Для того, чтобы провести жесткий эксперимент над собой, нужны веские, очень веские, причины. У меня такие причины были: диагноз, маленькие дети и огромное желание жить. Первые семь месяцев наблюдения у районного онколога показали, что ему плевать, какие у тебя планы на будущее: опухоль увеличилась в несколько раз, а он сохранял за собой статус наблюдателя. В очередной раз оказавшись в его кабинете, я устроилась поудобнее и сказала, что без направления в онкодиспансер отсюда не уйду. Впервые соизволил послать меня на обследование. В четвертой городской врач отчитала меня за то, что я не встала на учет своевременно и не начала лечение полгода назад. Три дня я честно выполняла все назначения, то есть пила прописанный комплекс лекарств. Потихоньку впадала в состояние сомнамбулы. Не помните, что это такое? Расстройство, при котором люди совершают какие-либо действия, находясь при этом в состоянии сна. Если обо мне, то это состояние между сном и бодрствованием. Мозги включила, выбросила все препараты: если пришла в точку невозврата, так проживу оставшуюся жизнь рядом со своими мальчишками так, чтобы они маму помнили, а не замороженную рыбу.
И обложилась литературой: Де Вриз, Шелтон, Поль Брег, Николаев, Малахов. Прошла курс микробиотики у Семеновой. Изучила все, что оказалось в доступе. Уверовала в голодание, в абсолютное голодание, то есть полный отказ от пищи. Почистила организм. И начала голодать: декабрь – неделя, январь – неделя, февраль – неделя, март – две недели, апрель – неделя, май – две недели, июнь – две недели, июль – три недели. Дальше снова по неделе. Плюс еженедельные 36 часов. За год проголодала 127 дней. И медитация. Ежеутренняя медитация. Что больше помогло, не знаю, но когда приехала к врачу и она убедилась, что опухоли нет, то не поверила, устроила мне допрос с пристрастием. Я отчиталась и … расправила крылья: мир вновь открылся всеми своими гранями, заиграл всеми красками. Я ехала домой и ликовала: я справилась, я не отдам сыновей чужой тете. Жить захочешь, своих мальчишек сама поднимать – и не на такое пойдешь.
Через два года другой диагноз, но снова онкология. Даже не вздрогнула, попросила у врача два месяца. С учета сняли через три.
Еще через два года третий диагноз, снова онкология. Сказала врачам до свидания, пошла по проторенной дорожке. Но на этот раз ужесточила условия, вошла в голод по методике минского медицинского института, то есть решилась на сухое голодание. Что это такое? Абсолютное ограничение от пищи и воды. Это голодание начало практиковаться с 1990 года.
Первые два дня штормило. На третьи сутки наступил кетоацидотический криз и стало легче. Не правы те, кто говорят, что в первые же дни наступает обезвоживание. Жиры начинают расщепляться и организм выводит не более 1 литра эндогенной воды. Пять дней я летала, голова работала, как часики. Может, потому что я не соблюдала все требования (ну, не могу я без душа утром и вечером, не могу не почистить зубы, а это нарушение методики). На шестой день начались сложности. Голову начало кружить, слабость разлилась по всему телу, сознание начало выпадать все чаще. Вернула воду, каждые полчаса два-три глотка. К концу седьмого дня состояние стабилизировалось.
Голод – единственное средство, которое может избавить человека от всех проблем с физическим телом. Все детство и лет до 25 несколько раз в год пневмония. Голод восстановил легкие.
Щитовидка. Направление на операцию. Отказалась. Восстановила голодом.
Институт травматологии. Направление на снимки. Диагноз: разрыв менисков, киста Беккера. Грозит три операции. Спрашиваю профессора, откуда порванные мениски? Его ответ меня порадовал:
- Думаю, спортивная травма.
-Доктор, а каким видом спорта я занимаюсь, что порвала мениски?
Понимаете, утром я иду в гараж, сажусь в машину, еду на работу, заезжаю в парковку, поднимаюсь на этаж, веду уроки. Вечером всё в обратном порядке. Всё, мой спорт закончился.
Врач пожал плечами.
От операции отказалась. Голод, медитация. Превозмогала боль, не пила лекарств, вела уроки по 16 часов, водила машину. Снова на снимки. Мениски срастила, от кисты избавилась.
Как? Тем же способом. Во время голодания организм не тратит энергию на перерабатывание пищи, решает внутренние проблемы. Теперь я не боюсь заболеть. И помогла уже выйти из ситуации «пан – или пропал» многим людям. Просто делилась своим опытом и говорила:
- С верой или без веры, попробуйте: вам уже нечего терять. А шанс выжить есть до последнего вздоха.
Снимки храню, как доказательство того, что мы все Боги, только забыли об этом.