К 16 августа 1941 года фронт, прорванный частями 6-й армии Вермахта ранее на юге Киевского укрепрайона, был полностью восстановлен. Красная Армия отбила первый штурм гитлеровских дивизий. И это был успех. Но в тот же день далеко севернее Киева произошло ещё одно событие, о котором тогда знали только в Ставке Верховного Главнокомандования. 2-я танковая группа Гудериана и 2-я армия под командованием Вейхса повернули с московского направления на юг в сторону Конотопа.
Тогда же, 16 августа, в Ставке состоялось совещание, на котором маршал Будённый предложил перенести правый фланг Юго-Западного фронта за Днепр, а для укрепления фланга с севера перебросить туда несколько стрелковых дивизий. Это предложение было принято Ставкой, и решено развернуть по реке Десна силы 40-й армии, состоявшей из трёх дивизий.
Так же Ставка разрешила командующему Юго-Западного фронта Михаилу Кирпоносу 19 августа отвести основные войска за Днепр и организовать оборону на его левом берегу. На правом берегу было приказано удерживать лишь Киев.
Однако поздним вечером 23 августа гитлеровцы, воспользовавшись случаем, захватили деревянный мост в районе села Окуниново, от которого до Киева было лишь два десятка километров, и связали боями значительную часть резервов Юго-Западного фронта, что впоследствии усложнило положение защитников города.
На захваченных позициях немцы успели укрепиться настолько хорошо, что сбросить их в Днепр не удалось ни силами стрелковых дивизий, ни огневой мощью Днепровской военной флотилии. Более того, вскоре противник помимо моста под Окуниново смог овладеть в районе Остра ещё одним мостом через Десну. Это существенно улучшило его положение на северных подступах к городу.
24 августа танковая группа Гудериана начала быстрое движение на Конотоп, а 28 августа из района Гомеля 2-я армия фон Вейхса стала наступать на Чернигов.
Продвижению немецких соединений на юг препятствовала 5-я армия генерала Михаила Потапова. Её части укрепились в лесах и болотах на северо-западе Украины, и, будучи практически неуязвимыми для фашистской бронетехники, постоянно атаковали немецкие дивизии на марше, изничтожая их фланги.
Гитлеровское командование было вынуждено бросать на этот участок фронта всё новые и новые силы, но изменить ситуацию было невозможно. Всякий раз 5-я армия уходила из-под прямого удара вглубь лесов и болот, сохранив силы и оставаясь недостижимой для противника ни на земле, ни с воздуха. Фронт между Киевом и районом Припятских болот превратился для фашистов в филиал ада.
Однако, невзирая на это, 31 августа –1 сентября танковая группа Гудериана у Коропа и Новгорода-Северского всё же сумела захватить два плацдарма на Десне, тем самым обеспечив себе пути для выхода в глубокий тыл Юго-Западного фронта.
А вслед за этими событиями 2-й армии фон Вейхса удалось потеснить на юг из природного укрепрайона 5-ю армию Потапова.
В первой декаде сентября на пути бронированной армады Гудериана встали войска Брянского фронта под командованием Андрея Ерёменко, жёстким сопротивлением затормозив продвижение фашистов к Конотопу. Но при этом войска Брянского фронта на тот момент попросту не располагали силами для полного разгрома противника.
Потому 7 сентября Гудериан со своими танками всё-таки вышел к Конотопу, а 9 сентября 2-я армия фон Вейхса захватила Чернигов.
Начался охват правого крыла Юго-Западного фронта с севера. Фашисты форсировали Десну восточнее Чернигова, а 10 сентября танки Гудериана прорвали оборону 40-й армии и вышли в район Ромен.
Командование Юго-Западного фронта перебросило из Киевского укрепрайона к началу 11 сентября подкрепление: в сторону Чернигова – 2,5 стрелковых дивизии, а в район Конотопа – 2 дивизии из состава 26-й армии. И на этом резервы фронта были исчерпаны.
В те же дни начала расти фашистская клешня южнее левого фланга Юго-Западного фронта. В начале сентября немцы захватили на правом берегу Днепра плацдарм в районе Кременчуга, а 9 сентября – и сам Кременчуг. На этот плацдарм в режиме строгой секретности была переброшена 1-я танковая армия фон Клейста, которая по открытой местности стала быстро продвигаться на север в целях соединения с 2-й танковой группой Гудериана. Но информацией об этом Ставка Верховного Главнокомандования тогда ещё не располагала.
Из-за отсутствия точной информации на момент 10-11 сентября в Ставке не было единого мнения по поводу разворачивающейся под Киевом ситуации. И.В. Сталин считал, что необходимо атаковать группу немецких войск на конотопском направлении вместе с войсками Брянского фронта и одновременно с этим в срочном порядке возводить оборонительный рубеж на реке Псёл, и лишь затем оставлять Киев. Тупиков, Василевский и Будённый выступали за срочный отвод войск на левый берег Днепра. Кирпонос и Тимошенко были уверены в том, что Киев возможно будет удержать.
Например, Семён Тимошенко в своих донесениях от 13 сентября ещё уверял И.В. Сталина в том, что Киев будет удержан. Хотя 13 сентября 3 танковая дивизия Моделя из группы Гудериана уже подошла к Лохвице с севера. А 16-я танковая дивизия Хубе уже находилась в 40 километрах южнее данного населённого пункта. Однако советские войска сражались намного западнее этого 40-километрового коридора и воспользоваться им не смогли.
А 15 (по некоторым источникам – 16-го) сентября 1-я и 2-я танковые группы фон Клейста и Гудериана встретились в Лохвице. В кольце вместе с Управлением Юго-Западного фронта оказались 5-я, 21-я, 26-я и 37-я армии. Точное количество красноармейцев, попавших в Киевский котёл, до сих пор неизвестно. Некоторые историки корректируют эту цифру в сторону увеличения: 500-600 тысяч, некоторые – в сторону уменьшения: 400 тысяч. Но поскольку вести подсчёт после 2-х месяцев кровопролитных боёв, исходя из первоначального состава армий, попросту невозможно, следует остановиться на среднем значении. В Киевском котле оказалось около 450 тысяч советских бойцов и командиров.
Следующие десять дней на левом берегу Днепра юго-восточнее Киева разворачивалась одна из самых суровых трагедий начального периода Великой Отечественной войны.
16 сентября Семён Тимошенко отправил к Михаилу Кирпоносу начальника оперативного управления штаба Ивана Баграмяна с устным распоряжением оставить Киев.
Однако Кирпонос потребовал письменного приказа и обратился в Ставку напрямую. Связь со штабом Тимошенко к тому времени уже отсутствовала. Ситуация была такова: в окружение попали соединения, находившиеся на левом берегу Днепра, а Киев сам по себе держался прочно – обе линии Киевского укрепрайона на западных подступах к городу были нерушимы, а высокий берег Днепра охранял город с востока.
Однако обстановка на левом берегу быстро ухудшалась, и по мере её ухудшения усиливался натиск фашистов на Киевский укрепрайон на западе. Не дожидаясь приказа из Ставки, поздним вечером 17 сентября Кирпонос распорядился отводить войска. Буквально через несколько минут после передачи этого приказа штабам армий связь с ними пропала и уже больше не возобновлялась. Из Ставки письменный приказ оставить Киев пришёл лишь после полуночи 18 сентября.
Оставшись без связи, командование окружённых армий было вынужденно все последующие дни действовать по собственному усмотрению. Это приводило к нестыковкам и порождало хаос на местах.
Части Красной Армии отходили на левый берег Днепра по мостам. За ними на мосты, создавая давку и неразбериху, хлынул поток гражданского населения, бегущего от оккупации. На левом берегу в районе Дарницы начали аккумулироваться большие массы людей. Эти скопления становились лёгкой добычей стервятников «Люфтваффе».
После завершения отвода советских войск из Киева ночью 19 сентября все мосты через Днепр были почти одномоментно взорваны. Днём 19 сентября в город стали входить немецкие части. Киев погружался в расстрельный кошмар оккупации, который продлился 778 дней.
Окружённые части Красной Армии, лишённые связи и снабжения боеприпасами и провиантом, обременённые большим количеством раненых, сражались с врагом до последней возможности.
Гитлеровцы раздробили котёл на шесть, не связанных друг с другом, группировок. Без связи они не имели возможности координировать свои действия. Затем эти группировки так же быстро были раздроблены противником на более мелкие группы. Каждая из них была вынуждена искать свой путь к спасению самостоятельно.
37-я армия была разрублена на две части. Одна её часть вела бои в 40-50 километрах юго-восточнее Киева, а вторая – в 10-15 километрах северо-восточнее. Юго-восточная группа продержалась до 23 сентября. Остаткам северо-восточной удалось вырваться из мешка.
Группа, состоявшая из войск 5-й и 21-й армий, оказалась в районе Пирятина. Эта группа вела бои вплоть до 25 сентября. Некоторые подразделения 5-й армии вместе со штабом влились в колонну штаба фронта и стали с боями пробиваться к Пирятину. Остальные части распались на более мелкие группы и двигались автономно.
Остатки 5-й армии вместе с колонной штабов Юго-Западного фронта, вышли к хутору Дрюковщина, что в 15 километрах от Лохвицы. Произошло это 20 сентября. Там их атаковала 3-я танковая дивизия немцев. Измученные непрерывными боями советские воины приняли и этот неравный бой. Для большинства из них он оказался последним. Выжившие отошли в рощу Шумейково.
После схватки с фашистскими танками в живых осталось всего около тысячи человек. Из них восьмисот человек принадлежали к среднему и высшему командному составу фронта. Но вырваться из кольца этой группе так и не удалось. Гитлеровцы бросили на рощу всё: и пехоту, и танки, и авиацию. Удары бронетехники отражать было уже нечем. А вражескую пехоту красные командиры встретили врукопашную.
В роще Шумейково навечно остались: командующий фронтом Михаил Кирпонос, члены Военного Совета фронта – Михаил Бурмистенко и Евгений Рыков, начальник штаба фронта Василий Тупиков, члены Военного Совета 5-й армии – Никишев и Кальченко, начальник штаба 5-й армии – Писаревский и многие-многие другие. Тяжело и многократно раненный командующий 5-й армией Михаил Потапов в бессознательном состоянии попал в плен, но чудом выжил и, пройдя все ужасы фашистских концлагерей, в 1945 году вернулся на Родину.
В районе Ромен в котёл 24 сентября неожиданно прорвался кавалерийский корпус Белова. Этот прорыв стал спасительным для крупного отряда красноармейцев, находившихся поблизости, обеспечив им выход из окружения. Но этот узкий коридор спасения просуществовал недолго – фашисты бросили против кавалеристов танки, и Белов быстро отвёл своих конников на прежние позиции.
До 26 сентября включительно, дольше всех остальных групп, бились в окружении под Оржицей остатки 26-й армии. Советские воины вели бой с врагом до последнего снаряда и патрона. Многие последний патрон оставляли для себя.
Этот день, 26 сентября, официально считается окончанием Киевской оборонительной операции.
Надо особо подчеркнуть, что на тот момент времени у Ставки практически не было возможности чем-то помочь окружённому Юго-Западному фронту: свежих, не обескровленных в боях, армий у неё на том направлении попросту не было, как не было их тогда и на всех остальных направлениях.
За линией Киевского котла оказались 38-я и 40-я армии. Но они так же были весьма измотаны предыдущими тяжёлыми боями. Однако при этом оказывали окружённым всю возможную поддержку. Их силами были предприняты удары на Ромны и Лубны. Но помогло это немногим. Благодаря их помощи из окружения организованно удалось вырваться лишь 30 тысячам бойцов и командиров. Среди них: подразделению генерал-майора Баграмяна, 5-й воздушно-десантной бригаде полковника А. И. Родимцева, а так же некоторым частям 26-й армии под командованием генерал-лейтенанта Ф. Я. Костенко.
Кое-какие группы красноармейцев, особенно в северных районах котла, ушли в леса и влились в местные партизанские отряды и подполье. При этом выход в расположение советских частей одиночек и мелких групп из Киевского котла продолжался вплоть до середины октября 1941 года.
В боях под Киевом на левом берегу Днепра погибли по разным оценкам от 50 до 65 тысяч красноармейцев. Около 300 тысяч бойцов попали в плен.
Но и потери армий Вермахта были велики – около 130 тысяч солдат и офицеров фюрера. Данных об их потерях в танках, самолётах и другой технике мне обнаружить не удалось, но они наверняка были немалые.
Очевидно одно: если бы советское командование оставило Киев в конце июля, вся эта техника и живая сила оказались бы на московском направлении, где и так перевес фашистов был огромен. И, как знать: сумели бы части Красной Армии выдержать этот дополнительный натиск? Ведь известно, что Гитлер возобновил наступление на Москву лишь после разгрома Киевского котла – 30 сентября 1941 года. А к 15 октября его генералы уже глазели на Кремль в бинокли. И Наркомат Обороны СССР был вынужден отдать приказ об эвакуации из города важнейших предприятий, госструктур и учреждений.
Киевский котёл – великая трагедия начального периода войны, но при этом – лишь поражение на поле боя. А потеря Москвы стала бы поражением в войне, от исхода которой зависело будущее не только Советского Союза, но и всего мира.
Как известно, Гитлер мечтал в знак разгрома Советского Союза провести по Москве 7 ноября парадом свои полчища. И парад 7 ноября 1941 года на Красной Площади состоялся. Только это был парад Красной Армии в честь 24-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции, и с трибуны Мавзолея его встречал Главнокомандующий СССР И.В. Сталин.
А 4 декабря 1941 года началось хорошо подготовленное контрнаступление советских войск, и гитлеровцы были отброшены от Москвы. Это контрнаступление с небольшими перерывами длилось вплоть до апреля 1942 года. Фашистов отогнали от стен столицы СССР на 250-450 километров вдоль всей протяжённости центрального участка фронта.
Контрнаступление под Москвой окончательно сломало план «Барбаросса», развеяв европейский миф о непобедимости Третьего Рейха, и стало прологом к коренному перелому в Великой Отечественной войне. Но, главное – оно укрепило боевой дух советского народа, его веру в окончательную победу.
И, когда мы сейчас рассуждаем о трагическом поражении под Киевом, не стоит забывать, что именно упорная 72-х дневная оборона Киева, а затем 10-дневная жестокая битва гибнущих в Киевском котле советских частей и подразделений явилась одной из ключевых предпосылок победы под Москвой, открывшей путь к победе в Великой Отечественной войне.
Август, 2021 г.