Ильмар ощущал себя в этом городе чужим человеком. Ну, действительно: родители в столице, а он - в провинции. И все бы ничего, но необходимость жить в двушке в спальном районе на окраине города угнетала.
В своем районе он, тридцатилетний айтишник, ощущал себя дискомфортно. Ему хотелось тишины и уединения, но этого не было. Галдели соседи, молодая пара, снимавшая квартиру. Они все обещали съехать, когда у них появится ребенок, но пока эта перспектива не возникала. Другой соседкой была сумасшедшая пенсионерка лет восьмидесяти. Она то постоянно моталась по подъезду, страдая от дефицита общения и оттого с маниакальной настойчивостью названивая в звонки квартир соседей, провоцируя их на разговор, занимая у них продукты. Или торчала на лавке у подъезда, обсуждая с такими же пенсионерками всех, кто входил-выходил из подъезда.
Типовая блочная многоэтажка, где жил Ильмар, находилась в центре спального района. В многоэтажке, построенной заводом, где замом директора в советское время был дед Ильмара, позже ставший чиновником министерства в столице, публика жила соответствующая люмпенскому району.
Приехав в этот город из столицы пару лет назад Ильмар не думал, что долго в нем задержится. После того, как очередные арендаторы освободили его квартиру, он хотел ее продать и вернуться в Москву. Но неожиданно его, перспективного айтишника, попросил помочь своей компании старый знакомый, с которым Ильмар в школьные годы вместе выступал на областной математической олимпиаде. Постепенно Ильмар стал консультировать айти-компанию знакомого. Платили неплохо, работа была удаленная: в офис Ильмар приезжал пару раз в месяц. Его, как ленивого и не очень любящего коллектив, это устраивало.
Ильмара угнетала пресная жизнь в провинции. Он пытался подружиться с соседями, поддержать разговор, выходя прогуляться во двор. Но его или принимали за столичного сноба, или говорить на темы, обсуждаемые пенсионерами или местными люмпенами, ему было неинтересно.
Ильмар восхищался своим другом Стасом. Журналист по профессии, тот легко находил общий язык с людьми, коммуницируя и общаясь с местными. Но Стас умел это, как журналист, много лет с микрофоном общавшийся с народом.
Ильмар считал, что в спальном районе не та публика. Его раздражало, что все разговоры у местных были о том, как поесть, выпить, заняться сексом. Раздражал эгоизм соседей, постоянно свинничавших в подъезде, оставлявших на первом этаже у лифта пакеты с мусором, бухающих на лавке у подъезда, нагло пытавшихся с ним поговорить, влезть с ненужными вопросами, когда он проходил мимо. Эти люди постоянно навязывали ему свое общество: желанием общаться, шумом. Тем, что жили коммуной, панибратствуя друг с другом и считая всех в подъезде своими людьми. Он был для них чужим. Он был другим и держал дистанцию. Он не хотел видеть и слышать этих людей. Ему казалось, что по непонятной причине, соседи ему завидуют. Возможно, это было связано с тем, что многие с советских времен в подъезде помнили, что он из семьи начальства. Или завидовали его "двушке" и тому, что он модно одевается, у него новая машина и он не ходит ежедневно на работу, а внешне успешен и не бухает, как многие. Интерес соседей иногда удивлял Ильмара: одна наглая соседка, оказавшись вместе с ним у мусорных баков, пыталась посмотреть, что за упаковки от продуктов он выкидывает в мусорку. Другая соседка интересовалась у продавщицы в гипермаркете, какие продукты он покупает. Весь этот "кондовый" интерес, как он его называл, раздражал Ильмара.
Журналист Стас советовал ему "быть проще, и люди сами потянутся". Но Ильмар не хотел быть проще. С его прибалтийской внешностью, похожий на Ихтиандра из советского фильма "Человек-амфибия", Ильмар даже внешне выделялся среди местных. Как киноактер, как штучный человек, он постоянно, даже когда на нем была майка с местного рынка, обращал на себя внимание местных. Его аристократическая выправка и европейско-прибалтийская внешность раздражали людей в спальном районе. Многие считали его выпендрежником и высокомерным мутным типом. Пару раз быдлота даже выкрикивала в его адрес реплики: "тебе вьеб..ть?"
Однажды, когда они выпивали, Стас сказал ему: "Ильмар, тебе нужно найти свою стаю". Это заставило Ильмара задуматься. Действительно: он живет самостоятельно, в отдельной квартире, рядом много магазинов, парк. Все окей, но социум, этот дурацкий социум, состоящий из чуждых ему людей, угнетал. Ильмар скучал по столице, где жил в центре, где его круг общения, включая соседей, был не из таких презренных дебилов, как в его районе. Быть коммуникабельным, как журналист Стас, Ильмар не мог. От этого у Ильмара появилась ипохондрия и желчь, он стал мизантропом. Вместо "презренных людишек" Ильмар лепил сайты, зависал в чатах программеров и на дваче.
В одиночестве гуляя по городу, Ильмар отмечал, что в центре совсем другие люди. Город был уникальным: в каждом районе жители были абсолютно разные, как будто из разных стран. Такого феномена Ильмар не замечал в других городах, где ему приходилось бывать.
Однажды, доведенный до отчаяния очередным хамством соседей, неделю бухавших, из-за чего Ильмар не мог написать программу для одной из ай-ти компаний, он решил рискнуть и переехать в пустовавшую квартиру своего знакомого. Благо, тот на год уехал в Москву и давно просил присмотреть за квартирой.
Квартира располагалась как и у Ильмара, на среднем этаже в доме на одной из центральных улиц города. Соседями по площадке оказались люди, которых принято называть "старой интеллигенцией": преподаватели вуза, научно-технические работники, бывшие обкомовцы. Во всем доме, где этажей было столько же, сколько и в многоэтажке Ильмара, не было люмпенов и пьяниц. "Их отсюда давно выселили на окраину", - пояснили новые соседи. Не было у подъезда и лавочки, поэтому собираться пенсионерам для сплетен было негде. "А наши пенсионеры и не сплетничают, не так воспитаны, чтобы кого то обсуждать. А погулять можно и в сквере неподалеку!" - опять пояснили Ильмару соседи. Чуть позднее выяснилось, что в новом подъезде жители не мусорят на лестничных клетках, не имеют привычки, стоя у подъезда или лифта, задирать друг друга пошлыми репликами или дурацкими вопросами, типа: "Какую большую сумку тащищь! Что, жратвы накупил?" В лексиконе новых соседей не было таких слов, в личную жизнь других они не лезли, и дефицита общения не испытывали.
Постепенно Ильмар начал кайфовать от нового района настолько, что даже написал компьютерную программу для конкурса веб-разработчиков. Он ощущал себя, практически, как в столице. Теперь, живя в центре, он посещал театры и концерты, галереи и вечеринки. Познакомился с такими же, как он, людьми. Это была "его стая".