Время, которое разрушает всё
Прошло почти три года, как я завершил работу над этим очерком. Перечитал его и почувствовал необходимость слегка дополнить. Жизнь ведь не только идёт, но и останавливается тоже. Некоторые упоминавшие в тексте люди покинули сей мир и мне неловко читать о них, как о живых. В своей квартире одним февральским утром тихо умер мой папа, боявшийся, что я буду недоедать во Франции без обязательного хлеба на обеденном столе. Спустя три с половиной месяца так же без мучений во время привычной сиесты ушла моя французская тёща. Она завещала своё тело науке, поэтому даже могилы её нет.
Но жизнь продолжается. С тех пор, как я уехал из Франции, наш быт радикальным образом изменил интернет. Тогда, на рубеже веков он был, можно сказать, лишь в зачаточном состоянии: только новости и быстрая почта. Нынче не нужно покупать билеты в кассе, будь то касса вокзала или театра. Самую диковинную вещицу (или наоборот обычный предмет первой необходимости) можно приобрести через «Озон» или «Алиэкспресс». Даже готовую пиццу многие заказывают во всемирной сети. И по улицам французских, немецких, американских, российских городов снуют с большими заплечными сумками люди в форменных куртках доставки еды. Директор предприятия отслеживает местонахождение каждого своего грузовика, клиент наблюдает через гаджет за приближением вызванного им такси. А государство видит всё и всё знает про нас, и не только оно. Любой провайдер мобильной связи может рассказать о своём абоненте столько, что телефонные базы с удовольствием за большие деньги раскупаются в поисках целевых продаж. Двадцать лет назад что-то подобное представить себе было нельзя.
Несомненно, это отражается на образе жизни каждого. Но есть и вечные ценности. Французы всё так же любят хорошо покушать. Так, в жаркий майский денёк 2017-го года в центре города Ангулема, известного по международному фестивалю анимационных фильмов, мы долго искали, где перекусить: все уличные террасы заполнила оголодавшая к обеду публика. Поесть можно было только в дальних углах внутренних помещений. Казалось, весь город приехал в центр, чтобы пообедать. То же самое творилось и вечером. А что там происходит во время проведения фестивалей даже представить себе трудно.
В октябре следующего года я навестил своих взрослых сыновей в Нанте. Там работает младший. Такая же картина, даже круче. Надо заблаговременно заказать столик, чтобы не остаться голодным, или довольствоваться только сэндвичем из булочной.
Так что, в плане гастрономии, похоже, всё в порядке. И в магазинах всё те же триста видов сыра, сотни разных колбас и ветчин, местные вина в огромном ассортименте. Разве что стало побольше промышленного хлеба. Понятно, семейные булочные-пекарни – тяжёлый бизнес. Я об этом рассказывал.
Зато происходит взрывной рост продуктов «bio». Это очень модно и считается полезным. Моя бывшая жена специально ездит за фермерским бездрожжевым хлебом, выпеченным по старинному рецепту: тяжёлым, слишком влажным и откровенно невкусным, но, вероятно, жутко полезным. Однако несмотря ни на что, я лично есть такой хлеб не согласен.
Основную часть продуктов французы, конечно, по-прежнему поглощают дома. Не могу сказать меняется ли что-то в распределении семейных обязанностей по отношению к кухне. Слишком мало примеров теперь перед глазами. Но у бывшей супруги всё по-прежнему, готовит она, порой на помощь приходит пятнадцатилетняя дочь. Старший сын обзавёлся спутницей жизни, и у них обычная классика: он отвечает за посуду, она – за готовку. Правда, по моему примеру, Марк стал варить борщ, вроде даже у него получается. Что ж, в будущем может быть расширит свой ассортимент. Младший живёт один и его кухонная модель поведения типична для холостяка – сыр, ветчина, готовые магазинные полуфабрикаты или простейшие блюда, типа макарон с сосисками.
Ну хватит о еде. Пора о чём-нибудь другом. Последние годы Францию сотрясают мощные акции протеста. Их пик пришёлся на движение «Жёлтых жилетов», наводившее ужас на владельцев торговых точек и ресторанов, попавших на его маршрут. Печально было смотреть на заколоченные фанерой витрины красивых магазинов. Разнести что-нибудь по ходу пьесы для протестующих французов всегда было обычным делом, но так массированно, с такой завидной регулярностью… Действительно, что-то происходит в настроении нации. Многие ведь одобряли участников акции. Попробуем их понять.
В разгар очередных манифестаций я спросил у бывшей супруги, чего это они там снова с жиру бесятся, и кто поддерживает яростные протесты. Она в ответ разразилась длинным, посланием, почти программным манифестом.
Привожу выжимки из её письма. Хотелось покороче, но не получилось. По всему чувствовалось – наболело. Постарался выбрать главное, не меняя сути.
Народ молчаливо поддерживает протестующих. Конечно, тем, у кого синекура … всегда легче объяснить тем, … кого смогут (теперь - И.К.) выгонять ещё быстрее и ещё дешевле.
Трудовой кодекс вещь сложная, но он (уже – И.К,) содержит всё необходимое для того, чтобы уволить кого-либо…
Почему предлагают сидящим на зарплате оказаться «без оружия» в отношениях с патроном, который в любом случае будет прав (кто платит, тот и заказывает музыку). Конечно, есть малые предприятия, где хозяин пашет столько, сколько и его работники, но у людей перед глазами прежде всего большие боссы компаний …, которые шикуют после того, как уволят 5000 человек.
Люди устали и потеряли надежду, ожидая всё время худшего. Новая экономика, мобильность …, это всё подходит для выпускников вузов (престижных - И.К.) и для молодых топ-менеджеров, у которых хватает интеллектуальных способностей чтобы адаптироваться, для других – это рабство за копейки (!!!??? – И.К.). Так называемые платформы сотрудничества (агрегаторы – И.К.) из сотрудничества имеют только имя, это лишь предоставление сайта и некоторого обслуживания за комиссию более или менее крупную, скорее большую, чем маленькую. … Uber имеет проблемы даже в Калифорнии за сокрытие налогооблагаемого труда и использование наёмных работников.
Что касается бюджетников, то они следующие в списке (на ужесточение режима труда – И.К.). Я тоже …
… крупные предприятия социализируют свои неудачи в руководстве бизнесом и в политике развития, выставляют людей на улицу, а платит им пособия общество, а значит нагрузка за социальное страхование растёт для всех. На этом уровне (крупного бизнеса и политики – И.К.) они все друг друга знают и живут в своём мире, работник для них только ячейка в организационной схеме, только стоимость, но не достояние, не потенциал. Конечно, для малых и сверхмалых предприятий это не так…
Всё это стелет ковровую дорожку Национальному Фронту.
Разве с точки зрения экономики действительно надо равняться по худшему? Разве нет других моделей, которые можно попробовать построить? (Ну не коммунизм, тут мы согласны)…
Существующий ныне «мэйнстрим» старается сделать индивидуум единственным ответственным за свою судьбу, тут всё: индивидуальный коучинг, медитации на предмет становления более совершенным, принятие как должного того, что есть и что не может быть изменено, программы персонального развития. Добавим к этому, что уже в школе ребёнок - активный субъект собственного образования и формирования (а значит и ответственный за это), плюс новые критерии достижения каких-либо уровней, «skills» компетентности больше значащие, чем знания: мы формируем будущих адаптируемых к ситуации работников, а не думающих граждан. Далее получаем работника, не имеющего защиты коллективного договора с предпринимателем, и вот она, картина разбитого на атомы общества, в котором каждый индивидуум один…
Т. Пикетти (автор «Капитала XXI века»- И.К.) говорит, что мы вернулись к ситуации капитализма рантье, достойного 19 века. Наши правители всегда поставят своих отпрысков на тепленькие местечки, а те, в свою очередь, туда определят своих, деньги текут к деньгам путём наследования капитала финансового и/или капитала связей.
Мне кажется то, что разрушает социальную связку в обществе, это наглость сильных мира сего, это они с жиру бесятся (в тексте эта моя фраза воспроизведена по-русски- И.К.), ведь всегда в трудной ситуации требуют сделать усилия от тех же самых и никогда от элит или от тех, кто претендует быть таковыми. В 1970 году средний предприниматель с хорошим доходом получал эквивалент 100 минимальных зарплат, а сегодня уже 200. Прогрессия еще более впечатляющая в высших сферах, такова ли прогрессия их интеллекта? Их экономического и профессионального успеха? Нет, зато есть их пенсии, финансируемые предприятиями, золотые парашюты, заоблачные зарплаты, раздачи акций и т.д.
Крик души и в то же время трезвый анализ социально-экономической стратификации общества и поведенческих моделей различных слоёв населения. Анализ невесёлый. Налицо огромная пропасть между полюсами общества, и разрыв постоянно нарастает. Общество левеет всё больше, а элиты пытаются расколоть его, пропагандируя ценность каждой отдельной личности. Параллельно сильные мира набивают карманы и больше делают вид, что их заботит положение простых людей. Факты чаще говорят о другом.
И, хотя французы живут намного лучше нас, они видят куда их ведёт вектор развития страны. Если у нас по сравнению с девяностыми годами произошло хоть незначительное, но всё-таки нивелирование доходов различных социальных слоёв, то во Франции идёт обратный процесс. За прогресс платят самые незащищённые, за ошибки элит тоже. Именно это больше всего и раздражает людей. Именно этим можно объяснить долготерпение общества по отношению к безумствам «жёлтых жилетов».
Но протест протестом, а в период избирательных кампаний складывается впечатление, что французы забывают о своих претензиях к власть имущим. Я уже писал об очень странном избрании Президентом Эмманюэля Макрона. Да, граждане Пятой Республики проголосовали против традиционных партий – как правых, так и социалистов. Это, кажется, тренд современного мира, от Украины до США. Однако при этом протестное голосование в Пятой Республике пошло на руку очередному детищу системы, плоть от плоти, что называется. Работал топ-менеджером в банке Ротшильдов, был министром в правительстве социалистов, усиленно продвигал ту самую трудовую реформу, суть которой хорошо изложила моя первая жена в своём письме. Правда, Макрон очень вовремя ушёл в отставку с министерского поста. Но что это? Неужели у французов такая короткая политическая память? Неужели её хватает всего на год-полтора?
Думаю, что нет. Скорее всего, дело в замкнутости системы, в отсутствии социальных лифтов, в элитах, которые, сомкнув ряды, не пропускают никого наверх и позволяют простому народу только тасовать привычную колоду карт, вынимая из неё в нужный момент более симпатичный персонаж. Вероятно, это – всё-таки кризис социальной модели. Она не движет общество вперёд, к более гармоничному устройству, даже не пробуксовывает, а тянет его назад, в эпоху острых противоречий и раздоров.
Негибкая социальная среда - одна из виновниц геттоизации пригородов крупных городов, в первую очередь, Парижа. Феномен не новый. Но со временем становится только хуже. Если раньше были кварталы, куда полиция не совала нос, то теперь на неё могут напасть даже на границе проблемного района. В октябре 2019-го начался судебный процесс над большой группой тёмнокожей молодёжи, атаковавшей два полицейских экипажа.
Факт имел место тремя годами ранее. Словно выросшие из-под земли девятнадцать человек в масках устроили настоящий штурм двух полицейских машин. В них полетели булыжники, разнёсшие вдребезги стёкла, а затем – бутылки с горючей смесью. Копы спасались бегством, пострадали все четверо, но лишь двоим удалось относительно легко отделаться. Один с 30-ти процентными ожогами кожи в госпитале впал в кому, и всё же выжил. А его напарница «поджарилась» меньше, но, выскочив из авто, стала мишенью для камнеметателей. Бедная женщина умоляла: «Пожалейте, у меня же дети!» Но её спасла не жалость, а рассчитанное вплоть до секунд время нападения. Всё длилось полминуты, нападавшие скрылись так же быстро, как и появились. Несмотря на камеры наружного наблюдения задержать удалось лишь тринадцать человек. В наркобандитском квартале круговая порука. И, наконец, самое удивительное: почти не пострадавшие полицейские из второй машины не открыли огонь. То ли перепугались насмерть, то ли виновато жёсткое регламентирование.
Это было, конечно, из ряда вон выходящим событием, но всё же… А как не вспомнить о терактах? Они во многих странах были и будут. Но во Франции (как и в США, в Германии или в Новой Зеландии, например) участились случаи не просто терроризма, но целевого терроризма по национальному или иным признакам. Перечисляю по памяти: «Тулузский стрелок», история с «Шарли Эбдо», захват заложников в кошерном магазине. Куда движется французское общество, когда прекратится его сползание к межэтническому и социальному противостоянию? Не такую перспективу для Франции хочется видеть. Мечтаю снова посетить радостную, счастливую страну, где люди не крушат магазины, не врезаются на грузовичках в толпы праздно шатающегося народа. Хочу снова почувствовать атмосферу беззаботной жизни, которой я поражался больше тридцати лет назад. Естественно, моё восприятие было искажено жутким, совершенно неземным контрастом с советскими реалиями и немного идеализировано со временем. Да, но…
Конечно, не надо думать, что нарисованная мной картинка на сто процентов отражает французскую повседневную жизнь. Всё меняется, в том числе внешний мир. Америка избрала Трампа, он перемешал все фигуры на шахматной доске евроатлантизма. Элиты Старого Света недоумевают, как быть, куда идти? А двигаться вперёд надо, ведь ничто не стоит на месте. Во Франции строят новые дороги, жилые дома, развиваются технологии. Жизнь продолжается. Никуда не подевалось историческое и культурное достояние страны, к которому так хочется прикоснуться ещё и ещё.
В 2017 году мы объездили изрядный кусок Франции. Частично на поезде, частично на арендованном автомобиле. Вояж получился интересный. Вслушайтесь, одни названия чего стоят: Ле-Ман, Тур, Пуатье, Ньёр, Ла-Рошель, Рошфор, Коньяк, Ангулем, Перигё, Бержерак и, наконец, Бордо. Поездка заняла девять дней и оставила неизгладимые впечатления. Всё-таки лично я не знаю другой такой страны, которая бы очаровывала настолько сильно. Только во Франции можно на краю ничем не примечательной деревеньки или, казалось бы, вовсе посреди леса, упереться в перестраивавшийся веками величественный замок, смешавший несколько архитектурных стилей и ставший из оборонительного сооружения богатой дворянской резиденцией. Только в каком-нибудь французском городке средней руки можно часами бродить по средневековому центру, не встречая «вставных челюстей» двадцатого века. Только во Франции в случайном придорожном ресторанчике кухня столь же изысканна, сколь и в раскрученной парижской брассерии.
В самой первой точке девятидневного турне в Ле-Мане стояла неожиданная для конца мая изнуряющая жара, плюс тридцать два в тени, но и она не помешала снова восхититься несравненной старой частью города с галло-римской крепостной стеной. В Туре, выйдя на привокзальную площадь попали прямо на винный фестиваль, где, купив за пять евро стеклянный бокальчик, можно было вволю надегустироваться вина из местных виноделен. Некоторые французы, остановившись у очередной палатки, дабы не перебрать, а дойти до поставленной цели, прибегали к особо изощрённой тактике. Они делали глоток волшебной жидкости, гоняли её по вкусовым рецепторам и тут же выплёвывали (не на землю, нет, Боже упаси) в специально установленные металлические плевательницы. Конечно, нам, северным варварам, такой способ оказался не по силам. Посему всё попробовать не удалось, ещё и город посмотреть надо было.
В Пуатье заселились в апартаменты прямо в особняке семнадцатого века и почти два дня наслаждались фахверковыми домами центра и строгостью устремлённого вверх Дворца Правосудия, бывшей резиденции графов де Пуатье. Потом в Ла-Рошели сходу сняли номер в гостинице на набережной с великолепным видом на запертую двумя башнями Старую Гавань с многочисленными корабликами. Только узкий проход позволял всей этой флотилии выходить в открытое море, ведь долгое время Ла-Рошель имела, мягко говоря, натянутые отношения с Французским королевством. А вот Коньяк архитектурой не впечатлил, зато там было другое – одноимённый напиток от трёхсот производителей и волшебное Пино-де-Шарант (выдержанный купаж хорошего коньяка и неферментированного виноградного сусла). Неподражаемое сочетание вкусов, от сладковатого до вишнёво-кисленького!
Многое очаровало нас в ходе поездки, обо всем не напишешь, но главным было одно – понимание того, что в глубинной Франции ещё так много интересного, неожиданного, красивого, поразительного, и хочется смотреть и удивляться, прикасаться и ощущать. Чудесное культурное наследие! И как печально после изумительных провинциальных городов и монастырей, замков и деревенских церквей размышлять о том, во что превратились предместья Парижа, о том, что сам город под ударами глобальных и внутренних процессов теряет свой вековой шарм, из витринной открытки превращается в серую обложку книги с непонятным содержанием. Если задуматься, даже пожар в Соборе Парижской Богоматери может показаться очень симптоматичным. Уходит старое обаяние города, а жаль, как хотелось бы остановить время…
Полностью книгу можно прочитать на платформе "Литрес" и приобрести в книжных магазинах Санкт-Петербурга и в сети "Буквоеда" - "Читай-города"