Саломатин ехал в троллейбусе на рыбалку. Через несколько остановок он сойдет, спустится к реке, перейдет ее по понтонному мосту и по хорошо утоптанной тропинке за пятнадцать минут дойдет до своего гаража. Место на лодочной стоянке он приобрел год назад после долгих переговоров с женой. Она считала, что гараж на Косматом острове – это несколько окладов, спущенных в унитаз. Тем более, что катера у Саломатина не было и при его зарплате не намечалось.
Однако он давил на то, что рыбалка обычно вызывает душевную гармонию, которая должна спровоцировать нервное равновесие, которое непременно перетечет в прекращение скандалов, побочным эффектом которых будет мир в семье и вытекающее из них всех улучшение здоровья его любимой супруги. А дорогой катер ему не нужен, поскольку на стоянке полно весельных плоскодонок для перемещения к рыбным заводям под железнодорожным мостом. Жена пересмотрела еще раз свой любимый фильм “Самая обаятельная и привлекательная” и уступила утверждению психолога Сусанны о том “что у мужчины может быть невинное хобби”.
Саломатин знал свою благоверную. Она совсем не любила эти все походы-переходы, предпочитая проводить выходные у телевизора или в шоппинг-центре через дорогу. Шанс, что она возжелает составить рыболовную компанию избранному был ничтожен. Поэтому он не стал тратиться на весла, а вместо этого приобрел старый, но очень широкий диван, одеяло и подушки. Деньги, списанные на снасти и наживку, Саломатин употребил на прикармливание технолога Люси в придорожном кафе “Вираж”. После двух комплексных ужинов с провожаниями худая Люся согласилась пойти на рыбалку.
Хрупкий семейный мир только начал налаживаться, благодаря удивительной перемене в настроении супруга, всю неделю готовившегося к пятничной рыбалке с ночевкой, когда Люся, вдруг, захандрила. Она стала нудить о бесперспективности таких отношений, и ее пришлось уволить из рыболовецкой бригады. Саломатин неожиданно охладел к рыболовству, оправдываясь перед женой плохим клевом, вызванным сезоном магнитных бурь.
Затем появилась Елена Павловна из бухгалтерии. Ее даже прикармливать было не нужно, поскольку в отличие от незамужней Люси, она состояла в счастливом разводе без обязательств. Кроме того, она обладала такими формами, что безлодочный Саломатин, до того пробиравшийся задками к своему гаражу, теперь шествовал по центральной тропе, вызывая завистливые взгляды даже обладателей двухмоторных “Прогрессов”.
Троллейбус двери открыл, Саломатин сошел и уткнулся носом в макушку собственной жены. От неожиданности он уронил рюкзак на землю, в котором предательски звякнула бутылка азербайджанского коньяка. Супруга обвела глазами Саломатина, его лежащий рюкзак, и прокомментировала звон безглагольным вопросом: “Крючки и лески”? Затем она сообщила что, по совету телепередачи ‘Семья и быт’, решила делить интересы мужа, посему одела резиновые сапоги и взяла зубную щетку.
До моста идти было минут десять, мозг Саломатина работал в непривычном ему авральном режиме. Краем глаза он заметил вывеску магазинчика авто принадлежностей. Пройдя еще пять шагов, он вскрикнул: “Дорогая, постой тут, я моторное масло куплю”. Пока дорогая соображала зачем на веслах моторное масло, Саломатин заскочил в магазин и лихорадочно стал печатать сообщение на телефоне: “Срочно уходи, я иду с женой!”. Отправив, он вышел на улицу, взял жену под руку и пошел крайне медленно, поскольку все время останавливался, чтобы обратить внимание драгоценной на наличники и эркеры встречных развалюх.
На центральной аллее стоянки он тоже несколько раз тормозил, назойливо представляя двухмоторникам супругу с перечислением всех ее регалий. Ответом были несколько озадаченных физиономий, даже чересчур озадаченных для такого случая. Гараж был незамкнут, но Саломатину это показалось хорошим знаком. Елена Павловна видимо ретировалась в условиях нехватки времени, не до замков было. “Лишь бы не оставила какой-нибудь шпильки-заколки впопыхах!”, - думал он.
“Вот растяпа, забыл замкнуть в прошлый раз, хоть бы не украли чего”, - сказал он с несоответствующей ситуации широкой улыбкой и распахнул дверь. Жене с первого взгляда стало понятно, что ничего не украли даже добавили. Центральное место в экспозиции занимала весомая грудь Елены Павловны. Видимо она решила сыграть роль Шехерезады, для чего обмотала всеобъемлющие бедра цветной шалью, повязала тюрбан на голове и повесила в уши двухпудовые серьги. Торс при этом, видимо для усиления восточного эффекта, остался совершенно неприкрытым.
У Саломатина зазвонил телефон. Жена, не отрываясь от сжимающихся под ее взглядом сосков застывшей Шехерезады, протянула руку. Саломатин послушно отдал телефон. Она включила громкую связь. Из телефона раздался раздраженный голос начальника отдела Евлагина. “Саломатин, ты что сдурел. С чего это ты идешь ко мне со своей женой, и почему я при этом должен уходить из собственного дома?”. Несмотря на состояние экстремального ужаса, Саломатин сообразил, что вместо Елены Павловны, которая была записана у него как ЕПавлов, он отправил смс расположенному рядом Евлагину. Впрочем, жена нажала сброс, и тот конфликт на время себя исчерпал. Чего нельзя было сказать о другом.
Елена Павловна лихорадочно одевалась, супруга, напротив, пребывала в каком-то противоестественном спокойствии. Она сняла с мужниных плеч рюкзак, достала коньяк и поставила на ящик, служивший столом. Затем Саломатину было приказано идти ловить рыбу, не менее чем на час. Когда он вернулся, две пьяные женщины сидели в обнимку и, та которая пришла позже просила: “Ленчик, найди и мне хахаля, только чтоб поприличнее твоего!”.