...“Академия”, возникшая, по понятиям научных авторитетов Европы, на пустом месте и, фактически, ниоткуда начала, с 1759 г. издавать математические труды (туринские записки) буквально поражавшие общепризнанные Академии глубиной проводимых исследований. Данное положение вещей было сродни той нелепой ситуации, если бы заурядный кулинарный техникум, ни с того ни с сего, вдруг самовольно “провозгласил” бы себя Университетом Фундаментальных Наук и начал публикацию собственных "изысканий", повергающих классические Университеты в преклонение перед глубиной своего познания Истины. В этот же абсурдный ряд можно смело поставить и настоящую книгу, претендующую на ниспровержение многих общепризнанных, "классических" истин фундаментального характера. Весь вопрос лишь в том пресловутом “пустом месте”, на котором подобные вещи оказываются возможными. И право ответить на поставленный вопрос надлежит только уважаемому читателю. Помочь же ему в деле выработки собственного отношения к тому “пустому месту”, на материалах которого и написана данная книга, призвано изложение краткой хронологии “туринского феномена”: Так, в числе первых "туринских работ" особо выделялась одна, с необычайной элегантностью разрешавшая самую актуальную, в то время, проблему математики, над которой долгие годы безуспешно бились лучшие европейские умы. Казавшаяся абсолютно неразрешимой проблема нахождения способа отыскания наименьших и наибольших значений интегралов была решена! Речь идет о способе, являющимся фундаментом целого направления в современной математике, именуемого вариационным исчислением. И именно эта грандиозная проблема была, тем не менее, поразительно (точнее будет сказать - подозрительно) легко решена. И решена она, при этом, была, никому в научном мире до того неизвестным, человеком по фамилии Лагранж. По глубокому убеждению автора книги, с той же легкостью “разоблачающей” на своих страницах всю околонаучную деятельность не одного только Лагранжа, с ролью "гения", уготованной, этому самому Лагранжу, мог бы справиться любой, вполне заурядный товарищ, и уж конечно любой уважаемый читатель.
Изумление же “гениальностью“ нового математика было столь велико, что практически сразу Лагранж избирается членом Берлинской академии наук (Академии настоящей, а не “слепленной” на скорую руку по туринскому образцу). После этого избрания следует целая серия, новых, не менее сенсационных, математических работ Лагранжа, позволившая ему с 1766 года занять должность президента Берлинской академии, а в 1776-м стать почетным, иностранным членом Петербургской академии. Стремительная научная карьера "туринского гения", как, впрочем, и вся его математическая "гениальность" представляла собою, при этом, не более чем детально спланированную Тайным Орденом акцию по направлению в нужное русло всего дальнейшего развития научной мысли Европы. Орден, жертвой малой математической части (малой кровью) своего великого научного потенциала, удовлетворил грандиозные амбиции Лагранжа и сделал его математиком номер один в Мире. В 1770-х годах настало время Лагранжу возвращать "долги", окупать сделанные в него научные вложения. А поставленная Орденом задача была не проста и ее значимость для будущего земной науки значительно превосходила тот рывок вперед, который совершила эта наука благодаря озвученным Лагранжем "математическим крохам с барского стола" Плантроглы (Иллюстрация 7-4 к книге Тайный Орден Богов). В обязанности бойцу невидимого фронта, Лагранжу вменялось, ни много, ни мало, подменить реальные физические основы астрономии (как главной, в то время, науки в деле изучения структуры Мироздания) абстрактным суррогатом математических моделей. В целом, надлежало заменить в Науке физическое исследование его математическим моделированием. На первый взгляд, затея вполне безобидная. И тем, кто разделяет данную точку зрения, следует вернуться к седьмой главе настоящей книги и еще раз ее прочесть, внимательно вникнув в суть проблемы подземных ядерных испытаний.
Безусловно, методы математики существенным образом способны упростить трудоемкость физического проникновения в сокровенные тайны Природы. Но на этом, упрощенном пути, имеются весьма не безобидные “подводные камни”. В связи с чем, особо показательна работа Лагранжа 1772 года, посвященная проблемам движения в поле взаимного тяготения более чем двух тем. Лагранж, своей работой, попросту пресекал на корню саму мысль о целесообразности дальнейшего поиска решения этой важной космологической задачи. Ясно, с позиций строгой математики, он показал всю непреодолимую трудность решения в общем виде т. н. задачи трех гравитирующих тел. Вердикт Лагранжа о том, что данная задача решения не имеет, остается непререкаемым постулатом и в наши дни. В этой связи автор считает вполне уместно привести аналогию из области физики изучающей свойства таких, не совсем обычных в своей определенности, тел, как всем хорошо знакомые газы. Строго говоря, исследуя газ, необходимо определить положение (задать три координаты) каждой молекулы его составляющей и при этом определить так же скорость (еще три параметра) каждой молекулы. Имея столь полную картину состояния исследуемой системы на вполне определенный момент времени, можно без особых хлопот рассчитать (с учетом характера взаимодействия молекул газа) состояние этого газа (системы) в любой последующий момент времени. Под "не особыми" хлопотами следует понимать лишь невменяемо огромное число молекул, содержащихся в любом мало-мальски реальном (в практическом смысле этого слова) объеме газа. Именно последнее обстоятельство делает абсолютно бесперспективным (с математической точки зрения) решение поставленной задачи. Другими словами, есть все основания вполне научно обосновать “принципиально непреодолимую трудность” решения задачи поведения исследуемого объема газа.
И действительно, решить подобную задачу, что называется “в лоб” невозможно. Тем не менее, Физика нашла обходной путь решения столь “не решаемой” задачи, введя в научный обиход особые, термодинамические понятия, определяющие параметры исследуемого объема газа в целом. Обходясь, при этом, без утомительного рассмотрения характера поведения отдельных молекул, образующих газовый объем. Очевидно, что подобный обходной путь могла искать Физика и для решения задачи многих гравитирующих тел. Могла, но не стала из-за авторитетного мнения Лагранжа по поводу принципиальной “нерешаемости” данной задачи...