Мои друзья библиотеки (первая часть)
Так уж случилось, что я научился хорошо читать задолго до школы, когда мне было около трех с половиной лет. В нашей семье было весьма неплохое собрание детских книжек, которые я вскоре прочитал, став в результате завзятым книгочеем. Моим родителям пришлось просить детскую литературу у всех своих приятелей и знакомых, чтобы удовлетворить мою тягу к чтению. Читал я довольно быстро, поэтому никто из наших знакомых на нас не обижался, так как взятые «напрокат» книжки возвращались в целости и сохранности к их исконным владельцам буквально через пару дней. Но скоро такая «лафа» кончилась, поскольку число знакомых, обладавших детской литературой, было чрезвычайно небольшим, а сами запасы у них были весьма скудными. Поэтому перед моими родителями встал вопрос: где брать для меня такие книжки?
С самого начала войны и в послевоенное время мой папа работал в Наркомпросе (Народном комиссариате просвещения УзССР) одним из заместителей Наркома просвещения Муратходжаева. Наркомпрос размещался тогда в весьма известном в Ташкенте здании, стоявшем на углу Пушкинской и Первомайской улиц, в котором до Револиции располагалась знаменитая аптека Каплана. В этом очень солидном учреждении была прекрасная библиотека, но детских книг в ней не было. Однако, папа нашел выход из создавшегося положения.
Как оказалось, в данной библиотеке имелись чуть ли не все номера знаменитого дореволюционного жуонала «Нива». Папа стал приносить их поочередно домой, и был при этом уверен, что я не проявлю к ним никакого интереса. Но тут он серьезно ошибся: я пришел в состояние полного восторга, и стал читать эти журналы от корки до корки, с интересом разглядывая в деталях множество рисунков и фотографий, имевшихся на страницах данного издания. Так что знакомство с фондами этой потрясающей библиотеки вовсе не прошло для меня даром. Во-первых, я получил возможность читать интересные материалы в течение очень длительного времени. Во-вторых, я получил доступ к огромному объему информации о жизни России в дореволюционный период времени, к большому количеству очень хороших рассказов, опубликованных в этих журналах, а также к невероятно интересным фотографиям, отражавшим жизнь страны, включая фотографии членов императорской семьи, а также самых значительных и самых влиятельных людей государства российского, что вообще невозможно было увидеть где-либо еще в советское время. В-третьих, я обзавелся тогда очень большим объемом знаний, которые, при моей весьма неплохой памяти, сильно помогали мне в разных ситуациях в течение всей моей дальнейшей жизни. К тому же, именно эта библиотека вызвала у меня чувство огромного уважения к такого рода книгохранилищам и к людям, посвятившим свою жизнь профессии библиотекаря.
В 1949 году мой папа был переведен на работу в Институт истории компартии Узбекистана на должность заместителя директора этой организации. Директором данного института был в то время академик Академии наук УзССР Иван Кузьмич Додонов, известный советский историк, превосходный профессионал, большой интеллектуал, очень доброжелательный по своей натуре человек.
За ним был закреплен персональный автомобиль — трофейный «Опель-кадет», но он являлся большим демократом, поэтому предпочитал ездить на работу и с работы «как все советские люди» — на трамвае. В то время в народе было чрезвычайно популярно самое известное стихотворение Самуила Яковлевича Маршака «Вот какой рассеянный», хотя оно впервые было опубликовано гораздо раньше, еще в 1930 году, в котором рассказывалось о невероятно рассеянном человеке с улицы Бассейной.
Иван Кузьмич тоже был очень рассеянным человеком. Тогда еще не было туфель на микропористой или каучуковой подошве, все носили туфли с кожаными подметками, поэтому в дождливую погоду пользовались галошами. Точно так же поступал и он. Но, будучи рассеянным интеллигентным человеком, Иван Кузьмич всякий раз, перед тем как войти в вагон трамвая, снимал с туфель галоши, оставляя их на трамвайной остановке, в связи с чем его жене приходилось без конца покупать ему столь необходимые «мокроступы» (как тут не вспомнить знаменитый перл Аркадия Исааковича Райкина: «Маруся, а где мои новые галоши, которые мы купили незадолго перед старыми?»).
В данном институте, руководимом Иваном Кузьмичем Додоновым, была превосходная во всех отношениях библиотека, а душой этой библиотеки был библиотекарь Сушкин, который не только в полной мере обеспечивал научных сотрудников данной организации всеми необходимыми для их работы печатными материалами, но и, будучи хорошим знатоком русской, советской и зарубежной художественной литературы, сумел снабжать данную библиотеку отличной художественной литературой и замечательными книгами для детей сотрудников института. Иван Кузьмич, который,всемерно заботился о каждом из своих подчиненных, попросил Сушкина обслуживать в библиотеке не только самих сотрудников, но и членов их семей. После этого члены семей могли сами приходить в эту библиотеку, выбирать на ее полках по своему вкусу книги и забирать их домой. Я тоже приходил туда, просматривал стоящие на полках книги, и забирал домой на установленный срок приглянувшиеся мне экземпляры.
У Сушкина был безукоризненный вкус и отличное чутье на новинки художественной литературы, благодаря чему он отбирал в бибколлекторе только то, что было достойно внимания читателей. Именно благодаря ему и его библиотеке, я познакомился с творчеством всех знаменитых тогда Беляевых (Александра Романовича, Сергея Михайловича и Владимира Павловича), Игоря Евгеньевича Всеволожского, Лазаря Иосифовича Лагина, Николая Николаевича Шпанова, Льва Сергеевича Овалова (Шаповалова), Льва Романовича Шейнина и других. Из зарубежных авторов на меня тогда наибольшее впечатление произвели Шарль Де Костер и Франсуа Рабле, а также Герберт Уэллс (особенно его потрясающие рассказы).
С годами круг моих источников получения художественной литературы для чтения значительно расширился, и библиотеки очень сильно понадобились вновь только после того как в 1955 году я поступил учиться на Энергофак САзПИ (Среднеазиатского политехнического института в Ташкенте), но уже, конечно, в это время у меня возникла потребность в технической литературе.
Такая необходимость появлялась то и дело в связи с подготовкой к сдаче экзаменов и зачетов, а также для выполнения курсовых проектов. Большинство моих приятелей решали эту проблему легко и просто: они шли в Публичную библиотеку имени Алишера Навои и штудировали там необходимую для этого литературу (в данной библиотеке имелись все, или почти все, требующиеся для этого книги). Но я, к великому моему сожалению, не мог воспользоваться такой возможностью. И причиной этого, к огромному удивлению всех моих знакомых, была мертвая тишина в огромном зале данной библиотеки, в котором сидели посетители этого почтенного учреждения. Я мог высидеть в такой тишине относительно недолгое время, после чего переставал понимать читаемые мной тексты книг. Для нормальной работы мне нужен был шум вокруг меня. В этом шуме я чувствовал себя как рыба в воде. Мог читать нужные мне книги по несколько часов подряд, прекрасно понимая тексты и великолепно запоминая прочитанное. А началось все это вскоре после окончания войны, когда я начал учиться в школе.
Окончание во второй части.
Борис Пономарев