https://litrossia.ru/item/mhat-tancy/
Так называется фестиваль, который собрал множество, трудно подсчитать, чтобы не ошибиться, театров со всей страны во МХАТЕ им. Горького. Фестиваль шел шесть дней, ежедневно на Третьей сцене показывали по два спектакля. А потом проходили мастер-классы, практикумы, лекции.
В конце фестиваля, на главной сцене, состоялся Гала-концерт современных авангардных балетов. Балеты в стиле японского сомнамбулического "Буто" - одно движение в минуту, техно, эелектро-данс. Импровизации на классические темы, бытовые балеты о проблемах семейных, ностальгические полеты и улеты птиц, судьба Гоголя, связанная с электронным рисованием на экране и в конце женщины, возрождали вселенную.
Завершал же фестиваль день «Батлов».
Фестиваль произвел фурор. Переворот. Танцы на сцене МХАТА, на святая святых театра «переживания» - это похлеще комической роли Ольги Бузовой, вызвавшей визг желтой прессы. Много после этого фестиваля, и в среде этого фестиваля приходилось слышать о конце драматического театра. О конце театра в котором главное – слово. Но беспокоиться об этом рановато.
«В начале было слово» так начинается Евангелие от Иоанна. А вернее, в начале был Логос– LOGOS. Слово — это солнечный луч, и только кажется, что он монохромен. Как призма, как небесная радуга показывают, что в луче есть множество цветов, так театр показывает, что в слове множество значений. А значит множество энергий, которые и создают мир. Словом создался мир. Словом создается и театр. Театральный мир, - образ мира Божественного. В Слове заключено действие, понимание, чувство, речь, изречение; условие, договор, рассказ, история, сочинение; положение в философском учении; дело. Все это Логос.
И в русском языке Слово таит движение, действие. Потому что слово сказывается, а значит и показывается. Скажи – значит и покажи, - кажи. Слово можно сказать, можно и показать. И русское слово - это и движение, и жест, и действие. Русское слово тоже Логос.
«В начале было Слово» - так звучит синодальный перевод Евангелия. Фауст в поэме Гете, выбрал другое значение Логоса. «В начале было Дело». Это, конечно, верно, но не избежал Фауст искушений. Лев Толстой в своем переводе начертал, что «В начале было понимание». Это тоже верно. Однако отлучения он не избежал. И театр для многих искус.
Материалом театрального искусства является действие, так же, как для изобразительного искусства – краски, для музыки – звук. Действенность слова всегда ощущали в театре. Не Станиславский это открыл, а только утвердил. Его ученица, Мария Осиповна Кнебель - режиссер, многолетний педагог ГИТИСа, записала это, полвека назад издав книгу «Словесное действие». Хорошо бы перечитывать эту театральную азбуку и танцорам.
О всех балетах рассказывать слишком долго. Расскажу о трех, как мне показалось, самых значительных.
Балет «Дыхание осени. Перелет» полон минора, полон тихой пластики, лирических полутонов. Неожиданных, остановок, словно в забытьи, в неожиданной задумчивости зависает действие. Это стая журавлиная, покидающая Родину. Это боль, выматывающая душу. Медленно, и, медленно из нас уходит, из нас вылетает, то, чем мы дорожим, то, о чем даже сами не знали до тех пор, пока не настало время расставаться. Из нас вытягивают сущность. И хочется не стесняясь никого, зарыдать, так зарыдать, как никогда в жизни не рыдал, как и не знал, что можешь так рыдать. И вот, вынули, самое драгоценное, что у тебя было, а ты не знал, не дорожил. И, казалось бы, на этом все. Но нет, эти журавли, эти семь девушек в серо-коричневом, пепельном, во всем длинном, скрывающем совершенно тело, и оставляющим нам для зрения только трепещущее оперение ткани, летят дальше, неостановимо, неизбежно. Только на миг остановилась, ударилась о землю, присела стая, чтобы передохнуть. И начинается вторая часть этого короткого спектакля. И в ней душу, с которой ты вроде бы уже простился и оплакал, начинают рвать. Просто безжалостно рвать на кусочки и еще топтать. Потому что без души, а она улетела в небо вместе с журавлями, жить на земле оказывается, а я и не знал, невозможно. И плач уже сменяется «скрежетом зубовным» все, как написано и предречено.
Вот такой осенний, ностальгический спектакль преподнесли нам к концу лета хореограф Антонина Краснова со своей труппой из семи лебедей. Они же и журавли, и гуси. Они же и души.
Хореограф избежал прямой имитации полета птиц, махания руками. Здесь главное – ритмичность медленных движений, плавных перестроений. Что передает невозможную красоту полета стаи птиц. Эту неостановимую печаль. Неизбежную, как перемена времени года, как вращение земли. То, что невозможно остановить, на что не в силах повлиять.
Трудно понять, как простыми движениями, которые может сделать любой, даже неподготовленный человек, можно так много сказать, так разбередить. Да, это вам не 33 фуэте. Вспоминать о которых просто нелепо и смешно. Неужели на это можно было когда-то смотреть?
«Авторская исповедь. Гоголь» - следующий балет построен на взаимодействии исполнителя с рисунками на экране. Экран – это огромный задник, был оформлением всех балетов, но тут он ожил, заиграл, засверкал. Рука рисует на экране, а танцовщик, такой маленький на этой огромной сцене, живет своей жизнью, а на самом деле и вовсе не своей, а подчиняется огромной рисующей руке. Вот на экране какие-то точки, словно кто-то рассыпает крупицы, и танцовщик собирает крупицы на сцене. Вот на экране кресты, целый лес крестов и самых большой валится плашмя в сторону зрительного зала и танцовщик, раскинув крестом руки хлопается плашмя о планшет. Но вот, надо куда-то мчаться, бежать, и танцовщик бежит изо всех сил и экран неожиданно откликается, и бешено мчатся изображения, мелькают, как мелькает пейзаж в окне поезда. Конечно, в руках исполнителя часто оказываются листы бумаги. Это же Гоголь, он их и пишет, и мнет, и бросает, и листочки взмывают вверх, до колосников, а на экране полыхает пожар. Сожжение рукописей – трагический финал всех исканий.
Но самая впечатляющая сцена потом, когда экран, начинает замазываться черной краской. Танцовщик мечется, но чернота одолевает. И только маленькая/ дверь внизу этого огромного пространства остаётся для него. Дверь неровная, косая, и она тоже уменьшается, но неожиданно начинает светится, оттуда идет свет. Яркий, желтый свет, бросающий на сцену длинный отсвет. Там есть жизнь и туда можно войти.
«Жизнь я преследовал в ее действительности, а не в мечтах воображения, и пришел к тому, Кто есть источник жизни» - процитирован Николай Гоголь в программке. Это и выразил спектакль.
Хореограф и исполнитель - Александр Могилев.
В Москве у него есть и свой экспериментальный театр - "Компания современного танца. На Третьей сцене был показан спектакль-дивертисмент его "компании". "БУДЕТ, ЧТО ПОЧИТАТЬ". А в фойе перед Гала-концертом они показали перформанс. Танцы среди зрителей во время так сказать "рекреации"... Танцы, действа, перегруппировки, беготня, среди прибывающих зрителей, это всегда необычно, сбивает с толку, не сразу понимаешь что происходит.
Конец этого перформанса весьма колоритный. Зрителей приглашают на танец. Девушки подходят к мужчинам, парни приглашают женщин. Под ностальгического "Странника в ночи", мы кружимся, а потом неуловимым образом пары меняют и зрителей соединяют со зрителями, а сами участники перформанса незаметно исчезают. И оказывается, что зрители танцуют. А другие на них смотрят. То есть, зрители становятся артистами, участниками перформанса.
Последним показали балет «Пракрити» - диковинное слово, взятое из санскрита - ;;;;;;;. Фундаментальное понятие философской системы индуизма, означающее изначальную природу, материальную первопричину Вселенной. Считается женским основополагающим элементом, контактирующим с мужским элементом — духом пуруша.
Привычнее считать, что активным началом является мужское. Но у них там, в Индии наоборот. Интересно, что после концерта я делился мнениями, и оказалось, что мужчинам этот балет нравится, а женщинам в основном – нет.
Такой замысел философский и абстрактный, неизменно потерпел бы крах в любом драматическом спектакле, а для пластического спектакля, он оказался как нельзя кстати. Спектакль получился весьма впечатляющим.
В нем участвуют 9 девушек, одетых в трико телесного цвета. Они как одна плоть, причем, как это весьма заметно по формам из-за облегающих трико – женская плоть. Танцовщицы сливаются в одно существо. Становятся одной, клубящейся в себе самой биомассой. Движутся, переливаются сущности, меняют форму, словно праматерия. И жуткая музыка, полная животных звуков, полная взвизгов, тяжелых ритмов, как бы подогревает эту биомассу, активизирует ее. Музыка разминает их тела, словно тесто. И из теста выскакивают разогретые плазмы, протуберанцы. Вся пластика построена на строго синхронных действиях, поэтому и создается впечатление единого существа. Существо то распадается, то опять сливается и только щупальца- руки хватают воздух. В движениях есть некий прогресс. Сначала тема тихая, темная, таинственная, полная скрытых движений. Пластическая мистерия. Потом появляется все больше ужасных звуков, все больше дикости. Иногда этот балет напоминает сцены «Весны священной» Стравинского. Но он более космический, более мистериальный. Вот из биомассы женских тел выскакивают отдельные существа. Они бегут на четвереньках. По кругу. Формы белковой жизни. Какие-то недовоплощенные пра-животные и потом они опять вливаются, впрыгивают в общее месиво. Что же оно рождает? Впечатление. Впечатление грандиозное. Этот балет - движущийся, пульсирующий плазменный шар, из которого сверкают молнии. Он агрессивный, опасный, неуправляемый и непредсказуемый.
В этом действе много чувственности, эротики. Но это такая эротика, которая может быть прописана даже детям. Без признаков пошлости. Собственно, в спектакле, как замечено, заняты и совсем юные танцовщицы. Это женское, вневозрастное и вневременное действо. Происходит еще до создания земли. До света, до разделения суши и воды.
Автор, хореограф балета – Алена Гуменная со своим ансамблем из Уфы.
Батлы
Что такое батлы мы хорошо теперь знаем, хотя бы из телевизионных программ.
Батлы во МХАТе отличаются тем, что тут из всего многообразия танцев, задействован только «Стрит-данс». Происходило это под музыку «техно». Это не человеческая музыка. Ее микширует на пульте жокей. Он как бы становится главным действующим лицом. Не музыка, скорее шумы на основе заглушающего ритма электро-барабанов. И танцы соответствующие. Это смесь подергиваний, свойственных пациентам ЭСТ (электрошоковой терапии). Изображения мельницы, когда неожиданно начинают махать руками. Утренней зарядки, возможно напольной. От танцев же элементы «лунных походок», движения робота и «пугала», бессвязные и хаотичные не создающие никакого цельного образа. Увы, полная свобода, демонстрация, что ты, как бы, умеешь все, приводит к тому, что танцоры иногда просто не знают, что им делать и какой рукой дальше двинуть.
Резкий контраст с Гала-концертом, в котором как раз поражало разнообразие возможностей танцев, пластических спектаклей, балетов.
В Москве, напомню, сотни студий фламенко, сотни студий индийских танцев, сотни групп, занимающихся танцами К-POP. (Это такой уличный кордебалет). Я бывал на этих фестивалях много раз. И зрители неизменно принимали их с восторгом, а нередко и присоединялись, и подтанцовывали. Батлы на Третьей сцене хотя и прошли в атмосфере неутихающего вихря, прошли на подъеме, хореографию они опустили.