Ландау Тян-Шанский
рассказ сто восемьдесят второй
Речь пойдёт о времени, когда я училась в сельской школе.
У нас был очень строгий завуч, лет пятидесяти. Высокий,
худой, седой и весь натянутый, как нерв. Он вёл курс
физики и звали его Николай Леонтьевич. Боялись его
буквально все: учителя, ученики, технический персонал,
даже сторож дядя Вася. И вдруг приходит к нам в школу
на практику студентка третьего курса физмата Сашенька,
Александра Михайловна. Пышечка такая. Маленькая,
ладненькая, всегда улыбающаяся, с ямочками на щеках
и яркими завитушками - кудряшками на лбу. Глаза -
брызги шампанского - играют и переливаются. Пришла
на практику, да так и осталась. Случился у них с завучем
бурный роман. И через год появился плод этой любви -
мальчик Лёвик! Прошло четыре года. Я училась в десятом
классе. И вдруг вместо злющей и вечно кричащей Марьи
Дмитриевны, нашей математички, приходит Александра
Михайловна! Это был восторг! Как мы обожали Сашеньку
Даже те, кто люто ненавидел математику, страстно
полюбили этот предмет(говорят же: всё от учителя
зависит!). Александра Михайловна всегда объясняла
доходчиво, мягко, с улыбкой. Про цифры, как про
что-то живое, загадочно - магическое. Говорила
ровно, не повышая голоса, до полного понимания,
проникновения и растворения в нас этой
математической квинтэссенции. Она стала моей
любимицей, да и я ей нравилась! Часто, на
перемене, перед парой, встретив в коридоре,
она говорила мне на ухо: Наташа, прозвенит
звонок, поднимись, пожалуйста, на второй
этаж в лаборантскую по физике и присмотри
за Лёвиком эти два часа! И это было так
здорово! Левик - маленький, худенький,
с тонюсенькими ручками и фарфоровым
личиком. Светлые кудряшки - завитушки
на лбу и васильковые глаза на пол лица,
на щеке тонкая прожилка... Чистый Ангел!
Звенел звонок, я заходила в лаборантскую
и радостно говорила: Ну, здравствуйте,
многоуважаемый Ландау Тян - Шанский!
Чем мы сегодня порадуем нашу славную
термоядерную физику, какие новые опыты
осуществим?! Я целовала его в прожилку
на щеке, он крепко обхватывал мою шею
своими ручками. Левушка был из тех детей,
которых, (как говорила моя бабушка), где
поставишь, там через сутки, двое и возьмёшь.
Спокойный, молчаливый, он мог часами
перекладывать штативы, ставить колбы
и пробирки в гнёзда, рассматривать что-то
невидимое под микроскопом. Он никогда
не кричал, не плакал, не бегал по лаборантской.
Не было случая, чтобы он что-то разбил, сломал,
испортил, рассыпал. Аккуратный, внимательный,
выдержанный. Иногда он отвлекался от "физики",
доставал свой толстенный альбом и фломастеры.
Начинал рисовать. Рисовал он красиво, но всегда
только горы! (почему? - не знаю). Я ему часто
говорила: Ну, Вы батенька, Лев Николаевич,
будете либо успешным физиком Ландау, либо
знаменитым исследователем Тян - Шанским!
Он смеялся и кивал головой!
Прошло время. Я окончила школу и первую
свою вышку. И посёлок скрылся из виду. Но
всё когда-то возвращается на круги своя. И
вот как-то выхожу из подъезда( у меня второй),
а у третьего стоит Сашенька. Я кинулась к ней.
Мы обнялись. Она мне сказала, что купили
в этом подъезде, на четвёртом этаже квартиру.
А сегодня иду с работы, а на площадке крутой
внедорожник останавливается и из него выходит
Лёвик! Я не удержалась! Подхожу! Здравствуйте
уважаемый Лев Николаевич! А мы знакомы?, -
улыбается. Да,... было дело! Мне так хочется
поцеловать его в тонкую прожилку на щеке.
Но передо мной высокий, худой, седоватый,
натянутый, как нерв, повзрослевший Лёвик.
Ну, и кем Вы стали? Ландау или всё таки
Тян - Шанским??! , спрашиваю я и улыбаюсь.
И ни тем, и ни другим. Жизнь внесла свои
коррективы. Я всего лишь успешный
коммерсант, - говорит он тоже с улыбкой.
И добавляет: А вы, Наташа, всё такая же,
красивая и добрая!