- Где тут кнопка "Выключить?" Тревожные мысли, холод, эта дрожь, дрожь, пальцы пляшут твои вполукруг.. Структурализм Барта, диалектика Гегеля, метаязык любви. Господи, какая чушь...
Я сижу на полу и мне страшно. Раньше идея саморазрушения была привлекательна на уровне теории, сейчас я наблюдаю, как все уверенней превращаю ее в реальность. Я открываю новую бутылку и опустошаю ее залпом. Вброс алкоголя в кровь дает мгновенный результат. Долгожанное чувство притупления. Я хочу, как раньше, на лавочке в пятом вглядываться в холодные мерцающие звезды, хочу вновь разгадывать тайну твоих глаз, хочу того воздуха...
Незнакомые улицы за окном возвращают меня в реальность и я с большим ожесточением впиваюсь в горлышко зубами. Этого нет, нет больше. Писателей вдохновляет джин или скотч. Их вдохновляет одиночество. Я всматриваюсь в геометрию голых веток за окном, в померкнувшие краски зимнего неба. Меня вдохновляют разрушенные надежды. Ведь это так эстетично - кружась в вальсе, очарованной легкостью движений, игрой полутеней, слегка задурманенной от глубокой ночи и его глаз, наутро понять, что это был лишь сон.
Это так воодушевляет - смотреть, как идея всей жизни на твоих же глазах стремительно обращается в прах. Поневоле переосмысляешь ценность прожитых лет.
Знаешь, что приходит на смену самой сильной вере, если она ускользнула в один из хмурых дней, словно своенравная девица, на прощание даже не удостоив и взгляда? Страх. Что все было зря, что все не стоило ровным счетом ничего. Что твоя хваленная жизнь - на самом деле бесполезный хлам, стыдливо выставленный на улицу за угол дома, чтобы каждое утро по дороге на работу, законопослушные граждане не натыкались взглядом в сие великолепие бездарного мастера, который уже ничего этому миру не может дать. Представляешь, как это страшно?
Я ловлю на холодных улицах едва заметное дыхание прохожих. Так я чувствую, что живу. Я чувствую, как эти же самые молекулы воздуха, которым дышит вот этот достопочтенный мужчина, проникают и в мои легкие. Так я ощущаю некую сопричастность. Чувство единения, общности. Помогает спастись от одиночества. На какое-то короткое мгновение помогает. Пока я наблюдаю, как они дышат.
Семиология Фердинанда де Соссюра, средневековая теология Боэция, бессмертные нравстенные сочинения Плутарха - эти люди пытались научным языком объяснить самые простые вещи. Они поднимали их на настолько недоступный уровень, что, дабы растолковать их теории, требовалось не одно поколение ученых.
Они не знали тогда, что спустя столетия люди не перейдут в Золотой век эволюции. Они будут разделять образ жизни рабов, которые служили своим господам, и на этот раз это будет их осознанный выбор. Какое дело рабам до мыслеизлений ученых мужей?
Глупо пытаться трактовать язык любви с точки зрения каких-то символов, подстраивать поведение живых людей под выдуманные рамки. Ты не находишь? Что это, как не страх?
Я смотрю в твои глаза и мне не хватает слов, чтобы.. Мне не нужны они, милый. Я смотрю в темную ночь твоих далеких, и понимаю, что мне надо выпить.
Время - фикция, реальность относительна, расстояние - условность. Что же тогда реально? Во что же, в таком случае, верить?
За что погибали бесстрашные воины во все времена? За что им не жаль было отдать жизнь? Ответы неуместны, ибо до отвращения очевидны.
Я равнодушно бросаю отрешенный взгляд на тени предметов вокруг. Уже давно перевалило за полночь. В комнате еле слышно потрескивает камин, а я все думаю, что это капли дождя барабанят по крыше. Я боюсь что однажды призрак твоего образа окончательно развеется в моем сознании с первыми лучами рассветнего солнца. Знал бы ты, как я этого боюсь... Я боюсь, что я разучусь любить, придавленная грузом обыденности. Разучусь чувствовать, дышать, слагать эти строки, которые составляют мой мир. Однажды я забуду твою меланхоличную улыбку, твой резкий силуэт и все твои слова.
...я тебя обязательно разлюблю, когда мое тело покинет навечно пульс. И никак не раньше тех роковых мгновений. Тогда мне уже ничего не будет страшно.
21.04.2020