Глава первая. Таллин
Фирма, где работал Игорь Валентинович Ковалёв*, расширяя импорт музыкальных инструментов, решила выйти на европейский рынок, начав с бывших советских прибалтийских республик.
Таллинская фабрика роялей выпускала лучшие в СССР концертные и кабинетные рояли, поэтому начали с неё. Дело пошло. Музыкальные школы с удовольствием брали эти инструменты. К тому же партнёры подписали, подобно секретному протоколу «Молотова-Риббентропа», негласное соглашение, что с каждого проданного инструмента фабрика будет отстёгивать 5% налом для поощрения москвичей.
И вот однажды, замдиректора таллиннской фабрики господин Рауль Ахвен сообщил, что накопилась изрядная сумма этих отчислений, за которой надо приехать. Разговаривая с Игорем, он намекнул, что сотрудница фабрики Аве Русмяэ, которая оформляла поставки в Москву, имеет также ряд вопросов, которые хотела бы обсудить лично. Игоря это очень обрадовало, потому что ему очень хотелось увидеть эту молодую женщину, с которой он разговаривал по телефону. Как Аве выглядит, он не знал, потому что слышал только её чуть, как ему казалось, грубоватый для женщины голос, который было не сравнить с божественным голосом Ирины Валентиновны, дочери их главного бухгалтера. К сожалению, с Ирой их роман прервался не по его желанию, а по её хотению. Поэтому с огромным удовольствием Игорь вместе с генеральным директором Кузнецовым через два дня садились в скорый поезд «Москва-Таллинн».
В 1992 году визы в Эстонию можно было легко получить в посольстве республики. Тогда не было никаких навороченных наклеек в паспортах, а просто синий штамп, дающий право въехать в Esti Vabaarik, так на эстонском языке называлась эта, теперь независимая страна. С железнодорожными билетами также не было проблем. Народ, задушенный реформами Гайдара, сильно обнищал, и не ездил в Прибалтику. К тому же у большинства населения не было загранпаспортов.
Поезд уходил вечером, и прибывал в Таллинн на следующий день после обеда. Что делают в поездах, даже отправляясь за границу? Пьют. Хотя, конечно, поначалу «дорогие россияне», как называл свой народ пьяница-Ельцин, эту бывшую республику заграницей не считали. Но, когда она показала зубы, отстаивая свой суверенитет, зауважали. Признание независимости вылилось в санкциях против товаров, выпускаемых там, и увеличению таможенных пошлин. В частности по музыкальным инструментам, где пошлина для всех составляла 5%, для Эстонии была поднята до 15%. Но всё равно это было дешевле немецких и чешских инструментов, и удачно укладывалось в формулу «цена-качество».
Скорый поезд тронулся, и Игорь тут же достал бутылку «Лимонной» и предложил генеральному директору Ивану Александровичу выпить за успешные переговоры с эстонцами. Появилась разнообразная зАкусь, благо в это время магазины радовали глаз невиданным в СССР разнообразием, но по высоким ценам, которые не все могли себе позволить. Но они-то могли: фирма процветала, и денежный поток не усыхал.
Водка была выпита, Игорь предложил ещё, но «Иван», как сотрудники называли между собой директора, сказал, что «бУдя», и завалился спать. Игорь вышел в тамбур покурить, а затем залез на свою верхнюю полку, но заснуть не мог. Он очень плохо спал в поездах, поэтому железную дорогу не любил из-за антисанитарии в туалетах, простаиванию в очередях, чтобы умыться и прочими неприятными моментами.
Он начал представлять себе эту эстонку Аве. «Наверно она белокурая, - думалась ему. – Заведу с ней маленькую интрижку в отместку дочке бухгалтера». Под утро он всё-таки заснул. Ему приснилось, что он с Аве, и она нежно положила ему руку на плечо и почему-то тихонько толкает его. Он проснулся. Поезд стоял, а над ним наклонился Иван, который будил его, толкая в плечо.
-Ты так крепко спал, - ухмыльнулся он, - Вставай. Мы в Нарве, сейчас пойдут пограничники и таможенники.
Игорь вскочил. Его джинсы оттопыривались спереди. Он повернулся боком, пытаясь сбить утреннюю эрекцию, вызванную желанием посетить туалет. Хорошо, что в купе кроме них никого не было.
Иван, угадав его мысли, ехидно, сказал:
- Сортиры–то уже закрыты. Возьми пустую бутылку из-под водяры, если невмоготу.
«Вот гад», - подумал Игорь, но бутылку всё же взял и вышел в коридор.
Подбежав к служебному купе, плачущим голосом обратился к проводнице:
-Спасите, мадам, а то обос…
Он недоговорил, как здоровенная русская тётка, буркнула:
-Один бакс.
-Конечно, - не задумаваясь ответил пассажир и полез в карман.
-Потом, - тётка открыла сортир и добавила, - только быстрей, а то чухонцы нас оштрафуют…
«Причём тут чухонцы, - подумал Игорь, возвращаясь из туалета, - мы же на нашей территории Нарвы. Да и эстонцы совсем не чухонцы. Это финнов так называли». Он отдал доллар проводнице.
-Давай быстрей в купе, - прошептала она, забирая деньги, - сейчас наши погрАнцы с таможней пойдут. Я вам там положила декларации. Заполняйте.
Игорь вернулся и занял противоположную нижнюю полку напротив директора, благо в купе были только они. Иван смотрел в окно. Он свою декларацию заполнил. Игорь достал ручку и начал оформлять свою.
-Всё нормально? – спросил Иван.
-Да, - кивнул головой Игорь.
Вошёл солдат-пограничник и внимательно на них посмотрел, а затем почему-то полез наверх. Достав маленькую отвёртку, стал отвинчивать жестяную крышку потолка. Игорь с Иваном с интересом смотрели на его действия. Он сунул руку вглубь потолка и… вытащил блок импортных сигарет.
-Ваши? – спросил пограничник.
Пассажиры отрицательно покачали головой. Он спустился вниз и крикнул в коридор: «Товарищ лейтенант, сюда. Контрабанда».
Вбежал молоденький офицерик. Увидев сигареты, также спросил:
-Ваши?
- Нет, - ответил Иван.
-А чьи? – не унимался лейтенант.
-Почём мы знаем, - отрезал Иван. – Мы такие не курим.
-Предъявите паспорта! – скомандовал офицер.
Иван и Игорь протянули документы.
-Цель поездки в недружественную нам Эстонию? – как на допросе спросил он, сличая фотографии с оригиналами.
-Туризм, - опередил Игорь директора. – Едем смотреть достопримечательности Тал-лин-на. Название города он произнёс с акцентом, как у телеведущего Урмаса Отта.
-Не-хер там смотреть, - буркнул офицерик, поставил печати и вернул паспорта.
-Почему ты не сказал, что в командировку? – начал Иван, когда военные ушли, видимо недовольный, что подчинённый его опередил в разговоре. Иван позиционировал себя крутым бизнесменом, и любил подчёркивать в беседах, что он – генеральный директор. И здесь он бы тоже распинался, что это деловая поездка. Знакомство с бизнес-партнёрами…
-Дык начнут спрашивать. Куды? Зачем? А так – «руссо туристо». И пошли они на-х!
В проёме двери появился таможенник в чёрной форме.
-Запрещённых к провозу вещей нет? – задал он вопрос, забрал декларации и пошёл дальше.
Через некоторое время поезд тронулся и остановился на эстонской территории вокзала.
Пришёл эстонский офицер-пограничник и почти не глядя «штампанул» паспорта. По коридору прошли двое таможенников, но не заглянули к ним.
Наконец поезд тронулся. Появилась проводница с подносом, на котором стояли стаканы с чаем в подстаканниках.
-Желаете? – спросила тётка.
Пассажиры желали.
Через несколько часов поезд въезжал на перрон таллинского вокзала. Выходивших пассажиров было немного, поэтому Иван с Игорем спокойно и не торопясь вышли из вагона. Там их поджидал замдиректора фабрики роялей Рауль Ахвен.
- Здрав-ствуйте, - с характерным эстонским акцентом проговорил он и поздоровался с каждым за руку. – Как доех-хали?
-Спасибо, хорошо, - ответил директор, опасаясь, что подчинённый опять его опередит.
«Да я буду нем как печка, - подумал Игорь, - отвечу только, если конкретно обратятся ко мне».
-Давайте ваши сумки, - Рауль взял багаж Ивана и посмотрел на Игоря.
-Да ничего, - улыбнулся Игорь, - я сам. Моя сумка маленькая и лёгкая.
-Машина на стоянке, - продолжил Ахвен, - эт-то недалеко.
Они пошли через дорогу к скверу. У Рауля была красная «копейка» - «Жигули» первой модели.
-Я скоро куплю ин-но-марку, - сказал он, вероятно опережая вопрос, почему у него такая тачка, - хочу «Фольксваген».
У него получилось почти как в фильме «Мимино»: «Ларису Ивановну хочу».
На «торпеде» стоял, прислонённый к лобовому стеклу, листок с красно-синей таблицей.
-Что это? – спросил Иван.
-Время стоянки, - Рауль завёл двигатель. – Такие таблицы можно купить на неделю, на месяц. Ставишь время, пока не израсходуешь денежный лимит.
-А если не будешь отмечать? – опять спросил Иван.
-Ход-дит проверка, - Рауль лихо тронулся с места. – Если замет-тят несоответствие врем-мени, то наложат большой штраф. Но эстонцы законнопослушны. Редко, кто нарушает. Никто не хочет платить штраф.
Они выехали на проспект. Машин было много, но иномарок раз-два и обчёлся.
«Скоро я увижу Аве, - размечтался Игорь, предвкушая удовольствие. – Я уверен, что она симпатичная девушка».
-Заедем в ресторан покуш-шать, - сказал Рауль. – Вы не прот-тив?
Приезжие промолчали, а молчание означает знак согласия.
«Аве придётся подождать», - подумал Игорь.
Рауль остановил машину около гостиницы «Виру», самого высокого здания в городе в 1992 году.
-Там хороший ресторан. И с высоты открывается прекрасный вид на Тал-линн - пояснил он, выключая мотор.- Сумки пусть останутся в машине.
Он заблокировал руль противоугонным устройством, а затем нажал на рычажок, чтобы открыть капот.
Обнажив внутренности «жигулёнка», он отсоединил аккумулятор от электроцепи автомобиля при помощи специального рубильника. Пассажиры с интересом наблюдали за его манипуляциями.
- Старые машины угоняют, чтобы продать дёшево, - пояснил он, закрывая крышку капота. – У меня нет сигнализации, но это надёжно. Воры, вскрыв машину, не смогут её завести. Пока они поймут в чём дело и разблокируют руль, пройдёт много времени, и кто-нибудь вызовет полицию.
- У вас не милиция? – спросил Иван.
- Нет, у нас полиция, - ответил Рауль и повёл нас в ресторан.
В ресторане он выбрал место у окна, чтобы приезжие могли хорошенько рассмотреть старинный город, который не испортила даже советская власть за 45 лет своего владычества.
Подошёл официант, чтобы принять заказ.
-Я думаю, что вы не против, выпить прекрасного датского пива? – спросил он. – Я заказал «Хайнекен» разных сортов. От крепкого до очень крепкого. Немножко закуски и горячее блюдо. Себе я взял только кофе с пирожным и «кОку», потому что завтракал.
-А где можно помыть руки? – спросил Игорь.
-Выйти из зала и налево.
-Иван Саныч, вы пойдёте? – спросил Ковалёв у директора.
Тот отрицательно покачал головой.
Когда Игорь вернулся, официант ужЕ принёс закуски и напитки. «Хайнекен» был в маленьких пузатеньких бутылочках объёмом 0,3 литра. Авен разлил москвичам пиво, а себе «колу» в пузатенькие бокалы.
Пиво действительно было очень крепкое, так что Игорь, выпив свой бокал, через пару минут почувствовал опьянение. Ему сделалось так приятно и хорошо, что захотелось сделать, что-нибудь приятное и хорошее даже для ненавистного Ивана. Но тот ел, уткнувшись в тарелку. Игорь последовал его примеру. Авен разлил вторую порцию пива и предложил выпить за сотрудничество.
- Курить здесь можно? – спросил Игорь у Рауля.
- Да, конечно. Раз стоят пепельницы, то можно.
Мужчины закурили. Игорь бросил взгляд в окно, на город. Одно место ему показалось очень знакомым. С большой высоты можно было хорошо рассмотреть то, что его заинтересовало.
-А знаешь Рауль, - обратился он к Ахвену, - что скрыто вот затем высоким, мощным забором?
-Что? – улыбнулся Рауль.
-Там раньше была таллиннская военно-морская база, куда отец меня водил, когда брал на корабль. Мне было 5 лет, но я всё помню, как будто это было вчера. Папаня был капитан-лейтенант медицинской службы и ходил в море на минном тральщике.
- Правильно, - согласился эстонец, - а сейчас там грузовой морской порт.
- Я и не знал, что у тебя отец был военным, - удивился Иван.
-Мы жили в Таллине на улице Луйзе, - объявил Игорь, никак не реагируя на реплику директора. - Там был дом офицерского плавсостава.
Рауль Ахвен улыбался и кивал головой, как бы одобряя слова гостя.
-Кстати, - сказал он, - ваша гостиница на улице Луйзе, так что мы сможем сходить и взглянуть на твой дом.
Но тут официант принёс жаркОе и гости опять принялись за еду.
Когда завтрак закончился, Иван пошёл в туалет, а Рауль стал расплачиваться с официантом.
- Рауль, - обратился к нему Игорь, – а мы сегодня увидим Авэ? Мне очень хочется с ней встретиться.
-Конечно. Она тоже хочет этого, ведь вы разговаривали с ней только по телефону.
-А она как, ничего?
Рауль поднял вверх большие пальцы обеих рук. Игорь хотел ещё что-то спросить, но тут вернулся Иван, а при нём не хотелось говорить на эту тему. Они встали и пошли на выход.
Через минут десять они подъехали к зданию с железными воротами.
-Прошу, господа, - сказал Рауль. - Тал-лин-нская фабрика роялей, выпускавшая в СССР лучшие концертные рояли.
-Это точно, - подтвердил Иван, вылезая из машины. – Я как главный инженер Росмузпрома, направлял к вам специалистов перенимать опыт.
Игорь промолчал, потому что он тогда работал в Министерстве культуры СССР и прямого отношения к музыкальным инструментам не имел, а был только несколько раз на презентации азиатских фирм, где была японская «Ямаха» и южно-корейский «Кавай». И там ему больше всего понравились фирменные настенные календари, которые давались в качестве подарков, и фуршет, на котором можно было выпить немерено настоящего «вискаря» и покурить американских сигарет.
Пройдя мимо вахтёра, которому Рауль только кивнул, а Игорь решил выпендриться и сказал по-эстонски: «tere».
- Tere, - ответил тот и улыбнулся.
Рауль улыбнулся и задал вопрос:
- Много слов знаешь?
-Мало.
Иван шёл молча и ничему не удивлялся.
А перед Игорем пронеслись воспоминания тридцатилетней давности, когда он был в пионерском лагере «Восток» от завода имени Лихачёва. Через две недели пребывания, на утренней пионерской линейке начальник лагеря объявил, что после обеда к ним в гости на несколько дней приедут пионеры из Эстонии.
-Они отдыхают в пионерском лагере под Таллином, - торжественно восклицал седовласый начальник. – Пионеры показали себя с образцовой стороны во время отдыха и были выбраны для приезда к нам.
Начальник сделал паузу, а затем продолжил:
- Мы также отберём лучших пионеров нашего «Востока», и они поедут на три дня в Эстонию. Старайтесь. Будьте лучшими.
Для пионеров его отряда, детей рабочих автозавода, Эстония представлялась чуть ли не заграницей.
- А где эта Эстония, - спросил Игоря после линейки худенький паренёк с пролетарской фамилией Слесарев, – близко от Финляндии? У меня дед в финскую войну воевал и пришёл без ноги. Я этих финнов очень не люблю.
Игорю пришлось объяснить товарищу, что Эстонская ССР входит в большой СССР, чем немало его удивил.
Перспектива поехать в Таллин, откуда он приехал 4 года назад, вдохновила его. Он даже помнил десяток обиходных слов и выражений.
Игорю сейчас это представлялось очень смешным, но то время он подумал, а вдруг выберут его. Правда, начальник лагеря не сказал о критериях отбора, но тогда он не обратил на это внимание.
Какого же было его разочарование, когда после завтрака он случайно услышал разговор своих вожатых, отошедших к забору покурить, где за «большим» кустом он справлял «малую» нужду, и они его не видели.
-Зачем он всех вводит в заблуждение, - сказал Боря Уланов, токарь-универсал, своему коллеге Мише Лаврику – инженеру прессового корпуса, с сыном которого Игорь сразу подружился.
-Я ничего не знаю, - ответил Лаврик. - А что такое?
-Известно, что поедут все детки и внуки лагерного начальства.
-Да и хер с ними, - сплюнул Лаврик. – А откуда ты знаешь?
- От верблюда, Миша. От верблюда.
-Можешь не говорить, - обидчиво ответил собеседник.
-Да, не могу сказать, Миша. Но это точно.
Тогда Игорь понял, что его мечты несбыточны, а начальник лагеря – последняя сволочь. «Да и хер с ними», - повторил он про себя слова вожатого.
После дневного сна и полдника он играл в настольный теннис. Надо сказать, что в своём отряде в пинг-понге он был лучше всех, обыгрывая даже вожатых. «Высадив» очередного партнёра, Игорь увидел, что их вожатая Оксана, которая была приставлена к «женскому» составу отряда, шла по аллее к корпусу, где они проживали, с девочкой. Когда они подошли к теннисному столу, Оксана сказала:
- Это Луулле Суви, которая приехала к нам из Эстонии по обмену. Ей, как и вам, 11 лет. Она будет жить эти дни с нашими девочками. Но она почти не говорит по-русски.
Девочка была худенькой голубоглазой блондинкой.
- Tere, Luu, - машинально сказал Игорь, произвольно сократив имя.
- Tere, - удивилась девчушка, никак не ожидавшая, что здесь кто-то может поздороваться на её родном языке. – Teie nimi on poiss?
И тут Игорь понял, что его идея, заговорить с эстонкой по-эстонски, на грани провала, и он может «потерять лицо» - опозорится. Ведь слов он знал очень мало. Не надо было вылезать. Что она спросила? От испуга он вспомнил, что poiss – это мальчик. Когда он лежал в больнице в Таллине, нянечка-эстонка так обращалась к мальчикам. А вот что такое «nimi»? По-английски «name» - имя. Ура!
- Игорь Ковалёв, - гордо ответил он.
Худышка улыбнулась. Она ещё хотела что-то спросить, но Оксана опередила её:
- Ковалёв, ты что, знаешь эстонский?
-Какие-то слова немножко помню, потому что жил в Таллине.
Он увидел, что его авторитет вырос в глазах вожатой.
-Скажи ей что-нибудь приятное, - приказала Оксана.
Игорь начал в уме составлять фразу из известных ему слов: «ты», «девочка»… Набравшись смелости выпалил:
- Sa oled ilus tudruk.
После этой фразы девочка внезапно сильно покраснела, что хорошо заметно у светловолосых.
Все обратили на это внимание, а Оксана закричала:
-Ты ей сказал что-то обидное. А может ругательное. Уж не эстонским ли матом?
-У эстонцев русский мат, - ответил пионер. – С ней всё хорошо, посмотри.
Девочка улыбалась.
-Так, что ты ей сказал? – опять спросила вожатая.
- Я сказал, что она красивая…
- Ладно, мы пойдём, - Оксана взяла Лууле за руку, - я её искупаю в ванне с дороги. Ты можешь ей это сказать?
-Да нет, конечно.
-Ну тогда скажи «до свидания».
-Хорошо. Ma armastan sind.
После этих слов эстонская гостья засмеялась, и они ушли.
-Кому ты признался в любви? – удивлённо спросил Рауль.
Оказалось, что Игорь, погрузившись в грёзы воспоминаний, произнёс эту фразу вслух.
-Я скажу это Аве, – отшутился он. – Готовлюсь.
Они оба рассмеялись.
*Герой моего рассказа «Любви все возрасты…»
(Продолжение следует)