Здесь представлена часть исследования, которое может быть любопытно тем, кто интересуется анализом, как литературных текстов, так и текстов вообще. Полностью исследование представлено в главе 5 «Противоречия в романе». Там показаны те фрагменты романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, которые противоречат друг другу. Тем не менее, выявленные противоречия, нисколько не умаляют гениальность произведения, а, наоборот, еще более привлекают к нему читателей.
Полностью с исследованием Андрея Яценко «Краткий анализ романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова можно ознакомиться на ЛитРес.Самиздат.
Пра-пра-пра-правнучка
«…Да и притом вы сами — королевской крови.
— Почему королевской крови? — испуганно шепнула Маргарита, прижимаясь к Коровьеву.
— Ах, королева, — игриво трещал Коровьев, — вопросы крови — самые сложные вопросы в мире! И если бы расспросить некоторых прабабушек и в особенности тех из них, что пользовались репутацией смиренниц, удивительнейшие тайны открылись бы, уважаемая Маргарита Николаевна. Я ничуть не погрешу, если, говоря об этом, упомяну о причудливо тасуемой колоде карт. Есть вещи, в которых совершенно недействительны ни сословные перегородки, ни даже границы между государствами. Намекну: одна из французских королев, жившая в шестнадцатом веке, надо полагать, очень изумилась бы, если бы кто-нибудь сказал ей, что ее прелестную прапрапраправнучку я по прошествии многих лет буду вести под руку в Москве по бальным залам. Но мы пришли!»
В этом отрывке присутствуют два утверждения.
Во-первых, что Маргарита Николаевна приходится дальней родственницей французской королеве Маргарита де Валуа, жившей в 1553—1615 годах.
И, во-вторых, это дальнее родство передается указанием на «прапрапраправнучку».
Хотя официально королева Марго была бездетна, но Коровьев заявил, что если порасспросить некоторых прабабушек, пользовавшихся репутацией смиренниц, то откроются удивительные тайны, т.к. ни сословные перегородки, ни границы не являются препятствиями в любовных делах. Этим он открыто указал на наличие у королевы Франции внебрачных детей. Версия возможная в рамках художественной литературы.
К тому же и прецеденты во французской истории к этому были. Некоторые историки полагают, что Карл VII и Жанна д’Арк были сводными братом и сестрой по матери — Изабелле Баварской. А вот отцы у них были разными, но никак не король Франции Карл VI Безумный.
Кроме того, утверждают, что о королеве Маргарите еще при жизни ходили слухи, что у нее есть два сына от любовников, хотя от мужа их и не было. А популярный писатель Ги Бретон в десятитомной «Истории любви в истории Франции» в третьем томе «В кругу королев и фавориток» даже называл, от кого именно.
А вот второе утверждение, что москвичка 30-х годов ХХ века будет «пра-пра-пра-правнучкой» парижанке второй половины XVI века, оно будет неверным.
Ныне живущая в Риме Николетта Консоло Романова является по маме пра-пра-пра-правнучкой императора Николая I. Также ныне здравствующая Наталья Клименко, проживающая в Москве, является пра-пра-пра-правнучкой поэта Александра Пушкина по линии его старшего сына Александра.
Таким образом, заявление в 30-х годах ХХ века о родстве как «пра-пра-пра-правнучки», т.е. о дистанции в семь поколений, указывает на вторую половину XVIII века. Ученые полагают, что в одном веке проживает четыре поколения. Следовательно, за четыре века должно смениться шестнадцать поколений, а никак не семь.
В качестве равнозначной замены слова «пра-пра-пра-правнучка» можно попробовать предложить слово или фразу означающую дальнего потомка женского рода, например, дальняя родственница. Однако, указание на «внучку» показывает прямую связь между Маргаритой Николаевной и королевой Марго, в то время как «дальняя родственница» может восприниматься двояко: и по глубине, т.е. по прямой линии, и по ширине (седьмая вода на киселе).
Французская королева
Впервые королевой Франции назвала Маргариту Николаевну служанка Наташа в главе 21 «Полет». Они встретились во время полета на Великий бал. Хозяйка летела на метле, а служанка на борове, в который превратился их сосед Николай Иванович.
«— Душенька! — будя своими воплями заснувший сосновый лес, отвечала Наташа, — королева моя французская, ведь я и ему намазала лысину, и ему!»
«— Венера! Венера! — победно прокричала Наташа, подбоченившись одной рукой, а другую простирая к луне, — Маргарита! Королева! Упросите за меня, чтоб меня ведьмой оставили. Вам все сделают, вам власть дана!»
Затем в той же 21 главе уже сама Маргарита ощутила себя иной, и с этим согласился случайный встречный.
«Увидев Маргариту, толстяк стал вглядываться, а потом радостно заорал:
— Что такое? Ее ли я вижу? Клодина, да ведь это ты, неунывающая вдова? И ты здесь? — и тут он полез здороваться.
Маргарита отступила и с достоинством ответила:
— Пошел ты к чертовой матери. Какая я тебе Клодина? Ты смотри, с кем разговариваешь, — и, подумав мгновение, она прибавила к своей речи длинное непечатное ругательство. Все это произвело на легкомысленного толстяка отрезвляющее действие.
— Ой! — тихо воскликнул он и вздрогнул, — простите великодушно, светлая королева Марго! Я обознался. А виноват коньяк, будь он проклят! — толстяк опустился на одно колено, цилиндр отнес в сторону, сделал поклон и залопотал, мешая русские фразы с французскими, какой-то вздор про кровавую свадьбу своего друга в Париже Гессара, и про коньяк, и про то, что он подавлен грустной ошибкой».
Далее на противоположном берегу реки Маргарите Николаевне вновь воздают королевские почести.
«Нагие ведьмы, выскочив из-за верб, выстроились в ряд и стали приседать и кланяться придворными поклонами. Кто-то козлоногий подлетел и припал к руке, раскинул на траве шелк, осведомляясь о том, хорошо ли купалась королева, предложил прилечь и отдохнуть».
После трех нареканий Маргариты Николаевны королевой, уточнения — королевы Франции и наименования королевой Марго странным выглядит ее удивление в главе 22 «При свечах»: «— Почему королевской крови? — испуганно шепнула Маргарита, прижимаясь к Коровьеву», когда Коровьев сообщил ей, что «Да и притом вы сами — королевской крови».
Однако, с точки зрения сюжета все понятно. Писатель использовал «притворное» удивление героини, чтобы объяснить читателю, причину такого ее величания.
«— Ах, королева, — игриво трещал Коровьев, — вопросы крови — самые сложные вопросы в мире! И если бы расспросить некоторых прабабушек и в особенности тех из них, что пользовались репутацией смиренниц, удивительнейшие тайны открылись бы, уважаемая Маргарита Николаевна. Я ничуть не погрешу, если, говоря об этом, упомяну о причудливо тасуемой колоде карт. Есть вещи, в которых совершенно недействительны ни сословные перегородки, ни даже границы между государствами. Намекну: одна из французских королев, жившая в шестнадцатом веке, надо полагать, очень изумилась бы, если бы кто-нибудь сказал ей, что ее прелестную прапрапраправнучку я по прошествии многих лет буду вести под руку в Москве по бальным залам».
Королева Марго
Итак, в романе Маргариту Николаевну другие персонажи воспринимают прямой родственницей королевы Франции Марго. О какой же королеве XVI века идет речь? О Маргарите де Валуа (1553—1615), получившей известность с легкой руки Александра Дюма как королевы Марго? Или же о Маргарите Наваррской (1492—1549)?
Обе жили в XVI веке. Однако, Маргарита Наваррская была королевой, но не Франции, а Наварры. Кроме того, толстяк, встретившийся Маргарите Николаевне на озере, называл ее королевой Марго и упоминал «кровавую свадьбу». Именно за Маргаритой де Валуа закрепилось наименование королева Марго, и во время ее свадьбы произошла «Варфаломеевская ночь» или «парижская кровавая свадьба».
Также королевой и Марго называл Маргариту Николаевну Воланд.
«Наконец Воланд заговорил, улыбнувшись, отчего его искристый глаз как бы вспыхнул:
— Приветствую вас, королева, и прошу меня извинить за мой домашний наряд».
«— Итак, Марго, — продолжал Воланд, смягчая свой голос, — чего вы хотите за то, что сегодня вы были у меня хозяйкой?»