Сначала – сказка. Для взрослых и детей.
Жила-была хорошая добрая планета по имени Земля. На ней обитали всякие милые создания – тираннозавры, синички, археоптериксы, голубые киты, выхухоли…
А потом появились люди. Сначала всё шло ничего. Люди жили в гармонии с выхухолями и китами. Но пару-тройку веков назад человечество вдруг быстро расплодилось и резко оборзело. Оно закоптило небо, завалило всё пестицидами и пластиком. И вот люди стали настоящей пандемией для планеты по имени Земля. И тогда Земля придумала вакцину против человечества – ковид называется. А хитрое человечество, в свою очередь, быстро придумало вакцину против ковида. И вот теперь – кто кого.
Я совсем не хочу участвовать в этом противном «кто кого». Поэтому этим летом я просто взял и вакцинировался.
Если честно, я вакцинировался не потому что я такой сознательный, а потому что иначе меня бы уволили, ведь прививка обязательна для работников образования.
Я нашел по интернету самый близкий от меня пункт вакцинации, где было можно максимально быстро «ширнуться» Спутником. Красивый московский парк. Не скажу, как называется. Пруд с плавающими в нем жирными урками размером с лебедей (думаю: наверное, они уже привились).
Легкий сладковатый ветерок, приятный шелест-бриз мытых малахитовых листочков. Дождик только что кончился. Выглянуло жемчужно-янтарное солнышко.
На скамейке, вижу, сидят два в высшей степени доброжелательных худых алкаша с перебитыми носами. Наверное, бывшие боксеры-легковесы. Я:
- Привет, ребята. Вы не знаете, где здесь павильон для вакцинации?
- Заставили, брат?
- Куда ж деваться?
- Пойдешь прямо, увидишь белый сортир. Свернёшь налево. И прямо-прямо минуты три.
- Спасибо, ребята.
- Закурить есть?
- Не курю.
- Дай десять рублей на боржоми. Если не жалко.
Я дал две монетки по десять рублей.
- Мерси, товарищ.
«Вот, - думаю, - платная вакцинация получилась».
От белоснежного, как папаха генерала Корнилова, сортира по завещанию легковесов, я завернул налево, иду прямо ровно три минуты. Вижу: что-то вроде маленького цирка-шапито. Народу – человек десять. Надел маску. Заполнил анкету. Сдал ее озорной девушке, которая забирала у всех анкеты с какими-нибудь милыми комментариями, типа:
- Моё будет!
- Хвать!
- Берём не глядя!
И тому подобное. У меня она вязал анкету, сказав:
- Цап-царап! Ждать, мужчина.
Мужчина ждёт. Думаю: «Цирк с огнями…» Минут через десять выходит другая девушка. В очках:
- Владимир Станиславович...
- Это я!
- Проходите, Владимир Станиславович. Бахилочки нацепили? Нацепили. Очень хорошо. А ну-ка, масочку с подбородочка на носик… Вот так. Перчаточки на месте. А теперь вон к той стоечке.
Иду к «стоечке». Там – женщина с воловьими глазами. Жалко, что остального лица не видать.
- Здравствуйте, - говорю.
- Здравствуйте. Ничего не болит?
- Да вроде ничего.
- Это хорошо. Ни на что не жалуетесь?
- Ипотеку мне выплачивать.
- Сочувствую. Печалька. Мне тоже. Значит сейчас мы вам Спутничек поставим. А вы потом три дня не хулиганьте. Ладно?
- Ладно. Не буду.
- Значится так. Водочку не пить. В баньке не париться. Плечико не тереть. Фитнесиком не заниматься. На дачке травку интенсивно не косить. Думать только о хорошем.
- Понял. «О хорошем думать, о хорошем говорить».
- Понятливый мужчина. Прямо профессор. Если температурка поднимется, не бойтесь.
- Я уже давно ничего не боюсь. Кроме ипотеки.
- Сочувствую. Грустненько. Я тоже. Во второй кабинет, пожалуйста.
Захожу во второй кабинет. Там – женщина с глазами мудрыми, как у совы:
- Работаете?
- Работаю. А куда ж деваться…
- Правильно, труд облагораживает. Садитесь.
- Мерси.
- Вам в какое плечико колоть?
- Да в любое.
- Мужественный ответ. Ответ настоящего Рэмбо. А давайте-ка в левое. Правая ручка-то нужней. Вы случайно не левша?
- Нет, не левша.
- Ну тогда давайте в левое.
- Давайте.
Укола я почти не почувствовал. Даже было как-то по-своему приятно. Какая-то такая легкая истома, мышечная радость. Женщина-сова прицепила мне «пластырьком» «ватку» на «плечико». Приятно запахло «спиртиком». Я улыбнулся, как Никулин в «Кавказской пленнице».
- Сертификатик держите. Второй Спутничек двенадцатого. Можно позже. Но не сильно. Счастливого полёта.
- И вам того же.
Я вышел в парк, погода прекрасная. Все тот же бриз-ветерок. У белого, как солнце пустыни, сортира вспомнил, что не снял бахилы. Снял. Вокруг – рай. Прекрасное московское лето. Птички, собаки, чирикают: «твикс! твикс!». Думаю:
- И сюда глобализм проклятый добрался. Ну, ничего, мы ему еще покажем, дай срок…
На скамейке («скамеечке») все те же алкаши. У каждого в руке бутылка боржоми под названием «Балтика темное крепкое».
- Ну что, генномодифицированный помидорчик, принял дозу?
- Принял.
- Теперь три дня в завязке?
- Три.
- Тогда дай, брат, десять рублей. На нарзан. Тебе теперь, брат, три дня деньги все равно не понадобятся.
Я дал эксбоксерам две монетки по десять рублей.
- Сеньк ю. «Вот уроды» говорить не буем, - улыбнулся один из ребят. – Счастливо, брат.
- Счастливо.
Дома меня встретила встревоженная жена с выпученными совино-воловьими глазами:
- Ну как?
- Нормально, как…
- Температуры нет?
- Нет температуры.
- Ломоты не чувствуешь?
- Не чувствую ломоты.
Весь этот и следующий день я находился на непривычном для меня духовном подъеме. Ходил по квартире, мурлыкал под нос гимн России. Почему-то очень хотелось выйти на балкон и громко крикнуть «Крым наш!» или «Да здравствуют традиционные ценности!».
Ни температуры, ни ломоты, ничего. Единственное, я стал какой-то слегка (совсем слегка!) забывчивый. То забуду, где оставил очки, то – завтракал я сегодня или нет? Жена издевается:
- Ты в магазин не забыл сходить?..
- Ты лампочку не забыл ввернуть?..
Перед вторым уколом супруга опять за свое:
- Не забудь домой вернуться, манкуртище…
Вторая порция прошла гладко. «Плечико», «вакцинка» и т.д. И опять у меня неожиданный приступ радостного энтузиазма. Хожу, как придурок, насвистываю «Не надо печалиться…». Наверное, радуюсь, что наконец-то от этой дурацкой прививки отделался и что теперь с работы не выгонят.
Жена:
- Ты чего такой счастливый?
Я подумал и ответил:
- А я забыл, что я несчастный.
На третий день была температура 37 и 1, на четвертый ничего. Память ко мне полностью вернулась. Все помню: и про очки, и про завтрак, и про магазин, и про лампочку.
А вот то, что я несчастный, - забыл напрочь. Даже как-то не по себе.