Продолжение. Начало - http://proza.ru/2021/09/22/1589
Итак, основных версий у следователей было три: убийство, самоубийство и падение за борт по неосторожности, но ни одна из них конкретных подтверждений в ходе следствия не получила.
Мог ли Володя выпасть за борт по неосторожности? Разве только, если сел покурить на высокий довольно фальшборт, так кто же на него в море садится? К тому же и сигареты и зажигалка его оставались в ЦПУ.
Маловероятно.
Версия убийства, очевидно, базировалась на воображаемой драке, происшедшей у Рожкова с кем-то на корме, когда он вышел из машинного отделения на минутку на палубу. Миролюбивый человек, уважаемый член судовой команды, спокойный по характеру… С чего бы ему с кем-то драться? Мог ли он увидеть что-то, что никому видеть не следовало? Это вряд ли. Насколько я знаю, не перевозили мы ни нелегальных пассажиров, ни наркотиков, ни какой-либо другой контрабанды.
Версия самоубийства тоже не выдерживала никакой критики. Владимир был семейным человеком, у него были нормальные, насколько мы знали, отношения с женой, сын-школьник, живые еще родители. У него была постоянная, хорошо оплачиваемая работа, перспективы на повышение по службе… Сами мы между собой предполагали временное, минутное помешательство на почве изрядного количества выпитого спиртного за последние дни, но с дознавателями такими предположениями не делились, не хотелось нам привлекать внимание к отношению Володи с алкоголем. Решался ведь вопрос о выплате страховой компенсации семье пропавшего.
Тем временем продолжалась и нормальная судовая деятельность. Судно наше выгружалось, чередовались вахты, ремонтировались механизмы, заменялись изношенные трубопроводы.
Сменили нашего молодого капитана Геннадия. Не повезло ему в первом капитанском контракте – такие, как с Рожковым, трагедии, на флоте, к счастью, чрезвычайно редки. Теперь ему предстояло объясняться и отписываться в компании. Капитан ведь, как известно, отвечает за всё, что на судне происходит. Вновь назначенный капитан Карзанов был намного старше, опытнее, и на хорошем счету у судовладельца.
Вместе с ним на судно прибыл и новый второй механик, уже знакомый мне по совместной работе на «Виктори» - Гена Могила. Я этому, конечно, обрадовался, так как знал его деловые качества, и был в нём уверен. Надёжный второй плюс прекрасный электромеханик – что ещё стармеху нужно?
Сразу и работой я Гену нагрузил: разбирать для Регистра тот самый подшипник главного двигателя, который не успели предъявить в Роттердаме. Да и кроме этого, работы для него накопилось много, судно всё же полмесяца работало без второго механика, ключевой фигуры в машинном отделении. Пора было форсунки главного перебирать, которые Володя с двигателя снял, в рулевой машине утечки устранять - гидравлическое масло текло со всех щелей.
В Порту-Альфред простояли мы в этот раз неделю, так что было время новым членам экипажа освоиться, а старым – погулять, ноги размять, хотя Альфред –это даже не городок, а всего лишь район небольшого города Ла Бе, общее население которого меньше двадцати тысяч человек.
Возле порта, на постаменте, памятником стоял старенький, но блестящий паровоз, на главной улице сразу же встретилось интернет-кафе с десятком компьютеров, нашли моряки и супермаркеты и пивные. Отвели душу, расслабились немного, а перед окончанием выгрузки получили новое рейсовое задание.
Грузиться предстояло совсем рядом, в Порту-Картье, расположенном в заливе Святого Лаврентия, так что нам только от причала нужно было отойти, пройти десяток миль вниз по Саганей до слияния её с полноводной и широкой рекой Святого Лаврентия и спуститься по ней к одноимённому заливу.
Порт-Картье оказался чуть больше Ла Бе, однако с трёхвековой уже историей. Назвали его в честь Жака Картье, бретонского мореплавателя, исследовавшего берега Северной Америки, первого европейца, который описал и нанёс на карту залив Святого Лаврентия и землю, которую он назвал «Страной Канад». Что именно мы в Картье грузили, в памяти не осталось, вспоминается только переход в Уэльс, одну из частей Великобритании, вошедшую в её состав в тринадцатом веке, но сохранившую при этом самоуправление.
Курс был проложен почти строго на восток, поэтому стрелки судовых часов переводили на час вперёд каждый второй вечер, и это утомляло, просыпаться по утрам не хотелось. Хорошо хоть, погода в Северной Атлантике стояла спокойная, а это не так часто бывает.
На переходе познакомились, наконец, поближе с мастером. Новый капитан в нашу работу не вмешивался, слава Богу, попросил только наладить подачу пресной воды в капитанскую каюту, слабый напор ему не понравился. Потом он велел сварщику соорудить и установить на корме циркуляционный душ Шарко, подключить к нему шланг морской воды от пожарной магистрали. Мастер оказался большим любителем здорового образа жизни и каждый день начинал с продолжительной зарядки, а завтракать спускался в кают-компанию только в десять утра и к этому времени обязал начальников судовых служб приходить на кофе-тайм в кают-компанию с докладами о текущем положении дел на судне. Совмещать, так сказать, приятное с полезным.
Дружу я с капитанами редко и предпочитаю из рамок деловых отношений не выходить. Вот и с Владимиром Владимировичем у нас сложились нормальные служебные отношения, а свободное время я с механиками и с электромехаником проводил. Среди своих по духу и по профессии.
По приходу в Уэльс нас вновь ждала усиленная проверка судна, хотя и только комиссией капитана порта. Похоже было на то, что наш «Пионер» занесли в какой-то чёрный список благодаря необъяснимой пропаже нашего второго механики..
Володю мы, конечно, часто вспоминали, но жизнь брала своё, ежедневные дела и обязанности постепенно стирали неприятные воспоминания. После Уэльса судно направилось в Западную Африку, и снова за алюминиевой рудой. Бискайский залив, печально известный постоянными штормами проходить пришлось в балласте, но погода в нём была , как по заказу, штилевая, и в Атлантику мы вышли в целости и сохранности.
* На фотографии общий вид порта Картье - из интернета.