(после проработки листов машинописи).
1.
Знойное марево висит над Ростовом-на-Дону. Ни ветерка! Лишь в горячих потоках самодовольно вьюжит тополиный снег – дьявольский призрак зимы,- когда по пыльным улицам и перекрёсткам нехотя тянутся обычные июньские будни, изрядно подгоревшие на липком асфальте; а застывшие в пространстве табачно-серые сумерки безжалостно обманывают насчёт ожидаемой прохлады.
В одном из пожилых микрорайонов, среди несчётного количества разнокалиберных малоэтажек, липнущих друг к другу отростками балкончиков и убогих пристроечек; затерялся неприметный с виду кабак. Неприветливый отрезок кирпичного забора, отгораживал от 13-й Линии небольшой дворик, образовавшийся в проёме между домами. Помимо шиферного навеса от зноя дворик укрывал ветвистый вяз – росший в углу, а единственное незанавешенное место властно занимала шашлычня. Само же питейное заведение располагалось во флигеле одного из двух домов, вокруг скрытного дворика.
Тем не менее, несмотря на свою внешнюю простоватость, сея, кафешка, имела совершенно особую репутацию среди тех, кто знал об её существовании на грешной земле. Поскольку её главными посетителями (кроме горстки отставников речфлота из близлежащих трущоб) были: во-первых, торговцы средней руки с Нахичеванского рынка, с утра до поздней ночи гудевшего неподалёку.
2.
Перекупщики тряслись за свои кровные и оказывались очень уязвимыми перед законом: вечно у них не хватало какого-то важного документа или печати; поэтому их безжалостно облагали данью и штрафовали все – кто мог! И везде у них оставался единственный, зато проверенный способ спасения: вложенная в нужном месте и количестве купюра,- кому-то - назло, другим - на радость. Только в скромном кафе на 13-ой для донских челноков имелась тихая гавань, где можно спокойно причалить и перевести дыхание…
Ну а во-вторых, частыми клиентами кабака являлись как раз основные враги всех первых. Сотрудники Пролетарского райотдела, который располагался через квартал – почти за углом на проспекте. Словом, и они, обессилев на службе и получив хоть полдня выходных, спешили сюда. По такой причине кабак превратился в зону непродолжительного примирения сторон и это обстоятельство отличало его от большинства прочих забегаловок Ростова.
3.
В любой другой обстановке как жуликоватый делец, так и – тем более – неизлечимый пьянчуга поторопились бы перейти на противоположный тротуар либо свернуть в ближайший переулок, нежели повстречаться нос к носу с товарищами в форме; вечно ждущими повышения к жалованию. Да – факт тот, что сотрудники сделались злыми - и с ними лучше было не сталкиваться. И лишь здесь: за скромной зелёной калиткой и облупившимся отрезком забора действовал негласный принцип внутрикабацкой неприкосновенности. Два дальних стоячих длинных столика – возле глухой кирпичной стены соседнего здания, закрепились за местными алкоголиками; торгаши имели свои три сидячих - поближе к вязу и шашлыкам; тогда как вечно спешащая милиция получила почти персональные четыре круглых – опять высоких – пристанища поближе к калитке. Единственный старинный деревянный стол в помещении почти всегда пустовал от посетителей. Обычно за ним полубоком к двери восседала толстая хозяйка; а две фигуристые помощницы, привлекательно покачивая бюстами, готовили закуски. Высокое милицейское начальство за зелёную калитку не заглядывало, посему младший и средний состав мог позволить себе расслабиться тут, хотя бы на часок. Просто пить пиво и не о чём не думать, просто дышать воздухом – забыв, пусть ненадолго, о протоколах и задержаниях.
Старое название: «Вечерние сюрпризы»
217.
По одной из таких улочек Анна пришла во двор возле красного подъезда. А сейчас поэтому же двору, перерезанному траншеей – прохаживался то туда, то сюда следователь Константин Хафшин, пытаясь разобраться в событиях, которые успели произойти на этом клочке, земли за первую половину ночи. Подсвечивая себе фонариком, Константин пытался, отметить в памяти или в блокноте любую мелочь, способную помочь в раскрытии цепочки загадочной преступлений Капитан милиции интуитивно понял: если ему удастся восстановить точную хронологию ночных событий, то он получит ключ к разгадке всех преступлений». Причём не только здешних, но и того, кровавого июньского денёчка после которого он на два месяца расслабился на больничной койке. Когда миллиардер Граненков скупал коварные подарочки для своего гарема любовниц.
«Значит так, ещё раз — Костя – по внимательнее!» — внушал сам себе Хафшин. – «Бункер теплотрассы, превращённый в схрон награбленного в соседнем дворе. Тем не менее, ближайший кратчайший путь от него до ларька на Добровольского, лежит по диагонали: через этот же двор мимо этого экскаватора и траншеи. Ведь не носились же грабители с ящиками водки по окольным дорогам, когда тут им удобнее всего пройти через разросшийся палисадник. Но тут территория местного громилы Дмитрия Бувайлова, он как раз вышел на окрестные поля поживиться – современный недобрый Молодец!»
«Он уже собирался,» – продолжал рассуждать Константин про себя, — «запастись солярочкой с трактора, как верно предположил наш мудрый Леонид Витальевич, его напарник взялся сматывать алюминиевый провод. Словом ребята взялись за дело профессионально. Вдруг товарищи идут с богатым уловом?! И он оказывается: в траншее с передавленным горлом?! Значит – никакие они, ему не товарищи?! Значит: напрашивается вывод: ларек грабили не местные, как думает Олежка Дубрелов! Ларек обчистили залётные, но неудачно наскочили на местных. Те их вежливо попросили поделиться. Чужаки не рискнули возражать открыто. Пошли в бункер, а уж там – дождавшись, пока Димочка и его дружки по¬допьют хорошенько. Замочили… Возможно, конечно, что залётные братки были в сговоре с местными, но потом передумали делиться. В любом случае – итог один! Что ж – похоже на версию. Ведь Димочка и его друг были задушены почти без боя, лишь в последний момент он успел схватиться за бутылку, оказавшуюся под рукой – на ней Димины отпечатки. Только она уже ничем не могла помочь… Такую смелую операцию могли провернуть минимум четверо: по двое на каждого парня. Ладно, пока оставим.
Прежнее название: «82-а метра по шпалам. »
571.
«Это происходило подобно тому, как первобытный Паренёк, ничего не подозревая, стукнул камешком о камешек, случайно оказавшийся кремнем, извлёк искру, практически ложно – ставшую первым в мире костром…» – усталость поборола страх, укутанная в два комбинезона Элли согрелась, убаюканная неторопливым голосом ученого, удалилась в мир сна, не менее сладкого, чем гипнотические сны, какие навевали древние саги – на которые были так похожи заумные опусы профессора. Ей снился полуобнажённый, юноша-дикарь, игравший яркими камешками на берегу ручья…
Однако за неблагодарность студентки, лектор, незадачлевый – как, впрочем, все лекторы, был щедро воздан обитателями подземелья: выводок известных в обитаемом мире с доисторических времён зубастых зверьков сидел на ступеньках перед Эверсом, освоившись с непрошеными гостями, возможно даже сочувствуя их подневольному – в отличие от собственного – положению; крысы обсушивали свои шкурки под лучами тускло лампочки, одиноко горевшей под потолком. Один из зверьков так заслушался, что даже взобрался на астронавтский сапог учёного. Он наверняка стал бы последователем профессора, если бы не другой его невостанны: товарищ – тот двоечник во время лек: остервенело грыз корнеплод, раздобытый, очевидно, в каком-нибудь из соседних подвалов дворца… Сие безобразие – в конце концов – решительно возмутило его собрата, сидевшего сзади, которому хруст мешал внемлеть про свойства биополя. Он пихнул своего сородича, и бедный крысёнок упал в воду с карниза, выступавшего из «болота» на полтора метра вдоль стены.
572.
- Что? – спросила Элли спросонок, и тут же подвал, а может и вся вселенная вздрогнула от её крика, наполненного паническим: едва приоткрыв веки, она увидела на карнизе крыс, и в тусклом свете лампочки они спросонья показались девушке невиданными чудовищами…
Бедные зверьки, точно глубинные бомбы, попрыгали в воду; Эверс прикрыл – лицо Элли комбинезоном, чтоб вонючая жидкость не попала на её прелестное личико.
- Ты распугала моих «воспитанников»!– улыбнулся пожилой учёный.
- Каким воспитанникам? – приходя в себя, спросила Элли и, не дождавшись ответа, тоже заулыбалась, догадавшись: о ком идет речь.
- Они так и не услышали про возможности взаимодействия боиэнергополя с электромагнитными волнами, при помои чего возможна гипнотизация ЭВМ, воздействие на её процессор и память на расстоянии – собственно говоря – биоэнергополе есть качественно особы вид электромагнитного… – подосадовав за несчастных крысят, так и оставшихся не грамотными, профессор попытался было продолжить лекцию. Но это время взгляд его напарницу по заточению был прикован к объеденному корнеплоду, лежавшему на ступеньках, в связи с чем она попыталась проложить связующую нить – интерфейс: между высокими матерями и низменными, но такими насущными реалиями.
- Нельзя ли? – мечтательно произнесла она, – загипнотизировать пару ваших «слушателей», чтоб они принесли и нам чего-нибудь погрызть?
- К сожалению – не пробовал, но поискать отдушину следует. Только вам прядётся посидеть в обществе моих абитуриентов.
- Ничего – я неробкая: потерплю…
573.
Эверс ушёл в темноту по колено в воде, но довольно-таки скоро вернулся с добычей. Отдушина имелась — правда она была почти полностью затоплена: пришлось-таки искупаться, зато, протиснувшись в неё, профессор обнаружил в соседнем более сухом помещении коробки со съестным припасами.
- Что-то никто к на не торопится? – молвила Элли, кое-как утолив голод…
Крысята, казалось, были солидарны с её негодованием.
- Да, пора заявить о себе...
- Но как – стены слишком толсты, чтобы нас услыхали!?
- О! У меня есть более цивилизованное средство! Мы прилетели с Миром, а нас без суда осудили, подвергли унижению и лишениям – мы вправе постоять за себя – объявил Эверс в пустоте крысиного логова.
- Но что вы намерены сделать? – недоумевала Элли.
- Объявить войну Тейну
- Как?
- Об этом-то я и хотел рассказать во второй части лекции.
- Ох!– покачала головой девушка.
Но, как бы в знак одобрения решения Эверса, крысята заняли свои места в «лекционном зале», тот, из-за которого лек была прервана, опять что-то грыз, но теперь его оттеснили на галёрку.
- И так, проделав ряд экспериментов, я убедился, что биополе и электромагнитные излучения особой частоты оказывают определённое взаимное влияние…
Крысята замерли, открыв рты, сидящий на «галерке» перестал грызть – по всему чувствовалось , что рассказ подходил к кульминаинному моменту.
- Тогда я изобрёл устройство, которое способно дешифровать импульс биополя заданной последовательности и перевоплощать их в электромагнитную энергию, чтобы, усилив, обрабатывать подобные сигналы в компьютере…
- Ну да?! – не вытерпела Элли.
- Профессор, я все больше думаю: А как там наши? выдала своё беспокойство Элли.
- Подождите, пока зонд не остановится, хотя бы над Брегшем, им ничего не угрожает всё внимание всех служб Тейна приковано сейчас к нему.
- Но от них могут потребовать: покинуть СКК-7 «Надежда примирения»
- Вблизи ракет они в безопасности – там силовое поле.
Прежнее название: «Путешествие к Стейл».
624.
Такая картина встревожила других мам, и они поспешили подойти тоже. Мать Димы, узнав, что сына среди малышей нет, стала метаться по лужайке: к кустарнику; за него – на тротуар. Озираясь, она кричала и стонала. Другие окликали мальчика, но тщетно. Одна из родительниц по мобильному телефону набрала «02».
Патрульная машина прибыла на место происшествия спустя пять минут. Узнав о пропаже малыша, один из милиционеров по рации доложил дежурному в отделение о случившемся. Тотчас появилась «Скорая» и женщина-врач стала оказывать помощь матери Димы. Очутившийся здесь репортёр без конца щелкал фотоаппаратом, надеясь узнать подробности происшествия. Дети, не понимая, что происходит, позировали ему. Вокруг собралась толпа из сочувствующих зевак.
Старший следователь, солидный приземистый мужчина, уже немолодой, но без излишнего веса, обычно присущего мужчинам его возраста, с волнистой посеребрённой шевелюрой волос, вышел из автомобиля, вместе со своим помощником, молодым высоким парнем с едва заметным шрамом на лице, и направился к толпе.
625.
Пока помощник записывал показания свидетелей, старший следователь прошел на место предположительной пропажи мальчика: осмотрел траву у кустарника; вышел на тротуар; огляделся по сторонам, о чем-то размышляя, прищурившись. Возвратившись, сыщик пристально посмотрел на мать пропавшего мальчика: она опустила голову и тихо стонала. Старший следователь положил руку на ее плечо и заверил в том, что ребёнок обязательно будет найден. Помощник, выслушивая показания то одной, то другой родительницы продолжал записывать, задавая дополнительные вопросы. Когда опрос свидетелей был окончен, сыщики поспешили к своему автомобилю.
По пути в отделение детектив, расстёгивая ветровку, пожаловался помощнику, сидевшему за рулём, на боли в сердце, и тот не к месту пошутил: на пенсию пора.
Данилычу, так с любовью называли сослуживцы старшего следователя, в медотделе оказали первую помощь и рекомендовали вызвать врача на дом.
Прежнее название: «Бегство по замкнутой траектории».
1082.
Вольгия вздрогнула, вспомнив: кто есть её Враг!
- Давай обсудим позже – здесь нужен более чувствительный подход – возможно, я что-нибудь подскажу!
Она намерилась было тотчас вскочить, дабы собраться – идти вместе с мужем. Только, уткнувшись лицом в её ноги, крепко обхватив её вокруг чувственных ягодиц, перед ней полураспростёрлась Фейргия Наречённая сестра горько рыдала, и Бельгии стало искренне жаль её, отчаянно латавшуюся но выпустить королеву из юности, Холёное молодое тело!- всевозможными косметологическими изощрениями подогнанное практически до соблазняющего идеала; подтянутое, в меру спортивное, с шелковистой розовизной маняей здоровой коки,- эффектно вздрагивало под лёгкой тканью Полновесные, полно круглые груди слегка то накатывались, то откатывались по глади бёдер, чуть ысметнушись из-под кофточки и прилипнув к влажной ткани трико Икры Бельгии оказались пржатми к диванчику бедрами Второй андрозллянки, посунувшаяся вниз по фигуре юбка предательски полуобнажила полукружия великолепной женской попки, Вольгия слишком любила жизнь во всех её
1083.
проявлениях. Солёная влага уже сильно напитала тонкое обтягивающее трико, что имелось на Вольгии и неприятно раздражала нежные места. Неприятно оттого, что уже не давала мозгу сосредоточиться на нужном. А мозг ещё напрягался!! Вместе с тем, с противоположной стороны прилипчивых ощущений с нарастающей силой пробуждалось неудовлетворённое минувшей ночью женское желание – медовое чувство защекотало тоненькие поджилки. Тонюсенькие поджилки души и органов требовали мёда – раз не от мужчины, так пусть от соплеменницы. Там – где солёные слёзы обтекали мягкие ткани; они властно требовали терпкого мёда даже если это будет последний его глоток перед тёмным просветом затягивающейся петли? Всё уже защекотало и встрепенулось навстречу терпкому Мёду! И пробудилось и защекотало в ней столь и стремительно, что ещё секунду она готова была решительно отстранить Фейргию и заняться неотложными делами, вновь задавив в себе свою кипучую, всегда алчущую любовных приключении натуру. Однако упустив вольно или невольно этот миг, воштонекая нимфа, уже не властвую над собой, чуть раздвинула ноги, пропуская подругу ещё ближе к телу...
.
Черновое название: «Планета Тироя и её люди».