Тарелка прилипла к давно не мытому столу. Это оказалось даже удобно, есть подметкообразный бифштекс стало проще.
Джон отрезал тонкие кусочки говядины своим обоюдоострым ножам и накалывая их вилкой с кривыми зубцами отправлял в рот.
В изрядно загаженном заведении висел тяжелый смрадный дух - смесь запахов пота, табака и перегара. Временами порыв ветра приоткрывал скрипучую дверь, и тогда с улицы залетала пыль с ароматом конского навоза.
«Даже в Истамбуле мне не было так мерзко» - Джон отправил в рот очередной ломтик подошвы, - «но зато здесь начала появляться иллюзия спокойствия».
Он гнался за ней через полсвета, и вот на другом континенте, в забегаловке городка Айдалу, кажется, настиг ее.
Худенький мальчишка лет двенадцати шустро собирал с соседнего стола грязную посуду. Тоненькие ручки, едва выглядывающие из-под длинных рукавов потертой рубахи, бойко складывали тарелки и стаканы в высокую пирамиду.
- У тебя интересный нож, мистер, - мальчишка сверкнул карими глазенками.
Джон лишь пожал плечами.
- Нет мистер, я такой нож первый раз вижу, а уж я повидал ножей на своем веку, поверь мне.
Джон повнимательнее всмотрелся в собеседника. «Повидал ножей, на своем веку», и выговор был странно знакомым.
- А у тебя интересный акцент парень, - Джон сдвинул кончиком ножа шляпу на затылок, - откуда ты?
- Из России мистер, меня зовут Петром, как нашего первого императора, - слова посыпались из него как горох, - мы с матушкой уехали из России, когда начали убивать богатых. Раньше мы жили в Петербурге, мой папа был генералом!
«Вот откуда знакомый акцент», встретить за океаном соплеменника было странно. То есть он и раньше встречал их и наверняка встретит еще, но в этом чертовом кабаке это было неожиданно.
- Ого! Настоящим генералом? - Джон присвистнул, уголок его рта приподнялся в саркастической улыбке.
- Да мистер! Самым настоящим, — Петя обижено шмыгнул носом и перестал собирать тарелки.
- И как же твое полное имя парень? «А ведь он действительно говорит правду».
- Пётр Иванович Волков! – выпрямившись, потешно отрапортовал он и кивнул головой.
- Петер Иванович? - медленно повторил Джон, он уже не улыбался, - Значит, твой отец Иван Дмитриевич Волков?
- Да, - Петя хотел еще что-то добавить, но осекся и подхватив тарелки засеменил на кухню.
«Вот это поворот!» - Джон отодвинул липкую тарелку, - «Встретить в Америке, сына начальника управления контрразведки генерального штаба! Бывшего начальника контрразведки».
Из-за соседнего стола, шумно поднялся бородатый бугай.
Краем глаза Джон сразу уловил что-то необычное, - тарелка бородача не была пуста, здесь так не принято, выход в другой стороне, да и слишком резко, решительно тот встал. Здешний климат и нравы местных пастухов совсем не располагали к резким движениям.
- Эй ты! - хриплый голос бородача заглушил шум постояльцев. Джон не двинулся с места, только слегка согнул под столом ноги. Всегда руки и ноги должны быть чуть согнуты. Вот она иллюзия спокойствия. Выпрямил затёкшие от долгого сидения в седле ноги и на тебе, эй ты.
- Тебя что ли прозвали носителем молний? - бородач сделал два шаркающих шага к его столу.
«Вэйтинвэа - как жвачка во рту, вот она, замечательная американская артикуляция. А походка? На каждой ноге по пудовой гире, да и в штанах еще что-то. Что за народ, пьют в день по литру виски, а потом приключений ищут», - Джон опять выпрямил ноги. Против обладателя такой походки он успеет не то что ноги согнуть, а переобуться под столом.
- Мое имя Сэм, Убийца Сэм, - бородач уже стоял напротив, - а знаешь, почему меня так прозвали?
Джон удивленно поднял глаза, изобразил испуг.
- Эй Мэл! - борода здоровяка качнулась в сторону барной стойки.
- Ты убиваешь обидчика одним ударом Сэми, это всем известно! - глухо отозвался грузный ковбой у стойки.
В повисшей тишине стало слышно жужжание мух.
- Меня зовут Джон, Джон Смит, вы ошиблись мистер. – Джон нелепо развел руки, и не встречаясь с противником взглядом оценил его шансы. Он как всегда не ошибся, грузное тело, стоптанные внутрь каблуки сапог, Джон мог бы убить его прямо сейчас, одним коротким тычком в жирную шею. И ни каких бы молний для этого не понадобилось, но что потом? Опять бежать? Бежать еще дальше? Куда? В горы?
- Я никогда не ошибаюсь ублюдок! – потенциальный покойник смачно сплюнул себе под ноги. – Я видел твою рожу на листке у шерифа Роя! Говорят, ты учинил резню в Оклахоме!
«А кулачищи у него как два молота, - Джон снял шляпу для убедительности, - такой, если разойдется, только держись». – Мистер, вы меня с кем-то спутали! Я никогда не был в Оклахоме!
- А это что ли твоя молния? – Бородач сгреб со стола обеденный прибор Джона, - маловата молния, а Сэмии?
Кинжал утонул в его широкой ладони.
Ковбой за стойкой хохотнул.
- Мне как раз нужна зубочистка! – здоровяк взвесил кинжал на ладони, - но я еще не закончил обед, пусть она пока тут меня подождет, - с этими словами он вогнал кинжал почти по рукоятку в столешницу.
Джон хотел уже отпрыгнуть, но по замаху понял, куда направлен удар и лишь немного отклонился, а потом неуклюже, как только мог, попытался вскочить. Стул с грохотом полетел в сторону, Джон, не удержавшись, завалился следом, под довольный хохот постояльцев.
Вокруг них начали собираться любопытные.
- Что вы делаете! - испугано закричал Джон. И под довольное улюлюканье постояльцев, неловко поднялся, подбежал к столу, попытался выдернуть нож.
Даже если бы действительно хотел его выдернуть, ничего бы не получилось, но для убедительности Джон сделал несколько тщетных попыток.
- И как ты собрался метать свою молнию? - Бородач был так близко, что на Джона пахнуло потом и перегаром. - Вместе со столом? - заржал он.
- Да он скорее метнет свой тощий зад вон в ту дверь! – самодовольно вторил ему Мэл.
- А я помогу!
Джон видел, как бородач уже отвел руку для удара, как расширились его зрачки, как раздулись ноздри, как его тело начало движение вперед. Ах, какое было искушение срубить этого «убийцу», но Джон сдержался. Только немого, как-бы случайно, качнулся навстречу, заставляя Сэма менять траекторию удара, и прикрылся плечом.
Удар был страшен, хоть и предплечьем, но бородач смел Джона. Перелетев через стол и сделав кульбит, он грохнулся на пол.
«А прозвище ему дали не зря. Если бы попал в висок, куда целил, я бы уже разговаривал с ангелами» - Джон простонал, шевельнулся и замер.
В баре все стихло, даже Сэм удивленно молчал, потирая предплечье.
- Вот это удар Сэм, - Мэл слез со стула и подошел.
- Хилый метатель попался, - показал гнилые зубы Сэм.
- Ты же убил его! – все обернулись на тонкий возглас.
В дверях кухни стоял Петя, - зачем ты сделал это? – мальчик подбежал к Джону, - что он тебе сделал?
«Вот чертов мальчишка», - Джон видел склонившегося над ним мальчика через прикрытые веки.
- Петя вернись! – этот женский голос Джон узнал бы из тысячи!
К мальчику подбежала худенькая женщина в перепачканном фартуке. Джона словно ударило током, - этот голос невозможно было спутать!
Она схватила Петю за руку и потащила за собой.
- А ты чего приперлась, грязная ирландка! – Сэм преградил женщине дорогу, - убирайся к себе на кухню и щенка своего забери!
- Да конечно мистер, - женщина попыталась обойти бородача, - пойдем, Петенька.
- Хотя нет, постой! – Сэм схватил ее огромной ручищей за шею и привлек к себе, - корчишь из себя недотрогу и еще смеешь встревать в мужской разговор?
- Пожалуйста, мистер, - женщина тщетно пыталась вырваться, - отпустите меня, я просто хотела забрать сына!
- Ах, сына? – ощерился Сэм, - для этого тебе придется быть поласковее со мной! – И он сдавил нечастной горло.
- Отпусти ее сволочь, - на его руке повис мальчик, - я убью тебя! – маленькие ручки напрасно пытались разжать мертвую хватку здоровяка.
- Давай Сэми, - подбадривал приятеля Мэл, - научи этих ирландских собак хорошим манерам!
Окружающие довольно загоготали.
- Ты прямо сейчас отпустишь принцессу! – Джон стоял рядом, - отпустишь и попросишь прощения!
От удивления Сэм даже выпустил пленницу, и та юркнула в толпу.
- Принцессу, какую еще принцессу?! А ты еще жив? – кулак бородача уже был готов для удара.
«Сказал красиво, и попросишь прощения, однако быстро он пришел в себя, этот «убийца». Теперь надо спасать свою жизнь».
Коротким ударом без замаха Джон сломал здоровяку ключицу. Смертоносный кулак, уже начавший движение, беспомощно повис. Зарычав, не понявший причину боли Сэм, схватился за плечо, потом попытался ухватить противника здоровой рукой.
«Неужели это была она? Эта серая мышка в застиранном халате. А ведь он даже не увидел ее лица!»
Джон уклонился от клешни бородача, подождал, пока тот сильнее провалится на опорную ногу и сломал ему коленный сустав.
С отвратительным хрустом и криком Сэм рухнул на доски.
«Как же она была прекрасна на балу светлейшего князя! В оливковом платье, она кружилась с Иваном Дмитриевичем и звонко смеялась чему-то»
- Ты сломал мне ногу грязный ублюдок! – подтаскивая перебитую ногу, Сэм пытался дотянуться до Джона. – Мэл! Убей этого шакала! Дружища!
Мэл сделал шаг к выходу, где на гвоздях висели патронташи и кобуры. В заведение все были без оружия.
- Эй парень! – Джон жестом остановил его, - не советую этого делать, иначе составишь компанию своему приятелю!
Хотя оружия у Джона не было, но указательный палец, направленный Мэлу точно в лоб, сработал не хуже ствола винчестера. Тот остановился и, не обращая внимания на проклятия Сэма, развел руки.
- Джентльмены! – обратился Джон к перепуганным посетителям, - вы всё видели! Видели, как этот человек вначале напал на женщину, а потом на меня! Я просто спасал свою жизнь!
Все стали возвращаться к своим столам, только Сэм продолжал ползти к Джону источая ругательства.
«А бежать все равно придется», - Джон с трудом раскачал, и выдернут свой нож из столешницы. «Каждый из этих пастухов с удовольствием всадит мне пулю в спину на улице». Он запихнул в рот остаток мяса, вскинул на плече дорожную сумку, снял с гвоздя смитэндвессон и быстро вышел.
***
Каблуки сапог утопали в дорожную пыль. Ступать было мягко и мерзко. «Опять нет твердой почвы под ногами, вот уж где полное единение действительности и душевного состояния»
Ведя коня под уздцы, Джон не торопясь шел вдоль здания.
«Погоню лучше пресечь сейчас, иначе на меня смогут устроить охоту с дальних дистанций»
Револьвер он переложил в карман куртки, нож сунул за голенище.
«Елена Николаевна Волкова, вот это встреча! Сколько лет прошло, а он разволновался, как мальчишка? Одинокий Донкихот, наконец, повстречал свою Дульсинею?»
На углу задержался, сзади ни шагов, ни голосов.
«И что теперь делать? Упасть к ногам возлюбленной и признаться? А с чего он взял, что та уже свободна? Конечно же, да, генерала Волкова нет, иначе не встретил бы ее в этой дыре! Но что может дать он взамен? Ясно одно, уйти он тоже не может, ей могут мстить».
Из-за приоткрытой двери за ним точно кто-то наблюдал. В полумраке помещения ощущалось движение. Джон в один из шагов выше поднял ногу, и обоюдоострый нож лег в его ладонь. Прижал локоть, отвел предплечье для броска, как будто решил поправить ворот куртки.
«Ну, кто опередит на этот раз? Молния или пуля?»
Вместо выстрела он услышал голос, - Иван Александрович, это вы?
Кровь ударила в виски, медленно повернулся на голос, сунул нож обратно в сапог. В проеме открывшейся двери стояла она.
Косынки уже не было, и короткостриженые волосы топорщились смешным ежиком.
- Я Джон Смит мисс, - он дотронулся двумя пальцами до шляпы как, здесь было принято, и, хотя она задала вопрос на русском, ответ его был по-американски небрежен.
- Зачем вы меня обманываете, Иван Александрович? – снова на русском спросила она и устало улыбнулась. – Там в баре я еще сомневалась, но теперь уже нет. И потом кроме вас никто не называл меня принцессой!
- Иван Александрович Смирнов погиб при обороне перекопа в 1920 году, - русская речь далась ему неожиданно трудно. Он подошел еще ближе, ощутил запах ее волос, вгляделся в появившиеся морщинки, в усталые серые глаза.
- В какую сторону понесло этого шакала? – донеслось с главной улицы.
Медлить было нельзя, Джон приподнял худенькую женщину за локти и вместе с ней шагнул в открытый проем, быстро прикрыл дверь. Они оказались в полумраке коридора совсем близко друг к другу.
- Простите, - Джон сделал шаг в сторону.
Она тихонько засмеялась, - для мистера Смита вы слишком любезны.
- Просто он встретил человека из прошлой жизни, - Джон замялся, - пастухи не оставят вас в покое.
- Не беспокойтесь, вряд ли нас ждет что-то более страшное, чем мы уже пережили с Петей. На все божья воля.
Дверь неожиданно распахнулась, на пороге возник детина, воротник клетчатой рубахи воинственно поднят, в руке кольт.
- Вот они! – заорал он, взводя курок.
«Будет палить с бедра, тут у них так заведено», - Джон метнулся к клетчатому, сбил ствол кольта в сторону, грохнул выстрел. К ним уже бежали двое с ружьями.
«Ну, вот и кончился твой мораторий на убийства Смирнов», - Джон вмазал клетчатому локтем снизу в подбородок. Клацнули зубы. Перехватил из обмякшей руки кольт. Один из бегущих к ним вскинул ружье.
«Ого, винчестер 1873, да еще и 38-го калибра! Такой прошьет насквозь». Нападавший медлил.
«Боится задеть своего, какая галантность. Седые бакенбарды, старая закалка», - но клетчатый начал валиться в сторону. Джон наклонился следом, выхватил нож из голенища, метнул в стрелка с седыми бакенбардами. Тот схватился за горло, захрипел, фонтан темной крови брызнул в сторону, окрасил бакенбарды бордовым. Второй совсем еще молоденький ковбой в нерешительности остановился. Джон, упав вместе с клетчатым выстрелил в молодого с левой руки. Тот бросил ружье и побежал прочь.
Джон чертыхнулся, «С каких-то десяти метров и то промазал», - снова взвел курок и лучше прицелившись, вторым выстрелом уложил бежавшего в дорожную пыль.
Все стихло, только пожилой стрелок еще хрипел, кровавая лужа рядом с ним росла.
Оставаясь лежать за клетчатым, Джон обернулся к двери. Елена Николаевна стояла, прислонившись к косяку и обхватив плечи руками.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
- Зачем вы его убили? – уголки ее рта подрагивали, - того последнего, он ведь бежал от вас.
- Если вы не хотите еще убийств, нам нужно срочно уехать отсюда. – Джон поднялся и, подошел к седому.
- Вы стали совсем другим, - она склонилась над ковбоем в клетчатой рубашке.
- Просто вы никогда не видели меня за работой, - он вытер нож о куртку убитого и сунул в сапог. – Из-за меня вы подвергаетесь опасности, поэтому, пожалуйста, - он выделил последнее слово, - позвольте мне сопроводить вас до ближайшего крупного города!
Она стояла в нерешительности.
- Пожалуйста, принцесса! Доверьтесь мне.
- Принцесса, - она опустила глаза, - последний раз вы меня так называли осенью 18-го, а кажется, это было вчера. Но я не смогу уехать с вами. – Её голос стал тверже. - Вы убийца, я видела, как вы убили этих людей. Дьявол послал вас.
- Дьявол? – он посмотрел на свои пыльные сапоги, - это было бы слишком просто.
- Это ведь правда про резню в Оклахоме?
- Если судить по результату, да.
- Если? – она улыбнулась одними губами, - если я вам хоть немного дорога, вы уедете прямо сейчас. Уедете! – Она не дала ему возразить - И пообещаете никогда не возвращаться!
В груди екнуло. Он хотел возразить, но она так посмотрела на него, так холодно и так равнодушно, что он промолчал.
Промолчал, и став опять Джоном Смитом, безразлично приложил два пальца к шляпе, вскочил в седло и ускакал не оглядываясь.
***
Угольки мерно потрескивали, горячий воздух уносил вверх одинокие искры. Они взлетали и гасли, пропадая в голубоватом вечернем сумраке. Некоторые гасли, не успев оторваться от огня, другие летели высоко и пропадали.
Сидеть приходилось возле самого костра. Огонь был совсем мал и тепла почти не давал.
Как он мог просто так уехать? Уехать от той, которая снилась ему все эти годы. От той, чей мимолетный облик мерещился ему то и дело на многолюдных улицах городов. Чей голос заставлял вздрагивать, стоило ему лишь вспомнить их немногочисленные беседы.
Джон зачерпнул тушеной фасоли и без аппетита отправил в рот.
Тлеющий все эти годы огонь в его груди вспыхнул с удесятерённой силой. Нервы оголились, раны открылись. Он чувствовал, что в один миг остался без кожи.
Сколько раз он приказывал себе забыть про существование этой женщины. Приказывал, обещал себе, клялся и был не в силах сдержать клятвы. Снова мучился, не спал ночами, выл от боли не в силах унять разбушевавшуюся страсть.
Спасение было только на службе. Опасность, адреналин, чувство выполненного долга. Только это, на время, помогало ему забыться, отвлечься, успокоиться, переключиться на выполнение очередного задания. Но проходило время, он возвращался в Петербург, и до следующего задания опять все повторялось.
Больнее всего было осознавать, что она совсем рядом, в каком-нибудь километре от него и, вместе с тем, так далеко, что жизни не хватит, преодолеть это расстояние.
Но вот теперь, когда этого расстояния не стало и они могли бы быть рядом, возникла новая преграда.
Да, он убивает людей. Раньше это была его работой, теперь он просто спасает свою жизнь. Свою, и ее, между прочим.
От ребяческой обиды защемило в груди и он сплюнул с досадой, - «Мальчишка! Ну, пожалей себя еще».
Конечно, она не могла знать об этом. В ее глазах он всегда был молодцеватым веселым офицером. Одним из многих подчиненных ее мужа. Пусть даже и близко знакомым, можно даже сказать другом, если такое слово уместно в отношении генерала Волкова. Рыцарем в сияющих доспехах!
Он появлялся на балах, всегда веселый и учтивый. Надушенный о_де_колоном «Кёльнская вода» и в безупречном мундире…
С дороги послышался стук копыт. Его костер в низине и с дороги не был виден. Подхватив смитэндвессон и взбежав по склону, Джон заметил скачущий на фоне догорающего заката силуэт. В седле был ребенок.
«Чертов мальчишка!»
- Петя! Это ты? – Джон встал на гребне холма.
Всадник резко осадил коня. Надо сказать, управлялся он с лошадью отменно.
Несколько секунд они напряженно смотрели друг на друга.
- Мистер метатель молний это вы?
«Черт! Что за дурацкое прозвище», - да это я! – Джон пошел навстречу.
- Быстрее! Мистер метатель молний! Вы должны ее спасти! – мальчик поскакал в его сторону.
- Что случилось? – Джон ухватил изрядно взмокшего коня за узду.
Но ему и так уже было ясно. Случилось самое страшное.
- Они схватили ее! Мою маму! – Мальчик задыхался, - Они хотят ее убить!
Джон почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Его принцессу хотят убить? Хотят убить из-за него!
- Жди здесь, - Он пристально взглянул на мальчика.
Петя конечно в шоке, но с лошадью управляется хорошо и еще полон сил.
- Я сяду на коня, и мы поскачем в город, - Джон внимательно наблюдал за мальчиком, - ты будешь стараться не отстать от меня. Понял?
- Да мистер! Я сделаю все, как вы скажете! Только быстрее, пожалуйста, быстрее! Мы можем опоздать! – он почти кричал, задыхаясь.
- Спокойно парень, только держись за мной, - последние слова Джон тоже уже кричал, удаляясь по склону.
Он схватил только ружье. Прыгнул в седло и пришпорил коня.
***
Джон бежал, прячась в тени дощатых строений. Он спрятал мальчишку с лошадьми метров за двести от того дома, где держали Елену.
Всю дорогу они скакали молча, и Джон не переставал удивляться Пете. Тот не только держался рядом, и не отстал, но еще и молчал. Только однажды он объяснил, что Маму держат на верхнем этаже того же кабака, где они познакомились.
На улице было тихо и безлюдно. В лунном свете пыльная дорога казалась засыпанной мукой. У входа в кабак тоже никого. Джон передернул затвор ружья, - «сейчас вы тоже будете переживать за этих подонков»? Он уже не раз за дорогу пожалел, что в спешке не взял наган. С длинноствольным ружьем ему будет совсем не просто в узеньких проходах мансарды.
«Только бы ее не тронули, клянусь, что все останутся живы и здоровы! Только бы не тронули! Не успели, пожалели, передумали».
Джон осторожно приоткрыл стволом дверь. В баре уже не было посетителей, только пожилой усатый бармен протирал стойку тряпицей. Дверь скрипнула, и бармен увидел направленное на него восьмиугольное дуло.
Джон вопросительно повел головой. Бармен поднял руки и попятился.
- Они в мансарде мистер, - он указал на лестницу, - комната четыре, вторая дверь по левой стороне.
Джон тенью скользнул к лестнице.
- Их там шестеро мистер, - бармен продолжал стоять, держа тряпку в поднятой руке, - убийца Сэм с Мэлом и еще четверо, их я не знаю. Они задумали недоброе мистер.
Рассохшаяся ступень скрипнула под сапогом Джона. Сверху доносились приглушенные голоса, смешки, какая-то возня.
«Шестеро это даже лучше. Будут мешать друг другу в маленькой комнате. Только бы не опоздать».
Внезапно раздался оглушительный мужской крик, переходящий в вой. Джон рванулся по темному коридору к двери.
- Аааа сука! – Ревел мужчина за дверью, - она укусила меня!
Джон выбил ударом ноги защелку на двери, проем открылся. В нос ударил табачный дым. В дальнем углу на кресле-каталке сидел Сэм. Сидел и орал. Одна его нога была прибинтована к лангете. Руками он зажимал пах.
Не видя еще других противников, Джон выстрелил в потолок.
«Из 38-го калибра в замкнутом пространстве, обычно это действует успокаивающе». Влетел в комнату. С потолка сыпались щепки. Остальные оказались в противоположном углу. Все застыли в неестественных позах, кто-то присел, кто-то закрыл голову руками. Только теперь Джон понял, чем они заняты. У их ног лежала связанная Елена. Разорванная, перепачканная кровью ночная рубашка едва прикрывала худое, извивающееся от боли тело. Она не издавала ни звука.
Джон только увидел ее искаженное, окровавленное лицо и ему показалось, что умирает, страшная боль парализовала тело. Мозг отказался воспринимать увиденное. Остались только рефлексы.
«Сейчас они оправятся от первого шока, нельзя медлить», - вторым выстрелом он сбил шляпу у стоявшего к нему спиной здоровяка. «Это обычно работает».
Ковбоев обдало пороховыми газами, они попятились, поднимая руки. Только один попытался дотянуться до своего кольта на поясе и Джон, сделав шаг вперед, ткнул его стволом ружья в нос, как пикой. Нос хрустнул, и противник схватившись за лицо и, обливаясь кровью, упал в угол.
Сухо щелкнул затвор, гильза, дымясь, закрутилась на полу. Восьмиугольное дуло опустилось ниже, ища следующую цель.
Он не мог говорить, язык, словно прирос к небу. Но ему очень хотелось, что бы кто-то из этих, замерших у стены с поднятыми руками, сделал попытку достать оружие. А еще ему хотелось помочь ей. Броситься к ней, поднять, освободить. Но рефлексы, уже многие годы, управлявшие действиями в критических ситуациях, не давали это сделать.
Она встала сама. С трудом, ее худенькие ручки были стянуты за спиной. Сделала несколько неуверенных шагов босыми ногами к нему.
- Развяжите меня, - это был не ее голос, глухой и чужой.
Одним движением достав нож из голенища, перерезал верёвки.
Елена размазала рукой кровь по подбородку. Все молчали, только Сэм продолжал стонать в своем кресле.
- Будь те вы прокляты, - сквозь стоны прокричал он, - думаете это все? Да вы уже покойники!
- Как вы? – Джон встретился с ней взглядом. Ее зрачки были черны. Черные зрачки, окаймленные красными с полопавшимися сосудиками белками.
- Я совершила ошибку, когда прогнала вас, - она подобрала валявшийся на полу кольт,
- Шериф вас вздернет на первом же суку! – попытался подняться Сэм.
Елена взвела курок и не глядя влепила заряд Сэму в пах.
***
- Где вы научились так драться? – Уже пришедший в себя Петя засыпал его вопросами с самого отъезда.
Они тряслись рядом на скрипучей подрессоренной скамейке двухосной колымаги. Небо уже розовело восходом, а утренний туман плыл в низинах возле дороги.
- Мой отец руководил строительством КВЖД, - отвечая на вопросы мальчика, Джон неожиданно для себя разговорился, - слыхал про такую?
Петя пожал плечами.
- Китайско-Восточная железная дорога, - усмехнулся Джон, – мы жили в Харбине, я тогда был чуть старше тебя. Там и научился.
- Вот так прямо взяли и научились? – Глаза мальчика засветились, - значит, и я так смогу научиться?
- Надеюсь, что так не научишься. – Джон нахмурился.
- Почему? Вы думаете, что я не такой способный?
- В Харбине меня научили только технике, азам, понимаешь?
Мальчик кивнул.
- До остального я уже доходил сам, на службе, на практике. И вот я надеюсь, что у тебя такой практики не будет.
Некоторое время они ехали молча. Только рессоры поскрипывали на кочках, да копыта отбивали дробь по спрессованной каменистой дороге.
- А где сейчас твои родители? – прервал паузу Петя.
- Они умерли, - по лицу Джона скользнула болезненная судорога.
- От старости? – не унимался мальчик.
- Нет. Им тогда было примерно как мне сейчас.
- Но вы еще совсем не старый, - Петя оценивающе окинул Джона взглядом, - Но и не молодой уже конечно, как моя мама примерно.
- Да как твоя мама, - при мысли о Елене у него сжалось сердце.
«Как она там, в повозке»? С самого их отъезда она лежала на чемоданах, закутавшись в одеяло. Джон несколько раз просил Петю проверить ее, и всякий раз он возвращался с одним и тем же ответом, - Мама говорит, что ей ничего не нужно.
- А что же тогда с ними случилось, - очередной вопрос Пети вывел его из задумчивости.
- Их убили, - нехотя выдавил из себя Джон.
- Их тоже? Кто? – тихо спросил мальчик.
- В Китае началось Ихэтуаньское восстание, ну революция. Только в России революция была классовая, а в Китае национальная.
- Как это?
- В России убивали богатых, а в Китае – иностранцев. Мы были для них иностранцами и моих родителей убили. Меня спрятал слуга, а то бы и меня убили.
И опять они ехали молча, слушая скрип рессор да цокот копыт по булыжникам.
- Моего отца тоже революционеры убили, - еле слышно сказал Петя, - закололи штыками в его кабинете. Я тогда еще совсем маленький был, но я всё помню.
Мальчик отвернулся и замолчал. Он весь как-то сжался в комочек и стал еще меньше, позвоночник проступил бугорками на ссутулившейся спине.
- Ну это уже прошло, это уже прошлое, - неумело попробовал утешить его Джон. И тут Петя неожиданно ткнулся ему в плечо и тихонько заплакал.
- Почему тебя тогда не было с нами! – плечи мальчика дрожали, - Ты бы спас его! Ты бы убил их всех! Всех этих серых мужиков!
Джон обнял его, осторожно погладил по мягким льняным волосам, прижал к себе. Надо было что-то сказать, как-то утешить мальчика, отвлечь его, но Джон все ни как не мог подобрать нужных слов. Так они и ехали молча, покачиваясь на скамейке.
Джон вспомнил, как сам выл, выл затравленным волчонком, увидав отрубленную голову своего отца на шесте перед въездом в Ляоянь. Представил, как бородатые красноармейцы с красными околышами на папахах колют штыками генерала Волкова, на глазах его жены и сына. Как обезумевшие толпы громят все на своем пути.
Да, революция есть исчадие ада! Вот уж действительно кого посылает дьявол, если хочет наказать людей. Он посылает революцию.
Комок подкатил к горлу. Как же больно было осознавать, что он, в сущности, не проигравший ни одной схватки, злу локальному, проиграл злу глобальному. Проиграл и бежал. Откопав себя уже ночью из заваленного окопа, прорванной накануне перекопской обороны. Бежал. Уцелевший один, из всей их добровольческой офицерской роты.
Джон посмотрел на Петю. Мальчик спал, прижавшись к его плечу.
Да, Джон проиграл, но может было нужно заплатить такую цену чтобы найти свое счастье?