстрый поток людей. Мы немного поговорили с врачом о том, откуда я приехала, и она была очень удивлена, что я из интереса решила провести неделю в поезде, чтобы добраться до европейской части России с другого её конца вместо самолёта. Ника Львовна оказалась приятным человеком, несмотря на свой внешний вид, даже смеялась и шутила.
     После получения листа процедур я отправилась на первую из них (гидромассаж дёсен), которая должна была начаться через десять минут. Местом процедуры была грязелечебница – жёлтое двухэтажное длинное здание с белыми колоннами на входе и узкой треугольной крышей, напоминающими греческий храм. Я вспомнила, что видела его около Муравьёвского фонтана. Туда я и направилась.
     По обеим сторонам аллеи вплоть до грязелечебницы тянулись тоненькие рябины с алыми плодами, а под ними стояли деревянные скамейки. Пройдя через уже знакомую мне систему турникетов, я свернула направо в коридор. Там помимо отдыхающих ходило много врачей в белых и синих халатах. У второго кабинета, где я должна была проходить процедуру, уже образовалась очередь из десяти человек. Пока я стояла, я наблюдала за тем, как она проходила. Люди заходили, отдавали карту тучной медсестре, с подведёнными ярким синим карандашом глазами и пучком на голове, затем брали из контейнера продезинфицированную железную насадку-трубочку с отверстиями, садились к раковине, подключали насадку к резиновой трубке и включали напор минеральной воды, после чего направляли его на зубы и переворачивали песочные часы. По истечении времени они снимали насадку, складывали её в другой контейнер на дезинфекцию, забирали карту и уходили. Всего времени это занимало около пяти минут, поэтому люди проходили быстро, особенно учитывая то, что раковин в кабинете было восемь. Однако мне пришлось подождать из-за очереди. Я стояла, разглядывала коридор и его оформление. Стены были покрашены в белый цвет, пол – выложен из светлого кафеля. Дальше по коридору располагались другие кабинеты, напротив них стояли диванчики, на которых сидели люди. В основном, пожилые.
     В какой-то момент краем глаза я заметила что-то ярко-фиолетовое. Сиреневый и фиолетовый – мои любимые цвета, поэтому я автоматически повернула голову вправо. Из кабинета вышла медсестра. На ней был надет брючный костюм ярко-фиолетового цвета. Медсестра пересекла коридор и вошла в дверь напротив. Тогда я смогла заметить её причёску. Её русые густые волосы, высветленные на концах, были заплетены в длинную косу с множеством интересных переплетений, повторяющих узор морских волн. На конце косы медсестры сидела резинка с большим сиреневым бантом, украшенным декоративными драгоценными камнями. «Какая необычная причёска и какая яркая одежда! – сразу подумала я. – Должно быть, она только закончила колледж».
     Я продолжила стоять, дожидаясь своей очереди и уже забыв про медсестру. Она, однако, вернулась обратно в свой кабинет. Когда она вышла, я снова посмотрела на неё, на её лицо. К моему удивлению, это была взрослая женщина лет тридцати пяти. Она шла, улыбаясь и смеясь сама себе. Я тоже непроизвольно улыбнулась от глубоко изумления, поскольку никогда бы не подумала, что человек в таком возрасте может одеваться так ярко. Улыбка на моём лице держалась до конца дня.
     К обеду я прошла все процедуры, снова побывав в водолечебнице. За весь день я встретила много медсестёр, но ни одна из них не была одета так ярко и со вкусом, как та, и ни у одной из них не было такой причёски, как у той, в основном пучки или низкие хвосты. Даже молодые медсёстры выглядели бледно и невзрачно. Весь остальной день мою голову не покидал вопрос: откуда человек берёт энергию, чтобы оставаться таким молодым в душе и таким радостным даже в таком возрасте?
     В обед в ресторане нас встречала другая администратор, Мария. Это была высокая женщина с прямым острым носом, большими голубыми глазами, которые выделялись на фоне её бледного лица, и светлой причёской-лесенкой. Она, вероятно, увидела на экране своего компьютера, после того, как я приложила карту, что я всего второй день в санатории, и посоветовала мне посетить кино-концертный зал на досуге вечером, потому что там планировалось эстрадное выступление ансамблей. Администратор была очень вежливой и улыбчивой. Я поблагодарила её, но знала, что максимум, что смогу сделать после такого насыщенного дня, это ещё раз прийти в ресторан на ужин и немного погулять по вечернему санаторию. Больше всего меня вымотала необходимость бегать между грязелечебницей и водолечебницей, потому что процедуры стояли таким образом, что после каждой мне приходилось идти обратно в предыдущее здание. Впрочем, это было единственное неудобство, которое я обнаружила.
     На обед в ассортименте появились супы, автомат с мороженым, а также был организован отдельный стол с графинами, в которых была налита вода с разными фруктами и ягодами: лимонная, лаймовая, клубничная, апельсиновая, грейпфрутовая, брусничная.
     Во время послеобеденного отдыха в номере я, наконец, вспомнила, что в Старой Руссе есть минеральный источник, и что я именно для этого и приехала в город, и даже взяла специальные раскладные стаканчики, которые купила когда-то давно в Кисловодске. По карте галерея располагалась как раз напротив моего корпуса через небольшой лес. К ней вела уже знакомая мне тропинка с фонарными столбами. Когда я шла по ней утром, я свернула к Муравьёвскому фонтану. Сейчас мне нужно было повернуть налево.
     Питьевая галерея представляли собой длинное здание с красивой вывеской прописными буквами. Перед ней располагался большой газон с ровно подстриженными невысокими ёлочками и множеством разных ярких цветов, высаженных интересным узором.
     За панорамными дверями галереи начинался большой холл. В середине его было стеклянное ограждение до потолка, внутри которого располагалась небольшая квадратная площадка с травой, кустиками и двумя креслами. В холле было также много разных растений, но в горшках. В основном, декоративные пальмы: финиковые, драцены, юкки. Я прошла по холлу и вышла к коридору с источниками. Справа от них стояло чёрное фортепиано с такого же цвета банкеткой. Это сразу же обрадовало меня, и я решила, что в один из дней обязательно поиграю на нём. Я прошла дальше к краникам, у которых уже стояло несколько человек. В галерее было два источника: 11 и 12. Для каждого было шесть кранов: три с тёплой водой и три с холодной. Сверху на мраморной стене висели большие таблички с информацией об источниках: химическом составе воды и доле каждого элемента, глубине скважины, а также рекомендациями по применению минеральной воды для людей с различными заболеваниями. Я попробовала все варианты воды и нашла 11 источник более мягким. Впрочем, оба они были солонее, чем кисловодские. Моим любимым стал 11 холодный.
     Я пересмотрела состав минеральной воды и прошла дальше по коридору. Справа располагались небольшие магазинчики. Рядом с ними стоял кожаный диван, а за ним был большой низкий подоконник, на котором стояли разные баяны и аккордеоны. Ещё ни в одном санатории я не видела так много музыкальных инструментов. Я давно уже основательно не играла на аккордеоне, музыкальный класс по которому окончила в школе, но их наличие заставило меня непременно захотеть проверить мышечную память своих пальцев. Продавцы в магазинчиках с улыбкой подтвердили, что я могу поиграть на любом инструменте, если хочу. Я взяла красный аккордеон 3/4, такой же, какой был у меня, и села на диван. Чтобы разыграться, я сыграла «Утомлённое солнце». Я помнила главную мелодию, но порядком забыла форшлаги и аккорды. Однако мои пальцы меня не подвели. Они позволили мне сыграть и сонатину соль мажор Коробейникова, и «Арию» Баха, и «На прекрасном голубом Дунае» Штрауса, одно из моих любимых произведений моей последней, выпускной академической программы. Пока я играла, вокруг меня собрались люди. В основном, пожилые. Я заметила их только тогда, когда закончила играть. Кто-то хлопал, кто-то снимал меня на видео. Я была рада, что людям понравилась моя игра, но больше была удивлена тому, что я всё ещё что-то помнила. Чтобы обрадовать курортников ещё больше, я сыграла несколько военных песен, которые мы с музыкальной школой играли каждый год на девятое мая в парке, даже после её окончания. Это были «Священная война», «Катюша», «Три танкиста», «Смуглянка» и «День Победы». Эти произведения я помнила лучше, поскольку играла их всего пару лет назад, в тот год, когда уезжала учиться в другой город. Кто-то из людей начал пританцовывать, и это заставило саму меня улыбаться. С хорошим настроением и полная сил я вышла из галереи. Солнце уже опускалось за горизонт, медленно, но уверенно.
     После ужина, когда солнце уже село, я собралась прогуляться по окрестностям. Я вышла на улицу и двинулась прямо по тротуару с фонарными столбами. Было темно, и они горели приятным жёлтым светом. Проходя по светлой дорожке, я услышала голоса людей. Сначала я не обратила на них внимания, но голоса стали раздаваться громче и громче, после чего до моих ушей донеслись слова «немецкий язык» и «лингвистика». Я сразу же поняла – я обязана туда пойти. На лужайке, окружённой деревьями, стояла небольшая круглая деревянная беседка. В ней сидели две женщины: одна крупная и высокая, лет сорока, в белой футболке, с осветленным каре и в больших очках с чёрной широкой оправой; вторая – лет пятидесяти, невысокая, среднего телосложения, с короткой аккуратной укладкой и спокойными глазами.
     Я приблизилась и пожелала дамам доброго вечера. Извинилась перед ними за то, что отвлекла и поинтересовалась у первой, имеет ли она какое-то отношение к языкам.
     – Я услышала, Вы упомянули немецкий язык и лингвистику, – негромко произнесла я, – я сама имею к ней отношение, и мне стало интересно, имеете ли Вы.
     – Я? – переспросила женщина грубоватым голосом, но с оживлённым выражением лица. – Я – нет, я рассказывала Вере про своего сына, он живёт в Германии, – объяснила она и указала на свою собеседницу. – Я Берта.
     – Очень приятно, я Надежда, – сказала я и села рядом с Верой. – У Вас такое необычное имя!
     – Ну, – согласилась Берта и несколько раз покивала головой, – мой дед был обрусевшим немцем.
     – Значит, Вы всё-таки имеете отношение к немецкому, – произнесла я.
     – К немецкой нации, разве что, – сказала она. – К языкам у меня способностей нет и никогда не было, а у сына оказались. Он недавно окончил мюнхенский университет и теперь работает там. Я ездила к нему весной.
     – И как? – спросила я. – Вам понравилось?
     – Ну, приятная страна, в целом. Пунктуальный транспорт, чистый воздух и вода, кругом насаждения, социальная сфера на высшем уровне. Правда, товары и услуги там очень дорогие, по нашим меркам, а так неплохо.
     – Я слышала о таком, – согласилась я. – Я в Германии не была, но моя однокурсница туда летала на полгода по программе обмена. Жаловалась, что было очень трудно снять хорошее жилье, потому что благоустроенное было очень дорогим. И к приезжим там не очень хорошо относятся, говорят.
     – Ну, у сына такие же проблемы были сначала. А ты почему не летала в Германию? Ты тоже изучаешь языки?
     – Да, тоже, но английский и французский, поэтому пока не была в Германии.
     – И где же ты учишься? На кого?
     – В Санкт-Петербурге, на зарубежного филолога.
     – В Санкт-Петербурге? – подала свой спокойный голос Вера. – Ты там живёшь?
     – Да, уже два года, – ответила я.
     – Я тоже, – более оживлённо произнесла Вера.
     – Ваш город очень красивый! – сказала я с улыбкой. – Богатая культура и уникальная история!
     – Согласна, но я тоже не так давно живу там. Родилась в Екатеринбурге, училась в Кирове, потом там работала некоторое время, а в Петербург переехала всего лет десять назад. Но в душе мне всегда нравился именно он. Я невероятно сильно люблю его историю. Я училась на историческом, поэтому сейчас работаю экскурсоводом.
     – Это очень интересная профессия и работа, особенно в Петербурге! – произнесла я. – Я посетила там много музеев, была в Царском Селе и Петергофе, но есть ещё много мест, куда бы я хотела попасть, всех их за раз не обойти.
     – А ты сама откуда? – спросила меня Берта.
     – Я выросла на Дальнем Востоке, – ответила я. – На севере, где очень холодно. Поступила в университет и уехала, но всё равно продолжаю путешествовать по всей России и, конечно, навещать родных в родном городе. В начале лета была у них, сейчас отправилась смотреть новые города.
     – Планируешь переезжать в Петербург потом? – поинтересовалась Вера.
     – Пока не знаю, – сказала я, подумав. – Надо найти работу, чтобы иметь средства для постоянного проживания, купить квартиру. Петербург – дорогой город, поэтому не всё так легко. А так, да, хотелось бы, конечно. Я люблю Петербург.
     Мы провели ещё немного времени, прежде чем на улице окончательно стемнело. Для прогулок было уже поздно, и я возвратилась в номер. Никогда бы не подумала, что Вера не коренная петербурженка, поскольку её манера речи и манера вести себя были абсолютно петербургскими. Видимо, это действительно её город.


12 июля

     Как и вчера, день мой начался с восходом солнца. В половину шестого я уже вышла из корпуса и направилась к фонтану, чтобы насладиться пустыми улицами и утренней прохладой. На площадке возле него уже собралось много голубей. Они клевали хлебные крошки, оставшиеся со вчерашнего дня, и важно шагали, качая головами вперёд и назад. Я опустилась на скамейку, достала из сумки пакет со свежим хлебом и рассыпала крошки вокруг. Голуби тут же слетелись к моим ногам и начали клевать хлеб, иногда наклоняя свои головы вбок и посматривая на меня оранжевым глазами с чёрными зрачками. Нежаркое солнце уже освещало площадку, а издалека доносились крики чаек, кружащих над озером. За моей спиной шелестели могучие зелёные ветви громадных деревьев. В кустах неподалёку друг за другом бегали подросшие котята. Какая благодать! Именно такие города я люблю: маленькие, исторические, с красивой архитектурой, умеренным климатом и нетронутой природой.
     Вдалеке среди деревьев начала мелькать фигура человека. Сначала я решила, что она мне померещилась, но затем из-за широких дубовых стволов выбежал седой пожилой мужчина: высокий, подтянутый и бодрый. Он размеренно бежал по тротуару в спортивном костюме сначала мимо озера, затем к грязелечебнице, но потом он заметил меня. Мужчина подбежал ко мне и остановился.
     – Доброго утра, барышня! – обратился он ко мне бодрым голосом, и на его лице засияла улыбка. – Тоже наслаждаетесь утренней прохладой и тишиной?
     – Доброго! – улыбнулась я в ответ от лёгкой неожиданности. – Да, люблю созерцать утреннюю природу. А Вы, наверное, любите утренние пробежки? – предположила я.
     – Верно, – подтвердил мужчина. – Как Вас зовут?
     – Надежда.
     – Очень приятно! Меня – Евгений, – улыбнулся он. – Вы всегда так рано встаёте, Наденька?
     – Да, люблю вставать рано и жить по расписанию.
     – Мне тоже по душе такой образ жизни. Сейчас у меня утренняя пробежка, затем занятия в спортивном зале, завтрак, процедуры, обед, потом планирую поплавать в озере, а вечером после ужина пойду на занятия танцами, – ответил Евгений. В своей речи он не редуцировал звук [о], поэтому я решила поинтересоваться, откуда он родом.
     – Вы очень активно проводите время, так много разнообразных занятий! Я бы тоже с удовольствием походила на танцы, если бы к концу дня у меня оставались силы, – улыбнулась я. – А Вы, наверное, из Вологды?
     – Близко, – улыбнулся Евгений и сощурил свои впалые голубые глаза, вокруг которых собралось много морщин. – Я родился в Коми АССР, там вырос, а сейчас живу под Петербургом, в Гатчине. Как же Вы так близко угадали?
     – Не знаю, – улыбнулась я скромно. – Так показалось.
     – Это очень интересно! – более живо произнёс Евгений и сел на скамейку рядом со мной. – Откуда Вы будете?
     – Я с Дальнего Востока, но сейчас учусь в Санкт-Петербурге.
     – Из таких дальних краёв приехали! А на кого учитесь?
     – На зарубежного филолога и переводчика.
     – Очень похвально! – произнёс Евгений. – Я люблю такие благородные профессии. Вам нравится Петербург?
     – Да, безусловно! – улыбнулась я. – Красивый город с уникальными архитектурой и историей!
     – Как приятно сие слышать! – воскликнул Евгений слегка хриплым от возраста голосом. – Молодёжь сейчас совсем иная пошла, не ценит культурное наследие нашей страны. Очень отрадно, что остались ещё такие люди, как Вы, Наденька! Было приятно с Вами пообщаться, а мне пора, время не ждёт!
     – Хорошего Вам времяпровождения! – произнесла я.
     Евгений помахал мне рукой и скрылся за густыми деревьями. Я тоже вскоре встала и прогулялась вдоль озера, вдыхая свежий воздух и встречая лицом потоки прохладного ветра. На лужайке между озером и грязелечебницей стояли недавно высаженные молоденькие рябины, высотой не выше обычного куста. На одном деревце на тонких его ветках висели трёхцветные котята. Они карабкались с одной ветки на другую, пытаясь догнать друг друга. Цеплялись только что выросшими острыми коготками и иногда пронзительно пищали. Со стороны кустов за ними наблюдала большая кошка такой же раскраски. Я улыбнулась и направилась в ресторан на завтрак. К половине восьмого утра в лечебные и досуговые корпуса стали подходить врачи и остальной персонал, а к восьми утра проснулись и отдыхающие.
     На завтраке я встретилась с Бертой. Она пришла чуть позже и подсела за мой столик у окна.
     – Доброе утро, Надя! Почему одна сидишь? – спросила она меня сразу, как подошла.
     – Доброе утро, Берта! Я одна сюда приехала, поэтому сижу одна, – ответила я.
     – Скучно одной, наверное?
     – Мне вполне привычно. Я люблю иногда посидеть в одиночестве, чтобы поразмышлять.
     – Понятно, – кивнула Берта и её тёмные нарисованные брови с чётко очерченными краями слегка приподнялись. – Ты, говоришь, языки учишь? Напомни, какие именно?
     – Английский и французский, – повторила я.
     – Да, точно! А немецкий? Неужели тебе не нравится?
     – Нравится, конечно, – ответила я. – Я его учила давно.
     – И почему бросила?
     – Не нашла применения, да и уровень был недостаточно высокий, чтобы поддерживать. В принципе, я могу понимать простые вещи, но о свободном владении, конечно, речь не идёт. Возможно, когда-нибудь, если начну учить новый язык, попробую восстановить немецкий. А Вам он нравится?
     – Ты знаешь, не особо, – выпалила Берта. – Слишком уж грубый он на слух. А ты, значит, с языками свою профессию связываешь?
     – Получается так, – кивнула я и посмотрела на Берту, которая продолжала ожидающе глядеть на меня, будто ждала какого-то вопроса. – А чем занимаетесь Вы?
     – Я остеопат, – оживлённо ответила она. – Несколько лет назад закончила остеопатическую школу в Москве, сейчас держу свою собственную клинику.
     – Интересно, – задумалась я. – А на чём конкретно Вы специализируетесь?
     – В основном на головных болях, хотя имею огромный опыт лечения искривлений шейного отдела. Стараюсь постоянно совершенствоваться, раньше использовала только технику миофасциального релизинга, она направлена на снятие напряжения с мышц, и мышечно-энергетическую, но недавно начала осваивать бесконтактные методы, краниальную остеопатию.
     – Это очень много и сложно, – удивилась я. – Вы очень грамотный и знающий специалист!
     – Спасибо! – улыбнулась Берта. – У тебя, Надя, кстати, нет проблем с головными болями? Тебе не нужна помощь?
     – Нет, у меня совсем нет, – стала вежливо отказываться я, зная, к чему это всё может привести. – Мне повезло, у меня вообще редко болит голова.
     Берта слегка сжала губы и вскоре ушла, а я отправилась на процедуры. В этот день у меня были привычные ингаляция, КУФ, гидромассаж дёсен. Пока я проходила эти процедуры, я размышляла о том, что пора мне уже выбраться куда-нибудь в город. Неделя проходила, шёл третий день моего пребывания в санатории. Да, я достаточно заплатила за номер, питание и процедуры, но я не могла приехать в Старую Руссу и не посетить те места, которые давно хотела посетить. Поэтому я решила, что с завтрашнего утра обязательно пойду в храмы и музеи. Я понимала, что мне придётся пропустить один день процедур, но по-другому сделать у меня не получалось. Четверг был единственным днём, когда у меня не было процедур после обеда, во все остальные дни они стояли вплоть до самого вечера, когда музеи уже закрывались.
     Так, многие процедуры я прошла в первой половине дня, но во второй у меня оставались ещё две новые – циркулярный душ и грязевое лечение. На первую процедуру я отправилась в водолечебницу и довольно быстро её прошла. На вторую я шла в грязелечебницу, в пятый кабинет. Он находился совсем недалеко от того, в котором у меня был гидромассаж дёсен. В очереди было всего два человека, и в скором времени я вошла в кабинет. Справа стоял стол, на него курортники клали свои карты, а медсестра, сидевшая за столом, называла номер отсека, в который они проходили. Мой был тринадцатым. Я завернула налево в длинный коридор с множеством дверей и, найдя свою, вошла в неё. Отсек представлял собой небольшую комнатку, огороженную стенами. На улицу выходило окно с опущенными жалюзи, под ним располагалась кушетка, застеленная голубой медицинской пелёнкой. Рядом с ней стоял стул, на котором лежали пледы. Я села на кушетку и стала ждать медсестру, как мне сказали при входе.
     Через минуту в щели двери промелькнуло что-то ярко-фиолетовое. В отсек вошла та самая медсестра, которую я видела вчера. Я вежливо поздоровалась с ней, стараясь сдержать улыбку. В этот раз у неё был высокий хвост, завязанный той же самой резинкой с сиреневым бантиком. От медсестры исходил приятный аромат цветочных духов, напоминающий запах орхидеи.
     – Ты первый раз? – спросила она меня спокойным, но поставленным голосом, делая выразительные паузы.
     Я кивнула. Медсестра сказала мне снять обувь и лечь на кушетку. Она подвернула концы моих джинсов выше щиколоток и завернула мои ступни в марлевые мешки с горячей грязью. Затем она сняла два пледа со стула, одним накрыла моим ноги, вторым – меня полностью. Я поправила свои волосы, чтобы они не мешали мне положить голову на подушку, и в этот момент зелёно-голубые глаза медсестры широко распахнулись.
     – Какие длинные волосы! – воскликнула она. – Впервые такие вижу, какая красота! Ты долго их растила?
     – С детства, – спокойно ответила я, потому что уже привыкла к таким вопросам. – Никогда не отрезала, только подравнивала.
     – Наверное, разные причёски делаешь? – поинтересовалась она, и голос её стал выше.
     – В основном просто завиваю, если на праздники, а так нет. Хотя иногда хочется сделать что-то интересное.
     – О, как бы я хотела, чтобы у меня была дочка с такими длинными волосами, я бы ей заплетала разные причёски!
     – У Вас самой отлично получается, – произнесла я. – Я видела Вас вчера с косой, очень красиво и необычно, с разными вплетениями.
     – О, правда? – спросила медсестра, и лицо её радостно засияло. – Посмотрела видео позавчера, и захотелось сделать такую красоту на работу. Тебе, правда, понравилась?
     – Да, очень! Резинка тоже очень красивая!
     – Это моя любимая резиночка, я сама её сделала. Я занимаюсь изготовлением резиночек, держу свой онлайн-магазин. Эту работу назвала «Сиреневая нежность»!
     – Подходящее название! У Вас очень красивые резинки, я люблю такие тона, фиолетовый мой любимый цвет, – продолжила я, поняв, что затронула правильную тему для разговора.
     – Мой тоже, – ещё больше заулыбалась медсестра, но вдруг опомнилась. – Ой, мне надо идти, пациенты ждут.
     Я посмотрела на бейдж с именем, чтобы обратиться к медсестре.
     – Людмила Алексеевна! – произнесла я.
     – Можно просто Людмила, – сказала она и остановилась.
     – Сколько минут занимает процедура?
     – Пятнадцать, – ответила медсестра. – Я приду, когда время закончится. Тут ещё есть копка, – она указала на зелёную кнопку рядом с кушеткой. – Если что-то будет не так, нажимай, я приду.
     – Хорошо, спасибо, Людмила! – поблагодарила я медсестру, и она быстро пошла в следующий отсек, закрыв за собой дверь.
     Я осталась лежать. Сначала я смотрела в белый потолок. В нём отражалась я, а также стул, стоящий рядом с кушеткой. Затем я повернула голову влево. Через жалюзи я могла видеть, как по улице вдоль здания грязелечебницы гуляли люди. Кто-то один, кто-то вдвоём, кто-то группами, кто-то с детьми. Деревья качались от ветра из стороны в сторону, а солнце то скрывалось за облаками, то снова появлялось на синем полотне неба. Я размышляла о том, куда лучше завтра сходить. Из храмов я знала только Воскресенский собор, но догадывалась, что их должно быть больше. Я решила, что сначала пойду по улице Сварога в музей солеварения, затем зайду в музей романа «Братья Карамазовы», а потом и в собор. Все музеи открывались с десяти утра, поэтому выходить надо было примерно в это время, чтобы успеть до того, как соберётся толпа людей, ведь я ещё хотела сделать фотографии для своего альбома.
     К тому моменту, как я закончила прокладывать маршрут в своей голове, вернулась Людмила. Она сняла с меня пледы, мешки и дала влажное полотенце. Пока я вытиралась, Людмила обратила внимание на мою сумку – овальную, с напечатанной реалистичной кошачьей мордой на ткани спереди и с двумя пришитыми ушками.
     – Какая интересная сумочка! – улыбнулась Людмила. – Откуда такая у тебя?
     – Уже не помню, – ответила я. – Купила где-то давно.
     – Кошек, наверное, любишь? – спросила она и приподняла свои довольно тонкие брови с заострёнными концами.
     – Да, люблю.
     – Мне тоже они нравятся. У нас дома один есть, такой хитрюга! Кстати, так и не спросила, как тебя зовут?
     – Надя, – ответила я.
     – Какое чудесное имя, Надюнечка! Как приятно болтать с тобой, ты такой светлый человечек!
     – Спасибо, Людмила, Вы тоже очень приятных собеседник, – улыбнулась я.
     – Как приятно! Э-эх, надо работать работу, – вздохнула она. – Но мы с тобой обязательно увидимся потом.
     – Да, конечно! – произнесла я, и Людмила отправилась в следующие отсеки. Я вышла из кабинета и направилась в свой номер.
     После ужина я вышла на улицу в надежде прогуляться, пока окончательно не стемнело, но снова услышала разговоры со стороны беседки. На этот раз они были экспрессивнее и оживлённее, чем вчера. Я приблизилась. В беседке сидели Вера, Евгений и Берта.
     – Прошу меня простить, – медленно, но не тихо произнёс Евгений, – но я, как врач, всю жизнь посвятивший себя медицине, написавший множество научных трудов, убеждён, что остеопатия не является ни медициной, ни наукой.
     – Почему Вы так считаете? – неспокойно и экспрессивно спросила Берта. – Ведь нельзя отрицать того, что она лечит многие заболевания!
     – Я этого и не отрицаю, – интеллигентно согласился Евгений, – но остеопатия является одной из систем альтернативной медицины, как Вы говорите, а это прямо противоречит научному подходу. Нельзя одновременно быть сторонником альтернативной медицины и называться врачом и учёным.
     Берта затихла. Она несколько секунд помолчала, а затем поднялась со скамьи.
     – Ладно, я пойду, мне уже надо собирать чемоданы. Хорошего вам отдыха! – произнесла она и направилась по тропинке к тротуару. Там она заметила меня. – Привет, Надя! Жаль, я уже уезжаю, иду собираться, но знай, мне с тобой очень понравилось, с тобой вообще нет никаких проблем, – произнесла Берта, слегка повернув голову в сторону Евгения. – Приезжай на следующий год сюда снова, дообсудим наши профессии!
     – Я постараюсь, – кивнула я. – Счастливой Вам дороги!
     Берта ушла, а я пришла в беседку.
     – Зачем тебе надо было с ней спорить? – неодобрительно спросила Вера у Евгения.
     – Я не спорил с ней, – ответил тот, – я просто сказал то, что я думаю. Я не могу слышать такую чушь, это не медицина!
     – Согласна с Вами, – произнесла я, – тоже так считаю.
     – Доброго вечера, Наденька! – расплылся в улыбке Евгений и предложил мне сесть рядом. – Познакомься, Верочка, с барышней, мы встретились сегодня утром у Муравьёвского фонтана.
     – Мы уже знакомы, – улыбнулась Вера. – Встретились вчера здесь.
     – Вы, должно быть, тоже знакомы? – предположила я.
     – Верно, – подтвердил Евгений. – С Верочкой мы встретились в Петербурге на экскурсии в Аничковом дворце, это было года три назад. Верочка так хорошо и профессионально вела экскурсию, так точно отвечала на все вопросы посетителей! Разговорились с ней, обменялись номерами и решили встретиться летом здесь, в Старой Руссе. Теперь каждый год ездим в этот санаторий.
     – Как интересно! – заулыбалась я. – Здорово, что вы продолжаете общение.
     – Да, – согласился Евгений. – Нам, к сожалению, уже пора. Скоро начнутся танцы, мы вместе их посещаем.
     Евгений с Верой встали и направились к корпусу «Рахманинов», где располагался танцевальный зал. Я пожелала им хорошо провести вечер, а сама осталась в беседке. Небо затянулось тучами, начался дождь, а я продолжала сидеть. Какие Евгений с Верой интеллигентные и приятные люди! Никогда бы не подумала, что никто из них не родился в Петербурге. Именно с такими людьми мне больше всего нравится общаться. Впрочем, я рада любым знакомствам.
     Я посидела ещё немного, послушав барабанную дробь капель по крыше, а затем вернулась в свой номер и перед сном поставила себе напоминание, чтобы утром перед завтраком не забыть проверить маршрут достопримечательностей.


13 июля

     Я вышла за ворота санатория и направилась прямо по улице Сварога. На углу улицы стоял ещё не открывшийся сувенирный магазин. По обеим сторонам дороги располагались деревянные домики, огороженные забором. До усадьбы средневекового рушанина, куда я отправилась первым делом, было совсем недалеко – пара десятков шагов. За невысоким заборчиком, тянущимся вдоль тротуара, можно было видеть двор, полный деревянных сооружений. Чуть дальше по улице располагался дом, больше похожий на хижину: невысокий, сложенный из брёвен, с широкими окнами и плоской крышей. Я прошла по дорожке и приблизилась к его двери, после чего дёрнула чугунную ручку и вошла внутрь. Хижина представляла собой небольшой магазин: на полках, на стенах и на столиках лежали мыла из золы, мыла из соли, соль с разными добавками, расчёски из дерева, берестяные шкатулки и многое другое. Вдоль стены располагался прилавок, а за ним стояла невысокая женщина со светлым лицом и чёрными, как смоль, волосами. На её лице выделялся большой нос, кончик которого смотреть немного вниз, и яркие голубые глаза с густыми ресницами. Это была администратор музея и по совместительству продавец, Ирина. На ней была надета белая блузка с широкими рукавами, зауженными к концу, а сверху красный расписной сарафан. Ирина радостно встретила меня и предложила мне экскурсию по музею. Это было как раз то, зачем я пришла. Я оплатила билет, и Ирина проводила меня во двор. Тот самый, который я видела с улицы. На деревянном крыльце меня встретил высокий молодой мужчина плотного телосложения в белой сорочке, завязанной на поясе красной тесьмой, широких портах и лаптях. Его широкое розовое лицо словно светилось от радости. Он несколько раз поправил пряди своих густых и длинных соломенного цвета волос, после чего подошёл ко мне ещё ближе.
     – Милости просим в нашу усадьбу! – задорно произнёс экскурсовод. – Меня звать Иваном. Первый раз посещаете сей град?
     – Да, первый, – ответила я с улыбкой, потому что была приятно удивлена такому профессионализму экскурсовода относительно тематики музея.
     Сначала Иван повёл меня к трёхэтажной избе. Она также была состроена из брёвен и без единого гвоздя. Перед входом располагалась небольшая веранда, а перед ней – деревянная повозка. Она была поставлена на четыре деревянных колеса, а в неё были запряжены четыре деревянные лошади, покрашенные в серый и чёрный цвета, с детальной прорисовкой гривы, хвоста, морды и копыт. Издалека они выглядели,  как настоящие. Иван любезно предложил сфотографировать меня в повозке, после чего проводил в избу. Вся усадьба была реконструирована таким образом, чтобы как можно точнее походить на усадьбу XII-XIV веков, поэтому все дверные проходы были небольшими. Даже мне, человеку относительно невысокому, пришлось наклонять голову, переступая через порог. Потолок в избе также был низким, почти с рост Ивана. Сразу от входной двери вверх тянулась высокая деревянная лестница с крутыми ступеньками и массивными перилами. Направо и налево располагались комнаты. В одной из них располагался большой деревянный стол со скамьями, это была трапезная, а в другой – брёвна и зимние сани, которые, вероятно, выносили на улицу зимой для лошадей вместо летней повозки.
     Лестница, по которой мы поднялись на второй этаж, скрипела под ногами, но держались крепко. На втором этаже были очень маленькие окошки, через которые солнечный свет почти не проходил. В одной из комнат окон не было совсем, горела лишь одна лампа, но очень тускло. Мои глаза начали привыкать к темноте только через пару минут после того, как я вошла. По углам комнаты располагались широкие лавки, на которых в средние века спали люди. В дальнем углу стояла белая печка, засыпанная соломой сверху. По потолку проходили две доски, а на них была подвешена колыбельная. В ней, завёрнутая в пелёнку, лежала кукла, имитирующая младенца. Над колыбельной горела та самая единственная лампа, освещающая не больше метра вокруг.
     – Вот примерно такое освещение было в средневековых избах на Руси, – произнёс Иван. – Свечи обычно ставили в глиняные ёмкости, чтобы не зажглись брёвна. А вот так подвешивалась колыбельная с ребёнком, чтобы она могла качаться. Остальные спали на лавках, а кто постарше – на тёплой печке.
     Далее Иван повёл меня на третий этаж. Лестница туда находилась в другой комнате. Пустой, с двумя такими же маленькими окошками. Узкие ступеньки лестницы скрипели так же сильно, даже шатались, но Иван уверил меня, что они выдержат любого, и поднялся вместе со мной. Комната на третьем этаже была самая маленькая из всех, но очень светлая. В ней было два больших окна без застекления. Из них я увидела двор усадьбы, близлежащие сооружения, а также монумент, где-то вдалеке на противоположной стороне улицы.
     – Это не памятник Достоевскому? – спросила я Ивана.
     – Он самый! Ещё не видели?
     – Нет, ни разу.
     – Обязательно посмотрите! Его в 2001 году нам бесплатно сделал Вячеслав Клыков, мастер на все руки!
     Я взглянула в другое окно: улицы города утопали в зелени, было отлично видно центральные ворота санатория с зелёной надписью над ними. Я сделала несколько фотографий, после чего мы с Иваном спустились и вышли во двор. Иван провёл меня к деревянному сооружению – бане. Она была квадратная, без двери, с таким же маленьким проёмом и невысоким потолком. Посередине бани располагалась печка, рядом с которой лежали дрова, а по углам были расставлены лавки.
     Иван провёл меня дальше по тропинке, которая уходила в заросли кустарников. С правой стороны располагались деревянные загоны, связанные из прутиков. В них гуляли куры, петухи и белые гуси. Каждые издавали свои звуки: кудахтанье, кукареканье, гоготание. Больше всего мне запомнились гуси. Они величаво ступали красными лапами по траве, делали взмахи широкими белыми крыльями, подходили к корыту с водой, захватывали воду клювом, а затем запрокидывали голову и громко пили.
     С левой стороны тропинки стояло деревянное сооружение, похожее на песочницу. Оно имело невысокие бортики и плоскую крышу сверху. На песке были разложены разные предметы средневековых рушан, откопанные археологами в окрестностях города: берестяные грамоты, утварь, детские деревянные игрушки, глиняные сосуды для свечей.
     В конце тропы был поворот налево. Здесь, пожалуй, и находилась самая главная реконструкция музея – сооружение для сбора и варки соли. Первое представляло собой вертикальную стену, к которой были привязаны мелкие прутики. По ним стекала солёная вода и скапливалась в деревянной ёмкости. Иван даже разрешил попробовать её, она была очень солёная, даже солонее, чем морская вода. Рядом с этой конструкцией находилась варница – солеварня, деревянное сооружение с открытым очагом посередине. Как объяснил Иван, сверху каменки – очага, устанавливалась металлическая сковорода – црен, в которую заливалась солёная вода. Вываривание соли могло продолжаться до семи суток. Солёную воду, в основном, брали из солёного озера, которое раньше носило название Солёный Студенец, а сейчас – Верхнее. То самое, напротив грязелечебницы.
     Около часа заняла экскурсия по музею-реконструкции. За этот час я узнала много нового о том, как жили средневековые рушане, чем они занимались, каких разводили животных, каков был их главный промысел. Мы попрощались с Иваном, а я направилась дальше. Перед музеем романа «Братья Карамазовы» Достоевского я решила посетить памятник писателю, который видела с крыши избы.
     Я перешла дорогу и продолжила шагать по улице Сварога. Деревянные домики со ставнями и треугольными крышами сопутствовали мне. С обеих сторон тротуара над моей головой склонялись тоненькие ветви яркой алой рябины. Ещё ни в одном городе я не видела её в таком обилии. На газонах между тротуаром и дощатыми заборами домов, росли разные полевые цветы: белые, голубые, жёлтые. Именно они, вместе с рябиной, добавляли красочности улицам города.
     Памятник Достоевскому находился в небольшом сквере, окруженном могучими деревьями. Вокруг него были расположены массивные чугунные скамейки с фонарями. Под самим памятников в клумбе были высажены яркие оранжевые шафраны. На высоком постаменте располагалась скульптура Достоевского, сидящего, положив ногу на ногу, и скрестившего руки на груди. На плечах его висело что-то напоминающее плащ, а взгляд, задумчивый и спокойный, был устремлён вниз. Далеко за деревьями виднелась белая колокольня с желтыми вставками и чёрным куполом с золотым крестом на её вершине. Это был Никольский храм. Я рассмотрела памятник ближе, сделала пару фотографий и отправилась дальше.
     Музей романа «Братья Карамазовы» встретил меня приятным зелёным двориком и красивым зданием бледно-жёлтого цвета, одного из любимых цветов Достоевского, с белым оконными рамами и белыми колоннами на балконе второго этажа. В холле меня ждала экскурсовод Елена, приятная женщина со светлым пепельным оттенком волос. Она провела меня по деревянной лестнице с резными перилами наверх. Там располагалась большая просторная комната, освещенная солнцем с улицы. В ближнем углу её располагался тёмного цвета комод с подсвечниками, а рядом с ним стоял стол с разложенными игральными картами. Между окнами висело зеркало, почти до самого потолка. Оно имело деревянную раму такого же цвета, как и комод со столом. На стенах висели фотографии улиц Старой Руссы конца XIX века.
     В следующей комнате располагался большой письменные стол с настоящими рукописями романа, со старым потрёпанным и пожелтевшим полным русским орфографическим словарём, а также газетой «Новгородскiя губернскiя ведомости». В углу комнаты стояло чёрное фортепиано «Witzmann», белые клавиши которого уже давно пожелтели. На подставке располагался сборник пьес Рубинштейна, полностью на французском, выпущенный в XIX веке. Над фортепиано висели два портрета: Карамзина и Гоголя. В противоположном углу стояла высокая кровать с железным каркасом и двумя высокими подушками. На прикроватной тумбе лежали две книги. На всех окнах в комнате висели серые шторы, аккуратно собранные с обеих сторон.
     Елена провела меня в самую маленькую комнату из всех, в ней было всего два окна. Справа от входа располагался стол с белой скатертью. На нём стояли золотой самовар, каравай и небольшая кастрюлька. Вокруг стола были расставлены четыре деревянных стула с перекрещенными спинками. В глубине комнаты находился красный угол с иконами, а под ним стоял аналой с Библией и крестом. Эта комната была посвящена старцу Зосиме из романа.
     Я вышла из музея в хорошем расположении духа. Дорога моя продолжалась дальше по набережной Достоевского. Впервые на улице я увидела каменные дома: белые, двухэтажные, приятные взору. По левую руку текла Порусья, прячась за листвой ив. По небу плыли похожие на вату облака, и солнце то выглядывало из-за них, то пряталось обратно. Я дошла до небольшого деревянного мостика и перешла на Соборный мост. С него можно было видеть, как синие живые потоки Порусьи сливались со спокойными водами Полисти. Я свернула налево и направилась к Воскресенскому собору, золотые купола которого сияли в лучах выглянувшего солнца и радостно встречали меня.
     Я надела на голову платок и вошла внутрь. По периметру центрального придела храма возвышались четыре белые колонны. Такая архитектура была характерна для всех храмов, которые строились на Древней Руси. Особо много таких я видела в Великом Новгороде. Несмотря на то, что Воскресенский собор был построен в XVII веке, его архитекторы сохранили древнерусскую традицию, что, безусловно, обрадовало меня, ведь Старая Русса была основано не так давно после основания Новгорода в 862 году и зарождения государственности на Руси – в 1167. Побелённые стены храма и белый иконостас были украшены старинными иконами. В золотых кандилах уже горело несколько свечей.
     – Здравствуй, доченька! – окликнул меня кто-то. Ко мне подошла старенькая бабушка в длинной юбке до пола и платке, завязанном под горлом. Судя по фартуку, церковница. – Никогда не видела тебя здесь раньше, приехала откуда-то?
     – Здравствуйте! – поздоровалась я. – Да, я из санатория.
     – К нам редко кто заходит из приезжих, – произнесла церковница.
     – Скажите, пожалуйста, когда у вас начинаются Всенощная и Литургия в субботу вечером и в воскресенье утром? – спросила я, воспользовавшись случаем.
     – Всенощная в пять сегодня будет, а Литургия ранняя в шесть утра, а поздняя в восемь. Хочешь прийти?
     – Да, хотелось бы провести воскресный день в храме.
     – Умница, что помнишь об этом! – искренне улыбнулась церковница. – А ты откуда к нам приехала?
     – Сейчас приехала из Петербурга, но сама я с Дальнего Востока, – ответила я, – из Якутии.
     – О, из Якутии? К нам намедни приезжала делегация оттуда, встречалась с нашей, новгородской, они высадили красный куст, запамятовала, как называется, в память о погибших якутских стрелках на озере Ильмень.
     – Надо же! – удивилась я. – Это очень интересно и приятно. Значит, люди ещё помнят.
     – Конечно, помнят! – улыбнулась церковница.
     Мы с ней прошли к лавке, и мне непременно захотелось что-нибудь купить у неё. Я взглянула на разные кольца, и моё внимание упало на одно из белого серебра с небольшим фианитом. Я попросила примерить его и оно мне идеально подошло. Не раздумывая, я купила его. Церковница невероятно этому обрадовалась. Мы с ней ещё немного поговорили, после чего попрощались, и я вышла из храма, потому что время близилось к обеду. С того самого дня уже на протяжении более двух лет я продолжаю носить это кольцо, не снимая. Оно напоминает мне о том чудесном времени, что я провела в Старой Руссе.
     Я возвратилась на Соборный мост и была готова перейти на набережную Достоевского, чтобы идти обратно в санаторий, но со стороны Воскресенской улицы в тени деревьев я заметила знакомую фигуру.
     – Кого я вижу! – восторженно воскликнула Людмила, скорым шагом приближаясь ко мне. – Здравствуй, Надя! Не ожидала тебя тут увидеть, гуляешь по нашему городу?
     – Добрый день, Людмила! – улыбнулась я и тоже подошла ближе. – Да, наконец-то выбралась. Посетила музей солеварения, сквер с памятником Достоевскому, музей романа «Братья Карамазовы» и только что вышла из собора.
     – Так и знала, что ты посетишь именно эти места, – произнесла Людмила с улыбкой, – они самые популярные. И куда сейчас идёшь? Наверное, на Соборную площадь?
     – На Соборную площадь? – спросила я.
     – Неужели не знаешь про Соборную площадь? – удивилась Людмила. – Побывала в музеях и соборе, а про площадь не знаешь?
     – Нет, – ответила я. – Тогда, конечно, хочу её посмотреть, где она находится?
     – Очень близко! Пошли, покажу! – предложила Людмила. – Я всё тут знаю, побуду твоим гидом.
     – Вы разве не работаете сегодня? – уточнила я, потому что видела расписание работы пятого кабинета – с 8:00 до 16:00 без обеда.
     – Сегодня отдыхаю, я почти всегда работаю через день, – объяснила Людмила. – Так что пошли!
     Мы повернули налево, туда, куда заворачивала Воскресенская улица, и направились прямо. Справа по дороге располагался Георгиевский сквер, а затем Тихвинский, оба полные высоких и пышных берёз. После улица свернула направо, и мы с Людмилой вышли на площадь. С левой стороны её ровно в ряд росли липы с густой, ярко-зелёной листвой. Справа от площади располагались разные здания, одним из которых была двухэтажная школа. Посередине площади стоял фонтан, а вдалеке виднелась высокая башня. Мы с Людмилой стали медленно шагать вперёд по красной плитке.
     – Вот тут у нас фонтан, – показала она, когда мы подошли к нему ближе. Фонтан был обложен крупными камнями у его основания, а вокруг него чуть дальше располагался газон с небольшими кустарниками.
     – Как красиво! – произнесла я. – Всё такое ярке, зелёное и ухоженное!
     – Да, у нас за эти следят, – улыбнулась Людмила. – Сядем у фонтана?
     Мы сели на длинную мраморную скамью, по обоим краям которой стояли фонари. Прохладная струя воды била вверх, а от неё расходились ещё маленькие струйки, бьющие полукругом. У фонтана играло множество детей. Она залезали на него и пытались поймать рукой струю воды.
     – У вас невероятно красивая природа, – произнесла я. – Много разных скверов, клумб, насаждений. У нас такого нет.
     – Откуда же ты к нам приехала, Надя? – спросила Людмила.
     – С Дальнего Востока, – ответила я.
     – Ого! Так далеко живёшь?
     – Раньше жила, не так давно уехала учиться в Санкт-Петербург. Но на лето часто приезжаю домой к родным, либо вместе собираемся в Кисловодске. Поэтому постоянно езжу по разным городам. С такой радостью ехала в Великий Новгород – центр российской государственности! Прекрасный кремль, храмы и музеи, но вид самого города меня, конечно, разочаровал… Приехала сюда и не знала, чего ожидать. Я ещё никогда не видела, чтобы такие маленькие города были так хорошо ухожены!
     – Как приятно! – улыбнулась Людмила и сощурила глаза. – А ты, оказывается, так много путешествуешь! Я была только в Великом Новгороде и Петербурге. А на кого ты там учишься?
     – На зарубежного филолога и переводчика.
     – Как интересно! А какой язык учишь? Наверно, английский?
     – Английский и французский, – кивнула я.
     – Это так здорово говорить на нескольких языках! – произнесла Людмила, а затем сделала небольшую паузу. – Я тоже очень давно хотела начать учить английский, даже выкупила себе книжки по хенд-мейду резиночек из Англии. Думала, когда выучу английский, начну делать резиночки по новой технике, но так и не получилось. Ты ведь, наверное, поймёшь, если прочитаешь?
     – Не уверена, – честно ответила я. – Там, скорее всего, много терминов, которые связаны с шитьём, я могу их просто не знать, я ведь им не занимаюсь. Легче будет в переводчик вставить текст и перевести.
     – О, это очень долго! Я думаю, ты поймёшь, – заверила меня Людмила. – У нас в городе практически нет никого, кто бы хоть как-то знал английский. Мне очень нужна твоя помощь, я так хочу сделать те резиночки!
     – Хорошо, – более-менее согласилась я. – Я попробую. Вам будет удобно принести книгу на работу? Я как раз к вам завтра иду.
     – На работе мне будет не до этого, – произнесла Людмила размеренным темпом. – Книжка большая, тяжело нести. Было бы просто замечательно, если бы ты пришла ко мне в гости! – воскликнула она и улыбнулась. – Мой старший сыночек, Коленька, тоже очень хотел выучить английский.
     – Я даже не знаю, – попыталась отказаться я, не понимая, чего именно от меня хочет Людмила.
     – А, да, – слегка грустно посмотрела на меня Людмила, – у тебя ведь процедуры…
     – Дело не в процедурах, – ответила я. – Я только учусь и учусь не на педагога и не на методиста, поэтому я не думаю, что смогу хорошо объяснить структуру языка ребёнку, это достаточно долгий процесс.
     – Сын просто хотел общаться, – объяснила Людмила.
     – А сколько ему лет? – спросила я.
     – Семнадцать.
     – А-а, – медленно закивала я. – Тогда понятно.
     – Мы будем очень рады, если ты придёшь к нам в гости, – снова повторила Людмила. – Посмотришь на нашего хитрюгу, а я свои резиночки покажу!
     Когда Людмила упомянула кота и резинки, я, наконец, стала догадываться, что, скорее всего, дело совсем не в английском. Впрочем, мне было интересно слушать Людмилу, наблюдать за сменой её эмоций, узнавать, чем она занимается, поэтому я решила, что поход в гости будет отличным разнообразием моих санаторских дней и прекрасным дополнением к моим прогулкам по городу и разным местам.
     – Хорошо, я приду. Буду очень рада вам помочь, – улыбнулась я. – Правда, я уезжаю уже в среду, я здесь всего на неделю.
     – Как жалко, – грустно ответила Людмила. – Но ведь у тебя есть ещё время?
     – Четыре дня, – улыбнулась я.
     – Во сколько ты сможешь прийти? Я работаю с восьми, но могу немного задержаться, на часик.
     – Я к шести утра пойду на службу в храм, – осторожно произнесла я, – поэтому, думаю, к половине восьмого смогу прийти.
     – Ты ходишь в храм? – поинтересовалась Людмила и приподняла свои тонкие брови.
     – Да.
     – Я тоже, – более медленно произнесла Людмила, – иногда. А ты, наверное, жаворонок? Любишь рано вставать.
     – Да, Вы угадали, – улыбнулась я.
     – Давай на «ты», – попросила Людмила, – а то ощущаю себя какой-то старой, – засмеялась она.
     – Если так удобнее, – удивлённо произнесла я. – Я хотела спросить, если ли у вас в городе ещё что-то, что можно посмотреть?
     – Есть, конечно, – улыбнулась Людмила. – Не так много, правда. В основном, храмы. Никольский, Георгия Победоносца, Спасо-Преображенский монастырь, Воскресенский собор уже знаешь. Есть краеведческий музей, памятник «Доблестным Вильманстрандцам», ещё музей Северо-Западного фронта, но там тебе вряд ли будет интересно.
     – Попробую посетить. Спасибо, Людмила! – поблагодарила её я.
     – А ты, говоришь, ни разу тут не была, на площади?
     – Нет, ни разу.
     – А хочешь посмотреть на наш город с высоты?
     – Конечно, хотелось бы, а как?
     – Видишь водонапорную башню? – спросила меня Людмила и указала на башню в конце площади. – Она сейчас открыта, по ней можно забраться на самый верх, там пятьдесят метров высоты.
     – Звучит впечатляюще! – согласилась я. – Да, хотелось бы сходить!
     Мы с Людмилой поднялись со скамьи и направились к башне. На площади было ещё больше людей, чем у фонтана: бегали дети лет десяти, кто-то из них гонялся за голубями, кто-то ездил на велосипеде, кто-то на самокате. В тени под деревьями сидели женщины с колясками и о чём-то разговаривали. По площади также проходили люди в белых рубашках, деловых костюмах, с сумками и портфелями, вероятно, работающие в каких-то структурах или офисах. Никогда бы не поверила, что в таком маленьком городе может кипеть такая бурная жизнь!
     Заплатив сто рублей за билет, мы с Людмилой прошли внутрь. Под самый поток закручивалась лестница с сотнями ступенек. Она показалась мне даже больше, чем знаменитая своей длинной лестница в Кисловодске. Мы начали подниматься вверх. Через равные промежутки между ступенями располагались небольшие площадки, на которых можно было отдохнуть.
     – Тяжеловато, – произнесла я, когда мы поднялись на высоту, равную примерно шестому этажу. Сама башня достигала высоты в этажей двадцать.
     – Оно того стоит, – уверила меня Людмила. – Да и обратно спускаться будет легче. Эта башня – центральное место в нашем городе. От неё считаются километры.
     – Это очень интересно! – приподняла я свою голову. – В моём родном городе километры тоже считаются с центральной площади.
     – Надюнечка, а ты с какой целью к нам приехала, если не секрет? – спросила Людмила. – Для лечения или для того, чтобы места красивые посмотреть?
     – И с той, и с другой, – ответила я. – Но в первую очередь, конечно, посмотреть разные исторические места. Усадьбу рушанина и музей Достоевского я давно мечтала посетить, но санаторий ваш мне тоже очень понравился. Красивая территория и очень вежливый и любезный персонал.
     – Правда? – заулыбалась Людмила. – Как приятно, спасибо! Люблю свою работу, мы все очень любим.
     Через десять минут мы поднялись на самый верх. Людмила была права, оно того стоило. Из окна открывался великолепный вид на Соборную площадь с её фонтаном, газонами и липами. В поле зрения входили все близлежащие здания от площади: жилые дома, гимназия, политехнический колледж – красивое кирпичное здание старинной архитектуры. Справа виднелись красные башни и золотые купола Воскресенского собора, Соборный мост, а также воды Полисти. Повсюду зеленели деревья и насаждения. Я сделала фотографии с разных ракурсов, постаравшись захватить как можно больше зданий и скверов. Люди, гуляющие по площади, казались невероятно маленькими. Такими я их видела, пожалуй, только с самолёта и канатной дороги.
     – Неописуемая красота! – произнесла Людмила, глядя на город.
     – Согласна, – улыбнулась я.
     Мы ещё постояли и посмотрели на город из разных окон. После долгого подъёма, всё же, хотелось отдохнуть.
     – Значит, в полвосьмого? – переспросила меня Людмила, когда мы стали спускаться обратно. – Я попрошу мужа, чтобы он заехал за тобой.
     – Не надо, Людмила, спасибо, – отказалась я, – я дойду сама, мне совсем не трудно. Куда мне подходить?
     – Мы живём на Железнодорожной, 10/2. Там частный дом светленький, увидишь. Но туда очень трудно добраться, прямого маршрута автобусного нет, минут двадцать получится от санатория.
     – Я пойду из храма, там должно быть ближе, наверное.
     – Да, минут десять пешком.
     – Это недолго, я дойду.
     – Точно не надо заезжать? Мужу нетрудно.
     – Нет, точно, спасибо! – улыбнулась я.
     – Хорошо! Тогда буду тебя ждать, – радостно произнесла Людмила. Мы вышли из здания башни. – А мне пора домой.
     Мы попрощались с Людмилой, она ушла дальше по Соборному мосту, а я вернулась в санаторий по набережной Достоевского и улице Сварога. Я успела к обеду и пошла на него, но после почти весь день провела в номере, лежа на кровати, потому что мои ноги не были готовы к такому походу. К пяти вечера, как и собиралась, отправилась на вечернюю службу. Церковница, увидев меня, очень обрадовалась и снова повторила, что к ним редко заходят приезжие.


14 июля

     Утром, после окончания Литургии, я вышла из ворот храма и направилась к месту назначения. Обойдя знакомую мне Соборную площадь, я вышла на Воскресенскую улицу. Она была перегорожена для въезда машин и выложена плиткой. Справа и слева по ней тянулись газоны с зелёными липами, а под ними стояли скамейки. В зданиях по обеим сторонам этого бульвара располагались разные ещё закрытые маленькие магазинчики, а также кафе. С одного конца улицы до другого через широкий тротуар были протянуты канаты с флажками, привязанные к фонарям. Увидев их над своей головой, я невольно вспомнила Курортный бульвар Кисловодска. Солнце ярко освещало тротуар и белые стены старинных невысоких зданий. Людей на улице почти не было. Я шла прогулочным шагом, рассматривая, какие магазины находились вокруг и что в них продавали. Бульвар заканчивался красной звездой – жанровой скульптурой в честь Дня Победы. После бульвара начинался Живой мост – более широкий мост, чем Соборный, пролегающий через Полисть. С раннего утра в реке уже купались утка с утятами. На обратной стороне моста меня ждало ещё больше густых деревьев. Я дошла до них и повернула налево на Советскую набережную. Она шла вдоль реки, но между ней и рекой располагался сквер – такой же пышный и тенистый, как и Георгиевский с Тихвинским. Так много деревьев я, пожалуй, видела только в Кисловодске. Слева мне продолжали сопутствовать двухэтажные домики со старинной архитектурой. Конечно, не такой, как в Петербурге, но тоже вполне красивой и гармоничной. Чуть позже сквер поредел: сначала стало меньше деревьев и больше цветочных насаждений в круглых клумбах, затем исчезли и они, и мне открылся вид на Полисть. Она сияла блеском в солнечных лучах и негромко журчала. Мне словно вмиг стало легче дышать и легче идти. Именно по этой причине я решила не садиться на общественный транспорт, а посмотреть всё своими глазами с возможностью насладиться красотами природы. Тротуара по краям дороги не было, поэтому она казалось широкой и просторной. Машины по ней ещё не ездили, поэтому я могла спокойно идти посередине дороги и наблюдать за утками в реке, кошкой на крыше двухэтажного дома, слушать шелест деревьев и жужжание шмелей у полевых цветов. Когда я дошла до следующего моста, я свернула налево на улицу Восстания. Она была более ухожена, чем предыдущая – ровный асфальт с разметкой, тротуары, но вдоль дороги продолжали тянуться зелёные деревья. Я не видела ещё ни одну улицу в этом городе, на которой бы их не было. Наконец, появились пятиэтажные дома. Немного, всего три или четыре. После них начались частные территории с деревянными домами. Увидев их, я поняла, что я уже близко. Я сверилась по карте и вывернула на улицу Латышских Гвардейцев. Как и предыдущая, вся она утопала в зелени. Дорога шла полукругом и вскоре начала постепенно возвышаться. Я была немного удивлена этому, поскольку знала, что город расположен на равнине. Когда трасса поднялась максимально высоко, я посмотрела вниз и увидела множество железнодорожных путей под ней. «Железнодорожная улица – железные дороги, – сообразила я. – Значит, я почти пришла». Вскоре дорога опустилась вниз так же, как и поднялась. Я вышла на Железнодорожную улицу и была приятно удивлена – улица напоминала дачный кооператив: над широкой дорогой без тротуара с обеих сторон склонялись высокие пышные зелёные деревья, а за заборами виднелись такие же деревянные домики с треугольными крышами, как и на улице Сварога. Если бы я могла, я бы с удовольствием пожила на такой улице. С одной стороны ты в городе, а с другой – среди живой природы. Это было определённо то, что я искала в течение многих лет. В тот момент я нисколько не пожалела, что согласилась прийти к Людмиле. Пока я шла, я рассматривали соседские дворы (у некоторых были невысокие заборы, а у некоторых открытые ворота). У каждого на участке обязательно что-нибудь росло в грядках или просто на земле. Некоторые рушане уже проснулись и принялись за работу: пололи, поливали грядки, собирали урожай. У каждого во дворе обязательно росли какие-нибудь деревья, особенно много было рябины. Я дошла до места назначения – светлого железного забора. Издалека я уже увидела белые стены двухэтажного дома с крышей из тёмно-фиолетовой черепицы. Это был дом Людмилы. Он выглядел более современно, в отличие от большинства домов на улице. На втором этаже его  располагалась лоджия, окна которой выходили на дорогу. Я собралась стучать в дверь, но услышала, что кто-то уже идёт по двору в сторону калитки.
     Калитку отворила Людмила, на её лице уже сияла широкая улыбка. Вероятно, она увидела меня в окно. Она провела меня в свой двор, это был относительно большой двор, полный рябины и других деревьев, с грядками, на которых росли помидоры, морковь и огурцы. Между грядками и огромными высокими кустами красной смородины, стоял большой голубой надувной бассейн с прозрачной водой.
     – У тебя очень красиво! – произнесла я. – Очень ухоженный двор.
     – Спасибо! Люблю, когда всё чисто и опрятно, – ответила Людмила.
     – И очень большой огород, – добавила я.
     – Тебе нравится? – заулыбалась Людмила. – Всё своими руками! В сентябре буду делать закрутки: огурчики и помидорчики! С каждым годом их становится всё больше и больше... – Людмила на секунду задумалась. – Наверно, всё-таки старею. Э-эх, так не хочется! Пошли в дом, познакомлю тебя со всеми!
     Мы поднялись по небольшому крыльцу и вошли в дом. В прихожей на коврике сидел кот, крепкого телосложения, в меру пушистый, со светло-молочного цвета шерстью и более тёмными ушами, лапами, длинным хвостом и плоской мордой. Его два голубых глаза смотрели в разные стороны.
     – Хитрюга отдыхает, – посмеялась Людмила.
     Я сняла босоножки и прошла в ванную, которая располагалась слева от входа. Её интерьер был выполнен в приглушённых голубых тонах, под ногами лежал мягкий белый коврик, а над зеркалом горела яркая подсветка. В мыльнице было фиолетовое мыло с запахом лаванды. Я вымыла руки, вытерла их махровым полотенцем, и Людмила проводила меня в дверь напротив. Там располагалась гостиная, совмещённая с кухней. Стены в ней были обклеены обоями сиренево-голубого цвета, как и в прихожей. В дальнем углу располагался светлый гарнитур со столешницей цвета слоновой кости, а перед ним светло-серая барная стойка. На ней стояла этажерка с фруктами, а у стены небольшая микроволновая печь. За барной стойкой располагался мягкий тёмный кожаный диван. На стене напротив него стоял белый камин, а над ним висел большой плазменный телевизор. На диване сидел мужчина, рядом с ним молодой парень, а перед камином на полу маленький мальчик. Он запускал игрушечные поезда по игрушечной железной дороге и издавал звуки, напоминающие стук колёсных пар поезда.
     – Тада-а-а-ам! – воскликнула Людмила. – Познакомьтесь, это Надя! Надя, это Гера, мой муж, и мои мальчуганы: старший Коленька и младший Алёшенька.
     – Очень приятно! – произнесла я.
     Людмила схватила меня за руку и повела к дивану и посадила на него ближе к Георгию, а сама села с краю.
     – Надя приехала к нам с Дальнего Востока, она очень давно хотела посмотреть наш город, он ей очень понравился, – восторженно сказала Людмила.
     – У вас великолепный город, – подтвердила я. – Памятники архитектуры, музеи, нетронутая природа, железная дорога прямо в городе. Словно настоящая сказка!
     – О, да, это правда! Каждое утро считать вагоны – это наша с Алёшенькой традиция! Ни один день без этого не обходится, когда идём в садик.
     – Дальний Восток – это другой конец страны, – спокойно произнёс Георгий. – Должно быть, дорога была очень долгой.
     – На самолёте семь часов, на поезде – семь дней, – ответила я. – Но сюда я сейчас приехала из Петербурга, всего четыре часа в машине, не так много.
     – А что Вы делали в Петербурге? – спросил меня мужчина.
     – Я там сейчас живу, учусь в университете на зарубежной филологии.
     – Уважаю, – улыбнулся Георгий, – я тоже там учился в 2000-х годах на факультете сервиса. Хороший город!
     – Я тоже так считаю, – согласилась я.
     – Мне скоро надо на работку, – произнесла Людмила, взяла меня за руку и потащила к выходу, – а я так и не показала тебе резиночки и книжку, пошли!
     Мы с Людмилой вышли из гостиной и направились прямо по коридору, в конце которого было панорамное окно. Рядом с ним располагалась деревянная лестница наверх. На втором этаже были три двери в комнаты: две с одной стороны, одна – с другой. В последнюю меня завела Людмила. Эта была большая светлая комната с дверью на лоджию. В углу под окном стояла широкая кровать, застеленная сиреневым пледом. На комоде у противоположной стены стояла белая швейная машинка с розовым ободком.
     – Красивая, – заметила я. – Это для шитья резинок?
     – Да! – ответила Людмила. – Давно мечтала о такой помощнице. Любимые мужчины неожиданно порадовали в День рождения! Уже два года у меня.
     – Ты так долго изготавливаешь резинки? – спросила я у неё.
     – Как видишь, – произнесла она и открыла верхний ящик комода. Весь он был заполнен разными резинками: со стразами, с камнями, с фигурками принцесс, вероятно, для детей. – Даже в рукодельном конкурсе однажды победила, первое место заняла! Как ни крути, а приятно-то как!..
     – Ты большой профессионал! – похвалила я Людмилу. – Много времени уходить на работу?
     – По-разному, зависит от объёма. Большие резиночки часа два занимают, маленькие поменьше, заколочки вообще быстро делаются. Кстати, – прервала Людмила и отодвинула второй ящик с более крупными резинками. – Приготовила новиночки на эту неделю, буду скоро публиковать в группе своего магазина. Мои любимые, вот, прелестные балеринки, – указала Людмила на чёрно-белые резинки-цветочки с золотыми фигурками балерин.
     – Ты большая молодец! – похвалила я Людмилу и она словно засияла от радости: её тонкие губы сложились в улыбку, а широкий лоб разгладился.
     – Точно, книжка! – вспомнила она и направилась к шкафу. Она достала толстую книгу, на обложке которой были нарисованы бантики. Книга действительно была полностью на английском языке. – Тут есть одна модель, хотела попробовать её сделать, – произнесла Людмила и открыла страницу посередине. На фотографии были нарисованы цветы с закручивающейся сердцевиной – розы, а внизу была инструкция по их изготовлению. – Вот такие цветочки я хотела сделать на резиночки. Сможешь перевести?
     Я пролистала глазами текст внизу, он оказался не сильно сложным, даже на удивление понятным человеку, никакое отношение не имеющему к рукоделию.
     – Я попробую, – ответила я.
     – Отлично! Попробую первую партию и сделаю презенты девчонкам подружек! Люблю радовать людей своими ручками! Ты меня очень сильно выручила, спасибо тебе!
     – Пока что ещё не за что, – улыбнулась я.
     – Спускайся в гостиную, у нас там суши есть, если любишь, вчера заказывали, сестра приходила! Ещё есть яблочный пирог с яично-сметанной заливкой, очень вкусный!
     – Спасибо, я не хочу, – вежливо отказалась я с улыбкой.
     – Ты же ещё не завтракала, – сказала Людмила. – Давай без этого, чувствуй себя как дома! К нам так редко кто приезжает погостить, аж скучно! Так что спускайся, а я буду собираться на работу, уже скоро выходить.
     Я спустилась вниз и вернулась в гостиную. Старший сын Людмилы уже достал из холодильника всё, что там было, и поставил на большой деревянный стол, стоящий в дальнем углу гостиной.
     – А где отец и брат? – спросила я, увидев, что в комнате больше никого нет.
     – Отчим и брат, – спокойно поправил парень. Я виновато опустила глаза, но он только махнул рукой. – Не забивай голову! Они на улице, Алёшка захотел поплескаться в бассейне. Садись, завтракай.
     – Я много не буду, спасибо, можешь убрать половину, – сказала я и села за стол. – Я хотела спросить насчёт английского.
     – Да, точно, – приостановился парень и посмотрел на меня с улыбкой. – Зови меня Ник!
     – Хорошо, – кивнула я, стараясь сдержать лёгкий смех.
     – Ты, значит, с Дальнего Востока приехала? – сразу перевёл тему Ник. – То есть, ты там родилась, да?
     – Да, я там родилась, но уже несколько лет живу в Петербурге. Ты слышал, я учусь там на зарубежной филологии, – ответила я, попытавшись намекнуть Нику про английский.
     – Это очень здорово, а я учусь в политехническом колледже, – быстро ответил он, снова проигнорировав английский язык.
     В этот момент в моей голове проскользнула мысль, что Ник был не особо заинтересован в нём. Я стала предполагать, что Людмиле всего лишь был нужен предлог, чтобы пригласить меня к себе, ведь, как она сказала, к ним редко приходят гости. Хоть я многого ещё не понимала до конца, это не расстроило меня, даже удивило, как сильно человек постарался, чтобы завязать со мной общение. Мне было очень приятно.
     – И на какой специальности? – спросила я.
     – Программирование в компьютерных системах, – ответил Ник и поставил мне чашку с чаем на блюдце.
     – Это хорошая специальность, перспективная, молодец! – похвалила его я.
     В гостиную зашла Людмила, подошла ко мне и протянула небольшую бумажку.
     – Это мой номер. Вбей себе и отправь мне какое-нибудь сообщение, чтобы ты у меня высветилась. Если возникнут какие-то трудности, звони-пиши-обращайся, а я побежала!
     Людмила направилась к двери, но обернулась.
     – Коля, я разве не сказала достать всё из холодильника?
     Не став дожидаться ответа, Людмила вышла в коридор. С заднего двора прибежали её муж и младший сын. Они крепко обняли Людмилу, поцеловали, и она вышла за дверь.
     – Извини, – произнесла я, – неудобно получилось.
     – Не бери в голову, – отмахнулся Ник. – Ты говоришь, тебе понравился наш город?
     – Очень! Это самый красивый город из всех, которые я посещала. В нём есть абсолютно всё, что я люблю.
     – Абсолютно всё? – засмеялся Ник, но беззлобно. – Например?
     – Небольшой размер, умеренный климат, гармоничная архитектура, красивая природа, храмы, приятные люди. А если совсем по мелочам: минеральная вода, музей Достоевского и близость железной дороги.
     – И сколько ты уже дней у нас здесь?
     – Пятый пошёл.
     – Тогда понятно, – улыбнулся Ник, открыл коробку с шоколадным печеньем и предложил мне. – Уверен, если бы ты пожила здесь хотя бы месяц, тебе бы уже захотелось уехать отсюда.
     – Не думаю. Я не люблю большие города, мне больше нравится маленькие и спокойные. К тому же здесь очень благоприятная среда для вдохновения.
     – Вдохновения? – переспросил Ник и его зелёные глаза увеличились.
     – Я пишу произведения.
     – Ого! И про что?
     – Я работаю в разных жанрах, но в основном пишу про то, что происходит со мной в путешествиях.
     – Интересно, – заулыбался Ник. – Настоящий Достоевский!
     – До Достоевского мне ещё далеко, – улыбнулась я в ответ.
     – А про нас напишешь? – прищурил свои в меру большие глаза с опущенными уголками Ник.
     – А ты бы хотел почитать? – спросила я его, и он кивнул. – Тогда напишу, – ответила я, потому что я знала. Я знала, что рано или поздно настанет момент, когда я решу записать всё, что произошло со мной за ту неделю пребывания в Старой Руссе.
     С Ником мы провели ещё час. Он постоянно пытался увиливать от разговоров о языках, каждый раз, когда я случайно задевала их тему. Ник спрашивал о том, какие города я посетила и что мне в них понравилось. Он показал свою комнату на втором этаже. Почти вся мебель в ней была цвета венге, а главным местом комнаты был компьютерный стол со всевозможными проводами, клавиатурой с подсветкой с наушниками. Ник показал несколько программ, над которыми работал долгое время. Я мало что в них поняла, но похвалила его, потому что была уверена, что программы разработаны хорошо. Ник вёл себя то спокойно, то эмоционально, как его мама. Мне было интересно слушать его объяснения о том, почему именно в этой строке он решил прописать такой-то код, а не другой. Он выглядел очень увлечённым, рассказывая про программы, и это мне понравилось. Мне всегда симпатизировали люди, с увлечением занимающиеся тем, что им действительно интересно.
     После обеда в три часа дня я встретилась с Людмилой на процедуре. Она снова была в ярко-фиолетовом костюме, но на этот раз с греческой причёской с сиреневой лентой, из-под которой спереди выбивались две более короткие светлые пряди. Даже маникюр у Людмилы был сиреневый.
     – Ну что, как вы пообщались? – было первое, что она спросила.
     – Очень хорошо, Коля прекрасно разбирается в технике, у него большой потенциал!
     – Техника и компьютеры – его конёк, – улыбнулась Людмила. – Тебе понравилось что-нибудь со стола? – поинтересовалась она.
     – Мне всё очень понравилось, особенно рыбный пирог, ты молодец! А я ещё перевела инструкцию, – напомнила я.
     – Да-да, точно, – закивала Людмила. – Спасибо тебе, Надюнечка! Мне сейчас очень надо идти к пациентам, расскажешь потом?
     Людмила накрыла меня тёплым пледом, поправила мои волосы, концы которых упали на пол, ещё раз восторженно повторила, какие они у меня длинные и как бы она хотела заплести мне какую-нибудь причёску, и скоро вышла за дверь. Пока я лежала, закутанная в плед без возможности пошевелить руками и достать телефон, я снова много размышляла. Людмила забыла про книгу. Значит, она была не так важна для неё. Точнее, ей был не так важен мой перевод. Это явно говорило о том, что это был лишь предлог. Но это радовало меня, я очень ценю, когда малознакомый человек доверяет мне что-то личное, рассказывает что-то о себе. Медсестра из небольшого города решила открыть свой магазин украшений, а теперь получает заказы каждый день и продаёт свои работы за хорошую сумму. Именно такие люди вдохновляют меня не сдаваться и следовать своим интересам, именно такими людьми я восхищаюсь.
     По истечении пятнадцати минут Людмила вернулась ко мне, на лице её сияла искренняя улыбка. Людмила улыбалась всё время, что мы общались, и это заставляло меня саму улыбаться и радоваться всему, что происходило со мной. Людмила сказала, что подумает насчёт времени, когда я смогу рассказать ей инструкцию, и это снова заставило меня усомниться в важности её перевода для Людмилы. Но она обещала обязательно написать вечером или утром.
     Я вышла из грязелечебницы в приятном расположении духа и вернулась к своему корпусу, чтобы оставить пакет с процедурной картой. Я хотела пойти куда-нибудь, где ещё не была. Я вспомнила, что за корпусом видела небольшую тропинку, уходящую в заросли, и сразу же отправилась туда. Тропинка эта, на самом деле, скоро переходила в тенистую аллею, которая затем шла вниз крутой лестницей. Лиственные деревья постепенно переходили в высокие сосны. Их хвоя не давала солнцу проникнуть в лес, поэтому, несмотря на то, что солнце ещё не село, вокруг царила полутьма. Чем дальше я продвигалась вглубь, тем могущественнее разрастались сосны и тем темнее становилось вокруг. До моего уха стало доноситься сначала певучее щебетание маленьких птичек, а затем шумное уханье. Я подняла голову вверх и на одной из нижних ветвей сосны заметила сову. Она неподвижно сидела, смотрела на меня жёлтыми глазами, не моргая, и продолжала ухать. В траве прыгали небольшие лягушки, а один раз под моими ногами проползла огромная улитка. Тогда я поняла, что зашла совсем далеко. Я продолжала спускаться вниз и вскоре ступеньки закончились. Я увидела, что лес впереди резко поредел, даже будто оборвался. За ним начиналась поляна. Небольшая, но довольно просторная. Она вся была окружена высокими соснами, отчего вечерние солнечные лучи совсем не попадали на неё. Аллея поворачивала налево и уходила куда-то далеко в лес. Вдоль неё стояли потёртые деревянные скамейки без спинок. Я вышла на поляну. В самом её начале располагались старые детские горки, лесенки и качели, сломанные, с уже давно выцветшей краской. Вероятно, раньше здесь была детская площадка, но после постройки новой, около грязелечебницы, эта перестала использоваться. Каменные плитки аллеи тоже были местами раздроблены, что тоже подтверждало мои догадки. Трава на поляне была высокая и мокрая от ночного дождя, поэтому я сразу промочила свою обувь, как только ступила с аллеи. Но меня это не беспокоило, я была рада окунуться в по-настоящему не тронутую природу. Я вышла в середину поляны и запрокинула голову наверх. По приглушённо-голубому небу плыли тонкие слои облаков. Небо темнело на глазах, переходя в лазурь. Дни летели, а я совсем не успевала насладиться пейзажами Руссы и провести время с новыми знакомыми. В какой-то момент мною овладели грусть и ужасное разочарование – всего три дня! А как много я могла бы успеть, останься ещё на неделю. Я шагала по поляне, пытаясь не впасть в уныние. Мы только-только начали хорошо общаться с Людмилой, а мне уже уезжать. Я напоминала себе о том, что моей вины в этом нет, ведь я не могла заранее знать, что завяжу с кем-то что-то большее, чем просто общение. Мне всегда было грустно расставаться с людьми, с которыми я провела много времени, с кем я нашла общие интересы, кого узнала поближе. Каждый раз, когда я куда-то уезжала и расставалась с близкими мне людьми, друзьями, даже просто хорошими знакомыми, я ещё долго не могла в полной мере отойти от этого и с новыми силами окунуться в новые приключения, мне всегда было нужно время. Я прекрасно понимала, что чем больше я общаюсь с Людмилой, тем сложнее морально мне будет уезжать из Старой Руссы. Но я понимала, что рано или поздно мне придётся уехать, и лучше эти три дня я проведу с Людмилой и её семьёй, чем в одиночестве. Да, уезжать будет больно и грустно, но та энергия и хорошее настроение, которые я получу от общения с Людмилой, для меня будут гораздо ценнее и важнее. Тем более, три дня – не один день. Наматывая круги по поляне, я поняла, что нужно жить настоящим, просто плыть по течению и наслаждаться тем, что у меня было на данный момент. Это было лучшим решением, принятым мною за последнее время.
     В беседке после ужина разгорелся ещё больший спор, чем в прошлый раз. В ней появилась невысокая, худая, сморщенная женщина с растрёпанными волосами. Она громко визжала писклявым голосом и на всё жаловалась. Крик её был слышен с крыльца корпуса. За это Евгений назвал её Мартышкой.
     – Терпеть не могу этих детей! – визжала женщина. – Вечно ноют, кричат, мешают!
     – Зачем же Вы тогда сюда ездите каждый год? – спросил женщину Евгений.
     – Потому что мне нравится этот санаторий. Дело не в нём, дело в этих гадких детях! Я не намерена отказываться от отдыха из-за них, это не мои проблемы!
     – А нам нормально, – низким басом спокойно ответил тучный мужчина. Он сидел рядом с Верой и Евгением, вместе со своей женой. Жена его, такая же спокойная, была раза в два больше него самого. Одетые в дорогие наряды, богатые москвичи, они оба с невозмутимым спокойствием выслушивали жалобы Мартышки и отвечали медленно и размеренно. Казалось, их ничего не могло вывести из себя. – Дети есть дети.
     – Дети – самые противные существа! Они вечно всем недовольны, завывают на пустом месте, лезут к чужим людям, мешают спокойно существовать!
     – Кажется, Вы только что описали себя, – с сарказмом произнесла москвичка, не меняя статичного выражения своего лица.
     Мартышка замолкла. Она недовольно скрестила руки на груди, и не найдя, что сказать, быстро убежала.
     – Не надо было её провоцировать, – сказала Вера Евгению, когда Мартышка ушла.
     – Прости, не выдержал, – ответил он.
     Москвичи тоже поднялись и медленно удалились в здание корпуса. Остались только Вера и Евгений. Я подошла ближе и зашла к ним в беседку.
     – Добрый вечер, Надя! Не видели тебя вчера, – заметила Вера. – Где же ты пропадала?
     – Ходила разведывать интересные места в городе, – ответила я. – Была в усадьбе средневекового рушанина, музее романа Достоевского «Братья Карамазовы», Воскресенском соборе, водонапорной башне…
     – Очень правильное занятие, – улыбнулся Евгений. – Мы с Верочкой тоже были в башне в прошлом году и поднимались на самый верх. Оттуда великолепные виды!
     – Это точно, – кивнула я. – Как будто с самолёта смотришь на город!
     – А ты была в доме-музее Достоевского? – спросила меня Вера.
     – Нет, к сожалению, – ответила я. – Я позвонила туда, и мне сказали, что он закрыт на реставрацию на неделю, а я в среду уже уезжаю.
     – Досадно, – произнёс Евгений. – Может быть, в следующий раз попадёте?
     – Хочется верить, – произнесла я. – Очень надеюсь, что приеду сюда снова.
     – А Вы в санатории ходили куда-нибудь? – поинтересовался Евгений. – Знаете, здесь много чего имеется: бассейн, тренажёрный зал, настольный теннис, бильярд, боулинг.
     – Нет, не слышала о таком, но это слишком активно для меня, – улыбнулась я. – Я предпочитаю что-то более спокойное и расслабляющее.
     – Тогда тебе точно понравится спа, – произнесла Вера, – оно находится в аквацентре, а в десятом и одиннадцатом корпусах есть инфракрасные и финские сауны. Я туда постоянно хожу, они очень успокаивают.
     – К сожалению, я и высокие температуры не очень люблю, – ответила я.
     – Это потому, что Вы с севера, – улыбнулся Евгений, – я тоже не привычен к таким вещам.
     – Обязательно, Надя, посети фито-бар, – посоветовала мне Вера. – Там невероятно вкусные кислородные коктейли, да и не только они, ещё мороженое, свежевыжатые  соки… Приятные белые столики с тюльпанами, чистые салфетки, тихая классическая музыка. Мы с Евгением каждое утро между процедурами там проводим. Волшебная атмосфера!
     – Звучит вдохновляюще, – улыбнулась я. – Схожу туда, пожалуй, спасибо! Я люблю тихие места, где можно сидеть или спокойно гулять. Мне очень нравится, что здесь много деревьев и животных, как будто в лесу находишься.
     – Вы любите природу? – спросил Евгений и наклонился ближе ко мне.
     – Очень!
     – Тогда посмотрите Сад камней и Крестьянское подворье. Чего там только нет: мостики, пруды, извилистые тропинки, животные тоже.
     – Возьму себе на заметку, спасибо! – поблагодарила я Евгения и Веру.
     Тем временем улицы погрузились в полный мрак, и наступал поздний вечер. Единственным источником звука помимо шелеста деревьев был стрекот цикад. Мы с Верой и Евгением попрощались и разошлись по своим номерам.


15 июля

     Утром мне написала Людмила и сердечно попросила прийти к ней в гости, чтобы объяснить инструкцию шитья цветка, которую я смотрела вчера. Весь выходной день Людмила собиралась потратить на работу над резинками. Я, конечно, согласилась. После завтрака и пары процедур я отправилась к ней. Дома с Людмилой был только младший сын. Он сидел на ковре в её комнате и строил что-то из конструктора. Он был очень погружён в игру, увлечённо переставлял детали и вёл себя довольно тихо и спокойно для ребёнка почти трёх лет.
     – Проходи, мы сегодня одни, – произнесла Людмила. – Гера на работе, а Коля пошёл встречаться с друзьями из колледжа, – ответила она и пригласила меня сесть за стол.
     На столе у Людмилы уже были разложены рулоны фоамирана розового и зелёного цветов, трафареты из бумаги, клеевой пистолет, утюг и другие мелкие инструменты для работы, а также книга.
     – Итак, с чего нам нужно начинать? – спросила меня Людмила.
     Я взяла в руки книгу и открыла нужную страницу.
     – Сначала нужно вырезать лепестки в окружности, чтобы диаметр каждой был в полтора раза меньше предыдущего: 9, 7,5, 6 сантиметров и так далее, пять штук. Затем несколько отдельных лепестков для бутона.
     Людмила приступила к работе. Я тоже взяла ножницы и начала помогать ей вырезать лепестки по трафарету.
     – Ты ведь в Кисловодске была? – спросила меня Людмила. – Мне всегда было интересно, что там, как там?
     – Там очень интересно, – ответила я. – Он похож на Старую Руссу: есть санатории, минеральная вода, музеи музыкальных и литературных деятелей. Но колорит там, конечно, южный: горы, необычная флора и фауна, обилие фруктов, орехов, восточных кондитерских изделий…
     – Там и жарко, наверно, – предположила Людмила.
     – Совсем нет, что удивительно, на самом деле. Я тоже так думала, когда ехала впервые на Кавказ. Кисловодск, пожалуй, единственный южный город, где просто не бывает жары. Тёплая зима и прохладное лето, даже если ярко светит солнце. Поэтому я люблю проводить там летние и зимние каникулы.
     – Как интересно! – произнесла Людмила. – Коля мне говорил, ты пишешь.
     – Да, я пишу.
     – Наверно, в Кисловодске хорошо пишется, – старалась подбирать слова Людмила. – Вдохновение приходит, нет?
     – Удивительно, но нет, – спокойно ответила я, отчего Людмила слегка странно на меня посмотрела. – Никогда не обращала на это внимания раньше, но у меня мало что получается писать в Кисловодске.
     – Почему же так? – сочувственно спросила Людмила и наклонилась ко мне ближе. Она, видимо, считала, что это меня беспокоит.
     – Не знаю, – улыбнулась я. – Есть две вещи, которые вдохновляют меня. Это красивые пейзажи и общение с интересными людьми. Пейзажи в Кисловодске шикарные, а вот интересных людей я там пока не встречала, хотя побывала во многих санаториях и общалась там со многими людьми. Почему-то интересных людей нет, и вдохновение не приходит. Но это не проблема, вдохновение я нашла здесь.
     – А мне всегда казалось, что вдохновение должно приходить ночью, – слегка посмеялась Людмила.
     – У всех по-разному, – ответила я и как раз закончила вырезать последний лепесток. – Теперь надо прогладить их утюгом, чтобы они свернулись полукругом, – посмотрела я в инструкции. Людмила приступила к обработке материала утюгом. Лепестки сразу стали загибаться, делаться более тонкими, с прожилками, словно настоящие. – У тебя так искусно получается делать разные украшения, – повторила я. – Ты брала какие-то курсы?
     – Нет, сама училась, – ответила Людмила. – Начала этим заниматься после окончания колледжа, пока сидела в декрете с Колей. Сначала поднакопила опыта, а потом открыла свой магазин, уже четыре года как изготавливаю на заказ.
     – Это хорошо, когда помимо работы есть любимое занятие, которому можно посвятить свободное время и которое к тому же приносит доход, – улыбнулась я.
     – Да, согласна. На работе так выматываешься, а хобби помогает разрядиться.
     – Ты ведь говорила, что любишь свою работу, – произнесла я.
     – Да, я люблю… – приостановилась Людмила. – Ну, так, как работу.
     – Понимаю, – ответила я. – Это сложная работа. Моя бабушка врач и всегда говорит, что настоящий медицинский работник знает своё призвание с детства. У тебя так же было?
     – Трудно сказать, – задумалась Людмила. – Я люблю помогать людям. Но если быть до конца честной, у нас в городе мало на кого можно выучиться, а в тот же Новгород, хотя бы, бывает очень сложно выехать. Да и в санатории у нас хорошие зарплаты, это радует, – Людмила посмотрела на меня, взгляд её был особо искренним в этот момент. – Резиночки мне нравится делать намного больше, на самом деле. Тем более на них есть большой спрос, в моей группе почти тысяча человек, а это, как ни крути, дополнительный заработок. Так что работаем, трудимся, зарабатываем на жизнь.
     – Ты большая молодец, Людмила! – произнесла я. – Я уверена, твои муж и дети безмерно гордятся тобой.
     – Да, – с лёгкой грустью улыбнулась она. – Я, кстати, недавно захотела попробовать сделать цветочки – орхидеи Фаленопсисы из силикона. В одном мастер-классе сказали, что они на ощупь, как живые. Так хочется попробовать сделать таких красоточек!
     – Попробуй, конечно, у тебя точно получится! – поддержала я Людмилу, и от этих слов на её лице засияла улыбка.
     – Что делаем дальше? – спросила она, когда закончила обрабатывать лепестки.
     – Нужно сделать бутон из фольги и обклеить его одиночными лепестками, а затем снизу подклеить лепестки в окружности по мере увеличения их диаметра.
     Мы приступили к склеиванию бутона. В это время с пола поднялся сын Людмилы и подошёл к нам, держа в руке небольшой состав из двух вагонов, сделанных из конструктора.
     – Какой замечательный паровозик! – воскликнула Людмила. – Да, Надюнечка?
     – Да, молодец! – похвалила я Алёшу. – Очень красивый поезд получился, с серыми вагонами, как РЖД! Будет инжеренером-конструктором у тебя.
     – Да, может быть, – улыбнулась Людмила. – Любимый, сладкий мальчик! – произнесла она мягким голосом и потрепала сына по светлой голове. – У нас с ним ещё и большая любовь к цветочкам! Очень любим природу и животных!
     – Я догадалась, – ответила я с улыбкой.
     – Да, десять минут тишины, и весь кот в прищепках, – засмеялась Людмила. – Как ни крути, ребёнок.
     – Так и есть, – улыбнулась я. – Алёша, кстати, на папу своего очень похож, а Коля на тебя.
     – Да!.. – воскликнула Людмила, но голос её стал тише. – Ты, наверное, не знаешь, у них разные отцы.
     – Я знаю, Коля вчера сказал, – спокойно ответила я и взглянула на Людмилу. Выражение её лица будто говорило, что это она была виновата в том, что произошло.
     – Не всегда получается так, как бы мы хотели, – понимающе ответила я. – Любому человеку свойственно ошибаться. У тебя очень дружная семья, Людмила, Гера и сыновья тебя очень любят! Главное то, что сейчас всё хорошо.
     – Да, ты права, – ответила она тихим голосом. – Мои мальчуганы самые лучшие! Мне очень приятно, что вы, молодое поколение, лояльны и толерантны в этом отношении. Разговоры бабушек-соседок после рождения Коли и когда я начала отношения с Герой, я никогда не забуду…
     Впервые Людмила показалась мне грустной. Она старалась улыбаться и шутить, но неподдельная радость пропала в её глазах. Она стала говорить тише и менее эмоционально.
     Мы вскоре закончили делать розу. Она получилась, как настоящая – со светло-розовыми тонкими лепестками, затемнёнными по краям, и с зелёными листочками. Людмила поблагодарила меня за помощь в переводе и работе над цветком и снова добавила, что ей было очень приятно провести со мной время. После того, как я ответила ей, что тоже была рада помочь и пообщаться, Людмила вновь засияла. Я пропустила большинство процедур, но оно того стоило. Людмила делилась со мной своими интересами, своими планами на неделю, своей историей, своей жизнью. Меня радовало, что я была человеком, которому она доверяла. Людмила всё же угостила меня яблочным пирогом с яично-сметанной заливкой, несмотря на то, что я снова начала отказываться. Пирог оказался очень вкусным, несмотря на своё название. Всё, что готовила Людмила, у неё отлично получалось, в этом я убедилась сразу.
     Людмила налила мне чай и начала рассказывать о смешных случаях, которые произошли с ней и её коллегами за время работы в санатории. Она рассказывала много, долго и оживлённо. Я с интересом слушала её, обращая внимание на её речь, интонацию и, конечно, сами истории, особенно их детали. Почти в каждой из них Людмила принимала непосредственное участие, что дало мне понять, что она очень любит проводить время в компании. На кухне у Людмилы в тот день стояли две глубокие тарелки, в которых лежали спелые плоды рябины. «Будем пить вкусненький компотик, – сказала она. – Сегодня вечером сделаю, до завтра настоится и будет супер, приходи!». Я пообещала Людмиле, что приду, и направилась обратно в санаторий.
     Солнце уже клонилось к горизонту и светило рыжими лучами прямо мне в лицо, пока я шагала по улице. Я совсем не устала за день, поэтому решила не садиться на автобус, а пойти пешком, тем более что дорога занимала всего около тридцати минут. В начале улицы в ярком свете солнца начала мелькать фигура человека. Я решила, что это кто-то из соседей Людмилы, но когда фигура приблизилась ко мне, я разглядела в ней Ника. Он тоже увидел меня и остановился, когда мы с ним поравнялись.
     – Привет, Надя! – слегка удивлённо произнёс он. – Ты к нам сегодня приходила?
     – Привет! Да, твоя мама меня снова пригласила. Я ведь должна была рассказать ей, как делать розу из книги рукоделия.
     – Странно, она мне не говорила… – задумался Ник.
     – Она написала сегодня утром в десятом часу. Она сказала, ты пошёл с друзьями время проводить.
     – Да, я в девять уже вышел. Я не думал, что ты снова к нам придёшь.
     – Стараюсь приходить каждый день, время ведь идёт.
     – А ты куда сейчас? – поинтересовался Ник.
     – В санаторий, больше идти некуда, – улыбнулась я. – Тем более, скоро ужин.
     – Знаешь, на какой автобус садиться?
     – Знаю, но я иду пешком.
     – Пешком? Почему так?
     – Остановка далеко, автобуса ждать долго, зачем?
     – Подвезти тебя? – сразу предложил Ник и развернул свой велосипед. – Мне несложно.
     – Нет, спасибо! – вежливо отказалась я. – Ты, наверное, сильно устал, пока был с друзьями.
     – Да мы особо ничего там не делали. Копались в машине в гараже друга, да и всё. Он тут недалеко живёт, пару раз педали покрутил – и дома. Тоже мне, нагрузка. Наоборот, хочется поездить и размяться.
     – Лучше тебе сделать этому одному, я не умею кататься на велосипеде, – ответила я с улыбкой.
     – А там ничего не надо уметь. У меня есть второе сидение сзади. Сиди да держись за меня, больше ничего уметь не надо. Хватит уже отказываться, я же сказал, что покататься хочу. Хоть полезное дело сделаю.
     Я, подумав, согласилась, ведь Ник настаивал. Мы сели на велосипед и поехали по дороге. Она была заасфальтированной, но не ровной, поэтому велосипед слегка трясся. Я старалась не смотреть вниз и продолжала крепко держаться за талию Ника, обвив вокруг неё свои руки и сложив их в замок для прочности. Ник сильно не разгонялся и ехал довольно медленно, чтобы мне было не так страшно. Он слегка посмеивался надо мной, но беззлобно, иногда поворачиваясь, чтобы проверить, как я там, сзади.
     – Что будешь делать вечером? – спросил он меня, когда мы завернули на Воскресенскую улицу на бульвар. – Писать что-нибудь?
     – Не планировала, – улыбнулась я, – но всё возможно. Собираюсь пойти на оперу после ужина, будет «Евгений Онегин» Чайковского.
     – О, необычно! – произнёс Ник. – Скажи ещё, что ты у нас музыкант!
     – Окончила в своё время музыкальную школу, – ответила я.
     – Ого! – воскликнул он и от удивления слегка наклонил руль, отчего велосипед немного качнулся в сторону, а я ещё крепче схватилась за талию Ника. – Просто хотел пошутить, а это оказалась не шутка. Тогда ты точно должна мне помочь.
     – С чем? – спросила я.
     – Хочу купить себе гитару, чтобы играть, понравились выступления одного гитариста. Не могу понять, какую лучше брать. Понятное дело, не электрогитару. Но их оказалось так много! Классическая, акустическая, полуакустическая, эстрадная!.. Так и не разобрался, что для чего.
     – В этом я тебе вряд ли помогу, – ответила я. – Я владею аккордеоном и фортепиано, поэтому мало что понимаю в гитарах. Хотя у нас на отделении учились гитаристы, один из них говорил, что у него классическая гитара. И он, кажется, ещё уточнял, что акустика хорошая для аккомпанемента под пение, так что, скорее всего, тебе нужна классическая гитара.
     – Ты всё-таки что-то знаешь, – улыбнулся Ник и свернул на Крестецкую улицу, вдоль которой располагалась Соборная площадь.
     – Просто вспомнила что-то из музыкальной школы.
     – У тебя так много увлечений: путешествия, книги, музыка. Может ещё что-то есть? – с улыбкой спросил Ник, видимо, не ожидая ответа.
     – Рисую ещё, пожалуй, портреты и иногда пейзажи. Но это так, изредка, несколько раз в год.
     – Вот это даёшь! – удивился Ник. – А я только в компьютере и машинах копаюсь…
     – Это тоже хорошо, – подбодрила его я. – Чем меньше у тебя любимых занятий, тем больше времени ты можешь им уделять.
     – В этом ты права, – кивнул Ник и свернул на Минеральную улицу. Мы быстро промчались мимо деревянных домиков и скоро остановились у ворот санатория. Я слезла с велосипеда и поблагодарила Ника, а он лишь скромно улыбнулся.
     – Пустяки, не бери в голову, мне было несложно. Хорошо тебе послушать оперу. Это должно быть интересно. И, – Ник сделал небольшую паузу. – Если сможешь, приходи завтра к нам, маме очень понравилось с тобой общаться, она прямо светится! – засмеялся Ник.
     – Правда? – удивилась я. – Я думала, у неё много знакомых, коллег, подруг, даже сестра есть.
     – Да, много, но она редко с ними собирается вместе в последнее время, у всех дела. Даже сестра последний раз к нам в прошлом месяце заходила. А с тобой маме очень интересно.
     – Рада это слышать, – улыбнулась я. – Обязательно постараюсь прийти.
     Мы попрощались с Ником. Я достала красную карточку из сумки, приложила её к турникету и прошла на территорию. По аллеям прогуливались люди, в основном, семьи с детьми. Скоро должен был начаться ужин, и пока я шла до своего корпуса, отдыхающих на улице становилось всё меньше. Вместе с тем всё ниже за горизонт опускалось уже алое солнце.
     После ужина к девяти часам вечера я пришла в концертный зал. За несколько минут до начала оперы в зал вошла Вера. Увидев меня в первых рядах, она приятно удивилась и села рядом со мной. Мы начали разговаривать с ней об опере и музыке в целом. Вера призналась, что в большей степени пришла посмотреть на актёрскую игру оперных певцов, но не стала отрицать того, что ей была приятна классическая музыка. Своим любимым композитором она назвала Рахманинова, потому что ей нравилось частое звучание колокольного звона в его произведениях. Что касается меня, я, в первую очередь, пришла услышать свой любимый вальс из первой картины второго действия, а затем послушать арии Онегина, Татьяны и Ленского. Опера завершилась часа через три. По её окончании мы с Верой сошлись на том, что сопрано Татьяны было особенно мелодичным. Самой же Вере больше всего полюбилась игра Ольги. В холле корпуса после концерта я видела пару москвичей, которые были в прошлый раз в беседке. Они очень хвалили баритон Онегина, называя его бархатистым, и в этом я тоже была с ними согласна.


16 июля

     С Людмилой мы сошлись на том, что я приду к ней вечером. Во-первых, потому что этот день у неё был рабочим, а во-вторых, потому что она настоятельно рекомендовала мне посетить хоть какие-нибудь процедуры до моего завтрашнего отъезда.
     Во время часового окна между утренними процедурами я вернулась на поляну. Мне понравилось гулять по ней и размышлять о том, что происходило со мной. Солнце стояло высоко над головой и освещало всё вокруг, трава была сухой и тёплой, даже согревала ноги. Из густых зарослей доносились громкое жужжание и стрекот насекомых. Я наматывала круги по поляне, размышляя о том, как быстро прошла неделя. Моей мечтой было снять небольшую квартирку в Старой Руссе и пожить в ней и осень, и зиму, и весну, почувствовать себя настоящей рушанкой, гулять по городу, его окрестностям, посещать храмы и музеи. Мне также хотелось больше времени проводить с Людмилой и её семьёй. Они все радушно приняли меня, совсем незнакомого по факту человека. Людмила так увлечённо рассказывала о себе и своих интересах, так мне доверяла во всём, что я не хотела просто взять и уехать так же быстро, как приехала. Людмила на своём примере научила меня жизнерадостности, упорству, вере в себя несмотря ни на что. Я прекрасно понимала, что вряд ли вернусь в Руссу снова, по крайней мере, в ближайшее время, но я была рада, что предыдущие пять дней прошли не зря.
     Солнце ярко светило мне в глаза, и я слабо видела то, что находилось на противоположной стороне поляны. Я наматывала круги вокруг, но услышала шорох за своей спиной. Я резко обернулась и поставила ладонь над глазами, чтобы разглядеть, что это было. В нескольких метрах от меня стоял Ник. Он пришёл не со стороны аллеи, с которой приходила я, а со стороны грязелечебницы. Я ни разу не видела, чтобы там была дорога, но Ник стоял близко к той стороне.
     – Что ты здесь делаешь? – спросила я его, от неожиданности забыв поздороваться.
     – Гулял и решил выйти на поляну, а тут ты стоишь, как раз тебя искал, – улыбнулся он и подошёл ближе.
     – Как тебя запустили на территорию? – не сразу догадалась я.
     – Мама здесь работает. Я думал, ты помнишь.
     – Точно, – дошло до меня. – Ты меня искал, зачем? Мама звала? – спросила я и достала телефон из кармана, чтобы проверить, не писала ли мне Людмила. – Я поставила на беззвучный режим, я…
     – Расслабься, нет, это я хотел с тобой поговорить, – улыбнулся Ник.
     – О чём? – удивилась я. – Как ты меня вообще нашёл?
     – Я люблю это место, оно мне очень нравится, – ответил Ник. – Здесь тихо и спокойно. Почему-то мне захотелось снова пойти сюда, и теперь я понимаю, почему. Так вот, хотел тебе сказать. Помнишь, вчера о гитаре разговаривали? Я сегодня её купил, только что практически! Наконец-то, сбылась моя мечта! Хочу, чтобы ты посмотрела и оценила её.
     – Поздравляю с приобретением! – поздравила я. – Конечно, я посмотрю её!
     – Только, оказывается, проблема была не только в выборе гитары, – произнёс Ник и поправил свои густые золотые волосы, на которые падали яркие лучи солнца. – Оказывается, существуют ноты, по которым нужно играть, – засмеялся он. – И лады ещё. Я скачал несколько нот произведений, которые мне понравились, но я совсем ничего не понимаю.
     – Ноты – это не так сложно, я научу, – улыбнулась я. – А вот лады я сама не знаю, они только на струнных инструментах бывают, и то не на всех. Но в интернете точно есть их объяснение, будем вместе смотреть.
     – Когда придёшь к нам сегодня? – поинтересовался Ник.
     – Вечером, когда твоя мама закончит работать.
     – Да, точно, – кивнул он. – Какие планы на день?
     – Сейчас пойду на последнюю процедуру, потом обед, а потом к вам.
     – Что за процедура, если не секрет? – подмигнул он, а затем шмыгнул своим крупным, но слегка вздёрнутым на конце носом.
     – У твоей мамы, – улыбнулась я, продолжая щуриться от солнца.
     – О, отлично! – обрадовался Ник и приподнял свои густые брови, – пойдём вместе? Удивим её! Она любит сюрпризы.
     – Давай, – согласилась я.
     Ник показал мне другой путь к поляне, по которому пришёл он. Это была такая же тенистая аллея, она выходила к заднему двору грязелечебницы. Мы обогнули её длинное жёлтое здание и дошли до дверей. Как только мы вошли внутрь, Ник сразу стал здороваться с персоналом корпуса: врачами, медсёстрами и администраторами. Все кивали ему и улыбались, единогласно повторяя, как он похож на свою маму. Мы подошли к кабинету и встали в очередь. На диванчике напротив него сидело несколько пожилых дам. Они беседовали о здоровье и дачах, но скоро заметили нас с Ником.
     – Какие замечательные детишки! – вполголоса воскликнула одна дама.
     – А как похожи! – произнесла вторая. – Волосы золотые, глаза светлые, оба в очках, и такие похожие лица!
     – Брат и сестра, – шепнула третья.
     Ник посмеялся, посмотрев на меня, но ничего не сказал. Когда подошла моя очередь, мы с ним вошли. Я отдала карту медсестре, она поставила подпись, а потом подняла глаза на нас и расплылась в улыбке. Я не сразу поняла, что она смотрела на Ника.
     – Ой, Коленька! Здравствуй, золотце! – воскликнула медсестра высоким голосом. – Как ты вырос, совсем взрослый парень! Поди все девочки за тобой и бегают! Ты к маме пришёл? Она сейчас придёт!
     – Я с Надей пришёл, – уверенно ответил он и подошёл ко мне ближе, потому что медсестра упорно игнорировала меня и, не замечая для себя, махала мне рукой, чтобы я отошла в сторону.
     – А! точно-точно, так это про тебя Людочка рассказывала!? – сразу же посмотрела она на меня. – Какая ты красавица! А как вы хорошо смотритесь вместе, ребята, прекрасная пара! Не буду вас задерживать, проходите, двадцать пятая дверь!
     Мы с Ником прошли в отсек. Я опустилась на кушетку, а он взял плед со стула и сел на него. Ник ещё раз посмеялся со слов медсестры, но снова ничего не сказал. Это порядком насторожило меня. В воздухе повисла неловкая тишина. Ник смотрел на меня с улыбкой, а я просто не знала, что сказать, потому что то, что сказали дамы и медсестра, больше казалось мне абсурдным, чем смешным. Но меня спасла Людмила.
     – Вот так сюрприз! – воскликнула она, когда вошла. – Ты у нас группа поддержки, кого в следующий раз позовём? – спросила она у Ника, а тот лишь улыбнулся.
     Людмила накрыла меня пледом и оставила нас одних. Ник долго сидел, смотрел на меня, слегка пожимая свои пухлые губы, будто хотел что-то сказать, но не решался.
     – На эту процедуру отправляют не так много людей, – медленно проговорил он, наконец. – В чём причина? Если не секрет…
     – Не секрет, балет, – улыбнулась я.
     – Ого!.. – удивился Ник и тоже засмеялся от того, как в рифму это получилось. – Ты мне про это не рассказывала.
     – Не рассказывала, для меня это больше альтернатива физической нагрузки, нежели увлечение, хотя, наверное, можно и так назвать. Я не занимаюсь им профессионально и никогда не занималась. С класса седьмого начала ходить в любительскую группу и до сих пор хожу.
     – Как-то грустно, – произнёс Ник. – Физическая активность – хорошо, но когда ты себя калечишь так, что тебе приходится проходить процедуры…
     – Есть такое, но мне очень нравится балет, поэтому я продолжаю им заниматься. Это часть моей жизни и я не могу существовать без неё. Мне всегда нравился балет, и если бы я не пошла в музыкальную и художественную школу в детстве, наверное, занялась бы профессиональным балетом. Но, сложилось иначе.
     – Как же ты всё успеваешь? – заулыбался Ник. – Ты ведь ещё учишься.
     – Постоянно я занимаюсь только учёбой, то есть языками, и балетом, а литература, музыка и живопись – это всё зависит от вдохновения. Иногда за день получается много и быстро что-то написать, нарисовать, а иногда на одну работу уходят годы, по-разному.
     – Даже самому захотелось больше времени тратить на программы и машины, – произнёс Ник. – Ну и на гитару тоже, – улыбнулся он.
     Мы продолжали разговаривать. Ник много шутил, и у него это мастерски получалось. С ним мне всегда было весело, он ни на секунду не давал мне унывать. В какой-то момент я почувствовала, что у меня зачесался нос. Я попыталась достать руку из-под пледа, но не смогла, Людмила крепко закутала меня, как в кокон, и я совсем не могла пошевелиться. Ник сразу заметил, что что-то не так.
     – Что такое? – пододвинулся он ко мне ближе.
     – Нос чешется, – ответила я и запрокинула голову, заливаясь громким смехом от того, как всё это странно прозвучало.
     – Помочь тебе? – засмеялся в ответ Ник.
     Я закивала головой. Ник почесал мне нос и я, наконец, успокоилась. Он ещё долго смеялся надо мной, ему это показалось очень забавным, потому что он знал, что я не могу вытащить руки из-под пледа. Мне тоже было смешно, но вместе с тем я чувствовала себя ужасно неловко. Ник перестал смеяться, и между нами повисла гробовая тишина. В этот момент я поняла, что надо было что-то сказать, но в мою голову не приходили никакие мысли, как это сделать. Но Людмила снова меня спасла. Она вошла и слегка недовольно взглянула на нас с Ником, после чего начала снимать с меня колючий плед.
     – Ваш смех стоит на весь коридор, если не на весь корпус, – с шутливым укором произнесла она. – Пациенты уже косо заглядывают к нам. Будете продолжать так громко смеяться, боюсь, к нам сегодня больше никто не придёт.
     – Мы так больше не будем, – улыбнулся Ник.
     – Кстати, Коля, позвонил Гера. Ему нужна твоя помощь в гараже, ему надо что-то починить в машине.
     – Ладно, – кивнул Ник и встал со стула. – Увидимся дома! – сказал он мне и вышел.
     Людмила аккуратно сложила пледы на стул и дала мне влажное полотенце.
     – За мной Гера должен заехать после работы, если починит машину, – произнесла она. – Может, будет лучше, если ты к половине пятого подойдёшь сюда, и мы вместе уедем? Коля говорил, ты вчера пешком собралась идти.
     – Если будет удобно, – ответила я.
     – Конечно удобно! – заверила меня Людмила и сжала в улыбке свои тонкие губы. – Больше времени вместе проведём до твоего отъезда.
     Я согласилась, поблагодарила Людмилу и отправилась на обед. Когда я выходила из кабинета, та медсестра, что расписывалась в моей карте, посмотрела на меня со странной улыбкой, но я не обратила на это внимания.
     Во время обеда я встретилась с Верой и Евгением. Евгений собирался идти в бассейн, а Вера предложила мне прогуляться по ближайшим магазинам. «Хочу купить бутылку хорошего красного вина для подруги, она сомелье», – объяснила Вера. До конца рабочего дня Людмилы оставалось два часа, и я согласилась.
     Мы вышли через центральные ворота санатория и, повернув, направились по Минеральной улице. Мы прошли мимо службы приёма и размещения, мимо деревянных домиков и дошли до перекрёстка улицы Ломоносова. Дальше неё я не ходила, но Вера показала мне, что после перекрёстка на Минеральной начинались четырёх-пяти этажные дома. На первых этажах в них были расположены небольшие магазины с одеждой, канцелярией, продуктами. В один из таких мы зашли. Вера уже была в нём ранее и сразу направилась к отделу с алкоголем. Я из интереса стала рассматривать цены на разные продукты. Хлеб стоил всего 30 рублей, вместо 50, привычных мне. Упаковка конфет – 50, а не 80, яйца – 70, а не 90, молоко – 75, а не 100, хорошая колбаса – всего 170, а не 400. Было интересно сравнивать цены, во всех городах они были разными. Вера быстро выбрала вино и подошла к кассе. Перед нами стояла девушка со светлыми волосами. Она показалась мне знакомой, но я не обратила на неё внимания. Только когда она отошла и обернулась, я узнала в ней Инессу. Она тоже заметила меня и сразу подбежала, пока Вера расплачивалась. Я была очень удивлена этому, поскольку не думала, что она меня помнит.
     – Приветики! – певуче произнесла Инесса с лёгкой хитрецой в улыбке. – Как у тебя делишки? – спросила она так, будто была моей лучшей подругой.
     – У меня всё отлично, отдыхаю, спасибо! – настороженно ответила я
     – Очень весело отдыхаешь, я смотрю, – улыбнулась Инесса.
     Я посмотрела на неё с абсолютным непониманием того, что происходило, и что она хотела сказать.
     – Не сочти за бестактность, но наши сотрудники, да и курортники тоже, поговаривают, – чуть тише произнесла Инесса, – ты тут крутишь летний роман с сыном одной из наших медсестёр.
     – Что? – было первое, что я произнесла. – Что за слухи? – повторила я, пребывая в ошеломлении и не зная, плакать мне или смеяться. Мне стало очень неприятно, что кто-то посчитал меня способной «крутить летние романы». – С кем? – спросила я, не сразу догадавшись, о ком может идти речь, потому что даже в мыслях такого не могла себе представить.
     – Как же? С Колей, сыном Людмилы, – улыбнулась Инесса, мило хлопая ресницами.
     – Мы с ним просто знакомые, даже не друзья, – объяснила я. Вера уже пробила вино и смотрела на Инессу с таким же недопониманием, что и я. – На каком основании кто-то решил, что у нас роман? И кто?
     – Все уже говорят, – быстро проговорила Инесса тоненьким голоском. – Сначала он довёз тебя до ворот на велосипеде, потом по полю с тобой гулял, затем на процедуру пошёл. Тут нечего скрывать!
     – Я просто проводила время с ним вместе, как с другом, – объяснила я. – И не только с ним, с Людмилой тоже. Я сначала начала общаться именно с ней, уже потом она познакомила меня со своим сыном.
     – Понятно, понятно, – с улыбкой повторила Инесса. – Познакомила тебя с сыном. Посмотрим…
     После этих слов Инесса быстро убежала. Когда мы с Верой вышли, её уже не было на улице. Я была безмерно благодарна Вере, потому что она сделала вид, что ничего не слышала, и не задала ни единого вопроса. Это ещё раз заставило меня удостовериться в том, что она очень интеллигентный и порядочный человек.
     Людмила попросила подождать меня у входа в грязелечебницу. Я стояла под колоннами здания в тени и ждала её. «Познакомила тебя с сыном. Посмотрим…», – повторялось в моей голове. Я старалась забыть об этом случае и отбросить мысли, разъедающие меня изнутри, но у меня не получалось. Я снова и снова задавалась вопросом: «Действительно ли Людмила хотела познакомить меня с Ником?» Она случайно (и случайно ли?) встретила меня на улице в выходной день, постаралась как можно быстрее привести меня к себе домой, оставила меня с Ником и ушла на работу. С другой стороны, Людмиле действительно понравились мои волосы и сумка, она каждый раз искренне восхищалась ими, она провела целый день со мной, работая над цветами для заколок. У меня были аргументы и за, и против, но я не хотела накручивать себя раньше времени и вестись на слухи. Кто знает, что у Инессы на уме? Может, она опиралась на то, что сказали пожилые дамы у кабинета или медсестра сегодня днём? И Людмила, и Ник, были очень приятными, искренними и внимательными собеседниками. Мне хотелось верить, что слухи были всего лишь слухами.
     Людмила вышла в красивом летнем платье и с высоким хвостом. Увидев меня, она широко улыбнулась, и мы направились с ней к выходу.
     – Что было нового за день? – заинтересованно и радостно, так же, как и всегда раньше, спросила Людмила.
     – Ходили с соседкой из корпуса в магазин, – ответила я. – Она купила вино своей подруге-сомелье в подарок.
     – Интересно! А в какой магазин ходили? – спросила Людмила.
     – В какой-то на Минеральной, точно не знаю, меня туда соседка привела, она уже много раз там бывала, – ответила я.
     – Понятно, – улыбнулась Людмила. – Тоже хотелось погулять с тобой по разным магазинчикам, но, жаль, уже поздно. Что ещё есть нового?
     Я резко замолчала, не зная, обязательно ли рассказывать Людмиле про то, что произошло потом, но она, словно почувствовала, что что-то не так.
     – Ты так странно молчишь, не пугай меня, – с беспокойством произнесла Людмила и посмотрела на меня.
     – В том магазине я встретила Инессу, – вздохнула я, но постаралась говорить спокойно. – Ты, наверное, знаешь её, администратор из второго корпуса. Она сказала, что уже весь санаторий знает, что я кручу летний роман с Колей, – медленно и тихо проговорила я, потому что по тенистой аллее, по который мы шли к воротам, гуляло много отдыхающих. Я осторожно посмотрела на Людмилу – её реакция должна была либо подтвердить мои догадки о слухах, либо опровергнуть.
     – Какое ужасное оскорбление! – воскликнула она с досадой. – Инесса, говоришь?
     – Да, она ссылалась на то, что Коля довёз меня до санатория, а потом мы с ним гуляли вместе пару раз.
     – О, Инесса ужасная сплетница, – с некой неприязнью проговорила Людмила. – Кажется милой, пока дело не дойдёт до слухов и сплетен. Она пустила о тебе клевету и такие подлые слухи, мне так жаль! – более внимательным и нежным голосом произнесла Людмила и погладила меня по плечу и спине.
     – Мне не так обидно, – более спокойно ответила я. – В этой ситуации жаль больше вас, потому что я уеду, а вы все останетесь.
     – Мы переживём, – улыбнулась Людмила, чтобы подбодрить меня. – Недоброжелатели будут всегда, их просто нужно игнорировать. Лучший выход из ситуации – просто не обращать внимания.
     Я улыбнулась Людмиле в ответ. Мы дошли до ворот и сели в машину Георгия. Реакция Людмилы на то, что сказала Инесса, успокоила меня. Мне было очень приятно, что она в первую очередь думала обо мне. Я знала, что если бы действительно что-то было не так, Людмила, вероятно, стала бы вести себя замкнуто и скрытно. Её открытость и сострадание ко мне дали понять, что волноваться не о чем. Впрочем, оставалось ещё посмотреть на реакцию Ника.

     – Смотри, какие заколочки и ободочки с розочками я сделала, – показал мне конечный результат работы Людмила. Мы находились в её комнате у комода. – Всего-то пару часов ушло на все. Спасибо тебе за помощь!
     – Я была рада помочь тебе. Они очень красивые, как настоящие! – похвалила я Людмилу.
     – Как приятно, спасибо! – улыбнулась она. – Думаю взять эти розочки за основу искусственных цветочков в горшочках.
     – Было бы здорово! – поддержала я.
     – Тоже так думаю. Кстати, Коля говорил, ты играешь на аккордеоне и фортепиано.
     – Да, раньше много играла.
     – А сейчас?
     – Сейчас больше пою. В храме на клиросе, дома сочиняю и репетирую свои произведения. Поэтому играю в основном на фортепиано, и то только мелодии или аккомпанемент.
     – Теперь понятно, – улыбнулась Людмила и посмотрела на меня с удивлением. – Как же ты всё успеваешь?
     Я пожала плечами и засмеялась.
     – Каждый раз говорю себе, что нужно больше заниматься спортом и меньше есть, а потом начинаю готовить… то пиццу, то вафельки, то блинчики с ветчиной и сыром! Сестрёнка моя тортики печёт, у неё такой же интернет магазин, как и у меня, приносит нам иногда. Тортики – просто красотища, а какая вкуснятина! Вот и не могу ничего с этим поделать! Пытаюсь выйти на пробежку каждый понедельник, и каждый понедельник тяжело вставать, – засмеялась Людмила. – Нежимся с Алёшей в постели до полудня…
     – Я однажды прочитала, что если какую-либо деятельность ежедневно выполнять в течение 22 дней, то она войдёт в привычку, – ответила я. – Я даже решила это проверить и в течение этого времени выполняла утреннюю гимнастику и, да, это сработало. Начать можно в любой день, в понедельник или в воскресенье. Главное просто выполнять деятельность систематически, и помнить, что через 22 дня она войдёт в привычку. Тогда можно будет и не отказывать себе в разных вкусных блюдах.
     – Какая ты дисциплинированная, Надюнечка! – улыбнулась Людмила и погладила меня по плечу. – Вот бы и мне взять и начать чем-то таким заниматься! У меня всё так спонтанно происходит, никак не могу заставить себя выполнять не очень любимую рутину. И с расписанием дня у меня не очень: встаю в разное время, могу поздно лечь спать, а бывает, и целую ночь потрачу на резиночки. Видимо, мне просто не дано.
     – С чётким распорядком дня и дисциплиной не рождаются, – улыбнулась я, – это всё вырабатывается со временем. Нужно это делать понемногу день за днём, а не за один раз. Например, сначала пробежка пять минут, потом десять, потом пятнадцать и так далее.
     – О, об этом я не знала, – удивилась Людмила. – Я обязательно прислушаюсь к твоему совету, спасибо, Надюнечка! А мне надо идти готовить, – произнесла она, – мальчуганы ждут вкусняшек от мамы! И тебя угостим, конечно!
     – Что будешь готовить? – спросила я, направляясь к двери вместе с Людмилой.
     – Сегодня пиццу. Коля должен был всё купить. Он, кстати, наверно ждёт тебя со своей гитарой.
     Людмила спустилась вниз на первый этаж, а я вошла в комнату Ника. Он сидел на кровати, застеленной тёмным покрывалом, а перед ним стоял ноутбук, на экране которого высвечивались ноты.
     – Я думал, вы с мамой только к ночи закончите общаться, – посмеялся он, когда я к нему зашла.
     – Она пошла готовить, – ответила я и села рядом с Ником. – Что там у тебя?
     – «River flows in you», – пододвинул он компьютер поближе.
     – Одна из моих любимых! – улыбнулась я.
     – Правда? Играла её?
     – Да, на фортепиано.
     – И как, сложно?
     – Для меня не очень, правда, она довольно быстрая, но если будешь стараться, обязательно справишься.
     Мы с Ником приступили к разбору. Сначала я объяснила ему нотный стан, октавы, сами ноты и их буквенные обозначения. Затем мы разобрали основные длительности, которые были в нотах произведения, прохлопали ритм. Ник старался разобраться, конечно, делал много ошибок, но с каждым разом у него получалось лучше. Затем мы рассмотрели лады на гитаре. Я всего пару раз в жизни держала её в своим руках, поэтому мне самой было интересно осваивать новый инструмент.
     – Это оказалось сложнее, чем я думал, – в какой-то момент засмеялся Ник. – Я думал, уже сегодня смогу сыграть произведение.
     – Так сразу ни у кого не получится, – улыбнулась я. – Сначала тебе нужно выучить, где находятся ноты на грифе, потом разобрать длительности. Играй по тактам, медленно, не ускоряя и не замедляя, ровно, можно даже с метрономом. Это всё не запоминается за один раз. Лучше тренироваться понемногу каждый день, чем раз в неделю в течение нескольких часов.
     – Ты права, – покивал Ник. – Наверное, на сегодня хватит. Уже поздновато, мама должна уже скоро приготовить.
     – Да, – согласилась я, – скоро пойдём.
     – Ты какая-то напряженная, – сразу заметил Ник, и очень кстати. – Раньше была более весёлой. Что-то произошло?
     – Так, – с небольшой улыбкой произнесла я, чтобы преподнести это в виде шутки, – по санаторию пошли слухи, что у нас с тобой роман.
     – Что?! – воскликнул Ник. Он несколько секунд ошеломлённо смотрел на меня с открытым ртом, а затем громко рассмеялся. – Кому пришла такая дикая мысль? Уж не тем ли бабушкам, которые сегодня сидели у кабинета?
     – Без понятия, – более серьёзно произнесла я, – мне сказала администратор. Твоя мама говорит, это она пустила слух.
     – Да, неприятно, – покачал головой Ник, увидев, что мне не очень смешно. – Не расстраивайся, всё равно ты уедешь, все сплетни будут кружить вокруг меня, – улыбнулся он. – Пойдём на кухню!
     Мы спустились на первый этаж, в гостиной стоял аромат только что вытащенной из духовки пиццы. Алёша уже сидел за столом вместе с Георгием и нетерпеливо ждал, стуча руками по столу. Мы с Ником сели рядом с ними и стали ждать Людмилу. Она нарезала пиццу специальным ножом, поставила тарелку с ней на стол и тоже села за него. Как только Людмила села, она сразу начала рассказывать о том, что произошло у неё на работе за день: о чём они с коллегами беседовали, что интересного у них случилось и какие смешные, а иногда и странные пациенты к ним приходили. Она также рассказала мужу о слухах про нас с Ником. Он отреагировал менее эмоционально, но тоже согласился, что это было оскорбительно и что сплетников там хватает и среди персонала, и среди отдыхающих.
     Стол опустел менее, чем через полчаса. Людмила готовила очень вкусно, и Георгий не один раз похвалил её за это в течение ужина. Мы продолжали сидеть и обсуждать то, что произошло за день со всеми нами. Георгий первый встал из-за стола. Он нежно обнял Людмилу и поцеловал её в лоб, ласково обратившись к ней «Людочка». Мне было приятно смотреть на них двоих, я радовалась за них. Георгий всегда спокойно выслушивал долгие истории Людмилы и нисколько не перебивал её. Задавал вопросы, и Людмила охотно на них отвечала. Он следил за Алёшей, когда Людмила одна убиралась дома или готовила. Людмила же содержала весь их большой дом в абсолютной чистоте, а на обеденном столе у неё всегда были вкусные блюда. Георгий и Людмила любили друг друга, это был видно. Я никогда не говорила этого Людмиле, но я была очень счастлива за них с Георгием, потому что именно такого взаимопонимания мне всегда не хватало, и я была рада, что оно у них было.
     Георгий удалился в их с Людмилой комнату отсылать коллеге доработки проекта по автоматизации бизнеса в интернете. Алёша допил яблочный сок, быстро соскочил со стула и побежал к телевизору смотреть мультики. В это время за окном послышалась барабанная дробь. Форточка была приоткрыта, и было слышно, как с каждой секундой эта дробь становится громче и сильнее.
     – Вот и дожди начались, – безрадостно вздохнула Людмила. – Теперь неделями будут идти, и хорошо, если на день-два выглянет солнышко.
     – Разве это плохо? – спросила я, допивая чай с сахаром. – У нас на Дальнем Востоке сейчас засуха и лесные пожары уже который месяц. Мама недавно присылала фото – небо в дыму и красное солнце в небе. Я бы радовалась.
     – Как тут радоваться, когда такое круглый год? – отвела глаза в сторону Людмилу. – 70 солнечных дней в году. Все остальные – либо пасмурные, либо дождливые.
     – Почти как в Петербурге, – заметила я. – У вас очень похожий климат здесь: много облаков, мало солнца и не бывает жары. В Кисловодске, например, наоборот, всего 70 пасмурных дней в году.
     – Вот, – произнесла Людмила. – И чего же тут хорошего? Однажды с Колей, года два назад, в августе вышли на прогулку – выглянуло солнце! У нас в августе только дня два-три бывают такие. В итоге простояли под балконом и прятались от ливня – как быстро солнце выглянуло, так быстро и исчезло.
     – Везде есть свои плюсы и минусы, – ответила я. – Я всю жизнь прожила на севере, и мне никогда особо не нравился мой родной город: большое расстояние до европейской части России, семь месяцев – снег, пять – грязь и пыль, зимой –50 градусов, летом за +30 и ужасная жара, зимой нет кислорода из-за низких температур и тумана, летом – из-за пожаров. Экология в ужасном состоянии, вечная мерзлота и даже на даче летом почти ничего не растёт. С другой стороны, у нас всегда есть натуральные и свежие мясо, рыба и молочная продукция, нет перенаселения, больше знакомых, люди более доброжелательные, готовые прийти на помощь. Поэтому я продолжаю туда приезжать летом на месяц-полтора. Сейчас живу в Петербурге и, да, большие расстояния и дорогая жизнь, пасмурная погода и дожди, зато богатая история и культура. Мне, как большому любителю Романовых, каждая улица – отдельный кусочек прошлого. Я поняла, что если постоянно жаловать на что-то, радостно жить не получится. Нужно во всём находить положительные стороны. У вас мне очень нравится. Я бы многое отдала, чтобы жить в Руссе, это правда. Здесь много что можно делать: собирать грибы и ягоды, ездить на рыбалку. У вас прекрасная природа: чистая, нетронутая. Даже в санатории очень много живности. Не могу представить, что за городом.
     – Да, такое есть, – согласилась Людмила. – Рыбалку, кстати, мальчуганы мои очень любят, – произнесла она и с улыбкой посмотрела на Ника, сидящего справа от меня. Он улыбнулся. – Коленька однажды двух огромных щук поймал, настоящий рыбак! Они с Герой часто ездят на Ильмень, и зимой, и летом.
     – Это очень здорово! – ответила я. – Я каталась по Ильмени на катере, когда была в Великом Новгороде, это настоящее море, почти как Байкал! Не видно горизонта и прозрачная голубая вода – что-то невероятное!
     Людмила улыбнулась и слегка сощурила свои глаза. При искусственном освещении они больше отдавали зеленым цветом, чем голубым.
     – К завтрашнему утру надо засолить зелёный лук на бутерброды, – произнесла она, посмотрев за окно. Дождь немного стих и просто слегка капал. – Коля, нарви, пожалуйста, с грядки, пока снова не началось, – попросила она.
     Ник, нисколько не колеблясь, пошёл во двор, накинув сверху куртку. В это время Людмила собрала тарелки со стола, отнесла их к раковине и начала мыть новой фиолетовой губкой. Я предложила ей свою помощь. Людмила стала передавать мне чистые тарелки, а я вытирала их чашечником и ставила в шкаф. Пока я перемещалась между шкафом и плитой, чтобы взять противень и кастрюлю, мои распущенные волосы, вероятно, стали качаться из стороны в сторону. Закончив мыть, Людмила подошла ко мне, чтобы помочь вытереть оставшуюся посуду, и пока она мне помогала, она несколько раз провела руками по моим волосам, от самых корней до самых концов. Я не тот человек, который любит, когда его трогают, но зная большую любовь Людмилы к длинным волосам и причёскам, я была не в силах отказать ей. Тем более что она за эту неделю стала для меня достаточно близким человеком, которому я могла позволить больше, чем другим людям.
     – Ты помыла голову? – спросила она, продолжая прочёсывать мои волосы длинными ногтями с сиреневым маникюром. Людмила сначала медленно разнимала их сверху вниз и приглаживала концы, а затем начала нетуго перекрещивать пряди, будто что-то заплетая.
     – Сегодня утром, – ответила я с улыбкой.
     – Утром?! – удивилась Людмила. – Они ведь ещё не высохли.
     – Они сохнут целый день.
     – Целый день!.. – удивлённо повторила Людмила.
     – Да, поэтому пока не могу их заплести. Но мне нравятся, что они пока прямые, потому что после косы они делаются волнистыми и приходится ходить так ещё дней девять-десять, пока не помою снова.
     – Чем же ты их моешь, что они у тебя так долго держатся чистыми? Ты вчера у нас была, у тебя были совсем чистые волосы!
     – Не совсем, – улыбнулась я. – Но да, они стали дольше держаться чистыми после того, как я начала мыть их бессульфатным твёрдым шампунем. Фирма, кажется, «Монастырский сбор», если не ошибаюсь.
     – Никогда такую не встречала, – произнесла Людмила. – Неужели такой хороший шампунь?
     – Да, он натуральный, без сульфатов, изготовлен на основе трав. Я таких шампуней очень много видела в Кисловодске и Краснодаре. Может, есть и в других городах, но я не искала. Могу тебе отправить, если надо.
     – Ой, даже не знаю, Надюнечка, – более высоким голосом произнесла Людмила. – У меня очень секутся волосы, которые осветлённые, я даже не знаю… они, наверно, дорогие.
     – В Кисловодске всего 200 рублей. Мне одного бруска месяцев на пять хватает, это примерно 15 раз мытья. Я обязательно пришлю, все равно буду себе покупать в Кисловодске в этом году. Но они с разным составом. Я беру себе либо с крапивой, либо с дубком, а тебе, наверное, больше подойдёт репейный или дрожжевой, для сухих и ломких волос.
     – Спасибо, их так много! – воскликнула Людмила. – Я и не знала, что ты так тщательно подбираешь средства для волос, я думала, они сами собой такие длинные растут, – улыбнулась она.
     – Я их не сушу феном, не выпрямляю плойкой и не тру полотенцем после мытья – это самое главное, – ответила я. – Волосы ломаются, в основном, из-за этого. И от краски ещё.
     – Это я знаю, – слегка поникнув, произнесла Людмила.
     – Но от краски можно не отказываться, если она качественная, – подбодрила я её. – Мне очень нравятся твои волосы! Такое гармоничное омбре, со стороны даже не видно, что волосы слегка секутся, разве что только если сильно присматриваться. Шампунь поможет, и всё будет хорошо. Тебе очень идёт блонд, ты с ним выглядишь молодо и ярко!
     – Правда?! – засияла Людмила и её щёки покрылись лёгким румянцем. Она сразу же повеселела и принялась складывать тарелки в шкаф более оживлённо. Я была рада, что смогла поднять её настроение, потому что она не раз поднимала моё.
     В это время со двора возвратился Ник. В каждой руке он держал по толстому пучку лука. Людмила достала глубокую ёмкость и поставила лук в раковину замачиваться.
     – Боюсь, скоро мама заставит тебя не только мыть посуду, но и поливать грядки, и готовить, и сидеть с Алёшкой. Осталась бы жить с нами, сестрёнка Надя, – произнёс Ник с улыбкой, делая акцент на последних двух словах, отчего я сразу вспомнила пожилых дам у кабинета Людмилы.
     – Я бы с удовольствием, – ответила я, повернувшись к нему.
     Ник ничего более не сказал, только ещё раз посмеялся и сел за кухонный стол. За окном тем временем окончательно стемнело, а стрелка часов перешла за десять. Алёша уже стал засыпать, а из комнаты вернулся Георгий.
     – Кто-нибудь может отвезти Надю? – спросила Людмила. – Уже поздно.
     – Я бы отвёз, но у меня нет фонарика на велике, – сказал Ник. – Может, лучше Гера?
     – Не вопрос, – ответил он. – Минут за пять доедем.
     Людмила вышла в коридор, чтобы проводить меня. Она снова несколько раз провела рукой по моим волосам, будто всё ещё не могла ими наиграться и налюбоваться, после чего крепко обняла меня на прощание и сердечно попросила приходить завтра, как только я смогу. Мы с Герой вышли и сели в машину, а через семь минут я уже была в своём номере. Я без сил упала на кровать и в полусвете ночника направила свой взор на белый потолок. Какой богатый и насыщенный день у меня получился! Несмотря на сильную усталость, я была несказанно рада тому, что провела его в компании уже таких близких мне людей! Именно в этот день я почувствовала полное единение со всеми ними, и оно наполняло меня огромным счастьем того, что я сделала свой вклад в жизнь других людей, который был оценён. Я же была готова прожить этот день снова и снова десятки раз, несмотря на не очень приятную встречу с Инессой. Так или иначе, меня радовало и то, что Ник отреагировал на это так же, как и Людмила, и это меня окончательно успокоило.


17 июля

     Своё последнее утро в Старой Руссе я провела в беседке вместе с Верой и Евгением. Вера пила утренний кофе, а Евгений перебирал из руки в руку бутылку воды, с которой должен был отправиться в спортзал.
     – Так быстро прошла эта неделя, – грустно произнесла я. – Казалось, только приехала, а сегодня уже уезжать.
     – Согласен, – кивнул Евгений. – Я тоже совсем не заметил, как пролетело время, а ведь буквально вчера окончил университет, – улыбнулся он, и вокруг его глаз и уголков губ собралось много морщин.
     – Я уверена, ты обязательно вернёшься сюда, – подбодрила меня Вера.
     – Очень на это надеюсь, – произнесла я. – Так много осталось мест в городе, которые я не успела посетить. Сегодня уже вряд ли получится.
     – Почему? – спросила Вера. – Ещё почти целый день впереди!
     – Надо зайти в гости к новым знакомым, – ответила я. – Они меня звали посидеть с ними.
     – Понятно, – тихо произнесла Вера, вероятно, догадавшись, что я говорю о тех людях, о которых вчера разговаривала с Инессой.
     – Скажите, Наденька, – произнёс Евгений, – что Вам больше всего понравилось в Старой Руссе?
     – Мне всё здесь понравилось, если честно, но больше всего, наверное, Воскресенский собор и музей «Братьев Карамазовых». Это одно из моих любимых произведений Достоевского, – ответила я.
     – Мне тоже очень нравится Достоевский, – согласилась Вера. – В первый раз в этот город я поехала именно для того, чтобы посетить его музеи.
     – Я тоже в основном за этим ехала, – улыбнулась я. – Ещё, пожалуй, моё внимание привлекла Водонапорная башня, особенно её виды. Весь город, как на ладони!.. Я такое только с самолёта и канатной дороги раньше наблюдала.
     – Согласен, – произнёс Евгений. – Нам с Верочкой она тоже весьма понравилась. Вечером у неё с фонтаном красивая подсветка, не ходили туда после заката?
     – Нет, – ответила я. – Там и подсветка есть?
     – Есть, – улыбнулась Вера. – Вечером там, как в настоящей сказке!
     – Обязательно посмотрю в следующий раз, когда приеду, – произнесла я.
     После нескольких последних процедур в водолечебнице я отправилась к Людмиле. Ник отворил калитку и впустил меня во двор
     – Мама дома? – спросила я, хотя знала, что Людмила должна была быть дома.
     – Они с Алёшкой в магазин поехали, – ответил Ник. – Пришла одежда из онлайн-магазина для него. Пришлось идти, выкупать.
     – Тогда, наверное, лучше к вам потом зайти? – вежливо спросила я.
     – Да брось, уже свои, пойдём! – произнёс Ник и повёл меня в дом. – Скоро вернутся уже. Мама вчера собрала смородиновый урожай, собирается делать варенье. Ты любишь смородину?
     – Да, люблю, – ответила я. – Особенно красную.
     – Тебе крупно повезло, у нас красная, – улыбнулся Ник.
     Мы вошли с ним в гостиную. На коврике перед диваном, растянувшись, спал кот. На барной стойке была глубокая тарелка, полная крупных полупрозрачных красных ягод смородины.
     – Мама сказала, если хочешь, можешь попробовать. Всё равно столько варенья не съедим.
     Ник поставил тарелку на стол, на котором уже были большая корзинка с выпечкой и горячий запарник с чаем. Мы сели.
     – А ты ведь была на море, – вспомнил Ник. – Много раз? – спросил он и подставил под щёку руку, внимательно слушая, что я скажу.
     – Никогда не считала, – ответила я и опустила ложку в чашку с чаем, чтобы размешать сахар. – Практически каждый год туда езжу, в разные города и посёлки, для разнообразия. Но я не особо люблю купаться в море, на самом деле, мне больше нравится его рисовать или фотографировать. И воздух на море полезный.
     – Вот это да! – удивился Ник. – Как можно не любить купаться в море? Я там никогда не был, и это мечта всей моей жизни!
     – Я не очень люблю влажный климат. Приезжаю максимум на неделю только с целью пейзажей, фотографий и оздоровления.
     – Неужели совсем не купаешься?
     – Иногда, для пользы организма и волос.
     – Поэтому они у тебя такие длинные? – засмеялся Ник. – Куда едешь в этом году? Где уже была?
     – Еду в Лоо, я останавливалась в нём пару раз несколько лет назад. Там у меня знакомая, она сдаёт комнаты в большом каменном доме. Часто у неё отдыхаю, там всё близко и удобно: храм за двором, море в пяти минутах ходьбы, рестораны и рынок в соседних зданиях. И климат там не такой жаркий, я не большой любитель высоких температур. Я много где уже была, на самом деле: в Адлере, Сочи, Анапе, Дивноморске, Геленджике, но нигде особо не понравилось, очень тяжёлый и влажный климат. Особенно в Геленджике, там было слишком жарко и душно. Всё время планировала съездить в Крым, но пока не получается. Может, в следующем году поеду. Хочется туда попасть, там очень много исторических памятников. Керчь – самый древний город России, ему более 2600 лет! В VI веке она принадлежала Византийской империи, а это одно из моих любимых древних государств. Поэтому очень хочется туда съездить, и в Симферополь, Феодосию, Севастополь, Ялту, конечно, тоже.
     – Да, там здорово, я уверен, – произнёс Ник. – Завидую тебе, – засмеялся он. – Ты бы знала, как здесь скучно.
     – Могу представить, – ответила я. – Я сама жила в небольшом городе. Так устаёшь от одинаковой обстановки, что путешествия – единственное спасение.
     – Доброе утро! – прозвучал радостный голос Людмилы из прихожей. В гостиную вбежал Алёша в новой яркой футболке. – Как здорово, что ты уже у нас! Как тебе наша смородинка?
     – Привет, Людмила! Очень крупная и сладкая, – ответила я. – Я такую никогда не пробовала, спасибо!
     – Рада, что тебе понравилось! – заулыбалась Людмила. – Во сколько у тебя поезд?
     – В пять вечера, – ответила я с лёгкой грустью и осознанием, что время неумолимо летит. – Надо ещё собрать чемодан, уехать на вокзал.
     – Гера отвезёт тебя, как раз к четырём закончит работать, – ответила Людмила. – За сорок минут до отправки поезда доедем до номера, соберёшь вещи, а потом на вокзал, успеем.
     – Ты сегодня уезжаешь? – оторопел Ник и чуть не пролил свой чай. – Почему ты не сказала?
     – Я была уверена, мама сказал тебе, – с удивлением медленно проговорила я.
     – Я думал, ты здесь ещё на неделю… – печально произнёс Ник и опустил голову.
     Людмила виновато посмотрела в сторону, хотя её вины в этом не было.
     – К сожалению, нет, всего на одну. Я планировала, в основном, посмотреть город и думала, что недели вполне хватит. Я не знала, что познакомлюсь с вами. Я очень не хочу уезжать, мне было приятно провести с вами эту неделю, вы ?????? и интересные люди. Но маршрут уже построен, жильё в других городах забронировано, с этим уже ничего не сделаешь.
     – Ты ведь вернёшься к нам ещё? – спросил Ник. – Когда-нибудь?
     – Когда-нибудь, конечно, я приеду. Не знаю, что будет в следующем году, посмотрим. Но мы всё равно продолжим с вами общаться.
     – Я ведь смогу обращаться к тебе за советами по гитаре? – ожидающе спросил Ник, но всё с таким же грустным выражением лица.
     – Да, конечно! Я буду рада помочь, можно даже по видеосвязи, если захочешь.
     Ник улыбнулся, но это была не столько улыбка радостная, сколько улыбка надежды на продолжение общения после моего отъезда.
     Мы вчетвером вышли на задний двор, вместе с нами выбежал и проснувшийся кот. Он сразу забрался на толстый ствол дерева и стал глядеть на нас со стороны. Алёша рассматривал цветы в клумбах: крокусы, розы и шафраны. Людмила показывала мне, как ухаживает за своим огородом: как часто поливает помидоры, как подвязывает огурцы. Ник стоял рядом, не сильно заинтересованный, но продолжал смотреть на грядки вместе со мной. Солнце изредка появлялось из-за облаков и нежарко светило.
     Когда мы вернулись в дом, Людмила очень осторожно и крайне вежливо сказала, что было бы здорово, если бы она могла заплести мне косу по видео, которое недавно посмотрела, на дорогу и на память. Судя по тому, как аккуратно и ненавязчиво она подбирала слова и как часто в последнее время она задевала тему именно моих волос, Людмила очень давно хотела сделать мне какую-нибудь причёску, но не решалась. Я была рада дать ей возможность заплести мне косу, поскольку знала, что Людмила делала прически только своим двум племянницам, и то очень редко.
     – У тебя шикарные волосы, Надюнечка! – не уставала повторять Людмила, захватывая пряди сначала от моего лба, а затем добавляя к ним пряди справа и слева. – Ты первый человек с такими длинными волосами, которого я знаю. Безумно интересно делать причёски на такой длине, с такими волосами можно сделать абсолютно всё!
     – Я бы сказала, не абсолютно всё, – с улыбкой ответила я. – Мне очень нравится греческая причёска, она очень аристократичная и изысканная, но если мои волосы обвить вокруг ленты, из-за веса они начнут быстро расплетаться и не будут держать форму, к сожалению. Я уже пробовала. И завить на ленту их очень трудно, нужно раз двадцать прокрутить одну прядь.
     – И правда, – задумалась Людмила. – Хотя знаешь, лучше не иметь возможности делать одну причёску из сотни, чем иметь возможность делать только одну из неё.
     Людмила доплела косу из четырёх прядей и посадила на её конец сиреневую резинку с фиолетовыми камнями – ту самую, которая понравилась мне больше всех из её коллекции.
     – Будет тебе подарок на память! – улыбнулась она и довольно провела рукой по всей косе.
     – Спасибо большое, Людмила! Даже жалко теперь расплетать, – произнесла я и подошла к зеркалу, которое висело у входа в гостиную, чтобы посмотреться.
     – Она тугая, дня два продержится, – уверила меня Людмила. Она предложила мне сфотографировать косу и я согласилась. Я понимала, когда-нибудь мне всё равно придётся её расплести, но зато останется её фотография.
     К четырём часам приехал Георгий. Он быстро перекусил, и ровно в двадцать минут пятого мы впятером выехали в санаторий. Ник помог собрать мне вещи и спустить чемодан в холл. Мы сдали ключи и карту Инессе. Увидев нас двоих, она ничего не сказала, лишь так же хитро улыбнулась, но мне было уже всё равно. Ник сурово и неприветливо посмотрел на неё, нахмурив свои густые брови, отчего Инесса сразу притихла. Она пожелала мне хорошей дороги таким же милым голосом, каким встречала меня в день приезда, и мы вышли.
     До вокзала мы доехали всего за семь минут. На перроне, кроме работников станции, больше никого не было. Мы успели за полчаса и ещё минут десять ждали мой поезд. Когда он прибыл, у меня было всего пять минут, чтобы показать свой паспорт и занести чемодан с сумкой в вагон. Пока Георгий и Ник заносили мои вещи, я проводила последние минуты в Старой Руссе вместе с Людмилой и её младшим сыном. Людмила не переставала повторять, как она рада, что познакомилась со мной, как она благодарна за мою помощь с цветочками и как бы она хотела снова видеть меня в Руссе. Она крепко обняла меня на прощание, и я поспешила войти в вагон, потому что проводница уже начала восклицать призывным голосом: «Провожающие есть? Выходим!». Георгий вышел, а я прошла в начало коридора, чтобы узнать, где Ник. Он устремился с конца вагона прямо ко мне и остановился напротив. Его зелёные глаза посмотрели на меня со светлой грустью и надеждой.
     – Ты приезжай к нам как можно скорее. И пиши маме почаще, что у тебя нового и как идут дела, она за тебя очень переживает, – вполголоса произнёс он. – А мы будем с нетерпением ждать!
     Я кивнула, Ник обнял меня, и быстро побежал к выходу, потому что к нам уже приближалась проводница, и она была явно не рада тому, что Ник до сих пор не вышел. Он спустился на перрон, и она подняла подножку. Я стояла в тамбуре и смотрела на Людмилу и остальных. Пара секунд, и поезд тронулся, плавно покатившись по рельсам. Все махали мне руками на прощание, особенно старательно подпрыгивал Алёша.
     – Не забывай писать нам что-нибудь! – крикнула Людмила в последний момент, после чего поезд набрал большую скорость, и перрон резко оборвался. Через пару минут мы уже находились за пределами города среди широких полей и зелёных лесов.
     Так закончилось моё путешествие в Старую Руссу.

     Что насчёт Людмилы? Мы до сих пор продолжаем общаться. Делимся новостями и интересными историями из жизни. Людмила рассказывает о том, как меняется их город: что нового в нём строят, что реставрируют, какие проходят мероприятия. Ник продолжает учиться в колледже и даже получает повышенную стипендию. Мне хочется верить, что когда-нибудь я вновь вернусь в Старую Руссу, сниму небольшую квартиру и каждый день буду проводить в компании Людмилы и её семьи, гулять по узеньким тенистым улочками, пить минеральную воду и радоваться каждому дню пребывания в этом маленьком, но чудесном городке России.