(рисунок из интернета)
Иногда так ярко полыхнёт... любовь –
Что сгорает всё, даже – жизнь.
Была ль любовь обречена?...
Скорее, просто так сложилось -
На взлёте вспыхнула она
И, лишь блеснув, во мраке скрылась...
Параолимпиада 2021 года в Токио, где российские ребята-
инвалиды показали себя достойно, несмотря на все унижения –
без флага и гимна страны, под жесточайшим допингконтролем –
всколыхнула воспоминания из не такого уж далёкого прошлого. И
появился рассказ о любви, на основе реальных событий.
В конце перестройки, перед развалом СССР в 1991 году,
пришлось поучаствовать в создании общества инвалидов в
шахтёрском городе. Так получилось, что познакомился с
молодыми, получившими серьёзные увечья, людьми, которые не
отчаялись и захотели вытащить себя и себе подобных из
замкнутого пространства стен, потолка, дверей и оконных
занавесок. И возникло желание – помочь этим сподвижникам.
Основание имелись: автомобиль (очень нужная вещь, для
перевозки ”людей с ограниченными возможностями”); наличие
свободного времени, нежданно свалившегося по причине
“перестроечного” развала всего и вся.
Были они, ребята и девушки, в основном, с шейно-
позвоночными травмами. Получили их при разных обстоятельствах:
в шахте, в спорте, в автомобильной аварии, просто в быту...
***
Лето будто улавливало неоднозначные перемены в стране: то
палило солнце, то резвились дожди с грозами, а то и
устанавливался штиль и тишина, при которых ароматы лета,
птичьи напевы, да и мерный городской шум - глубже будоражат и
волнуют любую душу, тем более оживающую на фоне перенесённых
страданий, телесных и душевных.
После успешного собрания, с повесткой - организация
общества инвалидов, ребята-активисты решили отметить удачу
на природе, на берегу городского “моря” - так в народе
именовали водоём, расположенный на южной окраине города-
трудяги.
Довольно широкий ставок тянулся километра на два. С одной
стороны берег был ухоженным: песчаные пляжи, павильоны,
киоски. К этому благоденствию подступала густая рощица, в
основном, из акаций и дубов. Понятное дело, летом, даже
вечером, здесь отдыхающих было в достатке.
С другой стороны – пологий травянистый склон, переходящий
в камыши с лягушками и утками. Тут, в проплешинах, ютились
одинокие рыбаки с удочками; иногда загорали на травке редкие
“отшельники”, и, в целом, было тихо и малолюдно.
Сюда и приехали “общественники”, дабы чувствовать себя
раскованно и праздный народ не будоражить инвалидными
колясками, костылям и, естественно, своим “нестандартным”
видом.
Приехали на нескольких машинах отечественных марок, с
преобладанием неприхотливых “Запорожцев”. Коляски помещали в
собранном виде на крышах - верхних багажниках, издали придавая
автомобилям некий туристический налёт – так едут с багажом на
моря.
У наиболее “несамостоятельных” были сопровождающие:
родитель, брат, сестра и просто знакомый - чтобы помогать
подопечному выбраться из машины, усесться на коляску и в
других действиях, которые обычный человек проделает сам не
задумываясь.
Как водится, с собой прихватили еду, мясцо для шашлыка,
дровишки для костра, напитки утоляющие, вроде сладких
“шипучек” и бодрящие, в виде шампанского, вина и водки на
любителя.
Расположились под двумя старыми, но ещё крепенькими
яблонями, неизвестно откуда взявшимися в этом нежилом месте.
Нижние ветви деревьев торчали редкими сучками, а вверху
образовались своеобразные кроны, которые создавали природный
навес, укрывающий, в частности, от солнца. А оно ещё
баловалось лучами, клонясь к западу, окрашивая редкие облака в
яркую красноту.
Вскоре исходил парком мангал с аппетитно пахнущими
шашлыками. Потрескивал язычками пламени и дурманил дымком
костёр, вокруг которого расположились колясочники а, на
табуретках – “ходячие”, те, кто передвигался с помощью
костылей и тростей. Помощники, среди которых был и я,
суетились вокруг костра с посудой, готовкой и помогали ребятам
обустраиваться.
Эта девушка, Вера, привлекла моё внимание ещё на
собрании. Было ей лет восемнадцать, и выглядела она как
куколка! Лакированная причёска, макияж с удлинёнными
ресницами, нежный кремовый цвет лица – ну, просто Барби!
Правда, кофточка с длинными рукавами смотрелась несколько
странновато в летнюю пору. А ножки в джинсах с кроссовками
умостились в коляске даже органично.
Всё это я отметил уже потом, а вначале выделил глаза и
выражение лица. Цвет её глаз я так и не установил: то мелькала
зелень, чередующая с радужными цветами; то глубинная синь,
цвета неба после ухода дождя. И, главное, лился из её глаз
свет грусти, которая бывает обычно у людей бывалых, много
переживших и повидавших.
А выражение лица оставалось с налётом вины, переходящей в
стеснительность. Откуда такое?... Позднее стало понятно – из-
за осознания своей неполноценности...
В отличие от остальных, Вера всё проделывала молча: на
вопросы устало улыбалась, кивала при ответах, чуть поднимала
руку при голосованиях.
Сопровождала девушку её мама, в простеньком платье седая
женщина с печатью озабоченности на лице, на котором если и
мелькала улыбка, то какая-то вымученная.
Лидер общества - Наташа, худенькая, энергичная девушка.
После травмы позвоночника, ходила с двумя палочками, волоча
ноги. Страшная оптимистка, ко всем и всему относилась
благожелательно, с неизменной светлой улыбкой.
Да, каждый из собравшихся был чем-то примечателен. А
объединяло их всех неуёмное желание вырваться из оков
одиночества. Общаться и реализоваться как-то, несмотря на свои
физические изъяны.
Дозревали шашлыки, Наташа начала произносить тост, и мы,
помощники, принялись разносить ребятам шоколадки и разовые
стаканчики с шампанским.
Вера оказалась первой на моём пути, и я протянул её
кусочек шоколадки... На что она глянула на меня грустными,
широко открытыми глазами и отрицательно покачала головой. Я
сразу сориентировался и протянул стаканчик. Она виновато
вздохнула и показала рукой в сторону рта... Тут только я
мельком рассмотрел её ладонь и пальчики – они были скрючены и,
очевидно, не разжимались...
“Она же шейница - с травмой шеи!” – мелькнуло в голове и
сжалось в груди. У таких не только ноги, но и руки,
практически, не действовали: разве чуть сжимались в локтях, с
трудом поднимались в плечах, а пальцы рук лишь слегка
шевелились...
Замялся я всего на миг - тут же аккуратно поднёс
стаканчик к губам девушки и напоил её. Потом покормил
шоколадом. Улыбался ей ободряюще, а у самого глаза заблестели,
и сердце кольнуло - такая красавица!...
Кушая шоколад, Вера кивнула мне в знак благодарности, я
пожал её согнутые пальчики, которые полностью уместились в
моей ладони, и отошёл, намереваясь далее выполнять обязанности
официанта.
А к Вере подъехал на коляске Саша Шевчук, крепкий парняга
в футболке, бывший шахтёр, сейчас инвалид-спинальник (травма
позвоночника). Он что-то сказал девушке, она, слабо улыбаясь,
согласно кивнула. Парень из боковых карманов коляски вытащил,
поочерёдно, бутылку вина, стаканчики, конфеты. Всё это
разложил на коленях и принялся ухаживать за девушкой. В
дальнейшем, уже не отходил – вернее, не отъезжал от неё: и
кормил, и поил, и что-то весёлое рассказывал.
Вскоре звучала музыка, и парочка что-то энергично
обсуждала, наслаждаясь кусочками шашлыка; слышался и смех.
Оказалось у Веры приятный голосок, и не такая она замкнутая и
молчаливая.
Мама Веры стояла в сторонке, украдкой вытирала уголки
глаз платочком и, в присущей только матерям манере, сжимала
губы...
Так и зарождалась эта, очень трогательная, но, в общем-
то, обычная земная любовь, разве что у не совсем обычных
влюблённых.
По мере того, как формировалось “общество” и решались
проблемы, в основном, бюрократические – например, утверждение
в исполкоме устава – мы встречались всё чаще.
Подступала осень, поэтому собирались – правда, в узком
кругу – у кого-нибудь на квартире, например, у Гены, тоже
шейника, бывшего спортсмена. Трёхкомнатная квартира у парня -
где он жил с родителями – была идеально приспособлена для
инвалида на коляске: комнаты без дверей, широкая ванная с
туалетом и со всякими помощницами-ручками. Да и у подъезда
дома был неплохой (что редкость) пандус с перилами.
Саша с Верой - всегда рядом. Их влюблённость действовала
на каждого по-своему. Кто-то скрывал за улыбкой некую, думаю,
светлую зависть. Другие, клонили головы с задумчивым взглядом,
вспоминая что-то своё, незабытое. А третьи, в том числе и я,
радовались и просто любовались этой парой, не задумываясь ни о
чём, поскольку смотрелись они замечательно!
Девушка опускала голову на плечо парня и светилась не
только глазами, а казалось, каждой частичкой своего нежного
лица: бровками, носиком и, конечно же, губами.
Сашка же чувствовал себя настоящим мужиком! У его крепкой
шеи и крутых плеч, Вера смотрелась цветочком, припавшим к
мощному тополю. Под музыку они даже пытались выделывать
своеобразные танцевальные па: Саша усаживал Веру на колени и
вертел ею и коляской в такт музыке! Мы аплодисментами
поддерживали усилия парочки и бурно радовались виду сияющей
счастьем девушки.
Парень наловчился ухаживать за своей пассией сполна. Даже
купал её в ванне! Да, у него были крепкие руки, и он легко
раздевал девушку, вынимал её из коляски и опускал в ванную как
ребёнка. Естественно, такое Сашка рассказывал не каждому...
Чаще они стали оставаться у кого-нибудь с ночёвкой. Уже
поговаривали, что пара собирается официально оформить свои
отношения. Обсуждали потихоньку варианты обустройства свадьбы.
Такие слухи лично у меня вызывали тёплые, волнительные
мысли. Да и все радовались за них, за их любовь - божью
благодать, снизошедшую на ребят, как возмещение за
перенесённые беды и боли.
Мне нравилось исподволь наблюдать за влюблёнными, когда
они вдвоём, пока остальные дискутировали и спорили о делах
приземлённых, ворковали у окна. Саша обнимал хрупкое тело
девушки и просто исходил нежностью. А она льнула к нему,
словно стараясь прирасти частичкой к его сильному телу. От них
исходили магические лучи счастья, и той любви, которая может
появиться именно у таких людей, молодых, ранимых, обделённых
физически, и потому – особенных в своих чувствах.
Костёр любви разгорался и, казалось, шёл к своему
логическому этапу... И вдруг!
В тот день меня послали привезти Сашу на очередные
посиделки. Вера уже ждала парня, привычно умостившись у окна и
поглядывая в его посеревший проём.
Погода стояла осенняя: поддувал настырный ветерок с
севера, срывая с деревьев желтизну и устилая ею газоны и
тротуары. Неприветливые тучки настырно закрывали солнце и
окропляли город холодной влагой.
Однако настроение витало приподнятое, поскольку в деле
организации общества взяли важный рубеж – наконец-то исполком
принял и утвердил устав! То, о чём мечтали, стало обретать
реальные очертания. Впереди маячили грандиозные планы и
перспективы!
Дверь, как это бывало всегда, открыла мама Саши, Анна
Ивановна – массивная, строгая женщина в очках, учитель
математики в гимназии. Где делся отец парня, я деликатно не
спрашивал.
Вид у Анны Ивановны всегда был официозный и строгий, но
сегодня к этому добавились сурово сжатые губы и уж очень
пронзительный взгляд. Меня она не пригласила в прихожую, и
сама вышла из квартиры, на этаж, прикрыв за собой дверь.
Поправила очки, чуть откашлялась и сказала, как отрезала:
- Саша никуда не поедет!
- Заболел? – встревожился я.
- Можно сказать и так...
Дальше она заговорила, вначале несколько неуверенно, а
затем всё более энергично, даже быстро, будто боясь, что её
перебьют.
- Эта Вера... Саша... Я понимаю, что тут влюблённость и
всё такое, но и меня нужно понять!
Голос женщины стал крепчать, а глаза ушли в сторону:
- Сейчас у меня один инвалид на руках – а потом будет
два! А если дети пойдут?... Кто будет возиться, ухаживать,
нянчить? Обмывать и стирать? Пока ещё эти отношения в
начальном состоянии и не зашли далеко – я настаиваю на их
прекращении. Поэтому и сегодня, и завтра, и когда-либо Саша не
будет встречаться с Верой!
Я стоял как дождём прибитый, с трудом улавливая смысл
сказанных слов, пытаясь что-то вставить:
- Но у них настоящая...
- Вы меня услышали! И не третируйте меня и моего сына. У
него есть, чем заниматься и с кем дружить. Всё, до свидания.
Так и передайте остальным...
Она развернулась, резко открыла дверь и скрылась в
глубине квартиры как-то мгновенно. А я только хлопал глазами
перед дверью, облизывал высохшие губы и вытирал вспотевший лоб
– ситуация слабо укладывалась в голове и душе. Что называется
– гром среди ясного неба!
Ну а “народ”, выслушав меня – а я рассказал только суть,
сгладив “углы” - конечно, возмутился, причём, очень горячо!
Бедная Вера будто окаменела: губы сжались до черноты; глаза
заблестели поволокой. Её ущербные пальчики стали подрагивать,
а остренькие плечики сошлись кверху – будто собирая всё тело в
один скорбный комок. Инвалидная коляска дополнительно
усиливала драматичность ситуации.
- Отвезите меня домой... – прошептала она, сдерживая
отчаяние.
- Ну что ты, Вера, мы не дадим вас, с Сашей, в обиду,
поговорим с Анной Ивановной! Она неплохая женщина. Ну... нашло
на неё что-то – стали все дружно убеждать девушку.
- Что будет, не знаю, а сейчас – отвезите, - умоляла она
упрямо.
Удалось нам таки устроить ещё несколько свиданий
влюблённым. Саша метался, надеялся на помощь друзей-
активистов. Похоже, трудно и не раз беседовал - даже ругался,
с матерью. Может, и добился бы своего, отстоял любовь, но
Вера... Уехали они, с её мамой, куда-то...
Такой тягостный конец этой любви переживали все. А парень
замкнулся в себе, перестал посещать наши встречи-посиделки. На
звонки отвечал всё реже. Наступившая зимняя непогода, когда
дождь перемежался со снегом, когда уже холодило и леденило всё
вокруг, многократно усиливала, особенно у меня, ощущение
трагичности произошедшего...
Вскоре, когда общество инвалидов устоялось, я закончил
свою “благотворительную миссию” и ступил, как и многие в те
времена, на “тернистую тропу” бизнеса.
Прошло время...
В силу своей занятости, с друзьями-инвалидами общался
совсем мало, разве перезванивался иногда с той же, Наташей. И
как-то она сказала со слезливой дрожью в голосе:
- Помнишь Сашу Шевчука, Веру?... Тогда она с мамой уехала
в деревеньку к родственникам. И, вот, сообщили – умерла
Вера... Ты же знаешь, шейники долго не живут после травмы -
лет десять, максимум. А тут ещё и... любовь...
- Ах ты ж, боже мой! – вырвалось у меня и застряло в
горле комком.
В голове болью отозвалась картинка: на фоне осеннего
окна, под звуки оркестра Поля Мориа, в колясках сидят
влюблённые. Она склонила головку на его плечо, трогательно
прижалась, а он, обняв её худенькие плечи, уткнувшись в
девичьи волосы, иногда целует их и что-то увлечённо
рассказывает...
14.09.21 года.