Тайны мудрой женщины

                Книгу посвящаю своей любимой
                правнучке Софие.
               



                ТАЙНЫ МУДРОЙ ЖЕНЩИНЫ

               



               




                ДВЕНАДЦАТЬ КРУЖЕК ПИВА
               
                Добрый находит на земле рай для себя,
                злой уже здесь предвкушает свой ад.
                Г. Гейне

                Часть первая
 
 
    - Родители! Я приехал сказать, что женюсь, - немного взволнованно заговорил Назар, переступив порог, отчего дома.
    -  И на том спасибо, - улыбнулась мама.
    Отец, повернув голову к сыну, спросил приветливо:
    -  Горожанка? Как её зовут?
    - Оксана.
    - Садись. Рассказывай всё, что надумал.
    …Свадьбу отпраздновали весело по традициям славянского народа. Молодые поселились жить в небольшом городском домике бабушки невесты, которая переехала жить в село к старшей, давно болевшей сестре. 
    Первый год супругов пошёл на приобретение  мебели, обновление забора, переоборудование сарайчика и других небольших работ во дворе. Но главной темой обсуждения, было рождение ребёночка.
    - Как назвали дочку? –  спросил друг Назария.
    - Викторией, или ласково Вика. Имя выбрали родители.
    День за днём сплетает месяц, а месяцы – год.
    …Осенняя радость ходит городком, разукрашивая его цветными нарядами. Над домом Назара  и Оксаны Литовченко склонился орех, которому по расчёту бабушки сто лет. Хозяин любит в любое время года посидеть возле него, и поговорить на разные темы. Привлекает и уводит его в глубокие размышления жизнь природы,  вопрос о Космосе, Бытие прошлое и будущее.
     - Женушка, - обращается  муж. – Посмотри, что я принёс. Люди говорят, - самое романтичное растение - Эдельвейс. А мне кажется, что это колокольчики.
    - Колокольчики? Где ты их нашёл?
    - В меже между хлебными нивами. Сначала услышал их мелодичный звон. Подошёл ближе, и - о, чудо! Сорвал несколько. Поставь в воду. Весной попробую выкопать их корни и посадить в нашем палисаднике.
    - В Старом Николаевском саду одна поляна покрыта ими. Они там разного цвета – от белых до,  тёмно-синих. Вместе  образуют живой ковёр. Тот сад заложил наш земляк. Кроме деревьев и кустарников сеял и подсаживал разные травы, семена, которых ему привозили  из разных стран..
    -  Был богатым Николай, раз позволял себе такую роскошь.
    - Нет. Среднего достатка горожанин. Огромным трудом и любовью к красоте природы творил доброе дело.
     - Не знаю, как ты, у меня некоторые явления природы вызывают восхищение. Например - тёмные ночи, шипенье дождей, мурлыкание ручья, улыбку рассвета, ворчание старого вечера. А ещё я влюблён в мир растений. Мама говорит - это у меня от  прапрадеда. Он трудился в лесу, там и жил. По преданию, так любил природу, что мог с ней говорить, а многим казалось – она его понимает. 
    - Я в школе писала красивые сочинения. Учительница задавала на дом задание, передать письмом что-нибудь о растениях или животных, - говорит жена и, слегка задумавшись, добавляет: - Один раз  написала рассказ  на целых пять страниц.   
    - Этот мир есть наука, которая называется экология. Ей, по моему разумению, необходимо уделить намного больше внимания, чем это делается сейчас. А ещё  уважаю и люблю стихи. Когда играем в бильярд, увлёкшись, начинаю их читать. Ничего нельзя сравнить в нашем мире с лирическими четверостишьями. Они уводят людей в  изведанные человечеством дали.
    С самого первого знакомства с Назаром Оксана знала, он не только любит, а обожает игру в бильярд. В круг бильярдистов  попал случайно и… как говорит сам, застрял там навсегда.  Его увлечение этой сложной и приятной игрой, в которой нужен верный расчет математика, меткий глаз и выдержка, принесли ему приятную славу. Именно, там его заметил один важный человек, и вскоре перетянул на работу в номерное предприятие, куда просто попасть нелегко. Через год Назара назначили заместителем начальника цеха, и это подняло его в глазах руководителей и рабочих.
    Вике исполнился годик, а она уже не только ходит – бегает. Родители не могут нарадоваться дочкой, а отец планирует, предугадывая, что его Виктория станет биологом. Почему биологом – не говорит никому, тихо улыбаясь, отводит разговор.
    - Завтра после работы пойду в село, - напоминает Назар. – Тётке Нине нужно помочь поправить забор. Вместе с отцом сладим его за пару часов.
    - Не забудь повезти им подарки. Маме  сшила юбку, папе купила фуражку. А мои родители дарят им хлебницу, - напоминает супругу Оксана.
    - Конечно, любимая. Я не знал, что ты у меня такая заботливая. 
    - Всё будешь знать, скоро состаришься, - хохочет жена.
    Вечер принёс городку и его жителям тихую ладность. Постепенно успокаивается двор Литовченко, приобретая сказочные рисунки от теней. Вика, присев возле цветника, рассказывает маме, что цветочки уже закрывают глазки для сна. Мать радуется познанию дочери и, улыбаясь, показывает в сторону старой груши, тихо сообщая, что на её ветке птичка свила гнездо, а в нём вывела деток. Дочь, приложив пальчик ко рту, тихонечко смеётся.
    Возвращаясь из села домой, Назар, не доходя до своей калитки метров сто, вдруг остановился возле высокой ели, что выросла в меже Ивана Токарчука. Ему показалось, что тени от дерева приобрели фиолетово-золотой оттенок. Подошёл ближе, присмотрелся, даже притронулся. Так и есть – тени отсвечивают цветным блеском. 
    - Оксаночка, - позвал жену. – Или настроение у меня лиричное, или счастье переполняет сердце, а, может быть, кто-то свыше порадовал мою жизнь чем-то особенным, но поверь, я только что был свидетелем явления – тени от ели Токарчука стали фиолетовыми.
    - А я однажды видела серебряные пряди от луны. Мне показалось, что она сидела за прялкой, и …пела песни.
    - Ха! Ха! Ха! – смеются вместе, довольные, что им с их романтизмом  приятно жить и понимать всё, где и чем живут.
    - Помнишь, как мы однажды бродили городом, - наливая мужу в стакан молоко, начинает разговор жена. - Так красиво рассказывал о вечерней неге, о загадочных звездопадах, о тихой ностальгии земного бытия, - я поняла - ты моя судьба. Люди, влюблённые в природу, не могут быть злыми, грубыми, ленивыми. По отношению к ней, моя бабушка определяет характер человека. 
    - Когда мне было 10 лет, мечтал стать ботаником. Не получилось.
    - А я хотела быть учительницей литературы, а стала бухгалтером. 
    - Иногда жалею, что отошёл от своей детской мечты.
    - Наблюдая за тобой, когда трудишься во дворе, в твоих движениях есть что-то от мечтателя.
    - Как только начинаю работу - будь то копать грядку, чистить сад, сеять цветы - вспоминаю высказывания Цицерона, что  наши руки, как бы создают в природе вторую природу. Знаю – каждый житель привязан к земле историей своего рода. Я создатель, а не разрушитель. Уважаю и ценю прошлое. Мой отец всегда повторяет – древность и современность всегда будут сливаться воедино, если это захочет человек.
    - Сегодня к нам во двор прилетала сойка. Красивая птица. Долго  наблюдала за ней. Знать, ей понравилась пища, которую мы оставляем на крыше сарая. Правда, её боятся синицы и воробьи, но … и им хватит.
     - Мама рассказывала, что ноябрь первым ступает в новый год. В эту пору, в корневищах деревьев и кустарников начинают бродить силы  будущей весны.
    - Ноябрь – слезинка осени, - вздыхает Оксана.
    - Через два дня пойдут дожди. Я их всегда жду. Особенно, когда они тихие и мелодичные.
    - А я влюблена в лохматые ветры.
    - Какие?
    - Лохматые, - смешно морщит нос жена и, поцеловав мужа в голову, продолжает: - Сегодняшний вечер принёс в наш дом романтику.
    Утро прозрачное, спокойное, золотисто-лиловое говорило ещё осенней порой. Но уже где-то там, за горизонтом, слышно, как топает валенками зима. Оксана любит такую погоду. Она несёт в дом тишину и высокие раздумья. Тик! Так! – ходики на столике уводят время. Они напоминают  прожитые семейные дни. Улыбнулась, и даже поправила причёску. Вспомнила, - вчера Назар, вернувшись с работы, сказал: - «Провинциальный городок – осколок древней старины. Я рад, что живу в нём. Ты помнишь заброшенный дом возле старого сада? Там живёт старина и  одиночество».
    - Интересно. Давай пойдём как-нибудь к этому дому и … познакомимся со Стариной и Одиночеством. Им будет счастливо от нашего прихода.
    - Согласный, - кивает головой Назар.
    - Час тому назад  вышла на улицу - и угадай, кого я там встретила?
    - Соседнего кота, который назначил свидание нашей Мурлышке.
    - Нет. Там увидела молодую ночь с серой вуалью на голове.   
    - У нас  радужное настроение. Завтра суббота, выходной день. Есть у меня интересная задумка – попробую сплести корзину из соломы. 
    Суббота для Оксаны - день уборки и приготовления пищи. Назарий с утра занялся мастерством - изготовлением чего-то нужного для хозяйства из соломы и камыша.  Ближе к вечеру муж зашёл в дом, проронил задумчиво:   
   - Посмотри, какое грустное небо. По прогнозам к нам летит Зима. Бабушка утверждала, что это время несёт пору легенд и преданий. Запомнилось одно из них, что Древние Боги создали леса, в которых до сего времени живёт мифическая Дева красоты, и ищет там своего любимого Давлея.
     - Тётка Марфа, мамина сестра, тоже знает много сказочных повестей. Не было такого раза, чтобы она, приходя в родительский дом, не передавала нам  красивейшие повествования о старине. В её манере разговора слышится что-то неповторимое. За селом Дарьинка расположен старый заброшенный пруд. Идёт молва, якобы он был когда-то очень красивым, большим, с сине-зелёным оттенком вод.  По пониманию тётушки, в нем  живёт старый, глухой, но добрый Демон. Стал он добрым потому, что люди любили его, и слагали о нём милые предания.
    Тихие, приятные и добрейшие вечера собирают семью Литовченко для общения. В разговоре иногда принимает участие и Вика. Правда, она мало что говорит, но, … играя рядом с родителями, вслушивается в их слова, по-своему улыбается, что-то шепчет, иногда задаёт вопросы, на которые отец или мать пытаются ответить.
    - Собираемся за стол! – весело зовёт Оксана. – Приготовила ваши любимые вареники.
    - А какой сегодня праздник? – удивляется Назар.
    - Суббота.
    - И то верно. Чти день субботний – гласит старая Заповедь. Мой друг Моисей, тихо, без лишний разговоров, всегда отмечает этот день с хорошим настроением.
    - Так и надо. Чти религию своих предков, - подтверждает Оксана.
    После обеда семейство занялось своими делами. Ближе к вечеру, когда тени стали вытягиваться в длину, Вика, улыбнувшись, спросила отца:
    - Папочка, ты сегодня идёшь играть в бильярд?
    - Иду. Вернусь не поздно. Без меня не ужинайте.
    - Будем ждать, -  серьёзно ответила девочка.
    - Ты моя радость, - целует дочку Назарий.
     Вскоре над городком припустил дождик. Музыка его капель - ноябрьская симфония. Через час вечерняя темень закрыла сад. Оксана вышла во двор, протянула руку, почувствовала - вода наполняет  ладонь. Задумалась. Ей почему-то стало грустно, даже сердце сжалось. Постояла минут десять, пододвинула под сток желоба ведро, услышала громкие водяные звуки, подумала, - нужно попросить мужа, чтобы  расширил  каменную дорожку вокруг дома
    - Мама! – услышала голос Вики. – Хочу к тебе.
    - Здесь холодно. Сейчас придёт папа.
    Виктория вдруг звонко запела: - «Папа, папа, папочка…»
    Назар пришёл через полчаса. Отряхивая мокрый плащ, сказал весело:
    - Можешь меня поздравить. Я  выиграл приз!
    - Поздравляю. Только, что это за приз?
    - Двенадцать кружек пива! 
    - Причём здесь пиво?
    - При  том. Я выиграл его у Валерия Хняка. Он сам предложил такой расклад. Дело было так. Начали мы катать шары с Анатолием. В это время появился Валерий. Постоял, посмотрел, и предложил, обращаясь ко мне: - «Если выиграешь ты – ставлю по две кружки пива  на брата. И наоборот». Конечно, за мной было первенство. Нас там было шесть человек. По две кружки – выходит двенадцать. Пришлось ему выложить денежки за пиво.
    - Свой пай выпил с вами?
    - Что ты. Отказался. Его порцию отдали Игорю, который очень любит этот напиток.
    - Нехороший он человек.
    - А ты откуда знаешь?
    - Три года назад Хняк «приложил руку» к маминому соседу, и оставил детей без отца. Приехали, забрали и …до сего дня никаких известий.
    - Этого не знал. Он работает в органах, но …
    Назар вдруг как-то слегка помрачнел, задумался.
    - Что с тобой?  – забеспокоилась Оксана.
    - Уходя, он шепнул, что эти двенадцать кружек буду вспоминать не раз.
    - Не по душе мне всё это. Агрипина Николаевна рассказывала тётке, как её супруг неудачно пошутил над Валерием в отношении руки, которая у того короче другой. А через полгодика отправился мужик в Сибирь. Вот тебе и шутка. 
    …Зима пришла неожиданно. После дождей немного похолодало, и вскоре пошёл снег.
    Вечером  Назарий,  прислушиваясь к шороху снега за окном, спрашивает жену:
     - Ты была когда-нибудь в зимнем поле?
     - Не была. Думаю, там действительно красиво.
     - Не то, что красиво – сказочно прекрасно! Представь себе широкое белое зимнее поле. Волной бежит порывистый ветерок. Легко наклоняется, черпает горсти снега, поднимается выше и с наслаждением рассевает его кругами. Миллиарды снежинок в диком танце кружатся, играют, пляшут и … звенят чудной музыкой. 
    - Удивительный ты человек. Профессию выбрал царапающую, железную, кованую, а  в душе  то ли романтик, то ли придумщик. 
    - То и другое. Совместитель в единении поэтики, философии, биологии, истории и …механики.      
    - Не пробовал писать легенды? – улыбнулась Оксана.
    - Ты от меня далеко не отстала. Проследи за собой, как ведёшь разговоры с деревьями, колодцами, камнями. Наблюдал за тобой весной, когда закидывала овражек на улице. Окончив работу, принесла и оставила возле сарая несколько цветных камней, а позже аккуратно выложила их при дорожке. Я смотрел и думал -  не зря народ твердит, что красота спасёт мир.
    - Мир меняется сам по себе или …человек помогает ему это делать?
    - Мир обновляется сам по себе. Человечеству нельзя рушить то, что создала Природа. Всё нужно делать в меру, чтобы ничего и никому не навредить.
    Молодой майский вечер неспешно ходит двором семьи Литовченко, тихо присматриваясь и прислушиваясь к чему-то, вроде бы хочет что-то выведать. Оксана подошла к калитке, посмотрела вдоль улицы, погладила ветку вишни, вздохнула, вернулась в дом, обратилась к мужу:
    - Почему-то неспокойно на душе. Мама жаловалась на боль в сердце, а отец с радикулитом возится. Как не говори, за годами не угнаться.
    - Мне сон снился тяжёлый. Проснулся, а на плечах вроде бы груз лежит, - перекладывая на столе газеты, говорит Назар.
    - Дай Бог, чтобы горе обошло нас.
    Спать легли поздно. В окно смотрела луна, рассыпая по комнатам серебряные монетки. Городок притих, заснул, успокоился.
     Разбудил  семью Литовченко стук в дверь. На вопрос хозяина, кто там, ответили тихо, чтобы не размышлял долго и открыл.
    … Через пять минут Назар вышел из дома, сел в чёрную машину, которая умчала его куда-то в неизвестном направлении. Жене было приказано не кричать, не будить соседей. Когда всё выяснится – мужа отпустят.
   
                Часть вторая
 

  …Долгие дни Оксана с родными обивала пороги руководства города. Просила, умоляла, плакала, пытаясь узнать, где муж и что с ним. Но всё было тщетно. Ей просто отвечали, - у него всё в порядке, идёт расследование. Как оказалось, в тот период, когда забрали Назария, были арестованы ещё четыре человека – трое мужчин и одна женщина-врач, о которых родственники тоже ничего не ведали.
   … Оксана, посоветовавшись с родителями, решила перейти работать в мастерскую по шитью одежды. Причина ухода - недоверие  начальства к ней. Они тихо  намекнули, кто её супруг.   
    Грустные разговоры бродят по городу. Люди шепчутся о войне. Многие начали запасаться продуктами. Однажды в дом Оксаны пришла мама. Оглянувшись на окна, сказала шепотом: 
    - За нашим домом идёт слежка.
    Решили – не подавать вида, а быть на страже. Позже, оказалось, следили не только за домом родителей, но и за домом Оксаны. Ровно через неделю какой-то незнакомый мужчина спешно вложил ей в руку  записку. Это было послание от мужа. Назар написал, что находится очень далеко от дома и пытается пробить брешь законов - подать прошение о пересмотре дела. Какое это дело - не поняла, но в надежде, что скоро всё разрешиться, стала ждать новостей.  Но их не было.
    Время уходит, а, известий нет. Вновь  городом пробежались слухи, - арестовали двух работников торговли. Сердце щемит от неизвестности и непонятности, чего ждать дальше. Как-то к Оксане пришёл друг Назара Тимофей, присел во дворе возле ореха, осмотрелся вокруг, заговорил медленно:
    - Нехорошо делается в мире. До войны рукой подать. Сняли с работы моего отца. За что – неизвестно. Боимся, что загремит в Сибирь, как загремел Назар.
    - Отцу сколько лет? – с удивлением спросила.
    - Сорок восемь. Призывной возраст. Но … они на годы не обращают внимания. Там, куда отправляют «врагов народа», есть намного старше.
    После ухода Тимофея Оксана долго сидела одна, вслушиваясь в вечернюю тишину, в которой, как ей показалось, не существовало спокойствия, а жило и действовало тягостное, упругое  напряжение. Не было такого часа, чтобы не думала о супруге. Ей так не хватает его. Иногда слышит его голос,  звук шагов, ласковый смех, тихий вздох. По утрам, просыпаясь, трогает руками подушку, на которой он спал. С той последней ночи, пребывания Назара в доме, прошло немало времени. На вопросы дочери, когда придёт папа, заверяет, что он уехал выполнять особое задание, а когда выполнит его, то обязательно вернётся.  Кто знает, о чём думает Вика, выбегая за калитку, а, вернувшись, вздыхая, говорит: - «Мне показалось, что идёт папка».
    В чужом саду закричала птица. Её крик похож на зов к помощи. Оксана спешно направилась в сторону соседнего двора, увидела, как над яблоней летал коршун, а ниже, в ветках, голосила маленькая птичка, пытаясь то ли спрятаться, то ли напугать непрошеного гостя. Схватив ком земли, с криком: - «Уходи, вор!», - бросила вверх. На мгновение вокруг уселась тишина. С дома вышла соседка, стала стучать палкой по забору и, подойдя ближе, прошептала:
     - Мой Миша сказал, что будет война. Его шурин работает в военкомате. Тоска на сердце. У меня сын, которому скоро исполнится восемнадцать. Муж, и два брата ещё молодые.
    - Такие разговоры идут повсюду, - грустно отозвалась Оксана.
    -От твоего ничего не известно? Нет? Жаль. Василий Дончук написал и передал родным коротенькое письмо через третьи руки. Мир перевернулся вверх дном, - вздохнула женщина.
    Перед сном Оксана вспомнила все новости дня, задумалась, даже сон ушёл от разносторонних событий. И вдруг, почему-то, вернулась к рассказам Назара о его наблюдениях за природой. В один вечер, он, прислушиваясь к чему-то, тихо заговорил:
     - На улице ветер перелистывает книгу моих прожитых дней,  перечитывает, радуется и грустит.
    Он тогда ещё много говорил об интересных моментах человеческого бытия, о торопливых мгновениях жизни, о том, что ему всегда жаль времени, которое часто проносится  мимо. 
     …Теплота ходит городком вечной амплитудой солнечных дней. Погода радует Оксану. В выходные дни пошла в село  к родителям Назара.
    - Я все глаза выплакала о сыне, - жалуется свекровь. – Муж ругается, утверждает, что слезами горю не поможешь. Хочу сказать, мой Антон удивительный человек к предсказанию. Пять лет назад утверждал, что в нашем роду грядут большие перемены. И что ты думаешь, перемены произошли. Сначала – упал и сильно разбился его брат. Потом  моментально рушился дом моей сестры. А самое главное - чёрные железные враги увезли от нас Назара. Всё подытожить – выходит, что он прав.
    - А о чём он  утверждает сегодня? – спешно спрашивает Оксана.
    - О войне. О ней заговорил два года назад. Не обращала на это никакого внимания. Но пришла к основанию: Антон - предвестник будущего.
    - Интересно. Вы мне не рассказывали об этом.
    - Говорила, но как-то вскользь.
    … На второй день Оксана пригласила своих  родителей на ужин.  Долго говорила о свекре, который своими размышлениями видит будущее. О Назарее он рассказывает, вроде бы  вернётся, цел и невредим. Когда это будет – замолкает, просто прекращает беседу.
    - Сват у нас очень неординарный человек, - нарезая хлеб, вздыхает отец. – Людей величает землянами. А ещё при общении уходит корнями жизни в прошлое, называя его МИНУВШИМ ВРЕМЕНЕМ. И самое главное, строит речь так, что  вроде бы уже жил на ЗЕМЛЕ-ПЛАНЕТЕ. Показал свои записи видения мира. В нём живёт сельский человек, но … Вы наблюдали, как он водит машину? Нет? Для него любой транспортный двигатель – это механизм, который можно использовать в разных назначениях. Думаю, придёт время, и он, ис мотор трактора, превратит его небольшую передвижную электростанцию.
    - А с виду: тихий, скромный, молчаливый, - подливая, в салат сметану, рассуждает мама.
    - Умный и добрый, - подытоживает Оксана. - Я даже обрадовалась его рассуждениям.  Теперь  точно знаю - Назар живой, и вернётся домой.
     Десятиклассники сдали последний экзамен. Соседка Рита,  смахивая слезу радости, рассказывает, что их дочь завтра оденется в белое выпускное платье, и ступит на свою первую взрослую дорогу жизни.   
    - Поздравляю, - говорит Оксана. – У меня всё это впереди.
    - Мужу не верится. Минуло двадцать лет, как мы поженились. Вроде всё было недавно. Как быстро мчится годы. Не успела оглянуться, - я  взрослая женщина с двумя детьми, -  рассуждает Маргарита.
               
                Часть третья
   
    … А завтра началась война.
    Было так страшно и горько, что Оксана не могла понять, как же дальше жить. Бросилась к родителям, а отец, обнимая её, заговорил успокоительно:
     - Пришли с мечом – уйдут с позором. Жаль, что я не военнообязанный.
    Город уменьшался жителями. Тысячи молодых мужчин уходили воевать. В июле друг отца, Иван Максимович, предложил Оксане перейти трудится на хлебный завод. Не раздумывая, согласилась. Появились новые знакомые, приятели, друзья.
     …Военные трудные годы ходили несладкими днями в дом Оксаны. Бывало всякое: не хватало топлива, продуктов питания, мужской хозяйственной руки. О Назаре вспоминала каждый день. Как-то ей приснился сон, что вроде муж спрашивает, помнит ли она его поездку в Киев, когда он вернулся назад, сказал: - «В жизни НУЛЬ РАВЕН НУЛЮ. Это истина аксиомы. А История – это пророк, смотрящий назад и предсказывающий будущее».
    Разгадать, что это значит – не смогла, но подумала – сон пророческий.
   Вике исполнилось семь лет. Она умеет читать и писать. О папе говорит с уважением и лаской. Как-то тихо спросила:
   - А что папа больше всего любил? 
   - Любил всё прекрасное, доброе и необходимое для жизни.  Из него получился бы прекрасный агроном. Его всегда волновала ботаника и природоведение. 
    - Мне тоже нравится то, что любил папка. 
    Всматриваясь в черты лица дочери, находит в них отблески рода  Назара.
    … 1944-й год принес Оксане воодушевление. Она даже изменилась и похорошела. Верила в скорую Победу, и каждый день ждала известий от мужа. Иначе нельзя, если бы был убит – пришла бы похоронка. О том, что муж воюет, придумала сама, и даже поверила этому. Не может быть, чтобы он отсиживался, когда Отечество в опасности. Как-то Мария Прошова сказала, что в город вернулся один из тех, кто «сидел» как враг народа. Обрадовалась. Но ей тут же сообщили - мужчина отпущен на волю умирать. Стало горько до слёз, и обидно за происходящее.
    …Белыми лебедями-тучками плывут над городом дни. Солнышко, подпоясанное золотым пояском, с каждой минуткой подтягивается всё выше и выше, дарит людям не только теплоту, а  и  наслаждение. Копая грядку возле дома, Оксана говорит дочери:
    -Война заканчивается. Ещё немного - и победоносный Праздник  восторжествует. Думаю, встретить его нужно в новом наряде. Тебе перешью с моего платья костюмчик. Себе - прострочу модный сарафан. Есть у меня немного тесьмы – станет украшением для блузки.
     … День Победы жители города праздновали все вместе, на центральной площади. Первым взял слово, пришедший недавно с фронта, трижды раненый, передвигающийся на двух палках Василий Тимченко. Не удержался, рассказал, через что ему, как и миллионам советских солдат пришлось пройти, заплакал. Потом выступали руководители города. А когда на трибуну вышла одна из старых жительниц, Мария Проманюк, люди зааплодировали. Над площадью стояла такая тишина – казалось, весь Мир слушал ЖЕНЩИНУ, в словах которой звучит высокая, животрепещущая ВСЕЛЕНСКАЯ ПРАВДА ЖИЗНИ. За ней сразу же запел хор, которому подпевала вся площадь. Духовой оркестр не переставал играть, а люди пускались в пляс поодиночке и целыми группами.
    Вскоре с войны стали приходить бывшие солдаты. Сосед Оксаны Иван Петрович вернулся без левой кисти, но, спокойно улыбаясь, говорил, что работу учителя не оставит, станет учить детей лучше, чем учил до войны. О Назаре спросил почему-то тихо, а когда узнал, что о нём ничего не слышно – задумчиво высказался: - «Без права переписки. Значит, жив». От таких слов Оксана не смогла вымолвить ни слова. Не переспросила, что всё это  значит, потому что на эту тему говорить громко нельзя. Где-то глубоко в сознании, в сердце, в каждой клеточке тела  чувствовала, знала, верила – муж вернётся, но … нужно ждать.
    … Голодные 1946-ой и 1947-й год унесли в Небытие  огромное количество людей. Оксана выживала с дочкой как могла. Трудилась за пайку хлеба, в которую на заводе подмешивали свеклу, испорченную муку или остатки от картошки. Но это был хлеб, и его нужно было заработать. Шить она могла, но заказов не было.  Зато много трудилась на своих грядках,  а после работы, и по выходным дням спешила с Викой в село, где умудрилась вырастить на огороде свекрови из семян лук, чеснок, свеклу и морковку. А ещё из очистков картошки выросли небольшие клубни. Жаркое лето сушило землю. Воду для полива носила из долинного родника. Болели руки, от недоедания кружилась голова, но она не подавала вида, помогала семье родителей мужа, как только могла.
   

                Часть  четвёртая
 

     - Вика, ты приготовила портфель? – спрашивает Оксана дочь. – Пойдём вместе. У меня появились заказы на шитье. Весна такая яркая и красивая, что даже бабка Явориха спросила, смогу ли пошить ей новое платье. А Зинка, наша модница и вертихвостка, привезла из Киева новый альбом с выкройками. Обещала принести их мне. Хитрая, знает - за это ей будет наряд в первую очередь. 
    - А мне что придумаешь?
    - Ты у меня на первом плане. Вот какая вымахала. Отец бы не узнал. Когда его увезли, ты была совсем малой. Говорила немного. О чём-то переспрашивала, и  на наши ответы,  кивала утвердительно головой.  Прошло двенадцать лет со дня разлуки с родителем. Интересно, что он скажет, увидев сейчас тебя? 
    Взгляд её вдруг привлёк мотылёк, который бился о стекло, никак не понимая, почему всё видит, а пройти не может.
    - Мам, ты чего задумалась?
    - Да так. Просто.
     …Дни высокие, широкие, тёплые, добрые. Возле калитки стоит Вика с подругой Таней. С дома вышла Оксана, заговорила весело:
    - Вы готовы, в путь-дорогу?
   …Сельская идиллия всегда манила и манит Вику. Она привыкла видеть в ней не только красоту, она сулит встречу с бабушкой и дедушкой, с сельскими подружками, со всем тем, что с детских лет ей привычно и мило.
    - Сегодня поработаем в огороде, - встаёт из-за стола дедушка. – Девочки станут полоть грядки, а мы, взрослые, займёмся более крупными работами.
    Время приближается к обеду. Вика с подружкой управились быстро, сели чистить картошку. Оксана, неся с долины охапку цветущей травы, вдруг остановилась, стала прислушиваться к голосам, доносившихся от ворот соседей. Ей показался один голос очень знакомым. Из тысячи она отличит его – это голос любимого Назара. А тут кто-то говорит его словами, интонацией, выражениями. В одно мгновение бросила сапу и траву, сорвала с головы косынку, рванулась в сторону соседей.
    - Назар-р-р! Назар-р-р! – понеслось над огородами, домами, селом. – Я знала, что ты живой! Я знала, что ты вернёшься!
    Навстречу ей, раскинув руки, мчался мужчина скорее ветра, и даже быстрее солнечного луча. Они встретились, обнялись, стали кружиться то ли в весёлом танце, то ли в сознании счастья, то ли в неизвестном доселе вековечном ритме высокой земной жизни. Все, кто был при этом, стояли в нежной тишине, и лишь в саду выдавала праздничные рулады  какая-то птица.
    … Через неделю Назарий уже трудился на заводе, который оставил не по своей воле. О том, что его «сдал» Валерий Хняк,  и за что, знал не только он сам, знали многие люди. В доме старались обходить тему тех двенадцати лет, которые пришлось хозяину семейства «коротать» в далёких сибирских краях.
    …С годами жизнь меняется. У Назария седые виски, а у Оксаны морщинки возле глаз, которых она не хочет замечать.
     … - Женушка, - придвигая к себе тарелку с супом, говорит Назар. -  Михайло Иванович лежит в областной больнице. Хочу проведать. Много хорошего сделал он для меня. Умная голова, добрейший, честнейший и порядочный человек земли.
    …За окном поезда мелькали чудные живописные картины. Назар не отрывал взгляда от несказанно удивительной красоты природы, радовался мечтательно.. И тут, как-то вдруг вспомнился давний приятель по имени Авраам, с которым он «выживал» страшные двенадцать лет. Тихий, смешной, спокойный преподаватель географии, ботаники и природоведения, он иногда замыкался в себе. Тогда никто не задавал ему никаких вопросов. Чувствовал Назар, какая-то глубокая, как бездна, тоска камнем давит на сердце мужчины и, чтобы не расстраиваться больше, чем есть, он просто молчал. Но в основном Авраам мог говорить о таких интересных моментах жизни, что даже кое о чём его  переспрашивал. Иногда мужчина  уходил своими повествованиями в другое житиё, существующее где-то там, где играют природные красоты Вселенной. Он мог, в простой травинке находить особенную её значимость. Слушая его, сам начинал преображаться, отчего на какое-то время забывал, где находился.  Однажды, потирая руки, Авраам начал разговор, который, скорее всего, перерос в лекцию: - «Мы, люди, давно кромсаем Вечность на куски, оставляя там то ли пустоту, то ли рубец. И уже не можем остановиться. Но этому придёт конец. Когда это произойдёт, не знаем, но оно произойдёт, если  не одумаемся. Вселенная не потерпит такого издевательства, она обрушит на людей  часть гнева, и … это будет конец человечеству». 
     Подружившись с ним, понял, нашёл в этом человеке что-то тихо-осмысленное и осветлённое, которое несло лёгкую идиллию, помогало переносить холод, голод и каторжный труд. В один день Авраам сказал, что именно Природа, которая живёт в его сознании, ведёт к приближению свободы. Остановившись, возле серой холодной скалы, он вдруг пошёл в дивный разговор: - « …великая книга природы открыта перед всеми, и в этой  великой книге до сих пор …прочтены только первые страницы. Я должен продолжить читать их  детям, там, на воле. И там же я расскажу им об этой скале, которую все видят серой и холодной, но поверь, что она прекрасна, если бы мы знали историю её сотворения. Не всё, что холодное и мутное, кажется нам некрасивым. Но, запомните, - в природе существует только КРАСОТА».
    И сегодня, когда Назарий свободен и чист перед всем Миром,  часто вспоминает Авраама и, всматриваясь вокруг, утверждает -  он был прав.
  С такими мыслями и созерцанием пейзажных живых природных изображений за вагонным окошком,  Назар приехал в областной центр.
    Больницу номер три он нашёл стразу. Когда перед ним открылись два главных больничных корпуса, направился во второй, в котором находится Михаил Иванович.  Миловидная женщина в белом халатике подсказала, как пройти к дежурной и …получить разрешение на встречу.
    Не успел ступить шаг, вдруг услышал:
    - Ты что здесь потерял? – задал вопрос кто-то голосом Михаила Ивановича.
    - Вас, - весело ответил Назар, и ринулся навстречу идущему к нему мужчине.
    …До самого обеда слушал высокий светлый день разговор Назария с давним приятелем, дороги, которых давно идут рядом.
    - Вы помните, как наставляли меня на учёбу в техникуме, как подсовывали книги по механике, как советовали набраться терпения и идти к задуманному, пусть медленно, но уверенно и настойчиво, - рассуждает Назар. – Я благодарен вам всю жизнь за добрые дела.
    - Человек обязан быть добрым, иначе, …зачем тогда жить?
    - Верно, говорите. Без доброты не было бы жизни на земле.
    В общении Назар не обошёл и своего изгнания туда, откуда не имел права не то чтобы выйти, но и писать, жив ты или нет.
    - Мой друг, Валентин Петренко, оттуда не вернулся. Верю, придёт час, и  другое поколение осудит этот пробел людских ошибок. До сего времени моя старая тётка, при упоминании о политике, осматривается, вроде чего-то боится. Недавно вечером пришла к ней внучка, а тётенька зашептала, чтобы  та громко не говорила, и тут же закрыла окно занавеской. Как, по-твоему, что это?
    - Дать точный ответ не могу. Скорее всего, в сознании человека очень крепко укрепился определённый  период  жизни, и он оттуда не исчезнет сам по себе. Так и будет жить ваша тётушка до конца дней своих. 
    Собираясь попрощаться с Назарием, Михаил Иванович сказал мягко, дружески:
    - Спасибо за память. Годы мои не молодые, но ещё теплится надежда для новых встреч. Я всегда жду к себе хороших людей, и это продлевает мне бытие на Земле. Я рад, что наши жизненные пути  пересеклись.
     Назар крепко обнял Михаила, похлопал по плечам, обещал  встречу в родном городке, подхватил сумку, и спокойно направился к выходу.
     Дойдя до первого корпуса, вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Оглянулся и… встретился  с глазами Валерия Хняка, сидящего в инвалидной коляске. Сам не понимая, почему вдруг захотелось подойти ближе, переубедиться, что это не сон, а действительность.  Несколько шагов - и он уже стоит  рядом с коляской. 
    - А я-то думаю, кто сверлит меня глазами? – сказал Назарий.
    И тут он понял, -  перед ним сидел не человек, а только половина. Без ног, с одной искалеченной рукой,  с лицом, протянутыми бороздами, рубцами, синевой.
    Валерий молча смотрел на Назара каким-то непонятным испуганным взглядом, теребил ручку коляски тремя грубыми, почти закостенелыми пальцами, пытаясь то ли что-то спросить, то ли крикнуть помощи.
    - Не бойся, - миролюбиво начал  Назар. – Ты получил то, что заслужил. А мне сказали, что ты «погиб» в начале войны в горящем доме, когда «случайно» заночевал в чужой жены. Значит, выжил. Мне кажется, что те двенадцать кружек пива,  которые ты проиграл мне, снятся тебе всю жизнь. Я не клял тебя там, в лагере, знал, природа сама накажет злодея из злодеев. Вот ты и получил по заслугам.
    Долгая и чуткая тишина стояла над корпусами областной больницы, вроде бы прислушивалась к чему-то нужному и необходимому сейчас и именно здесь. Мелькали секунды, творящие минуту, в которую были вложены несколько предложений, но таких весомых и ёмких, что в другое время на них пошло бы около часа.
    …Отойдя несколько шагов от Валерия, Назар остановился. Ему вдруг до боли в сердце стало жалко этого искалеченного, одинокого, больного, несчастного и никому не нужного  человека, сидящего в инвалидном кресле  и ничего хорошего не ожидающего от своей грустной и пустой жизни. Постоял несколько секунд, резко вернулся назад и, подойдя близко к инвалиду, стал перед ним на корточки, заговорил тихо, мирно, немного грустно: 
    - Я простил тебя, а сейчас хочу попросить Бога, чтобы простил все твои прегрешения.
    В это же мгновение коляска слегка скрипнула, задрожала, качнулась. Валерий вытянул руку, притронулся к плечу Назария, залепетал что-то быстро, несвязно, спешно. По его лицу катились крупные слёзы, падая на шею, воротник свитера, на грудь.
    …Когда за Назарием зарылась больничная калитка, он снова оглянулся и, увидев в конце дорожки  коляску с одиноким инвалидом, тихо заплакал.
      
   
               

                ПОРТФЕЛЬ

                Худший человек из числа людей –
                это человек без стремлений.
                Абай

     Светлая мягкая погода радует жителей города, неся им радость бытия. Солнышко играет с тучкой, которая то вытягивается, то собирается в клубочек, а то  делается похожей на колечко.
Рената спешит домой, посматривая в небо, улыбается. Слегка скрипнула дверь. Хозяйка любит этот ровный музыкальный ритм, поэтому не убирает его. Выкладывая продукты в холодильник, услышала звонок телефона.
    - Слушаю.
    - Рена, ты? Третий раз звоню. Пожарила рыбку, как ты обожаешь. Приглашаю в гости. А еще есть чудесная новость, - говорит Стела.   
    - А может быть, ты придёшь ко мне? 
    Через пять минут Стела, уже переступила квартирный порог Ренаты, спешно рассказывая, что в ближнем парке устраивают несколько беседок, где можно будет отдохнуть,  пообщаться, поиграть в шашки или шахматы. И тут же, положив на стол тарелку с жареной рыбой, добавила: - Я люблю слушать, как идёт дождь или снег не через квартирное окно или балкон, а на природе. Теперь мы с тобой, станем зрителями и слушателями осеннего дождя, в этих, в парковых беседках.
    - Почему, осеннего? – удивилась  Рената.
    - В такую пору они самые звучные и долгие.
    - Согласна. А я тебе сейчас поведаю повесть из своей жизни. Это удивительное  воспоминание, пришло ко мне из случая,  свидетелем которого  я была сегодня.
     -  Что-то неприятное? - с  тревогой спросила Стела.
     -  Как для кого. Для меня оно напомнило кое-что из моей жизни.
     Соседка придвинула стульчик ближе к окну, притронулась к цветущему фиалковому кустику,  задумчиво улыбнулась.
     - Не стану рассказывать подробно, как это случилось, но, в центре города, выходя из троллейбуса,  увидела, как упала  девушка. Скорее всего, она просто оступилась. Вызвали Скорую. Недолго думая, я решила поехать с ней. Девушку зовут Яной. Милая, ласковая, молоденькая. Когда садилась в машину, меня вдруг огорошила память о своём пятнадцатилетии, когда подобное произошло и со мной. Жила я тогда с родителями в селе. На уроке физкультуры, делая учебную пробежку, зацепилась за камушек и…полетела с дорожки прямо в траву. Встать уже не могла. Домой меня доставили на телеге. Отец  привез врача, а тот, осмотрев ногу, сказал, что вывиха нет, а есть ушиб и растяжение. Прошла неделя,  а нога уже не то, что болит – напухла и посинела. Решено было везти меня в районную больницу. Там дали то же заключение. Приписали уколы, таблетки, лёгкое растирание.
    - А почему не сделали рентген? – удивилась соседка.
    - Делали. Скорее всего, аппарат был старый, неисправный, видимость плёнок малая.
    - М-да-а! – протянула грустно Стела.
    - В школу не ходила. Готовилась дома сама. На экзамены возил отец. Так я закончила восемь классов.
    - Кто-то звонит, - прислушивается подруга.
    - Интересно, кто это может быть?
    - Может, дочь?
    Рената вернулась в кухню, освещённая хорошим  настроением.
    - Угадай, кто это был? Мария? Нет. Это звонила Ира. Приглашает в воскресенье на дачу. Я пообещала, что приду с тобой. Обрадовалась. Так что готовься отдохнуть на Природе.
    - Спасибо, родная! Мне очень понравилась твоя землячка. Есть в ней что-то неиссякаемое доброе.
    - Плохих, не держим, - приседая на стул, соглашается Рената и, придвинув к приятельнице тарелочку с салатом, добавляет: - Попробуй. Вкуснотища!
    - А ты кушай рыбку, и продолжай свой рассказ.
    - И то верно. Я, кажется, остановилась на том, что моя покалеченная  нога не поддавалась никакому лечению. Были больницы, санаторий, возили меня к «бабкам и дедкам»,  которые что-то нашептывали. Помню одну поездку в Прикарпатье. Там жил какой-то дед Ворчун. Он не говорил, а вроде бы ворчал. Оставил меня у себя на два дня. Долго говорил с Луной, Звёздами, с Космосом, но, видно не в силах был выпросить у них выздоровление для меня.
    Месяц сменял месяц, шло время, которое уносило мое желание стать на ноги. Передвигалась я при помощи костыля и палки. Нога болела, пухла, были даже нарывы.
    - А почему вы не попробовали лечение в областном центре?
    - Были мы там не раз и не два. Рентген, консилиумы врачей, лабораторные показания не дали никакого результата. Ни одна тогдашняя врачебная знаменитость  не поставила правильный диагноз. Лечили все по-разному. Мои соученики заканчивали десятый класс, а я сидела дома.
    - Интересно, а сейчас, глядя, как ты бегаешь, я бы не сказала, что долго болела, - качает головой соседка.
    - Я сама себя вылечила, - говорит Рената. – Сейчас расскажу, как это было. Начну с того, что жила в то время с родителями. Дом наш находился в очень красивом живописном месте, в конце села. Рядом лес, пруды, чудные ореховые рощи, большие долины с певучими родниками, полевые дали и т.д. От центра села к родительскому подворью больше километра. Здоровому человеку это не расстояние, а для меня – это что-то значило. Помню, родители идут в кино, а там в ту пору перед началом фильма молодёжь песни пела. Мама, возвращаясь, домой, плакала, а я-то думала,
что она плачет от драмы или трагедии в кинофильме. Только потом, когда у меня всё наладилось, она призналась, что плакала потому, что я не могу ходить и петь, как поют мои сверстники. Но, как говорят в народе, всё имеет своё начало и конец. В одно воскресенье к нам пришла папина родственница тётка Милана. Посидела немного, и говорит родителям:
    - Я хочу забрать на месяц к себе Ренату. Живу в самом центре местечка - так она называла наше село.- Вокруг бурлит жизнь, рядом базар, магазины, библиотека, клуб, разные конторы, мастерские, школа – а у вас только живые пейзажные картины Природы. Они и у меня есть, только там среди них ходит много людей. Рене у меня будет веселее и светлей на душе.
    Родители согласились, а я еле удержалась от радости, чтобы не запеть. Так я сменила на время место жительства. Тётка жила одна, работала в совхозе, много читала, красиво вышивала, ходила в клуб петь в хоре.
    Прошла неделя моего пребывания в тётушки. Я уже не стеснялась ходить с костылём. Меня стали приветствовать в клубе, в читальном зале, в магазинах. Не знаю, как получилось, -  решила вышить себе юбку. Желание просто рвалось взяться за работу. Утро, умытое и обласканное солнышком, прибежало ко мне с приветствием. Золотистые лучи осветили дом и двор, а я,  улыбаясь всему, прихватила вышивание и пошла к калитке, где у тётушки стояла скамейка. Улицей ходили люди, и каждый, увидев меня, привечал то ли рукой, то ли словом. Вдруг каким-то седьмым чутьём почувствовала - что-то должно произойти. Оставив вышивание, повернула голову к дороге, по которой спокойно шла девушка с портфелем. С ней я не была знакома, но знала – она дочь нового аптекаря и живёт в конце улицы. Походка её была мягкой, свежей, покладистой. Одета девушка  в светлое платье, две косы, опущенные по плечам, тихо качались вместе с её движениями, а в правой руке она несла портфель: красивый, светло-коричневый, с двумя пряжками. Взгляд мой был вроде прикован к девушке и её портфелю. Да, именно к её портфелю. В душе моей что-то заплакало, застонало, закричало от грусти и печали, что не я иду дорогой, а незнакомая девушка. От тоски на глаза набежали слёзы. В мгновение бросила вышивание, пошла в дом и стала думать, что мне делать дальше.
    Рената вдруг остановила разговор, стала прислушиваться, как в доме напротив кто-то включил очень громко музыку.
    - Меломан, - улыбнулась Стела. – Мои соседи, тоже иногда так балуются.
    - И что они находят в этом крике, не понимаю, - качнула головой Рената.
    Музыка затихла, вроде бы её никогда не было.
    - Извини. Ты остановилась на очень интересном месте. Что  было дальше? – поправляя прядь волос, спрашивает подруга.
    - Дальше было то, что привело меня к состоянию борьбы за здоровье. Я попросила отца,  чтобы он меня забрал домой и купил новый портфель, но не чёрный – коричневый.
    В нашем доме было три комнаты. Когда родители уходили на работу, а сестра в школу, я тут же клала в портфель тетради, ручки, карандаши, книги и, …отбросив костыль, начинала ходить из комнаты в комнату. Иногда падала и, превозмогая боль, подымаясь, плакала иногда навзрыд, но шла дальше. Через недели две я уже могла ходить без костыля. Чтобы он не мозолил глаза, я его выбросила за сарай.
    - А родители разве не замечали, что ты ходишь лучше? – удивилась Стелла.
    - Видели. Думали, что помогают лекарства. Хочу тебе сказать, я дала себе слово быть такой же, как та девушка, что шла в школу, легко и беззаботно несла себя навстречу жизни. Во мне родилась МЕЧТА пересилить болезнь и пойти учиться. Тогда же я начала писать дневник, в котором ежедневно планировала, что, и как,  должна сделать. Кроме того, стала подтягивать учёбу, так как за два года, отстала от программы и даже любимые задачи уже не хотели слушаться. Программа выздоровления действовала в положительном направлении, а мечта возрастала и умножалась. Вскоре я бросила и палку. Родные не могли нарадоваться мной, благодарили врача, который прописал мне какие-то таблетки, которые я просто выбросила. 
     - Век живи… - начала соседушка,  и, улыбнувшись, спросила: - Когда ты призналась родителям о своей МЕЧТЕ?
    - Когда собралась в школу. Я пошла сразу в десятый класс, сдав экстерном экзамены за девятый.
    - Вот тебе и пироги! – весело пропела гостя. – Знай наших! Не зря  с тобой дружу. Люблю умных людей. Ты просто находка для меня. Когда переехала сюда жить, думала, что не выдержу и вернусь назад, туда, где у меня остались хорошие подружки.. А тут ты появилась! Я очень счастлива. 
    Рената вышла в комнату, вернулась с альбомом, раскрыла его, показала фото, где она стоит с палкой и …портфелем.
    - Вот, полюбуйся. Это кадр последнего дня, когда я сама лично порубала палку.
    - Как порубала?
    - Молча.
    - Не знаю, как бы я смогла так выстоять. Я мягкотелая и нерешительная.
    -Вера в своё предназначение на Земле иногда побеждает то, что, кажется, победить невозможно. Но это ещё не всё. Главным в этом действии был ПОРТФЕЛЬ. Какая-то сила была в нём, а чем она вызвана, я не ведаю. С того момента, когда взяла его в руки, я как бы привязалась к нему. С ним  окончила школу, потом техникум, потом институт. Хорошо помню. Училась в техникуме. А вот носить книги  в моём  видавшим виды портфельчике  не переставала. В то время молодой человек, пытавшийся за мной ухаживать, спросил с хитрецой: - «Ты в своём портфеле случайно не носишь драгоценностей»? – «Ты угадал. Именно там хранится всё самое дорогое, что есть у меня», - ответила  спокойно.
    Парень улыбнулся, а я подумала, что он действительно угадал - именно в портфеле носила и берегла самые дорогие мне вещи. Только ему доверяла свои мечты и мысли, мои желания, планы и надежды, которые были записаны в моей записной книжке.
    …Шли годы. Я повзрослела. Вышла замуж. Создала семью. Дождалась внуков. Но где бы я ни жила, как бы ни сложилась моя судьба, всегда, когда мне было трудно - возвращалась к портфелю как к лучшему другу и советнику в жизни. Я выстраивала план действий, взвешивала, и как бы «прятала» задуманное в одно из его отделений, а он через какое-то время давал мне верный ответ на поставленный вопрос. 
    Стела вдруг придвинулась очень близко к столу, спросила:
    - Значит, портфель для тебя в виде оберега?
    - И это тоже. Но главное в том, - задумывая решить какую-то задачу, - вспоминаю ПОРТФЕЛЬ, кладу его перед собой и … мысленно веду с ним диалог.
    - А где он сейчас, твой портфель?
    - Как где? В моём книжном шкафу. На главной полке,  где хранятся самые заветные рукописи и биографии семейства, дневники, дипломы, дорогие сердцу письма. Там же, в моём портфеле,  храню записку, которую  написала в день, когда начала учиться ходить.
    - Ты так интересно рассказываешь, - плакать хочется.
    - Не надо плакать, надо радоваться жизни.
    Над городом стояла ранняя осенняя пора, увитая солнечными лучами, обласканная мягкими ветрами, зацелованная людскими надеждами и планами  на будущее. С тихой радостью и удовлетворением слушала  она диалог двух уже немолодых женщин, присевших в уютной комнате на модном диване и пересматривавших словами память прожитых лет, утверждая, что всё, что они пережили, имело свой смысл, свои положительные и окончательные действия, иначе жить на земле без них невозможно. 



                ГОЛОС
            

                Сколько в природе таинств и загадок,
                но самая сложная - человек.
                В.Витка


                Часть  первая

      Лиза с первого взгляда влюбилась в старшего лейтенанта Всеволода Ивановича Захарова, как только он пригласил её на танец. Позже говорила, что этот танец влюбил их друг в друга.
    Провожая Лизу домой, Сева не переставал говорить о вечере, который  организовали студенты культурно-просветительного училища, где активное участие принимала Лизавета.
    - Я сразу заметил вас, когда вы начали вести программу, - улыбнулся мужчина, и легонько сжал руку Лизе.
    -  Волновалась страшно.
    - А те двое, что заняли первое место в танцевальном конкурсе? – приостановившись,  спрашивает Сева, - из вашего училища?
    - Наши. Им пророчат большое артистическое будущее.
    - Танцы я люблю, но …в меру.
    - Всё нужно любить и делать в меру, - ответила Лиза. – И ваше провожание тоже в меру. Мы уже пришли.
    - Я бы хотел, чтобы наш разговор имел продолжение. Давайте завтра  встретимся.
    - Можно, - тихо ответила.
    - В семь вечера  буду ждать на этом же месте.
    Елизавета не сказала, а кивнула головой в знак согласия, и поспешила к подъезду.
    Спать легла поздно. Всё время думала о Всеволоде, который никак не уходил из головы.  Под утро ей приснился дивный сон. Вроде бы она несёт кувшин с молоком, но раскрыла руки, и кувшин упал и разбился. Тут к ней откуда-то подошёл Сева, он был уже в звании не старшего лейтенанта, а то ли майора, то ли полковника, грозно посмотрел, топнул ногой, оттолкнул её в сторону, а сам медленно уплыл  куда-то в пространство.
    Весь следующий день Елизавета торопила, подгоняла время, спешила. Когда на часах отзвенело шесть вечера, стала собираться. Тётушка,  удивительно вскинув бровь, спросила:
    - На свидание?
    - Вроде бы да.
    - Кто он?
    - Судьба, - засмеялась Лиза, и вдруг поймала себя на мысли, почему она ответила тёте Ане, что идёт навстречу Судьбе?
    Не вышла, а вроде выпрыгнула с квартиры, заторопилась.
    - Не опоздала? – взамен приветствия спросила Севу.
    - Нет. Вчера очень хотелось продлить разговор, но …
    - Я с вами согласна.
    - Скажите, пожалуйста,  куда вас направляют трудиться после училища? – вдруг неожиданно задал вопрос Всеволод.
    - В институтскую библиотеку. Я там проходила практику. Скорее всего, пришлась ко двору, и … меня пригласили работать у них.
    - Обрадовались?
    - А по мне не видно?
    - А родители?
    - У меня  нет родителей.
    - Простите. У вас есть братья, сёстры или…?
    - Есть. Два брата и три сестрички.
    - Вы живёте вместе?
    - Нет. Я живу с Анной Васильевной и Сергеем Романовичем. Это очень близкие друзья мамы и папы. У нас было большое семейство. Жилось трудно.  Мне шёл шестой, когда не стало отца. Маме еле нас тянула. Тогда Анна с Сергеем приняли меня к себе. Сказали, что временно. Но это «временно» затянулось на годы.
    - Они взяли над вами опеку?
    - Нет. Просто там жила. Мамочка часто болела. Я училась в третьем классе,  когда не стало мамы. Брат и сёстры держались друг друга. Работали, учились, выживали. Двое старших из семьи давненько, ещё при отце, уехали в Москву. Остальные жили вместе. Им немного помогало государство и … люди.
    - У ваших новых родителей дети есть?
    - Одна дочь. После школы поехала в столицу. Закончила институт. Вышла замуж. Подарила им двое внуков. А ваши родители живы?
    - Лизонька, давай мы с тобой перейдём в общении на «ты». Так будет легче вести диалог.
    - Согласна, - улыбнулась приветливо.
    - У меня была другая жизнь. В семейном союзе моих родителей нас было двое. Я и сестра, которая сейчас живёт в Томске. Замужем. Её супруг занимает неплохой пост. У них двое малышей – сын и дочь. Отец погиб в сорок третьем, а матушка, получив за него похоронку, сильно заболела. Вернувшись с войны, я в первую очередь взялся за лечение матушки. Но … было поздно. Она умерла в сорок шестом. Сейчас живу в родительской квартире.
    - Тоже не сладко пришлось. Не знала, что ты воевал.
    - Я как раз окончил автодорожный техникум, когда началась война. Сразу пошёл на фронт.
    - После войны, почему не пошёл работать по специальности? – удивилась Лиза.
    - Долгая история. Хотя её можно укоротить рассказом. Случилось, в одном бою спас я от гибели полковника. На войне всякое бывает. Потом выяснилось, что мы с одного города. Он потомственный военный. Во время войны виделись всего два раза. Но он не забыл меня, и в сорок пятом, после Дня Победы, разыскал мою особу и пригласил служить под его началом. Я дал согласие.
    - Интересно. Людей хороших в нашем мире больше, чем мы думаем.  Знаю это по себе.
     - А я по себе, - засмеялся Всеволод.
     … В этот вечер они долго ходили улицами города, говорили на разные темы, прерывались, когда Сева легко прижимал к себе Лизу, нежно заглядывая в глаза. Перед уходом сказал загадочно: - «Ты моя синяя птица, которую я встретил случайно».
    - А разве синие птицы бывают? – спросила мягко.
    - Конечно. А ты разве не слышала о ней?
    - В сказке – да, а наяву – нет.
    - Придётся рассказать.
    Лизавета улыбнувшись, кивнула головой.
    - Я и сам не верил, что она существует. Но всему своё время поверить в то, что кажется легендой, - как-то очень поэтично заговорил Сева. -  Когда учился в десятом классе, к нам в школу приехал с лекцией интересный человек. Оказалось, он выходец с американского континента, но …  давно переехал жить в Россию. Зоолог по образованию, учёный, умный лектор, журналист, поэт. Его рассказ об интересных и редких птицах покорил наши сердца. Кто-то задал  вопрос о синей птице, якобы придуманной людьми для исполнения желаний. Он тут же улыбнулся и поведал, что синяя птица воистину живёт на земле. Она из породы овсянок и называют её кардинал. Когда она попадает под лучи солнца, становится синей, и до того красивой, что оторвать  взгляд от неё  невозможно. Каждый, повстречавший синего кардинала в своей жизни, считает себя счастливым человеком. Мы с удивлением слушали нашего лектора-гостя, когда одна девушка вдруг неожиданно задала вопрос:
    - А вы её видели?
    - Я один из счастливых людей на земле, - ответил учёный. – Хочу добавить. В природе есть голубые мартышки, морские крабы и …бабочки.  Они тоже приносят счастье.
    - Мне бы хотелось встретить в своей жизни синюю птицу не во сне,  а наяву, - сказала Лиза.
    - А давай загадаем желание и поедем по миру её искать, - радостно согласился  Всеволод.
    - Завтра же начнём строить планы путешествия в мир синих животных.
    - Прекрасно, - утвердительно заявил Сева. 
    - У каждого народа земли существуют свои понятия любоваться чем-то природным. Японцы любуются розовой сакурой. Китайцы отдают предпочтение цветущим золотом рапсовым нивам. Представь себе – стоишь среди поля, а вокруг на десяток гектаров стелиться цветущий рапс! Мягкий ветерок, длинные лучи солнца, нежный аромат соцветий – всё вместе одурманивает человека до такой степени, что он чувствует себя не земным существом, а вроде пришельцем с других миров. Не зря китайцы в пору цветения рапса отправляются туда, чтобы, как они твердят, набраться положительной энергии на целый год. Тысячи прекрасных пейзажных картин, натюрмортов, композиций для всевозможных изделий и вещей появляются у них после поры цветущего рапса.
    - Ты случайно там не была?
    - Не успела. Но придёт время - и я побываю в китайских полях золотого рапса.
     Ровно через десять дней после первого свидания, Лиза, улыбнувшись, спросила Севу, какой сегодня день.
    - Ровно десять суток  нашей дружбы, - ответил  ласково.
    - Значит, мы должны его отпраздновать.
    - Куда пойдём?
    - В музей, - хохотнула игриво.
    - Ты будешь экскурсоводом.
    …Так первый раз Лиза показала Всеволоду свои познания, касающиеся живописи и графики.
     Выйдя с музея Сева, спросил:
    - Кто первым из художников написал обнажённую женщину?
    - Сандро Боттичелли, - тут же ответила. – Это знают все мастера кисти. И не только они. 
    - Но …
    - Действительно, это было давно, в начале пятнадцатого века. Расписывая культовое сооружение, он оставил там изображение - слегка открытое женское тело. На вопросы любопытных, ответил, что красота телесного и духовного едины». Позже написал картину: - «Рождение Венеры». Если ты её не видел, - сейчас же загадай желание увидеть  когда-нибудь.
    - Так и сделаю. А ты попробуй рассказать мне кое-что о Венере, почему она родилась из пены морской.
    - О, так ты всё-таки кое-что знаешь о ней?
    - Только то, что говорит легенда.
    - Легенда говорит, что родилась она от капли крови бога Крона, которые упали в море. А вышла Венера из раковины, прибитой пенной волной к берегу. Бог ветра, красавец Зефир, своим дуновением помог ей добраться до острова Кипр. В мифологической легенде сошлись многие небожители того далёкого времени. Но истинная красота Венеры перенесена на картину от земной жительницы Симонетты Веспуччи, первой флорентийской красавицы, возлюбленной Джулиано Медичи.
    Надолго, на весь век запомнила Лиза это время – первые недели встреч с Всеволодом.
    …Последние весенние дни и начало лета преобразили облик города. Елизавете казалось, что и она стала преображаться с приходом в её в жизнь Севы, который стал для неё эталоном мужской красоты, благородия и нравов.
    Анна Васильевна за ужином, краем глаза посмотрев на Лизу, спросила, знает ли она, что такое счастье. Лиза улыбнулась:
    - Счастье - это вы в моей жизни.
    - Это прекрасно, если так думаешь. А Конфуций сказал иначе: - «Счастье – это когда тебя понимают, большое счастье – это когда тебя любят, настоящее счастье – это когда любишь ты».
    - Спасибо. Я этого не знала.
    - А как ты относишься к Маяковскому? – вдруг спросил Лизу Сергей Романович.
    - По-разному. В основном он у меня вызывает удивление. То он яркий политик, то клонится в какие-то дебри поэзии, то задумчивый мыслитель, а иногда …просто самый обыкновенный талантливый философ-романист и революционер - перебирая руками салфетку, говорит Лизавета.
    -  А я люблю его иначе. Когда речь касается его, люди часто думают, что он великий глашатай революции  и нового государства. Я же  думаю - каким он был прекрасным путешественником.
    - В школьной программе об этом не написано, - твердит Лиза.
    - А в училище, как вам рассказывали о его личной жизни?
    - Мало. Правда, есть воспоминания, но …
    - О Маяковском я узнал от научного сотрудника литературы, который изучал его биографию не просто для себя. Его монографии и научные работы  о поэте напечатаны во многих журналах и книгах.
    - Интересно, - вступила в разговор Анна Васильевна. – Я знаю, что он исколесил в своей жизни 15000 километров.
    - Если зашёл такой разговор, могу дополнить. Когда Маяковский поехал в Германию, а потом во Францию, он почему-то сразу заскучал. Пересекая океан в сторону Америки, уже думал, как побывает в Мексике, - просматривая обложку журнала, говорит Сергей. - О его путешествии по США  написано немало хороших воспоминаний. Там же сообщается и о его любви к американке, прекрасной и романтичной Элли Джонс.
    - Об этом знаю мало. Хотелось бы знать больше. А как он воспринял Америку в целом? – передвигая посуду на столе, спрашивает Лизавета.
    - Красивая любовь Владимира переплелась с  изучением культуры и жизни простых людей. Он обожал джаз, театры, новые знакомства с интересными людьми. Его привлекала литература, искусство живописи, отношение жителей США к русским, понятие их развития новых государств и многое другое.
     - Там он встретил поэта Давида Бурлюка, - подсказала Анна Васильевна.
    - Дочь свою от Элли, Хелену, он впервые увидел в 1928 году, когда девочке было два годика. Она немного похожа на Маяковского, - намазывая масло на хлеб, улыбается Сергей.
    - Интересно, как сложилась жизнь Элли? - спрашивает Анна.
    - Чего не знаю, того не знаю. Нужно попробовать поискать её биографию.
    …В тот же день вечером при встрече с Севой Лизавета рассказала всё, что узнала от тётушки и дяди о Маяковском.
    - Я его люблю как двигателя литературы революционного толка, - сказал Всеволод. – Особенностью его биографии не интересовался. Ты ведь знаешь – я не большой знаток поэзии. Кое-что нравилось и нравится, но …в дебри поэтических лесов не вступаю.
    - Всю жизнь читаю книги. Не было такого дня, чтобы не уделила им немного времени. «Книги – самые молчаливые и постоянные друзья, они самые доступные и мудрые советники, и самые терпеливые учителя» - так сказал Чарльз Элион.
    - Действительно, книги самые мудрые и молчаливые, - улыбнулся Сева. – Не думай, что совсем не люблю читать. Но у меня имеется своё понимание чтения.
    - Заметила, как ты некоторые разговоры сводить на философские изречения.
    - Есть такое. Первым философом назвал сам себя Пифагор. До него греки мудрых людей называли «СОФОС».
    - Недавно узнала, что обозначение НУЛЬ стали использовать недавно. Вавилоняне с его помощью обозначали промежуток между разделами чисел. В Европу он пришёл с Индии, а слово ЗЕРО – с Испании.
    - Впервые встречаю женщину такого склада ума. Кто ты? – спросил мило Всеволод и, улыбнувшись, добавил – КРАСАВИЦА и УМНИЦА!
     … Перед выпускными экзаменами Елизавета поняла, что, она в последнее время стала меняться. Самым главным в ней проявилось - она начала следить за своими выражениями, одеждой, походкой и даже интонацией голоса. Взрослый мужчина, ухаживающий за ней,  вызывал в ней понимание особенной ответственности. Желание быть на уровне с ним, в его речах, поступках, действиях стало главной задачей жизненного преображения. Анна Васильевна заметила эти перемены, похвалила Лизу, произнесла, подчёркивая слова:
    - Женщина должна соответствовать любимому мужчине, а он – ей. 
    - Он мудрее меня, - согласилась Лизавета. – Тянет меня к нему какая-то чудная сила.
    Вечером, встретив Всеволода, перечислила,  чем занималась весь день. Вспомнила, что читает  роман Данилевского – «Княжна Тараканова», остановилась на главных героях, и, тут же высказалась: - Ты понимаешь, - в нём красной нитью прослеживаются мысли княжны от начала её понимания жизни до того момента, когда она попала в труднейшее положение.
    - Объясни мне, что обозначает слово красная нить? – спросил Сева.
    -Учительница литературы объяснила - это выражение впервые было употреблено немецким поэтом Гёте. Взял он его из событий ХУ11 века, когда в английском флоте в корабельные канаты продевалась нить  красного цвета. Красного потому, чтобы его хорошо было видно. А ещё потому, чтобы его никто не своровал. В своём романе «Изобретательное родство», писатель упомянул … «как красиво красная нить проходит через всё написанное…».
     - Мой друг Леонтий повторяет, - писатель должен обладать чувством времени и настроением его. А вот Достоевский время и настроение прекрасно выражал в разговорах.
     - А я обожаю загадочно-романтические высказывания людей о природе. Читая их,  с умилением внимаю и … вроде бы оставляю их в себе. Вот послушай: - «В ожидании утра просыпается долина, озеро и густые камыши». А вот ещё так: - «Иду притихшим лесом. Ни звука, ни шелеста не слышно, даже шаги мои утопают в мягкой траве. Но, остановившись и прислушавшись, чувствуешь, что кто-то здесь есть - это говорит лес…» 
    - Я не мастер цитировать красивые изречения. Но ловлю себя – иногда замечаю, неординарность в природе. Как-то давно, в годы войны отдыхали между боями на берегу озера. Озеро как озеро. Не малое. Красивое. Вдруг мне захотелось немножко пройтись. Не знаю, как это получилось – ступив шагов десять, мгновением уловил опрокинутые в воде заросшие высокими ивами берега, узорные облака и … бесконечный простор неба. Позже, когда взошла луна, я сидел на его берегу и перекидывался взглядами с луной, которая улыбалась мне из водной глубины.
    - Говорят, что память – это руины времени.
    - А философия – это мир живой мысли или отзвук слов, брошенных в колодец смысла.
    - Кто сказал? – спросила Лиза.
    - Прости. Не помню.
    - Анна Васильевна говорит, что если человек готов пожертвовать собой ради истины, то он настоящий философ. А если он готов пожертвовать истиной ради ближнего - он настоящий мудрец.
    - Ха! Ха! Ха! – смеётся Всеволод. – Мы с тобой скоро станем общаться афоризмами.
    - Афоризм – это роман в одном слове, - заключила Лиза.
    - Пришло время, перейти к другой теме, – сказал Сева и, прижав руку Лизаветы крепче, загадочно прошептал: - Мы с тобой до старости лет будем в какой-то мере романтиками. А романтизм - это художественный  метод, который сложился в начале девятнадцатого века и получил широкое распространение, как направление в искусстве и литературе во всём мире. Это выражение я запомнил со школьной скамьи. Давай сегодня романтично поужинаем в ресторане.
    Лиза с удивлением посмотрела на Севу, но отказываться не стала.
     … Лето не спешило, но и не опаздывало. Оно привело Елизавету и Всеволода к семейному согласию.
    После свадебного вечера Лиза сразу же перешла жить к супругу, и тут же стала наводить порядки, приложив всё женское умение.
    - Не могу узнать жильё, в котором коротал свои многие дни, - смеется Всеволод, рассматривая небольшую статуэтку на книжной полке.
    - Ещё не то будет, - обещает жена и, притронувшись нежно к плечу Севы, предлагает: - Прошу отведать салат, который  сама придумала.
    В такие минуты им обеим приятно не только находится вместе, но и чувствовать, как что-то входит в их жизнь единое, доброе, светлое.
 … - Сева, - обращается к мужу Лиза. – Нас приглашает тётя Анна с Сергеем Романовичем на праздник, их именной даты встречи и любви. Я купила им копию картины Левитана. Они очень ценят этого художника. Как ты на это смотришь?
    - Одобряю. Я бы сделал то же самое.
    Когда гости уселись за стол, Сергей встал, принял эффектную позу хлебосольного хозяина  начал тост, легко складывая речь в одно целое:
   - Как сказал один умный человек, застолье - мистический ритуал. Он рождён любовью, которой дышит природа, воздух и сами люди, за столом перекатывая вино в бокале. У нас сегодня присутствует всё, что я перечислил. Природа и воздух, вино разлито для употребления, а любовь – она в наших сердцах.
    …Через полчаса гости заспешили, заговорили, засуетились, рассказывая последние новости, приводя примеры и сравнивая нынешнюю жизнь с прошедшей..
    - Вчера мне моя тётушка подарила кулон с сапфиром, - рассказывает соседка Даша. – Впервые имею такое красивое украшение.
    - А знаешь, почему он так называется? – спросила Анна Васильевна.
    - Нет.
    - Сапфир – от слова Небо, Божество, Эфир. Его ещё называют Царём, Отцом, Вождём. В нем связаны десятки поверий, преданий, легенд, сказок. Минерал очень твёрдый. По красоте синего цвета имеет знак, взятый от неба. Египтяне носили его на груди – это вроде суть  ИСТИНЫ.
     Даша удивительно посмотрела на Анну, чмокнула её в лицо, сказала, приподняв руку,  вдохновлено:
    - От вас исходит одна мудрость.
    - Взрослая я. Прожила на свете много лет. Мудрость приходит с годами, - вздохнула   Васильевна.
    - Ой, и не говорите! Знаю людей постарше, а они так и не поняли, что такое человеческая сущность.
    - Всякое  бывает. Ловлю себя на том, что всю жизнь мечтала иметь свой дом возле поля. Не сбылось моё задуманное. Но, к счастью, имею подругу, что живёт именно у полевых далей. У неё бываю, как  только начинаю скучать в городе. Там, за время пребывания в её доме, наполняюсь до краёв радостным настроением. А когда уезжаю, уношу в себе звон колокольчиков, запах ромашек, поцелуи ветерка, песни чибисов, которые всё время спрашивали меня: - «Чья ты?» Потом, в городской суете, перелистываю память пребывания у подруги. 
    - Мы с Лизонькой не раз ездили к Павлине Адамовне, - поддержал разговор Сергей. – Действительно, дом её находился в конце длинной уютной улицы, упирающуюся в полевую межу. Красота неимоверная. Там стоит такая мечтательная тишина, - никто из земных людей передать её не сможет. Самое главное, - эта местность отвечает тому удивительному уголку, который люди называют раем. Все мы знаем, как многие жители нашей Планеты искали райскую землю. Это: викинги, средневековые монахи, всевозможные путешественники, мореплаватели. Утверждалось, как будто на ней есть поля, луга, леса, реки, озёра, родники и дивные животные. Пение птиц в раю – это что-то сродни красивейших услаждающих звуков.
     -Ты забыл упомянуть о бабочках. Эти прекраснейшие создания -  неотрывная необходимость для райской жизни, - притронувшись к руке мужа,  добавляет Анна.
    - Хочу сказать вот ещё что, - повёл плечами Сергей. -  Раз речь зашла про бабочек, перейду к художнику Васнецову. На одном полотне он изобразил отдыхающую женщину, на которую уселась бабочка. Автор картины дал понять  неотрывную связь бабочки и женщины. Ведь есть то ли предание, то ли это взято из действительности, якобы бабочки садятся не на всех людей. Великий Бродский написал о них почти целую поэму. Загадка этого нежного красивого и обаятельного земного существа не разгадана.
    - Бытует поверье, что она является вместилищем души женщины, - добавила Даша. – Это выдумка, но … красивая. Я хотела бы быть ею в другом мире.
    - Много чего хочет человек, - заговорил Всеволод. – Например, мне хочется увидеть тот уголочек рая, который всю жизнь зовёт к себе хозяйку этого дома.
    - Так в чём дело? – быстро ответила Анна.
    - В том, что мы с вами составим программу поездки уже завтра. Транспорт за мной.
    - А экскурсоводом будет Лиза.
    …Куда-то улетучиваются месяцы. Лизавета не успевает выполнить задуманное. Если оглянуться назад, не очень много времени прошло, со дня знакомства с Всеволодом, и … как стала его женой. Каждое мгновение отдаляет её от студенческих лет, от тётушки, сестёр и братьев, от подруг, которые работают в разных местах.  Меняется и положение её в обществе. В кругу друзей Севы иногда чувствует какую-то маленькую неловкость. Многие из них старше по возрасту, по разумению жизни, по смыслу общения. Всеволод видит это, улыбается, подтрунивает над ней, хохочет, что она ещё маленькая.
    … Поехать в Москву в отпуск не посчастливилось ни Лизе, ни Всеволоду, не складывался график, но это их не огорчило – они хорошо проводили время в живописном районном городке  у знакомого Севы.
    - В следующем году отдохнём вместе. Давно мечтаю побывать в Ленинграде у друга, с которым не виделись больше десяти лет. Расстались перед войной. Он умчался в Москву, потом перебрался в Ленинград, а там … война и … Короче говоря, встреча должна быть особенная, -  рассуждает Сева.
  - Ты прав, - кивает головой Лиза. – Между прочим, я никогда не была в Ленинграде. Там живёт моя дальняя родственница,  троюродная сестра.
    Планы, планы, планы. Без них не обходится в жизни ни один человек. 
     …  - Лизавета, - зовёт муж. – Я принёс продукты. Выложи и приготовь что-нибудь вкусное.
    В ответ тишина и только часы равномерно отстукивают время.
    Всеволод осмотрел комнаты, заглянул в кухню, даже кинул взгляд на балкон. Супруги нигде не было. Посмотрел на телефон, но он молчал, вроде бы стеснялся  помочь в таком непонятном случае.
    …Лиза пришла домой, когда стемнело.
    - Читала лекцию в строительном техникуме, - легко высказалась и, уловив приятный запах с кухни, добавила: - Как вкусно пахнет! Что это?!
    - Ужин, - серьёзно ответил муж.
    - Сейчас расскажу подробно, как хорошо меня встретили студенты.
    Всеволод вышел с кухни, присел на диван стал читать.
    - Вот те на! – громко сказала Лиза. – Ты обиделся?
    - Давай договоримся так. Если ты задерживаешься – сообщи мне заранее. Не терплю разгильдяйство. Так будет лучше. Семейная дисциплина - залог здоровья и порядочности.
    Лизавета оторопела от такого разговора.
    - Не смотри на меня так непонятно. Когда задерживаюсь, тебе об этом сообщаю. Тем более, ты о лекции знала вчера. Почему не сказала?
    - Не придала значения.
    - С сегодняшнего дня придавай значение тому, что связано со мной.
    …Зимние дни кружат метелицей. Город убрался в белые наряды, стал похож на сказочные явления, неся жителям тихое наслаждение смены года.
    - Мне через пару недель присвоят звание капитана, - переступив порог квартиры, весело заговорил Всеволод. - Готовь новый наряд. Будем гудеть в ресторане. А сегодня после ужина приглашаю  потанцевать с метелицей.
    - Как это? – хохочет Лиза.
    - Покружимся втроем: ты, я и госпожа Метель. - Говорят – птица создана для полёта, человек - для неожиданностей. Я давно замечаю, когда на улице вьюга или пурга, мне кажется, что это природой запланировано заранее. У меня в такое время появляется иллюзия сказок, которые рассказывала мама. Не знаю почему, любая перемена погоды вызывает неожиданные глубокие размышления. Хочется вроде бы вбежать в неё, обняться с ней, превратиться в её сущность.
    - Философ ты. Но я согласна быть с тобой в объятиях Метелицы.
    Весёлые,  и взбудораженные Всеволод с Лизой вернулись домой поздним вечером. Потом долго вспоминали, как ловили снежинки, как падали и поднимались, бегая с ветром наперегонки, пытаясь подражать завыванию зимы, - высоко тешились земным бытием. 
    … Весенние паводки рассказывали семье Захаровых о приближении тепла.
    Лиза готовит ужин, напевая модную песенку.
    - Жена, угадай, какую новость я несу?  - задаёт вопрос Сева.
    - Присмотрел новую мебель для кухни, - в тон супругу отвечает Лизавета.
    - Нет. Через месяц мы отправимся служить в Германию.
    - Что?
    - Значит, кухонная мебель подождёт. Потихоньку собирайся в поход, - добавил серьёзно муж.
 
                Часть вторая

   … Шли годы так быстро и так похоже один на другой, что Лизе хотелось выть от этой похожести. Муж служил в Германии, она помогала, трудясь по службе машинистки и библиотекаря.
    Но всё в этом мире имеет начало и … конец. Когда Сева заговорил о возвращении в Союз, Елизавета подскочила от радости.
    Приезд в Горький внёс в жизнь семьи новые изменения. Самым главным стало присвоение Всеволоду звание майора. Годы, а ему минуло тридцать восемь, делали его другим: более медлительным, покладистей, задумчивей, рассудительней.
    Лиза наоборот стала порывистей, смелее, напористей. Когда речь заходила о том, как они жили в Германии, она морщила лоб, нехотя отвечала на вопросы и тут же меняла тему.
    - Наша Лизавета не приняла заграницу так, как мечталось нам, - говорит Анна Васильевна супругу.
    - Здесь включилась её психология. Пережив войну, в Лизе выработался иммунитет против чего-то жёсткого, грубого и трудного. Результат на лицо.
    - Она вновь трудиться на старом место в институтской библиотеке. Рада за неё. Вот только плохо, что у них нет детишек.
    - Чтобы их заиметь необходимо было, на какое-то время вернуть Лизавету в Союз. Но … не всё потеряно. Может родить ещё троих. Какие её годы. Ты права. Будем ждать внуков, - раскладывая на столе чашки, рассудительно утверждает Сергей Романович.
    - Лизонька отлично выглядит. Элегантность модной одежды, ухоженная внешность, нежная причёска сделали из неё даму высшего звена. Сейчас она вся в поисках новой мебели. Всеволод хохочет, что жена имеет заботу. Ей это очень необходимо. Пять лет мечтала «зажить» в родных пенатах по-другому, чисто по-русски, то есть советскому.
    …Семь месяцев проживания в Союзе принесли семье Захаровых размеренное спокойствие и нормальный ритм жизни.
    - Я кажется, кому-то обещал побывать в гостях у сестры в Томске, - говорит, хитро посматривая на жену, Всеволод.
    - Поедем к Первому Мая. Если будет возможность, задержимся до Праздничных дней Победы, - улыбается Лиза. 
    - Решено. Постарайся и продумай всё. Мы ведь первый раз едем к ним в гости. Хочу, чтобы они нами были довольны. 
    … - Тётя Аня! Открывай дверь, иначе я оборву руки, - зовёт Лиза Анну Васильевну.
    - Что случилось? Почему оборвёшь руки? – заспешила навстречу женщина.
    - Торбы весят сто килограмм. Купила вам продуктов столько, что еле донесла.
    - У нас всё есть.
    - Такого нет. Это цитрусовые. Их завезли на службу Севе. Подарок из южных стран.
    За обеденным столом у Анны Васильевны и Сергея Романовича Лизавета долго и подробно говорила о Томске, о сестре Всеволода, об их жизни, а особенно о том, что родные Севы всё время переводили разговор на детей.
    - Они правы, - подтверждает Анна.
    - Но я должна сначала поступить учиться на заочное отделение в институт. Сдать хотя бы пару сессий, а потом …думать о малыше.
    - Одно другому не помеха, - утверждает Сергей Романович.
    - Ладно. Подумаю, - кивнула Лиза.
    … Осенняя пора - высокая, широкая, цветная и спокойная - заполнила собой весь город. Елизавета спешит домой готовить ужин. На ходу,  выпив стакан холодного чая, взялась за мясо, которое купила час назад. Разрезала, стала складывать в кастрюлю, но что это? Её замутило так, что закружилась голова. Задумалась, но тут же всё вдруг нормализовалось, и продолжила  работу.
    На второй день тошнота повторилась, а уже через три дня узнала – она беременная. Сообщение, что у них будет ребёнок, повысило настроения мужа так, он чуть не закатил праздник для всех друзей.
    - Никак не пойму, чему ты так радуешься? - спросила Лиза.
    - Но… посуди сама – ребёнок это укрепления семейных отношений.  А ещё – продолжения двух родов. Давно мечтаю об этом. Ты ведь знаешь, почему у нас нет детишек. Германия отодвинула деторождение нашего союза. Теперь нам ничто не мешает их заиметь, - радостно говорит Всеволод.
   …Лиза провела подряд два литературных мероприятия и, когда ей вручили премию и благодарный лист, её вроде окрылили и дали возможность начать взлёт в иные миры. От радости не могла говорить.
    - Сева! – встречая мужа, быстро говорит Лизавета. – Меня хотят послать учиться в Ленинград. Мои достижения в области библиотечных знаний и проведения всевозможных культурных массовых мероприятий заслужили не только похвал, они подвинули меня в сторону науки. Да, да, не смейся, в сторону библиотечной науки. Сам понимаешь, что такое книга для человека.
    - Очень рад за тебя. Но всё это пока откладывается. Успокойся. Всему своё время. Я голоден как волк. Давай сначала поужинаем, - спокойно  рассуждает супруг.
    …Через неделю Лиза пришла домой измученная, бледная, малоподвижная.
    - Что с тобой? – спросил  с участием Сева.
    - Я сделала аборт, - понурив голову, сказала тихо и …  ушла в комнату.
    - Что? Как это случилось?
    - Просто. Детей родить смогу после учёбы. Сейчас главное не пропустить Ленинградский институт. Такое не повторяется.
    - Не понял. Ты учёбу променяла на благополучие семьи? Убила моего ребёнка ради своих успехов? Никогда не думал, что можешь такое сделать. Если так – тогда уходи или уезжай в Ленинград или в другое место искать повышение знаний сейчас же. И … не возвращайся сюда никогда.
    Лиза ужаснулась сказанному супругом, - такого решения развязки их отношений не ожидала. Молча оделась, спешно вышла с квартиры, пошла в сторону остановки автобуса.
    …Через три дня к дому Анны Васильевны подъехала машина. Незнакомый мужчина положил перед хозяйкой два больших пакета, сказал:
    - Это для Елизаветы.
    Лиза поняла - муж её прогнал навсегда. Где-то глубоко в душе ещё теплилась надежда, что всё может быть, и …
    Учиться она не поехала. В самое последнее время туда направили другую женщину. Разочарование сменилось депрессией, которая долго терзала её.
    …- Нас пригласили к Марианне Павловне. К ней приехала двоюродная сестра из Молдавии, - рассказывает, примеряя кофточку, Анна Васильевна.
    - Я готов, - отозвался Сергей Романович.
    - И я готова, - протянула тихо Лиза.
    …Долго светились окна в квартире Марианны, где за ужином собралась  интересная компания. Арина, сестра хозяйки, моложавая красивая и милая женщина вела такой задушевный разговор о Молдове, где она живёт уже три года, что Лизе не хотелось уходить домой.
   - Приезжайте к нам. Будем очень рады, - смеется Арина Павловна, одаривая всех радостным настроением. – Мы продали дом в Подмосковье и купили в Кишинёве. Муж работает в научной лаборатории института сельского хозяйства. Я – учитель математики. Сын – учится в Москве. Жилая площадь большая. У нас есть даже комната для гостей.
   - Я приеду, - сказала Лиза и, прижавшись к Арине, добавила: - Вы моя спасительница.
    … Смеялись счастьем весенние дни, когда Лиза вышла на перрон Кишинёвского железнодорожного вокзала. Именно с этого юного дня апреля у неё началась большая вторая часть жизни.
    Арина Павловна и Михаил Андреевич Самойловы приняли Лизавету как родную душу. Она осталась жить у них. Вскоре её прописали и помогли устроиться на работу.
     - У меня много свободного времени, - как-то говорит Лиза Арине. – Решила пойти на курсы стенографии. Вместе с тем задумала поступить в педагогический институт. Особенного педагога из меня не получиться, но …это даст мне возможность повысить знания.
    - Значит, садись и готовься к поступлению.
    Сказано – сделано. Вступительные экзамены остались позади. Впереди сияли и манили дни сессиями, зачётами, экзаменами.
    - Лизонька, - зовёт Арина, - тебе записка от какой-то подруги, по имени Талина.
    - Талины? – удивилась Лиза.
    - Именно.
    - Она  из Тирасполя. Наверно приехала по делам в институт. Интересная особа. Полька по национальности. Красивая, подвижная, находчивая. Жаль, что не жительница Кишинёва. Но …это не беда. Значит, приехала.
    Лизавета ещё раз перечитала послание, засмеялась, даже понюхала бумажку.
    - Арина, я отбываю в сторону Тали. Адрес указан, свидание сбудется, - слегка морща лоб, говорит Лиза.
    - Приятного времяпровождения.
    - Спасибо. И вам того же.
    … Кишиневом бродила ласковая цыганка-осень. Почему цыганка – да потому что она такая же нарядная, как цыганка, такая же быстрая, меняющая своё настроение, свою прихоть, свои интонации голоса и улыбки. Это так думает об осени Лиза, идущая раскрашенным всеми тонами радуги октябрьским сквером. Именно здесь, в доме напротив, живёт Талина у своей родственницы.
    - Я думала, ты не придёшь, - встречая гостью, радостно говорит Таля.
    - Как это не приду? Письмо твоё пахнет свиданием.
    - Раз так – сообщаю прекрасную новость – через неделю перевожусь трудиться в Кишинёв.
    - Ура-а-а! – почти крикнула Лиза. – Я несказанно рада! 
    От таких слов Талина слегка заволновалась и, обняв Лизавету, добавила:
    -  Мне кажется, мы с тобой имеем что-то общее в судьбах.
    … Домой Лиза пришла поздно. Не спалось. Ближе к утру её разбудила кутерьма на улице - шум машины и чьи-то быстрые шаги.
    - На рассвете уехали наши соседи к дочери. Она должна родить. Радость у людей, - сообщает Арина новость мужу и Лизе.
     При этих словах Лизавета вдруг сникла, задумалась, вроде бы кто-то или что-то ударило её по больному месту.
    Целый день думала о прошлом - таком далёком и, вместе с тем – близком, ибо в её понятии далёкое не бывает, всё в жизни проходит за короткое время, как коротка наша жизнь.
    В обеденный перерыв коллеги заговорили о еде. Лизавета отказалась идти в столовую, вышла из здания, перешла улицу, направилась в парк. Через минуту уже сидела на отдалённой от фонтана скамейке. Какая-то непонятная грусть постепенно вела её в прожитые дни, где было детство, юность, а потом Всеволод. Сжало сердце, защемило в груди, выступили слёзы.
    Не так давно незнакомый парень, записываясь в библиотеку, назвал свое имя - Всеволод. Лиза даже вздрогнула. Посмотрела на него, улыбнулась, чем вызвала у того удивительную радость ответной улыбки. Потом машинально стала писать на бумаге Всеволод, Всеволод, Всеволод. За годы проживания в Кишинёве много передумала. Почему-то не может забыть последней случайной встречи с мужем. Когда она уже собралась уезжать в Молдавию, увидела его с красивой женщиной, которой он говорил что-то нежное, так как лицо незнакомки сияло счастьем. Именно тогда  она уяснила – к Севе нет возврата. Пересматривая по крупицам разрыв их отношений, она конечно, в первую очередь корит себя. Но … и  Всеволод в какой-то мере принял большое участие в их расставании. В его характере иногда звенели струны упрямства. Никогда и ни с кем она не поделилась о случившимся  в её семейной жизни. Грусть свою держит в себе.
      Так сидела долго, тихо задумавшись. Мимо неё шли разные люди. Вот шагает мужчина, оглядываясь вокруг – скорее всего, ищет кого-то.  А вот спешит немолодая дама, придерживая сумку. Двое молодых влюблённых, взявшись за руки, медленно идут нога в ногу, улыбаясь счастью. Она никогда не ходила с Всеволодом, взявшись за руки.
    Память выдергивала с прошлых лет всё новые и новые воспоминания. Как плохо, что у неё нет особенного, родного по духу и близкого по жизни человека,  которому  могла бы рассказать хотя бы частичку прожитой жизни. Вот только Талина проявила к ней какую-то утончённую настроенность. Есть в этой женщине что-то особенное: умная, воспитанная, рассудительная, умеет слушать и поговорить, знает цену дружбе. Но Лиза вроде бы боится передать ей то, что у неё произошло с мужем.
     …Дни сплетались в месяцы, потом в годы, непрерывно уходили куда-то своими дорогами. После окончания института Лизавета перешла трудиться в одно большое ведомство. Она, человек одинокий и обаятельный, никогда не отказывалась от всякого рода поручений задержаться на работе. Иногда трудилась в выходные дни. Безотказно присутствует на всесторонних мероприятиях, срочно отправляется  в командировки, на слёты и  конференции. За десять лет проживания в Кишинёве всего три раза ездила в Горький к родным. Правда, в Москве бывает чаще, чем на родине. В столице, семейно живут её  две сестры и два брата. Но сколько бы она ни бывала у них, не трогает темы о Всеволоде. Родственники знают об этом – молчат, радуясь её настроению, её южному житью, её воспитанности и эрудиции.
     …- Лиза, - звонит Талина. – Приглашаю в театр. Билеты у меня.
    - У тебя праздник?
    - Угу. Расскажу позже.
    - До встречи.
    …Спектакль Лизе и Тале понравился. В нём действовала какая-то тихая ирония грусти и … мечтательности.
     - Спасибо, что вытянула в мир людей, - благодарит Лизавета подругу. – На всё хватает времени, а вот на театр – нет. Но придёт час - и с восхищением будем вспоминать это малое, которое дало нам много.
    - Не забывай, мы всё-таки ходим на посиделки друг к другу, - смеётся Таля.
     А вечерь был таким чудесным, таким милым, таким цветным, Лиза даже остановилась, засмотревшись на огни рекламного плаката.
    - Предлагаю пройтись парком, - сказала, задумавшись, Талина. - Вместе с тем расскажу,  почему именно сегодня взяла билеты в театр, и что значит этот день для меня. Начну разговор со стихов, которые написал Владимир Марфин.
                Ах, в Кишинёве пахнут липы!
                Пьянят девчонок, и они
                Свои восторженные клипсы
                Выносят в синие огни.
                Под пляс реклам, под плеск неона,
                Под шелестящий шепот шин
                Проходят женщины, влюблённо
                И строго глядя на мужчин.
     Вспомнила эти строчки сегодня лишь потому, их мне читал Софрон, о котором я тебе кое-что говорила. Но рассказать можно мало или много, а память диктует что-то другое, которое передать невозможно. Сегодня  именной день нашей с ним встречи. Её запомнила на всю жизнь. В разлуке с ним  уже несколько лет, но … иногда кажется, что мы ещё встретимся.
    - Загадками говоришь. Это очень интересно. Люблю, когда предаёшься мечтательным воспоминаниям.
    - Ладно. Как раз, эти воспоминания, тянут в прошлое: юности, счастья, свиданий. Трудилась тогда в районной школе. Надумала в выходной день поехать в Одессу отдохнуть. До самого вечера  была на море. Приятельница, с которой я там же и познакомилась, говорит: - «А не пойти ли нам на танцы?». Через час мы уже танцевали под музыку каких-то неизвестных мне мелодий. Попрыгали, немного устали, отошли в сторону.
    - Примите меня к себе, - вдруг очень мило заговорил  с нами незнакомый молодой мужчина. - Я здесь случайно. Прибыл в гости к другу, а его нет дома. Подумал - он большой поклонник танцев, найду его на танцплощадке. 
     Мы с приятельницей переглянулись, и …обе тут же взяли незнакомца за руки, пошли плясать. Как оказалось, он был очень подвижный, весёлый и приветливый человек. Когда назвал своё имя – удивилась, а он сказал просто: - Это имя дала мне бабушка, которая всю жизнь любила человека по имени Софрон.
    Домой шли вместе с Софроном. Тогда узнала - он моряк. Житель Украины. Плавает во все концы Планеты. Так началось наше знакомство, которое переросло в дружбу. Его письма и телеграммы грели душу и сердце. Через полгода, он приехал ко мне. Если подытожить нашу встречу – могу сказать,   поняла - в его жизни не всё гладко. У него даже глаза повлажнели, когда заговорила о судьбе моей тётушки, на которую  наехала машина.
     - Наверно, что-то похожее было и в его жизни.
     - Именно, похоже. В семнадцать остался сиротой - маму случайно сбил мотоциклист. Оставшись один, подался в мореходку. Познакомился с парнем по имени Владимир. Знакомство переросло в дружбу. Друг признался, что у него есть возлюбленная, по имени Афина, и он иногда ночует у неё. Случилось то, что бывает в таких случаях. Девушка ждала ребёнка, а  Владимир резко отказался от своей причастности к зачатию этого малыша. В положенное время  Фрон, (я его так называла) решил встретить роженицу сам, без Володи.. Жила Афина вместе с матерью. После нового витка корабля, на котором  он плавал,  вернувшись в родные края, решил навестить молодую мать. Тут всё и началось и закружилось во все стороны. Афина отнеслась к Софрону восторженно. Пригласила погостить у неё. Призналась, что каждый день думала о нём. Скорее всего, влюбила парня в себя. Была она удивительно красивой и привлекательной. Он остался жить с ней. Расписались. Усыновил мальчика. Через год у них родилась дочь. Вроде бы всё шло хорошо, только одно не нравилось ему – её мать всё время ходила под градусом, да и Афина прикладывается к рюмке при любом случае. Прошло пять лет. В последующий приезд Фрон узнаёт, - его супруга гуляет от него, как говорят, направо и налево. Как только муж за порог – у женушки новые друзья и … застолье. С ней на пару тянет рюмку за рюмкой и её мать.
    - Значит, гены пьянства передались Афине от мамочки. А отца своего, скорее всего, не знала, - говорит Лиза, замедляя шаг.
    - Верно. Мать её родила в шестнадцать.
    - Афина родила тоже в шестнадцать?
    - Тоже. Молоденькая. Она повторила судьбу матушки. Но самое главное впереди. Время бежало во всю прыть. Как-то Софрон вернулся домой, застал на двери печать, и тут же соседи поведали ему страшную трагедию, происшедшую за время его отсутствия. Афина убила свою маму из-за мужчины, который ушёл от неё к  мамаше.
      - Как страшно, - поёжилась Лизаветааа.
      - Действительно страшно. Суд приговорил Афину к пятнадцати годам. Дети остались с Софроном. Он перевёз их в пригород, в дом своей тётушки, учительницы.
     - Сколько было Фрону, когда это случилось?
     - Двадцать восемь. А когда мы с ним познакомились, у него за плечами было 32 года. Тогда я ему определила лет 27, не больше. Строен, подтянут,  моложав. Как-то мы с ним договорились встретиться в Одессе. Всё бросила и …помчалась к человеку, который стал для меня всем: другом, любимым, желанным. Объяснил - не смог приехать ко мне - покупал квартиру для  семейства. Забот много. Но ему захотелось увидеть меня. Был выходной. Одесса ликовала погодой, августом, тёплым прибоем и всем тем, что так украшает южный город в такое время. В тот вечер мы долго гуляли. Говорили на всевозможные темы. И тут Фрон стал делиться планами - ему необходимо уделять особое внимание детям. Пока плавает, они под присмотром родной души. Но этого мало. В его рассказе уловила  незавершённость мечты, которая жила в нём с юности: иметь любимую жену, детей, слыть хорошим отцом, крепко дружить с приятелями и товарищами и …трудиться во благо всего этого честно и с удовольствием. 
    - Люблю и уважаю мужские решения, если  отвечают рассудительности, - вздохнула Лизавета.
    - Тот вечер  запомнила до мелочей. Признаюсь – безумно люблю слушать умных людей. Как получилось, что мы вышли на морской берег – не помню. Идём, общаемся, а тут Фрон вдруг остановился, всматриваясь в морскую даль, и …приложив пальцы к губам, сказал шепотом:
    - Там, в глубине моря, живут высокие тайны, но рассказать о них не берусь.
    - Почему? – спросила я.
    - Передать их истину не сумею.
    - А ты попробуй передать, как можешь, - попросила.
    Задумавшись, стал вынимать из потаённого жизненного хранилища слова, с того удивительного и интересного, что запечатлелось и зафиксировалось в его памяти. Никогда не догадаешься, о чём поведал мне. А рассказ шёл - как цветёт море! Да, именно – цветёт море. 
    - Преломленные волны могут создать иллюзию цветения, - заговорила неуверенно Лиза.
    - Нет. Это всё делают очень мелкие живые морские существа, сбившиеся вместе. От них на волнах появляется люминесцентное свечение. Но так как водная гладь не стоит на месте, создаётся впечатление цветущего моря.  Потом он перешёл к повествованию о кораллах. На них группами селятся особенные черви. Их жабры очень красивой расцветки, и при дыхании расходятся в виде веера. Если их потревожить, они вспыхивают разными огоньками. И тогда КОРАЛЛ, на котором они находятся, становится похожим на рождественское дерево. Но светящихся морских животных есть много. К ним относятся: медузы, некоторые рыбки, каракатицы, кальмары и прочая морская живность.
    - Не перестаю удивляться всему прекрасному в Природе, - нюхает  листочек Лизавета. – Вот сейчас сорвала лист, а он лёгким запахом напомнил ромашку, но это не она. Нет в мире ничего одинакового. Таинство окружающего нас волнует всегда. Я особа не философская, но во мне иногда просыпается что-то загадочно-притягательное, сама себе удивляюсь.
    - Смешная ты, - поводя плечиками, говорит Таля. – Давай создадим клуб: - «Хочу всё знать». Там и станем расширять свои познания Мира.
   - Не пойдёт. У меня нет времени на его создание, и работу в нём.
   - Ладно, - согласилась Талина. – Начали за Фрона, а … пришли к науке. 
   - А как случилось,  что ты вышла замуж за Олега? – сменила тему Лиза.
   - Так и вышло. Софрон уплыл в неизвестном мне направлении и …не соизволил ни написать, ни телеграфировать. Я подумала – «Кто я ему? Мы друзья и не больше». Случайно познакомилась с Олежкой и, … буквально скоро у нас состоялся свадебный вечер. Но … жизнь наша зашлёпала  очень скоро неудачно.. Мой муж продолжил гулять, как ему было выгодно. То с друзьями на рыбалке, то на шашлыках, то в походе выходного дня. Когда мне позвонила его новая милая, я не удержалась и … подала на развод. Об этом уже рассказывала. Но если бы вспомнить всю прелесть слов, которыми меня наделял супруг после того, когда по два дня не появлялся дома, ты бы подумала - в нем умер  великий артист. Сделала то, что нужно было сделать.
    - А от Софрона вестей так и не поступало? 
    - Было две радиограммы. Но я была, как говорит моя мама, уже засватана. Не ответила ему и, … это прервало наши отношения.
    -  Прошло много времени. Попробуй поискать его следы.
    - Пробовала. Ничего не получается. Решила - пусть будет, как будет. Вот только в воспоминаниях живут его удивительные  повести и рассказы и … навевают грусть. А ещё стихи, которые читал – заставляют, и сейчас стучать сердце в ритм чего-то красивого, будущего, заветного.
                Утром звёзды уходят с залива,
                Веткой в окна стучится рассвет,
                Ты, наверное, очень красива,
                Если звёзды глядят тебе вслед.
    Талина прервала разговор, подошла к скамейке, присела, глазами показала Лизе сесть рядом, спросила:
    - Как, по-твоему, мне стоит,  ждать его или нет?
    - Стоит, - ответила Лиза и, тихо вздохнув, отвернула голову, смахнула неожиданно набежавшую слезу.
    После признания Тали о своей любви к Софрону Лизавете стало слегка грустно. Она долго не спала, садилась читать, потом писала письма родным и, открыв окно, слушала, как красавица-ночь перешёптывалась с кем-то удивительно спокойным, добрым, таинственным. К памяти возвращались и возвращались дни замужества, и тут же перед ней ясно вставал образ Всеволода в то мгновение, когда он впервые пригласил её на танец. Было в его взгляде что-то близкое и нужное, которое  решило их судьбу. До встречи с Севой она никого так не любила. Да и после того, когда покинула семейный угол, не встречала ни одного мужчину, чтобы был хотя бы немного похож на её супруга. Улыбнувшись, вспомнила - Рамон Гомес де ла Серна сказал: - «Если отправляешься за счастьем, прихвати с собой зонтик». Выходит, в путь за счастьем она ушла, а вот зонтик не прихватила.
     Мысли перескочили на жизнь в Кишинёве. Побежали в недалёкое прошлое, когда  познакомилась с молодым мужчиной - работником типографии по имени Демьян. Вскоре он стал уделять ей знаки внимания. Однажды сунул ей в руку кулёк с конфетами, сказал: - «К чаю. Будешь кушать и меня вспоминать». К чему это высказывание - не поняла, а дома, развернув кулёчек, увидела слипшиеся в комок карамельки. Смеялась долго и приятно – кто, чем богат, тот тем и делиться. Главное в том, он осмелился пригласить её на свидание. Позже парень встретил её после работы, предложил: - «Хочу познакомить свою маму с тобой». На вопрос - зачем, ответил просто: - «Мамочка должна знать свою будущую невестку». 
    Встречи с Демьяном закончились скоро. Потом был Анатолий: красивый, приветливый, разговорчивый мужчина. О своей бывшей жене говорил, что она не умела готовить, не умела поддерживать разговор в компании, не  имела вкуса к одежде. Следующего её ухажёра звали Руслан, и он  гордился этим именем. Работал  в банке, знал свою специальность так, как не знал сам себя. С ним действительно было приятно находиться в кругу друзей или просто гулять городом. Как-то Руслан задумался и… стал цитировать высказывания видных людей: - «Человек – это источник небывалого в природе. - Эти слова принадлежат  Пришвину», - свысока посматривая на Лизавету, заговорил приветливо.
    - Михаил Пришвин ещё сказал так: - «Сила природы  - множество. Сила человека – единство природы: личность. Вот это и есть те два камня, на которых стоит философия природы и человека», - добавила Лиза, нежно улыбнувшись парню.
    С того времени он пересмотрел своё отношение к Лизавете, сообразил, что она не так проста, как он подумал.
    Руслан ей нравился, когда был рядом. А когда отсутствовал  - о нем не вспоминала. И вдруг к памяти пришло, как, проходя мимо хлебного магазина,  он вдруг спросил:
    - Скажи, откуда произошло название хлеб?
    - От греческого горшка, в котором выпекали его. Каравай от слова каравайник. Калач – от слова круг. В Эстонии сайка, что в переводе белый хлеб. Хочу добавить, поэт Вергилий о злаках писал так: - «Золотые засевай злаки там, где с поля собран урожай стручками шумящий».
    - Знаешь ли ты, что в музее Цюриха хранится лепёшка, которой 6000 лет? – не сдавался Руслан.
    - Знаю. Знаю и то, что люди давно говорят: - «Золото и серебро металлы. Рожь и пшеница – сама жизнь». А ещё: американские пекари написали о русском хлебе: - «Русский хлеб, как русская музыка, не имеет себе равных».
    Парень  был не только удивлён её ответом, он даже слегка заволновался.
    - Я иногда выступаю с лекциями перед сельским населением, - улыбнулась в ответ Лиза.
   - Тогда поговорим на другую тему. Раз ты бывший библиотекарь, да и сейчас имеешь к библиотеке кое-какое отношение, ответь, кому принадлежат эти стихи?
                Ты пишешь:
                Ветер тёплыми руками
                У нас в полях перебирает рожь.
                А я смотрю,
                Как расцветает камень
                На мостовых
                Когда приходит дождь.
      - Стихи Бальмонта.
      - Тогда кто сотворил это рифмованное чудо?
                Что ищешь ты в дубраве сонной
                Среди трепещущих ручьев,
                Где птичий хор неугомонный
                Звенит на сотни голосов?
                Где на поляны в рощах вешних
                Луна струится до утра,
                Где поцелуи веток нежных
                И листьев беглая игра.
    - Точно не скажу, но что-то сродни Еминеску.
    - Хочу признаться, мне на роду написано иметь две жены. Одну – глупую, другую - очень умную.
    Лизавета только улыбнулась на ответ Руслана. Она уже тогда знала, что супругой ему никогда не станет. Есть что-то приятное и нежное в этом человеке, но … он далёк от её Всеволода рассуждениями и глубокими понятиями сути жизни.
     … Лиза получила квартиру случайно. При распределении новой жилой площади семья в три человека отказалась от однокомнатной квартирки. Тогда руководство предложило её ей. От радости Лизавета даже пела. В свои тридцать три года она впервые почувствовала свою значимость.
 
                Часть третья
   
      ... Мчались годы. Лизавете исполнилось пятьдесят, а она никак не может понять, куда торопится время. Давно перешла трудиться в одно значимое предприятие, в котором нашла тот угол жизни, что предназначен ей судьбой. Пересматривая свои записи, которые ведёт не ежедневно, а где-то раз в месяц, поняла и приняла ушедшую молодость. Потом были годы лета, а сегодня перед ней маячит издали дорога в осеннюю жизненную пору. Ничего её так не болит, как воспоминание о Всеволоде. Минуло 23 года со дня их расставания. За это время она видела его всего три раза. Первый раз перед отъездом в Молдову. Второй – когда через два года не удержалась и… поехала в гости к сестре. Приехав в Горький, никак не могла успокоиться - где-то рядом живёт тот, кто ей, очень нужен, и кого она любит. Начала бродить по городу, подолгу стояла на остановке возле его части, даже подходила к его дому, но … всё было тщетным. И только в день отъезда на переходе недалеко от железнодорожного вокзала увидела любимого. Он стоял с пожилым мужчиной, придерживая того под локоть. Сердце так сильно билось, ей показалось, оно сейчас выскочит с груди. Третья встреча произошла в прошлом году. Отпуск  провела в санатории, но ещё умудрилась поехать к сестре. Провожая, домой тётушку,  гостившую у сестрички, решила немного пройтись пешком. Мысль побежала к Севе. И тут же перед ней выплыл его образ. И вдруг Он, живой и такой знакомый, нырнул в автобус так быстро, она не сумела заскочить за ним. В ум пришло - нужно бежать за транспортом, может быть, водитель увидит и остановиться, но …это было только несбыточное желание.
     Когда Арина Павловна спросила Лизу, почему она редко ездит на Родину, слегка запинаясь, стала рассказывать, что частенько бывает в Москве в командировках, на конференциях, и по повышению квалификации. Там живут сёстры и братья. Сестричка с Горького сама приезжает туда, дабы встретиться всем вместе. Но умную Арину обмануть нельзя. Женщина поняла – есть какая-то тайна, сокрытая Лизой, в которую  никого не пускает.
     К памяти вернулось ещё одно событие, когда ей минуло тридцать шесть и  её назначили заместителем начальника отдела, где уже трудилась пять лет. Не очень удивилась. Это повышение она заслужила. Вскоре купила новую мебель, а ещё сделала ремонт в квартире, привлёкший внимание сослуживцев, друзей и товарищей своей архитектурной перестройкой.  Переоборудовала лоджию в комнату летнего времени. Там любили собираться её друзья, рассуждая о бытие, о Космосе и науке, о том, что жизнь сложная и неповторимо-прекрасная, о том, что время уносится непонятно, как и куда. Их высказывания порой удивляли её так, что она потом долго не могла уснуть, перебирая в памяти человеческую мудрость.
    Где бы ни была, куда бы не водила её судьба, никогда не забывает свою лучшую подругу жизни Талю. Как получилось, что они нашли друг друга, ответить не может. Но … пришло время разъехаться, жить по разным городам. На горизонте судьбы Тали вновь появился Софрон. Вскоре мужчина сделал Таличке предложение, и…она укатила к нему в Одессу. С того времени встречаются не часто. Лизавета ездит к ним в гости, как только выпадает время и …удача. Талина с Софроном бывают у неё, как только могут позволить себе погостить.  Тогда  их жизнь меняется. Они, забыв все повседневности, уходят в мир общений, праздничных застолий, выходов на природу.
    Елизавета, приезжая в Одессу на короткое время, поселяется жить у Тали. Но чаще всего она приобретает путёвку для отдыха, и тогда радость встреч обнимает их на долгие часы, - она гостит в доме друзей. Милые чаепития в семействе Данченко иногда затягиваются до полуночи.
       Вернувшись из Одессы, Лиза начинает перебирать в памяти новости, случаи и всевозможные беседы, которые надолго остаются с ней и в ней. Как-то, совсем неожиданно именно в Одессе, у неё произошло знакомство с одним не очень молодым человеком, который на второй день их встречи сказал, что такую, как она, ждёт всю жизнь. Улыбнулась на его «устарелый» комплимент, подумала – человеку нужно поговорить, рассказать о себе, узнать что-то, поделиться планами, и вообще провести время. Но, как оказалось, мужчина по имени Архип действительно одинокий старый моряк, имевший награды и почётные грамоты, слыл умным и образованным человеком. В выходной день,  собираясь, в гости до Тали, услышала лёгкий стук  в дверь. Это был  Архип. Слегка заикаясь, сказал учтиво:
    - Мадам, приглашаю на спектакль в оперный театр.
    - Когда? – спросила ласково.
    - Сегодня. Билеты у меня. Вечер обещает быть добрым.
    - Я согласна, - тут же ответила, но вдруг подумала – а как же погостить у Талины?
    Архип взял руку Лизы, поцеловал, сказал, как может говорить счастливый человек:
    - Сегодня Бог услышал меня.
    Что имел в виду мужчина, Лиза не поняла, но то, что и сама повеселела от этого приглашения, её удивило.
    - Благодарю, - улыбнулась Архипу. – А сейчас спешу к друзьям. 
    - Я буду вас ждать возле театра.
    Не доходя до дома Талины, купила пирожные и бутылку вина.
    На звонок в двер, её встретил Софрон.
    -Привет! Где остальные? – спросила мягко.
    - Сидят и ждут тебя.
    - Я сегодня иду в театр не одна, - сказала загадочно.
    - Наконец-то наша прекрасная Елизавета одумалась и … дала согласие  мужчине приблизиться к ней, - обнимая подругу, говорит хозяйка.
    - Именно приблизился. Хочу разгадать, чем же он мне пришёлся по вкусу.
    - Оказывается, мужчины имеют вкус! – весело воскликнул Софрон.
    - Имеют. А этот, с чудным именем Архип, прекраснейший собеседник: умный, находчивый, правдивый и мудрый. Всё остальное мне в нём не подходит. Он не сильный в характере. Я любила и люблю в мужчине  не жёсткость, а её сестру – стоять,  на своём. И это всё -  завораживает и  не отпускает.Лизавета  вынула с сумки газету, подала Софрону:
    - Там есть интересная статья о море.
    - Премного благодарен, -  учтиво улыбнулся хозяин дома.
    - Шла к вам, и не переставала думать о ЧЕЛОВЕКЕ. Загадка из загадок. Перед отъездом в Одессу попался мне под руки новый научно-популярный журнал. В нём много ценных статей, но одна околдовала меня. Там шла речь о земном бытии людей.
    - В науку двинула наша Лиза. Я предполагала это давно, что закружит её жизнь в более зрелые годы интерес к научным открытиям Вселенной и Жизни в ней, - кивает головой Таля, и, придвинув к дивану столик с газетами и журналами, предлагает: - Такого журнала здесь нет случайно? 
    - Нет.
    - Признавайся, какие струны научных открытий запели в тебе?
    - Иногда думаю, может быть, мне нужно было закончить не пединститут, а, скажем,  философский отдел университета?
    - И то верно. С твоим упорством и умом ты бы уже была доктором философии. А сейчас хочу послушать твоё мнение о человеке.
    - Человек сам себе МИКРОКОСМОС, в котором отражен космос в целом. А ещё - если взять каплю воды – это и есть наш океан, - приподняв брови, рассказывает Лизавета. 
    - Ты удивляешь меня каждый раз. И этим самым вызываешь интерес к своей особе. Недавно твердила, что над большими городами сейчас стоит не туман, а смог, который состоит с грязи и немного воздуха. Сегодня перешла на изучение людей. 
    - Вот такая я женщина, которая пытается понять мир, в котором живёт.  С того времени, как человек создал город, мечтает об удивительном его строении и жизни в нём. Например – Платон хотел создать город-полис. А Бэкон – видел перед собой идеальное государство в виде новой Атлантиды. А когда коснуться мыслей  Циолковского, он говорил о жизни в космосе.
    - Я отвечу тебе тем, что Вернадский  твердил, якобы в будущем на земле наступает эра ноосферы – сферы разума.
    - Есть предание, что на границе Иордании когда-то, в седьмом веке до нашей эры, был город с удивительными строениями. Особенно с культовыми. Храмы, где статуи Богов,  отличались красотой и изысканностью вкусов, смелости и культуры. Но …этот город старше в два раза библейского Иерихона. Вот тебе и загадка, что же всё-таки ЧЕЛОВЕК на земле.
    - Загадка из загадок жизнь на нашей планете, - подаёт Лизе небольшую тетрадь Таля. – Вот здесь я записала кое-что из высказываний умных людей. В прошлом году слушала по телевизору «Лунную сонату» Бетховена. А через два дня прочитала о ней в журнале. Там было сказано, что эта соната бессмертное произведение – луч истины и исцеления. Слушая её, человек наполняет душу гармонией и любовью. Мне стало приятно, -  я не лишена чувства принимать всем своим естеством строгую музыку.
     - В Кишинёве иногда хожу на симфонические концерты. Кода мне нужно решить сложный вопрос, мне нужна только такая музыка.
    - А в музеи на выставки не ходишь?
    - Хожу. Есть что-то завораживающее в работах мастеров не только кисти, а и других изысканных творениях искусства.
    - Люблю пейзажи. Особенно те, в которых отображено тайное тяготение к началу оседлости людей. Имею в виду – сельские пейзажи. Как не говори, после пещерного жилья человек стал создавать маленькие поселения. Дома  были не такими как сегодня, но …это было уже место малой Родины.
   - Ты права. Любое отражение обители селян у меня вызывает маленькую грусть. Знаю многих людей, которые при воспоминании о деревне уходят в глубокие раздумья. Мне кажется, на Земле нет ни одного человека, который не был бы связан с ней прозрачной  нитью земледелия, земле-оседлости и, конечно, сельским жильём. Читая произведения многих писателей, поэтов, да и научных работников – нахожу в них отзвуки тоски о сельском бытие.
    - Когда-то давно побывала я в одной деревенской церквушке. Старый священник вёл службу, и с таким одухотворением говорил о жизни землепашца, подумала – как он схож с тем пахарем,  о котором проповедует.
    - Признаюсь. Редко бываю у церкви. Но когда прихожу, кажется, что церковная лампадка всегда горит печальным огоньком.
    - Вот что я вспомнила. Мы сегодня упомянули фамилию Циолковского. В данное время в научных кругах идут разговоры, что он, подключаясь к Космической информации,  писал о биологии, музыке, социологии, физике и будущем устройстве мира. Учёные взяли на вооружение его учение,  утверждают – в наступающем столетии больных людей, которым не помогут лекарства, поможет Космос. Человек  подключится к НЕМУ, болезнь отступит, жизнь  продлится.
    - Давно интересуюсь биографиями видных людей. Меня поразило,  некоторые из них  в школе учились плохо. А когда пришло время, - стали на многие ступени выше тех, кто слыл умницей в учебе.
    - О чём здесь толкуют мои любимые женщины? – заходя в комнату, спросил Софрон.
    - Скажи нам, как ты учился?
    - Я? Учился не очень важно. Мне было интересно другое – как устроен мир, почему так создан человек, что значит религия, и так далее. Учителя донимали маму, почему я такой. Она только улыбалась. Маменька у меня была религиозной. Вера её в Высшие Миры постоянно изучалась ею. В священных книгах находила ответы на свои вопросы.  Твердила - Космос и Бог имеют под собой Единое Целое. Краем уха слышал, не так далеко будущее, которое станет изучать религию в единении с космическими просторами.
    Часы, не останавливаясь, отстукивали время. День приближался к обеду, а в квартире Софрона и Тали продолжались разговоры, в которых действовали разные темы. Иногда слышался смех, звучал юмор, перекликались стихи с прозой, звенела посуда и носились приятные запахи пищи.
    - Придётся вас покинуть, - сказала с сожалением Лиза. – Меня ждёт вечер с приятным мужчиной.  Когда он впервые назвал своё имя - подумала, оно связано с архитектурой.
    - А как звали твоего поклонника с отдела архитектуры? – спросила Талина.
    - Григор. Он болгарин.
    - Где он сейчас?
    - Уехал куда-то.
    - Не поняла, почему ты не приняла его предложение?
    - Не похож  на того, кто живёт в сердце всю жизнь.
    - Опять не похож! Да что же это такое, что все мужчины не отвечают твоему понятию любимого человека!
    - Такая я противная женщина, что люблю одного-единственного человека на Земле.
    - Почему одного? А родных ты не любишь?
    - Я имею в виду человека из рода мужчин моего сердца.
    …Вечер был не только приятен погодой, он был ещё неповторимый своими разнообразиями. После посещения оперного театра Архип спросил Лизу:
    - А не пройтись нам по вечерней Одессе?
    … Лиза шла и спрашивала себя, что с ней происходит? То, что этот милый и добрый человек шагает рядом и рассказывает какие-то приятные слуху истории, её удовлетворяло и привлекало. Но где-то глубоко в душе поняла – Архип несёт ей ностальгию о муже. К памяти вернулось время, когда, оставшись наедине с Севой, он так красиво и умело водил её разговорами в мир всевозможных событий,  она до сего часа их не может забыть. Это он научил её понимать многое из жизни, о котором даже не догадывалась. Сева любил её как-то красиво и приятно. Но… случай избавления от беременности не смог ей простить. Его слова: - «Ты убила моего ребёнка!» - никогда не исчезнут с её памяти.
     Встреча с Архипом – это тот знак, когда перед женщиной стоит выбор – остаться одной или идти рядом по жизни с человеком, которого уважаешь, а не любишь. Она вновь выбрала путь - быть одной.
    … Быстро пролетело время отпуска. Елизавета ехала домой с надеждой окунуться в мир труда. Без удивления признаётся не только себе, но и приятелям, что труд свой почитает превыше всего. Как-то в разговоре с Диной, бывшей сокурсницей и приятным человеком, призналась, что однажды трудилась целый месяц без отдыха, работая по десять часов в день, но не пожаловалась никому на усталость.  Конечно, ей за это дали неделю отпуска, и она потратила его на поездку в Киев. Все жизненные ситуации вспоминала с радостью, даже если они не были приветливыми к ней. Каждый ежегодный отдых проводила в путешествии по стране, заранее составляя план ехать туда, где природа не похожа на природу Молдовы, где горы или море, где дюны и северный край, или знойная Средняя Азия. Сестра Нюра, жившая в Горьком, однажды написала ей, что кто-то из приятелей видел её возле Байкала. Действительно, она там была. Единственная, жившая в ней годами  мечта – встретиться с Всеволодом, не сбылась. 
    Вот такие большие и малые прошлые события влетели в память Лизаветы в дни её пятидесятилетия. 
    Вздохнув, вышла на балкон, присела на стул, протянула руку солнцу, улыбнулась, послала ему рукой нежность и привязанность. Внизу возле подъезда стояла молодая женщина, всматриваясь в сторону улицы. Это была соседка Тима со второго этажа. Водитель дал сигнал. Тимочка нырнула в машину, оставив после себя отголосок смеха и радости. Лиза знала – Тима третий раз выходит замуж. Когда её спросили, кто избранник, сказала спокойно: - «Ещё не разобралась. Поживём – увидим». Легко шагает по земле Тимулька.  Может быть, так и нужно делать в жизни, но …у неё, у Лизы, так не выходит, она другого склада человек.
    Весной приятельница Валентина пригласила её в Ботанический сад. Вступив на его территорию, Лиза вспомнила, такие сады начали своё существование при содействии монахов и аптекарей. В 17 веке, они уже заняли место возле помещичьих  усадеб.
    - Разве это не рай земной? – задала вопрос Валя, то ли сама себе, то ли Лизавете, а может быть окружающему миру.
    - Действительно парадиз! – повторила Лиза.
    - Что? Как ты сказала?
    - Парадиз – это и есть рай земной. В христианском мире это обозначает царство небесное или Новый Иерусалим. Вот хожу и думаю, как сейчас на нас смотрят Дриады. Чем и как они живут. Какие они из себя. Каждая, наверно, похожа на своё дерево, в котором  находится.
    Валентина с удивлением посмотрела на Елизавету, скосив глаз в её сторону, спросила:
    - Переведи то, что сказала.
    -Дриады - это древние мифологические нимфы покровительницы деревьев. Они родились с ним вместе и существуют в них.
    - Надо же! Век живи…- засмеялась женщина.
    -Читаю много.
    - Кроме писателей, кто ещё тебя интересует?
    - Биологи. Философы. Поэты. Историки. Правда, о них начала больше узнавать в зрелые годы. Кое-что записываю. С возрастом меняется многое. Удивилась, узнав, что некоторые из землян открыли свой талант в 70 лет. Например, моя бабушка стала вышивать в пятьдесят. Тянула цветные нитки с кусков тканей, потому что в то время было мало ниток для вышивки. У сестры есть чудная скатерть, вышита ею.
    - Истина вокруг нас, - вздохнула Валя.
    - А слышала  такое выражение: - «Истина защищает сама себя».
    - Опять ты меня поражаешь.
    - Когда  впервые побывала в Одессе, во мне появился огромный интерес к  дельфинам. Я не отступилась, пока не узнала о них больше. Пришлось даже выписывать книги на дом, где описывали их жизнь. Если хочешь чего-то достичь – работай головой и размышлениями.
    - Смотри, как высоко взлетел мотылёк! Какой он прекрасен окраской и полётом! – остановилась Валентина, вглядываясь  в сторону поляны.
    - В произведении фантаста Рея Бребери написано, что смерть одного мотылька приводит к глубоким изменением в человеческом обществе. Фантастика. Но … если хорошо вдуматься в его высказывание, поймёшь – это явление действительно ведёт к катастрофе.
    - В Краснодарском крае любители природы создали сафору, то есть – дикий парк. Моя племянница музыкант по образованию. Твердит, что музыку Мира убивают уголь, нефть и атом, которые удовлетворяют нашу потребность жизни. Вот и пойми людей, действующих по-разному, что происходит  на планете.
    - Вчера долго сидела на балконе и любовалась звёздным простором. Никак не могу понять существование цифр, которые отвечают чему-то жизненному и неповторимому. Переделать их невозможно. Они несут в себе какую-то тайну или назначение. К примеру - цифра три. Или  семь и двенадцать. А на небесах существует восемьдесят восемь созвездий. Что это значит?
    Впереди них показались две женщины. Одна из них несла букет луговых трав. Лиза вздохнула и, поравнявшись с незнакомками, спросила:
    - А если все, кто приходит сюда отдохнуть, станут рвать цветы с полян, долин, холмиков, что станет с Садом?
    На мгновение женщины оторопели. Теряясь в разговорах и извиняясь, сказали тихо, что они не подумали об этом.
    Дальше путь Лизы и Валентины лежал к пруду. Обходя его, молча наблюдали, как тихо целуется волна с берегом, и как нежно в водной глади купаются облачка, и тут же спокойно плывёт уточка, оставляя за собой красивую дорожку и ласковою водную рябь.

                Часть четвёртая

     … Когда Лизавете стукнуло пятьдесят пять, засобиралась на пенсию. Правда, руководство стразу дало понять, что на пенсию её не отпустят – таких работников, как она, у них очень мало. Подумала – согласилась. Дома, перебирая записи и рассматривая альбомы, сказа: - «Можно бы и отдохнуть, но …отдыхать буду потом, когда мне стукнет семьдесят или восемьдесят», - и … сразу же засмеялась - как это она будет ходить на работу в семьдесят?
    …Весна за весной уносят в куда-то десятки лет. Почему ВЕСНА - Лиза не знает, но так всегда говорила и говорит её сестра. Не мешало бы поехать к сестричке в родной Нижний Новгород, только любая поездка несёт такую душевную боль, что рассказать о ней она не может никому. Если подсчитать всё, что  связало с этим городом,  могла бы ответить – счастье и горе. Как получилось, что она так и не встретила в жизни для себя другого любимого, кроме Всеволода – ответить не в силах. Знает, есть много женщин, которые не останавливаются на одном избраннике, они счастливы с другими или третьими. У неё так не получилось. Десяток писем написал ей Архип. И каждое письмо – это произведение, которое можно печатать в книге. Только молчало сердце Лизы. Она отвечала ему редко, ссылаясь на загруженность работой, на то, что собирается поехать в гости к старым друзьям в Москву и в Новгород, иногда пропускала мимо его вопросы о встрече. Он, конечно, понял её нежелание поддерживать знакомство, перестал слать приветы. А перед самым выходом на пенсию за ней стал ухаживать сослуживец, у которого, как говорили ей женщины, богатая «усадьба». Не плохой Дан, но только он какой-то суетливый, непоседа, балагур.
    Дан никогда не был женат. Как-то признался, что была у него вдовушка-красавица, но …не хотела с ним расписываться, смеялась, твердила, что  хочет быть вольной птицей всю оставшуюся жизнь. Позже узнал – муж вдовушки был человек жестокий и грубый. Вот и подытожила женщина власть мужчины – не стала вновь крепко связывать семейные  отношения.
     Как-то Дан пришёл к ней домой. Не извиняясь, просто сказал: - «Хочу подвести черту наших отношений. Завтра подадим заявление в ЗАГС. Свадьбу устроим у меня в доме. Это всё, что меня к тебе привело».
    Лизавета оторопела от такого заявления, улыбнулась, пригласила на чашечку кофе, приветливо объяснила:
    - Тебе нужна хозяйка. Я ею стать не смогу. Привыкла  быть одной. Дома пищу почти не готовлю. Тем более, убираться в твоём огромном хозяйстве не смогу – не привыкла, и не хочу уже.
    Мужчина подумал, потом стал смеяться и, погладив Лизу по плечу, добавил:
    - Давай пить кофе с коньяком, который я принёс с собой.
    …Пути с Даном разошлись, так и не приблизившись один к другому.
    … Люди говорят - годы летят, бегут, плывут, проносятся мимо. А вот Лиза стала говорить, что её годы складываются пластами. И каждый пласт – отдельный и значимый. Если жизнь имеет начало и конец, то это закономерное явление должно привести её сознание к чему-то особенному, то есть к последнему пласту. Пересматривая свои семьдесят пять, подытожила, - свою жизнь может поделить на две части – одна со дня рождения до двадцати семи лет, вторая - от двадцати семи до … того времени, пока она будет жить. Иногда слышит от молодых людей, якобы старикам делать нечего. Как это так? – спрашивает себя. Нет такого возраста, который бы не отвечал жизненному участию людей. В любое время земного бытия человек может и должен нести в мир положительную сущность своего назначения. Даже то, что в свои девяносто он отдаёт любовь детям, внукам, близким людям – это есть его необходимость это делать для них. 
     …Лизавета шагает знакомыми улицами Кишинёва, всматриваясь в осенние пейзажи. Если бы её спросили, что она находит для себя лично в Природе, ответила бы, не раздумывая: - «Её сущность». Конечно, у каждого человека любовь к окружающему миру проявляется по-разному. У неё она своеобразная. В любой поре года есть что-то сокровенное и неповторимое. Всё, что происходит на земле, никогда не повторяется, и это самое главное для тех, кто это понимает.
     Проходя мимо книжного магазина, остановилась. Сколько раз здесь покупала книги, не счесть. В её комнате на полках, которые с каждым годом увеличиваются, их - сотни. Даже сейчас что-то подсказывает прибавить ещё одну полочку, чтобы разместить новые книги, купленные в последнее время. Вчера, пересматривая книжное добро, нашла небольшой сборник поэзии Григория Виеру под названием «Потому что люблю». Эту книжечку он сам  подарил ей. Было это давно, в 1983 году. За годы жизни в Молдавии, познакомилась с некоторыми писателями, поэтами, художниками. По возможности ходила на литературные вечера, презентации, встречи с людьми из мира литературы и искусства. Некоторые стихи трогали ей сердце и душу,  читала и тут же запоминала. Легко и приветливо легли в память стихотворение Григория Виеру о маме.
                На заре мамины шаги
                Шаркали по снегу возле ступенек,
                Словно кто-то собирал лунное серебро
                И доил, как молоко, мороз в ведро…….
     А ещё  такие строчки:
                Я живу на самой
                Маленькой и щедрой земле, -
                На губах любимой…….
    Две полки книг поэтов Молдовы. Есть здесь поэзия Эмнеску, Букова, Семеновского, Савостина. На полочке к ним присоединилась книга Бориса Мариана - «Сказ о белом аисте». Произнесла вслух отрывок с его поэмы: 
                …Через час на город – стая
                Белых аистов летит,
                И по грозди винограда
                В клюве каждого висит:
                Клали грозди во дворы
                Первый раз для детворы,
                Во второй же – для солдат
                Приносили виноград,
                В третий – старцам и больным
                А в четвёртый – остальным.
     Возле здания Примарии оглянулась, вспомнила, как искала исторические данные об этом строении. А когда нашла, подумала – ему суждено быть ведомым и ведущим. По его одному виду можно признать - здесь заложена глубокая мысль действий.
    Тихим умеренным шагом дошла до центрального городского парка, присела на скамейку, перенеслась мыслями в прошлое, приезд в Кишинёв. Прошло много лет. Сегодня ей восемьдесят два. Остановилась, и …улыбнулась. Со здоровьем она дружит всю жизнь и частенько ведёт с ним милые беседы на ее удлинение. Подняла упавший листочек, понюхала, провела рукой, прощупывая тоненькие уплотнения,  спросила:
    - Может быть, расскажешь, как жил свою недолгую, но интересную жизнь?
    И тут ей показалось, что листочек улыбнулся. Тихо притронулась им к лицу, заговорила мыслями, что жизнь для всех землян недолгая, и она начинается  с мгновения рождения. Интересно, когда родилась наша Планета Земля? Кто её творец? И кто её назвал так впервые?
    И снова показалось, - листочек загадочно вздохнул, потом тихо замолчал. Лиза тоже замолчала, посмотрела в небосвод через проёмы листьев на дереве. Мысль тоненьким шлейфом потянулась во вчерашний день. Поднялась ранним утром. Позавтракала, почитала газету, прослушала новости по радио и приступила к генеральной уборке. Ближе к вечеру перешла к полкам с книгами. Пересматривала альбомы, заглянула в блокноты, сделала кое-какие пометки в записной книжечке. Вдруг к ней долетел лёгкий шум – на улице шёл дождик. Присела в кресло, задумалась. Месяц назад решила зайти в Интернет, поискать что-нибудь поэтичное, нежное или даже можно и философское. Улыбнулась, вспоминая, как она заимела Компьютер. Семь лет назад сын бывшего коллеги Василия Львовича, Максим, спросил её, не хочет ли она овладеть работой на компьютере. Ответила положительно, а он повеселел и тут же сказал:
    - Я купил себе новенький, а вам отдам свой, не совсем старый. Притом научу, как им пользоваться.
    - К чему такой подарок? – спросила с удивлением.
    -А вы вернитесь памятью, как помогли моему отцу, когда он попал в затруднительное положение?
    - Ерунда, - махнула рукой, - всякое бывает в жизни. Я ему «отвоёвывала» у руководства служебную должность. Его наметили сократить, а я восстала  против. Послушались, потом благодарили. Ваш отец – клад в работе конструктора.
    - Спасибо за всё, - вздохнув, Максим. – Теперь буду «воевать» с вами, чтобы осилили это чудо техники, ума и настроения. Ваш математично-литературный ум не должен отставать от времени технологий. Потом станете  благодарить за  познания жизни, который он вам выдаст.
    Радость хлестала через край. Лиза две недели принимала по выходным уроки от Максима. Когда он понял, с кем имеет дело, хохотнул весело:
    - Вам, надо было бы родится, на пятьдесят лет позже. Из вас получился бы отличный работник банка.
    Почему банка - Лиза не спросила, но подумала, - Максим, наверно, знает, что говорит. С того времени частенько ищет в компьютере что-то интересное. Вот только жаль, что передать прочитанные познания ей особенно некому, кроме как Дмитрию Петровичу и его жене Ксении - пенсионерам со второго подъезда. Супруги, бывшие преподаватели университета, приятные, умные и приветливые. С ними всегда легко и вдохновенно. Их размышления и суждения вызывают  удивление и радость.
    Перелистала тетради прошлых лет, нашла какие-то давние стихи, которые для чего-то подчеркнула. Стала читать вслух, и тут же вспомнила – стихи Асадова ей написала Марфа Трофимовна, учительница литературы, которая жила рядом с ней, а выйдя на пенсию, уехала в Одессу к сыну.
                Лесная река. Пускай не качает она кораблей,
                Не режет плечом волну океана,
                Но есть первозданное что-то в ней,
                Что-то от Шишкина и Левитана.
                В ажурной солнечной паутине.
                Под шорох ветра, смех ветвей,
                Течёт она с небесной синью, 
                Намытой ласкою дождей.
    А дальше уже другие строчки, другого стихотворения:
                Брызгая лужами у ворот,
                Ветер мчит босиком по улице.
                Пригорок, как выгнувший спину кот,
                Под солнцем в сонной дремоте щурится.
    С этим поэтом ей пришлось встретиться случайно в Москве на одном литературном вечере. Он произвёл на неё неизгладимое впечатление своей напористостью, желанием знать много, трудолюбием и добротой. При  этом воспоминании  высокая грусть присела рядом с ней. Перед глазами поплыл образ Асадова, как он неспешно передвигался по сцене, протянув впереди себя руку. Тёмные большие очки прикрывали его глаза выжженные огнём войны.
     Лиза пробежалась глазами следующие страницы, нашла иные стихи с иным отливом настроения.
                Какая ночь! Как воздух пахнет мятой!
                Росою звёзд рассыпан небосвод.
                И месяц, как жених молодцеватый
                Смеясь, выходит в звёздный небосвод.
Мысли Лизы заспешили в творчество поэтессы Инары Рой. Стихи глубокие, философские, ласково-мудрые  повели её в чувство бытия земного.
                Когда берёза трепетом объята
                Под песню вдохновенную скворца,
                Мы вспоминаем путь,
                Которым надо
                Пройти нам от начала до конца.
      По коридору кто-то гулко прошёлся, притопнул, прокашлялся, оставляя за собой неприятные звуки. Лиза знала – это с работы возвращается муж Дануцы, любитель выпить и погулять. Каждый раз, услышав это топанье, думает,  никогда бы не держалась рядом с таким супругом. Но, где-то в глубине восстаёт противоречие – люди земли не могут быть одинаковыми. Многое зависит от воспитания. Иногда генная система передаст и оставит качества характера человека от предков, за  пять поколей. А ещё, иногда мельчает сила воли, и становится человек таким, как ему подсказывает круг, в котором он живёт. И тут же всплыл образ Ивана Давидовича Иртинского. Жил он рядом с родителями. Скромный, добрый, малограмотный, но воспитанный. Всю жизнь пытался повысить своё образование, и, даже в тридцатые годы, в голодное время откуда-то приносил книги, читал при свете лампадки, чтобы потом поделиться с соседями красивым рассказом или стихом. Ходил Иван Давидович мягко, тихо, размеренно. Мама говорила, - таких людей очень мало на земле, а если бы их было много – не было бы голода. Что она имела в виду, не поняла, но … почему-то думает, мама была права.
     На следующих страницах тетради нашла целый ряд выписанных ею выражений: - «Самая злая кража – кража доверия».  И тут же: - «Не замыкайся в скорлупе, как червячок в орехе». А ещё ниже: - «Отдай любовь по назначению, отдай любимому её…»
    Пригорюнилась, подумала, что все стихи, которые она читала, слушала, и даже сама сочиняла – это проза в четверостишьях. В последнее время ищет их в Интернете. Кое-кто из молодых пишет коряво, неприемлемо для слуха,  не оставляющее ничего нужного в уме. Но есть там и поэзия высокого стиля, вдохновляющая и трогающая сердце.
     За окном зашумело, заиграло, застучало ритмами какого-то музыкального произведения. Как только идёт дождь к закату солнца, к памяти возвращается тот самый сложный и грустный вечер, когда шла от мужа в дом сестры. Тогда тоже был дождик. Он сопровождал её тихо и бережно, вроде бы хотел что-то подсказать, но у него не получалось. Буквально пару дней назад прочитала в Интернете стихи Маргариты Шульмы. 
                …А дождь стаккато стучит по крыше,
                На окна лепит, в воде не тонет.
                И грусть струится всё выше, выше –
                Романсом грусти разлука стонет.
      Вздохнула, положила руки на тетради, кинула взгляд на полку с книгами, выбрала одну, улыбнулась, сказала с удовольствием: - «Вернусь к Николаю Савостину. Удивительный человек».  Совсем, случайно, попала на презентацию его нового сборника. Соседка пригласила. Обещала хороший вечер  и приятное настроение. Книга  написана о людях, которые совсем недавно жили рядом с нами. Время быстротечно. Реки человеческой жизни  молниеносные, только судьбы людские не одинаковые. Дома, читая сборничек, поблагодарила писателя за прекрасную память одарённых талантом людей,  оставивших на земле яркий след. Почти всех писателей и поэтов,  о которых он написал, знала не понаслышке – кое-кого из них видела, а с некоторыми  была знакома воочию. Перелистала книгу, остановилась на странице, где автор напоминает об Истру, вздохнула: - «Никто из наших писателей так не улыбался, никто так заразительно не смеялся, не хохотал с такой беспечной радостью, как Богдан Спиридонович». Надо же так умно подметить характерную черту человека, чтобы всё дальнейшее повествование о нём играло улыбкой и смехом неутомимого талантливого человека.   
     В тесной от записей тетради поискала стихи Савостина:
                К ночи на речной излуке
                Лихо носятся стрижи,
                Краски, запахи и звуки
                Так богаты и свежи.
                За околицей деревня
                Над водою в тишине.
                Жизнь полнее и душевней
                Открывает тайны мне.
                В час, когда смолкают птицы,
                Всходит древняя луна,
                Здесь душа моя томится
                Блага и тревог полна…
     Положила книгу на место, вымыла руки, кинула взгляд, где хранились кремы, пасты, помады – всё для женщины. Научившись пользоваться компьютером, решила узнать, что входит в состав женской парфюмерии. Была приятно удивлена, узнав, что 98% женской и 46% мужской парфюмерии изготавливают из масла розы. Тут же прочитала – розу выращивают больше 5000 лет. Научные работы над ней не прекращаются. В мире имеется куст розы, занимающий площадь 740 квадратных метров. Ствол его 3,7 метра. На нём распускается 200000 бледно-желтых бутонов. Всё это чудо находится в США. А в 2009 году учёные вывели фиолетово-синий цветок. Над её выведением работали 14 лет, потратив 28 миллионов долларов. Краску-пигмент брали от незабудок и ирисов.
    В девять часов вечера позвонила Наташа, дочь приятельницы.
    - Я только вчера прибыла с путешествия. Ездила так далеко, что сама удивилась, как осилила этот длиннющий путь за три недели, - заспешила рассказать Ната.
    - Ты всё-таки побывала в сестры? – между остановкой слов Наташи, спросила Лиза.
    - Конечно. И очень счастлива. Россия удивительная страна. Я побывала не только в разных городах, но и селениях. А какие прекрасные там леса! Описать их не берусь. А птицы! Поют на все голоса. Однажды мы остановились в лесном массиве. Не успели отойти двадцать метров – набрали пакет грибов. Хочу сказать, сивушек там не собирают. Это у нас они считаются прекрасными. Я привезла вязку сухих лекарственных трав. Мама даже плакать начала – их запахи напомнили ей Родину. Когда приехала к старшей сестре - тётке Марии, была поражена – в её саду живёт зелёная птица. Она будила нас на завтрак. Но мне больше всего запомнилась природа Урала.
    - А Москву посетила? – спросила Лиза.
    - А как же! Пять дней бродила с Томой по городу. Успела побывать на  концерте. А ещё на выставке и в театре. Ты ведь знаешь, как я люблю театр! Собираюсь с мамой зайти к тебе. Есть о чём поговорить.
    …После беседы с Наташей Лизавета подумала – как приятно слушать рассказы, где главными героями выступают места твоего детства. Наталья была как раз недалеко от Нижнего Новгорода.
    …Телевизионная программа менялась новостями, кино, концертом.  Потом ведущий рассказал о каком-то артисте, который жил в начале двадцатого века. Лиза программу не слушала, её мысли были как раз там, куда недавно ездила Наточка. 
      Спать легла в одиннадцать вечера. Господин Морфий впустил к ней приятные мягкие сновидения. Под утро  проснулась от ГОЛОСА, который доносился ей откуда-то с Простора. Этот ГОЛОС она слышит не первый раз. Открыла глаза, осмотрелась вокруг, даже потрогала себя, но поняла – ей необходимо поразмыслить над тем, что это такое, почему незнакомый ГОЛОС приходит к ней в часы её особенных жизненных ситуаций. А у неё в последнее время складываются сложные  события дальнейшей жизни.
    Поднялась с кровати. Осмотрелась вокруг, вроде бы искала кого-то, кто прервал её сновидение. Но не найдя никого, присела в кресло, ринулась памятью в далёкое прошлое. Сначала в детство, потом во взрослое бытиё. Не удержалась, подхватила сумку, пошла в парк. Присела на цветную скамейку, давно облюбовавшую для отдыха, стала вспоминать и подытоживать события, происходящие с ней в жизни.
     Мимо шли разные люди. Никто не обращал на неё внимания, а она и не думала, что кому-то сейчас нужна. Вот прошли две молодые женщины. Остановились напротив Арки, чтобы запечатлеть фотоаппаратом её красоту и достоинство. Почти рядом медленно шагал старый человек, внимательно всматриваясь в дорожку. Трое ребятишек пробежали один за другим, оглядываясь на маму, которая с радостью в лице несёт своё материнское счастье.
    Так сидела она минут пятнадцать. Но вдруг мысли извилистой лентой потянулись к Одессе, где живёт её самая лучшая подруга Талина-Талечка. К памяти дошло: ей нужна человеческая помощь, не силовая, - рассудительная. Друзей много, а вот доверительных, честных, близких, кроме Тали - у неё нет.
   Встала. Провела рукой по голове, подхватила сумку, направилась домой. Переступив порог, ринулась к телефону. В одно мгновение набрала одесский номер Тали.
    - Без встречи с тобой не обойдусь, - заговорила спокойно.
    - Привет, подружка! – ответила Талина. – По голосу узнаю – я нужна тебе, как ты мне. Накопилось много новостей. Вчера, перебирая всевозможные бумаги, карточки, книги и перечитывая кое-что, подумала - как бы было прекрасно нам пообщаться.
    Лиза, вслушиваясь в речь подруги, смахнула слезу, сказала, еле сдерживая рыдания:
    - Я жду тебя…
    Ровно через день Талина, уже сидела на стульчике в кухне Лизаветы, отпивая глоточками компот, рассуждала:
    - В этом напитке узнаю вкус нашего знакомства и дружбы.
    В открытое окно на них смотрел день. Ему было приятно и счастливо, что две подруги дожили до зрелых лет и никакие жизненные препоны не разрушили  их привязанность.
    Елизавета притянула ближе столик, поставила миску с фруктами, умостилась на любимом стульчике, сказала, задумчиво, подбирая слова:
    - Не знаю, с чего начать свою давнюю жизненную повесть, которая принадлежала до сего времени только мне. Пришло время открыть её тебе. Сначала вернусь в детство. Много раз рассказывала о себе и родных. Маменька – деревенская, папа горожанин. Жили, конечно, в городе, и, нас, детей, в летнее время  отправляли в село. Лето всегда остаётся летом, а для детей - тем более. В сельской местности нас манили игры, купания, шалости и всё, без чего не обходится детство. Я слыла боевой девчонкой. Собравшись группой, уходили за деревню к полевому озеру. Было в нём чудное, интригующее и неразгаданное место – где крутило водой, образуя страшную воронку. Ребята, дабы показать себя «героями», ныряли в крутящуюся волну и выскакивали оттуда, испытывая судьбу. В один день мне вдруг захотелось попробовать нырнуть. Стою и … думаю. Тут ко мне подошёл соседский пацан и, улыбаясь хитро, спросил:
   - Трусишь?
    Мне это придало уверенности. С разбегу вскочила в воду, и тут же меня  закрутило. Не успела сообразить, что делать, силы начали покидать.  Бьюсь руками, ногами, всем телом, но … В сознании приходит мысль, что не вырвусь отсюда. И вдруг откуда-то с Вышины ко мне донёсся ГОЛОС:
    - Ныряй. Достанешь ногами дна, подними руки, сильно оттолкнись и …вынырни.
   Я тут же повиновалась сказанному и, … выскочив, как пробка, спешно поплыла к берегу. О том, что я слышала чей-то ГОЛОС, не сказала никому.
    - Голос был женский или мужской? – спросила Таля.
    - Не знаю. Голос был взрослый.
    После слов Лизы в квартире повисла тишина.
    Талина порезала яблоко на две половинки, одну протянула Лизавете, сказала спокойно:
    - Это предзнаменование Свыше.
    И снова тишина и покой заполнили комнату.
     Лиза вздохнула, на пять секунд  задумалась, продолжила разговор: 
    - Второй раз услышала этот же ГОЛОС, когда мне было двадцать два года.  О периоде моей жизни  в Германии ты знаешь.  Немногим больше пяти лет  с мужем трудились в чужом краю во благо Родины, Мира и спокойствия. Привыкали долго и неохотно. Особенно я, которая недавно вышла замуж, мечтательница и патриотка, насильно изучающая жизнь другого народа, их нравы, культуру, обычаи и т.д. Но не в этом дело. Я сама нарушала правила той жизни. Нам было дано предписание не выходить по одному за пределы части и городка.
    - Ты говорила, что работала там.
    - Ведала библиотекой и ещё трудилась как секретарь.
    - Вы жили отдельным районом,  или…?
    - Именно так. Близко за городком. Правда, сам город небольшой. Ходить в нём нам поодиночке не разрешалось. Нас сопровождали два солдата. Но, чтобы тебе было яснее, скажу откровенно – были случаи, когда на наших людей нападали оставшиеся и прятавшиеся от всего мира бывшие солдаты Вермахта. Поэтому Всеволод частенько напоминал мне об этом. Он любил меня и боялся за мою жизнь. Но представь себе моё положение. Не думай, что не понимала происходящего, но …моя суть искала что-то иное. И я  позволяла себе выходить из части к озеру, которое виднелось вдали.
    - Муж знал о твоих походах?
    - Конечно, нет. Ходила тайком. Патрульные  предупреждали о приказе, но …я тихонько шептала им приветствие и быстро мчалась к моему, как тогда называла, месту счастья.
    Как-то пришла к пруду, чтобы попробовать сделать зарисовку. Мне это удалось. Даже запела тихонечко. Стою, выбираю место для второго этюда, когда слышу извне ГОЛОС: - «ОГЛЯНИСЬ - И БЕГИ!!!» То ли машинально, то ли с интересом оглянулась, и …о, Боже! – в метрах десяти,   стоит мужчина: небритый, нечёсаный, грязный, страшный. Откуда взялись силы, не помню. Припустила бежать с такой прытью, как никогда не бегала. Чувствовала - ОН следует за мной. И действительно - мужчина пытался спешить, но …сил у него, наверно, не хватило, и он отстал. Я это  поняла, когда приблизилась к части.
    - Ты рассказала об этом супругу?
    - Дежурные солдаты заметили это происшествие и доложили мужу. Нагоняй получила не только от Севы, но и от начальства. С того времени  никогда не позволяла себе отлучаться.
    - Незнакомца, что гнался за тобой, поймали?
    - Нет. Не имею права рассказывать случаи, происходившие тогда с теми, кто там служил и работал. Дала слово, и оно имеет право быть.
    Талина подошла к окну, выглянула на улицу, произнесла грустно:
    - Не выдержала бы я такой жизни. Я - вольный ветер. Всегда была такой. Мой Софрон, тоже был очень свободолюбив. Когд поженились, он как-то рассказал, что за годы одиночества привык ходить куда хочется. А ему хотелось встречаться с друзьями. Их у него было много. Но самыми близкими были два товарища, с которыми  долгие годы плавал.  Доверял  им все жизненные  ситуации. Они отвечали ему тем же. Иногда нежно улыбался, смотрел на меня понимающе, говорил ласково:
    - Пойду я, милая, травить беседу с друзьями.
    И я его отпускала с лёгкой душей. Знала – так нужно.   
    - У моего Всеволода имелся один верный товарищ. Их прекрасные  отношения сложились с войны. А приятелей у него было столько, что некоторых я и не видела.
    - О ГОЛОСЕ там, на озере, Сева знает?
    - Нет. Это ТАЙНА моей ЖИЗНИ.
    - А как же я?
    - Ты - часть МЕНЯ, - засмеялась Лиза. - Поняла это давно. Сложные жизненные вопросы  могу рассматривать только с тем человеком, который меня понимает.
    - А Всеволод не понимал?
    - Понимал, но, видно, не всегда. Он не простил мне мой Грех, мою ошибку Жизни. Я сотворила её под давлением своего неиссякаемого желания учиться. Здесь он тоже сделал что-то не то, не поразмыслив, что у меня есть своё Я. Можно было всё решить обоюдно.
    - Как обоюдно? – заспешила спросить Таля.
    - Когда сообщила ему о беременности, он перечеркнул все мои желания и планы. А ведь нужно было умело, с достоинством помочь мне. Вспомни – я уже рассказывала, - перед поездкой в Германию Сева самостоятельно решил за нас двоих – мы едем служить, и всё тут. А я тогда  готовилась в институт. Но … не стала перечить и … отодвинула учёбу. Когда вернулись в Россию, Всеволод  снова решал все вопросы семьи в одиночку.
    - Но у него был приказ.
    - Интересно. У него приказ, а у меня – поступление в ВУз. Могла бы сдать хотя бы экзамены на заочное отделение. Так многие делали.
    - А почему ты не поехала поступать учиться уже с Германии?
    - Не рекомендовал.
     Во дворе пронесся весёлый возглас. Талина улыбнулась, заговорила спокойно:
     - Люблю радостные голоса. Грустные – вызывают тревогу.
     Лиза выглянула через окно, поправила занавеску, присела на стул, задумчиво продолжила беседу:
    - Всю жизнь ношу эту тяжёлую ношу, и никак не могу определить, кто из нас больше прав.
    - Не раз думала и я об этом. Конечно, твоему Севе было больно, и так больно, что, кажется, больнее не бывает. Но …есть в мире ДОБРОТА, которая должна победить ГРЕХ. Ведь жизнь продолжалась. Ты могла бы родить ещё не одного ребёнка. А если и нет – есть способы вырастить чужих детей.  Ведь правду говорит народ -  не те родители, что родили, а те, что воспитали. Моя мама твердила – все дети Земли, в какой-то мере, ЕЁ дети. 
    Елизавета слушала подругу, грустно о чём-то думала, а через минуту молчания выпрямилась, провела рукой по седеющим волосам, заговорила утвердительно:
     - И всё таки, Всеволод был прав. Я виновата в семейном разрыве. Каждый день вспоминаю прожитые с ним годы, и каждый день ругаю себя за свою гордыню, что отклонила желание хотя бы через кого-нибудь узнавать, как он жил, чем занимался, какой была его дальнейшая жизненная дорога. Я из рода гордых землян. Если бы ты знала, как хотелось поговорить с ним! Рассказываю, а внутри меня что-то вроде бы сопротивляется. Раньше не очень глубоко задумывалась о будущем. Оно было где-то за горизонтом. Жизнь пробежала быстро. И вот пришла спелая пора. Сегодня смотрю в будущее совсем не так, как это делала когда-то. В нем действует что-то иное. И это иное открылось мне через прошлое. То есть, я вроде бы опрокинула свой мир назад в детство, в юность. И этот мир живёт во мне так ярко, передать не могу. Передо мной всё время стоит образ моего родного края. Начинаю взвешивать нынешнее положение – рождается мысль, я не в силах уехать отсюда.   
    - Что за причина отгораживает тебя от переезда?
    - Хлопоты. Их так много, не знаю, справлюсь ли.
    Талина вздохнула, отпила глоток чая,  ушла в медленное рассуждение:
    - Главное здесь не в физической силе. Ты у нас кремень-женщина. Главное, ты не созрела к этому. Что-то или кто-то должен тебя подтолкнуть.
    Лиза вдруг резко приподнялась, потом вновь села, выразительно посмотрела на подругу, спросила:
    - Как ты догадалась, что я до сего времени не была готова к перемене?
    - Знаю тебя отлично.
    - И то верно. Каким-то внутренним чутьём поняла, - всё решится в один день, в один час, в одно мгновение. 
    - Задача трудная, но выполнимая, - утвердительно поддержала разговор подруга.
    - Последние три дня были  лёгкими. Успела сделать много нужных дел. Мне вроде бы кто-то  помогал. И настроение вилось ярко.
   Лизавета мило улыбнулась, предложила: 
   - Можно, заварю травяной чай. Он у меня единственно-неповторимый. Рецепт придумала сама. Туда вошли семь трав. Вслушайся в цифру - СЕМЬ. Я много раз добавляла и убирала с этого чая количество травок. Но он терял вкус. Именно эти отмерянные компоненты делают его особенным. Есть какая-то сила в этих цифрах, переубеждалась не раз.
    Оставшись одна, Таля подошла к книжным полкам, провела по ним рукой, потом, кинула взгляд через занавес, в проем неба,  прошептала про себя: - «Услышь мою подругу, Боже! Дай ей возможность свершить то, о чём просит сердце и душа!»
    С кухни потянуло приятным запахом, - это Лиза несла на подносе чашки чая. Лицо её сияло, благоухало, вроде бы помолодело на двадцать лет.
    - Угадай, что в этом напитке имеется? – спросила с улыбкой хозяйка.
     Отпив три глоточка, подруга весело пересчитала:
    - Мята, чабрец, шалфей, листья вишни, розмарин. Больше угадать не могу.
   - Верно. Даю тебе на размышление ещё три минуты. Попробуй назвать остальные компоненты.
    - Согласна.
    - Как говорила моя тётя Аня, женщина должна уметь готовить что-то своё, отдельное, похожее на её жизнь.
    - Твой чай из СЕМИ травок. Ты похожа на это число, и название растений,  – засмеялась гостья.
    - Если признаться, готовить вкусно не могу. Правда, бывают случаи,  тянут кухонные дела. Только это редкое явление, -  признаётся Лиза.
    - Под такой напиток могу сидеть здесь долго, долго и … слушать твои умные разговоры.
     Елизавета задумалась, придвинула чашку, сказала, придавая диалогу  какую-то интонацию признательности в чём-то или для чего-то:
    - Ты, верно, подметила моё состояние ожидания чего-то. Всё связано с загадочно-таинственным явлением. Что это - не могу дать вразумительный ответ. Эта тайна Высших сил Вселенной. Я снова услышала ГОЛОС. Это произошло в третий раз моей жизни.
    От удивления Талина даже тихо охнула. В комнате установилась такая условно-огромная тишина, при которой можно было бы услышать полёт падающий пылинки. Женщины не двигаясь, молчали, как будто пережидали что-то, которое должно принести им ответ на главный вопрос Лизы - что ей дальше делать. 
    Первой заговорила Лизавета.
    - Перед тем как рассказать тебе о ГОЛОСЕ, сделаю отступление. В тот день  чувствовала какой-то прилив сил. Всё  получалось, всё спорилось, всё вроде бы играло со мной весёлой игрой. Ближе к вечеру пошла в парк. Встретила там приятельницу, которую давно не видела. Поговорили красиво, мило, порядочно. Домой вернулась в хорошем настроении. По телику смотрела фильм, новости и передачу о музыке. Как всегда, легла отдыхать где-то около полуночи. Это мой режим сна. Проснулась на рассвете от лёгкого прикосновения ко мне чего-то нежного и доброго. Открыла глаза и… слышу: - «СОБИРАЙСЯ В ДОРОГУ».
    Лиза замолчала, улыбнулась, ласково посмотрела на подругу, спросила:
    - Что ты на это скажешь?
    - Нужно ехать.
    - Я тоже так решила.
               
                Часть пятая               
               

    - Лизонька, вставай, утро стучит в окно кулаками! – весело говорит Талина. – Я приготовила кофе и поджарила белый хлеб.
    Лиза широко открыла глаза,  поправила одеяло, спросила:
    - Давно бодрствуешь?
    - Больше часа. Спали мы, дорогая, как сурки. Сон  снился хороший.
    - Легли в три ночи. Сейчас десять утра. Нормально. У меня созрел план – сегодня же посетим российское посольство.
     - Согласна. После обеда уеду домой. Чувствую, есть положительные новости в отношении моего плана. 
    - Это в отношении покупки дачного участка?
    - Его. Место там прекрасное. Сам участок небольшой. Маленький домик и три сотки земли – радость для жизни. Ты приводи себя в порядок, а я тем временем поищу в книге растений описание одной травки. Звать её лапчатка гусиная.
    - Через минуту буду готова.   
    - На твоём месте я бы продавала квартиру со всей мебелью. В дорогу нужно брать только чемодан и одну сумку.
    - Верно. Приехала сюда с чемоданом и пошитой тётей Аней торбой из старого плаща. Мой Севонька не удосужился дать мне новый немецкий чемодан. Мои вещи упаковал в мешки.
    - Он был скупым?
    - В меру. Это от злости и в наказание за мой поступок. Не обиделась. Приняла гнев как положено.
    - И то, правда. Что было – то сплыло. Сейчас у тебя иная задача. Вернуться  в место детства и юности. Ни один учёный не может доказать, что тянет человека в мир его детского бытия. Слышала,  некоторые больные люди при переезде в родные места выздоравливали.
    - Если не уеду – заболею. Чувствую это.
    … Талина уехала в Одессу после обеда. Поздно вечером позвонила Лизе, стала говорить, перепрыгивая с одной новости на другую:
    - У моих деток всё в полном порядке. Дачу покупаем. Завтра идём оформлять. Я сразу же перееду туда. Пока твои документы будут готовиться, ты обязательно посетишь меня в одном из красивых предместий города. До моря идти десять минут лёгким шагом. В тихое время слышен прибой.
    … Месяц за месяцем уходит время. Больше чем полгода Лизавета оформляет документы на выезд с Молдавии. Многие знакомые пожимают плечами, зачем она это затеяла. Годы не молодые, хотя она всегда была здоровой и бодрой. Врачи удивлялись её организму, переспрашивали, кто в её роду был долгожителем. Лиза молча улыбалась, говорила, что если бы не страшные голодные тридцатые прошлого столетия, родители бы жили до ста двадцати лет. Её бабушка по линии матери жила девяносто пять. А бабуля отца умерла в восемьдесят восемь.
    Как-то один врач, пересматривая её медицинскую карточку, спросил:
    - Это не карточка, а какие-то старенькие листочки, на которых записано  ваше имя и кое-что от гриппа.
    - И то хорошо, - хохотнула Лиза. – В своей жизни никогда не болела ничем, кроме маленькой простуды. Зачем болеть, когда есть противодействия от заболеваний. Это: режим пищи, физкультура, правильный отдых, любовь к травяным напиткам и многое другое, что даёт эффект здоровья.
    …Осенняя пора переросла в зимнюю, а та, в свою очередь – в весеннюю красавицу, в которой люди видели и видят особую перемену жизненного состояния.
    Лизавета с приятельницей Ксюшей идут за город собрать травы, которые в мае набирают силу роста и услаждения.
    - Смотри, какими красивыми кустами взялся здесь чистотел, - присела возле зелёного холмика Ксюша. – Его соком мама залечивала нам, малышам, ранки и порезы. Послевоенные годы у соседки дети болели чесоткой. Избавились от неё при помощи чистотела. Даже само название говорит об этом. Когда у моего супруга обнаружили холецистит, я тут же кинулась лечить его отваром листьев и стеблей этой и ещё одной травки.
    - Сок его лечит болезни глаз, - говорит Лиза, присматриваясь к овражку, где вытянулся Петров кнут.
    - Нарву немного листьев чистотела. Есть у меня одно желание – попробовать смешать их с кое-какими семенами и сделать напиток против язвенной болезни моего племянника.
    - Я присматриваюсь к цикорию. Молоденький. Хорошо пойдёт к салату и супу. Помнишь, три года назад устроили обед, приготовили первое блюдо с диких трав и …картофеля.
    - Цикорий, или солнечная трава - лакомство для сусликов, сурков, полёвок. Знают, что кушать. У них никогда не будет болеть печень, - хохочет Ксения.
    - Посмотри быстрее в небо. Летят крачки. Удивительно. Они в год преодолевают расстояние до 19 тысяч километров, - улыбается Лиза.
    - Очень быстрые птицы стрижи. Их лёт как стрела. 
    …Домой Лизавета пришла слегка уставшей. Перебирая растения, улыбнулась, вспомнила, что забыла рассказать Ксении о маках, которые очень нравятся ей. Они зацветут позже. Мысленно вбежала в прошлое. Как-то в выходной день поехала с друзьями ближе к Кодрам. Остановились в уютной леваде, и увидели чудо – одна поляна была сплошь покрыта цветущими маками. Нина, девушка с образованием ботаника, стала рассказывать их историю, перечислила отношения к ним  Древней Греции, Рима и Палестины. Она даже процитировала высказывания о маках видных людей. Почему именно сегодня Лизавета вспомнила ту поездку, не поняла, но …где-то глубоко мелькнуло в сознании – она скоро покинет Молдову, и только память будет жить в ней об этом  чудесном крае. 
    Следующее утро пришло к Лизавете с тревогой, пришедшей к ней сном. Что именно снилось, не вспомнила, но … сон был тяжёлый, вроде бы давил на голову. Быстро позавтракала. Нужно было собирать вещи для отъезда. С собой берёт только две сумки и … воспоминания. Долгими мытарствами  для неё стал уезд в Россию. Но …решить все вопросы, которые гласят законы - необходимо время. А тут ещё продажа квартиры и перемена гражданства заняли много дней. Были минуты, когда приходили мысли откинуть всё, остаться жить в Кишинёве, а о ГОЛОСЕ, советующим ей возвратиться на Родину, забыть. Но внутренние указания не давали расслабиться. Главной причиной вернуться в Россию - будущее, которое не за горами. Годы немолодые, старость у порога, а … помощи ждать неоткуда. Там, в родном крае, её ждут, приглашают, просят приехать. Стала пересчитывать родственников по пальцам и насчитала до тридцати человек. Улыбнулась - она богата на родственные связи. Особенно хочется остаться жить в Нижнем Новгороде, у племянницы. В том уголке земли начиналась её жизнь. Там корни родителей, первые шаги, слова, школа, любовь и …расставание с Севой. Провожать её будет Талина. Правда, в последнее время подруга жалуется на сердечные боли, на недомогание в ногах, на усталость. В апреле  Лиза ездила к ней в Одессу. Обрадовались. Долго сидели на веранде за чашечкой чая. Вели длинные беседы о жизни. О горестях и печалях не вспоминали. Когда собралась уезжать, почему-то подумала, что видит Талю в последний раз. Отогнала грустные мысли, стала говорить о трогательно-ласковой весенней природе, о первой зелени и о том, что собирается идти в лесную прогулку с Ксенией. 
    На автобусной станции Лиза вдруг спросила  Талину:
    - Ты  помнишь нашу первую встречу?
    В одно мгновение подруги замолчали, задумались, грустно посматривая, друг на друга. 
… Нынешний день для Лизаветы особенный. К обеду должна прибыть Таля. Надо слегка прибраться, приготовить обед, навести порядок в своей личной книжечке, куда в последнее время записывает самые сокровенные мечты и события.
    С улицы донёсся женский голос, звавший Михаила. Лиза открыла окно, выглянула во двор, почувствовала прикосновение ветерка, подумала, что уже завтра она в последний раз переступит порог этой квартиры, оставит ключи соседке, которая отдаст их новой хозяйке.
    Часы на комоде отстукивали время монотонно, спокойно, равномерно прибавляя будущее, уходя от прошлого.
    Через час Лиза  освободилась от мелких занятий, пошла в магазин, а, вернувшись, вдруг заметила, как зашаталась занавеска на открытом окне – в неё влетела птичка и, крикнув что-то своё, резко вылетела назад. От удивления и неожиданности остановилась, стала присматриваться, что это было. Давно знает: птица в дом – новость влетит за ней. Подумала – птица приведёт сюда Талину. В кухне, вынимая с сумки продукты, почему-то заволновалась,  даже руки слегка задрожали. Присела на стул, задумалась.
    Обеденное время уходило, вместе с солнцем, тянувшемуся к западу. Прислушалась к шагам в коридоре, но они прошли мимо. Должна уже приехать Таля. Не удержалась, вышла на балкон, глянула вниз, но там никого не было. Когда на часах стрелка показала пять часов дня, набрала номер телефона автобусной станции, спросила, приехал ли автобус с Одессы. Получив положительный ответ, даже немного растерялась. Задумалась - подруга приедет позже.
   Тик! Так! Тик! Так! – это ходики не стоят на месте, их удел отмерять время. Вечерние сумерки постепенно заполняют двор, натягивают воздушные тёмные покрывала на дома, укутывают ими кварталы, вводят тишину. Лиза второй раз звонит Талине, но её телефон не отвечает. Тогда она набрала номер её дочери. Но и там телефон молчал. Ахнула, - она ведь не знает никаких других номеров, связывающих с Талей. Впервые пожалела, что не имеет мобильного телефона. Остановила взгляд на столике, где поставила букет цветов в честь приезда гостьи. Мыслями вновь побежала в Одессу, никак не понимая, что могло случиться, почему Талечка не приехала. Резко поднялась с кресла, хотела пойти в кухню, но не дошла – закружилась голова, ударило в висок, отозвалось болью в груди. Медленно присела на тахту, успокоилась.
    Так сидела она полчаса, переосмысливая происходящее.
    Телефонный звонок зазвонил в виде огромного колокола, громко ворвавшегося  в её сознание и состояние. Схватила трубку, услышала плач дочери Талины:
    - Мама … мамочка … мамусенька умерла, - заголосила Оля.
    - Когда? - закричала Лиза.
    -Недавно… Приблизительно полчаса назад. Ей стало плохо утром. Забрала скорая. Я была с ней всё время. За час до смерти просила передать сожаление, что не сможет проводить вас.
    - Завтра утром выезжаю в Одессу. Встречать не надо, - каким-то вроде деревянным голосом  заговорила Лизавета.
    - Но… - начала Оля.
    - Так надо, - тихо простонала Лиза. – До встречи!
     … Ночь после тёплого дня была тугой, безголосой, грустной, а  для Лизы ещё и бессонной. То ли дремала, то ли бодрствовала, ей казалось, что она летает на крыльях памяти всевозможных воспоминаний в пространстве Земли и Неба, и все они повязаны жизнью с Талиной.
    Рассвет был тучным, густым, молчаливым. Первым делом Лиза решила вызвать такси, поехать на железнодорожный вокзал, сдать билет на Москву.
    Через час она уже сидела в маршрутке, которая взяла направление в Одессу.
    …Прошло четыре дня после смерти Талины. Лизавета никак не могла понять и уяснить, что Талички нет в живых. К её сознанию не доходила правда происшедшего, казалось, - всё это длинный сон, который скоро закончится. Но явь ходила рядом, напоминая всем своим естеством об утрате подруги, которая будет жить для неё только в памяти.
    После похорон Лиза, присела на крыльце дачи,  стала перебирать памятью все годы дружбы с Талиной - особенно последние месяцы. В то время, когда она  по зову ГОЛОСА решила уехать в Россию, перекидывала мысль, якобы  можно перебраться жить ближе к Тале в Одессу. Как-никак рядом будет верная душа, а это очень много значит. Но …какая-то непонятная сила отгоняла это решение и желание. Выходит, - ГЛАС извне давно РЕШИЛ её судьбу.
     ….Проводить Лизу на кишиневский вокзал приехали три человека, родственники Талины. У всех были грустные взгляды и такие же улыбки, в которых Лиза читала боль и тоску расставания, скорее всего навсегда.
    По перрону пронеслось гулкое объявление об отправлении поезда на Москву. Муж Оли занёс в вагон поклажу Елизаветы, а, вернувшись, вздохнул, стал рядом со всеми и, отвернувшись, вытер глаза. Лиза насильно заставила себя улыбнуться,  стала прощаться, обнимая друзей - обещая писать, звонить, слать телеграммы. Через минуту, придерживая на груди маленькую сумочку, ступила на подножку вагона, оглянулась, кивнула головой, медленно сделала два шага и исчезла с поля зрения  провожающих её.
    Состав содрогнулся, издал не понятный никому то ли стон, то ли вздох, выдавив из себя  звуковую движущую струю чего-то трудного и тяжёлого, на миг остановился, но тут же, собрав напряжение,  двинулся вперёд.
    Лиза стояла в коридоре вагона возле окна, собрав в себе все силы выдержки, смотрела куда-то поверх городских зданий, деревьев, телефонных столбов, и тихо сама про себя то ли молилась, то ли с кем-то говорила, а что это было, знала только она сама.



               
                КАЛОШИ
                Разум просвещает чувства.
                Р. Ролан

    - Кого я вижу! Не сон ли это?  - подойдя к Алексею Николаевичу, говорит высокий, в модной светлой куртке с дорогим портфелем  в руке,  мужчина.
    - Владимир?
    - Кому Владимир, а кому – Володька!
    - Неужели это ты?! – воскликнул Алексей и шагнул навстречу товарищу,  широко раскрывшему руки для объятий.
    - Вот так встреча! Вот так подарок судьбы! – счастливо повторяет Владимир Иванович, похлопывая друга по плечу.
    - Глазам своим не верю. Столько лет прошло, а ты меня узнал.
    - Интуиция, друг мой. А ещё  высокая память.
    -  Давно обитаешь в Киеве? – улыбнулся Алексей.
    - Скоро десять лет. - А ты где приземлился?
    - В Житомире. Давненько  уже.
    - Родные корни позвали?
    - Можно сказать и так.
    - Чего мы стоим? Пойдём хотя бы в ресторан. Буквально рядом есть  чудный уголок под названием «У дуба».
    - Я бы тебя, наверно,  среди прохожих не узнал.
    - Постарел?
    - Не очень. Шевелюра не та. Где твои густые тёмные волосы, неужели унесли годы?
    - Говорят, что волосы покидают глупую голову, а седеют от любовных приключений – хохочет Владимир.
    - Ты как был юмористом, так им и остался.
    - Кто из нас больше юморист, нужно ещё определить. В юности не я - ты занимал первое место среди нас по юмору.
    - Это было когда-то.
   Друзья завернули в небольшой переулок, говорили просто обо всём, не переходя на что-то цельное, жизненное. Через три минуты Владимир произнес весело:
    - А вот и «Дуб». Присмотрись к нему и определи, сколько ему лет?
    - Сто. А может и больше.
    - Приблизительно около этого. Ты историк, значит, можешь определять годы и деревьям.
    - А ты свои физические и химические уравнения не бросил? А как живут математические расчёты, или диффузия  металлов?
    - Живут и действуют. Я их за свои годы расширил, удесятерил, обработал письменно и устно.
    - Рад слышать. С первого  дня нашего знакомства твердил, что будешь учёным. 
    - А я – в твоей настойчивости и упорстве знаний определил будущего первоклассного преподавателя истории и … фантастического дознавателя истин исторического прошлого Земли и Вселенной. У тебя изначально уживались преподавание с хобби, в котором была ИСТОРИЯ.
    - Память имеешь хорошую. Я многое забыл. Прошло около сорока лет со дня нашего расставания. Вижу, ты выражаешься теми же понятными изречениями, что и в студенческие годы, - присаживаясь за столик, приветливо рассуждаает Алексей.
    - Спасибо. Не ожидал такой похвалы.
    - Это истина, а не похвала.
    -Ладно, - скромно согласился Владимир. – Мы сейчас закажем  фирменный салат и жаркое по-киевски. Между прочим, ты обожаешь такое жаркое. И самое главное – бутылочку сухого белого вина, похожего на вино твоего деда из Житомира!
   - Вот это да! Я не ошибся, когда много лет назад искал адрес дедушкиного друга Андрея, а нашёл там тебя – ты жил у него на квартире.
   - А позже  к нам присоединился Лёнчик. Тройка – так называли нас многие знакомые.
    - Растрогал ты мою душу. Никак не пойму, как получилось, что мы растерялись на разных дорогах жизни.  То ли обстоятельства, то ли судьба, а может быть, так было нужно, чтобы потеряться, а потом найтись.
    - Сейчас мы всё поставим на свои места. Имеешь время  для общения?
    - Имею. Для друга – могу сидеть здесь четыре дня.
    - А потом? – быстро спросил Владимир.
    - Потом будем созваниваться, гостить друг у друга, вести переговоры и переписку и … не расставаться больше никогда.
    - Хорошо сказал. Пусть будет так.
    - Будет, - уточнил Алексей.
    - Не знаю, как ты, а я в последнее время часто мысленно возвращаюсь в прошлое. Особенно меня трогают студенческие годы. В памяти крутятся дни,  когда готовились в путь-дорогу трудовой жизни. Не думал, не гадал, что жизнь закинет меня в далёкий от Ставрополя край. Но получилось то, что получилось.
    - Юность- это мост между молодостью и зрелостью. Часть жизни оставалась до мостика, а вторая – перешла его. 
     - Будущее вобрало в себя широкий диапазон взросления. Главное – определило профессию, повысило уровень отношения к труду, к друзьям, к серьёзной  жизни. 
    - Моё пребывание в селе – большой урок, который был мне необходим как воздух. Среди сельского населения понял и определил ту простую философскую действительность, которая живёт  в народе, учит и действует умно, рационально, доходчиво.
     - Я счастлив, что мне от матери передалось хранить для будущего кое-что из записей, вещей, документов. Вы меня называли «Плюшкиным». Не обижался. Сохранил я не так много, как хотелось бы, но … 
    - А мой дед и моя маменька вели короткие дневники. Конечно, не описывали ежедневные события, но оставляли записи от случая к случаю.  Храню их, как память истории прошлого.      
     Мимо столика, где сидели друзья, прошла пара молодых людей. Мило улыбнулись, поздоровались с Владимиром, спросили: - «Занятия не отменяются?».
    - Нет, не отменяются.
    - У тебя лекции? – задал вопрос Алексей.
    - Завтра после обеда. Сегодня я у твоей власти, - улыбнулся друг и, как ни в чём, ни бывало, продолжил разговор: -  Есть у меня приятель, который верит снам, интуиции и … собственному  настрою. Я в какой-то мере верю в предчувствие. Не знаю, почему. Приблизительно две недели назад вдруг захотелось быстрее уйти с работы домой. Не иду – вроде лечу на крыльях.  В своей комнате спешно открываю старый книжный шкаф, ищу давнюю газету, где напечатано о моём курсе. Там, по моему мнению, написаны фамилии студентов, успешно прославившихся в области физики металлов. Перевернул две папки,  ничего не нашёл, а мысли тут же мгновенно переключились на Леонида, тебя и себя. На душе потеплело, заиграло светлыми днями юности, запело на все голоса нашего студенческого хора.  Закрыл папку, начал искать коробку  с записями, от студенческих дней. Угадай, что  обнаружил?   
    - Расписание лекций?
    - Нет. Письма. И твои тоже.
    - Какие письма?
    - Из Лесного.
    - Верно. Я их посылал тебе и Лёне. 
    - Сохранилось около десяти. 
    - Интересно.
    - Самое главное – из них  можно узнать твою жизнь за два года.
    - Думаю, не всю.
    - Я имею в виду - общую. Только сейчас понял, почему ты не остановился работать в районном центре, то есть в городке, а выбрал село.
    - Почему?
    - Тебя там покорили люди и природа.
    - И ещё что-то другое, как ты говоришь - предчувствие.
     В дверях ресторана показался мужчина, поприветствовал Владимира, пошёл в сторону кухни.
    - Директор этого заведения. Его зовут Адам Всеволодович. По профессии архитектор, строитель, столяр.
    - Три профессии в одном человеке. Это похвально. - Но он похож ещё на романтика.
    - Откуда ты  взял?
    - В руках  нёс корявый сук, ветки вереска и охапку камыша.
    - Действительно. Адам, если не ошибаюсь, пишет стихи. При надобности спрошу. А ты наблюдательным стал.
    - Я всегда таким был. В юности за мной это меньше замечалось. Годы, друг мой, годы.
    -М-да, - протянул Владимир. - Но вернусь к прошлому. Помнишь, как мы втроём договорились, чтобы после окончания института сразу же ехать туда, куда нас направили на работу.   
    - Помню. Я уехал первым, а почему – не знаю. В городке, куда прибыл открывать свой рабочий стаж, приняли хорошо, но часов предложили мало, а жильё находилось за тридевять земель. Колебался я. Один руководитель с отдела районного образования предложил попробовать начать работу в селе, расположенном в трёх километрах от города. Сообщил - оттуда ушёл на пенсию преподаватель по истории. Имеется жильё и масса интересных изысканий по историческому прошлому этого селения. Я тут же выехал туда и, как, оказалось, застрял там на неделю. Оформив документы, позвонил Лёне, но отозвалась Лёнкина бабуля, сообщила, что вы в пути до Владивостока. Страшно удивился. Никак не мог понять, почему вы туда направились. 
    - Всё получилось как в детективном романе. В день твоего отъезда Лёньке позвонил дядя из Владивостока и сказал, чтобы мы срочно вылетали к нему – там нас ждут инженерные должности. Так и сделали. Представь себе – сегодня тебя встречают в аэропорту, а завтра – ты приступил к работе. Жизнь диктует своё, - задумчиво рассуждает Владимир.
    - Моя ЖИЗНЬ  продиктовала мне трудиться в селе два годика. Не жалею.
Познал много. Научился самостоятельно принимать решения. Постепенно влился в коллектив внештатных журналистов, то есть изучал историю края, писал статьи в газеты, журналы, выступал с лекциями.
     - Ты нам прислал несколько своих корреспонденций. По-моему, Лёня сохранил парочку. Я ленивый писать письма. А вот получать – люблю. Твоё второе или третье письмо прекрасно сохранилось. Перечитав его сейчас, определил - в нём весь ты: педагог, историк, литератор и … вообще – человек, влюбленный в жизненное пространство. Я никогда не был в Лесном, но по твоему описанию,  оно мне очень понравилось.
    - Ха! Ха! Ха! – смеётся Алексей. – Мой маленький домик с огромной липой у крыльца, под ней самодельный столик, огород в шесть соток, колодезный журавель при воротах – это не экзотика ли?
    - Вот именно. Приблизительно таким увидел я уголок твоего временного проживания.
    - Ужиться и занять определённую нишу в житие этого села помогла новая соседка, её друзья и приятели.
    - Ты мне о ней писал. Её звали Таисией Николаевной. Бывшая учительница, - рассматривая букетик на столе, говорит Владимир.
    -А её подругу величали Аделей Стефановной. Аристократка и поэтесса. В ней жили воспоминания о далёких прапрадедах. Жаль, что  мало записывал, о чём они  говорили. Можно сказать – не говорили, а вроде бы читали разные повести.
    - Кроме писем ты посылал мне иногда вырезки из местной газеты. В основном  с твоими  журнальными способностями. Мне очень понравилась история семьи Радченко. 
    - Действительно, хорошее было время. 
    - Не то слово, что хорошее - удивительное и прекрасное. Вспоминаю,  когда впервые прошёлся улицами Владивостока – дух захватило. Город – история края. Позже поинтересовался его возникновением и, поверь, мы с ним сроднились.
     - В коротком послании ко мне сообщил о какой-то красавице, что взволновала твоё сердце. 
    - Её звали Еленой. А у тебя была Зоя, или  Заинька? Помню её имя, ты его вывел красными чернилами.
    - Зойка работала бухгалтером. Весёлая, всегда нарядная, боевая – через три дня нашего знакомства сказала, что она меня любит и никому не отдаст. На неё обижаться невозможно было. Куда бы я ни пошёл – Зоя знала, где я. Наверно, интуицию имела высокую, иначе …Но жениться у меня не было охоты. Это очень расстраивало Зою.
     - Ах, молодость, молодость! Я с Леночкой познакомился случайно. Встречались пару месяцев. Девушкам необходимо уделять внимание, а я  с головой ушел в работу. На свидания ходить забывал. Всё минуло само собой.
    - А дальше?
    - Обычные романы на рабочем месте. Со мной трудилась смелая и ласковая Мариночка. Сначала  пересматривались милыми взглядами, а потом ходили в кино, целовались и … расходились,  радуясь жизни.  Так прошёл год. Второй – вытянул меня в командировки. Побывал я в Новосибирске, Волгограде, Москве, пока не предложили место в одном важном предприятии в Ленинграде.  Жил в малосемейке, и был счастлив.  На одной  конференции познакомился с женщиной, которая взяла «шефство» надо мной. С ней было хорошо, но …не совсем уютно. В один день поймал на себе взгляд своей коллеги. Задумался. А через два дня мы с ней уже сидели рядом в концертном зале. По специальности она химик. Тихая, скромная, милая – пришла в мой дом ЛЮБВИ и осталась в нём до сего времени.  У нас двое детей. Сын живёт в Москве, дочь – в Киеве. Двое внуков – это уже хорошо.
    - Ты не сказал, как попал в столицу Украины.
    - Жена моя, Рита, отсюда родом. Отец её, видный хирург, оставил ей дом, в котором живёт наша дочь, Мирена, с семьей. Мы же поменяли своё жильё с Питера на Киев.
    - Я рад за тебя, - улыбнулся Алексей.
    - А я хочу послушать о твоей жизни после переезда из Лесного в Житомир.
    - Если бы не калоши, я бы не переехал так быстро.
    - Какие калоши?
    - Самые простые, которые в основном носят сельские люди.
    - Не понял.
    - Чтобы рассказать тебе о них, я должен вернуться в прошлое, иначе  ничего не поймёшь.
    - Это имеет отношение к Таисии?
    - Косвенное. Сначала о ней самой немного. Свела нас судьба не просто. Она моя соседка. Ей где-то было лет под шестьдесят пять. Худощавая, подвижная, умная и рассудительная. Дом, в котором она жила, куплен её мужем, перестроен, переделан под городской, выделялся архитектурой и приятным размещением. Небольшой участок земли, садик и цветник – полностью отвечали хозяйке. И она сама была похожа на своё местожительство. Когда мне предложили небольшой домик для жилья, поверь, я его принял сразу же – любуясь соседним, который вроде бы имел отношение к тому зданию под старой липой, где я должен был жить. С Таисией  познакомился в первый день приезда. Она отнеслась ко мне, как к сыну. А через сутки – мы с ней уже копошились в «моём» огороде.
    - Я понял - муж её умер. А дети? – спросил Влвдимир.
    -Сын в Киеве. Видный кардиолог. Родственников в Лесном у неё не было. Зато много приятелей, соседей, друзей и … как мне показалось – все жители села были ей близкими людьми. Особенно выделялась Аделия  Стефановна, медичка на пенсии, но в душе её всю жизнь жила романтика.  Дом  Ады, так звали её близкие, был расположен в конце сельской центральной улицы, как раз там, где начинался Круглый лесок, а местное население считало его парком.
    - Ты писал о доме и парке бывшего графа Аринского, жившего в селе до революции. Как я понял, в нём размещался агрономический техникум. Кроме  этих архитектурных сооружений, были ещё интересные здания?
    - Рядом с жилым домом графа было ещё три интересных строения, там размещалась лаборатория, комната для проведения занятий разных кружков, и бухгалтерия учебного заведения и совхоза. Бывшие земли Аринского принадлежали  совхозу. Там проходили  практику будущие агрономы.
    - Ты попал в местечко, а не в село.
    -Судя по историческим записям, в тех местах  когда-то давно  находилось поселение ремесленников. Но… с ростом населения, с изменением социальной жизни оно превратилось в сельскую местность, где действовали три колхоза, три школы, много магазинов, швейная и обувные мастерские, больница, клуб и две почты. 
    - Жаль, что мы с Лёней не побывали у тебя. А мечта была.
    - А я планировал поехать к вам.
    - Не сбылось, - вздохнул Владимир.
    - Я всё время хочу спросить о Леониде. 
    - Лёня осел в Новосибирске. Мы с ним встречались, но не часто. Семейные обстоятельства, работа, какие-то не очень благополучные события его родственников, отодвинули наши товарищеские отношения.
    - Скорее всего, жена его тоже из Новосибирска, - говорит, задумавшись, Алексей.
    - Нет. Она у него латышка. Красивая. По профессии аптекарь. Двое деток. Собственный дом. Он давно уже занимает видное место доктора технических наук. 
    - Как я сообразил, ты учёный в области физики или …?
    -Так точно, товарищ профессор, -  отрапортовал Владимир, и, порывшись в портфеле, дополнил: - Посмотри на меня и моих коллег. Фото 2008-го года.
     - А начинали мы с тобой и Лёней юными парнями, радуясь поступлению в ВУЗ. Грызли науку. Мечтали о каких-то особенных днях жизни, когда станем взрослыми. Не получилось задуманное. Но я рад, что сегодняшний сентябрьский день свёл нас на перекрёстке киевских улиц и подарил  встречу, которая обязательно наладит наши  приятельские отношения. 
    - Подожди. Мы снова переключились на другую тему.
    - Понятно. Тебя очень тронули мои письма с Лесного. А стихов там я не писал?
    - Писал. Сейчас вспомню несколько строчек, - приложил палец ко лбу, улыбнулся Владимир. – Вот они.
                Облако за месяц зацепилось,
                За рекой кричали поезда….
     - Дальше так, - вздохнул, продолжил Алексей:
                Ничего такого не случилось,   
                Только грусть пропала без следа.
                Просто: захотелось оглянуться,
                Постоять у речки, у воды.
                До неба тростинкой дотянуться,
                Прикурить цигарку от звезды.
                Услыхать травы произрастанье.
                Трепет заполуночных планет.
                И ещё того, чему  названья
                В нашем языке,  пожалуй,  нет.
    Такие и похожие стихи читала нам Аделя на чаепитиях у Таисии, где  собиралась компания самых прекрасных собеседников. Был среди них один мужчина по имени Давид. Ему стукнуло семьдесят, а он ходил ровно, спокойно, уверенно. Знал грамоту. Много читал. Рассуждал так, как вроде окончил университет, отделение философии. Его рассуждения имели под собой земные устои. В своей жизни больше не встречал таких простых, и вместе с тем замечательно-удивительных рассказчиков, где всё на своих местах, в меру, без фальши. Если бы ты знал, как он выражался о природе!  Однажды, присев на скамейку, оглянулся в сторону западной стороны неба, произнёс задумчиво: - «Уходящий день с Вечером ведут между собой диалог о понимании и участии жизни Космического Пространства». Я удивлялся его речи, почувствовал, как в нём ежедневно, ежечасно движется неистребимая потребность видеть и размышлять о Матушке-Природе. Как-то, покидая двор Таисии, он слегка грустно улыбнулся, ушёл в разговор то ли с нами, то ли с окружающим миром: - «Сегодня сад был почему-то в торжественной печали». 
    - Кто он был по профессии?
    - В молодые годы трудился в лесу. А когда в село приехал человек по специальности лесник, он тут же ушёл со своего поста. Пристроил возле своего сарайчика столярную мастерскую, и … стал осваивать азы этого благородного и, очень нужного ремесла. И у него получилось. К слову, у Давида была прекрасная домашняя библиотека. Его внучка трудится в редакции областной газеты в качестве журналиста.
    - Аделя по национальности полька?
    - Венгерка. Приезжая. Работала в больнице медсестрой.  Правда, к ней жители иногда обращались как к врачу. Смеялась, говорила, что вынужденно стала медичкой, мечтала стать  математиком.
     - А кто же Симона? Как я сообразил, читая твои послания, что она не сельская девушка.
    - Попробую объяснить немного о ней. Впервые я  увидел её в одно утро возле Таисиной калитки. Как говорится – увидел и … забыл. Она не привлекла моего внимания. Мало ли кто заходит к моей соседушке. Было это где-то в середине сентября, и меня, скорее всего, привлекла  красота осени, а не гостьи Николаевны. Слышал краем уха, что поэты обожают такое время. Появилась у меня охота ходить селом и … любоваться чудными пейзажами. Жалел, что не художник. Пробовал делать зарисовки. Кажется, две послал Лёне.
     - Может быть. Я зарисовок не получал.
     -Как-то однажды тушью изобразил переулок возле школьного двора и подарил Таисии. Она удивилась, сказала, чтобы я не откидывал своё художественное увлечение, оно мне пригодится в будущем. Откуда она узнала об этом – не знаю до сих пор. Действительно, иногда к статьям делаю лёгкие зарисовки местности, которую исследую как исторические. Но дело не в этом, ещё разок хочу рассказать о вечерах у Николаевны. Ты себе представить не можешь, с каким восторгом они проходили! То вечер сказок, то  чтение прозы, то посиделки в честь видного писателя или поэта, а иногда мы просто делились воспоминаниями из жизни. О старых её приятелях я тебе рассказал, а вот о новых – куда вошёл и я, могу добавить - в её доме стали бывать пара молодых преподавателей с техникума. Иногда там появлялся директор моей школы с супругой.
    - Я даже не предполагал, что у тебя была такой  активно-удивительной жизнь, - кинув быстрый взгляд на соседний столик, сказал Владимир. – Мне кажется, соседи прислушиваются к нашему диалогу.
    - Пускай. Мне это даже приятно. А вдруг из него что-то нужное возьмут  для себя.
    - Ты прав. Наш разговор –  прекрасная тема для повести.
    -Ты ничего не сказал о Симоне, хотя в каждом письме упоминал о ней. Хочу внести дополнение - её имя необычно для наших краёв.
    - Это верно. С ней меня познакомила как раз красавица-осень.  В выходной день собирался пройтись в сторону Змеиного урочища – так  называлось одно интересное место за селом. Проходя мимо автобусной остановки, заметил девушку, в которой узнал ту, которую встречал у калитки Таисии. Посмотрела в мою сторону, а я краем глаза приметил, - она немного дольше, чем это бывает у незнакомых людей, задержала взгляд на моей персоне. Возвращаясь с урочища, подумал, нужно зайти до Николаевны, подарить ей букетик мелких полевых ромашек, которые ещё тешатся тёплыми днями. Открывая калитку, заметил возле  грядки с георгинами сидящую на корточках девушку. Слегка замялся, но тут же нашёлся, спросил:
    - Любуетесь красотой осени?
    Мгновение и, наши взгляды встретились. В её глазах жила тихая ностальгия за чем-то или за кем-то. Всё остальное было самым обычным. Одета просто – свитерок, туфельки, а на плече яркая косыночка не советского производства. Незнакомка поднялась,  и я отметил, она не низкого роста.
    - Здравствуйте, - слегка улыбнулась и, немного покраснев, добавила:  - Люблю цветы. Отец утверждает, что Бог создал сначала людей, потом цветы.
    - А может быть - женщину, а потом цветы? – спросил я.
    В это время из дома вышла Таисия и, мило ахнув, представила мне гостью, назвав её своей крестницей.
    Через час мы вместе обедали. Из беседы узнал – Симона живёт в десяти  километрах, в городке Даровка, с родителями. Заканчивает, медицинское училище. Приезжает в Лесное в гости к бабушке и к Таисии.  Если сказать правду – в первый день знакомства она ничем не выделилась - в основном молчала, стеснялась, говорила тихо, вроде боялась, что будет высказываться  невпопад. 
    - Значит, она не местная девушка?
    - Не местная. На второй день соседка поведала мне краткую биографию  отца Симы. Звать его  Габриэл. Бывший моряк. Его родители переехали в Россию из Франции по политическим соображениям. Жили в Петербурге. Папа погиб, а мама умерла от заболевания сердца, когда ему было восемнадцать. Оставшись один, ушёл служить во флот. Морская даль, романтика, мечты, планы о будущем потянули молодого Габриэла в водные путешествия. Но … поэтически настроенная душа моряка признала, что жизнь состоит не только с морских путешествий, мелодий волн, стихов и высоких мыслей, он решил побродить по земле. Год его носили ноги по дорогам России, пока не попал в край Подолья, на Украине. Именно здесь его «приворожили» глаза подолянки. Влюбился. Женился. Счастлив. Окончил годичную школу садовода. Работает бригадиром в совхозе. Самостоятельно построил дом, по своему плану и задумке. 
    Алесей отпил кофе, поправил ворот рубашки, перекинулся взглядом с белой лилией в вазочке,  продолжил тихо:
    - Иногда корю себя за спешные определения человека. Так получилось с Симоной. Когда мы сидели за столом у Таисии, она, устремив взгляд в открытое окно, сказала нежно:
     - Простор сегодня весь в прорехах. Я наблюдаю за ним с самого утра. Мне хочется его сшить и выгладить.
    - Так в чём дело? – спросила Николаевна. – Сшей его прозой или стихами.
    - А чем бы сшили вы его? – обратилась она ко мне.
    - Мечтой, - ответил я, не задумываясь.
    - Значит, я слегка ошиблась в вас, - засмеялась мягко, тут же  красиво, договорила, – не догадливый вы. Или – тугодум.
    Дома я стал рассуждать о сказанном Симоной, но в это время от ворот послышался голос Зои –
она позвала меня на свидание.
    - Сейчас я расскажу тебе интересный случай из своей жизни. Во Владивостоке была у меня  знакомая девушка по имени Русана, которая на ходу сочиняла рассказы. Помню, проходя мимо пруда, она вдруг схватила меня, прошептала: - «Тихо. Там в воде купается красавица Лорелея. Приосмотрись внимательно. Видишь переливающуюся бархатную волну? Это её волосы играют цветным переливом. Она очень настойчивая в ласках дама. У неё шелковый голос, тихая, похожая на журчание речь и разумный нрав увести с собой в пучину водоёма того, кого себе наметила». Смеялся я, обнимая Русаночку, а она мило повторяла: - «Я уведу тебя в мир моих сказок, в мир легенд Лорелеи, в страну, где всё цветёт и благоухает круглый год». Если сказать правду, не тянуло меня в тот мир, который она придумывала. Но … верю, нашла Русана для себя человека, который летает с ней в пространство придуманной жизни. Мне нужна была другая, с её видением не искусственного,  а реального мироздания. И, я её нашёл.
    - А Наташа, с которой ты проводил часы рисунка под сенью берёз? Где она сейчас?
    - Как где? В Киеве. Мы иногда встречаемся семействами. Замуж вышла за Кольку Степанова.
    - Вот так да! Она же собиралась пристроиться там, где будешь ты.
    - Не судьба. Хорошая женщина, только не для меня.- А твоя Зоя, где она сегодня?
    - Там же, в Лесном.
    - Подожди минуточку, - попросил Владимир. – Сейчас покажу тебе одну фотографию. Приглядись, кого ты там узнал.
    - Да ведь это Лёнка, я и ты. Снимались возле театра в Киеве, когда приезжали на экскурсию. Рядом был дом редакции газеты. 
    - Был. Сегодня его нет. А само  здание театра  перестроили заново. Я взял фото, чтобы показать товарищу, Захару Тимофеевичу, как меняется облик столицы.
    - Всё меняется, и мы стали иными не только внешне, но и внутреннее. Те два года, прожитые мной в селе, пошли на пользу. Я уже тебе об этом кое-что говорил. Чайные вечера, проведённые в кругу Таисии, Адели и их друзей, помогали мне во многом принимать и понимать суть земной жизни. Представь себе: квадратная комната, круглый стол, плетёная из ивы этажерка с книгами, тафта, на стенах фотографии семейства Таисии и некоторых известных поэтов, писателей и художников. К слову – сын Николаевны хорошо рисует. Его работы – копии Левитана, Айвазовского, Тараса Шевченко, Врубеля и даже его личные, которые, по моему мнению,  очень хороши - украшали дом матери. Каждый вечер – иная тема общения. Однажды мы засиделись почти до утра. Иногда рассуждали о любви. Аделя читала свои стихи, как я понял, написанные для какого-то Юлиана, первой её любви. Запомнилось её выражение, когда она, дочитав стих, вдруг задумалась на пару секунд, сказала так, как вроде бы подвела итог вечера: - «Начинается всё с любви, а иначе и жить-то как же?»
    - Что-то похожее было и у меня, когда начал жить во Владивостоке. Собирались у товарища на квартире. Правда, там мы говорили о технических достижениях,  в области физики, механики, электричества. Такие встречи подгоняли нас в развитии профессии, заставляли мыслить, творить, достигать прогресса. Бывало, кто-то из нас проявлял интерес к живописи или литературе. Один из моих коллег, по имени Платон, прекрасно ориентировался в поэтике. Как он чудно читал отрывки из произведений Гоголя! Повести писателя дополнял своими размышлениями, и получалось у него нечто необычно-обворожительное. Он умел прошлое переплести с нынешним временем, чтобы доказать, что и мы «не лыком шитые» в творческих порывах. Есть у меня один блокнот, там записал высказывания Платоши. При встрече – дам почитать.
    - Вы технари, а я – преподаватель истории. Мне ближе были мысли Таисии, Симоны, Давида. Не помню, как получилось. Шёл я со свидания и, проходя мимо двора соседки, услышал знакомые голоса. Решился зайти. Поздоровался, извинился за непрошеное вторжение. Там застал Давида, Тихона Ивановича с супругой Нелей, и Симону. Мне нравился Тихон Иванович, работник совхоза, заведующий лабораторией и небольшой опытной станцией растений. Был он немногословен, но … речь его всегда была  прямолинейной и покладистой. Его выражения о растениях и, вообще о природе, приводили меня в восторг. О чём мы тогда говорили, не рассказать за три часа. Но главное в том, что я стал прислушиваться к высказываниям Симоны. Никогда бы не подумал, что такая молодая девушка может на уровне взрослых, умудрённых жизнью людей поддерживать разговор. Её высказывания, долго не выходили у меня из головы. Как оказалось, она давно пишет историю своего рода. Ей пришлось даже ездить в Киев, Чернигов и Петербург в архивы. Что  пыталась там разыскать, не ведал, но … был особенно рад, когда она прочитала нам отдельный рассказ о своей прабабушке.
      После Нового года  уехал к матери и дедушке, а, вернувшись, узнал – у Адели День рождения, она приглашает нас к себе. Таисия позвонила Симоне, а та ответила, что прибудет не одна. Не понимаю почему, я слегка заволновался, кто же может приехать с ней.
    -  У неё был парень? – задал вопрос Владимир, рассматривая фирменное печенье в виде желудей, рассыпанное на специальном  блюде.
    - Может, и был, я не интересовался. Сима приехала с родителями. «Вот откуда она такая умная и воспитанная, - подумал я, присматриваясь и прислушиваясь к разговору и поведению её предков». Где-то глубоко в душе был рад судьбе, подарившей мне таких прекрасных и умных приятелей, в кругу которых я пополнял свои знания о ЖИЗНИ. Как бы ты отреагировал на такое выражение Габриэла: - «Хожу сквозь время, пока могу двигаться». Или: - «Я вам сейчас подарю фрагмент своего счастья». От него не отставала и Симона, рассказывая, что недавно  шла утрешней долиной и любовалась, как ветерок-шалун согнал весь туман в круглый шар серебристого цвета.
     Алексей улыбнулся про себя, вздохнул, кинув взгляд куда-то мимо друга, сказал мягко:
    - С того дня я пытался не пропускать приезды Симоны. Влекла меня к ней не чувственная сторона мужчины к женщине, а приятельская, в которой нуждался. Если взять за основу мои встречи с Зоей – скорее всего, это простая потребность видеть рядом с собой красивую девушку.
    - А как относилась к тебе Симона?
    - Приветливо. Иногда ловил её нежное внимание, но не придавал значения, считая, что мы друзья, не больше.  Знал, она готовит документы в медицинский институт.
      - Помню и я себя в тот период. Если ты жил не очень далеко от своих родных, то мы с Лёней оторвались от милых мест на сотни километров. Конечно, тосковали, вспоминали детство и юность.  Но никогда не сдавались. Шли своим путём, иначе, как любит говорить Леонид – в техническое будущее.   
     - К слову о будущем. Симона однажды высказалась, что у будущего существует абсолютный слух. Откуда она черпала такие знания, не представлял, пока не понял, что всё это от её врождённой мудрости и  желания шире познавать мир через книги, журналы, лекции.
    - Я очень ценю и люблю людей, которые кроме своей специальности интересуются и иными науками. У меня и сейчас есть товарищ, одной со мной профессии, но он запросто может трудиться в области ботаники. Как  успевает отрывать время на изучение жизни растений, не имею понятия. Но … это его хобби, без которого он не может.
    - В Симоны хобби жило в природных явлениях. Она обожала наблюдать за ними. Представь себе, говорила, что для неё день – это молния, которая осветила простор и … исчезла. Прощаясь вечером со мной, как-то улыбнувшись, сказала: - «Возле дома медленно ходят тени, а возле калитки уже стоят на страже сны».Когда я приезжал в Умань на каникулы, - мне всё время слышались голоса моих друзей, а особенно тех, кто бывал у Таисии. Мама заметила моё состояние.  Не мог сосредоточиться на чём-то одном. Привык к сельской местности, особенно к своим приятелям.  Может быть, если бы остался в районном городке, нашёл бы для себя товарищей, только не таких, каких мне послал Бог в селе. Что-то подсказывало -село - это мой второй институт на жизненном пути.
    - Мы тоже проходили похожие институты. Я и Лёня попали в большой город, который напичкан заводами, фабриками и всевозможными предприятиями. В нём свой статус, свой настрой, свой темп движения. Это нас закаляло, давало рост совершенствованию, учёбы во всех сферах жизни. И там, среди новых знакомых, было много умных, в которых жила мудрость и образованность. Но у нас с тобой действовала разница устройства. Село – это что-то от человеческих корней. В нем сохранилась особенная школа ЖИЗНИ, шедшая с прошлого, закрепляющаяся в каждом поколении и передающаяся  от человека к человеку. Не зря великие учёные часто ссылаются на деяния сельского жителя. Тебе, педагогу и историку, такой расклад жизни был нужен как воздух. То ли от скромности, а, может быть, от настроения не рассказываешь о своих творческих планах.
    - Ты прав. Моё изучение истории села и того края – отдельная тема разговоров. Но ручеёк беседы повёл нас в сторону другого пути, а начало его – мои письма к тебе.
    - Жаль, что не всё сохранил. Из них можно составить книгу. На языке вертится вопрос о Зое. Ты ни разу не вспомнил, почему в кругу друзей  дома Таисии ты не назвал её имя. Она с тобой туда не ходила?
   - Нет. Они её не интересовали. Называла их заумными. На первом плане у Зоеньки было строительство личного дома, который возводили для неё родители. Перед моим отъездом  сказала, что осенью мы сыграем свадьбу.
    - Так и сказала?
    - Именно. Я даже рассердился. Она тут же засмеялась, перевела тему разговора, заговорила, что без меня  «сойдёт» из ума от грусти. 
    - Настойчивая девушка. Читая письма, где ты писал о ней,  вывел итог, - Зоя-Заинька человечек для семейного круга, для детишек, петушков, огорода и т.д.
    - Именно так. Но сначала скажу несколько слов о моём первом большом  отпуске.  Я побывал у маменьки, дедушки, в Одессе и Литве. Правда, какая-то непонятная ностальгия появилась у меня в середине лета. Тянуло в село, вроде бы я там оставил какую-то часть самого себя. На моё письмо Таисия ответила коротко, что у них всё нормально. Зое сообщил, что путешествую, и просил не писать часто. Август застал меня в дедушкином саду. Вечерами мы вели длинные разговоры, в которых дедушка нет-нет уходил в будущее, как будто писал устный план для моей жизни. Когда деда не было рядом, я садился на старый пень от вишни, мысленно искал ответы на многие несказанные им вопросы, которые замечал в его взглядах. Приоритетом  этого состояния являлась сама обстановка места. В нём был заложен фундамент энергии, насыщающей всё вокруг добротой и умением ладить с миром. Я сравнивал местожительство дедули с жильём Таисии. К нему всегда тянулись люди, которые не просто вели диалоги о погоде и труде. В их разговорах действовал мир Вселенной. Его приятели – народ разносторонний по профессии. Но их объединяла цельность сущности. По натуре я похож на деда.  Мне, как и ему, мало вести беседу ни о чём – я ищу в ней вопросы и ответы на все темы Бытия. Я уже говорил,  и буду говорить и подчёркивать, что подобное тянется к подобному. В доме Николаевны я отдыхал душой. Вроде бы она простая женщина, без высших образований, без жизни в городской обстановке, но … в ней и в её друзьях жила та высокая  сущность, которая даёт силы познавать МИР во всём его развитии и величии. Я не могу сейчас приводить примеры, как  душевно обогащался там, в её доме. Это что-то особенное и действенное.
    - Ты меня озадачил своими воспоминаниями. Повезло тебе. С того момента, когда мы познакомились, и до этого дня, я знал, что склад твоего мышления, образованности, жизненного утверждения иной, чем у меня. Я действительно другой человек по способу восприятия всего окружающего.
     - Ещё раз скажу - я похож на своего деда. Это крепко понял именно в свой первый отпуск. На третий день моего пребывания в «замке» предка к нему неожиданно приехал из соседнего района друг юности. Они тут же посоветовались,  пригласили молодую пару учителей, которые, несмотря на разницу в возрасте, были им прекрасными собеседниками. Если бы ты знал, какой полезной и необходимой для нас всех была эта встреча! Правда, засиделись мы до утрешних петухов, но … поверь, спать не хотелось. Прошло около сорока лет с того дня, но из памяти ничего не стёрлось. И я мысленно возвращаюсь в прошлое – восторгаюсь и боготворю те минуты, проведённые с такими людьми, как мой дед, его приятели и товарищи, Таисия, Аделия,  директор школы, лесник, Симона и кое-кто из их милых приятелей. Они вошли в мою жизнь плавно и нужно. Это они помогли мне по-новому открывать её тайны, её прелести, а иногда и печали. Подводя итоги своей, не короткой на сегодняшний день жизнедеятельности,  шёл, иду и буду идти  той дорогой, которую выбрал благодаря людям, похожих на моих друзей с Лесного.
    - Ты случайно не входишь в коллегию лекторов?  - удивлённо спросил Владимир.
    - Сегодня я преподаватель в институте. Кроме того, член редколлегии одного научного журнала. А ещё - и этим я очень дорожу – внештатный корреспондент литературного журнала.
    - Слушая тебя, я, честное слово, сам  предположил, кем ты стал. Но у меня имеется один вопрос. Зацепило меня имя - Симона.  Ты о ней и говоришь и … не говоришь. Что она значила для тебя?
    - Спешишь, друг мой. Погоди малость. Сейчас попробую кофе с печеньем, а затем вернусь ко второму году моего пребывания в селе. Меня оно  тянуло к себе даже тогда, когда  купался в Чёрном море. А тут отдохнувший, загоревший, подтянутый, я не удержался, и в половине августа прибыл на рабочее место. Тут же узнал грустную новость – Симона за день до первого вступительного экзамена попала под грозу, простыла и …пролежала в больнице две недели. Опечаленная, похудевшая, побледневшая вернулась домой.
     - Это действительно печально.
     - Для меня это было как гром среди ясного неба. Но … жизнь есть жизнь, и её нужно принимать с благодарностью. Село привечало меня хорошей погодой, а директор тут же установил мне дни поездок на семинары в областной центр. Потом - в районный. А после всего – приступил к новому плану по  организации изучения  истории края, взрослого населения. Оказывается, к нему обратились представители служащих и сельских жителей, чтобы открыть что-то в виде курсов, школы, в крайнем случае,  кружка, дабы шире познать исторические данные местности, и вообще, истории славян.  Представь себе, я согласился с радостью.
    - Ещё бы! Ты соединил в себе любовь к истории и хобби к ней же, - смеётся Владимир, хрустя  печеньем. – Это – элексир счастья.
    - Верно, говоришь. Позже, развивая  в кружке  исторические темы,  придал им более широкое значение воссоединить их с  литературой. Но главное, что  с окончанием отпуска, у меня пропала любовь к Зое. Сам не понял, как это произошло. А тем более – желание жениться на ней. Она заметила невнимание, стала настойчиво тянуть меня к дому, который вот-вот завершали строить для неё. Но и это меня не «привязало» к оседлости и семье. А тут ещё познакомился с молодой медсестричкой, по имени Тина. Она сама предложила пойти в кино.
    - Это что-то новое в твоём характере – менять девушек.
    - Тут другой вариант. Тина – что-то вроде приятельницы, с которой ведёшь себя ненавязчиво, приветливо, по-свойски.
    - К Таисии после отпуска не переставал ходить?
    - Что ты! Боже избавь! С осенней поры, которую, по моему уразумению,  соседка любила больше всего – нас связывал урожай. Ближе к вечеру мы  в огороде разводили костёр, пекли картошку, свеклу, жарили на палочке грибы, которые ей привозит лесник по имени Платон. А однажды на костре  сварили напиток из диких груш и слив. С этим напитком связан целый ритуал. Когда-нибудь продемонстрирую познание и признание его. Сентябрь летел быстро. Как выразился директор школы:, что осень - пора высоких, тихих и романтичных раздумий. Таисия Николаевна подтверждала его слова вечерними посиделками на улице, под молодой липой. На этих посиделках уже присутствовала Симона. Она решила погостить немного в селе. О чём бы мы ни начинали беседу – вскоре  переходили на тему осенней радости, и её нежной грусти. Как-то Сима  начала рассказ, как с окна автобуса следила за тучами в сентябрьской лазури неба. А они  кружились, подпрыгивали, резвились, дотягиваясь, друг к другу губами, руками, плечиками. Её рассказом нельзя было не любоваться. Я подумал, -  будет счастливым тот мужчина, который соединит свою судьбу с её.
    - Она не вела дневник?
    - Не интересовался. Хотя предполагал, что вела. Признаюсь, думать о ней как о своей девушке – не мог. Скорее всего, принимал, как подругу нашего круга, я имею в виду – людей, которые были близки Таисии и вместе с тем мне.
    - Вопрос о Тине. Она не бывала на чаепитиях?
    - Не ходила. Улыбалась, кивала головой - нет. Для неё такие посиделки - лишняя трата времени. Если серьёзно говорить, я перестал приглашать её не только к моим друзьям, но и в другие места культурного проведения. Ведь она не была моей девушкой.
    - Зоя не вмешивалась в твои отношения с Тиночкой?
    - Мы расстались как цивилизованные люди. К Новому году у неё появился парень, зоотехник. Та осень была для меня чем-то вроде выбора дальнейшего пути жизни.  Я погрузился в работу «с головой».  В то же время начал слегка сотрудничать с некоторыми более серьёзными журналами, куда посылал свои небольшие статьи.
    - Однажды, Леонид получив письмо, в котором ты послал своё творчество для газеты, очень обрадовался,  предрекая – быть тебе видным деятелем в истории.
    - Говорим, говорим, говорим – и всё обо мне. А как складывалась жизнь  у Лени?
    -Чудно. С женщинами ему везло. Он у нас красавец! У него была любовь с Анютой, преподавателем высшей математики в институте. Я шутил, спрашивал, какие формулы они решают на свиданиях. И знаешь, что он ответил? Нет? Он сказал, что каждое стихотворение ни что иное, как самое что ни на есть математическое соединение, вычисление, умножение и деление. Он даже привёл мне пример.
    - О том, что стихи – это математика в цифрах, я знал. А вот в отношении Леонида – это нонсенс. 
    - Оглянись на пару молодых людей, что сидят левее тебя, - тихо сказал Владимир. – Подумал,  они тебя знают. А как именно – не пойму.
    Луч солнышка коснулся лица Алексея, оставил там золотое пятнышко, отчего оно заиграло нежной одухотворённостью.
    - Скорее всего, эта пара встречалась мне не так давно на  конференции здесь, в Киеве. Улыбка молодого человека похожа на улыбку моего племянника. Думаю, я не ошибся, - слегка улыбнулся Алексей.
    - Выходит, ты в Киеве бываешь нередко. Как же мы не встретились раньше? – сказал, вроде выдохнул, Владимир и тут же добавил: - Судьба!
    - От неё не уйти. Мне судьбой было предназначено пожить в селе. Заполнил я жизнь событиями и людьми, которые так были необходимы для меня, в тот период.
    - А для нас с Леонидом - судьбоносное предназначение ждало во Владивостоке. Особенно нам нравились там зимы. Это что-то с чем-то! 
    - Моя мама любила зимы. Как только завьюжит - собирается и идёт куда-то. Спрашивал, куда собралась? - Отвечала: - «На свидание с Ветром». Это было мамино. А для меня зимушка живёт в стихотворении:
                Мело, мело по всей земле
                Во все пределы.
                Свеча горела на столе,
                Свеча горела.
                Как летом роем мошкара
                Летит на пламя.
                Слетались хлопья со двора
                К оконной раме.
                Метель лепила на стекле
                Кружки и стрелы…
    А вот дедушка как-то особенно говорил о зимнем периоде. В январскую пору,  стояли мы возле дома. Кинул взгляд на дедулю, и заметил – как в его морщинках запуталась дивная улыбка, а он, переступив с ноги на ногу, заговорил растянуто: - «Сад оделся в белый мохнатый кожух». Припоминаю, он ко всем временам года относился приветливо. Для  каждого месяца находил  прекрасные слова и сравнения.
    - Вслушиваюсь в твою речь и мысленно бегу в наше студенческое время. Ты и тогда мог высказаться неординарно: то зима у тебя  ткала белое полотно земле, то вишни зацвели инеем, то раннюю молитву читает юный июнь, а то – осень в золотой перчатке  протягивает руку для приветствия.
    - Ха! Ха! Ха! – смеётся Алексей.- Всё это исходило от настроения. Я как-то писал одну статью о наших пращурах, и … оставил там кусочек описания природы.
    - Статью приняли?
    - Приняли.
    - Моя супруга любит осеннюю непогоду. Говорит, что она сочиняет необычные повести, но их может слышать только тот, кто её понимает.
    - Минуточку. Сейчас расскажу один случай. В дождливую пору - это было, кажется, в ноябре -  встретил в доме Таисии Симону,  сидевшую, у окна, вроде,  и к чему-то прислушиваясь. Глазами спросил, что делает. А она тихонечко ответила: - Слушаю рапсодию осеннего настроения. Я удивился, а Симочка, приставив пальчик к губам, еле слышно проронила: - «Княжна-осень  любит присесть и слушать музыкальные сочинение дождей. Она, как раз сейчас стоит во дворе, недалеко окна.
    - Что ты ей ответил?
    - Не успел ответить - в комнату зашла Таисия. 
    - Когда мы ездили к твоей матери в Умань, я всегда записывал за ней изречения, стихи, короткие рассказы.
    - К старости и я чем-то начинаю походить на маму. Расслабляясь, ухожу в романтику, даже пишу что-то похожее на её поэтику.
    -  Все мы берём от родителей что-то нам нужное.
    - Мне хорошо запомнилось, как я сажал лук под руководством Таи. Смешно было смотреть на эту работу, но когда появилась Симона,  удвоил свои познания, вроде бы хотел доказать, что я всё могу. Грядки были приведены в порядок, а Николаевна в честь этого события приготовила борщ и макароны с овощами. Взамен обеда мы ужинали долго и приятно. Сима принесла пироги, которые спекла у бабушки. По приглашению Николаевны пришла и соседка Матрёна, хорошо знающая приметы и предания в природе. Когда заговорили о старой осени, шагающей  к селу, Матрёна вдруг вроде бы помолодела. Ушла в разговор о прошлом, передавая нам чудные повествования, услышанные от своей бабушки и дедушки. Подобного  я никогда не слышал. Оказывается, она внучка известной сказочницы Евлании, о которой мне говорил директор школы. Сима кое-что записала, подмигнув, и этим самым, как бы придвинулась ближе ко мне. В тот же вечер я долго не ложился спать, мысли сплетали кружево дня, в котором виднелась только улыбка Симоны.
    - Я не лирик и не поэт, но красивые выражения о природе, любви, жизни запоминаю. Иногда при случае, скажем, встрече со знакомым поэтом или литератором, чтобы не показаться неучем – могу поддержать разговор на их уровне. Сегодня ты несколько раз коснулся тех моментов, которые привлекли моё внимание. В головке моей жены гармонично расположены параллелями химические элементы и стихи Михаила Ткача. Знаешь такого? Ты с ним знаком? Нет? Тогда тебе обеспечен вечер поэзии, где главным героем будет сам Ткач. А сейчас  скажу, что из всех твоих дам, которых я видел и не видел, моё внимание  сосредоточено на Симоне.
    - Действительно, она сыграла особую роль в моём становлении взрослого человека. Своим поведением, видением мира, прошлого и будущего, изучением действительности подсказывала, что я просто и бесповоротно  пропускаю многое и нужное. Учителю математики  дала самую, что ни есть, настоящую характеристику, что он так увлёкся этой наукой - забыл о музыке, поэзии, живописи и т. п. Ему нужно воссоединить, перемешать цифры с гаммами, уравнения с природными красотами, а высшую математику научить танцевать балет. Это её выражения вызвали во мне удивление, а у Таисии – восторг.
    - Слушаю тебя с удовольствием. Я такой школы не прошёл. У меня она была иной.
    - Иногда мне не хватает того времени. Я скучаю за ним и ищу  в воспоминаниях. Особенно, когда за окнами дожди, слякоть, непогода. Тогда   прислушиваясь к их разговору, лечу в Лесное, где, по моему пониманию, ходит МОЁ  прошлое. Я верю, что оно есть и будет до тех пор, пока я стану видеть  небо.
     - Озадачил ты меня, - вздохнул Владимир.
     - В том времени кроется главное, произошедшее в моей жизни,- задумавшись, продолжил беседу  Алексей.- После ноябрьского праздника  Симона уехала к родителям, а вернулась в двадцатых числах месяца. Не знаю, почему, я её ждал. Таисия тоже грустила без неё, а Аделия – даже написала ей стихи. Шёл я со школы, когда увидел Николаевну, встречавшую Симу. Обрадовались, заговорили обо всём сразу. На второй день она пришла к Таисии не одна, с подругой по имени Агата, дочерью бабушкиной соседки. Агата работала в детском садике и училась заочно в училище. Девушка нам всем понравилась, а Николаевна заявила, что наконец-то Симона заимела подругу, которая ей под стать. Что это значило, я не понял, но раз так сказала Тая – значит, всё хорошо. В эти дни пошли сильные дожди. Раскисло вокруг, лужи, речки. Учителя, в основном ходили в сапогах, а сверху на них надевали калоши. В школе их снимали. Вот и вся премудрость. Я же не изменил своему образу жизни, носил ботинки, а в школе – туфли. Моё жильё находилось в самом центре села – я выигрывал во многом, и для меня жить где-то в конце селения казалось невозможным. В один из таких мокрых и прокисших дней, возвращаясь из районного центра, где был на конференции,  встретил Симону с Агатой.  Под прекрасное настроение пригласил девушек в кино, и даже слегка обнял Симу. Личико у девушки зарделось, в глазах вспыхнул огонёчек, она ласково улыбнулась, нежно и трогательно притронулась к моей руке. В один миг мне показалось, что я ощутил биение её сердца. Какая-то незримая, и не испытанная до того времени волна, пробежала сквозь меня,  я даже неожиданно заволновался.
    - Ты бы лучше чмокнул её, - хмыкнул Владимир. – Девушки любят этот ритуал, - весело засмеялся друг, оглянулся в сторону официанта и спросил у Алексея: - Лёша, салатик из грибов заказать? Нет? Тогда я закажу только себе.
    - Пожалуйста, закажи мне кофе, а я тем временем расскажу о главном, что  учудил в тот вечер.
    -  Учудил? – переспросил Владимир.
    - Именно. В кино я чуть не опоздал. Извиняясь, присел рядом с Симоной, приветливо обнял её за плечи, шепнул: - «Только ради вас я сегодня здесь». Она слегка вздрогнула, теснее прижалась ко мне, не сказав ни слова, а я  под доброе настроение продолжил свой монолог: - «В воскресенье пойдём на литературный вечер в техникум». В это время начался показ фильма, который мне не понравился. Настроение постепенно портилось. На улице моросило, под ногами хлюпало, а небо было укутано густым покрывалом из мокрых туч. Оглянувшись, в сторону своего жилья я, сам не понимая, как это произошло, сказал: - «Провёл бы вас, да калош у меня нет». В одно мгновение повисла неудобная пауза, её нарушила Агата, объясняя, что они сами легко доберутся домой, так, как болотные улицы обходят садами и межами. Эти обстоятельства до моего сознания не дошли. Снова короткая пауза, а Сима,  кивнув головой, подтвердила приветливо: - «Спасибо. Мы дойдём сами».
    Официант принёс Владимиру салат, а Алексею кофе, что вызвало у друзей приятное ощущение.
     - Зря не заказал салатик. Такие закуски готовит здесь только один повар, знающий толк, в грибах.
    - Спасибо. В другой раз, - мягко согласился Алексей и, вдохнув аромат напитка, произнёс тихо с настроением: - Глотнёшь это чудо, и жить хочется.
    - А мне хочется дослушать твою повесть отношений с Симоной, - присматриваясь к салату, спокойно высказался друг.
    - Ладно. Говорить, так всё до конца. В ту ночь от меня убежал сон. Почему-то всё время слышалось вздрагивание Симоны и биение её сердца. На душе было пусто и неуютно. Утром, чтобы отогнать неудобство слякоти и ещё чего-то, что сидело камнем в груди, я ушёл с головой в работу. Лекций в тот день у меня было мало. В основном готовился к воскресной поездке в район к Сергею, своему товарищу, по изучению документов в отношении возникновения большого хутора, недалеко Лесного. Стал искать записи, услышанные от деда Прохора, за хуторок, но нигде их не было, понял – оставил в районной библиотеке в журнале, который брал домой. Невезуха напала на меня, а отчего – не знал. Воскресный рассвет заставил срочно уехать в город, где мне снова не повезло. Журнал в библиотеке кто-то взял, а товарищ,  ждавший меня, попросил прийти к нему после обеда. В село попал к вечеру, тем более дни ноября короткие, темнеет с шестнадцати часов. Стал пересматривать документы Сергея, но что-то иное не давало мне покоя -  вспомнил обещание, данное Симоне, пойти  на литературный вечер.   
     Через час был уже готов в путь, но открыл дверь, понял – идёт дождь. Лужи преграждали дорогу, с деревьев сыпались густые капли, а вокруг темнота, вроде нырнул в яму. В зале было полно людей. Стал искать глазами Симу. Она, увидев меня, махнула рукой, стала показывать, что возле неё нет места. Присел на уголок длинной скамейки, рядом с худеньким пареньком, прислушиваясь к выступлениям. Не понял – пришелся ли мне этот вечер по душе, но, скорее всего, не совсем – поразмыслил,  что лучше бы я оставался дома. 
    - Ты чего такой, вроде в воду опущенный? – спросила Симона.
    - Посмотри на слякоть, - ответил я. – Как говорит мой дедушка: - Погода шепчет – займи да выпей.
    - Неправда. Нет плохой погоды, есть плохое понимание её. А мне по душе дождь. Под его вековечный блюз танцуют мысли и лёгкими движениями сплетают узор бытия. Поверишь или нет – я каждый вечер выхожу к калитке и слушаю высокие рифмы прекраснейших стихов, которые сочиняет слякотная осенняя погода.
     - Я дождик  люблю, но в меру, - выкрутился я.
    Мы шли мощённой центральной улицей, а, дойдя до первого поворота, Сима обратилась ко мне: - Пойдёшь с нами, или…?
    Кинул взгляд на свои ботинки, хмыкнул:
    - В другой раз. Не купил калош. Значит – не пойду.
    Как раз в этот момент мимо нас прошла Тина, слегка приостановилась, сказала:
    - Догоняй. У меня есть интересная новость.
    Алексей замолчал, оглянулся в сторону  пары молодых людей, которые, наклоняясь, головами друг к другу, о чём-то перешептывались,  продолжил рассказ:
     - С Тиной дошёл к своему двору. Попрощался спешно, вроде бы мне была необходимость срочно быть дома. Через пять минут, неожиданно для себя  окунулся в какую-то меланхолию, которая обвила меня с ног до головы. Чтобы не хандрить, решил заняться пересмотром собранных мною записей, где прослеживается история окраин Лесного. Время убил – ничего нужного не обнаружил, лёг спать, а проснулся – задумался о самом себе. Я вроде бы что-то терял, упускал, откидывал, - а что именно, не понял. Скинул настроение на непогоду, отправился в школу.
   Прошло два дня. Собираясь на работу, вышел из дома, и вдруг на пороге  увидел пару калош.  Задумался, кто их мог оставить. Новые, на мой размер ноги, пахнущие ещё резиной, они ждали меня с какой-то грустинкой. Подумал – их принесли  коллеги, которые всё время удивлялись моей настырности не носить такой обуви. А ведь в селе калоши, очень нужная вещь. О находке я рассказал Таисии, приговаривая, что шутка коллег не очень удачная.
    - А если это не шутка, а подсказка? – спросила Николаевна и, оглянувшись в сторону сада, добавила: - Ничего вы не понимаете, мужчины. А жаль.
    О высказывании Таисии не подумал, принял за простые разговоры. Прошла неделя. За повседневными заботами был у соседки всего один раз, посидел немного, сообщил, что собираюсь в областной центр, спросил, что ей купить, и отбыл в командировку на три дня. Вернувшись, замотался с отчётом, побывал в районе, провёл пропущенные уроки и успокоился.  Погода слегка наладилась: подморозило, вышло солнышко, стало светлее.
    Не помню, как и зачем я пошёл в магазин. По дороге узнал – сельской молодёжью готовится вечер под названием «Осенняя рапсодия». В нём примут участие все, кто любит музыку, поэзию и танцы. На обратном пути встретилась Симона, и как-то тихо, стесняясь и пряча взгляд, сказала, что рада за людей, которые сами себя веселят, не скрывают творческие таланты; с немногого, что имеют, облагораживают досуг. Я подтвердил её высказывание, обещал пойти с ней на это мероприятие. Она, как-то сразу же обрадовалась, на лице заиграла улыбка, в глазах блеснул счастливый огонёк.
     - Человеку для счастья нужно мало. Одно слово, один взгляд, одно прикосновение – и он уже витает в Мире красоты и настроения. Это я знаю по себе, - подтвердил Владимир.
    - Действительно, ты прав. Сима меня ждала возле клуба. В её улыбке сияло солнце, а личико зарумянилось и преобразилось до неузнаваемости. Мы сидели рядом, тихо перекидывались словами, слушали артистов так, вроде бы своим вниманием помогали им в выступлении. После окончания мероприятия настроение мне испортил густой дождь, которого я совсем не ожидал. Симона раскрыла зонтик, спросила мягко и спокойно: - «Пойдем? Я знаю тропинку без луж и болота». Что на меня нашло - не понял. Я, не задумываясь, ответил неясно: - «Не могу. Утоплю в болоте туфли». Она удивительно глянула на мою обувь, ничего не ответила, как-то тихо сникла, попрощалась быстро, ушла в сторону Торной  улицы.
    - Не ожидал от тебя такого. Ты всегда отличался вниманием к людям, особенно к женскому полу. А ещё у меня  имеется вопрос: Сима ведь работала, как она могла бывать в Лесном часто? – поинтересовался Владимир.
     - Трудилась на половину ставки.
     - Значит, в Лесное её тянуло не только к бабушке, но …
     - Выходит, так. А тут я, недотёпа и неуч, отличился своим поведением, приняв Симу за товарища, который поймёт меня в любом случае. 
     - Совесть не замучила?
     - Было что-то похожее. Только оно выветрилось с головы, когда на меня нахлынули иные заботы. На второй день директор приказал мне срочно выехать в район. Через день ко мне в гости пришёл человек с Хутора, который здесь называли Ров. Это чудное историческое место, расположенное в большом овраге, на берегу старой реки. С Иваном Максимовичем, жителем Рва, у меня состоялась очень полезная встреча - его разговоров мне хватило на три дня. После я написал большой очерк об этом посёлке. Дни хватались за руки, сплетая узор недели. Не понял, как пролетело около двенадцати дней, с того момента, когда я последний раз был у Николаевны. Погода слегка наладилась, но это просто сказано – чернозём так напитался водицей, что люди не ходили улицами - у них были выработаны свои тропинки, чтобы добраться в центр села. Стало мне скучно без моих друзей, которые собираются у Таисии, и я принарядился, купил конфет, пачку чая, постучал в дверь соседки. Женщина слегка удивилась, но тут же улыбнулась, пригласила проходить. У неё сидел Давид и незнакомая молодая дама, которую звали Дориной. Мы долго и легко ужинали, пили чай, читали стихи о старом ноябре, радовались настроению встречи, заглядывали в зиму, которая торит дорогу к нашему селу. Давид, приподняв палец, вроде хотел рассказать нам о небе, заговорил высокими словами:
      - Там, только там, решаются вопросы погодных условий на Земле.
      - Сима как-то рассказывала, что некоторые люди заранее  улавливают погодные катаклизмы, через свою суть, - подливая мне в чашку чайную заварку, заговорила Николаевна. – На мой вопрос, через какую суть они узнают погодные изменения, она стала перечислять составную часть элементов человека: дерева, огня, воды, ветра и металла. Они же – есть пять стихий:  ветер, тепло, влажность, сухость и холод. Всё это соответствует друг другу и отвечает цвету: зелёный – это дерево и воздух. Желтый – земля и влага. Черный – ветер и холод. Белый – металл и сухость,  а красный – тепло и огонь. Откуда она, такая молодая, всё это узналаа – не понимаю. Но скажу вам откровенно – я очень многому училась у Симоны. С ней мне было так легко и приветливо общаться, не зря высказывание Антуан-Сент Эксюпери гласит: общение – это роскошь человека.
    - Я думаю, в жизни всей живой природы существует тоже общение, - дополнила Дорина, и тут же начала рассказывать, как она ведет диалоги с деревьями, животными и даже с камнями.
    - Хочу вернуться к Симоне, - поправляя ворот рубахи, заговорил Давид. – Как она красиво читала стихи Тютчева – рассказать невозможно. Я разыскал в книге одно из них,  выучил наизусть. Оно, по моему усмотрению, касается меня. Послушайте:
                Чему бы жизнь нас не учила,
                Но сердце верит в чудеса.
                Есть нескудеющая сила,
                Есть и нетленная краса.
                И увяданье неземное
                Цветов не тронет неземных,
                И от полуденного зноя
                Роса не высохнет на них.
                И эта вера не обманет,
                Того, кто ею лишь живёт,
                Не всё, что здесь цвело, увянет –
                Не всё, что было здесь - пройдёт!   
    При последних словах Давида, Таисия отвернула лицо к окошку, вздохнула, задумалась, ушла, вроде бы шагнула во Вселенную.
    Сон в ту ночь не любил меня. Никак не мог сообразить, почему Таисия говорила о Симе как-то загадочно, вроде это было в прошлом. Под утро  вышел на улицу, долго всматривался в небо - такое звёздное и такое величественно-красивое, - мне просто захотелось с кем-нибудь пообщаться на тему вечного простора. Утром нарочно шёл в школу мимо калитки Николаевны, даже остановился, но хозяйку не увидел, и почему-то загрустил, махнул рукой, подумал, что на обратном пути непременно зайду. А на обратном - Таисия встретила меня у порога. Вежливо пригласила зайти, попробовать мамалыгу со сметаной и  компот из слив.  Я отказался, и сразу же спросил, когда могу увидеть Симону.
    - Зачем она тебе? – вскинув бровь,  спросила Николаевна.
    - Как зачем? Мы же друзья. Скоро две недели, а она как в воду канула.
    - Уехала Симочка,- слегка сухо ответила  женщина.
    - Домой?
    - Нет. Не домой. Уехала и … всё.
    - Удивляюсь вашему высказыванию. Это что, секрет?
    - Я бы не сказала. Но … простите меня, Симона  велела вам не говорить, куда поехала. И адрес не велела вам давать.
    Немая сцена присела между мной и Николаевной. Я стоял как истукан  не знал, что делать и как мне быть. И тут вдруг ко мне дошло всё, что  случилось. Голова закружилась, ноги стали вроде не моими, слова не склеивались в предложения. Кивнул нерешительно, ушел в сторону сада, но сообразил - не туда иду, направился к калитке. Когда я был уже у ворот, Николаевна вдогонку добавила: - «Калоши не выбрасывайте. Они вам пригодятся». 
    Домой не пошёл, а взял направление к техникуму. На пути мне встречались люди, кто-то здоровался, с кем-то я здоровался, но не останавливался для беседы. В голове сидела одна и та же мысль -  как я мог обойти вниманием такую девушку, как Симона? Год знакомства – это не игра в общение. Это что-то другое, которое рождалось постепенно, спокойно, накапливая потребность чувствовать рядом истинного друга, умного, доброго, преданного и любящего. Я пересмотрел все наши встречи и, подытожив их, знал – именно тогда меня уже тянулся к Симоне не как к товарищу, а как к любимой женщине, когда она в один день сказала: - «Ради нашей встречи я отказалась от поездки в Киев на экскурсию». К памяти пришло и остановилось. Присело в памяти – один раз её не было в селе около месяца. Я очень ждал, но решил, - мне она нужна для общения, не больше. А тут высказывание и напоминание Николаевы о калошах разнесло в пух и прах мое невнимание к той, в которой я нуждался духовно и чувственно. Калоши купила и оставила Симона – дала понять, чтобы я их надел и … пошёл провожать её. Кто знает, чем и как бы закончились провожания, и какую роль они бы сыграли в нашей жизни. Аккуратно закрыл обувь в коробку, завязал цветной тесьмой и, перекрестившись - а я это делал иногда - так меня научила бабушка, когда ещё жила - сказал сам себе: - «Сумел потерять – сумей найти».
     В ресторан зашли две весёлые, смешные молоденькие девушки, присели за стол, стали ждать официанта. Алексей кинул мимолётный взгляд в их сторону, сказал мягко:
    - Одна из них похожа на Зою. Она всегда была с улыбкой на лице. 
    -Вторая напоминает нашу Оксану, ведущую студенческих вечеров, - подсказал Владимир. – Присмотрись к её осанке.
    - Столько времени пробежало с момента наших дней юности, а мы о них говорим, как будто это было вчера. Рассказываю, как учился на ошибках,  и  сейчас могу подтвердить – учиться никогда не поздно, лишь бы твоё учение приносило пользу. По твоему выражению лица вижу, - ждёшь окончания повести моих отношений с Симоной. Я её искал полтора года.
    - Сыщика не нанимал?
    - Нет. Своими силами шёл по разным направлениям. Большие города – это грустный и густой лабиринт.
    - Неужели Таисия не смилостивилась, и не намекнула место жительство крестницы?
    - Я не просил. Она бы не нарушила слово, данное Симоне.
    - После этого ты бывал у Николаевны на чаепитиях, или …?
    - Бывал, но редко. Иногда она сама приходила за мной. Неловкость и смущённость выдавала моё присутствие. Она знала, что я ищу адрес Симы.
    - Интересная история. А письма  Таисии она посылала?
    - Наверно. Я не прибегал к таким мерам действий. Если бы ты знал, как мне не хватало её, ты бы приехал из Владивостока и помог  найти.
    - Об этом ты не писал. Слал свои статьи из газет, описывал весеннее состояние Далёкого Рва, что на восходе Лесного, вспоминал Давида и лесника, которые спасли семью лис при наводнении. А ещё было от тебя огромное письмо, где собрал стихи местных поэтов и по ним провёл с учителем литературы конференцию. Почему ты там был главным – мы не поняли. Последние твои два письма, сообщили о твоём  переезде в Прибалтику. Рлтом твои стопы затерялись среди дюн, или песков Балтийского моря.
    - Извините, за нерадивость. В Вильнюс попал случайно. Туда меня позвала история и … прекрасный товарищ, работающий в Академии наук.
    - А я подумал – Симона.
    - Её  маленькие следы вели в Москву. А где именно она остановилась –  не знал. Только упорство и труд побеждают в поисках – так говорил Сергей Наумович – товарищ по любви к истории.
    - Да, друг мой, ты действительно попал в лабиринт любви.
    -Я его распутал самостоятельно. Симона училась в Ленинграде. Не в медицинском, а в университете,  на биофаке.
    - Так она пряталась от тебя?
    - И это тоже. Но ей по душе эта специальность. Сегодня она доктор наук, соответственно, знает много о медицине.
    - Вы поженились сразу же, как только ты её отыскал, или…?
    - Через два месяца. Ради неё остался работать в Петербурге.
    - Жаль, что мы не встретились раньше. А когда тебя потянуло в Житомир?
    - Как только Симона окончила университет. Это она спланировала наш переезд. Я счастлив не только в браке, но и в том, что не оторвал своих корней  от родной земли.
     - Все мы стараемся не оторваться. Но бывают обстоятельства, вынуждающие нас быть там, где нам предписано Кем-то.
    - Хочешь знать, как живём – приезжай к нам. Дом дедули я переделал. Второй этаж раньше занимал сын, а сегодня там наша библиотека. Сынуля живёт в Лондоне. Там учился, там осел. Может быть, придёт время ему наскучит огромный чужой городской лабиринт,  он переосмыслит и вернётся в край, где его корни.
    - А известно ли тебе, какой самый древний город на Земле? – улыбнулся Владимир.
    - Знаю. Иерихон. Симона говорит, что об этом должен знать каждый человек, живущий в 21-ом веке.
    - Скажи, пожалуйста, у вас в доме, не собираются ли ваши приятели, друзья, соседи на посиделки? Что-то мне подсказывает, что вы продолжаете символику, и пример, Таисии устраивать вечера для ДУШИ.
    - Умница. Я рад, что ты вывел итог из моего умения становления жизни, и на основании примера из прошлого,  устраиваю ех для других. В нашем кругу вечеринок есть две молодые пары. Одна – семейная, другая – любящая. Остальные – люди разного возраста. Моему коллеге – семьдесят пять, но он читает стихи так, что другим завидно бывает.
                … Жизнь тасует события и сроки.
                И я сам для себя примечал.
                В этом дико летящем потоке
                Бесконечность конечных начал.
                А ещё:
                Ах, как рифмует лето
                Искусной рукой
                Румяного ранета
                Щеку с твоей щекой.
                Как движимое кодом
                Особого труда,
                Спешит по переходам
                От края до плода.
                И связывает звенья,
                И закрепляет суть.
                И путь преображенья
                Уходит в Млечный путь.
    - Я могу сказать: – Ах, как прекрасно ты читаешь стихи Дудина! Моя жена обожает его поэзию.
    - Ещё и ещё раз повторяю – в юные годы  выбирал  друзей по своей интуиции. И не жалею. Я знал и верил – мы обязательно встретимся, - Алексей протянул руку к руке Владимира и, пожав её, широко и красиво улыбнулся.
     - Действительно, жизнь тасует события и сроки. Мы все такие разные, и вместе с тем, похожие чем-то. Есть у нас один стержень – это наша молодость, которая продолжает действовать до сего времени. Стержень её не стёрся, это поняли мы с тобой сегодня. Рано или поздно – мы должны были встретиться. Моя маменька говорила – то, что произошло в молодости, завершиться к старости. Может быть, я ошибаюсь, но есть у меня предчувствие, что Лёня переедет жить в Киев, а может быть, в Одессу – оттуда родом его отец.
    Солнечные лучи косыми прядями мягко и спокойно тянулись через окна ресторана и, попадая на стол, где сидели два друга, улыбалось, напоминая им, что они засиделись, и пора уходить. Но вместе с тем иная, непонятная сила удерживала их, подкидывая разные темы для разговора, где жила  ВЫСОКАЯ память, которую люди называют, ЖИЗНЬ. 



                ВРАГИ
               
                От зависти и злости слепнет разум.
                Джами
               

    - Доброе утро, мамочка, - открывая дверь в кухню, говорит Наташа. – Я так сладко спала,  что не слышала, как поднялся Федя.
    - Они с отцом встали рано. Помылись, позавтракали, собрали сумки, и тут появился Иван Михайлович на машине. Через три минуты мужики укатили в лесное путешествие. Сказали, что заедут в лесничество, на Синие пруды, в Графские леса, потом завернут в Хижину дяди Адама. Вернутся вечером, -  заваривая чай, рассказывает мама.
    - Вечером? – радостно спросила дочь.
    - Путь у них не близкий. А если ещё будут обедать три раза, то …
    - Как хорошо, когда мы одни. Станем завтракать долго, долго. А общаться – ещё дольше!
    - Мне показалось, или действительно ты хочешь мне что-то сообщить, - вытягивая с духовки кастрюлю, тихо рассуждает женщина, и, вдохнув аромат запеканки,  произносит: - Вкуснотища!
    - Тебе ничего не показалось. Вот уже три дня, как мы у вас отдыхаем, а я никак не могу найти момент поговорить с тобой наедине.
    - Что-то случилось? 
    - Сейчас узнаешь.
    - Минуточку, закрою дверь на веранде. Бережёного - Бог бережёт. А твой отец часто говорит мне: - Дина, не забывай, что лес всё видит, а стены всё слышат.
    - Он прав. Громкость ни к чему.
   Дина насторожилась, налила в чашки чай, попросила дочь:
     - Возьми с холодильника сметану и молоко.
    - Раньше, чем выложить суть происходящего, - начала разговор дочь, -  попробую объяснить причину, почему всё это имеет место быть. Начну от нашей свадьбы с Федей. Скоро два года как мы женаты. Срок не большой, но и не малый. За это время многое узнали друг о друге, о родителях, родственниках, приятелях. Как-то, в один выходной день, когда на улице дождило, мы с Федей приготовили кушать, потом взялись за уборку, а по окончанию дел, стали смотреть телевизор. Федор вдруг   говорит:
    - Когда жил у дедушки и бабушки, в такую погоду они много рассказывали о себе и своей жизни.  Иногда переходили на сказки, предания, легенды.
    - Как это – жил у дедушки и бабушки?
    - Разве я тебе не говорил, что седьмой класс заканчивал в Грушевцах?
    - Нет, - ответила я.
    И тогда Федя поведал мне не очень приятную историю, как ему жилось у родителей. С детства его воспитанием, в основном, занималась мама. Отец, по распоряжению матери, был непригодным для такого участия. У матери характер жёсткий, упрямый, настойчивый, завистливый. Когда ему было пять лет, родился Валерий. Нянька из него не получалась, но … это не смущало маму: она требовала - старший сын должен смотреть за младшим. Однажды, подхватив брата, а Фёдору  тогда было семь лет, он  упал. Валерий плакал, показывал на брата, что он его нарочно кинул. Кончилось тем, мама поставила Федю на колени,  и он стоял так до позднего вечера. Отец пытался доказать, что это не метод воспитания, тогда она  сказала, что лишает ужина отца и сына.
    - Неужели это правда? – ужаснулась Дина.
    - То, что услышала, то и передаю. Но это только крошки от большого пирога. Единственное, что спасало Фёдора от таких нравоучений – его отличная учёба. Чем старше становился, тем чаще натыкался на упрямство матери, считавшей, что всё, что она требует, должно быть выполнено. В шестом классе Федя сказал, что хочет поехать с другом в областной центр, в гости до его дяди. Мама сразу отказала. Просьбы, уговоры и мотивы увидеть большой город – не помогли. Тогда он, собрал свои вещи, уехал к дедушке и бабушке, родителям отца, и седьмой класс  окончил у них. Мать ни разу не приехала к сыну, не спросила, что случилось, не переговорила, не объяснилась - а ему тогда было около пятнадцати.
    - А он сам не пытался наладить отношения с мамой?
    - Оказалось, нет. Когда я ему сказала, что он тоже в какой-то мере неправ,  резко крикнул::  - «И ты туда же?»
    Я замолчала, но позже убедилась – и у Феди бывают времена, когда он упрямится, да так горячо настаивает на своей правоте, что его не переспоришь. В нём есть что-то от материнского характера. Мне это не нравится.
    - А когда они помирились?
    - Когда он учился в техникуме. Получив первую стипендию, решил порадовать ею дедушку и бабулечку. В тот же день туда приехали  Валентина с Николаем и Валерием. Встреча сравняла отношения. Скорее всего – помогли эту встречу организовать родители отца Феди.
    - Я этого не знала. Сваха никогда не говорит о взаимоотношениях с детьми. Правда,  Валерия я видела всего два раза. На вашей свадьбе, и ещё в прошлом году, на октябрьские праздники. Заметила - Валя всегда и всем недовольна. Особенно её раздражает младшая невестка. О тебе не говорит, - улыбается Дина.
    - А как же при тебе хулить меня?
    - У неё нет хороших соседей.  Всем дала характеристику. Одни - пьяницы, другие - воры, третьи – глупые и т.п. А соседку, которая  третий раз выходит замуж, она назвала матерным словом.
    - Каждый раз, как только мы приезжаем  к ним – Федор пытается скорее, уехать.
    - Почему?
    - Валентина Степановна не любит гостей. Находит причину выдворить нас. А если Федя вмешивается в какие-то их дела, даже незначительные, она бросает всё и, никому не сказав ни слова, уходит из дома. Хочешь, не хочешь, собираешь вещи и … уезжаешь. Меня всегда тревожит такая обстановка.
    - Не зря сваха однажды несколько раз повторила, что всему своё время. Я не догадалась, а твой родитель, сообразив, вдруг схватился за голову, сказал, что он забыл закрыть кладовую. Когда мы вышли за калитку, он тихо говорит: - Ты что, не знаешь, что Валентина может спокойно указать нам дорогу домой? Оказывается, он «раскусил» её характер быстрее, чем я.
    - У них огород огорожен забором из веток и палок. Там не только курица не пройдёт – мышь не пролезет. На вопрос, зачем это,  смеется – якобы так не пускает к себе во двор непутёвых людишек, - смеется Наташа.
    - А как с ней живёт Николай Иванович? Как только мы приходим, Валя сразу же начинает посылать мужа, то воды принести, то кур отогнать с грядки, то подмести дорожку.
    - Николай Иванович спасается от неё на работе. Жаль, что у него нет высшего образования. Он мог бы стать видным селекционером. Его дополнительные трудовые часы агронома в колхозном питомнике и лаборатории,  дают ему доход, который он же и тратит на свои «изыскания».
    -  А знаешь, как он женился? – вдруг спешно спросила Дина.
    -  Нет.
    - А я знаю. Со мной работает медсестрой  Аннушка. Её мама из того же городка, что и Валентина. И жили она почти рядом. Родители Вали зажиточными были. Отец – приезжий,  мать – местная. Единственная дочь училась, хорошела с каждым годом, была своенравной и настойчивой. Влюбился в неё парень, то есть Николай Иванович, приехавший в гости к другу после окончания техникума. Любовь, встречи, свадьба. С того времени она бывала у родителей нечасто. Мама её умерла рано. Говорили, якобы папаня Вали держал жену в «ежовых» рукавицах. Славился он жестким характером. Позже продал дом, уехал, скорее всего на свою родину. Там построил новую семью.
     - Валентина Степановна не любит говорить о прошлом. Недолюбливает она и родителей супруга – сравнивает их с неучами, хотя отец Николая  имеет славное образование – он мастер мебельных дел. Но, если хорошо разобраться – Иван Романович, дед Феди, сразу «раскусил» невестку. Пустил её не в дом, а «на порог», этим самим не допустил разборок и вмешательства  в своё семейство.
     - Не любит Федя гостить у родных. По нему видно. Мне тоже  не нравится  уют свекрови. Всё вроде бы как в музее. Бельё, стеклянное от крахмала. Подушки, похожие на горы. Отдохнуть среди дня негде. Всё прибрано, отглажено, на своём месте. Смотреть на этот уют можно, трогать – нельзя. Как-то Федя после обеда лёг отдыхать на постель, сняв перед этим подушки. Мать тут же заметила: - «В  своём доме будешь делать что хочешь, а здесь – ЗАСЬ!» Поэтому я купила небольшую декоративную подушечку, привезла в подарок родителям Фёдора, положив её на кушетку в маленькой комнатке. Там, с того времени Федя, а иногда и я, отдыхаем в перерыве между работой в саду или огороде. Правда, трудимся мы в селе мало – Валентина Степановна недовольна нашей работой – то мы  натоптали, то не так вырвали сорняк, то неверно сложили кошеную траву.
    - Выходит, она сама управляется со своим хозяйством, - удивляется Дина.
    - Нет. У неё есть женщина, которая ей помогает. Это одинокая вдова – техничка из магазина, где работает Валя.
    - Клава, что ли?
    - Она.
    - Странная женщина. Всегда молчит.
    - Странностей хватает и у Валентины Степановны. Когда Фёдор рассказал о поступке Валерия, я была не только удивлена – шокирована. В шестом классе он хотел сжечь дом родителей.
    - Сжечь?
    - Именно. Но сначала – почему это случилось. Дело в том, что с самого раннего детства отношения между Фёдором и Валерием не ладились. Валерка плохо учился. Завидовал брату, наговаривал на него, шкодничал, рвал ему книги, тетради, ломал ручки, плевал под стол, где тот делал уроки и т.п. Доказать, свою невиновность Фёдор не мог. Когда и как успевал брат сделать пакость – не знал. Стал Федя за ним следить. А когда поймал – тот  так громко кричал, что мама побила не младшего – старшего. Зависть и упрямство Валерия не имели границ. Но, оставшись один в родительском гнезде, он начал натыкался на упрямство матери, а она – на его. И чем старше становился сынок, тем крупнее были противоречия. Однажды, когда Валерию перевалило за тринадцать, он засмотрелся на девочку, но она просто посмеялась над его пиджаком с короткими рукавами. И тогда он решил сменить костюмчик. Дома заявил родителям об этом. Отец согласился с сыном, мать в отместку, что Николай один решает семейные дела, сказала – НЕТ. Это привело к тому, что Валентина выгнала сыночка из дома. Другой на его месте мог бы обидеться и, … подойти к своей цели иначе, но не Валерий. Он ушёл, а отцу, который пришёл в школу поговорить с сыном, заявил: - «Она должна сама прийти и извинится». А через два дня, Валерий в это время жил у друга Николая, попытался сжечь дом родителей. Его спугнул сосед, возвращавшийся  поздно с гостей.
     - Об этом никто из местных жителей не ведает. Они же переехали жить сюда восемь лет назад. Это, скорее всего, произошло в другом местожительстве. А Федя характером на маму не похож? – как-то испуганно спросила Дина.
    - Схож, но у него иногда преобладает разум. Сначала всё хорошо продумывает, а потом решает  жизненные задачи. 
    - Это хорошо. Иначе ты бы вряд ли жила с ним.
    - Иногда ловлю себя на том, что я знаю, чем может закончиться тот или иной разговор, переключаюсь на иную тему. А вот Зося терпит.
    - Ты имеешь в виду супругу Валерия?
    - Её. Сел ей на шею и … погоняет.
    - Женился он рано.
    - Рассчитывал, что родители жены обменяют жилую площадь на две отдельные квартиры. У родных Зоси большой четырёхкомнатный дом.  Не учёл Валерий, - там прописан и брат Зосеньки, Костя. Правда, у него уже своя семья, но он имеет право на метры в доме родителей. После окончания сельхозтехникума, Валерик расписался с девушкой, не спросив на то родительского согласия. Наверно, знал – мама заупрямиться. Свадьбы не было – просто после ЗАГСа празднично пообедали. Но это не так страшно, как его срочное заявление, об отдельной квартире для молодоженов. На что отец невесты ответил отказом, чем привел в негодование зятя.  На второй день Валерий стал искать квартиру для своей семьи. Закончилось поражением – молодым нечем платить за жильё. Зося - студентка пединститута, а он – мастер на консервном заводе.  Пришлось ему жить вместе с родителями супруги. 
    - А как реагировали родители Валеры на всё это?
    - Что ты!  Валентина Степановна всё время повторяла, если отец и мать Зоси хотели иметь зятя, пусть поменяют свою, или  купят им отдельное жилое помещение.
    - Это тебе рассказывал Федор?
    -Зачем? Об этом всё время и сейчас вспоминает моя свекровь. Хохочет, что Валерка добился своего. Тётка Зоси, бездетная вдова Мария, отдала на время им свою квартирку с условием, что они пристроят рядом для себя две комнаты, ибо место позволяет.
    - Валентина там была?
    - Где, в доме сватов?
    - И там тоже. Я имею в виду - в новом жилье Валерия?
    - Один раз, когда перешли туда жить. Не понравилось ей -  рассказывает, что квартира всё равно будет не отдельная, а по соседству с Марией.
    - Кто знает, вернётся ли Михайловна в своё жильё. Она ухаживает за больной,  бывшей своей свекровью. У той нет других детей, а есть дом в пригороде. И, кроме того, свекровь  души не чает в Марии. Так что Валерию может повести трижды.
    - Это как трижды?
    -Жену превратил в послушницу. Новую квартиру помогают строить родители супруги и, частично, Фёдор. Правда, денег он ему не даёт, зато материалы попадают к нему бесплатно. Третье - тетушка скоро напишет дарственную на Зосеньку.
    - Как это -   Федя дает ему бесплатно материалы? 
    - Ты ведь знаешь, где трудится твой зять? В строительной организации! Инженер, прекрасный специалист, трудяга, с высшим образованием, на которого можно положиться во многих вопросах. При сносе старых домов остаётся немало строительного материала. Его в основном вывозят на свалку. Но если хорошо разобраться, из него некоторые хозяйственные люди строят новые помещения.
    -  Ты имеешь в виду – котельцы, камни, кирпичи?
    -  И дерево тоже.
    - Интересно получается – Фёдор вносит большую лепту в постройку квартиры для брата. Это не то, что хорошо - это отлично. Как ни говори, а брат есть брат. Мне показалось, что Валерий хороший хозяин. Он составил план для матери в отношении переноса ворот и калитки. Получилось чудно. По словам Валентины, сын мечтает иметь загородный участок земли. Хочет выращивать овощи и фрукты.
    - Слышала это. Одобряю и, если будет нужно – помогу. Нам объявили, если есть желающие иметь сотки за городом – нужно написать заявление. Я возьму землю для него.
    - Себе не хочешь?
    - Федя наметил участок под строительство дома. Земельки там десять соток. Район пригорода. Готовься копошиться у нас на грядках, - хохочет Наташа.
    - Придётся брать два отпуска в год, - подливая, дочери сметану, весело говорит мама.
    -  Как, в настоящее время  у Валерки, идёт стройка?
    - Хорошо идёт. Огромную летнюю веранду с западной  стороны квартиры Марии, они превратили в две комнаты. Там фундамент хороший. Скорее всего, тот, кто жил раньше, мечтал о достройке. А тут вышло иное – будет на месте летних комнат тёплое помещение. Всё это планировал Федя. С боковой стороны пристроят кухню, ванную и коридор. Получается удивительная композиция. Я же предложила соорудить крыльцо. Пусть не капитальное – легкого варианта, там можно будет отдыхать вечерами за чашкой чая или кофе.
    - Мы с отцом не знали, что Фёдор взял участок для вас.
    - Не взял – наметил. Считайте, что он его уже взял.
    - Недавно сваха говорила, якобы осенью собирается ехать к вам в город.
    - Одна или с Николаем Ивановичем?
    - Не знаю.
    - Задаст она перцу всем нам. Удивлению нет конца. После свадьбы свекровь подарила мне белый пиджак. Он не модный, но очень интересный. Я его одевала раза четыре. И вдруг в один наш приезд, спрашивает, ношу ли я подарок. Я призналась, что мало одеваю. А через две недели прислала письмо, где написала, чтобы мы прислали ей назад пиджак. Я и переслала. И как же я была удивлена, когда увидела пиджачок на Зосе. Ничего не сказала Феде, иначе кто знает, что бы могло произойти.
    -  Правильно.
    -  Вы с Валерием часто встречаетесь, имею в виду с его семьей?
    -  Не очень. В основном братья созваниваются. Я не лезу в их отношения.
    -  Ты чего-то, дочь, не договариваешь.
    - Не нравятся мне некоторые поступки Феди. Он частенько решает вопросы нашего семейного житья в одиночку, и ставит меня перед фактом.
    -  В чём это именно выражается?
    -  Например:  купил кухонный гарнитур без меня. Я хотела что-то другое. Когда заикнулась, чтобы поменять –  побледнел, и мне показалось, что у него затряслись руки. Кинул сборку мебели, выскочил на улицу, и куда-то ушёл. Вернулся  домой в полночь, сказал отрывисто – чтобы я никогда не перечила ему в таких вопросах. Я хотела спросить, каких, именно, но передумала. Потом жалела, что не выяснила всё и сразу. Иногда чувствую,  он начинает меня укрощать так, как Валерий укротил Зосю.
    - Сколько лет малышу Валеры и Зоси?
    - Скоро три. Хороший мальчик. Смахивает на отца Зоси:  рассудительный, смелый, находчивый. Видно – из него вырастит умный и мудрый человек. Пытается писать и читать, но у него это ещё не получается.
    - Зося окончила институт,  куда пойдет работать?
    - Она уже год трудится на половину ставки в училище. Математика – её призвание. Говорит, что с математики начиналась земля наша
    - А чем увлекается Фёдор в свободное время?
    - Раздумьями, - смеётся Наташа. – Сейчас кинулся в радио-науку и политику. Есть у него товарищ, который трудится на радио-заводе. Такой же, как он – упрямый, образованный, «непокорённый». Спорят до посинения. Потом расходятся, чтобы скучать друг без друга.
     - Не имеют, что делать – вот и спорят, - говорит Дина и, придвинув к себе стакан с водой, говорит рассудительно:
    - Из всего тобой рассказанного хочу вывести итог: Валентину никто и никогда не переделает. Её нужно остерегаться. Из мелочи, сказанной или сделанной вами, может сотворить огромные неприятности. Не хотела тебе говорить, но если на то пошло, скажу. После вашего приезда в прошлую осень,  встретила меня в городе, спросила, какой подарок привезла ты мне. Я ответила, что кусок ткани на кофточку. Замолчала, губы сделала ниточкой, попрощалась и …ушла. Я забыла за всё это, а зимой она принесла мне кусок  ткани, положила на стол, сказала: - «Добавьте до той, что вам подарила Наташа, пошейте себе халат». Я тут же развернула пакет, и удивилась – там лежал совсем иной тканевый кусочек, чем той, что ты мне подарила. У меня  батист, у неё –  байка. Достала твой подарок, засмеялась, сказала весело: - «Вы ищете что-то, но сами не знаете что». Этим разгневала сваху, но … и, проучила. Через людей слышала, она поносила меня, вроде бы у меня кухня похожа на кузню. Пришлось пойти к ней, и … поговорить крепко – если она хочет жить мирно, чтобы забыла, как меня зовут. Думала, будет скандал. Нет, она отступила, свернула вину на Николая Ивановича, якобы он говорил о ком-то ином, а не обо мне. При чём здесь вмешала свата – не поняла, но промолчала. Позже твой отец встретился с Николаем, хорошо пообедали в ресторане, пообщались, а дома твой родитель высказался, что со Степановной нужно меньше встречаться. Так и сделали. При необходимости поговорить – к ним не ходим, встречаемся вне домов. Правда, были они у нас на мой  день рождения.
    - Валентину нужно не только остерегаться, а и держать в узде – не давать ей спуску.
    - Точно так же нужно поступать и с Федей. Если он начинает наступать, наступление делай и ты. Клин клином вышибает. Помнишь, как он пристал к тебе за часы? Ты взяла его часики и забыла их у дядьки Демьяна. Ночь, темнота, тучи вихрями, а он пристал, чтобы ты срочно пошла и забрала их, иначе… Что иначе – я поняла. Не удержалась, сказала, вроде отрезала – если они потеряются, куплю ему новые, в два раза дороже. Он подумал, приумолк, а на второй день тихо возмущался, что ты невнимательная, не хозяйственная и т.п.
    - Я тогда не слышала его реплики, а если бы услышала – дала бы отпор.
    - В отношении Валерия советую меньше с ним видеться. Поговорить по телефону, встретиться случайно или нарочно  в городе, ничего конкретного не обещать, вести себя подобающе и серьёзно. От таких людей можно ждать больших неудобств жизни. 
    - Не зря хотела поговорить на эту тему. Я тоже так думаю. Иногда Федя подсмеивается над моей специальностью  метеоролога, но я научно даю ему отказ над его репликами.
     Все последующие дни отдыха Наташи с Федей прошли хорошо и удачно. Мать Фёдора была в прострации, ни на что не реагировала, о чём-то думала, вроде бы не замечала сына с невесткой, которые гостили у неё два дня. Отъезд прошел не замечено – сын друга Николая Ивановича, предложил Феде и Наташе поехать в город на его транспорте. Рассвет раскрыл объятия, пообещал прекрасную поездку, открыл купольный небосвод василькового цвета, махнул прощание детей родителям, поспешил шестьдесят километров в час, в сторону большой дороги.

                Часть вторая
   
    Дина перебирает фасоль, говорит коту, что пристроился рядом:
    - Получили письмо от Наточки. Привет тебе передаёт. Чувствую, хочет что-то рассказать, посоветоваться, решить, а без нас не может. Обещала  приехать.  Вчера так красиво пригревало – сердце заходилось от радости. А ты, котик, как думаешь, когда приедет Наточка? Молчишь? Не качайся, не придумывай ветер. Мама говорит, что ты качаешься на перемену погоды, а особенно на ветер. Присмотрись, какие мягкие дни носит весна!  Три дня  хохотала шумными дождями. Потом потеплело, и зацвели форзиция и кизил, вытянули головки тюльпаны, и даже слышно, как о чём-то удивительном шепчется сирень с кустом жасмина. Душей чувствую – Натуся скоро приедет. А ты вставай, пойдём варить борщ.
    Куда-то поспешил апрель, а май заиграл на балалайке такие весёлые мелодии, что даже петух бегал вокруг курятника, раскрыв крылья.
    - Захар, - обращается к мужу  Дина. – Ты не скажешь, куда спешит время? Перелистывая календарь, ахнула. На пороге лето, а мне кажется, что это только-только пришла весна.
     - В районе Нижнего Луга стоят запахи скошенного сена. Вспомнил, когда мы встречались, ходили в гости к моей тётушке. У неё огород в низине. Там всё время цветут дикие травы. Она их не косит, говорит, что грех такую красоту пускать под косу. Если они вырастают очень высокими -  серпом, снимая лишнее. Однажды ты спряталась в них. Я перепугался, чтобы не заблудилась.
     - Вроде всё это было недавно.
     - Вчера сидел на пеньке,  и наблюдал, как ветер-забияка целуется с ромашками. Дуновение его маленькие, лёгкие, нежные. А он к каждой ромашечке тянется ласкою, настроением, добротой. И тут ко мне дошло – он ведь выполняет огромную работу. Не было бы ветра – наверное, не было бы жизни.
    - И за кого я вышла замуж! Романтик и …красавец, - гладит руки мужа Дина и, переведя взгляд на крону белой акации, говорит радостно: - Пчёлы с самого рассвета не покидают это дерево. Ветки её отяжелели от мёда, значит, наши пасечники счастливы.
    - Вспомнила. Петр Зотович приготовил нам банку мёда. Пойду и принесу сегодня. Дочери подарим. Она обожает его.
    - У меня чутье, что доченька скоро прибудет. 
    Наташа приехала поздним вечером в пятницу, с порога сказала:
    - Вы себе не представляете, как я стосковалась за вами.   
    - А мы - за вами, - говорят родители. – Ваше извещение получили вовремя. Вот хорошее дело телефон. Через год наш куток будет телефонизирован.
    Долго пели полночь петухи, передавая друг другу время, когда всё дремлет, а они настороже. Свет в кухне Иваницких горел почти до утра – там шли самые что ни есть простые разговоры, но в них, жило что-то, очень нужное,  и необходимое.
    Следующий день выдался спокойный, с маленькими тучками на небе. Дина стоит на крылечке, всматривается вдаль, говорит Наташе:
    - Иногда я соединяю памятью куски жизни, начинаю устно писать повесть и жалею, что никогда не напишу её на бумаге.
    - А я не могу насмотреться в простор над нашим домом, как и не могу наговориться с тобой. Эта встреча – подарок судьбы. Посмотри, - весна огромной невидимой кистью расписала наш двор. Всё так быстро приходит и уходит, не могу ничего остановить, а так хочется, дабы удержать проходящее, хотя бы на пару часов.
    - У всего своё движение. У Вечности свои шаги, у нас – свои, у Времени – свои. 
    - Тётка Вероника как-то сказала, что соловьи своим пением источают мёд. Они всю ночь пели, а я радовалась их серенадам.  В детстве папа учил меня слушать природу в любое время года. Иногда, когда на улице мело и  ухало, он приглашал послушать зимнюю сказку. А  летом – говорил о звёздном мире, и даже трактовал, что небосвод – это мы сами.   
    - Мудрость приходит с годами, а мне кажется, что твой родитель был мудр со дня своего рождения. Меня он называет Тайной осеннего времени. Почему осенней  - не знаю. Утверждает, что в ней живёт радость и печаль, минувшее, настоящее и будущее.
    - В отце тоже заложена тайна, которая напоминает воду, то бурлящую, то в тихом течении,  а иногда она мечется – но всегда МЫСЛИТ.
    - Анна, мамина сестра, сравнивает ВЕК со спрессованной лестницей, - рассматривая вышитое полотенце, которое Наташа вывесила просушиться, говорит Дина: - Полотенца - это дороги людской жизни. Они – СУДЬБЫ ЛЮДЕЙ.
     - И откуда это всё у тебя?
     - Что именно?
     - Высказывания.
     - А ты проследи за собой, как иногда говоришь вроде бы цитатами.
     - Может быть. Посмотри, что напоминает тебе это облако?
     - Скатерть на столе. А столом здесь выступает круглая небесная даль.
     - Вспомни, как говорит бабушка, что у Вечности тяжёлые шаги, но она упрямо идёт вперёд. Я не раз думала об этом выражении, и знаешь, к чему я пришла? Нет? К тому, что мы повторяем её движение.
    - Диночка! – донеслось с дороги. – Ты дома?
    - Варвара идёт с магазина. – Несёт мне новости городка. Пойду, послушаю, уважу старую женщину, - говорит Дина и, прихватив с собой улыбку, направляется к калитке.
    Вернувшись, весело поведала новость, услышанную от Варвары, что Катерина Петровна, побила подругу, за то, что та занимается сплетнями, в отношении её, и нового воздыхателя.
     - У Кати новый муж?
     - Не муж. Просто ухаживает за ней один мужичок. Пока наши мужчины в леваде, расскажи, почему ты так рвалась к нам? – спросила Наташу мама.
     - Было дело.
     - Что-то особенное случилось?
     - Кое-что. Мне сегодня снился сон в отношении Зоси.  - Не уживутся они вместе.  Зимой он её ударил так, что она на работу не ходила три дня.
     - До этого доходит? А Валентина об этом знает?
     - Не думаю. Зосенька своим родным об этом не рассказала, заверила, что сама решит все проблемы. Валера извинялся, бил себя в грудь, что он не хотел, это вышло случайно.
    -  Об этом сообщила тебе Зося?
    - Я случайно зашла к ним. Она была дома. Лицо запухшее, синяк под глазом.
    - Плохое наследие досталось сыновьям Валентины. Я вот что скажу – ты рассуждай трезво, когда Фёдор начинает развивать свой упрямый характер. Не прогибай спину перед ним. Стой ровно. Он поймёт, что ты не из того теста, с которого можно лепить всё, что хочется.
     - Разлад у нас получается не из-за чего. Я пытаюсь не обращать внимания, а он, как только поспорит с кем-то на работе, приходит без настроения, цепляется по мелочам. Я уже знаю это – тут же прошу его рассказать, что случилось. Он выговорится – ему становится легче.
    - Когда у вас в этом году отпуск?
    - Скорее всего, в конце лета. Поедим по путёвке в Болгарию. Наши друзья там были уже дважды. Понравилось. Приехали загоревшие, похудевшие, подтянутые.
    - К нам загляните?
    - А как же без вас? – улыбнулась Наташа, прижалась к маме, спросила: - Завтра пойдём в дубовый лес?
    - Пойдём. Захара с Федей пригласили к Иванчуку помочь качать мёд. Работа интересная и с пользой. Есть предположение, что пчёлы помогают человеку  выпрямиться в доброте. А Феде это не помешает.
     - Значит, гуляем без мужчин два дня.
     - Мы вас ждали на первомайские праздники. Николай Иванович заглянул к нам 9 мая, сказал, что Валентина одна поехала к своей родственнице, вроде бы та дважды звонила им. Посидели здесь, поговорили, попраздновали.
     - На Первое мая приехать не смогли. У Зоси второго был день рождения.
    - Отмечали?
    - Лучше бы мы тогда заболели, или нас заставили работать. 
    - Что так? Говоришь, а в словах слёзы.
    - Не хотела рассказывать. Но …не могу удержаться.
    - Говорят, что несчастье нельзя таить. Поговори со мной, доченька,  я ведь не чужой человек, - заспешила Дина.
    - Давай пойдём на веранду. Там спокойнее.
    - Садись на софу. Видишь, как она пришлась здесь. Твой папа с Василием Данчуком переделали её. Уменьшили, чтобы не выпирала.
    - Мне иногда кажется, что отец к старости станет столяром.
    - Зимой сотворил два стульчика, да такие они получились у него модные, ласковые, уютные, что я трижды его за них поцеловала. 
    - А мой Фёдор весь в труде строителя. До старости далеко, но предчувствую, что он её встретит не так, как  вижу.
    - На столе кувшин с квасом. Отец сделал. Давай попробуем. От него нос слегка щиплет, - рассказывает Дина и, улыбнувшись, добавляет: - Принесу мармелад. Его купил твой папенька.
    - Снова сели за стол, - смеётся Наташа.
    - Гости в доме, почему бы не побаловать себя отдыхом?
    - Тебе когда на смену?
    - У меня пять дней отгулов.
    - А у нас с Федей отгулы за зиму. Я в феврале замещала сотрудницу, а Федя – в марте трудился без выходных. Готовили к сдаче дом.
    - Открою окно в сад. Прислушайся к овсянке, которая поселилась жить у нас. Птица она полевая, но что-то заставило её здесь ужиться. Где её гнездо - не знаю.
    - Может быть,  она сюда прилетает, а дом её в поле?
    - Всё может быть. Поле рядом.
    - Я тоже прилетаю к вам. Хорошо здесь. Какая-то неимоверная добрая сила тянет сюда. Помнишь, как дядя Владимир говорил о нашем хозяйстве, что оно наполнено полезной одухотворённостью. Ещё он говорил, что, якобы,  не только детей нужно хвалить, но и жилище. После его ухода мне казалось, что-то преображалось в нашем  дворике в лучшую сторону.
    - Гармоничное равновесие в жизни, и чуткое восприятие окружающего мира несёт людям истинную радость общения. Я наблюдала не раз, что с некоторыми людьми тяжело говорить, какое-то грузное восприятие мешает высказываться.
    Наташа  выпила квас, поморщилась, сказала приятно:
    - Квасок что шампанское. Надо же так изготовить его. Что ни год – новое в области науки брожения.
     - Мне кажется, ты никак не можешь начать рассказ о чём-то грустном, - ставит на стол салфетки Дина и, выглянув в окно, улыбается: -  Опять кот Фантик заседает на сороку, которая специально дразнит его.
     - Я не забыла. Трудно начать, хотя …
     - Что-то связано с Днем рождения Зосеньки?
     - До сих пор жалею, что мы не поехали к Демьяну Матвееичу в село. Это лучший  учитель Феди. Можно сказать – родная душа. Я вам о нём как-то говорила. У него именины первого мая. Так нет, Федя распорядился первого числа пойти на демонстрацию, а второго - на праздник до братика.
     - Именины  приятно отмечать. Вы молодые, родственники, не бедные, обеспеченные, что ещё нужно? – говорит Дина, подсовывая, дочери тарелочку с печеньем.
    - В том-то дело.  Было бы очень хорошо, если бы братья были уравновешенными и добропорядочными. Но случилось такое, о чём говорить страшно.
    - Страшно? – слегка заикаясь, спросила Дина.
    - Начну с того, что за два дня до первого числа Федор сказал, что Валерий решил отметить день рождения жены, который приходится на второе мая. Мы посоветовались не покупать подарок, дать деньги, а они распорядятся, что им нужно. Стол Зося накрыла красиво и умело. Посидели, поговорили, попраздновали. Мы с именинницей  пошли в кухню мыть посуду, а братья остались за столом. О чём они толковали – не слышала. Когда речь их усилилась, повысились тона, мы переглянулись и, даже улыбнулись, знали,  это бывает у них не первый раз. Покричат, постучат кулаками об стол и … разойдутся. Но тут вдруг  я седьмым чувством  почувствовала  – дело идёт к чему-то более трудному. Не помню, как открыла дверь и увидела в руках Валеры ружьё, направленное на Фёдора. Мгновенно, с какой-то молниеносной силой толкнула Федьку, и вместе с ним  оказалась на полу. В эту секунду прогремел выстрел. Дальше была тишина. Как поднялась, не знаю. Федор непослушными руками поправлял брюки, лицо его было белым-белым, а глаза невидящими. Рядом с Зосей стоял их сын и неотрывно смотрел на отца. Губы его тряслись, он не плакал, не кричал, он просто смотрел впитывая, что-то, по его пониманию, злое и гибельное. Я пришла в себя только тогда, когда услышала слова Валерия:
    - С этой минуты ты мне не брат, а злейший враг. Уходи, и чтобы ноги твоей никогда в моем доме не было.
   До утра Федор не спал. Я не задавала ему никаких вопросов – понимала, может, он и не помнит, что вызвало ярость Валерия. Ему необходимо было отойти от ужаса смерти, которая по чистой случайности обошла его. Только на второй день, за ужином, Федя рассказал причину, вызвавшую такую реакцию брата. Оказывается, Валерий узнал откуда-то, что мы взяли участок для строительства дачи.  Стал кричать, что его семье негде жить, а брат затеял себе стройку усадьбы. Другой бы на месте Феди встал и … ушёл молча. Но тут сыграли гены – он встал «на дыбы», и пошло … слово за слово – результат.
    Наташа замолчала, налила себе снова квасу, выпила, сказала, подбирая слова:
    - Предчувствую, они никогда не помирятся. Останутся врагами на все оставшиеся годы жизни.
    … Через три дня Наташа с супругом собралась к родителям  мужа и, покидая  дом отца и матери, сказала:
     - Ждите нас осенью. 

                Часть третья
               
      Прошло немало дней, с того времени, когда Наташа тихо рассказала матери историю вражды двух братьев, из которой вывела неутешительный результат. В этот раз она прибыла в дом родителей одна. Под глазом у неё виднелся остаток синяка, оставленного гневом Феди, когда он вздыбился, зачем она покрасила в кухне пол сама, без его, ведома. Тот день был её последним в квартире супруга. После взмаха Фединой руки молча собрала личные вещи, сказала учтиво: - Прощай, -  и, легко прикрыв дверь, ушла в сумерки вечера. Ночевала на работе, благо там была кушетка. Следующий день раскрыл ей истину её бытия – так жить невозможно, когда один может позволить себе делать то, что хочет, а если другой не подчиняется – получает синяки. Не объясняя, что произошло, написала заявление на отпуск за свой счет и отправилась в дом родителей.
     … При разводе Фёдор сказал, что Наташа не имеет права на его квартиру, так как он её получил без неё. В отношении дачного участка – он ещё не был оформлен, значит – там тоже всё отпадает. Наталья и не пыталась судиться за мебель и все пожитки,  нажитые вместе с супругом за три года брака.  Сняв квартиру, стала ждать очередь на получение  личного жилья, которое, по её расчётам, произойдёт через год. А через полтора годика, когда она обживала своё собственное жильё, познакомилась с приятным мужчиной тридцати пяти лет, с которым у неё завязался роман. У Эмиля была не только квартира, но и персональная дача, машина и …его умение ладить с людьми – он  работал главным инженером большого предприятия.  Свадьбу отметили в ресторане, а через два года у них родилась двойня – дочь и сын.
 
                Часть четвёртая

  … - Мамочка, присмотри за малышом, я иду с дочей к Даниловне за молоком, - зовёт Дину, Наташа.
    - Иди. Мы сейчас будем собирать яблоки. Дедушка приедет,  вместе поедем в Графский лес.
    Дорога за городком уезженная, тёплая, спокойная. Внуки Дины - Северин  и Ксюша - большие, им по пять лет, всматриваются через окна машины, задают вопрос за вопросом, пытаясь узнать, куда они едут, что увидят, кто в лесу живёт, почему разные по цвету поля.
    - А вот и лесной массив, который здесь называют Графским, - тормозит Захар и, открыв дверцы машины, заявляет весело:
    - Отдых! Даю вам два часа на беготню, собирание грибов, ягод, цветов. Обедать будем  под высоким дубом. Там я вам расскажу сказку о нём. А  сейчас малышня пойдёт со мной к роднику.
    Отголоски детей ещё были слышны, когда Дина, присев на пень, спросила дочь:
    - А как живёт Федя? Вы с ним встречаетесь хотя бы случайно?
    - Иногда он звонит.
    - Как? Зачем?
    - Не ведаю. Звонит, и всё.
    - Удивительно. Он помирился с братом?
    - Нет. И никогда этого не будет.
    - Враги, - грустно произнесла Дина и, помолчав несколько секунд, добавила: - Как страшно так жить.
   
                Часть пятая

     Дина стоит у калитки, всматриваясь в улицу, по которой идёт Захар с торбой на плечах. Когда он уже был близко, вышла навстречу, спросила,  поправляя посидевшую прядь волос:
    - Устал? Нет? А я устала тебя ждать.
    - Новость несу не очень приятную. Виделся с Николаем Ивановичем, бывшим сватом. Посидели в парке, поговорили, погрустили. Рассказывал, что приезжал Федя, а на второй день – появился Валерий. Посмотрели братья друг на друга как заклятые враги, и разошлись. Федя в минуту собрал вещи и спешно, вроде бы его кто-то догонял, поспешил уйти. Василий Васильевич, товарищ Николая, сказал позже, что Фёдор бежал за автобусом, но успел уехать.
    - Весной, когда Наташенька приезжала с Эмилем к нам, рассказала, якобы встречала Зосю. Посидели за чашечкой кофе, вспомнили прошлое. Зося давненько разошлась с мужем. Он женился на женщине, которую гнёт в дугу, но не на ту напал – она даёт ему от ворот поворот. Тогда же Зосенька поведала Нате, как они с Валерой, когда ещё были вместе, пару раз случайно встречались в городе с Федей. Но оба брата отвернулись друг от друга, как будто чужие люди.  Мне очень их  жаль. Может быть, и хорошо, что у Феди нет детей. Кто знает, а вдруг генная система оставила бы отпечаток того характера, который передался ему и Валерию от матери.
    - Так оно так, - ставит на скамейку торбу с продуктами Захар. - Я даже представить себе не могу, как это было бы, если бы я, скажем, стал врагом брату или сестре.
    - Когда Наташа передала разговор с Зосей – я как будто увидела сцену, -  идут навстречу друг другу родные братья, а,  поравнявшись, расходятся, неся в сердце ненависть и злобу.
    - Это бывает. В селе Заречном врагами стали мать с сыном. Жили рядом, а когда встречались в дороге – обходили друг друга.
     Дина ничего не ответила, молча вынула из торбы хлеб и муку, понесла в дом, положила на стол, а сама остановилась перед иконой, долго молилась, рассказывая, Матери Божьей о случайных расхождениях житейских мнений между родными братьями. Просила сердцем, чтобы уразумели Валерий и Федор, дабы нашли одну дорогу к миру: Ввойна  из-за пустяка не нужна никому - ни им, ни их родным, ни людям Земли.
     С образа на Дину смотрел святой лик Матери Иисуса и, как показалось ей,  грустил и плакал вместе с ней. 
    
      
                ВАНЕЧКА
 
     - Такой красивой зимы я давно не видела, - говорит Анна Семёновна племяннице Лие, прикрывая дверь в Ателье мод. – Всю ночь шел снег, и о чём-то говорил. 
    - Он шептался с красавицей Ночью, - смеётся девушка.
    - Не удивляюсь твоему высказыванию. Наш род весь поэтичный и сказочный.
    - Папенька читает стихи так, как вроде бы выступает перед публикой. Об этом хорошо знаешь. Он же твой родной брат. Хочу заметить – часто говоришь  повестями. Вчера вела беседу  о соседке Варе, которая, по твоему разумению, любит чужого мужчину. Её ворованная любовь ведёт к развалу семьи.
    -  Но это правда.
    - Ты описываешь их вроде бы случайные встречи так романтично, мне кажется - я читаю рассказ в книге.
    -  Какое счастье, что у меня такая племянница. Не знаю, как буду жить, когда ты по окончанию техникума уедешь.
    Лия шагнула к кустику, росшему у края тротуара, тронула, залюбовалась  густо падающим из него снегом, сказала, смешно приподняв брови:
    - А не пойти нам, моя госпожа, в воскресенье в магазины? В Новогоднюю ночь в центральном Дворце будет проходить карнавальный праздник. Принять участие можно будет при наличии маски и оригинального костюма. А его у меня нет. Нужно что-то придумать. В магазинах найду всё, что нужно,  – одним духом выдала Лия. 
    - У меня костюм для тебя готов. Держу с того времени, когда моя Марго была студенткой. Костюмчик под названием, Зимняя ночь. Там всё в меру и очень оригинально сделано – художественные параметры соблюдены.
    - А почему я его не видела?
    - В минувшем году ты была ведущей, а, значит … -  радуется Анна.
    - Значит, в этом  буду играть Ночь. Красиво придумано. Спасибо.
    - Имею предложение. Давай пройдёмся узеньким переулочком возле больницы. Выйдем на Новосёловку, а там чуть больше квартала к дому.
    - Согласна.
    - Эту тропу я открыла случайно. Путь в два раза короче, а ещё, в придачу, место замечательное – с одной стороны деревянный забор, а с другой -  каменно-железный, огорожа, как произведение искусств. За ним – три дома, пришедшие к нам с 19 столетия. Кто там проживает – не знаю, думаю, люди не из нашего  сословия.
    - Понятно, - рассматривает аристократические архитектурные строения Лия,  замечает: - Не хотела бы здесь жить. Всё нормально, но …  не вижу  живого движения.  Музейная тишина не по мне. 
    - Ты не только поэтично-романтичная особа  – ты ещё женщина, умеющая оценивать роль творчески-созидательного бытия.
    - Благодарю за оценку моего видения. Дополню - центральный вход в больницу пора привести в порядок. Смотри, как криво играет калитка, - примечает девушка.
    - Вижу. Через двадцать метров улица Новых поселенцев. Являюсь свидетелем, как она обновилась.
    - Читала. Названа она в честь фамилии какого-то деятеля.
    - Не только от фамилии. Новосёлов предложил местному руководству города рушить старенькие полуслепые домики, дожившие с прошлого, до нашего  века,  и дать  возможность строить новые. А тех жителей, кто не в силах это осуществить – переселить в новые квартиры. По образованию Новосёлов  архитектор. Так появился здесь интересный район. Прошлое название его, Студень, переделали, в Новосёловку.
    - Люблю людей, умеющих жить и трудиться на пользу не только себе, но и других жителей земли.
    Анна Семёновна остановилась, посмотрела себе под ноги, сказала с удивлением:
    - Кажется, что-то скрипнуло под сапогом.
    -Так это замёрший камушек. Смотри, как крепко сел среди снега! – улыбается Лия.
    - Камушек причина остановиться. Приметила – за нами, от больничных ворот, идёт парень. Тихонечко оглянись – это не один из твоих поклонников? Дело в том, что он давно мог нас обогнать, но …
     Лия скосила взгляд в сторону, тут же зарумянилась,  еле выговорила: - Иван. Это  он.
    - Не тот ли Ваня, который увёл тебя из-под носа у Пети?
    - А при чём здесь Петя? Он мой товарищ, не больше.
    - Угу, - протянула Анна. – Я твоя тётушка, а это много значит. Петя для тебя приятель, а ты для него девушка, в которую он влюблён.
     - Не заметила его влюблённости.
     - Видела и видишь. Только Пётр не для тебя. Он очень простенький. Окончив школу и армию, освоил профессию слесаря и ему больше ничего не нужно. А ты человек не его склада. Тебя манит другой мир в жизни людей.
    - Ты права. С Петей легко и весело, но не то, что мне нужно.
    - А Иван?
    - Он совсем иной. С ним интересно. Петя не виноват, что два вечера провела с Ваней. Это я так решила.
    - И верно решила. Сейчас зайду в дом, а ты подожди Ивана. Если уйдёшь со мной - покажешь свое невежество.
    - Не уйду я.
    Когда дверь за Анной закрылась, Лия пошла навстречу парню и, не дойдя к нему метра три, остановилась.
    - У меня чуть сердце не выпало с груди, когда случайно увидел тебя, - заговорил Ваня, счастливо заглядывая девушке в глаза.
    - Привет! – засмеялась. – Не пойму, почему ты гуляешь  в рабочее время?
    - Начальник заболел. Вызвали Скорую. Пришлось ехать с ним в больницу. Пока решался вопрос,  как с ним быть, задержался. А ты где была? Это твоя тётушка?
    - Ходили  в ателье.
    - Если имеешь свободное время, можем прогуляться. На работу сегодня  уже не пойду, да и работы там нет. Почистили снег, перенесли котельцы под крышу и …по домам. Завтра приступим к работе в новом микрорайоне.
    - А у меня лекции закончились в двенадцать. До вечера далековато, можем бродить городом, сколько выдержим.
    - Значит, будем бродить долго, долго, и любоваться красавицей-зимой.
    - Согласна. Вот только как ты оправдаешься перед мамой, где ходил?
    - А ты перед тёткой?
    - Тогда в путь-дорогу. Я предлагаю взять направление в центр.
    - Потом, с центральной дороги повернём левее, к окраине местечка, под названием  Сосны. Вчера думал об этом. Из пяти районов городка, он самый старый и романтичный. Там живёт мой дядя, родной брат отца. Пока будем идти, расскажу краткую историю Сосен. Или ты её знаешь?
    - Не знаю. Я ведь родилась не здесь.
    - Ладно. Начнём с первых поселенцев, присмотревших здесь место для обитания. Как оказалось - местность им понравилась. Первые дома, первые семьи, первые события, которые закрепили союз людей в единое целое. Это было уже село со своим центром. Буквально рядом с ним  рос красивый сосновый лес, который вписался в структуру пахотных земель и  зелёным оазисом, для выпаса скота. Исторических документов, как родилось здесь селение, нет.  Кое-кто из научных деятелей утверждает, что это было приблизительно в 1200-х годах. А вот в отношении сосен, тут бытует иное мнение, якобы их люди посадили сами. Всё могло быть. Только правдой осталось - между лесом и озером, которое ныне игриво вписывается в живописную картину города, люди нашли место для обитания. Что может быть красивее и полезнее, чем вода и лесистая местность? Со временем  здесь стал обосновываться,  городок Он ширился, ему не хватало места, и…он двинулся за лес. Так и пошло. Но, опять-таки, время не стояло. Сосны постепенно рубили, лесок уменьшался и к нам пришёл в таком виде, как мы его принимаем. Сегодня его вырубка запрещена. 
    - В этом месте растут сосны старые и молодые. Что это?
    - Когда пожилые деревья умирают, на их месте жители подсаживают новые. Возле дома моего дяди вытянулись в небо три молодые  сосны и одна ель. Вот мы и пришли, как раз к тому месту, которое вызывает у меня изумление и удивление. У перекрёстка двух, довольно широких улиц, растут двенадцать сосен. Ветки их так переплелись, - издали кажутся абажуром или зонтиком. Мне бы хотелось сделать фотографию их, сверху.
    Лия весело посмотрела на Ивана, улыбнулась, предложила:
    - Давай полезем на них. Я тебя поддержу, а ты их сфотографируешь.
    - Согласен. Но это будет в другой раз, сначала я куплю фотоаппарат, - засмеялся Иван.
    - А я надену спортивный костюм, чтобы было легче взбираться.
    - Значит, договорились, - нежно прикоснулся к плечу Лии Иван. – Пока суть, да дело – перейдём к разговору о  красавицах-соснах. Они перед нами во всей своей бытности. Когда я был малым, бабушка рассказывала чудесные сказки, где в одной из них обитал лесной Леший. Он обожал Лес, в котором жил длинные-предлинные века. Но в лесу кто-то посадил, а может быть, сами стали расти еловые и сосновые деревья, и вскоре заняли большую территорию. Молодой Ветер очень любил гулять в их густых кронах, создавая при этом необычно-огромный шум. Леший в это время убегал, потому что мог оглохнуть от ревущих  звуков и громкости. Поэтому когда я впервые увидел эти сосны – вспоминал Лешего. Но сколько бы ни прислушивался я к звукам ветра, слышал только прекрасные мелодии, которые были разными: иногда светлыми и радостными, иногда – глухими и грустными, иногда они напоминали песни, которые пела маменька.
    Лия слушала Ивана, а в её видении бушевал ветер, играя сосновыми кронами, а Ваня стоял  и внимал собой музыку Природы.
    - Ты о чём, задумавшись, шепчешь? – вдруг спросил парень.
    - Так … показалось …
    - Угадай, о чём я мечтаю, глядя на эти деревья?
    - О том, сколько им лет.
    - И это тоже. Мечтаю побывать в финских лесах, где растут корабельные сосны. Говорят, от них исходит такая естественная, аура - вовек не забудешь.
    - Я бы тоже не отказалась там побывать.
    - Тогда поедем вдвоём, - спокойно предложил Иван. - Соглашайся, я серьёзно говорю.
    - Поживём – увидим, - улыбнулась в ответ и, рванувшись к соснам, обняла одну, прижавшись всем телом к стволу, оглянулась, посмотрела на парня, позвала: - Ванечка, последуй моему примеру!
      Так стояли они несколько минут, соприкасаясь руками, ласково посматривая друг на друга.
      Дальше их путь бежал в разговорах-воспоминаниях сквозь прожитые  годы.
    - После шестого класса за мной приехала тётушка София из Одессы, - задумавшись, ушёл в разговор Иван. -  Я тебе говорил, - с юных лет она  мечтала стать врачом. Мечта сбылась. Соня  намного моложе моего родителя, ей повезло в том плане, что школу окончила после войны. Сразу же уехала в Одессу, и без всяких проволочек поступила в институт. Напористая и умная. Сама, без чьей-то помощи пробила себе тропу в жизнь. Муж её - работник банка, тихий, воспитанный, образованный, он всю жизнь влюблён в Соню, признаётся ей об этом при детях и гостях. Но главное, что София, я её называю по имени, изучив морскую воду, почти все болезни лечит ею. В отношении заболевания горла, или заложило нос, уши и т. п. – это мелочи. Она приноровилась лечить водицей болезни желудка, кишечника, почек и печени. Кроме всего – отступают болезни суставов, нервов, сердца, кожи и много чего иного. В отношении матери, а у неё вырезали часть желудка, говорит, что напрасно мама не доверилась ей, до сего времени жила бы с целым и невредимым. А так её перевели на группу  по инвалидности. Я тогда был в армии, а иначе … всё могло быть иначе.
    - Ты море увидел впервые в 13 лет? – спросила Лия. – А я его вообще ещё и не видела.
    - Увидишь. И полюбишь так, как его любит Соня и я. Мама более-менее  равнодушна к нему. Ты себе не можешь представить, как я в первый раз остановился на морском берегу и, не отрываясь, вглядывался в даль, где на рейде стояли белые лебеди-корабли. Такое чувство, как будто я лечу к ним над морской гладью, а они ждут меня,  покачиваясь на песенно-серебряной  волне, тихо улыбаясь. Это видение не покидает меня с того момента, до сего часа.
    - Счастливый, - мягко проронила Лия. – Я без зависти тебе об этом говорю. Ты заслужил такую жизнь - видеть то, о чём мечтаешь. Придёт время – поедешь любоваться корабельным лесом. Кто знает, о чём расскажет он тебе при встрече?
    - А ты где будешь тогда? – засмеялся Иван.
    - Рядом. Ты же меня пригласил  в путешествие по Финляндии.
    - Тогда поедем. Это желание я сегодня же запишу в свою тетрадь, которую называю Сокровенной.  - С шестого, по десятый класс - летом бывал на море. Однажды спросил Соню - вода в разных морях одинакова или ..? Нет, - ответила тётушка. Оказывается, есть целая наука о качестве и температуре воды в разных морях и океанах. Не каждое море лечит одинаковые болезни. Приоритет зависит от водного состава, от размещения их на земле, от климата, от времени года. Выходит, что система ценностей разносторонняя. Чтобы яснее объяснить, что такое море с его полезностью и необходимостью, нужно подобрать краткость выражения. Ненавижу бродячие слова, где путаются мысли и предложения.  Короче – морская вода удваивает силы человека, от неё идёт заряд энергии. С морем нужно поздороваться, поговорить, посоветоваться. Если Средиземное море лечит многие заболевания, то Балтийское – в основном дыхательные пути. О Мёртвом писал Аристотель, и дал ему характеристику - уникального. Из всех водоёмов земли оно находится ниже уровня моря на 400 метров. Есть предположение – Мёртвое море возникло на месте Содома и Гоморры. Морская вода – это союз любви и желаний.
    - Моя подруга Рита уши мне прожужжала, как она отдыхала в посёлке возле Чёрного моря. Хвасталась, что знает, как прощаться с морем, чтобы вернуться к нему ещё раз.
    - Интересно, какое заклинание она произнесла, уходя с берега?
    - Смешно слушать: - Море, море, дарю тебе монетку, вспоминай обо мне и… помоги приехать сюда ещё и ещё.
    - Кто знает, а вдруг оно услышит её. Говорят, - в первый день встречи, с морской гладь, нужно вынуть из кошелька монету, положить на берег, пообщаться с морским простором, поднять денежку, и, снова засунуть в кошелёк. В день отъезда бросить эту же монеточку,  в прибежавшую волну с мыслью – вернуться сюда назад.
    - У моей тетки Анны в квартире есть несколько морских камней и две большие ракушки. Она ими лечит упадок сил и духа.
    - Как именно?
    - Прикладывает к ушам и слушает прибой.  А ещё кладёт рядом с собой и … уходит в лечащий сон.
    - Умно.
    - А для меня вода, любая, какой бы она не была – загадка, - задумавшись,  говорит Лия. – Возьмём, к примеру, снежинки. Ведь это тоже вода.  Растают на руке капелькой водицы. А мне хочется спросить, откуда они, эти капельки, прибыли? Представь себе, когда я училась в школе, преподаватель физики выводил формулу круговорота воды в природе. С моей ладошки унесётся невидимым паром водичка, примкнёт к облачку, которое постепенно будет шириться, набираться влажности, и … упадёт дождиком на землю, чтобы снова и снова проделать круговорот. А я задаю себе вопрос - могут ли несколько капель воды, которые я подержу на ладони до испарения, вернуться ко мне когда-нибудь? 
    От таких слов Иван даже остановился.
    - А ты не такая, какой себе представил. Надо же. У нас одни и те же мысли в отношении воды. Как-то, купаясь в море, увидел в просторе неба две тучки. И тут сам собой возник вопрос: которая из них примет капельки, испарённые с моего тела, когда выйду на берег обсушиться? 
    … Вечерние сумерки постепенно заполоняли городок, кутая его в серый платок. Лия с Иваном медленно идут Радужной улицей и, дойдя до перекрёстка, улыбнувшись,  повернули в сторону Соснового переулка.
    - Приятную информацию несёт нам вечерняя пора. Мечта становится реальностью, когда ты её развиваешь. А мне хочется свой сертификат мыслей расставить так, чтобы  получить от него благодарность.
    - Мама говорит, что всё, что происходит с человеком, нуждается в благодарности.
    - Даже зло?
    - И оно тоже.
    - Не думала, что за один час можно обогатить своё познание настолько, что иногда за год не узнаешь. Миллионы, да что там миллионы, миллиарды  раз повторяет человек - учиться нужно всю жизнь. Это мне большой урок, чтобы знала, с кем общаться, - вздохнула девушка и, схватив ком снега, швырнула в Ивана.
    - Ага, ты так! Берегись! – отозвался, парень и, обнял Лию, сказал тихо: - У тебя очень красивые губы. Они созданы для поцелуев.
    …Всю ночь декабрь выполнял свою работу – сыпал снегом так красиво и азартно, что жители удивлялись: откуда такая прыть у начальной зимы – закидать город снежными взгорьями?
     Лия спешит на лекции, повторяя в уме урок. Вдруг заметила Петра Шильмана, идущего к ней навстречу.
    - А я к тебе, - сказал, слегка запнувшись, парень.
    - Прямо с утра?
    - Вчера вечером не дождался. Ты обещала прийти в кино.
    - Ой, прости. Забыла.
    - Тебя дома не было.
    - Ходила на свидание.
    - Что?
    - На свидание ходила. Не имею права, или … ты не разрешаешь?
    - Но …
    - Без но. Я говорю серьезно.
    - Кто он?
    - Парень. Умный и воспитанный.
    Петя потупил взгляд, покачал головой и, не сказав ни слова, резко развернулся, ушёл через дорогу.
    На душе Лии стало как-то не по себе. Петра она не любила, просто хорошо относилась к нему. С ним не скучно, свободно, не обременительно. Чувствовала, ему она нравится, даже очень. Только далёк он от её сердца. Вдруг ей захотелось окликнуть его, сказать что-то приветливое, нежное. Но тут же другая мысль зачеркнула желание продолжить диалог – всё,  что есть в действительности, она выложила ему кратко и конкретно.
    - Где ты вчера гуляла и с кем? – спросила Лию подруга Майя, в коридоре училища. – Ко мне приходил Петя, искал тебя, беспокоился.
    - Я была в удивительном путешествии.
    - С кем?
     - С Ванечкой.
     - Это тот, с танцев?
     - Его зовут Иван, а я его называю Ванечкой.
     - Ого! Это на тебя не похоже. Сразу и … в любовь, как в омут.
     - Не в омут, а – в идиллию жизни.
     - Ладно. Поговорим позже. Звонок на урок.
  …Лие показалось, что лунный диск  оставил на её руке отпечаток чего-то светлого и загадочного.
     - Посмотри на мою руку, - мягко говорит Ивану, - не видишь серебристого оттенка на ней?
    - Вижу. А ещё я вижу красоту её изгиба. Мне нравятся руки мамы: нежные, добрые, спокойные. Прикосновение их помню с детских лет. Как только мне было больно, мама гладила то место, где ударялся, говорила напевно, улажено, тихо. От её слов на душе становилось приятно и хорошо. Твои руки похожи, на её.
    - У моей тети Ани, где я живу, руки небольшие  и нежные. Одно их движение говорит о  душевной доброте.
    - Она по профессии агроном?
    - Да. Работает в городской экспериментальной лаборатории. Если бы жила в большом городе, стала бы учёным. Ей трижды предлагали переехать в областной центр. Не могла. Муж у неё работал в военкомате. Не от неё зависел его перевод. А без семьи – не видела себя отдельно. Недавно мы с ней перебирали книги. На полке у неё красуются научные труды многих учёных, в том числе Вернадского. Листая его книгу, тётя вдруг спросила, знаю ли я, что объединяло Вернадского с Гёте. Как, по-твоему, что я ответила?
    - Что-то вроде бы - они оба любили природу в её неизгладимо-действенной красоте, - слегка задумавшись, ответил  Иван.
    - Близко, но не то. О Гёте он сказал, что они оба натуралисты. Их труды  объединяет естествознание, у которых Вселенная единое целое. Его знание семи языков несло умение читать в оригинале труды учёных многих стран. А ещё, он имел дар осмысливать явления природы. У тётушки есть книга, в которой Вернадский дал точную характеристику появления саранчи в Северной Африке.
    - Интересно. О Вернадском мне говорил мой преподаватель ботаники. Его высказывание о неписанных ЗАКОНАХ природы должен знать каждый живущий на земле. Эти Законы неоспоримы и действенны.
    - Когда речь заходит об исчезновении  с Земли разных видов животных, у тёти на глазах появляются слёзы.
    - Когда думаю, что мы, ныне живущие, не задумываясь,  уничтожаем то, что создавалось природой миллионы лет, становится страшно. Вечерами выхожу во двор послушать тишину. Как таковой тишины в мире нет, есть относительная - та, которую принимает человек без шумов. Во Вселенной всё в движении, а это значит – звуковое. Всматриваясь в поднебесье,  слышу перезвон звёзд. Не веришь? Тишину люблю потому, что она успокаивает душу и сердце. Если разобраться, мы всё время находимся среди грохота, разговоров, городского волнения. Если бы кто-нибудь из соседей заметил, как я, ночью стою возле калитки и  провожу перед собой руками в виде спиралей, подумал бы, что я ведьмак. Это я делаю для себя. Один взмах руки по всей Вселенной – и пробегут гравитационные волны. Это не великое достижение человека, понятно всем. Их невозможно измерить, но … они есть. О СПИРАЛЯХ ВРЕМЕНИ мне рассказывает мой давний друг. Правда, он старше меня на пятнадцать лет, но наши беседы дополняют жизнь положительной энергией. В одно время я  хотел стать физиком. Но… признал, что не потяну эту лямку.
    - Мама кем тебя хотела видеть?
    -Строителем, или архитектором. Правда, у меня нет усидчивости, чтобы  рисовать и чертить.
    - Учиться желаешь, а куда именно собираешься поступать, не знаешь.
    - Скорее всего, в архитектурный. Есть у меня негласный план. Для того, чтобы стать архитектором, нужно перебраться жить в областной центр, где имеется очное и вечернее отделение. Я могу работать и учиться. Так многие делают. Без собственного труда не потяну учёбу.
    - Правильно. Выход надо искать заранее, иначе не сбудутся мечты.
    - А чем займёшься ты после учёбы?
    - Учёбой, - засмеялась Лия.
    - У нас намечается одна тропа. Это меня радует.
    - И о чём мы только толкуем в такой красивый снежный вечер? Давай поговорим о поэзии. Как тебе такой расклад, - будем читать стихи в распев, как их читают многие поэты. 
     - Начнём с меня.
                Садятся звёзды под застрехи,
                Сжимая градусникам ртуть.
                Всё шире круг, всё дальше вехи
                Уходят, в бесконечный путь.
                Как нет конца у звёздной сферы,
                Так нет у Вечности черты,
                Так нет для мужества и веры
                Границ, дерзаний и мечты.
    Иван приостановился рядом с высоким дубом, который горожане называют Прадедом. Погладил его могущий ствол, сказал ласково: - Я знаком с человеком, который ухаживает за ним. Говорит, что он рос рядом с домом его отца. И действительно, присмотрись к крыльцу. Что ты там видишь? Колокольчик? Он до сего времени работает. Правда, Павел Андреевич не живёт  здесь, в этом доме обитает его племянник. Своих детей у Андреевича нет, поэтому он научил родственника любить не только здание, которое имеет свою гордую архитектуру прошлого, но и землю вокруг него. Земельки там мало, зато гладиолусы не перестают цвести с весны до октября.
    - Почему гладиолусы?
    - Скорее всего, кто-то из его родственников имел к ним какое-то отношение. Думаю – женщина.  У тебя имя от ЛИЛИИ. Знаешь значение его? Говоришь, что луковицы используют в пищу? Верно. А ещё и листья, в которых много минералов. Из молодых растений готовят  сок. А ещё   употребляют при некоторых заболеваниях. Сами цветы очень оригинальные. Их выведено около 1000 сортов.
    - Стихов о Лилии  не знаю, а вот об осени, которая поджидает зиму, кое-что запомнилось:
                Поджидал сентябрь зиму.
                Сеял ночью хлеб озимый.
                И кидал он зёрна хлеба
                То на землю,
                То на небо.
                Вон алмазное зерно
                Светит с неба нам оно!
    Спешил или не спешил декабрьский день, но он был очень доволен, что одна молодая пара бродит улицами городка; а  он их не подгоняет, не торопит, знает – они это его верные друзья.
      …Лия, где ты? – зовёт с крыльца Анна Семеновна  племянницу.
     - Я  в кухне!
     - Выйди на минуточку, посмотришь, как в лужах купаются воробьи.
     - Поели, можно и помыться.
     - Как это?
     - Я их угостила булкой. Шла с библиотеки, зашла в магазин, купила им саечку, нам – селёдку. Картошка в мундирах плюс селёдочка – приятное времяпровождение за столом, - говорит девушка, всматриваясь через окно на воробьёв, которые помылись и,  присев на ветки вишни, ведут беседы.
    - На улице совсем потеплело. Весь снег растаял. Ольга сказала, что звонили с областного центра – теплота продержится пять дней. Потом закидает снегом, припустит морозцем, а в ночь на первое января может быть вьюга. 
    - Палец в небо и … угадали погоду на две недели вперёд. Не очень я им верю. Метеорология  у нас отстает от действительности. Старые люди видели погоду за год вперёд по приметам. Иван говорит, что большая зима в этом году начнётся с 25 декабря. А до того времени – будет гостить ажурная погода. Это что-то в виде меленького снегопада, изморози, инея и лёгкого мороза.
    - Откуда он знает? – присаживается на стул Анна и, вдохнув аромат пищи, замечает: - От таких запахов слюнка течёт.
    -Так и надо. К селёдке я нарезала зелёный лук, что вырос у нас на подоконнике. На место его посадила новый.
    - Я немного задержалась у Олечки. Занесла ей  квадратную скатерть. Она переделает её в круглую. Добавит к ней кружева и белую вышивку. Золотые руки имеет Олечка. Ей поступают заказы с Киева, от модниц и богатеньких людей. Тебе передала  кружевной воротничок и манжеты. К весне справишь платье,  и будешь форсить в нём по городку, под руки с Ванечкой.
    - Если б он знал, как ты о нём говоришь, непременно пришёл бы поблагодарить за приятные слова в его адрес. Он хорошо воспитан.
    - Чувствуется. По твоим рассказам догадываюсь, - Ваня не только умный, но  и грамотный по жизни.
    - Единственное, что не нравится мне - его излишняя доверчивость. Рассказывал, как его подвели несколько раз приятели. Умудрился занять  денег почти незнакомому человеку. Конечно, тот долг не вернул. Сосед попросил мешок цемента, а взял - три. При отдаче твердил, якобы брал один.  Он всем прощает, говорит, что не хочет неприятностей.
    - Доверие – это прекрасная черта, но главное в ней – распознавать того, кому доверяешь.
    Вчера, гуляя в сторону Железки,  заинтересовал меня  строением – домом с мезонином. От дороги его можно не заметить. Улыбаясь, сказал, что кое-кому из писателей нашего города строение пришлось бы по нраву. Намекнул, якобы хозяин дома - давний поклонник автора произведения -  «Дом  с мезонином». 
     - Наш город имеет свою дивную и притягательную историю. 
     - Интересно, что имел в виду житель Мексики, соорудивший  домик в виде раковины. В нем всё напоминает море.  Даже морские отголоски  живут там. Его называют «Наутилус».
     - Если прогуляетесь с Иваном в сторону старого города, район Рынка, поверните в переулок Сада. Пройдите метров сто, и … обратите внимание на изгородь и окна здания. Потом расскажете мне, что вы там увидели.   
    …Зимние дни несли людям разнообразия своей красоты и неожиданности. Как-то в ночь городок испытал наплыв ветра со снегом. Днём всё успокоилось, а к вечеру пробежался дождик, переросший в снежную пургу. Лия подошла к окну, засмотрелась на игру снежинок, сказала тётушке:
     - Представить не могу, что по одному и тому же рисунку в природе снежинки не повторяются. Удивлению нет конца. Неужели когда-нибудь человек раскроет её тайну?
     - Нет - никто и никогда не расшифрует создание Мира.
     - Почему?
     - Не дано человеку это. Запрещено СВЫШЕ. Если люди будут нарушать ЭТИ ЗАКОНЫ – они погубят сами себя. Мудрое  предостережение заложено в анекдоте. Старого еврея спрашивают, с чего начнётся следующая война. Он ответил: – «С камня».
      …Праздник Нового года принёс жителям хорошее настроение. Два дня прошли для Лии и Анны Семёновны красиво и светло. За Лией приехал отец и, не задерживаясь, посоветовал ей и Анне ехать с ним.
    - Ожидается метель, и большой ветер. Поторопитесь, иначе будем ночевать в чужом селе, - советует родитель Лии.
    … Каникулы проходили быстрее, чем Лия ожидала. Праздники принесли много неповторимо-приятного и неожиданного. В первую очередь - её в родном местечке пригласили после окончания техникума  работать в новом магазине. А ещё с Армии вернулся парень, который ухаживал за ней, когда она училась в школе. Провожая, домой, сказал тихо, притягивая её к себе:
    - Свадьбу отгрохаем на весь мир. Жить будешь у меня. Я устраиваюсь работать на консервный завод. Машина будет в моих руках. Со временем построим дом. Своя вотчина – прелесть для жизни, - закончил Сергей и с размаху поцеловал Лию, но не в губы, а в щеку.
     - Ты что, сдурел? – спросила с возмущением.
     - Я знаю, что говорю. Ты мне нравишься давно. Не писала – это половина дела. Я тоже не мастак на письменные романы.  Главное – встреча.
     На второй день, Лия срочно покинула родительское гнездо, попросила маму не давать Серёже её адрес.
     … В квартире тётушки тишина и покой. Хозяйки нет дома. На столике остатки чаепития – значит, здесь кто-то побывал.
     Зимнее солнышко мягко осветило кухонное окно. Приготовив ужин, Лия стала наводить порядок на полках с чашечками.
    - Лиечка! Как жаль, что ты не пришла на час раньше. Угадай, кто у нас был? – услышала голос Анны Семеновны, и, оглянувшись, увидела разрумяненную, весёлую тётеньку, снимавшую шубку. 
    - Тодор Львович. Он давно, проходя мимо, засматривается на ваши окна.
    - Что ты! Не то говоришь. Он у меня в списке первый приятель.
    - Побывала здесь Мария Матвеевна.
    - Нет. Здесь час сидел за чашкой чая твой Ванечка.
    - Он сам пришёл? Значит, гостили без меня.
    - Рассказал, что у него на работе неполадки. Начальник снова в больнице. Прораб нехороший человек. Завезли цемент, а он сказал, что цемент испорчен и не принял его. Стройка заглохла. Кто-то своровал много кирпича, а начальник ни сном, ни духом не знает и не видит всего этого. Ваня  поехал в управление. К вечеру зайдёт к нам.
    По радио передавали концерт, но Лия его почти не слушала. Весь час думала о Ване, о его проблемах на работе. 
     - Я иду к Маше, - говорит Анна. – Вернусь через час, не раньше. 
    Тук! Тук! – часы отмеряют время. Вдруг до слуха донеслось лёгкое постукивания в дверь коридора. Пришёл Ваня, принёс коробку конфет, печенье и радость встречи.
    - Не то, что нужно, делается в том месте, где я тружусь. Воровство, спекуляция, непомерное списание материалов – а, кто за это ответить – неизвестно. Я уже кое-кому говорил об этом. Рекомендовали – не встревать. Не знаю, как поступать и как быть, - вздыхая, говори Иван.
    - Как это?  Необходимо срочно поставить в известность руководство города. 
    - На этом объекте я новый человек. Слышал, - прораб хочет уволиться. Если он уйдёт – придётся мне его заменить. Не хотелось бы.
    - Почему?
    -  Что-то подсказывает,  не всё так гладко, как он делает.
    - Тогда обратись в Райком.
    -  Попробую сначала поговорить с шефом. Он толковый человек, но … из-за болезни запустил работу. Есть у меня подозрение, что его кто-то заставил что-то непорядочное сделать, а теперь – держит в «тисках». Похоже на одного прораба и … главного инженера.
    - По твоим разговорам – дело не ладное. Берегись подвоха. Начальство виновато, а отвечать станет мастер или бригадир.
       … Электрические фонари никак не могут осветить все дороги города. Метелица гуляет во всю. В вихре шаманской  пляски кружатся миллионы снежинок, и каждая из них – неповторимая в движении. Что это такое, Лия не ведает, но неотрывно всматривается в их круговорот, придерживая рукой шапочку. Пять минут ждёт возле калитки Ваню. Он обещал сегодня прийти.
    - А вот и я, - улыбнулся Иван и, обняв Лию, зашептал: - Привет, любимая!
    - Не заметила твоего появления.
    - Я есмь сам Январь, милая Девица! Ты меня ждала? Если ДА – хорошо. Если НЕТ – утащу к себе в замок, и заморожу надолго! – прогудел голос Вани, и, он тут же, схватив девушку под мышки, закружил вокруг себя, смешно повторяя: - Вот тебе! Вот тебе!   
    - Я сегодня был в больнице у Василия Федоровича, то есть  моего начальника. У него вновь стрессовая ситуация.
    - Стрессовая?
    - Боюсь за него. Человек он подвластный давлению.
    - Кто, именно,  на него давит?
    - Только догадываюсь. Но не пойман – не вор.
    - А стресс и депрессия могут привести к тяжелым  последствиям?
    -Это явление готово привести к большим неприятностям. Тебе известен художник Ван Гог? А знаешь ли ты, что при депрессии он ел краски? Остановить его было не под силу никому.
   - Неужели медицина не может найти лекарства для этого заболевания?
   - Не знаю. Могу привести ещё пример этого жуткого заболевания. Например – Гоголь при стрессе сжёг свои два романа. Лёг и … умер Блок. А Леонарда да Винчи не спасли от смерти его бессонницы и депрессия.
    - Что же нужно предпринять при этом?
    - Говорят, что при этом нужно пить лёгкое кофе. Можно пуститься в путешествие. Об этом мне поведала Соня.
    - Люди говорят о депрессиях.  Я думала, это временное явление, само проходит.
    - Во многих случаях да. 
    - Что же делать Василию Фёдоровичу?
    - Я понёс ему кое-что отвлекающее. Хобби у него – лёгкие наброски и рисунки цветными карандашами. Купил альбом и набор карандашей. Думаю,  отвлечётся от негатива души и сердца.
    - Мне в рот залетел снег. Я его проглотила.
    - Ты его пережуй. Скажи, кто из животных лучше всего пережевывает пищу? Не знаешь?  Отвечаю – осьминог. У него не 8 ног, а всего две. Остальные – щупальца, в виде рук.
    - Это тебе тоже тётушка рассказала?
    - Нет. Прочитал в журнале.
    - Прислушайся, как хрустально хохочет вечер. 
    - Мама говорит, что ТИШИНА  благословлена  Богом. А этот Ветер, он тоже, наверно, благословлён. Смотрю на проносящиеся мимо снежинки и думаю - они похожи на мои мысли, которые появляются и … уносятся куда-то в неведомую даль.
    Лия остановилась, посмотрела на Ивана, спросила:
    - Ты, с каких миров  залетел на нашу Землю?
    -Меня перенесли из НЕИЗВЕСТНОСТИ на планету Земля мои соплеменники, и подкинули в семейство Кушниров, в виде младенца.
    - Умный ты.
    - Ты не глупее. Тогда признавайся, откуда ты здесь? – засмеялся Иван и, остановился,  крикнул куда-то ввысь, легко и мелодично: - Я люблю Лию! Слышишь, Зима?!
    - Уу-у-у- а-а-а-а-а! – отозвалось в глубине простора.
   … Дни, догоняя один другого, унесли январь, февраль и март. Юный Апрель запел на всевозможные голоса, выгоняя жителей города с квартир.
    …Анна Семёновна моет окно в кухне, говорит Лие:
    - К нам идёт Ваня.
    -  Договорились встретиться возле Трёх лип. Скорее всего, он освободился с работы раньше, - открывая дверь навстречу Ивану, улыбается девушка.
    - Как хорошо, что ты пришёл. Я приготовила гору блинов. Поможешь их уничтожить.
    - Спасибо.
    - Ты какой-то грустный.
    - Есть немного.
    - Что именно?
    - Прикрыли наш участок.
    - Как это прикрыли?
    - Ревизоры, и люди с органов.
    - В чём дело? Что-то неладное?
    - Вроде так. Василий Федорович не то, что изменился в лице, а почернел и помрачнел. Думаю, это не зря. Шепнул мне один мастер, якобы наш руководитель запутался в каких-то прибылях. А ещё ему «помог» запутаться прораб, уволившийся с работы недели две назад. Есть сведения – что он ещё уничтожил некоторые документы, этим подставил многих, в том числе и меня.
    - А ты здесь при чём?
    - Всё, что он списывал, заменял, подписывали и мы с Анатолием. В этом деле будет разбираться прокуратура.
    - Но ты же ничего от всего этого не имел, имею в виду денежных пособий и материалов?
    -Нам платили прогрессивки, дополнительные награждения к праздникам, за полцены выписывали некоторые материалы.
    - Если будут проверки, то виноватыми будут все, в том числе и рабочие.
    - Списки на получение дополнений к заработной плате составляли не рабочие, а … начальство. Подписывал их и я.
    - Новость действительно неприятная. Думаю - следователи разберутся, что к чему. Могут оштрафовать, вернуть незаработанные честно деньги государству, вынести выговоры и т.д.
    - У меня такое чувство, как будто над нами повисло чёрная мгла, в которой нет пробела и света.
    - Не падай духом, - забеспокоилась Лия. – Всё будет хорошо.
    -Если прораб, который «смылся», а он не раз замещал Василия Федоровича, сделал то, что я видел и знаю, будет большой скандал, который окончится тюрьмой.
    - Что ты имеешь в виду?
    - Один фальшивый документ  подписал с ним начальник, а … прибыль поделили пополам.
    - Ты хочешь сказать, что стресс у Василия Федоровича от таких дел?
    - Угу.
    Вечерняя апрельская прохлада несла в себе приятное понимание перемены погоды. Низко стелился ветерок, спешил куда-то, подыгрывая себе на виолончели ноктюрны Шопена. Лия взяла Ивана под руку, заговорила, пытаясь отвлечь парня от тяжелых мыслей:
    - Вечер сегодня необычный. Его вечная красота Бытия напоминает мне размышления моей бабушки, которая апрелем  определяет будущее лето.  Деревья сажала ранней весной. Они росли у неё повсюду:  в меже огорода, возле общего колодца, у дорог, на окраине леса, там,  где овраги, на взгорьях и т.д. Я недавно прочитала выражение Константина Паустовского, что никогда не поздно сажать дерево. Пусть плоды тебе не достанутся, но радость жизни начинается с раскрытия его первой почки.
    За неделю до Первого мая Ивана арестовали. Лия узнала об этом, от его друга Григория, который передал ей просьбу Вани, чтобы она знала, где он. Анна Семёновна забила тревогу, пересчитывая всех знакомых, кто имеет отношение к судам и прокуратуре. Через четыре дня Лия не удержалась, пошла к матери Вани узнать, что случилось, и что грозит ему в дальнейшем.
    -Какие-то документы подписаны начальником, прорабом и руководством  организации строительства, в том числе и Иваном, где запутаны большие деньги, вроде он тоже брал их из согласия и причастности, - вздыхая, рассказывает Надежда Андреевна и, поправив узел волос, вздыхая, тихо добавляет: - Не виновен он. Голову даю на отсечение – не виновен. Я уже ходила к заместителю прокурора, предлагала, - продам дом и все деньги отдам государству, что бы только не судили моего сына.
    - Нужен хороший адвокат, - грустно рекомендует Лия.
    - Адвокат от государства. С ним  уже общалась. Молчит, отвернув голову. Я ему и так, и сяк. Не помогают мои доводы, начать с ним нужный разговор.
    - К Ване пускают, или…?
    - Нет. Обещали завтра пустить.
    - Необходимо бить тревогу. Попросите дядю Ваню, он как мужчина больше разбирается в таких вопросах.
    Первомайские праздники и праздник для Победы прошли для Лии в грусти. Один раз ей удалось увидеться с Ваней. Говорил мало, рассказывал, что имеются документы, где он никогда не принимал никакого участия в списании и приписке денег, но … доказать нельзя. Там, то ли подделанные подписи, а может быть, ему сунули что-то подписать лишнее а он не увидел подвоха. Раскрыть суть дела трудно.
    - Из чего всё началось? – спросила Лия.
    -Из  рухнувшего  здания, что достраивала строительная организация. Взамен нового бутового камня  использовали старый, полуразрушенный. Два года и … оно рассыпалось.
    Расследование тянулось долго. Адвокат заверял, что суд разберётся справедливо.
    …Май постепенно ступал место июню. Лия закончила учёбу, получила диплом, готовилась к отъезду, когда к ней пришёл друг Ивана, Григорий и, опустив голову, сказал:
    - Хорошего мало. Один человек, работник прокуратуры, говорит, что за этим стройуправлением тянутся неприятные дела приписок с прошлого. Но тогда всё было закрыто, так как деньги государству были возвращены. Сейчас – дело развернулось вдвойне. Не только приписки, но и замена материалов тащат за собой шлейф тяжёлых нарушений. Всё  началось, когда в коллектив руководства влились два новых человека: один прораб и заместитель начальника управления. Но прораб отказывается от всего, а заместитель – сваливает всё на начальника. Крайними хотят сделать первых заместителей прорабов, двух бригадиров и двух мастеров. Им вменяют перерасход материалов и недоброкачественные цементные смеси. Рухнувшее здание, к которому Иван вообще не имел никакого отношения, не убавляет его виновности. Но нашли ещё одну стену строящегося дома, выполненную плохо. Там смесь не отвечают нормативам, а этими работами руководил он. Доказать, что всё нормально – значит, создавать определённую комиссию, а её не хотят создавать. Прокуратура, почему-то, подгоняет завершение дела. У Ивана есть мнение, - это не прокуратура подгоняет, а «волосатые» руки заместителя и прораба, которые «нагрелись» на этом деле.
    - Что же дальше делать? – запечалилась Лия.
    -Дядя Ивана ищет нового адвоката. Если этот не сумеет его защитить, будет вновь пересмотрено дело, тогда и заработает иная защита.
    Лия вновь ходила на встречу с Иваном, а,  возвращаясь, долго плакала, не понимая, как это всё случилось, и почему никто не обращает внимания на протест Вани, утверждающий, что всё это к нему никакого дела не имеет. Он готовь отдать все премиальные и прогрессивки, плюс штрафные накладки, лишь бы его не судили. Только его никто не услышал и не принял к сведению его доказательств.
    В двадцатых числах июня за Лией приехал отец, и она отправилась в дом родителей, обещая Ване приезжать.
    …Суд состоялся в июле. Протест последовал сразу же. От пережитого заболела мама Ивана. Анна Семёновна сообщила Лие о новостях суда, и о болезни матери Вани, в тот период, когда она сдавала вступительные экзамены в киевский институт.
    После окончания экзаменов Лия  сразу же направилась к тёте Ане,  и  застала её в постели - к ней вернулся радикулит. Пришлось выполнить работу массажиста и медсестры. Уколы и растирание принесли результат. От Григория узнала – повторный суд не принес изменений.. Откладывали, пересматривали дело, дополняли новыми обстоятельствами, но всё время обходили то, о чём настаивали подсудимые.
    К концу августа состоялся последний суд. Ивану определили 7 лет строгого режима, Анатолию – 6,  начальнику 10, мастерам и одному бригадиру – по 4 и 5 лет. Прорабу и заместителю по два года условно.
    …Перед самым сентябрём Лия встретилась с Иваном. Похудевший, уставший, с грустью в глазах, он пытался говорить красиво, светло, ласково. Желал ей настроения на учёбу, просил беречь себя, интересуясь, где она будет жить, есть ли уже новые друзья и т.п. Ни разу не спросил об их отношениях в будущем. В последние минуты встречи попросил прощения за огорчения, которые принес ей и её близким. Она не удержалась, схватила его за шею, стала целовать, плакать, шептать слова любви и … надежды на встречу.
    - Адрес мой будет у Григория. Не грусти. Жизнь приносит не только радости, но и печали. Череда их составляет одно целое. Вытри слёзы, улыбнись. Я люблю, когда ты радостная.
    …Киев встретил Лию сладкой негой  румяной осенней поры. Всюду цвели цветы, а их у сентября очень много, как и много золотых дней и тёплых, ароматных ночей.
     Лия подгоняет время к ноябрьским праздникам. Уже спланировала поездку к тётке Анне, где увидится с Григорием, который обещал, но почему-то,  адрес Ивана не сообщил.
     Третий месяц осени начался дождиками. В купе вагона тепло, спокойно, уютно. Пассажиры спят, а Лия  неотрывно смотрит в окно, по стеклу которого плывут тоненькие ручейки воды. Мысли рядом с Иваном, с его бытом, его горестями. До памяти пришли слова из стихотворения:

                Судьба – это повод узнать,
                Что мы значим собой,
                Чего мы и вправду
                Без чьей либо помощи стоим.
                И если один на один
                Повстречался с судьбой,
                Судьбу победить –
                это дело совсем не простое. 

     Под полом вагона что-то тихо заурчало, состав вроде бы накренился, но скоро выровнялся, издал протяжный звук, стал снижать ход. Полустанок, станция или переезд – в купе никто не проснулся, лишь Лия,  смотревшая в окно,  вела устный диалог сама с собой и своей жизнью.
   Анна Семёновна встретила племянницу у калитки, рассказывая, что ей снился чудный сон – она уверовала, в дом прибудут гости. 
    - Завтра же пойду к матери Вани. Только она одна расскажет правду, - перебирая книги на полке,  говорит Лия.
    Свежий ветерок, гоняясь по городу, дарит людям разное настроение. Анна присела возле широкого кухонного стола,  говорит тихо:
    - В западной части неба играют яркие цветные блики. Слышала, читала и знаю - цвет обладает магической силой. Вспомни поговорку – оптимист всё видит через розовые очки, а при печали –  у него всё чёрное.  Говорят - краски обладают действием на чувства, мысли и  настроения. Реакцию на всё это, выполняет мозг и его особенные отделения. Для меня яркость всегда вызывала позитив. А  у моего мужа – появлялась сонливость. У  подруги – смех и весёлость.
    - Я люблю яркость в меру. 
    -Сказала это к тому,  если ты пойдёшь к матери Вани, неси ей не плач, а спокойное рассуждение. Это тоже своего рода лечение грусти. Не переспрашивай одно и то же дважды. Будь внимательна к её состоянию здоровья. Подари ей косынку или платок, но не тёмного цвета, а в виде  восходящего солнца, то есть где играют светлые тона.
    Дом матери Ивана ухоженный, аккуратный, добрый. Дорожки подметены. На клумбах доцветают осенние цветы, в которых Лия увидела те, которые любит Ваня: три куста поздних сортов георгин и упругие яркие разноцветные осенние астры. На звонок вышла молодая девушка, русая коса которой доставала ниже пояса. Глаза у неё тёмные, бархатные. Улыбнулась, спросила, кто нужен, и тут же сказала певуче, приятно:
    - Надежда Андреевна немного приболела. Но вы проходите. Она не лежит, уже поднялась.
    - Кто там, Фрося? – услышала знакомый голос матери Вани.
    - Это я, Лия. К вам можно?
    - Рада встрече. Проходи и садись. У меня поднялось давление, и откуда-то пришла температура. Фросенька  отхаживает меня. Да, кстати, знакомьтесь.  Ефросиния – одноклассница Ванечки. Живёт недалеко. Дружили с детства.
    Девушка кивнула головой, сказала, подчеркнув добродушные слова:
    - Нас в посёлке дразнили женихом и невестой.
    Лия тут же поняла – Фрося не просто это сказала, она дала понять, что они с Ваней дружили не просто. К памяти мгновенно прилетело воспоминание, как Ваня однажды сказал, что немного встречался с девушкой по имени Ефрона, но … дружба перешла в товарищеские отношения. Значит, это и есть та Ефросья, бывшая подружка Вани. Интересно, что она здесь делает? Неужели  просто пришла помочь, или … ? Скорее всего, она любит Ивана до сих пор. По её поведению Лия заметила – девушка не обыкновенная соседка, её присутствие здесь, не простое.
     С Надеждой Андреевной Лия говорила недолго. Узнала – Ваня в Таганроге. Пишет короткие письма, сетуя, что писать особенно нечего. Работает. Отходит от стрессов и разочарования в некоторых людях. Мечтает попробовать самому распутать это, свитое из неправды, зло.
    На вопрос Лии, почему он не пишет ей, мать Вани, смутившись, ответила:
    - Он напишет. Даю вам слово, напишет. Вы только оставьте мне свой адрес, я его сегодня же уведомлю им его.
    …Фрося проводила Лию к калитке, сказала откровенно:
    - Лучше будет вам, Ванечке и мне, если вы не станете слать ему приветы. Семь лет -  вы этого не выдюжите. Вы красивая, гордая, умная – идите своей дорогой.  Нашу с Ваней – обойдите стороной.
    - Только, - начала Лия, как её тут же перебила Фрося:
    - Не пытайтесь влезть в нашу с Ванечкой любовь. Я уже ездила к нему в Таганрог. И,  повернувшись спиной, сказав звонко:
    - Спасибо. Будьте здоровы.
    Как Лия пришла к тётушке, хорошо не помнила. Кружилась голова, сильно стучало сердце, а мысли сплелись в одни комок и не хотели распутываться. Присев на диван, начала говорить, подбирая слова:
    - Неужели он меня забыл? Не верю.
    Через полчаса Анна Семёновна поила племянницу мятным чаем, спешно рассказывая, что переживать не стоит, жизнь сама поставит на свои места всё, что назначено СУДЬБОЙ. Лия слушала тётку, вздыхала, кивала в знак согласия, а сама, еле сдерживая слёзы,  не переставала думать – почему жизнь развела дороги её и Вани, сначала преподнесла им Любовь, чтобы вскоре разрушить. Прислушиваясь к тёткиным рассуждениям, возвращалась в прошлое, восстанавливая в памяти слова и предложения, когда Иван так сердечно, так деликатно, так мудро говорил об их будущем. Вспомнила, что МУДРОСТЬ – это не только образование, это врождённая генная  информация. Что же могло случиться, что ВАНЯ,  вроде бы забыл обо всём, о чём они мечтали?
     - Лиечка, оторвись от тяжелых дум. Послушай стихи, которые мне переписала Нани в альбом.
     - Она была у тебя?
     - Была недавно. Ехала к своим - забрела ко мне на денёк. Смешная и умная.  С ней всегда легко. Оставила  на память вот что:

                Есть слова. Они роковые,
                Когда люди их говорят.
                В них на сроки все вековые
                Отлагается жизни яд.
                Смысл их древний бывает жуток,
                Злая магия входит в дых,
                С ними - тёмными - не до шуток.
                Кто же бросил мне  их?

    - Действительно странные стихи. А что дальше?
    - Есть ещё кое-что:

                Лицо тоскою выбелю,
                Приду к тебе тебя любить, как перед гибелью,
                До слёз,
                До забытья,
                До бреда,
                До сожжения
                В судьбе,
                А не в игре,
                До чуда воскрешения
                На утренней заре.
 
      - Пророческие стихи. Она не знала, что случилось с Ваней?
      - У неё огромное предчувствие чего-то неподвластного и пророческого. Развивается оно как-то спонтанно. Рассказывала, якобы у неё, ни с того ни с сего, видится путешествие. Она тут же  собирается в дорогу.
     - Куда путешествие?
     - Вот именно, его она осознаёт за пару дней до поездки.
     - Я знаю Нани давно. Мне она всегда казалась особенной. Мама говорит, что Нанечка ясновидящая. Приедет к нам, сядет в кресло и … уходит размышлениями в жизнь, как вроде бы она живёт с моими родителями.
    - Об этом знаю и я. Но, кроме этого, она всегда возит с собой сборники поэзии. Сама пишет, но не печатается. Твердит, что ей дано любить поэзию, но не писать. Я как-то попросила рассказать, что пришло и привязало  её к поэтичному слову. Знаешь, что она ответила? Нет? Угадай. Любовь? Действительно так. Она влюбилась в поэта, у которого уже была любимая. Расстались, как товарищи. Хотя в её душе горит огонь любовного настроения к этому человеку всю жизнью.
     - Нани однолюбка. Это и хорошо и плохо. А кто его знает, как можно любить. Измерить любовь невозможно.
    - Год назад, летом, путешествуя по знакомым местам Малой родины, она оставила у меня свой блокнот. Просила перечитать на досуге. Я перечитала, и кое-что выписала себе.  У неё там запечатлён  рассказ человека, который рассуждал о своём родном крае. Я удивилась рассказу, и поняла – тот, кто это писал, благословен БОГОМ и ВСЕЛЕННОЙ. Позже, перед сном, перечитаем эту запись, - вздохнув, говорит Анна. – А сейчас готовься кушать. Есть будем под музыку Осеннего дня. Я его сегодня подглядела и подслушала.
    - Что именно подслушала?
    - Как что? Песни синиц, воробьёв и сороки, которая прилетает со мной поздороваться.
    - И покушать вкусненько, что ты ей оставляешь.
    - Ха!Ха!Ха! – хохочет  Анна, ставит на стол тарелки и ложки.
    Праздники Ноября заканчивались, а Лия так и не смогла выяснить и узнать о Ване. Григорий дал ей адрес, но, отвернул голову,  заговорил, запинаясь:
    - Фроня сказала, что была у Ивана, но … она тебя обманула. Никто у него не был. Если кто и поедет - только его мама или дядька. Попробуй писать просто и … без паники. Ему нужна поддержка моральная. Такой человек как Иван – очень раним и ответственный перед людьми, которых  любит.
    Лия тут же рассказала Грише о своём посещении Надежды Андреевны и о том, как Ефросинья с натиском предупредила, чтобы она не стояла на их пути любви.
    - Не нравится мне это. Она похожа на смолу, прилипнет - не оторвать. Я предупреждал Ивана, чтобы  подумал на эту тему.
    В Киев Лия ехала ещё с большей печалью, чем было её путешествие к тётке.
     Осенне стелятся серо-сиреневые туманы над Днепром. Лия стоит возле высокой сосны, всматриваясь в её крону. Вспомнилось, как она с Ваней ходила в район Сосен городка, где он родился и вырос,  и как он умело подвёл историю этого чудного дерева с землей, его Родины. Потом перешёл на рассказ о морях. Стало обидно и больно, что такой человек, со своим высоким доверием к людям,  попал не туда куда надо. После поездки к тётушке Лия написала Ване два письма, сразу, один за другим. Ответ пришёл незамедлительно. Ваня сообщал немного, но ясно и откровенно. Как  поняла, он до сих пор не может уразуметь предательства коллег по работе.  Перечитав несколько раз письмо, решила по возможности сочинять ему отвлекающие послания, в которых будут действовать земные людские события, сопряжённые с повествовательными рассказами, что Жизнь продолжается, и поставить всё верное и спрапведливввое на свои места.. На трёх белых конях умчалась Зима. Весенняя погода радовала киевлян. К празднику 8 Марта Лию пригласили на кооперативное мероприятие в ресторане. Новая подруга Алла защебетала, заговорила с наслаждением, что праздник пройдёт весело и красиво. Оказалось, в нём будут принимать участие три парня из института искусств. Всё, о чём планировала Аллочка, сбылось. Действительно, участие  молодых людей в празднике, пришлось к месту. Ребята так завели гостей в зале, что Лия смеялась и плясала, удивляясь, как это произошло. И под настроение, написала Ване совсем иное письмо, чем писала до сего времени. И тут же добавила стихи, в которых бурлила её сущность:
            Вздохнёшь ты облаку вдогонку –
            Весна…
            Такие-то дела…
            Капель шумлива, как девчонка,
            И как девчонка весела!
            А голосок пичужки малой
            Ликует где-то в вышине.
            Зима меня не баловала,
            Всё приучала к тишине…
            Как быть мне с этой зимней робостью,
            Когда уже не утерпеть,
           Чтоб тоже голос не попробовать –
            А вдруг я разучилась петь?
     Ответ ждала очень долго. Собралась писать вновь, когда получила письмо от тётушки, которая сообщала, что видела Григория взвинченного, говорил с отрывом, признался, что Фросина ездила к Ивану, и через какие-то знакомства виделась с ним. Это событие Грише очень не понравилось, сказал, что  доверие Ване к этой девице может погубить  дружбу с Лией.
     Прошло десять дней. Весна во всю мощь  играет прелюдию Чайковского на водных струях последних сосулек, дополняя  высокую апрельскую музыку «взрывами» почек. Возвращаясь с лекций, Лия засмотрелась на белое облачко,  плывшее в сторону Таганрога.  Мысли перенеслись к краю, где живёт её милый. На душе стало тоскливо. Остановилась, подняла руки к простору, сказала про себя:  - «Белая туча-лебедь!  Услышь меня! Полети в сторону Ванечки и передай, что не угасла во мне к нему любовь! И если случиться, что он отойдёт от меня, я всё равно буду любить его всю жизнь». То ли это было в действительности, а может, ей показалось, туча растянулась в линию и тихо свернула в другую сторону. Высокая тревога шепнула ей, что им не суждено быть вместе.
    К Первому Мая Лия получила письмо от Вани. Строго, подбирая, и отшлифовывая слова, поздравил её с первомайскими праздниками, а далее сообщил, что его собираются переводить в другое место. Но ровно через день Анна Семёновна по телефону предупредила, якобы Ефрося хочет переехать жить поближе к Ване. Это сообщение выбыло из колеи Лию. Она даже заплакала от поворота судьбы. Долго сидела и переосмысливала, как бы извне, видела все уголки жизни, сопряженные с Иваном. Пришла к тому, - задала сама  себе вопрос: - «Почему Фрося,  а не она едет ближе к любимому, и что этот «подвиг» значит в его жизни?».
    - Я что-то упустила в наших отношениях, - говорит в телефонную трубку Лия тётушке. – Скорее всего, я приняла Ваню не за того, который есть на самом деле. Он умный и  рассудительный, а я – глупая курица и индюшка в том же понятии.
     … Летние каникулы шли к концу, когда в гости к родителям Лии приехала тётка Анна. Разговоры, новости, события заполонили дом. В обед пришла соседка, и тут же начала беседу, что у Шаровых сын привёз из города невесту, скоро будет свадьба.
     - Значит, будем гулять, - говорит отец Лии.
     - Кто будет, а кто нет, - замечает Анна. – Я точно не попаду. А Лиечка в это время уедет на учёбу.
    - А у тебя, когда будут играть музыканты марш Медельсона? – обратилась женщина к Лие.
    - Позже. На второй год, - ответила и, взгрустнув, отвернула голову.
    К вечеру, когда родители занялись работой в сарайчике, Анна Семёновна прошептала Лие:
    - Ефросинья живёт в Таганроге. Прошение о помилование отклонили. Мать Вани хворает. За ней присматривают родственники, а мать Фрони,  безвылазно сидит в доме Надежды Романовны. Оккупировала эта семья  родных Ванечки. Крепкие надежды имеют на него. Гриша говорит - Иван мало пишет ему. Рекомендовал Лие не переставать слать Ивану  послания, и, если будет возможность – попробовать добиться с ним встречи.
     - Попробую, - ответила тихо, и, поцеловав тётю, сказала печально: - Теряю я Ванечку.
    - Не сдавайся. Сердцем чувствую, он тебя любит, и будет любить всю жизнь. Меня не провести в таких случаях. Конечно, семь лет – не  семь недель. Он умный и рассудительный, понимает, что за эти годы в жизни твоей могут произойти всевозможные события. Не то, что ты разлюбишь, а то, что найдётся мужчина, который уведёт тебя в страну СЕМЕЙНОГО ОЗАРЕНИЯ.
    - А почему не в страну ЛЮБВИ?
    - Это уже, как твоё сердечко решит.
    Лия вздохнула, сказала, задумаввшись:
    - На перекрёстке жизненных дорог сошлись наши Судьбы с Ванечкой. Если суждено – встретимся. Нет – значит, так отмеряно нам.
    - А что рекомендуют тебе родители?
    - Ждать его. - Я специально мало говорю о нём. Тема эта не только печальная, она растянутая и непонятная. Если бы у него был отец, он бы решил этот вопрос иначе.
    - Я тоже об этом думала.
    Осень потянула за собой вереницу птиц, взявших направление в тёплые края.
    - Лия, - спешно обращается Алла к подруге. – Моя приятельница из медицинского института говорит, что у человека столько волос, сколько и у обезьяны. Как это?
    - А ты спроси её!
    - Не отвечает. Хохочет.
    - А как думаешь?
    - Шутит она надо мной.
    - Нет. У человека огромное количество волос, но они у него, появившись, отпадают.
    - Откуда познания?
    - Из книг, лекций, людей.
    - Завтра красивый праздник. Моя знакомая мадам рассказывает, что праздники нужно отмечать ради отдыха и настроения. Она очень любит театр. Праздничное событие несёт желание пойти в концерт, театральное представление,  лекции.
    - Значит, шотландцы знают толк в выходных и праздничных днях, - улыбается Лия.
    - Причём здесь шотландцы?
    - При том. У них больше всех существуют праздников. И гуляют они умело, с толком, с вдохновением.
    - Ты должна стать академиком наук.
    - Каких?
    - Не ведаю. Но академиком ты будешь.
    - Кулинарных, - хохочет Лия. – Я докажу, что животные сами себе готовят алкоголь. Особенно это видно в птичьем мире. Птицы, упавшие яблоки зарывают в землю, прикрывают листьями, травой. Там они прогнивают, бродят, а птицы  позже прилетают их клевать и получают удовольствие. Наверно, у них тоже есть свои праздники.
    - А другие животные, как получают бражку?
    - Приблизительно делают то же самое, что и птицы. Наблюдения учёных за животным миром не прекращаются издавна. Например, муравьи изготавливают сыр из плесени. Люди от них поняли вкус этого продукта и … сегодня сыр с плесенью – лакомство. Те же муравьи  выращивают грибы в своих этажных домах. Кстати, о них писал Гомер и Аристотель. Так, что о животном мире я люблю говорить. Он очень интересный и занимательный. Если бы я не кинулась в профессию торгового люда, я бы ушла учиться, как ты рассуждаешь, на «учёного» животновода, - весело толкует Лия.
    - Надо же. А я мечтаю стать финансовым работником торговли. Для меня финансы – это вершина моего мечтания. В школе математику я обожала.
    - А какое у тебя хобби? Что-то  не заметила, чтобы ты чем-то особенным увлекалась, кроме учёбы?
    - Немного люблю поэзию.
    - Конечно. Стихи и арифметика – единое.
    - Я это знаю. К природе я тоже, не равнодушная. Моя мама пишет маленькие рассказы. У неё десять тетрадей, исписанных ими.
    - Ты их читала?
    - Немного. Мамочка говорит, что вокруг нас ежесекундно происходят события, а это и есть темы для рассказа. Интересно, но в малом происшествии она видит целые повести. Так, тополь, который рос рядом с перекрёстком дорог, стал главным героем одной пары людей, которые женились по подсказке этого дерева.
    - Твой отец работник банка. Значит, ты пошла по его стопам. Два финансовых деятеля в доме – это подвиг.
    - Мамочка вся в школьных программах математики и геометрии. Иногда к физике прикладывает свои знания.
    - Не семья – клад. Мои родители другого направления. Правда, мама работник торговли. Зато папа – агроном, садовод и цветовод.
    - Ты рассказывала об отце, якобы он пишет книгу или диссертацию о своих питомцах-кустарниках, то ли написал её  уже.
    - Пишет о смородине и сирени. Растения не похожи друг на друга, но в них он находит своё вдохновение. В парке города растёт несколько сортов сирени, выращенной отцом. А кусты смородины занимают около двух гектаров на полях совхоза, за местечком. Он очень ими гордится. Я похожа на деда Кирилла, папиного отца, который когда-то занимал видное кресло в банке. Это было в прошлом. Сегодня дед – на пенсии. Говорит, что из меня получится хороший специалист денежного знака. Смешной он и умный.
    - У меня родословная неплохая. Бабушка слыла первой красавицей в городе. Рассказывает, как за ней тянулся поток мужчин, чтобы заговорить или поцеловать ручку, - радостно говорит Алла. – А ещё у меня есть желание выйти замуж за самого умного мужчину.
    - Почему умного?
    - Так пророчит бабуля. Умный - всегда умный. И даже если он  не очень красив, молчалив и неуклюж - никогда зазря не обидит. Обида – это зло. У меня был парень, который мог запросто сказать, что-то несуразное и противное. Когда делала замечание – гневался, косил взглядом, смешно огрызался. 
    Лия слушала Аллочку, красавицу и романтически настроенную личность на жизненные ситуации, а сама не переставала в мыслях окружать Ивана самыми тёплыми воспоминаниями.
    Когда осенняя пора застучала дождями, Лия решила пересмотреть свои тетради, книги, альбомы - как говорит Алла, привести всё в полный порядок. Перед глазами выросла стопка писем. Их она взяла с собой в Киев ради памяти. Конвертики разложила по годам, по порядку друзей и товарищей. Больше всех, оказалось, от подруг. Отдельной стопочкой письма от Касияна – прекрасного приятеля, с которым познакомилась в десятом классе. Он приезжал в гости к своим родственникам. Столько чудесных вечеров они провели вместе! Как он красиво танцевал! А когда речь заходила о новых молодых писателях и поэтах – парень преображался. В тот час глаза его горели огнём вдохновения и счастья. В него влюбилась Варенька, умнейшая девочка из её класса, но Касиян, или, как она его называла, Касем, питал надежду на любовные встречи  только  с ней. Интересно, как он живёт ныне? Писем от него давно нет, зато шлёт поздравительные телеграммы несколько раз в год. У него дед служил священником, поэтому парень отсылает ласковые приветствия в дни Рождества и Пасхи. Перечитала три его послания, стала сравнивать с написанным Иваном. Есть что-то одно интересное в их посланиях – выражение о бытии и добропорядочности. А ещё – повествование и раскладка описания чего-то жизненного, например, сравнение прошлого с настоящим.
   В последнее время Лие казалось, что дни свёртывались папирусом в рулончики, и она их стала сортировать в памяти. Три недели прошло, как  пришло последнее письмо от Вани. Своё - отправила давно. В него вложила рисунок, сделанный ею, где изображена старая высокая сосна, а рядом – маленькая, стремительно смотрящая в высокое небо. Подписала: - «Мать и дочь».
     После сдачи вступительных экзаменов Лия определилась жить в студенческом общежитии. Но из-за шума и непостоянного режима пожаловалась тётушке Анне, а та тут же  предложила Лие жить у её давней приятельницы Нинэль. Женщина с радостью согласилась, определила ей комнату с отдельным выходом во двор. Нинэль, бывшая артистка, часто говорит о себе, что бывших певиц не бывает, есть одна, которая и в зимнее время жизни – отвечает всему тому, что в ней ей творческого. В личные дела Лии хозяйка не вмешивается. Она вся в заботах и вдохновении, даёт частные уроки молодому поколению, ходит в какой-то оркестровый и певчий кружок, принимает участие в концертных программах.
    - Привет! – услышала Лия голос хозяюшки. – У нас сегодня будут гости. Приедет Натали с Антоном. Я пригласила ещё одного прекрасного человека, ему восемьдесят, но он полон сил и настроения. Попробуй построить свой день так, чтобы вечером ты была свободной. Наши общения будут тебе полезны. Эти люди – клад для познания и расширения мира Искусств. Кроме того, у них очень тонкие натуры и колорит высказываний.
     Первыми в дом прибыла пара людей возраста приблизительно 60-ти лет. За ними позвонил в дверь высокий, очень хорошо скроенный жизнью мужчина, элегантно представился:
    - Кондрат Филиппович.
    Когда Лия зашла в большую комнату Нинэль, и увидела  накрытый хозяйкой стол, была поражена красотой его убранства. В первую очередь, на белой скатерти лежали красивые листья с кустарников и некоторых деревьев. Между ними - несколько мелких ромашек. Торт, пирожные, пироги и старинные фарфоровые чашки дополняли его убранство.
    - Как мы назовём нынешнюю нашу встречу? - спросил Антон у присутствующих.
    - Старая гвардия вновь в сборе! – засмеялась Натали.
    - А проще?
    - Вечер воспоминаний, – предложил Кондрат. – Предлагаю сегодняшнюю встречу посвятить рассказам о прожитых годах.
    Аромат чая разнесся по всем трём комнатам, напоминая что-то хорошее, давнее, слегка забытое.  Лия подумала, - не мешало бы и ей поучиться, вот так принимать друзей. 
    Разговор начался с каких-то мероприятий, которые они готовят в скором будущем. Потом Кондрат рассказал притчу, сопряжённую с минувшим недавно временем, и тут же перешёл на события пятидесятилетней давности.
    - Мне было около 30-ти, когда захотелось узнать, что думают обо мне люди. Я выуживал у них всё, что дало бы росток ответа на моё желание. И что вы думаете, получил ответ или нет?
    - Получил, но не то, что хотел, - ответила Натали.
    - Узнал о себе такое, - мне стало нехорошо, то есть, оказывается, честолюбие,  и жажда познать себя, есть психическое отклонение от нормы. А если подробно, можно узнать – что это выражение расшифровывается  отдельными отрывками из потенциального и интеллектуального кода человека.
    - А я не хочу знать о себе от других. Мнения людей меняются. Желаю, чтобы обо мне говорили, какая  я есть на самом деле. Подруга Марго при каждой встрече даёт мне определение. В один раз я - душечка, в другой - упрямая ослиха, а в третий – талантище. Именно, я ей очень благодарна за оценку меня. Действительно, такой бываю. Если всё суммировать – я есть то, что вы обо мне сегодня подумаете, - весело ведёт речь Нинэль.
    - Вчера Ольга Ратушная исполнила романс «Гори, гори, моя звезда» так искренне и умело, я даже удивился. Молодая особа, где-то около восемнадцати, а поёт, как будто ей тридцать, - рассказывает Антон, улыбаясь и слегка потирая лоб. – Сейчас  перескажу  один эпизод из своей жизни. Было это давно. Молод я тогда был, смелый, находчивый, и … слегка зазнайка. На одном вечере, где в основном присутствовали мои коллеги по учёбе, зашла речь об этом романсе. Моя приятельница, Таня Соловьёва, спросила, кто может рассказать историю его создания. Вызвался я. Не помню, как это было точно – стал объяснять, что в 1846 году Владимиром Чуевским были написаны интересные стихи, на которые сочинил музыку   Пётр Булахов. Я даже промурлыкал  мелодию, приговаривая, что романс пели все, даже простые люди. Но тут ко мне донеслось из зала, просили  рассказать дальнейшую его историю. Я очень удивился и даже заволновался. Правду сказать, не знал, что говорить. Меня сменила Марина Долгова. Чётко дополнила данные романса, о его популярности среди студентов,  в годы Первой мировой войны. О нём вспомнил  один талантливый певец Владимир Сибинин, и внёс в него свою аранжировку, и … только  после этого, он набрал силу.
    - К сказанному можно чуть-чуть добавить, - вызвалась Нинэль. – В те времена романс слыл патриотическим гимном. В 1915 году его записали на  пластинку. Но время вновь изменило его судьбу. В 20-тые романс, под названием «Звезда…» стали называть «белогвардейским песнопением» и его запретили петь. Но как бы это ни было, с 1957 года он начал возобновлять темп популярности и внимание к себе.
    Слушая гостей, Лия была удивлена до предела. За три часа пребывания  в их компании она получила массу прекрасных и полезных  знаний, вобрала и оставила в своей памяти чудные рассказы из жизни отдельных людей и целых поколений. У неё появилось желание тут же сесть и записать услышанное и при встрече с Ваней поделиться впечатлениями.
    … Разноцветным листопадом сеяла осень. Дни становились короче. Густые ворчливые туманы затягивали участки города, притягивая к себе небо, пугали прохожих мокрыми серыми клочьями. Старая неспешная осенняя пора умело, без принуждения и прихоти, вползала в каждый  уголок  слякотью. В длинные перешёптывания  мокроты вливались мелодичные звуки,  сливающихся тоненьких ручейков с крыш, а барабанная дробь капель  била по наружным подоконникам, дополняла мажорными переливами природного оркестра. И в этом мягком звучании были слышны нотки чего-то немного грустного и нежного, которое приглашало людей откинуть все заботы и хлопоты, выйти на улицу, пройтись тротуаром, устремиться мыслями в действие природы, в неведомый человечеству высокий  неумолкаемый мир, как говорят люди – отдохнуть сердцем душой в единении с осенней негой.
      Лия сидит у окна, всматривается  в блики солнца, которые улыбаются ей, вроде бы рассказывают повесть о зимнем солнцестоянии. Вернулась мыслями назад. Не так давно весело моросила старая осень, а сегодня – затвердела от мороза земля, лёгкий иней уселся везде, белыми кружевными узорами украшает город. Тётушка Анна в таких случаях говорит, что Декабрь начал свой поход под руку с Зимой. Улыбнулась, заметила, она часто мыслями возвращается в дом тётушки, где ей было так легко и приветливо. Но жизнь пишет свою историю, и ей суждено принимать её как, должное.
     В дверь постучали, и через минуту смех и радостное восклицание Аллочки заполнило квартиру. 
    - Новый год уже в пути, - заспешила заверить Лию подруга. – Я принимаю  участие в организации этого величественного  праздника, а именно -  отметить его в кругу знакомых и друзей. Пришла спросить: ты с нами?
    - С вами, - согласилась Лия. – Люблю встречать  начало нового года не в разнообразной малознакомой компании, а именно с близкими людьми.
     … Снег шёл два дня. Город преобразился, посветлел, принял зимний вид. Лия приготовила наряд – крепдешиновое сиреневое платье, а к нему – маску: - «Угадай, кто я?» - и продемонстрировала это новшество Нинэль, которая, тут же заметила:
    - Новогодний принц такую красавицу похитит в одно мгновение, и увезёт за тридевять земель в свой особняк. Когда куранты пробьют двенадцать раз – молниеносно загадай желание о своём суженом. Поверь мне – примета  сбудется. Я в это верю. Сама испытала. 
    Праздничные поздравления Ване, тёте Ане, родителям и маме Ивана Лия отправила заранее. Но какое было её разочарование, когда получила назад свою же открытку от Ваниной матери, где было написано чьей-то незнакомой рукой, чтобы она не слала больше ни писем, ни записок, не передавала устные поклоны, так как для Надежды Андреевны она чужой, незнакомый с этого дня человек. Подумала, не стала сообщать об этом Ване, подсознательно понимая – всё это дело рук Фроси.
     Нинэль, всматривается к снегопад за окнами, говорит  Лие:
     - Хочу подарить тебе одно украшение. Оно гармонично подчеркнёт твой наряд. Специально не показывала. Приглянулось мне, как раз в тот день, когда ты принесла это платье с ателье. Это знак чего-то очень ценного и загадочного.   
    В одно мгновение Лия вернулась в момент жизни, как, два года назад шла с тётей Аней с ателье мод, где шила платье, и встретилась с Ваней. Та неожиданная встреча перевернула её жизнь. С той минуты поняла - Ванечка не безразличен к ней. И тут вновь: снег, зима, платье, Новый год. Совпадение обстоятельств или… предзнаменование чего-то неожиданного? Мысли полетели к Ванечке. За последние три месяца  написала ему шесть писем. Он ей – два, и те какие-то непонятные, сложные, с намёками на их сложившуюся жизненную дорогу, на неопознанность будущего, на то, что у него бытиё идёт под откос, а ей, молодой, красивой, умной такой спутник жизни не подходит. Она отвечала ему ласковыми приветами, переубеждала, что он ошибается, описывала события своих учебных навыков, капризы природы, даже передала диалог с сорокой, которая прилетает на крышу крыльца Нинэль, где находит пищу для себя и своих товарищей.
    Задумалась так,  что не заметила, как в комнату вошла Алла.
    - Я на минутку. Хочу предупредить, чтобы ты не задерживалась. Начало будет интересным и неповторимым. Нас собирается ровно двенадцать человек.  Квартира Дины большая. Поместимся. Стол  накроем в столовой, а танцевать станем  в зале.
    Когда за Аллой закрылась дверь, Нинель улыбнулась:
    - Неглупая она. Весёлая, добрая, милая. Своё  не упустит. По жизни идёт смело, ловко лавируя в потоке жизненных проблем.
    - У меня к ней всегда хорошее настроение. Ей хочется, чтобы все были счастливы, - складывая в сумку платье и обувь, высказывается Лия. – Понимаю, в последнее время  запустила я себя. Отец учил – при любых обстоятельствах нужно вести умиротворённый образ жизни, не давая себе ни раскиснуть, ни пускаться в хохот. Я забыла его учение. Поэтому мне иногда тоскливо до головокружения. Сегодня отдохну и … покружусь в веселье. Новый год для того и Новый, чтобы нести человеку веру в НОВЫЕ начинания, - сказала залпом, и вдруг остановилась, подумала, она что-то не то говорит, о чём хотела сказать. Но слов вернуть уже нельзя, махнула рукой, закрыла сумку.
   - Я слегка похожа на твоего отца, имею в виду – пониманием жизни. Мой муж говорил в таких случаях – никогда не переусердствуй при положении судьбоносных обстоятельств.
 …Дом родителей Дины - большой особняк, доставшимся им от деда – гражданского судьи. Дедуля очень любил труд и дело своей специальности. В прибрежном селе у него была хата, наследство от родового корня. Там он выращивал овощи и фрукты. Пахал землю лошадью, чистил вручную,  сажал грядки умело и вовремя. А сейчас, в большой городской комнате на стене остался висеть его портрет и несколько рисунков с малой Родины, из села, в котором он родился и вырос. Всё семейство Данильченко знало историю дедушки и бабушки, ценило и подражало им во всех деяниях. Что-то унаследовала от дедули и бабули Диночка. А именно: их любовь к людям, гостеприимство, доброту в понимании реальности. Поэтому, как только речь заходит о зимних посиделках, праздниках, поэтических вечерах – она первой отзывается, предлагая свою квартиру для встреч с друзьями. Вот и сегодня – круг приятелей расширился на одну девушку Лиечку, которая, по рассказам Аллочки –  чудо из чудес.
     Увидев Лию, Дина захлопала в ладоши, приветливо улыбнулась: - «Нашего полка прибыло!» 
    - Милые друзья, - обратилась Дина к гостям. – Старый год уходит. Был он для каждого из нас разным. Всякого было в нём. Давайте вспомним его хорошими словами,  о прошедшем времени говорить плохо нельзя.
    Звон бокалов наполнил комнату, и под его мелодичность, что-то далёкое и слегка грустное мелькнуло перед Лией, поплыло дальше.
    … Домой Лия вернулась ранним утром. Нинель уехала в гости к двоюродной сестре, оставив записку, что  вернуться к обеду первого января.
    Свежесть раннего дня, белый наряд города, лёгкий шум транспорта, засыпанная снегом тропинка к дому – всё это воспринялось ею как положено в это время. Спать не хотелось, хотя она бодрствовала ночь. Праздник затянулся. Веселье и разноцветное настроение откинули назад заботы и тревоги. Нельзя сказать, чтобы она не вспоминала Ваню, не думала об их любви, не мечтала о том времени, когда они станут встречать Новый год вместе. Всё это пронеслось в её голове, но … что-то другое, незнакомое доселе потянулось белой полосой, закружилось по-  новому. Выпив холодный чай, присела в кресло и задумалась. К памяти пришли слова хозяйки - загадать желание о будущем суженом. Она загадала. В то мгновение, когда её мысль коснулась Ванечки, в это же самое мгновение еле уловимая тень отодвинула его лицо, и перед ней встал образ чужого мужчины. На душе стало неуютно. Если разобраться серьёзно -  в приметы она мало верила, принимая всё за жизненные обстоятельства.
    Нинэль вернулась домой весёлой и счастливой. С порога заговорила о чудном дне.  О том, что её ждут птицы на крыше крыльца. О том, что у сестры были чудные гости, и ещё  жалко, что не встречал с ними праздник  Василий Степанович, друг её покойного мужа, который в этот год отправился отдыхать к сестре в Карпаты, в городок Вижницу. 
    Ближе к вечеру не пришла, а вроде влетела в комнату, красавица Аллочка.
    - Привет! Спишь?! Нет? А я за тобой. Собираемся у кинотеатра. Будут немногие, и среди них твой поклонник новогоднего праздника, журналист, прекрасный человек и … один из умных товарищей, с которым  я лично познакомилась недавно.
    - Почему ты его приписала в мои поклонники?
    - Как почему?
    - Он случайно сидел рядом. Это не значит, что …
    - Не говори то, о чём сама догадалась.  Уверена на 100% - Мирон утонул в твоих глазах, и вынырнуть оттуда не хочет, - радостно заговорила Алла и, положив на стол пакет с чем-то ароматным, заспешила добавить: - Ребята приглашают вечером погулять в парке над Днепром. Там городские власти дали распоряжение украсить ряд елок в праздничные светящиеся гирлянды. Так что, милая, готовься продолжать встречать Новый год, снова с Мироном Всеволодовиче.
    - Снова Мирон. Что с тобой? 
    - А ты разве не желаешь продлить это знакомство?
    - Ладно. Уговорила. От тебя никуда не спрятаться.
    … Зима носила горожанам ту красоту, о которой романтики сочиняют стихи, рассказы, говорят с ней языком любви и вдохновения. Такие зимы всегда вызывают у Лии желание что-то творить, о чём-то мечтать, куда-то мчаться, создавать сказочно-ласковые  планы на будущее. И эта зима не обошла её,  сочинительницу прекрасного и величественного вдохновения.
     Как получилось, что Мирон приблизил к себе Лию, она не поняла, и приглашение погулять с ним по городу не отогнала. Было что-то в этом человеке удивительно-притягательное. То ли его профессия играла эту роль,  то ли натура, настроенная на мажорный лад, а  может быть, он с породы людей, которые в первые часы  знакомства выкладывают всё, чем дышат, чем мыслят, чем живут. Скорее всего – Мирон человек, в котором воплотилось много от его корневого рода, - тех жителей Киева, чьи прапрадеды его воздвигали. Из воспоминаний и документов ясно, - в Мироне течёт кровь от древних князей Киевской Руси. Парень влюблён в свой город, и при любом случае пытается больше узнать о нём. Для него зима – одухотворение и радость бытия. Рассказывая о ней, своё повествование переплетает с прошлым и настоящим. В его речи смеются стихи, слышны звоны церквей и соборов, отдельными фразами звучат цитаты из истории.
     За Новогодними и Рождественскими святками Лия обновилась в друзьях, в товарищах, в приятелях, которые вошли в её жизнь  легко и спокойно. На каникулы домой не ездила – родители с Анной Семёновной приезжали в Киев, где гостили пять дней. В отношении Вани ничего не изменилось. Он вроде бы пропал с горизонта. Тётя Аня обещала узнать о нём от Григория и сообщить ей. В конце января от Ивана пришло послание, которое так ударило её, что она не могла сообразить, что это, как это, и почему он так поступил с их любовью. В первых строчках письма сразу же написал - им нужно расстаться. В конце  дополнил – она и сама должна это понять и принять за истину.  И тут же, в тот же день позвонила тётушка, сдерживая плач, сказала – Ефросиния перебралась в Таганрог, устроилась работать и … через какие-то «лазы» бывать у Вани чаще, чем это следует. У них всё идёт к свадьбе.
    
                Часть вторая

     … День за днём – бегут  годы, которые складываются в человеческую жизнь. Лия знает об этом, и по возможности заглядывает в свою тетрадь, которую начала писать с той поры, когда получила последнее письмо от Вани. Первые страницы посвятила ему и себе, рассказывая, вроде бы исповедуясь перед Богом, что она не хотела расставания с любимым, но … то ли судьба, а может быть, и кто-то умело вмешался в их жизнь, и получилось так, как это уже есть. После третьего курса учёбы, вышла замуж за Мирона. Семейная идиллия сложилась красиво и добродушно. Жили в отдельной квартире, занимались своими милыми сердцу профессиями, мило ходили воспоминаниями о прошлом и будущем. О Ване почти ничего не знала, и не пыталась знать. То, что отрезано, не прикрепить, ни склеить, ни пришить нельзя.  Посоветовалась с тетей Аней и своей совестью, решила не встревать в область бытия, как оно сложилось Ивана.
     Прошло десять лет семейной жизни Лии с Мироном. Сын, Северин, заканчивая первый класс, заявил родителям:
    - Я буду продолжателем рода Каменевых, прошу это запомнить.
    Она не удивилась - сынок похож на Мирона не только лицом, но и мудростью прежних поколений.  В нём течёт кровь его древних предков славян, и это очень похвально и значимо для неё,  и её супруга.
    Когда тётя Аня продала квартиру и уехала жить к внуку Дмитрию в Одессу, Лия улыбнулась, похвалила тётушку, подумала, что там ей будет лучше, родные души согреют её будущее.
    …Ах, как летят годы, как птицы летят… - поётся в одной песне, а Лие, они напоминает прожитые дни. В родное село ездит не часто. Родители живут там же. Возле их дома  построил  свой особняк племянник – сын маминого брата Илья. Крепкий селянин, с такой же женой и двумя детками, он, приезжая к ней, хохочет, что она живёт в стенах, за которыми слышатся чужие голоса. А вот у них – раздолье! Сад, долина, огород в тридцать пять соток – разве это не счастье? Лия с ним соглашается, улыбчиво гладит его  по голове, благодарит за родителей, нашедшие  в нём добрую душу и прекрасного хранителя их рода.
    … Не успела оглянуться, как Северин окончил университет. Его сразу же пригласили работать в научно-исследовательский институт. О женитьбе говорит редко, но с намёком,  иметь отдельную квартиру не отказался бы. В один вечер за ужином признался: 
    - Я уже собрал немого денег. Простите, не уведомил вас об этом. Хочу вступить в кооператив.
    От такого решения сына Лия с Мироном заговорили сразу и быстро.
    - А мы для тебя имеем сюрприз, - весело улыбнулся Мирон. – У нас иной план - мы переезжаем жить в пригород, в «замок» тёти Татьяны, который она завещала нам, а ты – останешься в этой квартире. Возражений не принимаем. Нам уже первыми мелодиями подпевает сентябрьская пора жизни, и вскоре на высокой трубе подтянет сопрано октябрь, а это значит – мирная, пенсионная жизнь.
    - Я…, - начал Сева, но его остановила Лия:
    - Мы там уже  сделали небольшой ремонт. Нас ждут соседи и память тётушки. Я говорю правду. Энергия прожитых лет нашей милой Танечки зовёт продолжателей её семейного корня, значит – так нужно. Кто знает, может быть, и ты когда-нибудь пожелаешь сохранить родовое гнездо и переселишься в пригород, а этажные удобства оставишь новому поколению. 
     Через месяц Лия с Мироном переехали в пригород. Смеялись долго, когда просыпались от тишины и милого уюта. Мирон, как-то, всматриваясь, в лазурную окраину горизонта, сказал распевно:
     - А не пройтись нам, милая жёнушка, в район Сосен.  Есть здесь такой. Там над глубоким оврагом растут вековечные деревья, о которых  в этих местах бродит не одна повесть и предание.  А ещё там  растёт дрок, именно тот дрок, о котором до сего времени спорят учёные.  История этого растения  непонятная и загадочная.
    При упоминании мужа о соснах и дроке у Лии слегка заколотилось сердце. Вспомнила, как в одном письме Ваня написал, что переживёт горе и позор, выстоит, примерит на себе родословную историю дрока, дерева, которое может расти в любых климатических условиях, даже на самом непригодном грунте, но вопреки всем невзгодам, цветёт прекрасными солнечными цветами, созревает семенами, неся людям пользу и радость. 
    Когда Мирон стал собираться на прогулку в район Сосен, Лия отказалась идти с ним.  Поняла, если пойдёт – станет плакать. Придумала головную боль,  осталась дома. Супруг ушёл один, а, вернувшись, рассказал, что дрока не нашёл, зато сделал прекрасные  фотографии той местности.
     Несколько лет, прожитых Лией с Мироном в пригороде Киева,  радовали  и приводили в восторг от дивной природы. Выйдя на пенсию,  принялась за  рисование, которое всегда вызывало в ней интерес. В детстве кое-что перерисовывала, потом  делала мелкие наброски, а когда годы перешагнули за пятьдесят – поняла, от рисунка и его влечения ей не уйти. Мирон радовался её желанию писать масляными красками, даже предложил, чтобы она взяла несколько уроков у  знакомого художника. Лия отказалась, хохоча, что станет доморощенным художником.
     Часы отбивают время, которое накручивает спираль лет. Лия привыкла к новому месту жительства, и, расписав для себя планы, занимается не только домашними работами, она, определилась ходить гулять в разные места, где находит благодать и уют. А вот муж – тот непоседа, он, как и прежде ходит на работу, говорит, что у журналистов нет предела трудовому стажу.
    - Ты обещал, что пойдёшь оформлять пенсию. Пора подумать о себе, - за завтраком обращается Лия к супругу.
    - Думаю.
    - Я не шучу.
    - Чем я тогда займусь?
    -Творчеством. Готовился выпустить книгу воспоминаний. Многое, что писал для себя отдельно, ждёт не дождётся, когда сядешь за создания истории рода Каменевых.  Не забывай о своём сердце. В последний раз когда делал кардиограмму?
    - Завтра – засмеялся и, послав жене воздушный поцелуй, шагнул к калитке.
    Ранняя весна стукнула Лие в окошко, позвала на улицу, повела в сад. До слуха долетели шорохи с верхушки сливы – там, присев на ветку в такт пения какой-то весёлой птицы, качалась белочка. Лия  приостановилась и, чтобы не испугать зверька, села на пень, стала размышлять – как она сюда попала. Соседка рассказывала, что белки когда-то жили в этих местах. Но со временем исчезли. Значит, они снова  ищут здесь пристанище. Через десять минут положила в расщелину яблоки, орехи и кусочки белого сухого хлеба. Вечером заговорила с Мироном, как бы привечать зверьков, помочь  поселиться в их саду.
    - Посоветуюсь  с зоологами. Что-то придумаем. А пока носи им пищу и следи за ними, - ответил спокойно муж и, задумавшись, произнёс с небольшой грустью: - Грядут годы.  Мы уже ищем себе занятие.
     От сказанного супругом Лия задумалась. Понимает, нелегко будет ему  без работы. Профессия журналиста – это движение и труд мысли. Но она постарается находить Мирону занятия. Есть план, начать собирать гербарий и писать биографии растений так, как это делали когда-то их предки. 

    
                Часть третья

     Что такое ЖИЗНЬ, и сколько человеку отведено жить на Земле, Лия не знает. Учёные по-разному определяют человеческое бытие. Верит и не верит им, понимая, что Кем-то или Чем-то определена суть происхождения и пребывания человека на Планете Земля. Когда трудилась – не так часто думала о прошедшем, а ныне её мысли бегут потоками, всё время цепляются за что-то, о чём она или мало, или совсем не знает. Вот, к примеру, ВРЕМЯ. Его нельзя измерить, взвесить, определить и остановить. Утверждают что-то особенное, приблизительное в возникновении и действии его, но … это только для того, чтобы приблизить ответ к феномену Вечности. Решила заговорить на тему ВЕЧНОСТИ И ВРЕМЕНИ с Севой. Сын стал объяснять, приноравливаясь к простому разъяснению, но оно у него не выходило, а внук  Федот вдруг пообещал: - «Бабуля, когда окончу академию, расскажу тебе более понятно о том, что ты просишь у папы».
    Майские дни, широкие и высокие, несут Лие много интересного и загадочного. Она находит для себя занятие, которое совсем не отвечает  её специальности. Там, в кабинетах, где она трудилась, главным действием рабочего процесса были цифры и факты. Торговля – это процесс продвижения развития человечества. Без неё, как говорит  пословица – ни туда, ни сюда. У Мирона, иная, более подвижная работа. Он - начальник отдела журналистов, у которых не всегда работа отвечает планам по графику. Как, сам выражается – сегодня пишет о мирном труде, а завтра … может сообщать о военных действиях. Северин пошёл по другой тропе – его волнует анатомия атома, и этим всё сказано. Жену себе выбрал из своей среды, и рад до предела, что они вместе. А вот любимый внучек, тот тянется к письменному творчеству. Скорее всего, он продолжит профессию Мирона.
     - Твой портфель пахнет городом и большими трудами, - гладит мужа по плечу, Лия, встречая его возле калитки. – Пока ты загонишь машину в гараж, я приготовлю коктейль, какой ты любишь.
    - А я расскажу тебе новости, которых у меня много, много.
    Западные лучи солнца осветили небольшой дворик Каменевых, где за столом присел Мирон, сообщая жене о событиях, набирающих темп в стране.
    - Всё, что произошло в девяностых – мелочь против неизвестности, которая нас ждёт в скором будущем. Это не только моё мнение, это … так думают многие коллеги, которые в ответе, что и как они преподнесут народу в своих статьях, заметках, книгах.
    - Загадками говоришь.
    - Это так, мелочи, из которых складывается жизнь. Поживем – посмотрим. Сегодня меня предупредили, чтобы я никуда не отлучался месяц, а может и больше. Думаю, меня ждёт долгосрочная командировка в Европу. Форумы и конгрессы не обходятся без такой братии, как я.
    - А как у тебя со здоровьем, что ты так беспечно планируешь командировку?
    - Хорошо. Всё под контролем.
    - Смотри мне. Пойду к твоему врачу и всё расскажу.
     Лия пересматривает фотографии в альбоме, говорит мужу:
     - Даже не верится, что мне на этой фотокарточке шестнадцать. А на другой – двадцать два, когда мы поженились.
    - Помню, какими были тогда задорными, весёлыми, смелыми. Жизнь брали под узды, а мы,, не боясь волн, шли против течения.
     - В те времена люди пользовались почтой. Сегодня письма  получаем от твоей мамы и моего дядюшки с Минска.  Я любила писать, - улыбнулась Лия. – Сегодня  - предпочитаю телефон.
    - А какие письма мне писали друзья!
    - А девушки?
    - Было дело. Одна дивчина посылала их мне через день. Сейчас удивляюсь, как она могла сочинять, такие удивительны повести? Почерк у неё был красивый, в виде курсива. Жила в местечке с ласковым названием Милое. Училась в техникуме. Мечтала о профессии биолога. Обещала всю жизнь посвятить свои знания природе и животным.
    - Почему прервался ваш роман?
    - Случилось то, о чём  не думал. Заболела она. Мы встретились, но …  понял,  нам нужно расстаться. Рядом с ней жил сосед, который был влюблён у неё с детства.
    - Письма не сохранил?
    - Нет. Хотя где-то, в каких-то папках, мелькал её почерк на конвертах.
    - Прошлое – это часть нашей жизни. Без неё мы не можем обходиться.
    - Верно.
     Прошло три недели после того, когда Лия услышала от Мирона воспоминание, о его переписке с девушкой, не назвав её имени. Впервые муж заговорил так красиво, мило, благородно о своём  романе в юности. В беседах о прошлом иногда черпал что-то из молодых лет, где фигурировали женщины, и смеялись любовные приключения с ними. Пересматривая всё, что знала о Мироне и его отношениях к женскому полу, поняла – у него не было того высочайшего чувства ЛЮБВИ к одной из них,  которое вселяется в каждую клеточку тела, в мысли и жизнь. Проходят годы, а та, превосходная, ни с чем не сравнимая ЛЮБОВЬ, что была у неё лично, не уходит из памяти, не стирается со Временем, не  исчезает в Пространстве.  И если бы её спросили, как она к ней относится, ответила бы с радостью – положительно. Испытать любовные сладости и муки, не дано каждому. И даже сейчас, при воспоминаниях о Ванечке, сердце её наполняется грустью и сожалением, что у них не получился семейный союз.
     … Прошло десять лет.  В жизни Лии произошли многие события. Ушёл в иные миры Мирон. Ушёл неожиданно – писал статью для журнала и, … наклонившись над столом – умер. Вскоре за ним ушёл её отец, а через год – мама. Как она пережила всё это – не знает. Осветляли жизнь дети и внук, не покидавшие её, и даже предложившие жить у них. Но всё имеет свой предел. Последующие годы жизнь ткали ей полотно разнообразно и разносторонне. Она увлеклась живописью. Без помощи кого-либо писала этюды, небольшие картины, даже приняла участие в выставках самодеятельных художников. У неё появились новые друзья, приятели, товарищи. За последующие три года  побывала в Одессе и дважды – в Москве. В родное село ездила по возможности.
    Космическое время по-своему определяет земную жизнь. Сын Сёвы Федот, окончил Лондонский университет, женился, осел в Австрии. Зовёт её к себе, смеётся, обещая показать  мир, в котором бушует жизнь и  шестимильными шагами двигается прогресс ХХ1 века. Она, мило отвечает ему по телефону, что подумает, а сама,  улыбнувшись мыслям, уходит  в память прошлого, знает – никогда  не поедет в Австрию – не те годы, и не то настроение. 
    …Ближе ко дню её рождения, Северин спросил, как она желает отметить свой праздник.
    - Как всегда. Вы приедете ко мне, а я накрою стол, приглашу гостей и … полетят наши беседы в кругосветное путешествие, ко всем тем, кто сегодня живёт в иных странах, в городках и сёлах, в посёлках и … иных мирах. А ещё, хочу поехать на свою Малую родину, в село, где родилась, где набиралась ума и зрела мудростью родителей. Там пойду поплакать над могилками родных, зайду в школу, где училась читать и писать, заверну в городок, где жила тётя Аня, загляну в бывший её дом, сделаю крюк и поприветствую город Одессу, где крепко укоренился род Гетманчуков, то есть мой род, а, значит, и твой. С собой возьму только ВОСПОМИНАНИЯ, потому, что это и есть самая высокая ценность – помнить прошлое. А в моей памяти живут многие люди, с которыми пересеклись жизненные земные тропы.

                Часть четвёртая
   
    Село встретило Лию низким поклоном. В нём жило ещё много людей, которые хорошо знали её родителей, и её, тоже.  Особенно отличилась соседка Килина, в беседе с которой Лия нашла прекрасного собеседника и, как она её определила – простого, но очень одарённого памятью историка местности.
    - Илья, - обратилась Лия к родственнику. – Завтра, то есть в воскресенье, я хочу пойти на кладбище. Ты не смог бы мне составить компанию?
    - Зачем ходить? Поедем все вместе.
    День выдался приветливым, тёплым, с маленькими тучками на небе, которые делали его в виде живописного полотна неизвестного художника. Именно такое небо с маленькими облачками напомнили Лие  печальные дни, когда  умер отец, а через год – мама. Тогда она мало чего замечала и соображала. Неисчерпаемая боль сидела в груди, давила сердце, кричала криком, что она уже больше никогда не увидит родные лица, не поговорит с ними открыто, душевно; не прикоснётся к их рукам, не испытает той неописуемой нежности их взглядов, и не услышит нужных слов, которые лечили её недуги и боли жизни. Сейчас, когда прошло несколько лет, как они ушли – она не успокоилась, а приняла всё как должное – иначе не может быть на Земле. Целую неделю, прожитую в семье родственника, где ей была выделена отдельная комната и предоставлены все условия, она провела прекрасно.  Илья даже познакомил её с учительницей литературы, которая пишет стихи и рассказы. Это событие имело огромное значение -  в личности Анастасии, Лия нашла отголоски своей первой учительницы – влюблённую в поэзию и парня, который писал музыку на свои же стихотворения.
    Обойдя всю округу, и все сельские улицы, встречалась со многими ровесниками, знакомыми, радовалась встречам и общениям. Когда Илья предложил ей остаться ещё немного, сказала, с грустинкой, глядя на поседевшего за годы родственника:
    - У меня такое чувство, что я не покидала этих мест.
    …Через две недели пребывания Лии в селе она, собирая  сумку в дорогу, весело заговорила:
    - Поеду я в городок тётушки Ани. Там, у одной из её подруг, остались некоторые вещи, которые я бы хотела увидеть. А особенно – альбом, старенький, но …
    - А почему тётушка его не забрала с собой? – спросил Илья.
    - Не помещалось всё в машину. Оставили кое-что в соседей, а позже – забрала. Вот только у Зины затерялась коробка с рукописными журналами и кое-какими мелочами. Дело в том, что Зинаида переехала к дочери в Челябинск.
    - Но дом Зины остался. Нужно было там поискать.
    - Искали. Напрасно. Скорее всего, подумали, что случайно выбросили. И вот недавно получила извещение, что вещи найдены, и они почему-то находятся у Лященков, друзей тёти. Придётся  посмотреть, что там осталось, и как оно сохранились. Меня больше всего интересует альбом. Там есть фотографии не только тётушки, но и моих родителей, мои лично, и многих друзей и приятелей. Это не просто определённые лица – это исторические данные нашего рода.
    Илья задумавшись, произнёс, как когда-то, вещал отец Лии:
    - Историю нужно беречь, как зеницу ока. У неё своя судьба, и притом живая, действенная, Вселенская. Мы все дети Вселенной, а значит – мы  все вместе – это и есть ИСТОРИЯ.
    …На второй день Илья повёз Лию в городок её юности и любви, так она думала и называла его. Когда машина въехала в пригород, она, не отрывая взгляда, смотрела в сторону района Сосен. Тихо зашлось сердце, защемило в горле, слезой взялись глаза.
    - Если можешь, тормозни возле рыночной площади. Я остановлюсь в гостинице, - попросила племянника. 
    - Может, быть, у моего друга Павла Смолянского? Он с радостью примет тебя.
    - Нет. К нему зайду обязательно.  Не можешь себе представить, как я рада  нашей встрече. Пусть Бог тебе помогает во всех твоих делах. Мы ещё не раз встретимся. Жизнь на этом не заканчивается.
    Илья обнял Лию, похлопал легонько по плечу, поцеловал в щеку, и, вздохнув, добавил:
    - Как было бы хорошо, если бы ты жила именно здесь, в этом городе.
    - Действительно, хорошо было бы вернуться в места юности.
    Машина заурчала, вроде бы, не хотела дальше двигаться, но, почувствовав движение мотора, покатилась дальше. Илья надавил на гудок, высунув голову в окошко, сказал громко:
     - Мы будем ждать тебя!
    … Ближе к обеду Лия пошла к Лященкам. Её встретили приветливо, добропорядочно, спокойно. Перевязав коробку с бумагами, она отправилась в гостиницу, и, спешно переступив порог номера, стала внимательно пересматривать, слегка пожелтевшие и посеревшие тетради и альбомы. В одном из них нашла фотокарточку, где  на фоне парковых деревьев снялась она с Ваней и его другом Степаном. У неё такой карточки нет, скорее всего,  её убрал из альбома Мирон. Она до сего времени не знает, известно ли было мужу, о её любви к Ване. Скорее всего, он что-то знал, но не так, как это было в действительности.
   До поздней ночи Лия не спала. Мысленно ходила в прошлое, которое началось со встречи с Ваней.  А … потом всё прекрасное стало обрываться, оставив в памяти только высокие чувства и вину, что она что-то недоделала, не поняла суть обстоятельств, не сумела остаться в дороге жизни с тем, кого любила всем своим существом. И вот вновь судьба подытоживает прожитые годы. Она вновь находится в городке, где всё для неё  начиналось так хорошо и так благосклонно, если не считать того, что произошло с Ваней, и того, что она поступила не так, как это должно было быть.
Её короткий проезд через отрывок юности, вроде бы тормозит, задерживает путь, ищет что-то  нужное, и необходимое, которое обязано произойти.
    Перелистав маленькую тетрадь с записями рецептов тёти Ани, она нашла там и своё писание о празднике Пасхи, о том, что Ваня передал ей сказ о круглом КАЛАЧЕ, который девушки должны заговорить до выпекания. Долго сидела и думала, думала, думала. Вопрос,  как сложилась судьба  у Вани, не выходил из головы. Спрашивать у знакомых не может, а почему – не находит ответа. Где-то глубоко в душе живёт какая-то надежда на их встречу. Он даже ей даже снился, вроде бы она едет куда-то, а он догоняет  поезд и просит у неё за что-то прощение.
    Первую половину второго дня провела в хождениях по улицам города, останавливаясь у знакомых, даже зашла в библиотеку, в которой когда-то была читателем. А, выходя из библиотеки, не увидела трёх старых, как будто приросших один к другому, домов. Они не были историчными ценностями, но в них действовала эпоха трёх поколений: начало и  конца ХХ века. Первый дом  принадлежал семье Кравинских. Это было крепкое здание с завитками архитектурного достоинства тех лет. Второй, прикреплённый к первому – отражал жизнь 1930-х годов. Третье – сооружено усилиями семейства, в стенах которого  жило последующее поколение ХХ столетия. Все они – цельность одного рода, но обновлённые правилами жизни и быта, поэтому их жилой дом имел чудной вид. Поискала глазами, к кому бы обратиться за разъяснением об этих домах, и вдруг увидела немолодого мужчину, вышедшего из соседнего здания. Ринулась к нему с просьбой объяснить, почему снесли эти здания, которые, по её мнению, что-то значили для города.
     - Убрали по реконструкции. Здесь станут строить новые, отвечающее ХХ1 веку. По данным – тут будет размещён, отдел полиции.
    - Как я вижу, вы имеете какое-то отношение к городскому строительству.
    - Меня зовут Михаил Давидович. Работаю в архитектурном отделе города, в виде консультанта.
    - Понятно. Спасибо. Рада встрече.
    - Скажите, пожалуйста, не вашу ли фотографию я  видел  в кабинете моего друга по работе? – вдруг спросил Михаил.
    - Вряд ли. Я покинула эти места давно. Кто-то иной на фото, - улыбнулась, а в голове мелькнуло что-то в виде вопроса, но собеседника, окликнула молодая женщина, он извинился, попрощался и ушёл.
     И тут она вспомнила, что Давидовича она знала в юности. Он был другом дочери Эмили, тётушкиной приятельницы. О нём тётя говорила с интересом, называла профессором, рассказывая, как он на свои собственные средства создал фонд исторических изысканий, и даже пытался что-то раскапывать в районе берега Лисьего пруда. Что было дальше, Анна Семёновна не знала. Скорее всего, у Михаила не хватило средств докопаться до той истины, которая бы пролила свет и историю  начала строительства  крепостного вала.
     После встречи с Михаилом Давидовичем Лия поехала в район Загостья,  проведала семью Юрченко, приятелей тётушки.
     В фойе гостиницы стояли две молодые дамы, в глазах одной из них Лия заметила любопытство к себе. Стало интересно, и даже увлекательно, что может хотеть от неё эта молодая особа. Решила специально заговорить, узнать, не ведают ли они, какие культурные мероприятия проходят в городке. Женщина, кинувшая на неё приятный взгляд, ответила мило:
    - Через два дня состоится большой концерт местных артистов. 
    Слова потянулись за  словами – знакомство. Вечером Аза и Тамила, так звали женщин по соседнему номеру,  сидели в комнате Лии, наслаждаясь общением. Оказалось -  прибыли сюда по зову профессии. Обе они историки, командированные по письму, которое в их институт прислала жительница городка, по имени Янина, сообщая, что у неё имеются ценные данные, о рве, который здесь именуют Рвом Ящура, и ещё о взгорье Сосен. Но, к сожалению хозяйки письма они не нашли дома, она уехала в село, прибудет только завтра.
    - Мы кое-что знаем об этих местностях, но … Если копнуть глубже в историю, именно у Рва находятся подземные ходы к валу крепости, которую строили бывшие предки нынешних жителей, но почему-то не завершили,- объясняет Аза, присматриваясь к одной из тетрадей тётушки, которую Лия оставила на столе.
    - Жаль, что нет в живых моей любимой тёти. Она бы вам кое-что рассказала из пошлого этих мест. Память у неё была великолепной и цепкой.   
    - У меня прекрасное чутьё на людей, - улыбнулась Тамила. – Иногда определяю их по походке, взгляду, разговору. Вас вычислила по задумчивости. Вы умная, добрая и рассудительная. В вашей душе таится что-то незавершённое и неразрешённое.
    - Вы цыганка? – засмеялась Лия.
    - Нет. Я смесь пяти сортов крови. Это и отличает меня, от моей подруги Азы, - задумчиво рассказывает Мила, и, приподняв оконную занавеску, посмотрела куда-то в сторону центральной дороги. -  День сегодня высоко-загадочный. Он несёт в себе благодать и хорошие вести. Отсюда хорошо просматривается пространство неба и земли. Так и хочется говорить стихами:
                Ничего не происходит,
                И по кругу время ходит.
                Стрелки двигает пружина,
                Постоянный циферблат.
                Это суток половина –
                Или жизни середина,
                Не вернуть уже назад…
                Никуда спешить не надо,
                Золочённая ограда.
                За библейской веткой сада
                Вся Вселенная видна.
     На мгновение в комнате всё вроде бы остановилось. Но это только показалось. Присутствующие  знали – время не стоит на месте. Значит, они не простые обыватели земли, а мыслящие, мудрые от природы, те, в сердцах которых пульсируют ритмы жизненного пространства.
      - Можно ответить иными стихами? – спросила Аза.
                Понимаю, что Вселенной
                Управляет свет и тень.
                После ночи непременно
                Наступает новый день.
                Свет и тьма всего пределы,
                Времени две стороны.
                Днём бывают чувства белы –
                В ночь, предчувствия черны.
                Лад не совместим с разладом.
                Зло не ведает добра.
                Дерево растёт, а рядом
                Зреет сумрак топора.
                Есть черёд воды и суши
                Льда и пламени черёд.
                Разрушением разрушив
                Жизнь из смерти восстаёт.
    - Кто автор?
   - Правду сказать – не знаю. Можно, я вам загадаю будущее, которое вы заслужили? Скоро оно изменит вашу жизнь до неузнаваемости. Это мой сказ, - серьёзно подчеркнула Тамила.
    - Говорят, что за гадание нужно платить. Я отблагодарю вас  по-своему. – Познакомлю вас с Михаилом Давидовичем, довольно интересным человеком, архитектором города, в жизни которого действует движущая сила познать через историю родного края прошлое, о котором мало знают, мало пишут, мало вспоминают. Я сама познакомилась с ним несколько часов назад. В моих глазах он встал величиной и корифеем местного, творчески мыслящего народа.
    - Когда мы это можем сделать? – спросила Аза.
    - Завтра. Сегодня у меня план побывать в районе Сосен. Там заблудилось моё прошлое. Пойду искать его.
    - Вы, случайно, не поэт?
    -Что вы! Я простой обыватель. Немного ленивый, плаксивый, нерешительный. Если бы меня Бог наградил решительностью, я бы жила в этом городке всю жизнь, или, … в крайнем случае, где-то поблизости.
    - По вам не скажешь, что вы простой человечек. Ваша речь насыщена глубокими выражениями, понимания земной жизни.
    …Алел закат, да так чисто и ярко, что Лие показалось – это предназначение чего-то. Стала думать, что бы это значило, но ответа не нашла. Остановилась возле старых сосен, подняла к ним руки, сказала тихо: 
    - Простите. Не могу перебороть  себя. Думала, обойду тему своей ЛЮБВИ, но, как видите – не обошла. Знать, на роду так написано. Желаемое расходится с действительностью. Если можете, подскажите, как быть, как поступить далее, чтобы не разочароваться в будущем, что не смогла, не сумела, не дошла  туда, где жил, а может, и живёт мужчина, к которому всю жизнь тянется любовная нить, связывающая меня с ним. 
    Сосны мягко зашумели кронами, вроде бы услышали её. Лия обошла поляну, спустилась из взгорья, села на старый пень, услышала,  как кто-то долго и красиво звал Олю, называя её ласково: - Олечка-а-а!
     Утро показалось Лие необыкновенным. Аромат цветущих акаций, что росли рядом с гостиницей, будоражил понимание природной красоты.  Вспомнила, что июнь люди называют румяным месяцем года. К памяти пришли строчки стихотворения:
                Нарядны и луга, и росные поляны,
                Их гладит солнце нежною рукой.
                Он тих…
                А в тишине – блаженство и покой.
    Выйдя из номера, Лия увидела Азу и Тамилу, которые ждали её.
     - Вы готовы в путь-дорогу? – спросила Азочка, лаская лицо веточкой травы.
     - Как пионер.
     Впереди показался перекрёсток дороги. Далее, квартал правее, и здание, в котором работает Михаил Давидович.
    - Не ведаю, в каком кабинете его можно найти. Спрашивать будем того, кто станет туда заходить или выходить, - предлагает Лия.
     На первом этаже открылось окно. Кто-то легко затянул занавеску, потом так же легко отодвинул её,  и уже через минуту она увидела, как, раскрыв руки, бежал к ней её Ванечка, громко, повторяя:
    - Лия! Лиечка! Милая, ненаглядная, любимая! Я ждал тебя всю жизнь!
    Всё в окружности молчало, как будто сделало перерыв для свидания людей, которых время развело, а сейчас дало возможность встретиться вновь. Несколько секунд, - и уже двое, обнявшись, стояли и смотрели друг на друга.
     - Лиечка, радость моя, счастье моё, любовь моя …Лиечка, - слегка заикаясь,  говорил Иван,  поглаживая ей руки, лицо, плечи.
     - Ваня, Ванечка, прости меня, прости …
    Возле входа в здание архитектуры останавливались люди, улыбались, вздыхали, о чём-то приветливо говорили, желали двум встретившимся, семейного добра и счастливого будущего. 


               
               
                ЛОКОН

                Мудрый – это кто яснее других
                чувствует обязанность  свою
                в отношении настоящего времени.
                М. Пришвин
               

      Целый день Ганриета занималась своим небольшим хозяйством. Осенняя пора подгоняла её, напоминая, что созрел сад и поздние овощные культуры, уже просятся в сарай и кладовую. В конце дня, оглянувшись на огород, сказала тихо:
     - Пора и честь знать. Небо к непогоде. Я же обещала дочери прийти к ней. Обещанное нужно выполнять.
      Улыбнулась, вспомнила внучку Аду, которой исполнилось четыре годика, а она, перелистывая книгу, просит научить её читать. И тут же лоб у неё пошёл морщинками, сердце защемило, она так и не привыкла к военному положению в стране. С начала лета идёт война. Немцев в селе нет, но есть один староста и два полицая, которые хозяйничают как у себя дома. Вера, соседка и дальняя родственница, рассказала, что якобы в местечке  начались облавы на евреев. Забирают целыми семействами, потом отправляют куда-то в товарных вагонах.  Поднялась, пошла в дом, и уже через двадцать минут, закинув сумку на плечи, шла по направлению к городу. Сама не знает, как ноги понесли её тропинкой в сторону старой левады. Мысли вьются, перекликаются, множатся. Решила  пройтись Товарной стороной местечка, а там,  рядом улица, где живёт дочь Елена. Есть у неё желание сегодня забрать к себе внучку на две-три недельки. 
    За размышлениями дошла к окраине городка, когда увидела две бегущие женщины, махающие ей руками. В ту же минутку послышались крики о помощи, и чей-то высокий плач, переходящий в завывание. Ноги приостановились. Стала прислушиваться, но возгласы о помощи не умолкали, а наоборот увеличивались. Вдруг вспомнила слова Веры, что в городе идут облавы на евреев. Как это можно делать облавы на людей? – пришла мысль, они же не звери. И уже не шла, почти бежала. Перейдя Майский проулок, ринулась в сторону базарной площади. Резко остановилась, - в этом районе проживают в основном евреи. Улица сузилась. Ганриета обошла два дома. Впереди показалась группа людей: старики, женщины и дети. Рядом с ними два полицая. Немного далее, в соседнем дворе высокая женщина говорила с немцем на его языке,  показывая какие-то бумаги. Чуть выше, где переулок заканчивается домом, слышался громкий плач и просьба оставить кого-то в покое. Что это? – задала сама себе вопрос и быстро направилась к небольшому домику. Там возле ворот стоял кряжистый немец, и резко показывал на старое здание.
     - Вы понимаете, - пыталась разъяснить старая женщина, - муж больной. Он не ходит. Мы его не можем нести.
    Немец махнул рукой, направился в дом. В этот момент молодая женщина, ведя за руку девочку лет пяти,  выскочила на улицу, оглянулась, но поняла, что ей с ребёнком некуда бежать, остановилась. Аннета, увидев эту картину, стремглав бросилась через дворик к женщине, сказала отрывисто: - «Я её заберу» и, схватив малышку на руки, побежала за сарай. До неё доносились  крики немца, увидевшего её с ребёнком, но сила воли, и желание спасти дитё, были сильнее его бега. Юркнув через дорожку между домами, она увидела кучу  ящиков. Сходу кинулась к ним, резко присела, затаив дыхание. Шагов немца не услышала, подумала, он отстал, вернулся назад. Через десять минут вышла из укрытия, посмотрела на девочку, на голове которой была городская шапочка, а вокруг неё вились роскошные каштановые локоны. Сняла шапку, завязала ребёночка своим платком, вынула из сумки грушу, дала малышке, спросила ласково:
    - Как тебя зовут?
    - Мира, - тихо ответила малышка и, приняв подарок, грустно улыбнулась.
    -С этого дня тебя зовут Маня, или Маруся. Согласна? – спросила, и погладила ребёнка по головке.
    - Хорошо, - еле слышно ответила Мира.
    Домой Ганриета пришла, когда сумерки затягивали село. По дороге  встретила старую Марфу, сказала, не останавливаясь, что ведёт к себе внучку.
    Дома, прикрыв кухонное окно простыней, накормила Маню, так она начала  называть Миру с первых часов их знакомства, стала  говорить девочке, если  кто будет спрашивать, кто она, чтобы отвечала - она с Васютинец. Там живёт её мама.   
    - Сейчас я тебя буду делать украинкой, - улыбнулась Аннета и, приголубив Марусю, попросила: - Не плачь и не переживай. Мы твою мамку найдём. Ты ведь знаешь, как её зовут. Знаешь и своих родственников, их имена и фамилию.
    - Знаю, - ответила спокойно, - Мне пять с половиной лет.
     Подумала, - Мира негде и никогда не затеряется от своего рода, она знает, кто она и что с ней стало. 
    - Прекрасно, - ответила спокойно и ласкаво.
     От таких слов Маня слегка повеселела, оглянулась, начала рассказывать, что боится немцев, они злые и некрасивые. Понятие ребёнком немецкого народа естественное и закономерное – раз они злые, значит, и некрасивые. Через час, девочка согласилась, чтобы её постригли и оставили маленькие волосики.
    Взяв ножницы, Анета улыбнулась:
    - Кроме твоих волос, я заменю тебе одежду.
    - Почему? – спросила с удивлением Маня.
    - Так надо.
    Собирая отстриженные волосы в комок, отобрала один локон, завернула в бумагу и, подмигнув Манечке, сообщила тихо: - «Это твой документ».
     На второй день Маня назвала её бусей и, подпрыгнув весело, добавила: - Я Маруся, а ты – Буся!
    Мир и радость заполонили дом Ганриеты. Вера, прибежав на пару минут, принесла молоко и пирожки, порадовалась за Миру, а, уходя, в сенях тихонечко рассказала, что с городка угнали огромное количество евреев, а куда – никто не знает. Вытерев слезу, женщина поспешила домой, а Аннета, сделав лицо светлым и радостным, стала рассказывать Манечке, чем они будут заниматься целый день.
     - Буся! – зовёт Маня. – Я уже перебрала горох. Смотри, плохие горошинки отложила в миску, а остальные – в кастрюльку. Что ты сделаешь из плохими?
    - Сварю с картошкой для курочек.
    - Я могу мешать картошку для птицы сама.
    - Спасибо, моя умница. Так и сделаем.
    - Дома я помогала маме и папе.
    - Папа твой кем работал?
    - На фабрике, вместе с мамой и бусей.
    Так изо дня в день перед Аннетой вырисовывалась жизнь семьи Миры. Как поняла, отец девочки Давид на фронте, маму Феню угнали куда-то немцы, а буся, то есть бабушка, жила отдельно, но где она, теперь неизвестно.
    Чтобы не вызывать у людей интереса, кто Маруся, Ганриета через Веру «пустила слух», что девочку привезла Лена - дальняя родственница из местечка Васютинцы - на пару недель, пока сама не переедет жить к маме в Могилёв. И, как ей показалось, людям было всё равно, кто девчонка и почему она здесь.
     Осенняя пора, галантная и высокая, несла людям светлые дни, давая возможность работать в садах и огородах.
     - Сегодня мы выкопаем последнюю свеклу и капусту, - сообщает Ганриета Марусе. – Я буду копать,  и чистить, а ты станешь сортировать их по величине, - серьёзно делится планом работы и, подмигнув,  добавляет  серьёзно: - Одевайся теплее, на улице посвежело.
    Маня,  приняв разговор за деловое предложение, обувается, и размеренно, как это делает Аннета, завязывает на голове платок.
    Все светлые и погожие дни Ганриета с Марусей собирали последние упавшие сливы, яблоки, груши, а вечерами,  перебрав их, сушили в печке, варили варенье, повидло, джем.
    - Зимой как найдём, - учит Маню, как они будут жить, Ганриета.
    Девочка радуется, игриво переспрашивает, будет ли она её катать зимой на санях.
    - Почему нет? Конечно, буду. А тебя кто катал?
    - Мама и папа. Иногда буся.
    Вечерами, когда за окнами стоял вечер, Ганриета шила и вышивала, а Манечка помогала ей тянуть нитки с кусочков шелковых тканей, так как не хватало цветных, вышивать яркие узоры. За два вечера Маруся получила в подарок сшитую из ваты и лоскутков куклу, которую назвала Натой, как поняла Анета, у неё была кукла с таким названием.
    Перед сном Ганриета рассказывала Мане сказки и легенды, иногда и рассказы, где главным героем выступала она сама. Девочка внимательно слушала, а однажды сказала: - «Когда вырасту, буду сама сочинять сказки. Мама говорила, что их сочиняет народ».
    Из всего сказанного и переданного Мирой, поняла, её родители были грамотными и воспитанными людьми. Кроме этого, девочка знает буквы, умеет считать, недавно пересчитала всю свеклу, которую они собрали в тот день на огороде.
    В гости Анета с Марусей ходили только к соседкам Вере и Наде. К ним приходили иногда подруги Ганриеты, засиживались не долго, приносили новости,  и небольшие подарки для Мани.
    Как-то в один день собрались тучи, посоветовались, покрутились и, сыпнув небольшим дождиком, разошлись. Но в ночь снова с неба потянулись меленькие мокрые нитки, а утро завязалось серым платком, надуло губки, заплакало сильными, большими слезами.
    Маня сидит у окна, слушает песни туч, спрашивает бусю:
    - Ты любишь дожди?
    - Люблю. Без них бы не было  бы жизни.
    - Хорошая ты.
    Ответ девочки расстроил Аннету. Маленькое сердечко уже определяет, где есть добрые и злые люди.  Самое главное,  Мира  никогда не спрашивает, как они будут жить дальше, понимая, что буся прячет её от недобрых глаз, старается выдать всё за правду, хотя где-то глубоко в своём сознании она знает – бусе очень нелегко это делать.
    Мелкие и короткие дни несли в себе осеннюю негу, которая, как могла, украшала всё вокруг. В пору солнечных дней Маруся бегала во дворе, собирала цветные листья, делала букетики, дарила их бусе, Вере и Наде, а однажды, когда в дом пришёл отец Веры дед Матвей, она остановилась возле него и спросила: - «Можно, я вас буду называть дед Атей?» и положила ему на ладонь орех.
    Расположение Миры к людям было на удивление ласковым и вежливым. Соседка Люба принесла ей ботинки, сказала: - «Новые. Делали дочке. Они оказались малыми». А Надя, обнимая Маню, развернув пакет, улыбнулась: - «Вот сандалики. Одевай их в доме. А когда придёт весна, я подарю тебе другие». С одеждой в Миры всё в порядке. Анета пошила ей много всего, и даже одно праздничное платье.
     Маруся прожила у Анеты три месяца. Как-то в дом вбежала Вера, заговорила, слегка заикаясь:
    - Васка откуда-то узнала про Маню. Хочет прийти к тебе и узнать – кто этот ребёнок. Скорее одевай малышку, я  отведу её к отцу.
    Через десять минут Вера ушла с Маней, а через два часа в дом постучалась, Васка и, оглядываясь, спросила:
    - Пришла увидеть твою внучку.
    - Её уже забрала племянница.
    - Это какая же?
    - С Васютинец. Разве ты не знаешь, что у меня много родни? Даже в Киеве есть. По всему свету рассеялись наши семена.
    - Я, как помощник старосты, должна знать всех жителей села. А тут мне доложили, что ты прячешь девочку.
    - Почему прячу? Она со мной ходила везде, даже в местечко.
    Васка ушла, а Аннета, перекрестившись, сказала вслух: - «И носит же земля таких!»
    Вскоре Вера сообщила, что Маня в дальнем селе. Хозяин семейства инвалид, у него своих двое ребят. Её выдали за дочь многодетной родственницы. Это успокоило Ганриету, она, сразу же  на второй день заспешила в местечко к дочери, а вернулась с внучкой, поделилась с Верой, что ей очень трудно сейчас без деток. Всю зиму Адочка прожила в бабушки, а когда весеннее солнце пригрело так, что указало людям браться за лопату – из города пришла Лена, и два дня копала, сажала грядки, прибирала сад. 
     Немцы обосновались в основном в городке, но не упускали случая, установили крепко свои права и законы в Сосновке. Кроме старосты, в селе появился ещё один немецкий полицай. Правда, он был каким-то очень тихим, спокойным, уравновешенным. Его интересовало сельское хозяйство, присматривался к садам, долинам, где люди выращивали  в основном овощи. Но были случаи, когда он просто приходил в дом, и на ломаном русском спрашивал, как они живут, чем недовольны, кто из семейства на фронте и т.п.  Это настораживало жителей, а многие, увидев его, прятались.
    Весна несла не только радость труда с землей, она принесла новость о лагерях смерти, которые появились на территории Польши. Анета догадалась, что это значит,  плакала, а Вере и Наде говорила, что Бог всё видит и покарает катов человеческих душ. В местечке намного уменьшилось количество населения, это было видно по всему – базары были маленькими, вроде больными.
     Вести с фронта шли разные. Но жила в сердцах людей надежда, как бы это не происходило, Победа будет на стороне советского народа.
     Собрав с огорода урожай первых огурчиков, Ганриета пошла к Вере, сказала:
     - Принесла гостинцы. У меня в этом году они уродились на славу.
     - Спасибо. А мои еще только зацвели.
     - Сколько километров отсюда, где живёт Маня?
    - Больше ста. Когда закончится война, поедем туда, - вздохнув,  ответила соседка. - В лесника живёт чужой паренёк. Прибился к его дому в лесу. Голодный, грязный, измученный.  После мытья и обеденного стола, спал целые сутки.
    - Сколько ему лет?
    - Десять.
    - С города?
    - Угу. Через пару недель его отправят на один хутор.
     Перекрестившись, Ганриета пожелала соседке доброго дня, ушла через сад к себе, а, вернувшись, домой, долго сидела на скамейке возле пасеки, вслушиваясь в пение птиц.

               

                Часть вторая

    Шли, бежали, неслись, летели годы. После Дня Победы Ганриета дождалась с войны зятя, племянника, родственника из Киева, и некоторых односельчан, в том числе мужа Веры и Нади. Жизнь закружила веретеном, тянула разные нитки, и какими бы они ни были – это были нити мирного времени. О Марусе она знала только то, что её нашёл родственник, увёз куда-то в Россию,  и … как говорится, следы её затерялись во времени. Дочь Елена с мужем Дмитрием  и Адой выехали жить в районное местечко, на  родину Димы. Не так далеко, всего сто двадцать километров от Сосновки, только часто бывать у неё не могли. Внучку Адочку привозили на летние каникулы, и тогда она могла насладиться их единением. Сколько прекрасных рассказов, повестей, сказаний передавала Анета внучке, а та, счастливо улыбаясь, говорила, что бабулечке нужно быть учёным,  который изучает историю человеческой жизни.
    Аде исполнилось девятнадцать  лет. Она учится в институте, сама ездит к бабушке в гости и уже сама рассказывает  интересные повествования из бытия людей.
     …. Июльские дни нарядные, тёплые, длинные носятся селом весёлыми перезвонами, раздаривая направо и налево радость и настроение летнего времени. В гости к Анете приехала внучка: загоревшая, красивая, приветливая. Через пять минут двор наполнился смехом, радостными возгласами, песней.
    - Я к тебе на целый месяц, - сообщает Ада и, обняв бабушку, говорит, смешно приподняв брови: - Как ты говоришь, все дни будем летать в познании жизненного земного устройства. А ещё станем на время бродягами лесов, долин, полей. Я очень хочу повторить маршрут позапрошлого года.
     Ганриета на все уговоры внучки соглашается, весело улыбается,  обещает хорошее настроение.
    Приготовив завтрак, Анета сказала, придвигая столик к высокой липе, которая уже больше полстолетия  красуется в её дворе:
   -  Это лето несёт мне столько приятных новостей, что иногда за десяток лет таких не собрать.
    - Мама лето называет лебединым. А ещё говорит, что живая лазурь неба  тянет в поэтику. Она красиво читает стихи, а особенно, когда погода сама  говорит поэзией. Послушай такие строчки:
                У оврага, на склоне
                Где сверкают росинки,
                Уронил ветерок
                С берёзы слезинки.
                А на месте, где слёзки
                С берёзки упали
                Голубые цветочки
                Из земли выростали.
                И тихонько с берёзкой
                Ветерок пошептался,
                А потом закружился,
                И куда-то умчался.
     - Умница. Знаешь, чем меня порадовать с самого утра. Я уже говорила, у меня  осталась тетрадка твоей мамы. Когда-то давно она переписывала в неё песни, стишки, поговорки, маленькие рассказы, даже вспоминала о некоторых событиях жизни. Если начинаю думать, когда это было – удивляюсь, как же так быстро умчались годы, а мне кажется, прошло всего несколько месяцев.
    - Действительно. Вроде бы недавно родители привозили меня к тебе, когда я училась в школе. Сегодня я студентка ВУЗа. У меня тоже есть блокноты с песнями, поэтическими строчками, даже небольшие отрывки с некоторых романов и повестей.
    - Это своего рода история нашей семьи. В жизни  так много всего повидала – не описать никакими романами. Сейчас расскажу тебе один случай из жизни, о котором  ты знаешь, но … без его конца. Именно без конца, а конец должен быть, иначе … останется, как пишут писатели – незавершенная  повесть.
    Ада намазала хлеб маслом, положила на тарелку, кивком показала на него бабушке, глотнула какао, произнесла сладко:
    - Очень вкусно!
    - Хочу спросить – помнишь ли ты мой рассказ о девочке по имени Мира, которую я спасла от смерти в годы войны?
    - Конечно. Недавно мама об этом напоминала.
    -Не могу понять, почему  все послевоенные годы думала, что Миру-Марусю я должна встретить. Дивное чутьё о ней бродило в доме, дворе, хозяйстве, и  не давало  покоя. Недавно, в апреле, когда солнышко подтянулось в небо уже высоко, вышла  из дома и вдруг услышала голос, позвавший меня. Это был голос Мирочки. Оглянулась, никого нет, но отголосок ещё летал в подворье. С того дня я стала прислушиваться к чему-то, вроде бы ждала гостей. О том, что ты приедешь ко мне, я знала. Только этот гость был не ты, не твои родители – это был гость из прошлого. Я даже Вере об этом рассказала. И что ты думаешь? В половине июня решила  перебрать остатки старой фасоли. Присела на кухне, тружусь, и при этом, мыслями витаю где-то в прошлом. Вдруг ко мне донёсся стук калитки. Выглянула в окно, и, о Боже! – ко мне идёт незнакомая девушка. Вышла навстречу - и тут же ноги стали неуправляемыми, руки непослушными – передо мной стояла Мира. 
    - Мира?! – удивилась Ада.
    - Она. Не передать словами этой встречи. Обнявшись, мы стояли и плакали. Я не могла вымолвить ни слова,  а  она всё время повторяла:
    - Бусенька, милая Бусенька, я тебя нашла! Я знала и верила, что мы встретимся!
     Анета вытерла набежавшую слезу, попробовала на вкус творог со сметаной и, улыбнувшись как-то особенно приветливо, вздохнула, продолжила: - «Нам было о чём говорить не один день. На наш зов пришла Вера и Надя, и снова плач и радость переплелись в единое, где жила память прошлого, трудного и грустного, но всё ушло, уплыло во времени, остались воспоминания и мы, живые победители Правды и восстановления Мира».
     С огорода стремглав бежал к столу кот Босяк и, выгнувшись спиной, вскочил Анете на колени, замурлыкал, потянул лапку к столу.
     - Ладно, будет тебе сметана на лопушке, - весело сказала и, погладив кота, вздохнула. - Приятного аппетита, забияка!
    - Бабулечка, - взволновано спросила внучка, - как  Мира разыскала тебя? Наверное, запомнила название села и твое имя.
    - В том то и дело, что я не знаю, как она всё запомнила. Ведь она была маленькая. В её детской головке жил страх, боязнь сказать, кто ты по национальности, без родных, без дома и приюта. Главное, она передала Григорию Ивановичу,  мужчине, в доме которого жила,- свои  родовые данные. Он их записал, и … в первые дни Победы переслал  в областной центр, а ещё в детский дом, который уже собирал детей - сирот войны. Была у него надежда оставить Мирочку у себя, но она сказала, что станет искать родственников. Так и получилось. В начале осени её нашёл дядя, родной брат матери, Михаил Львович. Он с Маней,  поехал в Москву не просто, там жил и учился до войны его близкий приятель, который и приютил Мишу и Миру.
    - А как же она всё-таки нашла тебя?
    - Длинная история. Нелегко жилось ей в огромной столице. Миша учился и работал. Сначала они жили в комнате с Яковом, другом дяди, а позже, когда тот женился – сняли квартиру. Михаил принял решение, во что бы то ни стало приобрести жильё. Ему повезло. Одна старая женщина искала людей, которые бы ухаживали за её старостью, взамен оставит им домик. Мирочке тогда исполнилось шестнадцать. Посоветовавшись, согласились пойти на такой шаг. Хозяйке, Анне Павловне, было около 86-ти лет. Умерла она от старости. За ней усиленно и с достоинством ухаживала Мира, за что Анна подарила ей красивый кухонный сервиз, две прекрасные картины, золотое колечко и цепочку, а ещё - дорогую икону, хотя знала, что Мира и Миша евреи. Но завещание было написано рукой хозяйки, значит, они всё приняли и оставили себе как память. Прошло два года после смерти Анны, и Мира решила поискать родственные корни в местечке, где жила. Когда она начала такой разговор, я тут же подумала, может быть, она  интуитивно вспомнила название моего села. Бывает, - вырвется что-то с прошлого, и оно,  то особенное - приведёт к  разрешению ценного вопроса жизни. Так и было. На рынке, где Мира покупала продукты,  одна женщина сказала, что она торопится, и уступает цену, так как ей необходимо спешить в Сосновку, к дочери. Название села сплыло в памяти Мани, и, она тут же,  стала переспрашивать людей, как к этому селу доехать.
    Улицей прошли две женщины. Поприветствовав Ганриету и Аду, спросили, надолго ли гости,  ушли в сторону Дедового переулка.
    - Сколько дней гостила у тебя Мира?
    - Пять. Мы с ней ездили в местечко. Нам повезло. Нашлась одна семья,  знавшая её родителей. Правда, жили они в разных районах, но …приняли нас за родные души. Мирочка вспомнила в городке старую церковь, здание школы, торговый дом, рыночную площадь и … улицу, которая вела к её дому. Дома, конечно, давно нет. Целый квартал сгорел во время войны. Там сейчас новые строения.
    - А в лес, наш лес, то есть лес твоего отца, ты с ней ходила?
    - А ты не отстала от нашего рода. Интуиция у тебя великолепная. Ходили мы. Я стояла возле нашего Дуба, который помнит моего папеньку, а Мира, присев на пень, плакала тихо и счастливо. Потом мы нарвали цветов, сплели Мирочке венок, а я несла домой Память Прошлого и радость Настоящего. 
     - За разговорами ты не завтракаешь, - забеспокоилась Ада. – На бутерброд положи  веточку укропа. Так делает твоя доченька, моя мама.
     - А папа твой любит салат с помидор и яблок. Это у него от его деда повара, умелого и талантливого кашевара.
     - Это точно. Батька готовит на славу. Хохочет, что на мою свадьбу зажарит целого поросёнка.
     - У тебя появился воздыхатель?
     -  Целых два, - смеётся Ада.
     - В Миры есть парень. Москвич. Ей скоро двадцать один год. На маму она  мало  похожа, скорее всего - папина доченька. Мне так не хотелось, чтобы она уезжала. За пять дней мы не могли наговориться, а за день до расставания, я отдала Мирочке её документ.
     - Какой документ? – спешно спросила внучка.
     - Локон. Помнишь, я рассказывала, когда привела Миру в дом, решила постричь её красивые волосы, что вились крупными локонами вокруг головки. Это было необходимо для конспирации. Один завиток  завернула в бумагу, спрятала, а малышке сказала, что это её документ. Пришло время отдать его ей. Когда она увидела локон – разрыдалась. Я тоже плакала, и теперь не Мира, а я утешала её, повторяя: - «Не плачь, всё хорошо, а будет ещё лучше».
    Проводили  мы с Верой  Мирочку до самой станции. Она смотрела на нас из окна вагона, а мы шли рядом с набирающим ходом поезда,  говорили, говорили и говорили, вроде бы она нас слышала.
     В саду запела кукушка, передавая  кому-то, сколько лет ему жить на этом свете. Ганриета прислушалась, улыбнулась, продолжила разговор спокойно, уютно:
    - Я сдержала слово. Документ-локон помог Мирочке приобрести бабушку, а мне - ещё одну внучку. Так бывает в жизни. Я очень счастлива. Мира прислала мне письмо, а в нём фотографию, где она с дядей возле своего жилья. Под фото подпись: - «Родной и любимой бусе от внучки Миры». Вот она, эта фотография, - вынула с кармана конверт, положила на стол,  промолвила: - Она просит меня приехать к ней. Если ты согласна сопровождать меня в Москву – я поеду.
    В одно мгновение Ада  пересела рядом с бабушкой, обняла её, заговорила быстро, нежно, ласково:
    - Ты у меня самая прекрасная бабулечка-бусенька на свете!
    Высокий день лета ходил подворьем Ганриеты, играл на скрипке ноктюрны Паганини, в которых смеялось удивительная жизнь земных людей.

    


                КЛЯТВА

                С очами любимых на свете ничто не сравнится.
                В них прошлое с будущим слиты в единственный миг.
                И миг этот длится, покуда сияет нам синяя птица.
                А синяя птица бывает всегда лишь одна на двоих.
                Валерий Шварц
               

       Огромный луч света вырвался из объятий тучи, ринулся на землю, осветил городской дворик, дом и двух женщин, любовавшихся большим вьющимся кустом роз.
     - Сильва, - обратилась высокая миловидная женщина к хозяйке подворья. – Это ты вырастила такое чудо?
    - Я. Как только купила это жильё,  тут же посадила розу – цветок любви и вдохновения.
    - Так и подумала.
    - Люблю, когда меняется состояние природы - от пасмурности до яркого осветления. Именно тогда в душу врывается что-то необычное, лёгкое, нежное, нужное, - всматривается в высокий простор женщина и, улыбнувшись, открывает дверь, приглашая гостью: - Прошу вас, милая Владилена, в мои хоромы.
    - Благодарствую, - с напевом отвечает Влада, и, обняв подругу, целует в щеку, приговаривая: – Такой я тебя всегда вспоминала.
     - А я тебя видела в тонком розовом платье на балу «Золушки», который мы проводили в институте.
    - Как говорят люди -  так много воды утекло в Днестре с того дня, когда мы  расстались, что не измерить ничем.  На носу «бабий век», а мы вроде бы недавно вышли из стен института, и …разъехались по разным городам искать своё участие в земной жизни.
    - И не говори, - рассуждает Сильва.
    - Действительно хоромы. Ого! Богато живёшь!
    - Как Бог даёт. Но, для этого приходится много трудиться. Слева – жилые  комнаты. Справа – подсобные помещения. Здесь примостилась кухня. Рядом – ванная и туалет. За ними - закуток, или «тайная» комнатушка, которую я назвала, «Уединение». Кое-что переделала по-своему.
    - Что именно?
    - В первую очередь закрыла центральный вход, перенесла его в боковую сторону, то есть, туда, где мы входили. Уменьшила туалет, придумав комнатку, где бы можно было укрыться самой от себя.  И, очень главное – придала молдавскому дворику вид - польского. Позже сама увидишь, что это значит. Но, как утверждает моя мамочка, кухня – это душа хозяйки дома. До одурения люблю сидеть в ней и смотреть в окно, которое тоже сама придумала.
    - Интересная ты особа. Если бы знала, как я рада нашей встрече! Надо же, больше двадцати лет не виделись, и … вдруг всё внезапно открылось.
    - Так нам написано Кем-то, там, в Небе. Иди в ванную, переоденься. На вешалке найдёшь халатики. Разрешаю брать любой. Я тем временем накрою стол. И присядем  мы за трапезу. Откинем все невзгоды жизни, будем пировать и вести всевозможные разговоры.
    - Смотри, кто к нам идёт, - говорит Влада, заходя в кухню.
    - Знакомься. Это Мурлыка. Кот на два дома.
    - Как это?
    - Когда  на работе – он у соседей. Там его привечает Мариетта Васильевна – то есть хозяюшка. Она пенсионерка – а ему это и нужно. Как только слышит мой голос – он тут как тут. Умный, галантный, рассудительный.  Сейчас сама увидишь. Если садится на стул, и если хочет кушать - тянет лапку. А если нет – просто присутствует.
    - Ты где его взяла такого умного?
    -Сам пришёл. На шее был ошейник. Скорее всего, убежал от непонятливых хозяев. А тут его поняли, значит, можно жить.
    - Будем обедать втроём.
    -Чтобы легче было вспоминать прожитые годы, предлагаю по двадцать капель напитка, который сама делаю. Он имеет немного градусов. Сотворила я его из  цветков розы.
    - Ого! Цветок любви использовала, для одурманивания мужчин.
    - Пока не пробовала это делать, но … запомню твоё выражение.
    - Никак не могу понять, как мы разминулись в переписке.
    - Всё пошло из-за моей спешки устроиться в Кагуле на работу. Написала тебе в Умань. Ответ телеграммой: - «Расписалась с парнем,  срочно уезжаю в Ташкент». Оттуда пришло «горячее письмо», где ты сообщила о  невыносимой жаре, которая присутствует целыми  сутками. Я ответила, но, оказалось, неправильно написала твой адрес. Письмо вернулось. Снова написала, и получила ответ – адресат выбыл. А тут случилось несчастье.   Спасая девочку, выбежавшую на проезжую часть дороги, - попала в аварию. Переломов не было, зато было страшное  сотрясение, большие гематомы, и вообще затуманенное сознание. Лежала в Кагуле. Потом родители перевели меня в Кишинев. Пришлось поваляться на койке. Но, как гласит поговорка: - «Не было бы счастья …» Один милый врач предложил место в больнице. Я тут же согласилась. Конечно, опыта не было, но …желанье и труд сделали своё дело. За жизненными событиями  затянула время. Я вновь написала тебе – ответ был таков: «Адресат выбыл». Послала телеграмму, но она вернулась с тем же ответом.
    - Да. Дела давно минувших дней не вернуть. Действительно, мы с Володей поменяли место жительства на Дальний Восток. Муж военный человек, куда пошлют, туда едет. Оттуда  я послала тебе три письма в Кагул, но ответы были точно такими, как ты получала за меня.
     - Это ещё не всё. Позже послала письмо твоей бабушке в Умань. Мне ответила незнакомая женщина, что бабулечка перебралась жить в Чернигов. На этом мои поиски не закончились. Я разыскивала тебя через знакомых, но, увы, никто ничего вразумительного не ответил.
    - На Дальнем Востоке мы прожили немало дней. Правда, дважды меняли место проживания. Там я родила сына и дочь. Трудилась в основном в больнице. А когда супругу предложили Подмосковье – он вцепился за него обеим руками и ногами. И вот уже семь лет мы там живём. Сын окончил университет, работает в Петербурге. Дочь – студентка медицинского института.
     - С того времени, как мы разъехались, ты в Кишинёв не приезжала?
    - Нет. Наши путешествия имели направление в Чернигов и Одессу. Там живут наши родственники и друзья. Однажды в Одессе  встретила Мусю, которая училась на курс старше нас. Про тебя она ничего не знала, так как давно  обитает в Могилёве.
     - Между прочим, я в Одессе бывала не раз. Ездили семьей на отдых.
     - У тебя один сын, что так?
     - Наверно, не получалось, или я не хотела.
     Мурлыка, приподнял голову, прислушался к ответу хозяйки, вытянул громко: Мяу-у-у! – в виде подтверждения Сильвы о детях,  спокойно посмотрел в сторону Влады.
    - А он у тебя действительно умный.
    - Кот учёный. Не зря он пришёл ко мне. Мы с ним не разлей вода.
    - Я уже говорила, как обнаружила твоё место проживание. Представь себе, за полгода перед встречей со Стасом Игнатенко на конференции, всё время думала о тебе. У меня была идея написать даже в Молдавское Министерство здравоохранения. А тут, на огромном форуме медиков, меня углядел Стас. Я кинулась к нему, и … о, счастье, - он сказал, что ты прекрасно себя чувствуешь в столице Молдовы, заслуженный, или чуть не заслуженный врач.  А через неделю я уже ехала к тебе в гости.
    - Врач я не заслуженный, но … авторитетом пользуюсь. Люблю свою профессию, очень люблю. 
    - А ещё кого ты любишь?
    - Сына, родителей, друзей и … конечно, тебя! – весело говорит Сильва.
    - А мужчину, который тревожит твоё сердце, ты не любишь?
    - Мужчину. Ты что-то знаешь, или …?
    - По твоему кусту роз, который ты назвала цветком любви и вдохновения.
    Сильва вдруг отвернула голову в сторону окна, задумавшись, произнесла:
    - Вроде я не однолюбка, но … сидит во мне любовь к одному человеку много лет.
    - Это муж, или…?
    - Вот именно, что или.
    - Ты ведь встречалась в институте с Георгием два года. Куда он делся, вообще?
    -Разошлись наши дороги после моего возвращения в Кишинёв. Он обитает в Бельцах. Доходили разговоры - был женат трижды.
    - Твой супруг местный человек?
    - Нет. С Глодян. Можно сказать, с неплохой семьи. Умный, неплохо воспитанный, грамотный. Адвокат с «большой буквы».
    - Значит, не было любви между вами, если он не сумел создать и удержать семью.
    - Если рассказать тебе историю моей жизни с того момента, когда я случайно встретила Виталия,  ты бы больше винила меня, чем Платона, в нашем разводе.
    - Вот с этого момента прошу более подробно, - наливая себе в стакан водичку, спешно  говорит Влада.
    Кот вытянулся, покачал головой, мяукнул, потянулся лапкой к хозяйке. Она нежно взяла его к себе на колени, погладила, поцеловала, пообещала: - «Буду говорить одну правду и только правду». 
    Сквозь открытое окно в кухню ворвался мягкий ветерок, обнял женщин, кота и всё, что здесь было, умчался обратно во двор.
    - Начну с того, как я уже обитала в Кишинёве. Трудилась я много. Только, …к сожалению, не было собственного жилья. Снимала квартиру почти в центре города, состоявшую с комнаты и малюсеньких, как я говорю, подсобных уголков. Но меня всё устраивало. Осенняя пора погнала меня к тётке Марте в село, что расположено в двадцати километрах от города. Решила помочь её мужу избавиться от радикулита. Ближе к вечеру заспешила назад, а тётушка пророчит, что  будет дождь, и просит, заночевать у них. Действительно, на небосклоне появились маленькие, но тёмные тучки, собирающиеся в одну. Это меня насторожило, но не заставило остаться в селе. Подхватив тяжёлую сумку с овощами и фруктами, пошла на остановку. Пришлось немного ждать автобус, а когда он появился, попрощалась с тёткой, зашла в салон, усмотрела свободное место возле мужчины, который неотрывно смотрел в окно. Подъезжая к Кишинёву, пассажиры заговорили, что за нами бежит дождь. Так и было. Не дождь, - ливень двинул с неба.  Тут ко мне дошло, - я не взяла зонтик. В сумке оказалась газета, которой я обрадовалась. Через минут пять, шесть  ливень вдруг прекратился, перешёл в мелкий и густой дождичек. Мужчина, сидевший рядом, посмотрел на меня, спросил, не выхожу ли я у парка. Глянула мимо него, ответила, что как раз и выхожу. Направилась  к выходу, а он как-то, просто и обыкновенно, предложил:
    - Можно, я вам помогу.
    Я согласилась. Незнакомец взял мою сумку, сказал: - «Минуточку. Открою зонт». Несколько шагов, и мы  были на остановке.
    Дождик не переставал. Я, раскладывая газету над головой, ухмыляюсь, как мне дойти домой, чтобы не вымокнуть. Мой попутчик смотрит на мои немыслимые действия, спросил вежливо:
    - Где вы живете?
    - Квартал отсюда. Улица вниз, - и,  показала рукой.
    - Так мы соседи, - улыбнулся и, прихватил мою поклажу, заговорил спешно: - Вы будете нести зонт. Он большой, мужской, места хватит двоим.
    Мило беседуя ни о чём, дошли до моих ворот. Именно тогда и перестал дождь. Обрадовалась, спросила моего спасителя, как его зовут. Почему так сделала – не поняла, но … слово не воробей.
    - Меня зовут Виталий. А вас? – улыбнулся незнакомец.
    - Я – Сильва, - сказала, и добавила: - Спасибо за помощь.
    - Вам спасибо за компанию. Между прочим, я художник, а вы студентка или уже трудитесь? – задал корректно вопрос.
    - Врач я. Живу здесь на квартире. Нравится мне этот район – тихий, уютный, приятный. Здесь много цветов, - рассказываю, а сама не могу понять, что на меня нашло вести диалог с незнакомым человеком.
     - Подожди немного, - перебила подругу Влада. – Сколько Виталию приблизительно лет?
    - Под тридцать. Вид у него очень светского человека, одежда опрятная, модная, говор правильный. Можно сказать, он чисто русский человек. Не могу сейчас передать тебе того состояния, которое мгновенно охватило меня, - не прекращать разговор. Какая-то немыслимая сила потянула меня к Виталию, вроде бы от этого зависела моя дальнейшая жизнь.  Он тихо улыбнулся, поправил на плече ремень от сумки, задал вопрос:
    - Если вы любите цветы, то какие вам  больше всего по душе?
    Я, не раздумывая, ответила: - «Розы, и только розы». Мой попутчик, склонил голову, сказал удивлённо и загадочно: - «Я тоже очень люблю розы, особенно вьющиеся». То ли вечер был необыкновенным, а может, хорошее настроение нахлынуло на меня, а может быть, так и нужно было нам встретиться, но я нарочно растягивала время, и начала говорить о погоде, осени,  пейзажной красоте. Сколько прошло минут таких разговоров, не ведала, но точно знаю –  сама не понимала, что делаю. Был миг, когда мы вместе в одну секунду встретились глазами, и … я уже не могла оторваться от его взгляда. Стояли и смотрели  друг на друга неотрывно, непрерывно, не замечая ничего вокруг. Пришли в себя от говора двух мужчин, что шли дорогой. С этого момента всё и началось.
    - Что началось? – спросила Влада. - Как же получилось, что ты вышла замуж за другого?
    - Сейчас всё расскажу, как на духу. А пока, давай выпьем ещё  немножко, так выражается мой папа – Бог любит троицу.
    - Заинтриговала ты меня, подруга. Влюбилась в одного - семью создала из нелюбимым. Или я ошибаюсь, у тебя была любовь с Платоном? 
    - Была дружба. Неплохая дружба, если не считать, что я его уважала и… привыкла к нему.
    - А Виталий - кто он? Скорее всего, он был женат?
    - Не спеши. Попробуй мой салатик, и ответь, из чего приготовлен?
    - Здесь есть подорожник, листья клёна, лепестки роз, - хохочет гостья.
    - Ты вспомнила, как я крутила голубцы из листьев клёна?
    - Молодость. Где она? Остались только воспоминания.
    - А во мне многие годы живут воспоминания о Виталии.  В тот же вечер я узнала, что он женат. Когда мы пришли в себя от нашего молниеносного притяжения друг к другу, когда между нами пролетела любовная стрела, затронувшая сердце и душу, он взял мою руку, прижался к ней губами и, как мне показалось, не мог оторваться. Я никогда раньше так не желала, чтобы меня обнял мужчина, как в ту минуту. Только это было не обоюдное желание, а лишь моё. Оторвавшись от поцелуя руки, он тихо, с какой-то необыкновенной учтивостью промолвил: - «Просите меня. Я не должен был это делать. Ухожу домой. Там меня ждёт жена и сын».Три секунды и …он перешёл улицу, направился в сторону перекрёстка, а я стояла и молила Бога, чтобы он вернулся. Но о не вернулся. Ночь была для меня кошмарной. Через каждые несколько минут я вздрагивала, о чём-то просила сама себя, вставала, пила водичку, но … всё это было напрасно. Следующий день выдался солнечным, высоким, ласковым. Двойная порция кофе взбодрила меня, приказала не унывать.
    - Когда читаю в книгах о прекрасных человеческих чувствах, не удивляюсь. А тут твой живой разговор о том, какой бывает любовь, перевернул моё понятие о ней вверх дном, - рассуждает Влада и, подойдя к окну, присматривается к небесной глади, говорит:
   - А знаешь ли ты, что ты счастливый человек. Не всем дано испытать и испить любовные прелести. Ведь любовь - это самое прекрасное чувство на Земле.
    - Познать её, действительно, не каждому дано. Но она пришла ко мне поздно. Нам бы с Виталием встретиться немного раньше.
    - Когда раньше? Ты это о чём? Любовь не выбирает время, она приходит, когда ей Предписано быть.
    - А ты любишь своего суженого?
    - Полюбила его не в одно мгновение, но моё чувство за годы не пошатнулось. Когда мужа нет рядом – тоскую. Значит – это и есть моя любовь.
    - А я ищу коротенькие встречи с Виталием много лет. Нас с ним ничего не объединяет, только эти минутные встречи.
    - А я, грешным образом, подумала, что вы с ним близки.
    - Я и сама не пойму, что это такое.
    - Значит, существует Особенная  Любовь, я имею в виду ту, которая живёт в сердце человека всю жизнь.
    - Ты хочешь сказать, что я избранная Господом Богом женщина, которая награждена способностями любить?
    - Выходит, так.
    - Тогда слушай дальше. С начала следующего дня нашей случайной  встречи и расставания, я решила отыскать Виталия, и узнать о нём хотя бы немного: кто он, где трудится, кто у него жена и т.д. Зачем мне это было нужно – не ведаю. Но решения своего не изменила. Он сказал, что по профессии художник. Значит, мне его нужно искать в этой сфере. Через полгода узнала, - он работает в одном институте, выполняя работу по особым заказам. Кроме того, участвует в художественных выставках. Направление его творческого умения – акварельные работы и миниатюры пером. В один зимний день встретила его на очередной выставке в музее. Откуда у меня появилось так много смелости подойти к нему – не понимаю. Говорили мы минут пять. Тема – выставка, мелкие вопросы жизни и, конечно, я тут же поспешила вспомнить нашу встречу. Он при этом как-то легко загрустил, оглянулся, сказал мило:
     - Прошу прощения. Меня ждут.
     И снова почти бессонная ночь. Дни потянулись печальные и непонятные. Я всё время ходила в том районе, где, по моему разумению, жил Виталий.  И что ты думаешь - я его встретила в магазине. Шли мы с ним рядом, и говорили вновь ни о чём, но я тут же заставила себя задать вопрос о его семье. Куда ему было деться? Он мягко ответил, что сыну восемь лет, а жена трудится на заводе в качестве технолога.
    - Выходит, Виталий очень рано женился, если сын такого возраста.
    - Это я узнала позже, когда он принимал участие в выставке. Его работы меня удивили. Все они были такими высоко-реалистичными, что я еле поняла, кто на самом деле Виталий. Он, по моему усмотрению, человек слова, действия,  и … преданности.
    - Ты что, прочитала это в его глазах?
    - В работах. Его миниатюры и пейзажи рассказали мне намного больше, чем я о нём знала. Кроме того, перед открытием выставки внимательно прослушала выступление его коллег. Один из них сказал, что в творениях Виталия живёт истина, отвечающая его характеру и жизни. А там, в маленьких картинах, билась его мысль, мечта, личное существование. Впервые мне хотелось своровать одну из его работ, но ты сама понимаешь – это сделать невозможно. И я решила попросить у него пейзаж с его автографом. Договорились встретиться, и я шла на это свидание как на великий праздник. Тогда мы с ним провели полчаса. А его работа висит у меня в спальне – ты ее увидишь сегодня.
    Мурлыка встал, потянулся, посмотрел на хозяйку, повёл красиво хвостом, скорее это всё что-то да значило, перевел взгляд на окно, потом снова кинул восторженный взгляд на Сильву, потерся об её руку, замурлыкал.
    - Ладно, подлиза. Иди гулять, там тебя заждался Ворон, той друг.
    Кот мягко прыгнул на подоконник, скрылся во дворе.
    - Ворон - это имя кота?
    -Его. Такого чёрного кота я никогда не видела. Красавец. Породистый, вышколенный. Он дружит с Мурлыкой давно. Удивительно, но они не дерутся. Оба кастрированные, иначе …
    - У меня в холодильнике есть кусочек буженины. Её готовит моя соседка. Захочешь, напишу рецепт.
    - Хочу. А я тебе оставлю рецепт, как приготовить уху по архангельскому методу. Туда входит и … молоко.
    - Обменяемся кулинарными рецептами, выслушаем исповеди жизни, погрустим о быстро бежавшем времени, и разойдёмся снова.
    -Разойдёмся не надолго, - поспешно сказала Влада, легонько притронувшись к руке подруги, спросила:
    - О чём ты тогда, на вашем свидании, говорила с Виталием?
    - Обо всём, только не о нас с ним. Именно тогда узнала, что у Виталия крепкая семья, красивая жена, умный сынок. О них он говорил спокойно, выдержанно, размеренно. А ещё в ту встречу поняла – то ли какая-то загадка лежит в основе его семейного гнезда, то ли я это придумала сама.
Расстались мы мило, как приятели. Я искала его, а нашла другого, будущего своего супруга. Всё это произошло на свадьбе моей коллеги по работе. Платон был приглашен со стороны жениха. А ещё через пару месяцев мы с ним поженились. У него была уже квартира и обстановка в ней. Платоша старше меня на  десять лет. Зажили мы мило, приветливо, серьезно. Если сказать правду, Тон - так я  называла мужа, при первом же знакомстве произвёл хорошее впечатление. Его рассудительность и манера думать возымели своё дело. Через годик у нас родился сын, Андрей.
    - Минуточку. Вопрос можно? А как же Виталий, ты перестала за ним наблюдать?
    - Перестала нехотя. Следила за выставками. Узнавала через товарищей, как у него идут дела, даже послала ему открытку с Днём его рождения.
    - Ты знала за его День Ангела? Куда послала приветствие?
    - В музей.
    - Смело. Ответ последовал или…?
    - Молчал мой милый. Это меня опечалило. Знал ведь, где я работаю. Может быть, так было и нужно. Нашими судьбами управляем не мы.
    - Что такое судьба? Я часто задаю себе вопрос, а ответить не могу.
    - О судьбах людей говорят многие. Каждый трактует ответ, как ему кажется, что он прав. А я думаю, СУДЬБА - это что-то от Высших Сил Вселенной.
     - Тоже верно. Иначе человечество могло бы наделать много несуразных бед. Это я испытала на наших с Виталием отношениях. Знала, чувствовала, предвидела и осмысленно понимала – я ему небезразлична. В его недосказанном,  его манере, взглядах, словах и движениях чувствовалось что-то иное, чем наше  товарищеское знакомство. Жизнь понеслась вскачь,  всё время в одну сторону, только разными путями. Не могу сказать, чтобы я не принимала решений найти Виталия и переубедиться в - обратном. Была у меня знакомая женщина, по имени Велина, работник музея. Прекрасно воспитанный человечек, умница и мечтательница, чудный искусствовед, которая то ли догадывалась о моих чувствах к Виталию, то ли нет. Но при встречах спешно рассказывала мне о каких-то течениях  графики, которые, присуще Виталию. Я слушала её с интересом, так как сама  в этом мало что понимала, а очень хотелось немного знать. Мы с ней ходили в кино, иногда обедали в кафе или присоединялись к экскурсиям по городу. Когда Андрею была пора ходить в садик, он с лёгкостью пошёл в него, а я снова стала работать в больнице. Отношения с мужем ладились. Я его никогда не контролировала, где он ходит после трудового дня, а, когда он уезжал в командировки, не вела «допрос» о его работе.
    - Это от нелюбви к нему, или у тебя было особое доверие? – спросила Влада, наливая себе компот.
    - И то и другое. Не придиралась к его личной жизни, иначе мы бы с ним разошлись давно.
    - Значит, на горизонте его бытия появлялись иные женщины?
    - Кажется, да. Не проверяла, да и не желала знать. Так было лучше для семьи. Сын подрастал, я была довольна своим положением, особенно рабочим. В одно время меня выдвинули коллеги на должность заведующей отделением. Прибавилось заботы и ответственности. О личной жизни не думала - как было, так и было. Всё хорошо, что хорошо проходит. О Виталии вспоминала часто. Мысли крутились где-то в поднебесье, в прошлом, в непонятности. С ним были короткие встречи: в троллейбусе, в Универмаге, на остановке. Один раз я его видела с женщиной, они шли парком. Расстояние между нами было немалое, может быть, поэтому он не узнал меня.
    - А ты не смогла кивнуть ему головой? – поинтересовалась гостья.
    - Не смогла. Он всё равно бы не заметил.
    Сильва стала, вышла из кухни, а через две минуты вернулась, положила на стол фотографию, сказала ласково:
    - Вот он, моё счастье и моя печаль.
    Влада взяла в руки фотографию, всматриваясь в неё, качнула головой, заговорила:
    - Приятный мужчина. По всему видно воспитание и достоинство. Как ты заполучила это фото?
    - Попросила одного фотографа на выставке сделать с Виталия снимок. Вот и живёт со мной его отображение.
    - Никогда бы не подумала, что у тебя так сложится жизнь. А как же получилось, что вы с Платоном разошлись?
    - Длинная история, но рассказать её можно и  нужно коротко. Мой супруг бы человек свободолюбивый. Думаю, такая жена, как я, ему очень импонировала. Мы с ним прожили пятнадцать лет. Сама не знаю, как вышло. В один день супруг завёл разговор, что у него есть другая милая. Я не возмутилась, просто спросила, что же будет дальше. Он замялся, занервничал, стал доказывать, якобы в жизни всякое бывает, он влюбился, не может жить без Аллы. Я не стала его упрекать за его влюблённость, предложила выбор – или он остаётся со мной и сыном, или ... уходит к новой любимой. Он выбрал второй вариант. Квартиру оставил нам, сказал приятно и вразумительно, что забирает только свои личные вещи и машину.
    - А дача у вас была?
    - Да. Он оставил за собой дачу, очень красивую, на берегу реки Днестр.
    Сильва встала, ахнула, хлопая себя по лбу:
    - Прости, забыла салатик с грибов. Ты ведь очень любишь грибы. Специально готовила, и … надо, не голова, а два уха, забыла. Но это не беда. Мы с тобой по пять капель настойки, и грибки пойдут как по маслу.
     - Может,  оставим их на ужин? -  поглаживая себя по животу, говорит Влада.
    - Как хочешь. Но выпить за мой развод мы должны сейчас.
    - Процедура расставания была долгой?
    - Нет. Скоротечной. Раз, два и … мы зажили по разным квартирам. Сыну было пятнадцать. Он всё хорошо понял, предложил продать квартиру, которая находилась недалеко от места, где жил его папенька, и купить в другом районе. Так мы и сделали.
    - Интересно. Сын с отцом не поддерживали отношений?
    - Не то, чтобы не поддерживали – они очень даже находили общий язык, только вне отцовского жилья. Это Платон подсказал сыну пойти учиться туда, где он учился. То есть в Москву.
    - Муж тебе помогал продавать и купить новый дом?
    - Нет. Был у меня раза три. Ахал, охал, присматривался ко всему, а в глазах стояли слёзы.
    - Слёзы? Почему?
    - Не ладилось у него с молодой женой. К слову – он с ней уже не живёт. Сейчас у него красавица, которая немного старше его сына. Вот такие дела, подружка.
    - Ладно, подавай на стол свой грибной салатик. Чувствую, разговор  затянется до ужина, - хохочет Влада.
    - Раньше, чем отведаем пищу Богов, хочу спросить: знаешь ли ты их историю?
    - Как не знать? Мы же врачи. 
    -Именно. О грибах знаем больше, чем простой обыватель. Но меня недавно поразила моя соседушка, поведавшая такую историю о них, что я удивилась.
    - Что-то из рода преданий или поверий?
    - Именно то, что многие жители земли не знают. Когда она положила на стол грибной пирог, я, вдыхая его аромат, хотела сказать что-то о грибах, но Мариета очень мило улыбнулась, ушла в историю нашей Вселенной, как входит лектор, желающий поведать что-то очень древнее и особенное. – «А знаете ли вы, моя дорогая, - пододвигая ко мне хлеб, сказала соседушка. - Есть предположение, что грибы занеслись сюда с других миров, через кометы, астероиды, вселенскую пыль. Это было приблизительно 400 миллионов лет назад. А спустя 50 миллионов, - стали усовершенствоваться природой  нашей планеты. Они сверстники папоротников. Пройдя огромный земной период, её разумный  житель, то есть, человек, стал присматриваться к ним и нашёл  применение. Употребляя – познал  огромные свойства этого растения. Именно – огромные, так как ГРИБЫ, - загадка для человека до нашего времени.
    - Ой, - спохватилась Сильва. -  Я забыла грибной соус. Это дополнение к салатику. Им можно его полить. А если не желаешь, вот тебе уксус и оливковое масло. Я иногда так делаю.
     - А безо всяких добавок можно его кушать?
     - Можно и нужно. Сейчас вернусь к грибочкам. Помнишь, мы, изучая фармакологию, касались темы их пользы и вреда. При воспоминании о них вздрагиваю, какие страшные события происходили среди людей, использовавшие грибной яд,  против себе подобных.
    - Ты имеешь в виду Агриппину, жену Римского императора Клаудио, отравившую мужа грибами?
    - Именно. Но были и тяжелее случаи, когда уходили из жизни целые группы людей, поев лакомые грибные блюда.
    - А твоя закусочка чудо!  Я умею готовить грибы по-разному. Мы жили в России, именно там, где их много. Местное население придавало и придает им  особенную стать. Кроме пищи – это ещё лекарство, приметы, поговорки, сказки и …простая наука узнавать, что же это такое Гриб и для чего он создан.
    Солнечный луч, присев на стол, улыбнулся и успокоился. Сильва положила на него ладонь, заговорила: - Поймался, хитрюга?! Привыкла наблюдать за ними. Они в каждое время дня разные. С того времени, когда Андрей уехал в Москву, я веду разговоры с природой и … Мурлыкой. Наверно, это старость надвигается.
    - Сказала такое. Дама в сорок пять - самая спелая ягодка в жизни мужчин! Сколько прекрасных детей  родили женщины в эти годы.
    - Значит,  и я могла бы обзавестись сейчас ребёночком. Нет. Тут что-то не то. Родить нужно вовремя. Скоро я стану бабушкой.
    - Что?
    - Не за горами, когда мой сыночек приведёт мне в дом девушку, красивую, умную, добрую и, улыбнувшись, скажет, что это его вторая половинка.
    - Рано ещё об этом думать. Ты лучше продли свой рассказ о Виталии.
    -Одна героиня индийского фильма, признаваясь, мужчине в любви, сказала: - Ради вас я отрезала косы. Так и я поступила – ради Виталия  купила эту квартиру.
    - Это он посоветовал?
    - Нет. Узнала, что он продал свою, на этажах – купил на земле. Конечно, подглядела я его жильё и решила приобрести в этом районе для себя угол. Мой сынок тоже хотел жить ближе к земле. Вот так мы стали ближе по домам.
    - За период жизни с супругом ты при встрече говорила Виталию о своей семье?
    - Очень мало. Что можно было сказать человеку за десять минут общения? Я на него не могла наглядеться. Каждое его движение запоминала, а потом, они мне снились ночами. В одну нашу случайную встречу, он взял мою руку, прижал к лицу, прикоснулся губами и … тут же ушёл быстро в сторону от меня. А в троллейбусе, когда мы неожиданно очутились рядом, шепнул: - «Вот так бы ехал и ехал рядом с вами. Только не могу я это себе позволить».  Что он имел в виду – не знала до тех пор, пока не так давно всё выяснилось.
    - Выяснилось? Что именно? – поспешила спросить подруга.
    - Сначала расскажу тебе кое-что из поведения Виталия. Как-то увидела его в парке. Он шёл не один – с женщиной лет пятидесяти. Когда они свернули к его дому, вспомнила - эта женщина массажистка. Через знакомую медичку узнала – у Виталия болеет жена. Диагноз неутешительный. Головные боли затуманивают её сознание.
    - У них был сын. Ты не вспоминаешь о нём.
    - Он давно в Петербурге. Уже женат. Там живут родители Вероники. Точно не знаю. Виталий как-то обмолвился, что у него уже нет в живых ни матери, ни отца - родственников  имеет в Москве и Вологде.
    - Русский человек. Закинула судьба в край Молдовы, значит, так суждено.
    - И свела нас она тоже по суждению. Остановлюсь более подробно, как два года назад набралась наглости и пошла к производству, где трудился Виталий. Встретила и сразу призналась, что хочу его видеть. Он слегка изменился в лице, повеселел, предложил пройтись. Шли мы долго и тихо. Именно тогда он мне сказал, что у него проблема со здоровьем жены. Прогрессирует болезнь, которая вернулась к ней с молодых лет. Ника уже не работает. Они ездили в Петербург к  знаменитому профессору, но помочь он ей не в силах. Есть мнение, - всё может сразу пройти, так как было когда-то. Что было когда-то -  не спросила. По нему видела – ему трудно об этом говорить. Мы дошли до сквера, что недалеко от его квартиры, а он, устремив взгляд в даль Небесную, прочитал две чудные строчки  стихотворения:
                …Блажен, кто Истину не продал,
                Блажен, кто в Правде устоял.
Поразмыслив что-то личное, свое, кивнул головой, что означало прощание, и ушёл быстро в сторону противоположною дома. Прошло месяца три, когда я снова не утерпела и пошла  искать Виталия. Четыре  дня ходила вокруг его двора - и всё безрезультатно. В окнах квартиры свет не горел. Спросить кого-либо из соседей не смогла. Поняла – он уехал с женой в Питер. Так оно и было. Появился не скоро. Наша встреча была не случайной, он признался,, что нарушил наш договор не звонить на работу, но всё же, позвонил, просил прийти на свидание. Я не шла – летела. Увидев Виталия с охапкой цветов, хотела кинуться в объятия, но поняла – этого делать не стоит. Он очень изменился. Похудел, виски поседели, взгляд грустный и вроде опустошенный.
    - Я вернулся из Петербурга один, - сказал сразу же. – Ника в больнице. Ей плохо, очень плохо.
    - Что с ней? – с участием спросила я.
    Виталий, подумав, предложил:
    - Давайте присядем.
    Мы молча нашли место, где мало людей, присели на скамью, а он, всматриваясь в ладошки своих рук, заговорил, почему-то, стихами:
                Возжаждала Душа приобщения из Чаши моления,
                Затворилась от всех от непрошенных помыслов, чувств.
                Затаилась во тьме, испросила слезами прощения,
                И смирилась до зела, приступила к Искусству искусств.
    Я не выдержала, заплакала, а он, обнимая меня, сказал:
    - Не плачь. Выслушай лучше. Сегодня  решил рассказать кое-что,  но,  не нарушив слова.
    Кивнув головой в знак согласия, я прижалась к нему, замолчала.
    - В восемнадцать лет поступил учиться в Петербургский Художественный институт. На втором курсе познакомился с парнем по имени Василий, которому в то время было двадцать два года. Талантлив, красив, находчив – он притягивал к себе молодёжь. Своими песнями, рассказами, предложениями создавал кружки, куда стремились многие студенты. Девушки, как говорится, липли к нему. Были у него любовные встречи, но ни с одной он не мог дружить долго. Хохотал, признаваясь, что нет той, которой бы он отдал свою любовь. Но вдруг Вася стал где-то пропадать. На мой вопрос, что с ним стряслось – ответил невнятно: - «Кажется, я нашёл то, что мне нужно».  А через полгода познакомил меня с очень красивой девушкой. Как оказалось, он то ли влюбился, то ли хотел влюбиться, но ходил с ней везде и всюду. Мне тогда исполнилось девятнадцать – период перехода в стадию более зрелого юноши. Несколько раз Василий приглашал меня пойти с ним и его вожделённой красавицей в музеи, на концерты, в кино. Я ходил с удовольствием, так как находил желание быть рядом с такой парой. На нас  оглядывались, а это мне тоже нравилось – наша тройка имела успех: молодые, модные, с умением вести себя, притягивали внимание горожан.
    Виталий вдруг замолчал, перенёс взгляд на мужчину, который с особенным вниманием глядел в нашу сторону, сказал тихо:
    - Не я - ты привлекла его внимание. Несколько раз замечал мужские взгляды, следившие за тобой. Это говорит о многом. Вот так смотрели мужчины и на подругу Василия. Я иногда даже ревновал, считал, что только мы имеем на это право. Дни летели, не возвращались, а мы, наслаждаясь молодостью, смеялись и радовались бытию. Только всё это не могло продолжаться годами. Стал я замечать, что Василий изменился. Посуровел, подурнел лицом, появились неординарные отношения со мной и его девушкой. Не навязывался к нему, не спрашивал ни о чём, но однажды ко мне в общежитие пришла Васина милая,  пригласила на разговор. То, что она мне передала, стало бомбой, которая разорвалась невдалеке и внезапно. Как оказалось, Василий уходит от неё. Я начал её утешать, говорить, что всё наладится, а если нет – значит, так и должно быть, она ещё встретит на своём пути другого любимого. Но не тут-то было, она начала рыдать, призналась, что она в положении, а её родитель священнослужитель, он не простит такой поступок. Я кинулся к Васе, но он просто прогнал меня. А через десять дней  Василий забрал документы и куда-то уехал.
     Разговор Виталия прервал громкий скандал, доносившийся от фонтана. Как мы поняли, кто-то решил искупаться, а, горожане запротестовали.
    - Скорее всего какой-то мужичок  выпил излишек, -  сказала я.
    - И такое бывает, - уголками губ улыбнулся Виталий.
   Я не подгоняла его, знала – он продолжит говорить, так как  уже прикоснулся к Чаше Моления, а впереди – Чаша Искусства. 
    - С этого всё пошло, - опустив взгляд на землю под ноги, сказал Виталий,  и тут же, вроде бы подхватил слова, что носились рядом, продолжил: – Я проникся к злодеянию Василия, моего друга, так, что сам не понял, как предложил Веронике забыть его и остаться со мной. В то время я, совсем не знавший любовных интриг и всего, связывающие тайные свидания мужчины и женщины, подумал: совершаю благородный поступок – спасаю чью-то грешную душу. Если сказать правду, привязался к Нике, считал себя влюблённым, и мне было всё равно - будет ребёнок или нет. Наоборот, гордился – стану скоро отцом. Если открыть всю правду, и те события, развивавшиеся быстрее молнии,  показалось, якобы во мне горела такая ЛЮБОВЬ ко всему этому,  я даже родителям не сказал правду – прости меня Небо, соврал, что это моего ребёнка носит под сердцем Ника.
    Первое знакомство с семьей Вероники состоялось вскоре, когда ошеломлённо говорил ей - Люблю и хочу быть с ней вместе. А,  переступив порог её родительского дома,  понял – это настоящая семья  священников. Иконы, выписки с проповедей, кресты и дорогие церковные книги заполняли шкафы и стены комнат. Отец, а он глава семьи, встретил меня красиво, чинно, мило. Они уже знали историю падения морали их дочери, мою влюблённость и желание соединить наши с Никой судьбы приветствовал стоя. Позже, после знакомства и застолья, я имел отдельный разговор с Григорием Тимофеевичем, отцом Вероники.
    Виталий прокашлялся, прервал разговор, вынул носовой платок, вытер лицо, кинул короткий взгляд на меня, сказал:
    - По виду догадываюсь, заинтриговал своей биографией. Но все, что рассказал – это прелюдия к большому концерту жизни. Передать разговор отца Григория не в силе. Но всё это имело место быть, и оно свершилось.  Сначала он рассказал, что значит для него и его жены их дочь. То, что она сделала –  величайший грех, который нужно принять и каяться о нём всю жизнь. Далее, перекрестившись, перевёл разговор обо мне, человеке, который спасает честь и достоинство его семьи и отдельно дочери. Когда я ответил, что ЭТО МОЯ ЛЮБОВЬ спасает всё, он обнял меня, заплакал, сказал: - «Сын мой, поклянись мне на Кресте, что никогда не оставишь мою дочь». Перед нами на стене висел красивый, дорогой КРЕСТ и, как мне показалось в это время, он был особенным: светлым, изысканным, вдохновенным, вроде живое существо. Я стал на колени, поклялся не оставить Веронику никогда, чтить законы и заповеди Бога о семейном союзе. С того дня я жил у Григория Тимофеевича в отдельной комнате. Мы готовились к венчанию и свадьбе.
    Сынок родился вовремя. Хороший, милый ребёнок. Его приняли с достоинством и благодатью. Да, прости, забыл сказать, - Вероника старше меня почти на пять лет. Она окончила институт, и работала уже два года, когда встретила Василия. Это не имело никакого значения –  семейные отношения, для меня, были на первом плане. Жили мы в квартире родителей Ники, а их апартаменты состояли из четырёх комнат. Я учился, и по возможности, подрабатывал. У меня отлично шло черчение, может, оттого, что я больше график, чем живописец.
    Я протянула Виталию шоколадку, сказала ласково: - «Укрепляет сердце».
    Он  мило поблагодарил, задумался и, проведя рукой полукруг, сказал:      
    - Там, в нескончаемых просторах Вселенной, волны колебания моей руки останутся навсегда.
    - Как и навсегда останется там твоя МОЛИТВА и ПРИЗНАНИЕ о КЛЯТВЕ, - вздохнув, сказала я. - Расскажи, как ты попал в Молдову?
    - Меня сюда пригласили работать. Я мог отказаться, но Ника настояла уехать.
    - А что же случилось с ней именно тогда, о чём ты говорил мне в прошлый раз. Она болела?
    - Всё это произошло внезапно. В период беременности, она вдруг стала жаловаться на сильные головные боли. Один известный врач сказал, что это генетическая форма заболевания, которая может проявляться и … исчезать. Что за болезнь – я так и не узнал. Скорее всего, связанно с нервной системой, при ослаблении организма она даёт о себе знать. Но нынешняя болезнь не покидает её уже давно. Сначала это длилось неделю, две. Позже увеличилось до месяца. А сейчас  - она лежит в больнице, и ни один профессор не дает вразумительный ответ.
    От таких слов Виталия у меня похолодело в груди. Поняла, насколько ему тяжело и … одиноко. Что могла ему сказать? Слова утешения ничего не помогут, а советовать что-то – не мой удел. Ему виднее. Он не хотел раскрывать действительную суть состояния здоровья жены, и верно делал. Подумала – ему нужно было перед кем-то выговориться, рассказать о своей судьбе, излить правду поступков, совершённых в молодости, не покаянием, а открыто, честно, добросовестно. Его история жизни - не исповедь - открытая Истина его Души. Скорее всего,  у него нет верного друга, с которым он может вести беседу о личном. И таким другом стала ему я. Было больно и приятно, тревожно и достойно, грустно и разумно. 
    Молчанием уходили минуты, в которых мы с ним находили отраду и спокойствие. Я нагнулась, подняла небольшой круглый камушек, положила на ладонь Виталию, сказала:
    - Ни один человек не сможет ответить, сколько ему лет и откуда он родом. Камни - огромная загадка для человечества, и если бы кто-нибудь взялся написать роман о Камне, это была бы самая прекрасная истории на планете Земля.
    - Так же, как никто не может доказать, что для человечества значит глина. Религия утверждает - Господь Бог слепил человека из глины. Почему из глины, а не из земли? С глиной сегодня связанно очень много, но … придёт время, и она ещё заиграет неизмеримой  радугой красоты и полезности.
    - Для меня глина - это в первую очередь лекарство. Я им лечу сама себя. Огромный ушиб на ноге вылечила с её помощью. Папин радикулит покинул его от волшебной глины, которую приготовила по специальному, мной придуманному рецепту.
    Высокий день подгонял время, которое не работало на меня. Мне так хотелось, чтобы подольше длилось наше свидание. Но Виталий, скорее всего, рассчитывал часы, всматриваясь в проем неба между ветками, сказал тихо, как будто нас подслушивал кто-то посторонний:
    - Мне очень жаль Нику. Годы у неё не старые. Вчера, перед вылетом  в Кишинёв, пришёл к ней в больницу, а она, отвернув взгляд, прошептала: - «Прости. Я виновата, что так у нас вышло. Ты бы мог сложить свою жизнь иначе. Твоя клятва – это мой большой грех перед тобой». Хотел её успокоить, что у нас всё было мирно и светло, есть сын, который украсил наш союз, годы – принесшие нам красивые воспоминания, но не сумел. Всё это было перечёркнуто её словами: - «Прости, за не появившуюся между нами любовь».
    У меня пересохли губы, слегка закружилась голова, а мысли сплелись в единое целое. Я не могла ничего сказать человеку, которого люблю больше всего на свете. Так мы сидели и думали каждый что-то своё, и вместе с тем одно и то же. Сколько прошло времени нашего молчания, не знаю. Я теребила стебелёк травы, не понимая, как он попал мне в руки. Виталий, слегка  опустил голову,  о чём-то размышлял. Недалеко от нас остановились два парня и девушка, заговорили о каких-то весёлых приключениях, смеялись громко, игриво. Когда они ушли, Виталий пространно вслух начал свое размышление:
    - Кажется, не так давно ходили мы с Василием и Никой, вели себя точно, как эти молодые люди, решали свои вопросы жизни беспечно, необдуманно, быстро. Поспешили мы все вместе, но в разное время и в разных обстоятельствах. Сожалею ли об этом – не ведаю. Жизнь не изменить и не переделать. Об одном жалко – не состоялись, не облагородились наши СУДЬБЫ. Вероника любила другого, значит, не была счастлива со мной. Я пытался создать семейный уют, но не смог это сделать -  не испытывал никаких чувств, к той, которая была рядом.
    - Ты что ответила ему на такой поворот беседы? – с удивлением спросила Влада.
    - Промолчала. Чувствовала, он не всё сказал. Подумала,  в эти земные мгновения никому так не трудно, как Виталию. А он, взял мою руку, заглянул мне в глаза, как мне показалось, глубоко, до самого донышка, тихо, рассудительно промолвил:
    - Прости меня за мой каламбурный рассказ. Нет у меня на сегодняшний день никого на свете дороже тебя.
    И тут же, в одно мгновение, стал на колени, припал головой ко мне, заплакал тихо, больно, отрывисто. Я гладила его волосы, плечи, лицо и тоже плакала.
    Потом мы медленно шли в сторону моего дома, перекидывались незначительными словами, слушали природу, звуки города, переглядываясь, время от времени. Я ждала и не ждала продолжения его разговора, или, как бы это назвать, заключительного общения, но не была уверена, что он что-то значительное скажет.
    У ворот моей «усадьбы» остановились. Он улыбнулся, увидев куст розы, взглядом погладил меня по лицу, начал, вроде бы подбирал слова для прощания: - «Всё, что случилось в моей жизни – это, как говорила моя матушка, КРЕСТ, который я несу. Тяжёлый он, легкий ли, но он мой. Каждый человек несёт свой крест. По бытию на Земле я правдивый и исполнительный крестианин.  У меня слово с делом не расходится. Очень хочу, чтобы Вероника поправилась, но … всё может случиться. Как бы там ни было – я чист перед ней. А с тобой, моя самая прекрасная женщина в МИРЕ, мы ещё встретимся. Когда это будет – не знаю, но оно случится, иначе, зачем я родился?» - сказал, и, прижав меня на мгновение к себе, ушёл, не проронив больше ни слова.
      … В открытую дверь вбежал ветерок, промчался по коридору, заглянул в кухню, где, слегка пригорюнившись сидели две женщины, прошедшие в своей жизни немало дорог, в которых были ямы и колдобины, равнина и гладкая поверхность, наезженные колеи и разрытая потоками земля. Рассказ одной из них о чужой жизненной проблеме присел тихой печалью в их сердцах, солёной слезой в глазах, и незнанием, как помочь человеку в его беде.
    - Как ты думаешь, он приезжал сюда, чтобы поделиться своими переживаниями, и всем тем, как сложилась его жизнь, или  решал какой-то свой семейный вопрос? – спросила озабоченно гостья.
    - Не могу сказать. Скорее – всё вместе. По-моему, у него в Кишинёве нет друга, который бы помог ему,  не материально, а морально. Передать  глубоко-необдуманные, не совершённые, малопонимающие, неопределённые жизнью и молодостью события, которые имели бы место не быть, трудно. Я вот что подумала – если бы Виталий в прошлом спешно не решал вопрос судьбы Ники, то кто знает, как бы сложилась её жизнь. Может быть, она бы искала Василия. Где-то в глубине моего сознания, родилась мысль, что её последующая встреча с Василием принесла бы другой результат. Только, что сделано, то сделано.
    - Интересно, у Виталия не было мысли, что его друг вернётся к Веронике? – наливая водички в миску кота, говорит Влада.
    - Это сокровенный вопрос. Думаю, что была. Меня удивило, когда он сказал, что в Молдавию захотела переехать Ника. Убегала она от чего-то, или от кого-то – неизвестно.
     С улицы донеслись, громкие голоса сорок, скорее всего не поделивших что-то. Мурлыка насторожился, вытянулся, вроде для прыжка, замер на месте. Сильва притронулась к нему, открыла занавеску, сказала:
    - Прыгай. Покажи им, кто здесь хозяин.
    - У моей приятельницы кот знает много команд. Она его спрашивает, хочет ли он кушать, он отвечает тем, что идет к своему месту питания. Если нет – уходит в другую сторону. А ещё Носик, так его кличут, вернувшись с прогулки, подаёт знак, что лапки у него грязные. Хозяюшка моет их, вытирает, только тогда он прыгает на диван.
    - Мурлыка тоже кое-что соображает. Правда, я с ним мало  занимаюсь. 
    - Может быть, Виталий приезжал продавать квартиру? – вдруг спросила подруга.
    - Нет, что ты. Его здесь ждёт работа. Правда, он вроде бы, временно уволился. Но по договору, как только вернётся назад – сразу же приступит к своим обязанностям. Специалист он хороший. 
    - Из всего твоего разговора о Виталии пришла к выводу, - он человек чести и достоинства. Помнишь, как в старину  говорили: - «Честь имею». Это очень много значило. Встречается и сейчас это выражение, но оно, скорее всего, осталось только поговоркой, красивым обращением. Так вот – из сказанного тобой  вывела итог. Виталий никогда не любил Нику. Вспомни, как он рассказывал, когда они втроем - он, Ника и Василий - ходили по городу. На них засматривались прохожие, так как все они имели респектабельный вид. Она ему нравилась, иначе быть не могло. Красота, образованность, воспитанность, врождённая гордость делали Веронику привлекательной  и поистине прекрасной особой. Как только Вася ушёл от Ники – грянула буря, о которой Виталий не помышлял. Мгновенное решение завладело его пониманием, что этого не должно быть. И так как он человек по природе  добрый и умный – ринулся на помощь «утопающему», то есть ему необходимо было сделать так, чтобы такая красивая и элегантная девушка не страдала.  Сделал  это с побуждения чувства чести и долга – прикрыв друга своим «подвигом». Как он поддался влиянию Григория Тимофеевича, который подумал, что Виталий действительно влюблён в Нику, не размышляя, дал КЛЯТВУ перед Богом, что не оставит её -  не могу знать. Эта клятва очень строгая и трудная. Ни один человек не может заранее знать, как он станет жить, что его будет тяготить, куда поведёт его жизненная тропа, как сложится судьба в земных ситуациях. Но СЛОВО дано, и его нужно выполнять. Думаю, не каждый выдержит такое испытание, особенно в наше время. Церковные браки можно отменить, значит клятву тоже можно отпустить..
    Через открытое окно вернулся Мурлыка, моргнул глазами, прыгнул прямо на руки хозяйке. Сильва приласкала его, проронила ласково:
    - Вот кто никогда и никому не даст клятву изменить мне.
    Кот мяукнул, протянул к лицу хозяйки лапу, заворчал красиво, нежно, уютно.
    - Я ещё хотела спросить, - медленно заговорила  Влада. – Когда вы виделись с Виталием последний раз?
    - Через недельку после нашего свидания. Он оставил мне записку в калитке, чтобы  срочно пришла к памятнику Пушкину. Я не шла, вроде летела. Виталий уже ждал меня. Встревожен, с румянцем во все щеки, скорее всего от нервного состояния, показал  телеграмму, где отец Ники просил его срочно прилететь. О чём мы говорили, не припоминаю. Я его просила не горячиться в данной ситуации, делать всё размеренно, с пониманием, ибо при спешке можно навредить себе. Думаю, он меня понял.
    - Не обещал написать, позвонить, приехать?
    - Нет. Последние его слова были стихотворными. Чьи  стихи –  не знаю. Я сразу запомнила их:
                За окном никакого ненастья,
                Листопад не шуршит в этот час.
                Словно душу осеннюю настежь,
                Отворила природа для нас.
                И быть может, не сразу пророчить,
                Где-то путник в нелёгком пути,
                Но под светлую исповедь ночи
                Он надеется всё же дойти.
Он ушёл спокойно, ровным шагом и, не дойдя до перекрёстка, оглянулся, продолжил свой путь, чтобы слиться с группой людей, которые двигались ему навстречу.
    - Как я поняла, это было давненько?
    - Давно. Но я умею ждать. Мне его, хотя бы издали видеть и знать, что он живёт, ходит, думает - и я была бы счастлива.
    - Милая моя подружка, - быстро заговорила Влада и, налив в рюмку  настоя из розы, выпила, слегка поморщилась, сказала: - Ещё раз хочу подтвердить сказанное ранее – счастлива ты своей любовью. А Виталий счастлив вдвойне, что встретил тебя и … полюбил. Если бы не ты – не познал бы он прекраснейшего чуда из чудес – ЛЮБВИ. Время  расставит всё на свои места. Ты, верно сказала, что умеешь ждать. Жди с настроением и успокоением. Тот, кто умеет ждать, тот тоже счастлив.
     За окнами уютного дома Сильвы смеялся тёплый ласковый день. Лёгкие небесные тучки баловались с лучами солнца, игриво прятали их себе за пазухи, потом выпускали, чтобы снова догнать, спрятать, на, несколько секунд. На виноградной изгороди присели синицы, запели все вместе, рассказывая кому-то, что летнее время прекрасное и смелое, оно проходит быстро, нужно ловить моменты, чтобы насладится теплотой и яркостью.
    Влада подошла к открытому окну, отодвинула занавеску, остановила взгляд в высоком просторе, мысленно заговорила с Кем-то, Незримым и Великим, взмолилась: - «О, БОЖЕ, пошли моей подруге ответ на её Любовь. Пусть она будет такой, какой ей суждено быть. Прошу тебя, помоги ей. Она одна из твоих детей – верная, добрая, истинная в Вере Господней».
    Огромный сноп солнечного сияния озарил городской дворик, дом и окна Сильвиного жилья, заиграл бликами, которые золотыми зайчиками густо заполонили кухню, освещая её молниеносными пейзажными полотнами, в которых легко и натурально отображалось что-то неведомое доселе, даря хозяйке надежду и радость бытия.

                Часть вторая

    - Владочка, милая, добрая моя подружка! Ты меня слышишь? – громко говорит Сильва в телефонную трубку.
    - Привет! Слышу тебя, слышу! У тебя  удивительно молодой голос.
    -У меня радость такая высокая и добрая, рассказать невозможно! Позвонил Виталий. Вероника со своим отцом отпустили ему его КЛЯТВУ! Признали, что это их грех, которым они нехотя привязали его к себе. По всему видно – она не перестала любить Василия, ждала, что он вернётся, но …
    - Она знает о  любви Виталия к тебе?
    - Думаю, догадалась о его состоянии.
    - Поздравляю. Когда свадьба?
    -Есть ещё одна причина ожидания – расторжение брака Виталия церковного и светского. Но это уже всё мелочи, которые улетят, минутся, отойдут. Я умею ждать.
    …Телефонный зуммер отнёс разговор Сильвы с Владой в неопознанные миры Всевышних просторов, чтобы навсегда запечатлеть радость Истиной Любви двух людей Земли.
   
   
               
   
                Р А З Д Е Л     В Т О Р О Й
               

                В этом разделе рассказы,
                написанные мной десять лет тому назад.
                (От автора).



                КАРТИНА

                На то и ум, чтобы достичь того,
                чего хочешь.
                Ф.Достоеввский               
               
               
                Часть первая

        Длинной узкой местечковой дорогой, с торбой на плечах спешит женщина. Мелкий дождик поливает её, но это не мешает ей, она уверенно шагает в своем направлении. Впереди показался большой частный дом с широкими окнами. Вздохнув,  путница открыла калитку. Навстречу ей выбежала девушка, румяная, светлая.
    - Бабулечка! – громко вскрикнула, и тут же, взяла у женщины торбу, пошла впереди.
    - Не могу понять, что случилось у вас? Три раза перечитывала письмо - и всё без результата, - торопливо говорит гостья, снимая  платок.
     - Я сама еле-еле разобралась в происходящем. Две недели толку воду в ступе, выуживаю новости, связываю их концы, а они расплетаются, никак не хотят слушаться. Картина уже вырисовывается настоящая, и скоро мы увидим её лицо.
    - Какая картина?
    - Обыкновенная. Все, что творится здесь. Теперь мы вместе подведем итоги. Я очень рада твоему приезду. А сейчас – мыться и, сядем  кушать. За трапезой посвящу тебя во всё, чего ни ты, ни я до сих пор не знали.
     - Где твоя мама?
    -  На работе. Скоро вернётся.
    По жестяной крыше что-то пробежало, зазвенело, запрыгало. Бабушка прислушалась, переспросила внучку:
    - Что это?
    - Ветка ореха. Ее надо срезать. Я не успела. Распогодится, сделаем.
    -Не привыкла так жить. У меня квартира. Крыша высоко, деревьев рядом нет. Я  раньше такого здесь  не слышала.
    - Орех вырос. Маме было не до этого. Ты когда тут была в последний раз?
    - Давненько. Дорога не близкая. Нюра сама ко мне приезжала.
    - Садись удобнее, начну сеять новости.
    Женщина присела на диван, вздохнула, сказала улыбчиво:
    - Я вся внимание.
    - Начну с письма от подружки Тани, которая написала, чтобы я срочно приехала к матери. Взяла отпуск, выехала сразу же. Сначала зашла к Танечке  узнать новости. Потом поспешила сюда,  к маме. Поверь, я её сразу не узнала. Сидит, глаза мутные, пугливые, тревожные. Спрашиваю, что с ней, а она молчит. Постепенно стала присматриваться и прислушиваться ко всему, что в доме происходит.
    - Внученька, - машет рукой бабка, - давай  по порядку и потихоньку, а то в голове всё сразу не укладывается.
    Девушка садится напротив, слегка задумавшись, спрашивает:
    - Она тебе раньше ничего не говорила?
    - Насчет чего? Андрея или…
    - И то, и другое.
    - Немного.
    - А я  разобралась в её делах более подробно. После гибели моего папеньки прошло три года, когда маменька поняла, что его не вернуть. А тут на горизонте появился Андрей. Помню, как ты говорила ласково с ней, чтобы она подумала о себе. И она подумала – вышла за него замуж. Андрей неплохой был. Если бы не авария, жили бы до сего времени. Неважно, что пятнадцать лет разница в их возрасте. Он видный, деловой, симпатичный. Она его уважала, может быть, немного и любила. После него остался у мамы  дом,  и всё в нем. Сама знаешь, какие прекрасные вещи они имели.
    - Мне показалось - когда Андрея не стало, Нюра не сильно печалилась.
    - Не думаю. Она сразу не поняла, что потеряла.  Всё приходит постепенно. Ты знаешь мою маму, а свою дочь, какая она бывает разная. Ей нужны люди, чтобы оберегали её. Вот и прилипли к ней Паша и Роберт. Однажды приехала сюда, а они ведут себя  здесь хозяевами. Сказала я тогда свое громкое слово. Тут же ретировались, только ненадолго. В то время мама  была уже поглощена Робертиком. Через определённый период он почти перебрался жить к ней. Молчала я, думала – может, так надо. Время покажет, кто прав. Мама стала меняться. Письма писала маленькие, непонятные. В один приезд я увидела, - из дома стали пропадать вещи. Куда-то исчезла  дорогая ваза и расписные тарелки. Не нашла и коврового  покрывала с дивана, дорогой чашки, стопочек из хрусталя. Спрашиваю, а она тихо осматривается, улыбается загадочно, непонятно. Вечером сидели мы в кухне, чай пили. Вдруг маммочка сжалась, беспокойно оглянулась. Вижу, к чему-то прислушивается. Ты меня знаешь, я не робкого десятка. Стала настойчиво спрашивать, что случилось, почему такие перемены в доме, где дорогая и очень ценная картина, что висела в большой гостиной, где сервизы, где  ковер.
    - Все это не моё, -  отвечает. – Оно заговорено,  несет грусть и болезнь.
    Не могла я слушать этот бред. Обняла её, умоляя, чтобы рассказала - что творится с ней и в её доме. Услышала такое - в голове не укладывалось. Оказывается, Роберт, как только сюда приходит, старается быть не долго, жить ему мешают  духи. – «Какие духи?» - спрашиваю  маму. – «Разные, - тихо отвечает. -  Дом этот заговорен. Скоро сама услышишь.  На чердаке ночами кто-то: ходит, шумит, крякает, иногда воет». Тут ко мне все и дошло: мою маму решили запугать, все забрать, может быть даже дом перевести на чье-то имя. – «Когда начинаются эти хождения»? – спросила с натиском. – «Скоро. Как только стемнеет – они придут», - ответила  пугливо, прикрыв глаза. Заварила я чай, сделала бутерброды, все это занесла в гостиную, положила на столик, вкрадчиво сказала: - Прости, будем сидеть без света. Хочу услышать пришельцев, не дающих тебе покоя. Мамочка заморгала, засуетилась, но …согласилась, притихла, стала шепотом говорить о своих делах на работе, о соседях, о новостях города.
    Так сидели мы долго, до тех пор, пока она не показала пальцем на потолок, и  зашептала еле-еле:
    - Там кто-то ходит. Я очень хорошо всё слышу.
    Прислушалась и я. Действительно, кто-то прошёлся на чердаке, потом загремел чем-то, далее охнул, зазвенел  железом. Мама пролепетала:
    - Это пришел Андрей по мою душу.
    - У тебя есть фонарик? Где он? –  быстро спросила я.
    - В ящике стола на кухне, - шепотом ответила,  и прикрыла лицо руками.
    Не теряя времени, я спешно вышла в коридор, сняла со стены лестницу, пристроила её, полезла  на чердак. Открыла люк, крикнула:
    - Роберт! Где ты? Хочу кое-что сказать тебе!
    Вдруг какой-то человек кинулся к чердачному окну, быстро вылез наружу, даже не закрыл за собой ставню.
     Смеялась я так громко, что, наверно, и соседка слышала. В ту ночь мы почти не спали. Столько было переговорено, столько радости отдала я маме, что не рассказать! Утром после завтрака предложила:
    - Мамочка, собирайся, пойдем к врачу. Хочу, чтобы он тебя обследовал.
     В поликлинике нас встретили очень любезно. Выслушали маму и меня, сказали, что это нервное напряжённое состояние. Выписали лекарства, предложили больше бывать на воздухе, делать зарядку, отключиться от тяжёлых мыслей. В моём распоряжении было время,  и я решила пересмотреть вещи, которые ещё  находятся в доме. Не нашла главного: дорогой картины, о которой я уже упоминала. Исчез и большой сервиз, вешалка из серебра и много других менее ценных вещей. Значит, здесь действуют двое: Паша и Роберт. Это они вынесли отсюда самое стоящее. Маму делали сумасшедшей, нагоняя на нее бредовые идеи каких-то духов, в виде души Андрея. Стала думать, как мне быть дальше и, поверь, не могла сосредоточиться, с чего начинать. Вдруг мой взгляд упал на старинную икону святого Николая.  Стала я перед ней на колени, заговорила в полный голос, рассказывая  обо всём, что случилось с мамулечкой. И вдруг в моей  голове вроде посветлело. Какие-то свежие мысли пришли. Не знаю, что произошло, но я тут же пообещала святому Николаю, - если найду пропавшие вещи, то главную ценность – картину, отдам в музей. Про нее Андрей говорил, что она очень стоящая.
    На второй день к вечеру пришла Паша. Пошла в нежные разговоры, намекая маме о наговорах, о гадалке, о болоте, в котором надо утопить горе. Рассердилась я. Вида не подала, но постаралась, чтобы она быстрее ушла. Поразмыслив четко, направилась в прокуратуру, написала заявление, расписав все, что пропало из дома матери и где его надо искать. Через день  на вопросы следователю уже отвечали Роберт и Паша. Не знаю, как там всё было, но они признались, - якобы мама сама дала им некоторые вещи на сохранение. Так вернулись вазы, подставки, тарелки, ковер. В отношении картины и сервиза пока было не известно. Роберта  арестовали. Как оказалось - за ним числится еще один грабёж, который  открылся только сейчас.
    - Вот такие-то дела, - вздохнула Арина и, быстро поднявшись, принесла бабушке старинную чашку, на которой изображено два влюбленных голубка, спросила: - Помнишь? Это твой отец преподнёс её в подарок моей маме, когда ей исполнилось шестнадцать. Чашечку отдала Паша, просила не осуждать, всё остальное скинула на подельника.
     - Кто-то идет, - открыв  занавеску, сказала бабушка.
    - Мамочка! - обрадовалась Арина. – Я открою.
    Переступив порог комнаты, Нюра кинулась к матери и, уткнувшись ей в грудь, заплакала.

                Часть вторая

    ….Звёздная ночь долго ходила возле большого дома, в котором светились все окна, за которыми слышалась музыка, смех, шутки, песни – это бабушка, её дочь Нюра и внучка Аринушка праздновали праздник своей долгожданной  встречи.
   Через два дня Арина принесла прекрасную новость:
    - Радуйтесь! – открывая настежь дверь, громко сказала. - Картина нашлась! Сервиз у Паши купил один человек, но обещал вернуть его нам. Три серебряные вазы и золотой крестик Роберт вернет завтра.
    - Слава Богу! – перекрестилась бабушка. – Я знала, что всё будет хорошо. Не зря ты молилась святому Николаю. Икона, с его святым ликом,  досталась мне от матери, а я оставила её дочери.
    - Пока придёт мамулечка,  приготовлю особенный ужин, - целует внучка бабушку, и под свой весёлый напев, уходит в кухню.
    Настольные часы ровно отстукивают время. Вечерняя нега приветливо наполняет дом Нюры. Отсвет западной части неба заиграл в окне, оставил лиловое изображение на вазе, в которой стоит веточка с орехом, напоминающая форму знака вопроса. Со двора донеслось светлое, приветливое восклицание:
    - Мама, доченька, выходите на улицу, увидите чудо!
    Через минуту в подворье Нюры слышались весёлые голоса, в которых играла неподдельная радость. Хозяйка дома стояла залитая яркими лучами заходящего солнышка, с огромным букетом цветов, который ей подарили сотрудники, когда узнали, что у неё всё решается прекрасно.
    - Ужинать будем, как господа, - заявила Арина.
    - Люблю, когда мы вместе! Есть у меня большое желание. Хочу, чтобы  Риночка переехала жить ко мне. Одной плохо. Может быть, от этого и пошли все неприятности, - вздохнув, сказала Нюра.
    - А может быть, ты продашь свой особняк, купим жильё в пригороде Киева и … заживём господами мещанами? – наливая молоко в чашки, предложила Арина.
    - Мысль прекрасная. Не имею ничего против смены места жительства. За особняк, как ты его величаешь, мне дадут хорошие деньги. Кроме того, у меня есть сбережения в банке. Выручат ещё старинные вещи, которые куплены как золотой запас  для будущего. Где-то глубоко в душе думала об этом, но… 
    Бабушка захлопала в ладоши, улыбнулась какой-то удивительно умной улыбкой, поддержала разговор спокойно и уравновешенно:
    - Не было бы счастья, да несчастье помогло. Я – за!
    - У меня предложение –  давайте завтра же занесём картину в музей, - серьёзно  предложила Арина. - Соберутся люди, которым небезразлично то, что мы решили сделать. Такому шедевру место только там. Обещала это сделать святому Николаю, а обещанное нужно выполнять.
    - Добрые дела не забудутся ни людьми, ни Богом, - перекрестилась бабушка и, обняв дочь и внучку, добавила: - Какие вы у меня прекрасные и умные.
               

                CОЛОМЕЯ
    
                Чем человек умнее и добрее, тем больше он
                замечает добра в людях.
                Б. Паскаль
   

         Могилев-Подольская автостанция никогда не пустует, даже если на улице метель или идут затяжные осенние дожди. С ней у меня связано многое. Отсюда еду к своим родным и знакомым, которые живут в разных местах Украины. Вот и сегодня, в сентябрьский светлый день, неспешно подхожу к зданию автостанции, направляюсь к кассе.
    - Ваш автобус через три часа, - ответила миловидная женщина.
    - Что случилось?
    - Винница виновата. Сами не знаем, почему не выслали машину.
    Галантный высокий простор неба смотрит на меня, улыбается. Я поискала скамейку, спросила:
    - Посидим?
    - Вы ко мне? – обратилась ко мне, моложавая женщина в синим свитере.
    - Нет. Это я с днем разговариваю, - вежливо отвечаю. – Придется ждать три часа. Надо же с кем-то общаться.
    Незнакомка мило качнула головой:
    - Я тоже умею разговаривать с вещами.
     Приседаю, ловлю глазами солнце, вздыхаю:
    - Погода чудесная. Люблю такие поездки. Осенью пахнет. Вы куда путь держите?
    - В Крыжановку.  Мы с вами попутчицы. Наверно, в Винницу спешите?
    - Нет. В Жмеринку. К родственникам. Как вас зовут?
    - Соломеей. Имя старинное. Бабушка так назвала. Она у меня умная была, грамоту знала. Учила меня жизни.
    - А меня зовут Ольгой. Вот и познакомились, - весело отвечаю.
    - Вы говорили, что осенью пахнет. Очень люблю это время. Бабулечка говорила, что эта пора  подводит жизненные итоги лет. Вот и уже так говорю. В моё окно постучал  октябрь. Немного грустно, но в каждом возрасте есть свои прелести.
     Мы обе помолчали минуту, думая над сказанным.
    - Вы в Крыжановке живёте, или едете в гости? - переспросила  Соломею.
    - Там родилась, там и живу весь век.
    - Не знали ли вы Тосю, что  работала в школе?
    - Тосю? Знала. Она недалеко от меня жила. Статная, приветливая, красивая. Когда с ней случилось несчастье,  я долго печалилась.
    - Она родственница моего мужа. Я её не видела, но слышала разговоры о ней.
    - У нас все уважали эту женщину. Учительница. Муж у неё хороший был: любил семью, умел хранить добрые отношения с людьми. Когда  умер, плакала Тосенька. Потом пошло всё не так, как надо. Убили её.
    - Убили? Но разговоры велись другие.
    -  Печальная повесть женской  судьбы. Не заслужила она такого. Что говорить, когда в жизни не все бывает гладко.
    -  Кто же это сделал?
    - Разное говорят. Многие знали, чем кроме своей работы занималась Тосенька с мужем.
    - Чем же?
    - Они собирали и скупали старинные вещи. Детей у них не было. Деньги имелись, вот и тратили на то, чтобы сохранить ценности прошлого. Я у них редко бывала. Мне кое-что из их вещей очень нравилось: старинные часы, ковры, расписная посуда.
    - Как же это всё случилось? А  милиция?
    - Когда  Тосин муж умер, она продолжала кое-что собирать. Не так, как при супруге, но шли к ней, предлагали купить что-нибудь интересное и ценное.
    - Мне говорили, якобы она замуж вышла  второй раз.
    - Не настоящий - гражданский брак у неё был. Остапом звали его. С ним  познакомилась, когда ей под пятьдесят было. Остапчик приехал  в село к другу, да и застрял надолго. Устроился механиком, жил на квартире, ходил один, засматриваясь на вдовушек, молодых женщин, девушек. С себя хорош: высокий, ладный, но взгляд имел злой, цепкий, жесткий. К Тосе пришел со старинным, обрамлённым золотой нашивкой  кошельком. Не знаю, купила или нет, но знакомство состоялось. Стали видеть его с ней рядом. Ухаживал красиво, лестно, нежно.  С того времени Тося изменилась: похорошела, стала одеваться модно, косу заплела высоко. Остап перебрался жить к Тосеньке. Хозяином заделался.  Встретила я как-то нежданно Тосеньку  на улице, спросила:
    - Как живешь?
    Она глазами повела, улыбку отпустила, плечиками заиграла – этим было и все сказано. Из близких родственников к ней приезжала только её двоюродная сестра, София.  Как-то гостила Соня у неё и, присмотревшись к её сожителю, назвала его  прохвостом  и аферистом. Тося начала просить сестру не говорить ничего лишнего, не хотела разговоров и упреков. Та хохотала, называла сестру влюбленной девочкой. Свой дом Тося записала на племянницу, Сонину дочь, которая мечтала стать учительницей. Девушке исполнилось шестнадцать -  была она смелой, настойчивой, деловой. Остапу племянница не понравилась, он обзывал её нехорошими словами. Как говорится, людям рот не закроешь на замок, стали они вести разговоры, якобы Остапчик много стал на себя брать и позволять. Иногда прикрикивал на Тосеньку, подсмеивался, понукал,  где нужно и не нужно. Хитрый был мужик, ой хитрый! Почувствовав беду, ставал ласковым  ягнёнком. Так они прожили год. В селе  перестали  вести пересуды, успокоились.
    Весной, когда зеленым покровом устелилась земля, люди снова стали судачить, что Тося ходит сама не своя: плачет, вздыхает, горюет. Одна из Тосиных  соседок  рассказывала, что Остап вроде взбесился. Уезжает куда-то на выходные дни. Возвращаясь, кричит, ругается, требует что-то, а от самого пахнет водкой, духами  чужих женщин.  Поменялся мужик совсем. В словах злость, грубость, неприличные выражения. Село взорвалось бомбой: Остапа стали называть бабником, гулякой и обманщиком. Твердили, что к Тосе он прилип только потому, что она богатая. Вообще-то я и сама так думала. Не нравился мне этот человек.  Шла я как-то к сестре мимо Тосиных ворот, слышу крик. Вдруг вижу -  Остап выскочил за калитку, побежал  улицей быстрее ветра. За ним выскочила Тося -  бледная, в разорванной кофточке.
    Увидев меня, сказала отчаянно:
    - Украл! Снова украл!
    - Ты чего, моя милая, так горюешь? – спросила я.
    - Забрал дорогие вещи. Приходил за деньгами.
    - Зачем позволяешь брать?
    - Сначала просил. Ему  нужно отдавать долги. Теперь приказывает, а если не отдаю – сам берет.
    - Выгони его. Он кто тебе? Пристал, как банный лист. Посмотри на себя. Ты же совсем изменилась: посерела, поседела, бледная ходишь.
    Тося хотела  что-то ответить, да тут дорогой прошла Нина. Увидев её, Тосенька скрылась в доме.
    На второй день пошла  к ней. Поговорили немного обо всем, выпили  по чашке чая, а потом я и говорю:
     - Приходи ко мне. Люблю гостей в доме.
     Обрадовалась, прижалась ко мне, поцеловала в голову, нежно, приятно. Ждала я Тосю, но она  не пришла. Жалею, что не пошла сама за ней. Думаю, что любила она  этого подлого человека. Женское сердце просит ласки и уюта. Село вздыбилось от разговоров. Тосю не судили -  винили Остапа, называя его  вором.
    Лето прошло без всяких тревог. У Тоси все наладилось. Снова смех во дворе, снова рядом ходят, работают на грядках.
    Под Новый год у Остапа появилась машина. Сидит за рулем,  взгляды медовые кидает на женщин, обещая им дурманящие ночи. Тося редко с ним рядом бывала. Ей на работу  недалеко, пешком ходит.  Всю зиму Остап  никуда не уезжал, старался быть дома.
    Быстро вошла весна. Красота вокруг: цветные узоры, соловьиные песни,  смех влюблённых.
    Как-то в одно  высокое весеннее утро соседка рассказала, что ограбили Тосю. Самое главное – Тосенька  спала так крепко, что ничего не слышала. С вечера была дома с Остапом. Ужинали вместе, а потом - как будто провалилась куда-то, даже не помнит, как это случилось. 
    Следствие длилось долго. Остап пропал, как будто его никогда здесь и не было. Как говорят, не пойман – не вор.
    Тося замкнулась в себе. Молча плакала, чтобы никто не видел.
    Через годик поехала она в Киев к приятельнице. Вернулась, и сразу заявила, там она там видела Остапа.
    Снова возбудили дело. Снова допросы, разговоры, пересуды. Я не хотела лезть не в свое дело. Не спрашивала Тосеньку ни о чём, ей и так было нелегко. А ближе к осени её нашли в пруду. Похоронили. Дом запечатали. Стало пусто и неуютно как-то. Людям рты не закроешь. Говорили разное: все были одного мнения, что Тосю убили. Шли пересуды, якобы соседи слышали шум ночью в её доме.
    Соломея достала носовой платок, вытерла слезы, посмотрела на меня, вздохнула.
    - Что на это сказала милиция? – спешно спросила женщину.
    - Вроде бы Тося сама на себя руки наложила.
    - А вы что думаете?
    - Не верю в это. Все скоро раскроется.  Приехала её племянница. Вернула дело на доследование. Нашлись кое-какие Тосины вещи.  И ещё новость хорошая – Остапа арестовали. Он прятался в Киеве под чужой фамилией. Сейчас даёт показания. Вор проклятый будет сидеть в тюрьме. Не может быть, чтобы правда не восторжествовала.
    Соломея замолчала, пригорюнилась, посматривая куда-то вдаль. Я не стала рушить её мысли,  знала, нелегкие воспоминания  пришли к ней при нашей встрече.
     Над Могилёвом в неизвестные дали, плыли мягкие, похожие на подушки и одеяла тучки. Я придвинулась ближе к Соломе, вздохнув, сказала:   
    - За свои грехи человек должен ответить.
    - Говорят, что Бог наказывает людей за прегрешение. А моя мама учила, что не Господь наказывает, а наказывает человек сам себя. Что посеешь, то и пожнёшь -  пророчит людская мудрость, - ответила ласково женщина и,   порывшись в сумке, преподнесла мне большое яблоко,  мило улыбнулась: - «Оно освящённое. С моего сада. Я сегодня была в церкви».
    …Со стороны здания станции шло несколько человек, громко рассуждая, что день становится всё короче, а работы в селе край непочатый. Соломея прислушалась к разговору, обратилась ко мне с вопросом: - «Что, по-вашему,  значит грех?»
    …Мы ещё долго сидели с ней на городской скамейке, коротали время разными разговорами, и мне было очень приятно и мило от присутствия этой незнакомой женщины, которая своими высказываниями и пониманием жизни вроде бы давала мне уроки, от которых я была в восхищении. Мы и не заметили, как минули три часа ожидания автобуса. А когда он появился, я даже пожалела, что так быстро прошло время. 
   Соломея  поднялась, взяла сумку, кивнула кому-то знак приветствия, мило улыбнулась:
    - Сосед мой. Он здесь живет. Люблю хороших людей. Вот познакомилась с вами, а в душе жаль присел, что расстанемся, и вряд ли встретимся когда-нибудь. Приезжайте ко мне в гости, узнаете конец истории о Тосе.
    - Хорошо, - согласилась я, - приеду. Думаю, что вас легко найти. Ваше имя необычное.
    - Буду ждать, - посветлела  женщина.
    Над  автобусной станцией пронеслось объявление. Женский голос приглашал пассажиров занять места в автобусе на Винницу.
     - Вот и дождались нашу машину, - заговорила моя попутчица, и, мило улыбнувшись, предложила: - А давайте сядем рядом. Это сблизит нас, и, кто знает, может мы, станем хорошими друзьями по жизни.
    На душе мне стало приятно, спокойно и уютно, от слов Соломеи,  в которых жила надежда, на что-то действенное, доброе и жизненно-необходимое.
      
    
    


                НАХОДКА
   
                Разумное и нравственное всегда совпадают.               
                Л. Толстой


     Дом бабки  Таисии  горел быстро, проворно.  Люди бегали, выносили  какие-то вещи, лили воду,  говорили о чем-то громко, неспокойно. Приехал  председатель  совхоза, подошел к погорелице, сказал серьезно:
    - Сегодня же переходите жить в бывший дом Василия  Гнатенка. Он старый, но мы  поможем привести его в порядок. Ваш приусадебный участок оставляем за вами, да еще можете пользоваться тем огородом, где  будете жить.
    Люди постепенно разошлись, а бабка сидела и ждала, неотрывно смотрела, как  дымился кусок балки. Плакать уже не могла, только  тихонько стонала.
    Когда послеобеденное время входило в село, Таисия, собрав печаль, поковыляла  в сторону отведённого, для жилья нового дома. Ноги  болели, душа не хотела принимать чужое. На двери висел замок, который кто-то уже открыл, и даже подмел порог. Обошла комнаты, потрогала потемневшие стены, заглянула на покосившуюся печь. Вышла во двор, увидела сарайчик без крыши, без двери. Горько улыбнувшись, присела на скамеечку. Так сидела она минут десять без раздумий, без стенаний, без слёз.
    По дороге кто-то спешно пробежал, оставляя за собой лёгкий топот. Таисия придвинула к себе кривоногий стул, улыбнулась, подумала, что он похож на неё. Мысли ушли в сегодняшнее утро, когда она, потрудившись в огороде, пошла в подворье,  и только здесь заметила,  как по небу стали двигаться и бурлить тучи. Вскоре между ними пробежала молния,  за ней другая, третья. Грохнуло, даже земля вздрогнула. Перекрестившись, ушла в дом. Брызнули тугие  капли, зашипели, запрыгали, постепенно превращаясь в сплошной  серый  поток. Через окно ей были видны резкие змеевидные огненные полосы и слышались восклицания грома до тех пор, пока не затрещало рядом с домом. В одно мгновение круглый  огненный шар упал на старый тополь,  росший недалеко сарайчика. Сначала не поняла, что это такое, но когда увидела языки пламени – поняла свою беду.
    Первым появился Иван Николаевич с сыном. Потом вбежала Мария, схватив за плечи хозяйку, стоявшую и бездумно всматрывающуюся в полыхающий огонь,  крикнула.
    - Быстрее! Выносите с дома что-нибудь!
    Вынести успели немного.  Дом, окутанный пламенем, горел быстро. Только Таисия  уже ничего не видела, она сидела на пеньке и плакала навзрыд.
    …Новое жилище, новые запахи, незнакомые комнатки не радовали её. Гнала мысли, что крутились в голове, переспрашивая сама себя, как так случилось в её жизни остаться на старости без крова.  Не услышала, как к ней подошел Павел Петрович, секретарь сельского Совета.
    - Со мной женщины пришли. Они разгрузят то, что осталось от вашего хозяйства. Завтра пришлем ремонтников, сделают всё как нужно.
    - Сарайчик нужен. У меня коза и курочки…- пригорюнилась женщина.
    - Сделаем. Всё сделаем.
    Одна из женщин, по имени Марина, вздохнув, сказала спокойно:
    - Мы тут сейчас подбелим, подмажем, вымоем, и вы с завтрашнего дня будете по-тихому обживать хату. Сегодня, милости прошу, идти ко мне ночевать.
     Прошла неделя. Таисия тихо стала привыкать к новому месту. Дом побелили, комнаты стали светлее, сарайчик выпрямился, посвежел.  Двор стал улыбаться, даже грядки,  почищенные от бурьяна, заиграли как-то по-новому.
    Прошло десять дней. Утро выдалось светлое, игривое, росистое. Таисия вышла из дома, направилась в сад. Оглянулась, и …о Боже! – к ней не шла, а бежала Алёнушка, её внученька.
    - Ты ничего мне не сообщила, - вытирает слёзы девушка.
    - Поверь, не могла. Не получалось у меня.
    - О том, что произошло, узнала от директора техникума, которому позвонил председатель нашего сельского Совета. 
    - Не имей сто рублей … - начала бабушка, но махнула рукой, присела на скамейку, показала место сесть и внучке.
    Говорили долго, горевали словами, составляли планы на будущее.
    Новое местожительство не порадовало девушку, но  иного  у них не было.
     - Не печалься. Скоро закончу учебу, построим новый дом, - утешала внучка бабушку, поглаживая её  по плечам, рукам, голове.
    - Золотая ты моя! Не дожила твоя мама, а моя дочь, видеть тебя такой большой и умной!
    - Ты у меня есть, - серьезно ответила Алёна.
    За ужином внучка спросила:
    - Ты знала хозяина этого дома?
    - Знала. Василием его звали. Красивый был, трудолюбив,  но – жадный. Перебирал девушками. Ни одна не подходила ему в супруги. Все были бедные, а ему подавай  с богатым приданным. Как он нашел хромую Настеньку – знал только он. Она была единственной дочерью зажиточного мещанина. Её приданое состояло в основном из денег и дорогих вещей. Через год после свадьбы выстроили  дом, где мы сегодня живьём.  Детей у них не было, зато хозяйство большое и ладное имели. Годы разнообразили жизнь. Советская власть поощряла НЭП, вскоре его же и ликвидировала. Начались репрессии,  утверждались новые законы, жизнь дала излом  иной стороной. Василия с Настей сослали в Сибирь. Их дом заняли под магазин, потом под склад, а в последнее время он стоял сиротой, только ветры в нем игрались в прядки.  Кто-то говорил, что Василий умер, а Настеньку отправили в больницу, где она тоже вскоре покинула белый свет. В  местах заброшенных хозяйств, всегда грустно. Кто может ответить, как и когда стали вестись разговоры что в доме Гнатенко ночами горит свет. Не так давно тетка Фекла божилась, якобы видела здесь самого Василия. Вроде ходил тихо, что-то искал, злился, кашлял и хрипел.
    - Не верю  в такие разговоры, -  утвердительно сказала  внучка. - Поговорить хотят, вот и плетут байки.
    - Так рождаются всякие рассказы о привидениях.
    - Что бы ни было, нам этот дом не нужен. Поживем немного, а там что-то Бог даст, - тешит словами Алёна бабушку.
    - Если мы его покинем – развалится. Дому хозяин нужен, живые люди.
    - Тогда останемся, - шутит внучка. – А сейчас будем пить чай, который я привезла.
    Минул год после того, как сгорело хозяйство Таисии. Внучка приезжает, как только может. Тут же берётся за хозяйство: чистит дом, ухаживает за садом, огородом, цветником.
    В один погожий денёк Алёна вроде бы влетела в подворье, где бабушка мыла корыто, сказала:
    - Еще немножко - и закончу свою учебу. Есть мечта поселиться жить здесь. До города рукой подать. Вскоре наше село станет пригородом. Заживем на славу.
    - Тогда и ремонт начнем хороший. Я привыкла здесь. Центр рядом, приусадебный участок большой, улица мощённая.  Только сад  надо обновить.
    - Вот и прекрасно.  Мне нравится, что мы думаем одинаково.
    Зимой Таисия заметила, что  в кухне заскрипели половицы, а одна из них совсем просела.
    Ходила тихо, но как-то нечаянно крепко наступила  и… доска проломилась.
    -  Всё. Придется  латать пол. До весны дотянем, а там сделаем как надо, - рассуждает сама с собой женщина.
    Пошла в сарай. Принесла топор, лопату и лом. Стала выгребать мусор в мешок. В дверь постучали.
    - Кто это? – подумала, и посмотрела на часы.
    Стрелки показали семь часов вечера.
    Вышла, открыла сени и …отступила  - перед ней стояла Аленка.
    - Что случилось? – с тревогой переспросила.
    - Ничего. Сдала практику на отлично, мне дали три дня выходных.
    - Иди в комнату, в кухне – ремонт.
    - Что?
    - Пол осел, лага сгнила. Решила  починить немного.
    Алена присела над проломом, вздохнула:
    - Будем вместе ремонтировать. Давай мне топорик и совок.
    Через несколько минут доски еще раз затрещали, и образовалась более глубокая яма.
    - Придется лопатой  поработать, -  высказалась девушка, и почувствовала под совком какой-то камень.
    - Что там? – удивилась бабка.
    - Камень. Что с ним делать? Под ним какие-то прутья. Все переплетено. Попробую ломом.
      Дзинь! – понеслось  от удара лома о железо.
     - Здесь какая-то коробка, - заговорила тихо Алёна.
     - Коробка? – испугалась бабка.
     - Ага. Я её сейчас вытащу.
    Стояли и смотрели на находку, боясь промолвить слово.
    - Это не мина? – первой высказалась бабка.
    - Нет.  Это клад, - оглянувшись на окно, сказала внучка. – Закрой дверь, а то кто-нибудь забредет на свет.
    Коробку открыли и остолбенели:  там лежали золотые червонцы.
    - Вот тебе и Василий, - улыбнулась Таисия.
    - Сначала мы закроем проем, потом поговорим о находке, - предложила Алена.
    Мусор убрали. С улицы принесли мелких  камней, песка.  Яму засыпали,  забили фанерой, постелили коврик. 
    - Сделаем так, - предложила внучка. –  Деньги пустим на жилище.  Еще пожертвуем бедным. Тетке Анне поможем купить телочку, она вырастит себе коровку, мечтает об этом давно. А чтобы не было подозрения, продадим сгоревшее хозяйство и скажем кой-кому, что нашелся  дядя моего отца, который помогает нам.
     - Это  счастье  наше, - поклонилась иконе бабка. – Мы много настрадались. Рано ушла из жизни твоя мама, надорвавшись на работе. Погиб отец, отбиваясь от грабителей. Я  пережила все это и осталась жить только потому, что ты была маленькой.
    - Не переживай. Мы никого не ограбили. Просто Бог помог нам.
    Громко пели петухи, рассказывая о новом дне, который уже постепенно приближался в село.
    Алена вышла на улицу, улыбнулась просторам,  позвала бабушку:
    - Смотри, как красиво вокруг. Зима несет нам отсчет нового времени, с которым у нас будет связано много хорошего в  жизни.

               


               





















                ВСЕМУ СВОЁ ВРЕМЯ
               
                … душа, никогда не страдавшая,
                не может постичь счастье.          
                Ж. Санд



      Знакомой длинной сельской улицей иду к сестре, что живет в краю поля. День шагает рядом со мной, смотрит в глаза, улыбается. За мной едет телега, гружёная  тыквами. Ездовой  весело спрашивает:
    - К сестре?
    - К ней. Куда  добро везете?
    - К тетке Анне. Уродилось так много, что не знаю, что с ними делать. Могу вам подарить. Хотите?
    - Спасибо. Не довезу в город. А у сестры  их тоже  хватает.
    - Ладно, - махнул рукой мужчина. – Привет сестре.
    Через два дома останавливаюсь, всматриваюсь во двор, где жила мамина приятельница, Павлина. К памяти пришло моё посещение этого двора и  его хозяйки, одной из красивых женщин села. Вдруг мне почему-то очень захотелось зайти в это подворье,  посидеть,  вспоминая  прошлое.
    Не весело отозвалась калитка.  Каменная дорожка, вымытая дождями, глядела на меня, как бы спрашивая, кто сюда пришел. Оставляю сумку на скамейке, иду в сад, далее в огород.
    Яблони, снимая с себя урожай, устилают землю цветными плодами. На  заброшенной грядке  виднеются большие разноцветные тыквы. Их так много, что не сосчитать. Сестра писала,  что когда умерла Павлина, за домом и огородом стала смотреть  её  дальняя  племянница.  Знаю эту женщину, но по тому, как ухожен огород – думаю, что всё здесь не так, как было при Павлине. Что-то печалью сдавило мне горло. Подхожу к груше, трогаю шероховатую кору, иду в воспоминания - Павлина варила варенье из её плодов. Это были цукаты, залитые душистым тягучим сладким раствором. Сегодня дерево  одиноко взирает в небо, как будто видит там что-то, о чём не хочет и не может рассказать никому. Листья на груше разноцветные, напоминают огромный  букет.
    Шагаю ближе к меже, где высокими и густыми кустами  доцветает  вербена - любимое растение Павлины. Здесь же густо  пристроились  астры, купчаки, васильки. Цветы сами насеваются сами, вот и продолжают жить в память той, которая ими гордилась. А еще она любила  свой огород за то, что он имел красивую форму: сад уголком, грядки квадратами, долина  круглая, с тенистыми вербами, маленьким озерцом, светлым мостиком, который  напоминал  работы художника Левитана. Она же  всегда утверждала, что её огород – это романтическое настроение. Даже стихи  читала, когда водила меня  в экскурсию по своему саду, долинке, цветной бархатистой меже, и по полу-островку возле водоема. Сегодня мне здесь одиноко и грустно.
    Побродив по участку, возвращаюсь к дому. Останавливаюсь  у порога, трогаю руками дверь. Изнутри послышался какой-то звук, похожий на голос Павлины. Подхожу к окну, смотрю внутрь – только отблеск солнечного луча на мгновение осветил убранство комнаты. Все на месте, как было когда-то.
    Приседаю на скамеечку, мыслями лечу в прошлое. Передо мной, как будто кадры в кино, бегут  дни зимней  поры. Тогда я училась в Виннице, и при любом удобном случае спешила наведаться к родителям. Как-то вышла оказия – сдала экстерном экзамены и имела четыре  дня свободных. К вечеру уже ехала в сторону родной деревни. Сумерки застали меня в центре села.  Проходя,  мимо дома Павлины,  увидела огонек в её окне. Тут же решила зайти на минуточку. Только минуточка та затянулась надолго – на всю ночь. Всё началось с того, что я села пить чай, а Павлина что-то мудрила возле плиты, подсыпая в кастрюлю какие-то травы, отчего в доме пахло весной.
    - Что это? – спрашиваю женщину.
    - Напиток для настроения и здоровья. Рецепт его в нашем роду переходит от поколения к поколению. После ужина будем его смаковать. Именно смаковать. А ужин наш сегодня  королевский. Приготовила утку с грибами. Рассказывал мне когда-то мой отец, что такое блюдо очень любил пан, который жил в нашем селе. Родитель моего отца, то есть мой дедушка, ходил с паном на охоту. Они были хорошими товарищами. От него он научился запекать утку с грибами.
    Мы долго ужинали, носились разговорами в прошлое и настоящее, не трогая будущего, ибо не знали, каким оно будет. Время постепенно тянулось, и когда я вспомнила, что надо уходить, Павлина просто сказала:
    - Не уходи. Ты же приехала не на один день. Успеешь. Пусть эта встреча будет нам праздником. Это подарок судьбы. 
     За окнами кто-то ходил, подкашливал, напевал что-то тоненько и приятно. Я прислушивалась, а Павлина, смотрела на меня улыбаясь, шептала:
    - Это Сквознячки гуляют с Ночью. Я их хорошо знаю. Познакомились давно, когда  молодой была. Занятные они. Бывают весёлыми. А иногда злятся на кого-то, воют глухо и горько.
     - Это что-то новое. Раньше вы мне таких сказок не рассказывали.
     -  Сказки бывают разные. Иногда повторяю, что услышала от других. Иногда вспоминаю прочтённое из книг. В последнее время прислушиваюсь к явлениям природы. Вчера ближе к закату  в моём дворе ходил Весёлый Вечер. Он здесь ждал кого-то. Думаю, к нему должна была прийти Молодая Ночь.
     Я смотрела на женщину с  нескрываемым удивлением и умилением радости.
    - Расскажите, как вы познакомились с моей мамой?
      - Сначала  дружила я с твоей прабабушкой. Прекрасная была пани. Знали  и уважали её люди за  доброту и ум. Так получилось, что в одно трудное для меня время она дала мне несколько дельных советов. С того времени  и начались наши добрые отношения. После войны к  прабабушке  приехали твои родители. Поселились жить у неё. Дом наполнился смехом, возней  детей, радостными возгласами, новыми идеями.  Вот тогда и произошла  моя встреча  с твоей матерью, - поглаживая кошку, что уселась рядом, тихо рассказывает Павлина.
     - Мама говорила, якобы  у вашей жизни была какая-то особенная  любовь. Это правда?
    Женщина  засмеялась, налила себе в кружку радостного напитка, присела на мягкий стульчик, задумалась.
    - Расскажу тебе все, что испытала на своем веку. Не обвиняю никого, что вынесла в жизни. Сама себе  выбрала такую судьбу. Уравновесила желание всех, кто имел к этому хотя бы маленькое  отношение.
    Павлина  легко  поднялась, открыла комод, вынула оттуда тетрадь, фотокарточки, какие-то вещи, завернутые в бумагу.
     - Вот, посмотри. Это он – моя  единственная любовь.
     С фотокарточки на меня смотрел молодой человек  с красивым лицом и задумчивым взглядом.
    - Мне было восемнадцать, когда я его нашла в овраге  за селом. Раненный, без сознания, без движения лежал он, как мне показалось – умирал. Не рассказать тебе  боли при виде  умирающего молодого человека,  - грустно вздохнула женщина.
    - Ты его раньше знала?
    - Да. Это был Данило, сын одинокой женщины, что жила со своей теткой возле леса. Мальчик ходил в школу, помогал, матери и бабушке, не отличался чем-то особенным, но было в его поведении что-то городское, умное и доброе. В революционных событиях он не принимал  участия. В годы гражданской войны стал на сторону красных. За короткое время  совсем изменился: похорошел лицом и статью, взгляд орлиный, хода мужская, гордая. Девушки за ним так и ходили. Не было такого человека в селе, чтобы говорил о нем плохо. Мой отец всегда твердил: «Где дерутся  за власть –  вмешиваться не надо». В то самое время  за мной  ходили по пятам  два парня. Оба красивые, статные, хозяйственные. Не нравились они мне. Я мечтала о ком-то особенном, о любви большой и нежной. Да и молодая была, жизни не знала, не то чтобы в любви разбираться. Так случилось - я нашла в поле раненого Данила, и должна была спасти его жизнь. Сообразила быстро - домой не пошла, а прямиком направилась к дядьке Климу, что работал лесником. Человек он хороший, рассудительный, умный. Рассказала о находке,  показала овраг, где он лежал, спросила, что делать.
  - От тебя мне  ничего не надо. Перенесу его в свой сарай. Приведу в чувство. Ты не ходи сюда, я сам дам тебе знак, когда прийти.
    Не выдержала, и  через два дня побежала в лес.
    Данило сидел, кушал что-то. Увидев, улыбнулся,  приветствовал мило. Забилось девичье сердце от внимания парня, от его тихого взгляда, от рассказа, как  за ним следили, поймали  и…убивали.
    - Спешили  убийцы, - добавил дядька Клим, - думали, что он  мертвый.
    Так началась моя любовь с Данилой.
    Поправился он, ушел к друзьям, потом вернулся в село. Отец  не хотел даже слушать о моей любви к парню, который, по  его разумению, не подходил мне. В женихи родители выбрали мне Дмитрия.  Что мне было делать в таком случае? Просила отца, умоляла, обещала, что буду послушной ему век, но … он настоял на своём - замуж за Данилу не отдаст.
     Бегала я  на свидание к Даниле тайно. Об этом знала только моя тетка Варвара, которая хотела видеть меня счастливой.  Узнал  об этом родитель -  закрыл меня в доме. Через окно вылезла во  двор, и убежала к милому. Но меня выследили, приказали вернуться, а  отец  крикнул грозно:
    - Не послушаешься – откажусь от тебя навсегда.
    - Надо было обратиться к властям,  – не выдержала я.
    - Какие власти? Тогда ещё никто не имел права вмешиваться в семейные дела.
    Пошла  к тетке Варваре, упала перед ней на колени, просила передать Даниле, что готова убежать с ним.
     Не удался нам побег. В тот же вечер я была засватана с Дмитрием.  Назначили  день свадьбы. Попрощалась я мысленно с любимым, обещая себе и ему, что придет час - будем вместе. Подумала - всему свое время, - и вышла замуж за того, кого не любила.  Не хотелось мне никуда идти. Сидела дома, хозяйничала, старалась не говорить  ни с кем, ни о чем.  Через два года родила дочь, которая давно замужем и живет в Львове. О Даниле думала всё время. Видела  редко, и то издалека. Года через три он уехал куда-то учиться.  Ничего не забылось, ничего не уплыло от меня, все мысли были  там, где был мой миленький. Хранила я его подарки: ленты, брошку, фотокарточку. Надумала я писать о нем. 
    - Как писать? Куда? А муж?
    - Муж любил меня неистово, пылинки с меня сдувал. Записывала я свои мысли и желания в тетрадь. Вот она. Это мой дневник любви.  Случилось так, как было уготовано мне Богом. Наверно, без этого не живет ни один человек. Дмитрий умер от тифа. Похоронила, поплакала, осталась одна с дочкой, которая  была очень  похожа  на мою маму.
    Через какое-то время в село вернулся Данило. Я не узнавала  его: худой, изможденный, грустный. Встретились мы в дороге, как потом он мне сказал, что нарочно часто ходи туда, чтобы увидеть меня. А через недельку,  он мне предложил руку и сердце.  Купил Данило дом недалеко отсюда, позвал меня к себе. Жили мы душа в душу до тех пор, пока не случилось горе. Спасая малыша, который тонул в  ледяном пруду, простудился и … умер.
    Павлина  припала к карточке Данилы поцелуем, погладила его подарки, улыбаясь чему-то своему:
    - Брошку я  ношу всегда. Однажды чуть не потеряла. С того времени стараюсь её прикреплять крепко.
     - Я не знала ничего об этом. Думала, что у вас была сладкая семейная жизнь. Мама как-то говорила, - ваш муж Данило был очень интересным человеком.
    - Действительно, таким он был, таким и остался в памяти людей и моём сердце.
    …Сегодня, посетив двор, Павлины, я выполнила долг перед  женщиной, которая была мне другом, учителем и родной душей.  Все годы, после того как её не стало, думаю о ней, самыми высокими и благодарными мыслями.
    Уходя, я еще один раз осмотрелась вокруг,  поклонилась на все четыре стороны света, притронулась к двери дома, сказала тихо:
    - Спасибо за гостеприимство.
    Кто-то вздохнул рядом со мной, ответил ветерком осеннего дня:
    - Спасибо за память…

               
               

                ТАЙНЫ МУДРОЙ ЖЕНЩИНЫ   

                Человек есть вселенная, и да здравствует он,               
                носящий в себе весь мир               
                М. Горький
   


        Сколько есть силы,  стучу  в дверь дома бабушки, кричу, но у меня ничего не получается. Ветер крадет слова, хохочет, уносит их куда-то вдаль. Через минуты три занавеска в окне приподнялась, и я поняла – меня услышали. Скрипнула  половица, в проеме двери появилась бабушка в ночной сорочке с испуганным выражением на лице.
    - Боже мой! Это ты? Заходи в кухню! У меня какао ещё тёплое. Садись за стол, - спешно говорит бабуля.
    Пью  горячий напиток, рассказываю, как  ехала, и что случилось в дороге.
    - Январь не шутит. - Рассказывай  по порядку, а то всё смешалось в голове.
    - Каникулы у меня. Не теряя времени, прямиком поехала  к тебе, - вытирая лицо салфеткой, рассказываю о своём путешествии. - Автобус с Куриловец  отправился вовремя.  Погода стояла ясная. За Бахтином  увидели густые  облака. Через минут десять ветер начался. Ехали  медленно. Водитель нервничал, ругался.  Возле Богушевского  поля совсем стали, и как только мы ни толкали машину, она уперлась и … ни с места.  Ночь бежала на нас, несла темноту  и непонимание. Пассажиры посоветовались, решили идти пешком кто куда. Нас трое повернули левее в дорогу до Конищева.
    - Кто с тобой шел? –  переспросила  бабушка.
    - Василий   Мазур и тетка Сабина. Цеплялись друг за друга.  Когда дошли  до первых  домов, очень обрадовались.  Тетка пошла  своей  улицей, а мы с Васей повернули в сторону   Сельского Совета. Там застали дежурного.  Тут же  срочно позвонили в райцентр, рассказали, что случилось с автобусом.  Василий  предложил: «Давай завернём к председателю домой. Он у нас молодой, бравый, добрый. Попросим посодействовать: в поле возле автобуса  один  водитель остался». 
    - О каком председателе говоришь? – не терпится быстрее узнать бабке.
    - О Николае  Дмитриевиче.  Мы к нему в дом  вошли Дедами Морозами. Выслушал нас, сказал, что сейчас же  организует трактор или машину. Обрадовались, и  повернули  к твоему дому.  Ветер еще больше усилился. Жуть одна!  Вася  шутил, что меня может унести ураган.  Возле перекрестка  двух колодцев,  Василий  прокричал: - «Злая ведьма Мирочиха выпустила  гулять самые  противные ветры». Хотела спросить, кто такая ведьма, да не смогла, снег  рот  залепил.   Оглянулась, а Васятенька на четвереньках  стоит, хохочет, повторяя, что его кто-то  толкнул. Еле дошли к твоему подворью.
    - Вася один пошёл домой?
    - Один.
    - Вася - это сын Сергея Мазура?
    -  Угу.
    - Прекрасная, добрая и  порядочная семья. Такого мужа, каким  будет Василий, нужно долго искать. Парень что надо.
    В печке  играл огонь, языки весело лизали поленья, что-то нежно потрескивало, гудело.
    - Люблю такую идиллию в доме, - говорит  бабка,  зачесывает гребешком волосы.
    - Кто  эта  Мирочиха?- спрашиваю.
    -  Обыкновенная женщина. Анфисой зовут. Живет возле Глубокой долины. Не местная. Поселилась жить у нас после войны. Горе сюда пригнало. Когда-то  на том месте, где сегодня её дом, было хозяйство богатого человека Зосима. Люди постарались все уничтожить. Осталась только маленькая хибарка. В ней и жила она  некоторое время.  Позже  построила себе небольшой домик.  Дружить с соседями крепко не стала.  Есть  у неё приятели  в другом  конце села. Иногда   к ней приезжают гости с города: две важные дамы, и  молодой, красивый и умный мужчина. О ней пошли разговоры  с того времени, когда  Тихон  стал плести  какие-то вещи, вроде видел, как она выкопала с земли сундук, а вокруг нее скакали страшные  тени в виде дьяволов.
    - А  предсказательницей,  почему  нарекли? – снимаю с себя  свитер,  пересаживаюсь ближе в печке.
    - Все тот же  Тихон по дурости болтает, что она с недоброй силой в союзе.
    - Анфиса действительно  предрекает будущее?
    - Умная, потому и говорит. Погоду узнает заранее.  Некоторым указывает  на болезни, которые  у них начинаются. Думаю – она  знакома с медициной.  Хороший врач определяет болезнь по глазам человека. Много раз пыталась познакомиться с ней поближе, да никак не получалось.  Не верила я  в эти разговоры. Завистники видят во всем черные силы. Пришлось и  мне столкнуться с Анфисой в осенний  вечер, когда непогода разыгралась не на шутку. Пошла я в Ялтушков  к родственникам. Засиделись. Вечер в окно пальчиком стучит, показывает мне, что домой пора. Тетка предлагает остаться ночевать. Подумала и говорю:
    - Нет. Никого не предупредила, что останусь на ночь -  волноваться будут. Пойду потихоньку.
    Дед Авдей предлагает:
    - Подвезу тебя к окраине твоего села.
    Вечер спешит застелить сумерками все вокруг, ночь ему в затылок дышит. Небо тучами затягивается, клокочет, бесится. Едем, посматривая в небо. Огни села  не густо светились, но радость, что скоро дома буду, окрыляет меня.  В Глубокой долине  немного посветлело. Тучи  как будто стали мелеть, растягиваться. Тут дед Авдей  оглянулся и тихо молвит:
    - Боюсь я эту ведьму. О ней недобрая слава ходит.
    - Ты  о ком? – спрашиваю.
    - Об Анфисе. Говорит, что умеет ветрами руководить.
    - Не верю. Врут, - с натиском повторяю.
     Не успела я это сказать, как ветер рванулся, ударил  нам в спину, да такой крутой, что мы испугались.
     Смотрю на деда, а у него лицо изменилось, дрожать стало.
    - Чего испугался? – спрашиваю. - Ветер тучи разгонит.
     Так мы проехали  под свист и дуновения ветра до  низины, а там дом Анфисы показался. У перекрестка заметили стоящего человека,  махающего руками. Дед совсем сник, вожжами управляет, а говорить не может.
    Пригляделись мы и … ахнули.  На дороге, что ведет в поле -   стоит  Мирочиха. Быстро-быстро  вертится  на одном месте кругами, размахивая  чем-то светлым. Ветер ещё  сердится, но  постепенно  начал  успокаиваться.  Проехали мы недалеко от Анфисы, не оглянулись.  Я сама немного струсила. Первые дома встретили нас уютом,  чем-то добрым и родным.
    - Будете у меня ночевать или к ведьме пойдете? – спрашиваю деда, чтобы разрядить обстановку.
    - Нет. Поеду назад, - расправил плечи Авдей.
    - А может?
    - Не затянет она меня никуда. Я же с лошадьми.
    - Читала я, что в наше время есть такие люди-феномены, которые управляют тучами, а вместе с тем ветрами. Анфиса – такой человек, и никакой  бесовской силы не имеет, - сказала я громко, и, хлопнула Авдея по плечу. Как воспринял дед мои доводы, не знала. Еще раз  попросила его остаться ночевать, но он показал себя смелым мужчиной – уехал.
    Дома долго не спала, все время думала, как бы мне с Мирочихой поговорить. Не удержалась, пошла к её соседке вроде узнать о травах, которые она собирает для лекарств. Возле колодца встретила Анфису. Постояли, посудачили немного, а она тут  и предлагает:
    - Приходите ко мне в субботу к вечеру. Люблю умных людей.
    Поняла я - женщина она  не простая,  знает, кто, чем  дышит. Взяла гостинец, оделась празднично, пошла к Глубокой  долине.
     Дом Анфисы красиво ухоженный. Возле калитки куст чудный растет, листья резанные, красноватые.
    - С родины моей, - говорит хозяйка  вздыхая.
    Две комнаты, большая кухня, коридор городского типа. В углу первой комнатки икона дорогая, в богатой оправе. На стене фотографии: Зосим с Анфиской и  белокурой девочкой. Далее картина какая-то, на которой нарисованы горы и лес на них.
    - Зосим, мой муж. У него умерла жена. Мы познакомились, и через два года повенчались. Родилась доченька. Когда ей исполнилось четыре годика, не стало её. Горе было такое – не передать.
    - Где вы жили? – спрашиваю хозяйку.
    - На Курилах. Там и убили моего  мужа.
    - Кто убил?
    - Те, кто завидовал ему. Хотели завладеть его деньгами.
    Мы перешли в другую комнату, где уютно расположился диванчик, модный столик, мягкие кресла. На стенах снова фотокарточки в дорогих рамочках.
    - А это кто? – показываю на фотографию, где стоит дама в дорогой шубе.
    - Моя мама. Справа мой отец.  Офицером служил в Петербурге.
    Меня привлекла этажерка с книгами. Много книг по медицине. Какие-то тетради, альбомы, проспекты.
    - Это мое увлечение, - улыбнулась Анфиса.
    В углу, где окошко занавешено тонкой занавеской,  примостился  небольшой, но крепкий сундук, оббитый  тонким железом.
    Заметив мой взгляд, Анфиса подошла ближе, открыла его крышку, показала мне:
    - Тут всё то,  что  завещал  мне Зосим.  Сдержала слово, вернула его вещи на место.
    Я промолчала, так и не поняв, что она вернула назад.
    - А сейчас будем пить кофе. Я его получаю  от родственников, которые иногда посещают меня, - радостно продолжила разговор женщина. 
    Запахло приятно, аппетитно. Какая-то радость присела рядом с нами.  За чашечкой  заморского кофе  ушли в разговор, который был мне удивительной откровенностью и приятными  воспоминаниями хозяйки. Так я узнала тайну, которую мечтали знать многие жители села. Анфиса приоткрыла историю  своей  жизни на Курилах. По ее рассказам  узнала, Зосим рассказал ей о своём богатстве, спрятанном в сундуке и зарытом на бывшем подворье. После его смерти Анфиса, приехав в наше село, очень долго искала «золотое» место. В один день заметила, что за ней следит Тихон, но это  не остановило её. Счастье улыбнулось, когда уже отчаялась найти клад. Обнаруживши тайник, сразу же на второй день уехала к своим родственникам. Вернулась с деньгами, на которые стала  строить дом и приводить  все в порядок. Две дорогие иконы отдала в храм, две  картины подарила родственникам. Немного позже, от знакомых супруга, перевезла старинную мебель, посуду, украшения. Кое-что  оставила себе, большую часть  подарила молодым племянницам, и родственникам Зосима.
    Сидела  я у нее долго. Нам было о чем посудачить. Она понимала меня, я - её. С того времени встречаемся как хорошие приятельницы. Мне все время так и подмывало спросить  её, о том вечере, когда она  «колдовала тучи». Выбрала момент и… заговорила:
    - Видела тебя  в один раз на дороге. Ты тучи  гнала. Это правда? – спешно задала вопрос.
    - Правда. С детства во мне действует какая-то сила, идущая от моего сосредоточенного сознания. Однажды шла полем, и вдруг заметила - небо стало тяжелеть тучами, подул резкий ветерок, потом притихло, вроде застыло. Поняла – будет гроза. И тут, до моего сознания дошло, - необходимо разогнать тучи. Стала  махать руками, приказывать, дабы разошлась темнота, успокоились небесные молнии,  исчез ветер. Через минут пять тучи зашипели, стали растягиваться, успокаиваться.  Прошло минут пять, и все уладилось. С того часа я могу  разогонять тучи. А ещё люблю медицину. Читала и читаю много о диагностике человека. Не чужда я и природе. Особенно притягивает меня космос, - весело  рассказывала  мне о себе,  Анфиса.
     - Она к тебе заходит? – спросила  бабушку.
    - Иногда. Мне с ней легко и приятно. Недавно я встретила Тихона. Несет в себе запах водки, улыбается.
    - Слышали? – спрашивает нагло. – Ведьма дожди напустила. Долину всю залило.
    - Что ты мелешь? – отвечаю не сладко. – На улице осень. Пора дождей.
    - Бабка Клипа говорила, якобы видела Анфису ночью. Летала с  бородатым лешим, махала кулаками, тучи звала на село, - не унимается мужичок.
    - Дурачок ты. Разве бабка могла видеть такое, она слепая давно. Врет она. Хочет поговорить, да никто её не хочет слушать, - чуть не кричу на любителя алкоголя.
    Тихон задумался, шагнул ко мне ближе, заговорил: - «Несколько дней  назад я решил подглядеть, чем дома занимается Анфиса. Прилип к её окну, всматриваюсь в комнату.  Свет горит - все вижу.  Ведьма подошла к сундуку, открыла, вытащила что-то в виде клубка, вышла на улицу. Я отошел в сторону. Несколько минут стояла молча, а далее крикнула: «Ветры из сундука! Унесите его подальше»! Откуда  взялся  ветер, не увидел. Не успел  сообразить, что делать, как злая  сила подняла меня и … понесла. Сколько это все  длилось -  не помню. Поднял  голову, а я уже  возле своего забора лежу. Хотел подняться, а что-то серое, большое говорит мне: «Имеешь счастье, что это я, а не мой брат. Он бы тебя занес на край света».
    Тихон вдруг изменился в лице, показал взглядом в сторону мокрой долины и, понизив голос, заикаясь,  выдавил из себя: - «Не дружи  с ведьмой -  сама ею станешь».
    Бабка приоткрыла дверцу печки, улыбаясь, спросила:
    - Семечек пожарить?
    - Можно. Все равно сон убежал куда-то, поговорим немного.
    Ухо-хо-хо! – закричало на улице. Потом гулко ударило в дверь, охнуло, заголосило протяжно, звонко, весело.
    - Зима гуляет. Всю жизнь люблю  её такую: радостную, смелую, песенную. Хорошо, что ты приехала. Завтра познакомлю тебя с Анфисой. Увезёшь в город десяток красивых рассказов от меня и мудрой женщины с её тайнами деяниями. А сейчас расскажу тебе новость, как дед Тихон весь вечер обнимал куст жасмина, думая, что это его супруга вышла навстречу ему, когда он возвращался от своего кума, со  дня рождения.
    …Во дворе бушевали ветры, голосили, рыдали, потом успокаивались, чтобы через пару минут смеяться неистово, высоко, самозабвенно. Старый бабушкин дом поскрипывал, вздыхал, затихал,  прислушиваясь к рассказам своей хозяйки. Убаюканная зимней погодой, бабушкиными повестями и сказками, я улетала в миры,  в которых жили то ли жители села, то ли дивные пришельцы, то ли это были сами Боги с Неба, но все они похожи на людей, которые обитают в этих местах.
   

               
                ПОТЕРЯ И ПРИОБРЕТЕНИЕ

                Жизнь – это дети.
                С. Дангулов                      
               

                Часть первая

    - Мамочка, завтрак на столе, - говорит в открытое окно Ася.
    - Я уже здесь, - входит в кухню мать с пучком  зеленой петрушки.
    - У тебя подол мокрый.
    - Роса. Босиком ходила. Ноги вымыла.
    - Я тоже люблю бродить росами.
    - Это оладьи? Какие-то цветные. Из чего они?
    - Остатки вчерашней манной каши, немного кукурузной муки, кефир, сода, яйцо. Вот и  вся  премудрость.
    - А здесь что? – показывает мать на прикрытую сковородку.
    -  Жареные яйца под соусом из сметаны.
    - Ты бы на повара пошла учиться. Книгу о новых блюдах  выпустила бы.
    - Кухня для меня хобби. Я хочу стать технологом легкой промышленности. В свободное от работы время буду придумывать что-то из приготовления  пищи.
    - Тебя не переубедишь. Поступай, как знаешь. После завтрака займусь уборкой, а ты читай свои  книги и конспекты. Скоро экзамены.
    Ася, подхватив тетради, уселась за столом на улице. Солнце с каждым часом поднималось все выше и выше. Со двора соседки  несутся  два голоса: тетки Анны и Веры Николаевой. Девушка, уловив смысл разговора, пошла в дом.
    - Или я что-то не разобрала, или это верно, - Гриша Новак  утонул, - почему-то тихо, стала рассказывать маме.
    - Кто сказал?
    - У тетки Анюты  говорят.
    - Пойду, узнаю.
   Через минут двадцать мать вернулась, присела на скамеечку, и, с какой-то высокой болью подтвердила, что в Верхнем пруду нашли тело утонувшего Григория.
    -  Когда это случилось? – слегка заикаясь,  спросила Ася.
    - Никто ничего не знает. Утром нашел его  Кузьма, отец Анатолия. Позвал людей. Вытащили. Гришу признал Иван Захарович, его близкий сосед. Изменился совсем.
    - Вода еще холодная. Как он мог купаться?
    - Это самоубийство. На шее привязанный камень.
    - Не верю, чтобы он мог это сделать. Не та натура. Я его встречала неделю назад. Шел мимо наших ворот. Постояли, поговорили.
    Мать придвинулась к дочери,  прошептала:
    - Несколько дней назад встретила Сашу, которая дружит с Гришиной матерью, Раисой Семеновной. За язык не тянула, она сама начала рассказывать о семье Новаков. Недавно Рая снова уехала к дочери. Там внучёк очень болеет. Два года мотается к ним. Работу бросила, сын неухоженный, из хозяйства только куры остались. Хорошо еще, что Сашенька согласилась присматривать за домом. Раиса за порог -  Гриша тут как тут с друзьями. Устроили пир на весь мир. Порезали две курицы, купили самогон, кутили всю ночь. Утром Саша постучала в дверь. Григорий вышел, сонно промямлил, что у него гости.  Кто там был, она  не видела.
    - Жалко мне его, - вздохнула Ася. – Вспоминаю,  как он болел в детстве. По два года в одном классе сидел, оттого в двадцать лет школу закончил. Поступил учиться туда, куда не хотелось. Говорил мне, что трудно ему.
    - Понимаю я Раису. Спасала внука – теряла сына. Не вернуть уже его, - всплакнула мама и, махнув рукой, ушла в дом.
    После обеда пришла соседка Анна Николаевна, рассказывает:
    - Валентина узнала про Гришу, побежала в милицию.
    - Как не говори, они больше года встречались. Раисе это не очень нравилось, - продолжила  мама.
    - Он её любил, - сказала, и закрыла книгу Ася. – Неважно, что она разведённая, им хорошо было вместе.
    - О ней разное говорят. Без специальности, лентяйка, любит выпить. Сама во всем виновата, - тянет Анна Николаевна.
    Ближе к вечеру вернулся с работы отец Аси,  еще с порога спросил:
    - О Грише знаете?
    - Знаем. Весь городок вверх дном переворачивается от этой новости, - рассказывает дочь. - А ты что слышал?
    - Я только что встречался с участковым. Гришу убили. Было вскрытие. Страшно подумать, что это случилось недавно, и никто ничего не знал.
    Ася поднялась из-за стола, сложила тетради, задумалась, перебирая в памяти жизнь Гриши, особенно за последние два года. Ходил парень весь штопанный, мятый, неухоженный. Лицо бледное, голодное. Что могло случиться, и зачем кому-то понабилось лишать его жизни?
    Вечером мамина сестра, тетушка Станислава, качала головой, сочувственно ведет разговор:
    - Горе большое у Раи. Был сын – нет сына. Слабый  характером. Кто-то использовал его в своих целях, а когда стал не нужен – убрали.
    - Кто так говорит?- спрашивает  мама.
    - Все. Тут и думать не надо. Компания его затянула в могилу.
    - Какая?
    - Бабка Зина божится, что до Григория в прошлом году приезжали какие-то мужики. Самое главное, что все это было ночью. Прятались, ходили тихо, по- воровски.
    - Мужики? – удивился отец.- Он же  юноша ещё.
    - В том то и дело. Поговаривают, у него высветлился дружок с Выселок. О нем молва недобрая ходит. Человек  молодой, где-то под тридцать. Что ему нужно было от Гриши – непонятно.
    - Скоро узнаем всё. За дело взялся сам Максим Петрович. Крепкий, умный следователь, - сказал, вроде подчеркнул отец.
    Через два дня приехала мать Гриши. Кричала, голосила, причитала так, что весна притихла, даже птицы перестали петь.
    …Хоронили Григория светлым, весенним днем. Людей пришло много. Здесь же крутились люди с прокуратуры и милиции. Несказанно больно было смотреть на Раису, падающую  в обморок. До самого кладбища неотрывно плакала,  и все время звала сына. А он лежал в закрытом гробу, молчал.
    Вскоре соседи и знакомые Новаков получили повестки к следователю. Первым пошел в прокуратуру Иван Захарович, близкий сосед Раисы. Ему было о чем рассказать. Не таил ничего, не придумывал, не врал. Он много разного видел, что происходило в доме и во дворе  Семеновны, за последнее время. На вопрос следователя,  не замечал ли он каких-нибудь подозрительных людей в обществе Григория, сказал откровенно:
    - Видел. Три месяца назад какой-то мужик  принес и кинул во двор  мешок с чем-то. Гриша его подобрал, и крадучись понес в дом. Еще несколько раз приходил молодой малый, рыжеватый, угрюмый. Григорий хвастал, что это его новый  друг с поселка.
    Ещё, Иван Захарович поведал о каких-то, мелких, вроде незначительных эпизодах из жизни соседа,  но  следователь его не перебивал - знал, иногда за мелочью прячется то, что является самым главным.
     Когда ушел  Захарович, Максим Петрович пригласил к себе Валентину. Переступив порог кабинета, она  тут же выпалила:
    - Говорила  ему, чтобы  подальше гнал этих паразитов!
    - Каких паразитов?
    - Родика и …того старого. Имя его – не знаю.
    - Что он говорил о них?
    - Ничего. Скрывал правду. Я все видела. Он меня не слушал.
    - Расскажите, что именно вы видели в поведении тех, кто к нему заходил.
    - Меня в комнату не пускал. Родика знаю, другого - нет. Злой. Заставлял Гришу резать курей, тянул всё, что было в доме.
    - Когда они гостили в последний раз?
    - За неделю перед тем, как Григория нашли, - заплакала Валя.
    - Идите, - успокоил женщину следователь. – Я вас еще приглашу.
    - Вы Родика арестуйте, он вам все скажет, - подтвердила  Валентина.
    - Будем искать. Найдем.
  Александру, пригласили зайти после обеда. Присев на краешек стула, женщина заговорила:
    - Когда Раиса уезжала, Гриша  разрешал себе вольности: пропускал занятия, водил в дом друзей, чувствовал себя полноправным хозяином. Но все это было маленькими шалостями. А когда он связался с взрослыми мужчинами  – я запротестовала. Они стали ночевать у него в доме, прятали какие-то мешки, набитые тряпками. На мой вопрос, что это всё значит,  Гриша ответил: - Родион ушел от родителей. Свою одежду держит у меня. Еще я видела у Гришки  новый свитер. Улыбнулся, похвастался, что обнову  подарил ему друг с училища. Кроме свитера, у него появилась шапка и красивый шарф. Прощаясь, Сашааа вроде бы наказала: - Вы Валю спросите, какие вещи он ей дарил.
    - Спрошу. А вы, если что вспомните, приходите сами.
    Пригород, где жили Новаки, не мог успокоиться. Шла молва, что чуть не банда здесь орудовала. Трокина Мария божилась, якобы видела двоих громил, шедших через её огород, направляясь прямо к дому Раисы. А ночью оттуда неслись запахи жареного мяса, пели песни, громко ругались.
    Иван Захарович, встретив отца Аси, ухмыльнулся:
    - Андрей Петрович, вы случайно не слышали, - дед Трофим Андрущак утверждает, видел, как двое мужиков вели Гришу под руки. То ли тот был пьян, то ли что-то другое, но парень плакал, просил, чтобы его не трогали  и отпустили.
    - Когда это было? – с интересом спросил Андрей.
    - Давненько. За недельку до того, как Гришу обнаружили.
    - Почему он ничего не говорит следователю?
    - Кто ему поверит? Дед старый, глуховат.
    - В каждом разговоре есть доля правды.
    - Ходят слухи, что тетка Ирина  поздно ночью шла от сестры. Слышала крик. Думала – парни шутят.
    - Я сам пойду в прокуратуру,  и все это расскажу, - заверил отец Аси.
    - Есть и у меня кое-что преподнести следователю. Я лично видел недавно чужого мужика, лет под сорок. Шёл мимо моего огорода. Думал, кто-то со свидания  домой спешит. Я его уже где-то встречал, вроде в саду Гриши.
    Вернувшись из школы,  Ася быстро сообщила, Валентина призналась на допросе - Гриша подарил ей отрез на костюм и косынку. Отрез – продала, а косыночку носила. Теперь её заставили подарок отдать для дальнейшего расследования. Сплетен ходит много, и у каждой есть правда и выдумка.
   
   
                Часть вторая
 
   Лето спелое, погожее, жаркое напоминает людям об отдыхе на берегах водоёмов. Тося зовёт Асю пойти отдохнуть на пруд.
    - Не пойду я туда. Не смогу купаться. Там недавно Гриша утонул. Как не говори – сосед и …хороший человек.
    - Ладно. Не пойдёшь - и я не пойду.
    - Если тебе хочется полоскаться в воде, поедем в село к бабулечке. Пруд там небольшой, но для нас будет что нужно, - предлагает Ася.
    - Поговорю с родителями.
    …Через недельку Ася с Тосей отдыхали на берегу наполовину заросшего пруда, который в селе называют Цветным. Название своё получил за свою воду, которая в разное время года бывает разной по окраске. Через три дня Тося, задумавшись, заговорила:
    - Ты права. После печальной истории с Гришей мне не хочется купаться. Какая-то непонятная грусть приходит. Жаль, а ведь он был неплохим человеком. Помню, как однажды заступился за меня, когда пьяный Куцафеек приставал, чтобы я с ним пошла танцевать. Если бы не Григорий, не знаю, как бы я выпуталась.
    - Рос без отца. Матери было трудно растить двоих детей. Помнится, как он пас свою, и ещё две коровы соседей, а люди ему за это давали «обед» в поле. Школу он любил, но …знаний имел мало. 
    … Вечерами мама и папа приносят в дом новости городка, в том числе и новости расследования дела Григория. Как-то отец, присев читать газету, вздохнул, сказал обнадёживающе:
    - Наконец-то Максим Петрович дотянулся до Родиона. Нашел злодея. Прятался убийца в другом городе. Сидит. Дает показания.
    -  А того, другого, не обнаружили? – спросила мама.
    -  Найдут. Вместе воровали, вместе  убивали, вместе ответ держать будут.
    -  Кого именно они обворовали?
    - Директора консервного завода. Магазин в селе Крайнем. Еще лесника пытались обчистить, да тот дал им отпор. Это пока то, что удалось узнать. Ниточка  ещё тянется.
    - Это было больше года назад, - удивилась Ася. – Причём тут Гриша?
    - Гриша был в их компании. Его пригласил Родион. Гришка подумал, что это в бирюльки играть.
    - Кто был третьим?
    - Его привел к себе в дом Родион. Познакомился на станции Глуховцы. Потом всё пошло и поехало. Скорее всего, Григорий не хотел уже с ними ходить, а те не могли оставить в живых такого свидетеля.
    - Надо найти того, кто заварил эту кашу, - не успокаивается мама.
    - Говорят, - след есть.
    - Это хорошо. Судить нужно их в нашем городе.
    - Конечно. Максим об этом и ведёт речь.
    … Утро росное, свежее, ладное встретило Асю на железнодорожном вокзале. Она приехала со столицы с радостным известием. Экзамены позади, она студентка ВУЗа, впереди начало взрослой жизни.
    - Мамочка, - рассказывает Ася. - Ты не можешь себе представить, что делается, когда вывешивают списки, тех, кто не сдал экзамен! Плач, вздохи, крики! На одно место метят поступить три человека. А куда их брать, когда нужно всего-то тридцать абитуриентов?
    - Я так рада, что ты прошла конкурс. Умница.
    - Завтра поедем к бабушке. Обещала, как только поступлю, полечу сразу к ней.
    - Папа очень обрадовался, когда ты телеграммой сообщила свои успехи.
    - А как здесь идёт расследование? Когда будет суд?
    - Точно не известно. Но дело двигается хорошими темпами. Нашли всех, кто причастен к убийству Гриши. Оказывается, Родион был замешан в двух иных бандах, которые не только занимались воровством, но ещё и  вымогательством.
    -  Я не раз думала об этом, и всегда приходила к выводу, - судьба Гриши могла бы быть иной, если бы был жив его отец. Проклятая война сделала Григория наполовину сиротой. Мама частенько болела. Он тоже хворал. Не знаю только чем, но вид у него был не очень здоровый. Рваные сапоги, перешитый пиджак, не совсем чистые рубашки смущали парня. А тут ещё отстал от своего класса. Одноклассники ушли вперёд, ему это тоже мешало двигаться дальше.
    - Ты права, - вздыхает мама.
    - Я помню, как однажды пригласила его к нам во двор. Не знаю, заметила ли ты, как он смотрел на папу. В глазах блеснули слёзы, но он тут же справился с волнением.
    - Плохо то, что Раиса оставила сына на произвол судьбы одного. Не проследила, с кем и как он водит дружбу, что его интересует, где бывает, чем питается, как живёт вообще. Приедет от дочери, и …через пару дней снова на вокзал.

                Часть третья

    - Асенька! Я принесла прекрасное известие. Мне только что сообщила соседка - Раиса забрала Валю жить к себе, - сообщает радостную новость мама. - Оказывается, Валюша ждёт ребёнка от Гриши. Когда Рая узнала об этом – побежала к Валентине, рыдала, смеялась, причитала, что Господь Бог услышал её покаяние, и взамен сына посылает его продолжение.
   
                Часть четвёртая

    …Минуло семь лет. Ася, окончив институт, но не вернулась в городок, вышла замуж и уехала жить в Одессу. Там она родила сына, которого назвали Романом. Домой к родителям приезжает, как может, но даже один день встречи – праздник.
    - Доченька, - спешно говорит мама. – Ромчик задаёт вопросы, я не знаю, как  и что на них ответить.
    - Отвечай, как можешь. Он очень любопытный, и всё хочет знать сразу.
    - Ладно.
    - А как живёт маленький Гришка, сын Григория Новака?
    - В этом году идёт в школу.
    - А не рано?
    - Нет. Он такой удивительный малыш, бабушка души в нём не чает. Давно читает, пишет, красиво рисует. Валя по-прежнему в Ладницком совхозе, трудится бригадиром садоводческой бригады. Слышала, якобы хочет поступать на заочное отделение в институт. Учиться никогда не поздно.  Рая немного отошла от горя, хотя такое нельзя забыть. Как-то мы с ней встретились возле магазина. На ней красивое платье – сказала, что его ей купила невестка. Ладит она с ней. Всё у них по плану расписано,  подготовлено, сделано. Жизнь продолжается. Но главное - после потери сына она обрела внука.
   


               
                Р А З Д Е Л    Т Р Е Т И Й

                ПОВЕСТЬ «ПЕЧАЛЬ ШОПЕНА» ПОСВЯЩАЮ 
                ПАМЯТИ МОИХ РОДИТЕЛЕЛЕЙ
               
                АВТОР КНИГИ С.ЛОЗИНСКАЯ
               




                ПЕЧАЛЬ ШОПЕНА

               

                Он сумел  сложнейшие задачи
                решать с непостижимой лёгкостью,
                либо сумел собирать полевые цветы,
                не уронив из них ни капли росы не
                стряхнув ни единой пылинки. Своим
                искусством он превращал их в звёзды, в
                метеоры идейной  красоты, ослепивших
                всю Европу.
                Он собирал растения по полям, как слёзы
                польского народа, а они вспыхивали 
                в диадеме человечества алмазом красоты,
                кристаллом несравненной гармонии.
                Это величайшее из всего, что под силу
                художнику, и это сделал Фридерик Шопен.
 
                Ц.К. Норвуд (польский поэт).




      Широкий тёплый майский день покидал Париж, неохотно уступая дорогу молодому вечеру. Ещё не угасли солнечные лучи, ещё было светло и шумно от городской суеты, но какая-то особенность юной вечерней неги уже приседала  над городом. Ближе к горизонту западной части неба из глубины просторов показались большие, пушистые, серебристо-бархатные облака. Не спеша, грациозно и уверенно, спокойно и ласково приближались  к солнцу. Вскоре весь западный небосвод заиграл чудными цветными переливами. Казалось, все краски мира имели здесь своё место. Солнышко, озоруя,  пыталось вырваться из их объятий, весело бросая на землю золотые лучи, а они с молниеносной быстротой озаряли  доступные им городские уголки. Именно сейчас, в эти высокие и удивительно-яркие минуты, проходила граница между днём и вечером. Никому из людей земли недоступно понять и уловить межующуюся грань времени, переходящую из одного состояния в другое. Именно такое  волшебно-нежное  пребывание в  природе всегда притягивало внимание Фридерика Шопена, и он, забыв всё на свете, ловит его, чтобы потом, оставшись наедине, передать эти мгновения музыкой ноктюрнов. Сегодняшний день принёс ему много минут хорошего настроения. Как раз к приходу вечера он закончил работу над новым полонезом и, подойдя к открытому окну, вглядываясь в высокую  небесную даль, тихо вздохнул. Ему вдруг стало как-то очень легко и свободно, что  в этот большой и тёплый  вечер  и надвигающуюся  ночь он будет в доме один. Аврора с детьми едет к Полине Виардо, а он, сославшись на занятость, остаётся.
  - Фридерик! - зовёт Жорж Санд. – Ты не можешь или не хочешь ехать с нами? Что сказать Эжену и Дельфине о тебе?
    - Скажи, что я работаю! – отозвался приветливо.
    Вскоре до слуха Фридерика долетел перестук экипажа – это Аврора поспешила в гости к друзьям. 
     Подул ветерок. Запахло  фиалками  и ещё какими-то цветами, аромат которых вдруг напомнил ему Польшу. Вот точно так пахло по весне возле дома родителей. Задумался, вышел в сад, присел на скамейку, предался каким-то своим воспоминаниям прошлого, ушёл в раздумья, ничего не замечая вокруг себя.
    Перед глазами, как будто наяву, пронеслись дни детства. Ему было всего восемь лет, когда он впервые выступил с концертом перед публикой Варшавы. Не минуло и недели после выступления, как он самостоятельно написал своё первое музыкальное произведение - полонез для фортепиано. Не ожидая такого успеха, отец и мать не знали, как и о чём говорить с сыном. А сын, видя, радостных и счастливых родителей, вдруг предложил: «Давайте вместе поедем в Желязову Волю».
    Желязова Воля - имение их далёкого родственника графа Скарбека. Именно там, в этом прекрасном уголке, он  родился. Там сделал свои первые шаги, сказал первые слова, увидел, и запомнил на всю жизнь родные мамины глаза и светлую улыбку отца. Там же впервые услышал музыкальные звуки фортепиано, высокие мелодии скрипки татуся, пастушьи свирели и рожки старых музыкантов, которых запомнил и полюбил на всю свою жизнь.
     Родители не возражали против поездки, и уже на второй день прибытия в Желязову Волю он попросил разрешение у маменьки погулять за парком в широком поле. Получив утвердительный ответ - изо всех сил помчался туда, где его ждали хлебные нивы, цветные долины, высокие луговые травы,  широкие межи и  старый заросший сад, в котором  всегда уютно и вольготно. И во всём этом  свободном просторе природы для него звучала необыкновенно-удивительная музыка. Он не мог наслушаться лёгких ноктюрнов кузнечиков, свирельных мелодий незнакомых ему полевых птиц, звонких, похожих на переборы мандолинных струн перепелов, ажурно-нежных музыкальных переговоров синиц. Его нежили  неуловимые запахи и звуки пахнувшего ромашкой и полынью ветра, манили и звали к себе тянувшиеся до горизонта поля. С разбегу упал в траву, где яркими букетами цвели васильки, топорики, гвоздики, кашица, ромашка, цикорий и другое разнотравье. В нескольких сантиметрах от него, из высокой пшеницы на него смотрели ярко-красные полевые маки, а ему казалось, что они нарочно прячутся, предлагая  ему играть в прятки. Улыбнулся, стал всматриваться в высокое небо, взглядами  ловил маленькие, наполненные чем-то мягким  облачка. С интересом следил за полётом бабочек, цветных жуков и с замиранием сердца любовался пчёлами и шмелями, что с наслаждением весело работали под свои собственные  неповторимо-музыкальные песни. Набегавшись вволю, пошёл к речке, которую здесь называли Утратой. Её берега, покрытые высокими  цветущими растениями, напоминали сказочный мягкий ковёр. Присел: долго слушал мелодию реки. Она ласково и неутомимо пела на разные голоса, иногда - ворчала на кого-то или на что-то, иногда гневалась или тосковала, а бывало - просто смеялась, отчего на душе ставало весело и счастливо.
    Пройдут годы. И он, известный  уже композитор,  мысленно вновь и вновь будет возвращаться в дни своего детства, вспоминать свидания с Утратой, полями, лесами, лугами и левадами Желязовой Воли. И, ухватив ниточку памяти прошлого, легко притрагиваясь к клавишам фортепиано, воссоздаст музыку, которую ему напевало и наигрывало всё, чем он когда-то жил и что любил. 
     Воспоминания так завладели Шопеном, что он не понял, как стал ходить садом. Мысли нескончаемым потоком вели туда, где за небесно-земным горизонтом скрылись его детство и юность. «Польша, милая Польша, где ты? Как мне вновь обрести тебя? Как вновь сказать слова высокой Любви, притронуться руками и поцеловать землю, которая сроднила нас навеки? Я так стосковался по тебе, Польша!» - шептал Фридерик, всматриваясь в безбрежную даль западного небосвода. 
    Притихший Вечер знал, о чём печалится великий музыкант. Он не мешал ему предаваться памяти о своей Великой и Малой Родине.
    - Что это так красиво шумит? – просил сам себя и тут же увидел в отсвете заката высокую, любимую им липу.
    Мысль рванулась к тому времени, когда он впервые посетил Ноан, имение Жорж. Когда въезжали в поместье, внимание его привлекла красивая липовая аллея. Подойдя ближе, почувствовал хлынувшую от них нежность и тихою родственность. Липовые деревья с раннего детства всегда были у него на виду. Близ дома графа Скарбека росла прекрасная роскошная липа, с которой у него связанные самые милые воспоминания. Под её крону отец  выносил  фортепиано и, улыбнувшись сыну, говорил: «Липа ждёт твоей музыки». Когда родители покидали Желязову Волю, он, прощаясь с семьей графа, ринулся проститься и с липой. Прижавшись к гладкому стволу, заплакал, тихо рассказывая, как ему будет не хватать её в Варшаве.
    Позже, когда друг Даниэль Дзеванский пригласил  его и двух  других приятелей двинуться в турне по Польше – он сразу же согласился. Путь их лежал от села Шафарне, имение отца Даниэля, через поселение Санники, где жила семья Прушаков и, свернув западнее, заехали в Антонию, летнюю резиденцию князя Антония Радзивилла. Далее было имение Анны Веселовской, особняк которой находился в шикарном  парке. Именно здесь он увидел самые величественные липовые аллеи. Ночью, когда все отдыхали, вышел из комнаты и тихо направился в аллею. Что это была за ночь, знал лишь он один! Оставшись наедине с огромным ночным  парком - вдруг осознал, что в мире нет никакой тишины, а есть разноцветные музыкальные звуки, которые заполняют всё вокруг. И эти  звуки несли ему неисчерпаемое наслаждение уже созданных воображаемых им произведений, где  жила его мысль, его настроение, его музыкальная одарённость. Пройдут годы, и мысленно  возвращаясь в минувшее, он никогда не обойдёт время своей поездки по Польше, где одним из главных в этой поездке рядом с ним будут видеться ему липовые деревья и  слышаться их мелодичные напевы.   
    Фридерик остановился, всматриваясь в небо. Мгновение и … золотая полоска разрезала часть простора. Люди говорят – падает Звезда. Конечно, смешно так думать, но не переделать сказанного уже невозможно. А ещё люди утверждают -  в тот миг, когда падает звездочка, нужно загадать желание и… оно сбудется.   
    Присев на садовую скамейку - снова ушёл в воспоминания. Перед ним меняющимися картинками летели лёгкие цветные изображения. Память вырвала и оставила рядом с ним прекрасное лицо Марии Шиманской, одной из талантливых  пианисток, покоривших своей игрой многих видных людей мира. Адам Мицкевич назвал её «царицей звуков». А Глинка, услышав игру Марии, с восторгом произнёс: «От её игры исходит волшебный эффект». Полина Виардо, тихо улыбаясь, рассказывала Авроре, что Шиманская своей игрой полоняет её слух.               
    Здесь, в Париже, судьба свела его с Мицкевичем. Он был потрясён его поэтическим дарованием. Когда к нему приходила грусть - вслух читал стихи Адама. От них веяло Родиной и чисто польской жизнью - со своим  горем, радостью и  национальным устоем бытия.
    Вдохнув аромат светлого молодого вечера, Фридерик оглянулся: «Откуда этот знакомый  запах?» И тут же, улыбаясь,  произнёс вслух: «Да это же пахнет мята!». Во владениях Жорж Санд это растение растёт кругом: в парижском парке в Ноане, где её можно найти буквально при входе в дом.  Ноан  всегда напоминал и напоминает ему Желязову Волю. «Интересно знать - если бы не было Ноана, если бы не было сада-парка возле Парижского дома Жорж, если бы не было липовой аллеи и того любимого восприятия, которое всегда присутствует, когда он творит новую музыку - остался ли бы он жить с Авророй под одной крышей?» - смеялась и тут же тихо плакала мысль. Задумавшись, ответил: «Остался бы. Чувство любви к этой  непонятной и загадочной женщине такое огромное и прекрасное, что затмевает все остальные желания его жизни».
    Когда-то, когда он был совсем ребёнком, мама, улыбаясь,  спросила:
    - Что  самое быстрое в мире?
    - Ветер! – воскликнул Фридерик.
     Приласкав сына, мамуся  сказала:
    - Мысль, мой милый Фридеричек, мысль.
    И как только он сейчас, взрослым, мысленно вбегает в отчий дом – перед ним встаёт милый, добрый, самый дорогой образ маменьки, и почему-то рядом с ней всегда вертится вопрос, который она задала ему в его далёком детстве - что быстрее всего в мире.
    Как раз сегодня, ближе к вечеру, именно тогда, когда он, оставшись один в парке, самым что ни на есть быстрым в мире - а именно мыслью, мгновенно переносится уже в Карлсбад - туда, куда на короткое время приезжали его родители, чтобы отдохнуть и подлечиться. И он поехал к ним на долгожданную встречу. Со слезами на глазах смотрели они на своего взрослого сына, и не верили, что это он. А он не переставал задавать им вопросы о Польше. Его интересовало всё:  как живут  бродячие музыканты с Анина, Потужина, Оборова, Нешавы? Играют ли ещё народные музыканты  возле Варшавской корчмы? Не изменилась ли Повисла?  Как поживает дядька Ян, обожающий воскресные танцы и песни, которые устраивают жители пригорода? Прислушиваясь к ответам мамы, настойчиво желал подробно узнать о старом и чудном музыканте Матеуше Здулечном,   долгие годы игравшим возле Большого трактира, по очереди меняя инструменты: флейту и скрипочку. Когда мать вспомнила, что недавно была на святках в Желязовой Воле –  Фридерик сразу же преобразился: в глазах заиграли огоньки, лицо порозовело, а руки тихо двигались, как будто искали клавиши на рояле или фортепиано.
    - Мамуся, расскажи о ярмарках! – попросил ласково. -  На них всё так же играют музыканты из народа? Что они исполняют? Мазурки? Полонезы и краковяк? Поют и играют? Удивительно, вот бы послушать их! А в Желязной Воле ещё не перевелись хоры лягушек? А соловьи? Кто из молодых учиться играть на фортепиано?  Ты говорила, что мои произведения тоже исполнятся  у вас. Это хорошо. Жаль, что я не могу принять участия в таких концертах. А как живёт мой учитель Юзеф Эльснер? Папочка, ты всё так же участвуешь в концертах трио музыкантов? Как твоя скрипка, она не скучает, когда ты к ней не притрагиваешься неделями? Если бы вы знали, как мне хочется услышать, о чём поёт Мазовецкая равнина! Я образ Мазовии перенёс в свои музыкальные произведения. А как себя ведёт Утрата?  Знаю, она помнит обо мне. Никогда не забывал и не забуду пастуха, игравшего утром и вечером на самодельной свирели. Его чудные напевы живут в моём сердце. Как это важно - жить и творить для людей! А пастух творил свои произведения! Я учился у него! Он гений в своём творчестве!
    Три дня, проведённых с родителями в Карлсбаде, они посвятили воспоминаниям о Польше. Когда речь зашла о Марии Водзинской, его невесте - ответил просто: «Всё ещё впереди». Мать запечалилась, а он тихо обнял её, поцеловал грустные материнские глаза, отвернул взгляд, чтобы родители не увидели его слёз.
    - Сынок, может быть, вернёшься домой? – тихо, чтобы не  вызвать большой печали, спросил отец.
    Уезжал с Карлсбада, всю дорогу думал о Марии. Но скорая встреча с ней будет нерадостной. Он понял – они  никогда не будут вместе. Их разделяет не только расстояние – их разделяет что-то иное, которое идёт от его положения в обществе.
     Вечерние тени мягко и легко устилали сад. Высокие  кроны деревьев ловили и оставляли в себе последние отголоски Парижа. Тишь и благодать настраивали  вечернее время на идиллию весеннего настроения. Фридерику было свободно и уютно в пору милого и доброго заката.
    Вдруг под ноги упала веточка тополя. Поднял, поцеловал, вспомнил - это дерево имеет свойство скидывать с себя ветки: самоочищение нужно для его же выживания. И сразу же перед глазами появились красавицы-тополя, что росли у полевых дорог поместья графа Скарбека. Когда ему было шесть лет, он, гуляя в парке недалеко от дома, вдруг решил пойти и посмотреть, что делают тополя, потому что в сказке, которую ему рассказала маменька, они могут превращаться в красивых парней и девушек. Выйдя к полю - издали увидел ряд деревьев и ясно услышал, как они позвали его к себе. Сколько раз он там сидел и слушал тополиный шелест, в котором ясно улавливал тихие разговоры и какие-то напевные мелодии дивных инструментов, которых он раньше никогда не слышал, - он не помнил. Но они - эти инструменты - были, он это точно знал. Его долго искали родители в парке, звали, просили вернуться домой – но, не найдя там сына – пошли в поле. А он, прислонившись к тополиному стволу, сидел и…слушал то, что не дано слышать другим, кто безразличен к музыки деревьев. Дома сестра Людвига обняла его, спросила шепотом: «Слушал концерт тополей? Я рада, что у меня такой брат». Когда память вырисовывает из прошлого портрет Людвиги, он всегда радостно улыбается. Это она научила его писать и читать. Музицируя на  фортепиано, ноктюрнами рассказывала брату о природе, о красоте песни и музыке танца, о гармонии жизненных устройств на земле. Он мог часами сидеть и слушать её игру. В пять лет стал заниматься музыке с паном Живномым. Наблюдая за  руками  Фридерика, перебирающими клавиши фортепиано, маэстро тихо морщил лоб, о чём-то глубоко думал, улыбался счастливо и таинственно. Как-то после одного занятия Живном  вдруг сказал: «Придёт время, и я стану рассказывать людям, что был первым учителем великого музыкального гения Фридерика Шопена». В шесть лет он  уже был знаком  с музыкальными произведениями Баха, Гайдна, Моцарта. Ему уже тогда недоставало музыкальных знаний, потому что всё то, что он получал от учителя, было изучено, а ему так хотелось знать больше.
    Вторым  учителем был Юзеф Эльснер. Его уроки были особенно значимыми. Прощаясь с ним, улыбаясь, сказал, вроде напророчил:
    - Иди своей дорогой. Я вижу - в тебе зажглась искра неведомого доныне искусства.   
   Поднявшись со скамейки,  Фридерик, всматриваясь в глубину парка, остановился. Оттуда ему послышались еле уловимые песенные звуки. От них повеяло чем-то знакомым и притягательным. Вот именно такие  мелодии он услышал когда-то давно, когда с ним дружила его юность. Как-то, наигрывая произведения Моцарта, мысленно стал сочинять для композитора что-то своё. Но продолжил он эти сочинения в уже более зрелом возрасте. Как говорят, в один присест, без напряжения и  глубоких размышлений, написал  вариации для фортепиано с оркестром на оперу Моцарта «Дон Жуан». Услышав их, Роберт Шуман воскликнет: «Долой шапки, господа, перед вами гений!» Гений ли он - не знает, но где-то  в душе чувствует своё дарование и, мысленно возвращаясь  в разные годы своей жизни,  вытягивает оттуда немало прекрасных тем для создания концертов, музыкальных танцев, песен, вариаций, этюдов и других произведений, которые отличались одно от другого неповторимой  красотой и гармонией.
    Проходя мимо клёна, уловил звук падающего листочка. Улыбнулся, вспоминая, как мамуся говорила: «Если на руки тебе упадёт клиновый листочек – жди письмо».
    Он очень любит получать письма. В основном их пишет мама и сестра Людвига. Расписывая события, происходившие в Варшаве, в Желязовой Воле и во всей Польше, они тут же тихо добавляют, как им хочется увидеться с ним.  Маменька обязательно вспоминает его детство, затронув струну его сердца, которая очень болит. «Ах, детство, моё далёкое детство! Куда ты ушло? Почему так быстро летят годы?» - веером кружатся мысли, не останавливаясь, не исчезая, не покидая его. «Если бы можно было вернуть то сладкое, весёлое, красочное детство хотя бы на неделю!  Все  годы  помнит заветы родителей, что каждому из их детей суждена своя отдельная тропа жизни. Он выбрал себе тропу в Париж. Мечтая о нём, рвался к нему, спешил обнять, притронуться взглядом, прочувствовать биение его сердца и ритм жизни. Ему казалось, что в Париже его ждёт райская жизнь. Но не всё сбылось из его романтично-высоких раздумий.
    План его переезда во Францию должен был начаться с поездки по Италии. Ах, Италия! Чудная страна с её Великой Историей прошлого. Здесь на каждом шагу видно неповторимое прекрасное Зодчество. Так и хочется сесть за фортепиано и, не ложась спать, сочинять и сочинять музыку, посвящая её видным  итальянским музыкантам, композиторам, художникам, скульпторам, певцам, поэтам,  писателям и тем людям, чей вдохновенный труд создал такое чудо, как Италия! В Риме он слушал самого Паганини и, не переставая восхищаться музыкой  скрипичного гения, заложил себе в памяти - позже обязательно напишет музыку, которую подарит Великому Итальянскому Маэстро. А покидая Италию, почему-то думал, что с ней он больше никогда не встретится.
    Далее была Германия. Проезжая её, останавливаясь в разных городах, спешил послушать концерты в исполнении известных немецких композиторов. В них отчётливо и светло слышно было биения пульса немецкого народа. Задумавшись, мыслями уходил в историю Германии, в бытность её прошлого, в становление государства. И всё это он познавал через музыку. Уезжая, сожалел, что меньше узнал  немецкую народную музыку, которая всегда лежит в основе больших музыкальных произведений.
    Впереди его светлой звездой сияла Франция. Париж сразу же предстал перед ним во всём своём великолепии. Дворцы, парки, сады с первого взгляда покорили его воображение. Архитектура богатых домов, звонкая мостовая, уютные особняки  и…особенные экипажи, перевозившие  женщин, в которых он угадывал прелестные создания, родившиеся и живущие для  любви и счастья.
    Сначала он снял квартиру вместе с доктором Гофманом. Позже завлёк к себе Яся Матушинского – без друзей и общения с ними ему было неуютно и …скучно.
    …По каменной  парижской мостовой  проехал экипаж. Его своеобразная природная мелодия, отталкиваясь от изгороди парка, деревьев, кустов, разлетались в разные стороны. Фридерик улыбнулся своим мыслям: «Как хорошо, что он сегодня остался  один». Несколько дней назад они с Авророй и её детьми переехали из Ноана в Париж. Ему не хотелось покидать сельскую местность, но …семейные расчёты Жорж переубедили его в обратном.      
    С того мгновения, когда Госпожа Любовь коснулась его сердца -  понял, и не только понял, а глубоко и серьёзно признал - всё, что было с ним до неё – ушло в прошлое. Жорж Санд стала для него всем: Любимой, Женой, Другом, Товарищем, Мамой и Очень Дорогим Человеком на земле.   
    Пройдя метров пятьдесят, почувствовал - кто-то смотрит на него. Оглянулся и …замер. Дубы, что росли дружным семейством, кивали ему верхушками. Забилось сердце, защемило в груди, заиграло  музыкой. Улыбнулся – ясно и  чётко вспомнилась поездка по Польше. Тогда он был очень молод, вынашивая большие планы жизни, со светлой верой, что всё ещё впереди. Его принимали с широкими объятиями, им восхищались женщины, искали дружбы многие его собратья по консерватории. Однажды его лучший  друг Доминик Дзевановский пригласил погостить его в  родовом имение.
    - Мы проведём время на природе. Ты услышишь музыку дубов, - пообещал Доминик.
    - Дубов? – удивился весело.
    - Именно дубов! – не скрывая радости  подтвердил друг.
    Ровно через три дня он с приятелями выехали в гости к Доминику. Добрались до помещичьей усадьбы, когда семья господ садились за обеденный стол. Их встретили радостно, вежливо, гостеприимно. Родители Доминика не знали,  как и чем потчевать гостей. До вечера из открытых окон дома неслась музыка, песни, смех и весёлые разговоры.
    Когда сиренево-золотистый вечер кинул на землю лёгкие, кружевные мягкие покрывала, Доминик предложил:
    - Собирайтесь. Пойдём слушать песни деревьев.
    Шли недолго. Друзья подшучивали над Дзевановским, а он упрямо вёл их в сторону густого лесного массива.
    В природе стояла какая-то загадочность и красивые раздумья. Переходя поле, что большой округлостью примыкало к лесу, Фридерик уловил в вечерней неге благодать и умиротворение. На душе было тихо и ласково. В ста метрах от них стеной показался лес. Утоптанная дорога, разъезд, тропинка – и неуловимая близость больших густо растущих деревьев делала вечер умиротворённым и ласковым.
    - Пойдём гуськом, - сказал Дзевановский. – Несколько минут, и мы будем у цели.
    Пройдя метров сорок, Доминик остановился и очень тихо  прошептал:
    - Прошу соблюдать тишину.
    Небо над лесом в виде огромного зонта было таким глубоким и красивым – даже дух захватывало.
    - Я сейчас напою знакомую всем народную мелодию, - прошептал Доминик. – Через две, три минуточки дубы  запоют этой же мелодией.
    Верилось и не верилось в чудо поющих деревьев, но какая-то внутренняя сила говорила, что это правда.  Фридерик напрягся, стал вслушиваться в голос друга. Мгновение – и  песня смолкла. И тут, как будто по велению кого-то, от группы высоких дубов понеслась мелодия той же песни, которую только что пел его друг. 
    Доминик снова запел, но это уже была музыка Огинского. Дубы повторили мелодию, игриво переходя от высоких нот до самых низких. 
    Фридерик оглянулся вокруг себя, заговорил спешно, не скрывая радости и светлого настроения:
    - Они пели! Я слышал! И вы все слышали – дубы пели!
    - Они действительно пели. Дубы повторяют всё, что только имеет музыку. Особенно прекрасные их песни вечерами, когда лес успокаивается. В тишине можно услышать такое, что и представить себе не можешь, - весело рассказывал Доминик.
     - Смотрите, а дубы стали цветными. Они вобрали в себя краски заходящего солнца! 
    - Такое явление могут объяснить только физики. По их мнению, здесь происходят переломы света, игра тени, переходы воздуха, - стал объяснять товарищам  Дзевановский.- А ещё именно в этом месте идёт откат воздушных масс. Густой дубовый лес, а за ним имеется  глубокая долина и озеро. Далее  чередуются  высокие взгорья, покрытые густыми деревьями.   
    …Чтобы разогнать грусть, он снова направился в сторону липы. В её кроне кто-то тихо смеялся. Остановился, прислушался. И - о, Боже! – смех дерева напомнил ему смех младших сестричек: Эмилии и Изабеллы. Когда в доме отмечались дни рождения – они сочиняли поздравительные стихи и, смущаясь, читали их, нежно прикрывая носовыми платочками порозовевшие лица. А как они весело танцевали под музыку, которую он играл для них!
     Когда мысли касаются музыки танцев, он каждый раз возвращается к польским сельским свадьбам. Бывая на них, он, улучшив момент, подходил к музыкантам, вставал рядом с ними, вроде бы сливался в одну музыкальную группу и, наслаждаясь виденным и слышимым, был, как любила говорить маменька, на седьмом небе от радости. Полонез сменял мазурку, мазурка сменялась краковяком, далее лились всевозможные переливы народных мелодий. После, вернувшись в Варшаву, тут же садился за фортепиано, сочинял, смеялся, даже плакал от счастья. «Где всё это?  Куда оно делось? Почему я здесь, а не в Варшаве?» - в который раз задаёт сам себе вопрос Фридерик.
    Пересматривая  минувшее, часто думает, что было бы  с ним, если бы он остался в Польше? Кто бы слушал его музыку, полную любви, романтики, драматизма?  Когда писал свой второй концерт -  одну страницу переписывал несколько раз. Чувствовал - между двумя концертами нет единения. Они действуют отдельно, а нужно, чтобы музыка первого концерта плавно перерастала в другой. «Я потерял дыхание моей Отчизны. Она всё дальше и дальше отдаляется от меня. Как мне её вернуть? Уехать отсюда? А что станет с моей Любовью? Как я там буду жить без неё?» - затрепетала мысль, забилась, заплакала, заговорила на двух языках – польском и французском.
    Вечер менялся: старел, терял краски, темнел. Тени широкие и густые напоминали о скором приходе ночи. Обняв гладкий ствол липы, Фридерик тихо застонал. Память повела его на берег Утраты.  Прощаясь с рекой перед путешествием во Францию, он почувствовал вечную разлуку с ней. Утрата, увидев его, дрожала волнами, спешно о чём-то говорила, тихо всхлипывая, печально вздыхала. Какая-то непонятная сила ходила за ним, хотела удержать его от поездки, но…он не прислушался к ней. Весь мир казался ему тогда райской обителью, а особенно – Париж.   
    …Прошли годы. Шопену  недавно минуло 35. Он стал известным пианистом и композитором, заработал славу и уважение. У него появилось много новых друзей, товарищей и  приятелей. Есть Любовь, которая осчастливила его сердце. Он познал минуты Высокого удовлетворения от сочинения музыки: творил, исполнял, вершил данное ему Богом музыкальное дарование. Ему было всего двадцать один год, когда его принял Париж, познакомился с ним и оставил жить  в себе. Если подытожить то, чего он достиг и  что сбылось в его жизненном пути, можно сказать – всё шло и идёт как это нужно для человека на Земле. Но почему такая непонятная Высокая Печаль не покидает его?  Почему неукротимая грусть за Польшей снова и снова прослеживается  в его нынешних музыкальных произведениях? И почему так ноет сердце, когда он встречается с земляками, приезжающими в Париж на короткое время?
    Десятки вопросов со значением «почему» не уходят от него, а, наоборот множатся и расширяются. Рассказать Авроре о себе и своей печали он не может, боится потерять свою любимую навсегда. Кто знает, как она воспримет его признание, и что станет с ним без неё.
    Небо, усыпанное звёздами,  молчаливо наблюдает за Шопеном, осознавая и понимая, что ничем не может ему помочь. Расклад Судьбы Фридерику расписан Господом Богом задолго до его рождения. Так ему суждено - Высокая Любовь и Высокая Печаль живут и будут жить всегда рядом с ним, до конца его жизненных дней.