Это было начало семидесятых годов прошлого столетия. Угроза горячей войны миновала и вскоре поступил приказ поставить в консервацию четыре эсминца 30 бис: «Вкрадчивый», «Вихревой», «Важный», «Вразумительный» и как базу для проживания моряков, крейсер «Александр Суворов». Эти корабли входили в состав ударных сил Тихоокеанского флота и временно, как считалось, встали на прикол в бухте «Новик» остров Русский.
На эсминце «Вкрадчивый» мне довелось быть заместителем командира электротехнической службы и главным специалистом по консервации материальной части.
Мне открылась удивительная возможность учиться в вечерней школе три года, чтобы получить аттестат об окончании десяти классов с перспективой, в дальнейшем поступить в ВУЗ. Послав на Урал к родителям весточку о своем желании остаться на сверхсрочную службу и получив от них благословение, я с большим желанием стал приобщаться к знаниям через книги. Читал в то время все, что попадало под руку и начал учиться в вечерней школе.
На крейсере «Александр Суворов» я и подружился с мичманом Колей Степаненко. Мы жили в одной каюте и делили все пополам: радости, печали и многое другое. Как говорится, три года ели из одной чашки, и обменивались мыслями о сотворенном мире. Он был Дон- Жуан: ни одну юбку не пропускал, чтобы не оборотиться , не чмокнуть языком и не запеть: «Морская душа, морская душа всегда молодая…». А если можно до любой части тела незнакомой женщины дотянуться рукой, то может и погладить или ущипнуть. Это мне не нравилось в нем, для меня женщины – это космические создания и у них есть защита небесная. На одеколоны разные он денег не жалел. Носил брюки «клеш», по каждому поводу матерился, красил кудри свои и говорил:
- Вот Аркаша, накоплю денег и уеду на свою любимую Украину к маме, женюсь на девушке с домиком окнами в сад! Успокоюсь и взгляну на небо, там оно особенное, как и воздух!
Коля мог часами перед сном рассказывать об Украине. Эти слова о своей родине говорил с потаенным чувством умиления и радости.
- Коля! Может, материться перестанешь?
- Нет, Аркаша, ты вот пятый год служишь, а я уже двенадцатый, помощником боцмана на этом крейсере. Без мата и перемата в таком большом хозяйстве порядок трудно навести! Привык уже к этому, как к табаку!
Через Николая я полюбил украинские песни. Самая любимая его песня про Галю: «Неся Галя воду..у, коромысло гнется..я, а за ней Иванку, как барвинок вьется». Он часто, особенно, когда под градусом ее пел, да так, словно молился Богу, с чувством, всей морской душой отдавался этой песне.
Проходит несколько лет. Я уже обзавелся семьей и жил на улице Дзержинского во Владивостоке, как гром среди ясного неба явился Николай Степаненко шумный в словах, неестественно оживленный, чуть под мухой, в костюме английского дорогого сукна, на котором выделялся цветастый галстук.
Все соответствовало его натуре любить все броское, яркое. Как он любил выражаться: «Встречают по одежке, а провожать не надо!».
Пауза и запел: «Неся Галя воду ….», пританцовывая.
-Аркаша! У меня денег куры не клюют! - Коля взлохматил волосы и давай вытаскивать из карманов пачки денег.
- Одевайся, едем в ресторан «Арагви», душа праздника хочет! А это тебе тысяча рублей, чтобы сердце твое радостней билось! – смеется, то и дело, поправляя прядь волос, спадающих на глаза. Только тут я увидел, что у него волосы седые.
- Коля! Отчего седой?
- Море, брат, не санаторий! Там из тебя даже жилы вытягивают !
Я в изумлении, столько лет не виделись:
- Откуда деньги? Как ты меня нашел?
- Заработанные! Все потом! Одевайся же!
У подъезда дома стояли три автомобиля «Волга». Мы с Николаем сели в первую машину, во второй уже сидели три девицы, в третьей – любимая шляпа, темно – коричневая, ковбойская.
- Земляк! Давай жми к матросу, поговорить с ним надо, давно не виделись!
Это Коля говорил о ростральной колонне в лице стройного матроса, который стоит на трассе, с поднятой вверх рукой, около ресторана «Заимка».
Мы сидели на заднем сидении. Коля говорил, а я слушал; он то и дело хлопал рукой по моему колену, приподнимаясь, показывал рукою знакомое место, мимо, которого проезжали.
- Вот дом, третий этаж, хрущевка! Какая женщина, как она меня охмурила! Чуть не женился сдуру! Но у меня сердце, как у оловянного солдатика, оно даст сигнал, когда его расплавят на огне! – смеется.
-Я ведь бросил службу и не жалею! Это, как в религии, все хорошее обещается после смерти! Подумал, ведь на такой службе мне не накопить денег, разбогатеешь только после двадцати пяти лет службы, когда будешь получать приличную пенсию. Через знакомого устроился работать на китобойную флотилию «Советская Россия». Восемь месяцев не был на суше, провонял насквозь рыбьим жиром, разделывая на палубе туши китов! Пришли, радуюсь и плачу, тысячи людей на причале! Радость встречи, а у меня ни одного знакомого, кроме тебя, Аркаша! Ступил на землю и долго не мог справиться с волнением, все казалось земля качается!
Приехали. Перед скульптурой Коля падает на колени и склоняет голову к земле. Мы смотрим на него в изумлении: «Не сотвори себе кумира». Но, когда он встал со слезами на глазах, удивлению нашему не было предела, пока не услышали его от сердца идущие слова:
- Моряк поднял правую руку вверх, чтобы не забывали живущие ушедших в вечность моряков! Слава им! Мой отец погиб в 1942 году на северном флоте в чине главного старшины. Подводная лодка, где он служил, была атакована вражескими эсминцами. Помянем всех! Коля смахнул слезы и снова заулыбался
- Вот когда – то этот моряк меня встретил, он и проводит меня!
Аркаша! Сколько лет ты отдал флоту?
- Восемь!
- А я в два раза больше! Не горюй, мама, - и снова слезы.
- Коля! Хватит плакать, пей, что налито, да полюбуйся прекрасной панорамой. Это место – находка для художников!
Вдали, освещенный солнцем лежал величаво, отливая синевой на солнце, Амурский залив. Перед ним, в долине, раскинутое, как на шкуре леопарда, селение «Весенняя», а мы парили в синеве неба на огромной высоте. Красота! Сколько в этом русском слове заложено чувств? Можно сказать сотню слов восхищения чем – то, а можно сказать одним этим словом с известной интонацией и вас поймут!
Ресторан «Арагви», престижный и известный по тем временам, умел радовать посетителей изысканными блюдами из морепродуктов и умел цивилизованно опустошать их же карманы от денег. В этом отношении ресторану очень повезло, что нашелся такой человек, который денег не жалел. Коля сколько тратил денег на еду и на выпивку, столько же и давал обслуживающему персоналу «на чаевые».
Известным стал случай, когда Шаляпин, будучи в гостях у Горького вместе с Пришвиным дал на чаевые официанту ошеломительную сумму денег, на которую в ту пору можно купить корову. Горький похлопал по плечу М. Пришвина и сказал: «Вот это жизнь, а не существование, как у тебя!».
По мнению автора, такое высказывание Горького выражает восхищение достигнутым положением в обществе знаменитого певца, который может позволить такое.
Такое высказывание можно принять, когда у человека накопление денег идет стабильно. У Коли же другое, ему хватало заработанных денег на один месяц, а дальше опять встает проклятый вопрос, что делать? Это опять море, это опять перенапряг.
Можем ли мы, все грешные, давать советы, как поступать в таких случаях. Все зависит от воспитания и сердечного переизбытка делать добрые поступки.
Из трех девушек Коля больше всего танцевал и любовно общался с самой некрасивой Раей. Это небольшого роста девушка,( которая, как мне казалось, была немножко замужем) тонка в талии и груди, ноги тонкие с острыми коленками, лицо выделялось длинным носом с бородавкой, глаза карие и печальные, самое примечательное внешне, что было в ней – это ее прекрасные пышные длинные волосы, спадающие на худые плечи. Посмотрев на нее и познакомившись с ее умом, не ошибетесь в ее национальности. Оказалось, что Коля и Рая работали на одной китобойной флотилии. Она была переводчицей с японского языка.
После ресторана уже в темноте и крепко под «мухой» пошли с Колей провожать Раю. Оказалось, что она имела частный дом на улице Посьетской, это почти рядом.
Изба из двух комнат, ничего лишнего. В гостиной камин, старинный дубовый стол, комод для белья и одежды, секретер с посудой – хрусталем. Вторая комната – спальня, пыльно и не убрано кругом. Сразу видно, что хозяйка бывает здесь редко.
Пили еще шампанское и кофе с мороженным. Рая сообщила, что через три дня будет справлять свой день рождения. Они остались, а я ушел к себе на улицу Дзержинского 31/2.
Корейская слобода, рядом городская больница. В пятиэтажном доме на втором этаже распахнуты окна квартиры, слышны музыка и шум. Там справляли день рождения Раи. Столы богато сервированы, гости празднично одеты, но всех нарядней была именинница. На ней было белое платье в горошек и все блестящее: бусы в три ряда, серьги бриллиантовые и браслеты с голубым отливом на каждой руке. Гостей было восемь человек, две девушки, уже нам знакомые по первой поездке.
Гуляли шумно и весело. Из гостей выделялся упитанный, крупный мужчина Родик Левицкий. Он то и дело вставал, долго и умно говорил о имениннице. Мне показалось, что речи его были не искренними. Это человек, знающий и любящий рассказывать анекдоты по любому поводу и все с намеком на сладострастие.
Николай обнял меня, хлопая по спине рукой, и сказал:
- Аркаша, хочешь через неделю получить диплом о высшем образовании? Определись с профессией, Родику закажем, сделает!
В то время я уже учился на втором курсе Судоремонтного факультета ДВВИМУ.
- Николай! Ты это серьезно? Хочешь добро мне сделать, но и каков я буду специалист с фальшивым дипломом? Нет, это не для меня! Спасибо!
С той гулянки запомнился мне этот Родик, да предложение друга, которое меня очень удивило ,что в нашей «самой лучшей стране мира» творятся дела, противные совести человеческой.
Прошло время. Николай ушел в очередную путину зарабатывать деньги, а я весь погрузился заботами о семье и учебе.
Как-то проходил я мимо Краевой больницы, что на Алеутской. Была уже холодная осень . В темноте услышал какое – то бормотание и всхлипы. Смотрю, в кювете лежит мужчина и стонет.
- Эй, мужик, да ты весь избитый! Сейчас, опирайся, вот так!
Еле поднял, но ноги его не держали.
-Как можно так упиваться, мама горевать будет!
Прошла машина, осветила нас фарами. О, елки палки! В заросшем, небритом, пьяном человеке с разбитым носом, я узнал Николая Степаненко.
- Дружище, что с тобой случилось? Как ты здесь очутился?
В ответ одни стоны.
Послесловие
Мы жили в советскую эпоху. Каждый знает, что это такое: шаг влево, шаг вправо – расстрел. Не может человек измениться, как того желает Бог, потому что всякая информация о Нем была запрещена. Человек в таком обществе должен крутиться только на одном уровне.
Сказано: «Всякий, отвергающий Сына, не имеет и отца; а исповедующий Сына имеет и Отца» ( 1-е Иоанна 2:23).
Сына Божьего исповедовать могли только единицы, жертвуя своей жизнью.
Отсюда миллионы трагедий в нашей жизни произошло и происходит до сего времени.
Коля Степаненко не задавался вопросом, для чего живет человек. Он, как моряк, плыл по течению, делал то, что нравилось. Нравилось ему кутить, щедро раздавать деньги, помогать ближнему. От того бравого моряка, мичмана с крейсера Александр Суворов ничего не осталось. Я еле его узнал при последней встрече, так он изменился внешне. Оно и понятно, если душа его морская была переполнена нераскаянным грехом и не встретилась с родственной душой Бога. Причина одна – недостаток информации о Боге и дьяволе, чтобы человек мог сделать осознанный выбор в пользу добра. Но, такого добра, которое идет не от чувств, а от того сознания сердца, без которого нет жизни.
Коля Степаненко пожил у меня три дня. Больше его я не видел и дальнейшая судьба его мне не известна.
- Сволочи! – говорил он с гневом. Подонки! Забрали у меня последние деньги, да еще избили!
По моему убеждению, такие люди, как Николай, обязаны дожить до мудрой старости и придти к Богу.
Некий муж, подумав, сказал:
«Пусть человек ругается матом, чем живет воспитанной, тихой тварью».
А благочестивый в лице Святого Августина, сказал: «Полюби Бога и можешь делать, что угодно». Кого любишь, тому стараешься угодить.
Первый муж сказал от земли, второй – от неба. Каждый человек выбирает свое и называет это судьбою.
11.08.2021 г.