Десять лет назад выпала мне неожиданная ночная поездка на пару сотен километров в одну сторону. К тёще, у которой, по совпадению, гостили мы с женой, приехала из деревни переночевать перед поступлением в местный вуз её племянница, Катя. А документы для поступления девчонка умудрилась забыть в деревне. Сказала, что так аккуратной стопочкой на полочке в ее комнате лежать и остались.
Такая неприятная ситуация, значит, сложилась. Автобусом абитуриентке никак не успеть сгонять туда и обратно до экзамена. Родители Катькины на юга умотали, препоручив девицу моей теще. Ну и вот. Девчонка в слезах, тёща мрачнее тучи из угла в угол ходит, жена за рукав рубахи меня треплет, мол Васёк, спасай светлое Катенькино будущее, а то и поступление она провалит, и родственного скандала, что не досмотрели за растеряшкой, не избежать.
- Васенька, дорогой, съезди с Катей в Берёзовку, привези документы её, мы все тебе так благодарны будем, так благодарны, - щебечет мне на ухо жена Оля и прямо так томно дышит, что мысли возникают в моем котелке совсем не о поездке.
- Нельзя ребенку ночь перед первым экзаменом в дороге проводить. Она никакая будет завтра и точно не наберет нужный балл, - голосом Левитана врезается в воркующее бормотание жены суровый тёщин бас, разрушая поток приятных мыслей. И тут же добавила непреклонным голосом:
- Я с тобой, Василий съезжу в Березовку. Оля и Катя пусть отдохнут. Кате завтра сдавать, а Оля её сопровождать будет. А ты выспишься завтра днём, у тебя же выходной будет.
- Так может, я сам смотаюсь, Зинаида Петровна? - начал было возражать я.
Мне вовсе не улыбалась перспектива провести несколько часов в машине наедине с тёщей, которая меня откровенно недолюбливала, несмотря на то, что я её доченьку чуть ли не на руках носил и зарабатывал нормально. Да и к тёще, которая своего мужа вышколила до рабского подчинения, я относился уважительно, хоть и без излишнего пиетета. Я не зря про классический зловредный характер тёщи рассказываю, ибо в том, что произошло ночью в дороге, именно он сыграл определенную роль. В этом я уверен на все сто.
- Нет. Со мной поедешь. Я в доме сестры все знаю, ключи у Катеньки уже взяла. Так что, Василий, топай свою колымажку заводи. Я через десять минут спущусь и поедем. Буду с тобой разговаривать в дороге, чтобы не уснул ты, - объявила Зинаида Петровна.
-«Ну, зашибись. К-комбо! Мало того, что после работы ночью кататься, так еще и тёщины нотации слушать всю дорогу. Знаем мы твои разговоры», - подумал я, но вслух кротко сказал «Хорошо», накинул ветровку и вышел на лестничную площадку.
Нет, я не смалодушничал. Вдруг племянница оставила документы не там, где говорит. Тогда что мне придется рыться в чужом доме? Лучше уж пусть едет и сама там разбирается, перетерплю как-нибудь это сомнительное удовольствие.
- К семи утра, мы должны вернуться, Василий! – донеслось мне вслед, когда я сбегал вниз по лестничному маршу. Поёжившись от ночной прохлады, я ускорил шаг.
Через двадцать минут моя «Ауди А4», брезгливо обозванная тёщей «колымажкой», разрезала ночную тьму на загородной дороге, изредка выныривая из мрака на освещенные участки и снова устремляясь в темноту. Вскоре и эти нечастые вереницы фонарных столбов закончились, и наш автомобиль катился по ленте гладкого, почти чёрного асфальта, въехав в очередной лесной массив, которыми богата наша область. Через полчаса езды по туннелю из охватывающих с двух сторон дорогу деревьев, перестали попадаться и без того редкие встречные машины, а попутных и вовсе не было.
Едва слышно играла классическую музыку магнитола, перекрывая её, бубнила что-то поучительное недовольная спутница на соседнем сиденье. Я помалкивал, пристально вглядываясь в дорогу, освещаемую галогеновыми фарами, и не реагировал на её монотонную речь. Здесь на дорогах через леса нужно быть особенно внимательным. То кабан через асфальтовую полосу сдуру рванет, то косуля выскочит. Не дай бог столкнешься, и машину разобьёшь, и вдобавок штраф нехилый заплатишь за пострадавшее животное.
- А у Федьки-то, одноклассника дочкиного, новая машина, большая. Как его, энтот – Ленкрузер! И дом Федька строит двухэтажный за городом, а вы с Олей ютитесь в двушке. На садовом участке нажили один туалет и сарайчик для инструментов, - завела новую пластинку Зинаида Петровна, ехидно поглядывая на меня.
- Ну и женитесь сами на этом Федьке! Муж вам все равно против ничего не пикнет! – не вытерпел, наконец, я и крутанул ручку магнитолы, добавляя громкость. Приятная музыка заглушила тёщины вопли, извергшиеся подобно раскалённому вулкану, сразу после моей дерзкой фразы.
Минут десять клокочущая злобой женщина пыталась переорать музыку, даже порывалась прикрутить звук, но я резко отпихнул её руку от регулятора громкости, не переставая следить за дорогой. Когда она вновь повторила подобную попытку, я резко дал по тормозам и, едва не сорвав автомобиль в занос, остановился на узкой обочине. Заглушил двигатель.
- Выходите, Зинаида Петровна, прогуляйтесь и остыньте немного. Начнёте опять свой трёп, развернусь и поеду назад. Как хотите потом оправдывайтесь перед племянницей и её родителями, поверьте, я им объясню причину! – гневно выпалил я.
После таких доводов, тёща только вытаращилась и беззвучно, как рыба, разевала рот, набитый через один золотыми зубами. Довольный достигнутым эффектом, я уже собрался завести двигатель и продолжить движение в сторону Березовки, до которой ещё было ехать и ехать. И тут заметил, что моя вынужденная родственница пялится своими круглыми гляделками не на меня, а на поворот дороги метрах в тридцати впереди.
Я перевел взгляд на ту же точку и… сам остолбенел. Я - крепкий тридцатилетний мужик не робкого десятка, в здравом уме и надёжной памяти. Но при том зрелище, что я увидел через лобовое стекло, признаюсь, был вынужден засомневаться как минимум в собственном зрении и частично в рассудке.
Из того самого, ближнего поворота, прямо на мой автомобиль ехал, нет – будто плыл, не касаясь поверхности, огромный, светящийся бледно-мертвенным голубоватым светом грузовик. При этом он был полупрозрачным, сноп света от фар моей «Ауди» прошивал его насквозь, теряясь в тёмной груде деревьев вдалеке. Его очертания чем-то смахивали на формы допотопного «ЗиЛа» или чего-то схожего. Освещенный синим светом салон кабины грузовика был пуст. В нём не было водителя, однако чёрное рулевое колесо покачивалось само собой, подруливая в моём направлении. В кузове надвигающейся на меня машины шевелилась, бугрясь, определенно живая масса, вздымаясь волнами и выпрастывая нечто похожее на отростки-конечности над бортами. И таких отростков были десятки.
Наверное, с моих губ сорвалось что-то нецензурное, я услышал пару матерных слов моим голосом, который исходил со стороны. Ругаюсь, я крайне редко, но как тут было удержаться, когда из кузова грузовика, остановившегося прямо перед капотом нашей легковушки, посыпались на серебрящую придорожную траву вытянутые, многорукие существа, издающие пронзительный свист, переходящий в шипение. Они поднимались после падения на жалкое подобие тонких конечностей. Их невероятно худые, человекообразные тела с конусными головами, лишёнными глаз и носа, излучали такой же рассеянный синеватый свет, как тот, что исходил от их странного транспорта.
- Выххходиии, - прошелестело в моем разуме, замораживая волю к сопротивлению и подчиняя себе. Я бы, разумеется, выполнил этот приказ, поскольку не в человеческих силах было противиться ему, но на моё счастье собственных ног абсолютно не чувствовал, а следовательно не мог оторвать пятую точку от водительского сиденья. В отличие от Зинаиды Петровны.
Находясь в полупарализованном состоянии, я наблюдал за тем, как моя тёща спокойно отстегнула ремень безопасности, зачем-то покопалась в своей сумочке и с ледяной улыбочкой на лице вышла из машины. Всё что происходило после, выжглось отчётливыми образами в моей памяти, и я готов поклясться, что видел именно то, о чём рассказываю и никак не иначе.
Тёща направилась прямиком к жутким существам, которые уже касались своими паучьими руками моего автомобиля, заставляя индеветь полированный металл и искриться ледяными кристалликами. В салоне автомобиля тоже воцарился ледяной холод. Я даже ощутил как моё лицо и руки щиплет от морозного сквозняка. И это в середине июля, когда в наших краях температура и ночью не падает ниже двадцати градусов тепла в это время года!
Впрочем, это было не самое поразительное… Я продолжал наблюдать за Зинаидой Петровной со смешанными чувствами. Тёща мне, конечно, все нервы вытрепала, но она всё-таки живой человек, и главное – мать моей жены. Как я потом Оле объясню, если каким-то чудесным образом выпутаюсь, а она сгинет?
Вокруг женщины роем закружились худосочные твари, готовясь накинуться все разом и расправиться с ней. А потом придёт и моя очередь. Пришла в голову мысль, что и я, и Зинаида Петровна, должны обязательно стать такими, как те существа из грузовика. Мы станем почти бестелесными, но смертоносными для живых и будем нападать на остановившихся ночью водителей, чтобы пополнить бесконечное содержимое кошмарного грузовика. Эти мысли в моём разуме были не моими. Я улавливал их пророческие обещания всей своей сущностью, вцепившись обеими руками в руль и трясясь от холода и страха.
Однако тёща не оправдала ни ожидания чудовищ, ни моего мрачного прогноза событий. Она обернулась ко мне, её глаза пыхнули багровым светом, черты лица исказились, вытягиваясь вниз и трансформируя золотозубый рот в отвратительную клыкастую пасть. Затем, ни секунды не медля, она схватила ближайшую тварь, мгновенно обрётшую настоящую бледную плоть в её когтистых, чешуйчатых лапах. Существо, оценив внезапно изменившийся расклад, возопило так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули. Только вопль ему нисколько не помог, как и отчаянные попытки вырваться. То, что недавно было Зинаидой Петровной, разинуло пасть и впилось в голову пойманной жертвы. Обоих охватило синеватая дымка и терзаемое существо истаяло в лапах тёщи, скукоживаясь и оседая белой пылью на придорожную траву. А глаза женщины полыхнули ещё более насыщенным, алым огнём. Она довольно заурчала и потянулась за следующим пассажиром грузовика.
Остальные твари в панике метнулись прочь от чудовища, ещё более опасного, чем они сами. Но спасительного транспорта достигнуть успели не все. Ещё одна удирающая полупрозрачная субстанция оказалась поймана, укушена и рассеяна в прах.
Как только последнее существо слилось с кузовом грузовика, тот взревев двигателем, выбросил сноп синих искр из-под колес, и едва не задев мою машину, вылетел на дорогу. Заложив крутой вираж, он развернулся и помчался в ту сторону, с которой приехал. За ним вслед убрался и ужасный холод, едва не заморозивший меня. А демоническая тёща осталась стоять на месте, довольно потирая огромные чёрные ладони. Она проводила призрачную процессию взглядом, пока та не скрылась за поворотом, стряхнула с цветастой блузы насевшую седую пыль и… направилась ко мне.
Её когти заскрипели о ручку машины, когда она открывала дверцу. Как-то отстранённо я отметил, что тёща стала куда массивнее и выше, и с трудом втискивается на соседнее сиденье. Я, переживший один ужас, находился в крайнем смятении, не зная чего ожидать от новой напасти. Может всё-таки она меня не прикончит? Мы же родственники, хоть и терпеть не можем друг друга. Такого рода слабая надежда тлела в моём воспаленном событиями сознании, которое тускнело и грозилось меня вовсе оставить.
- Ну что, зятек расселся? Поехали! - Зинаида Петровна подцепила кривым когтем пряжку ремня и пристегнулась – про порядок и безопасность она не забыла и в таком образе. Поскольку я продолжал оставаться в оцепенении, она протянула ко мне уродливую, шипастую конечность и легонько постучала по плечу. От её прикосновения я задрожал как осиновый лист, меня словно укололи жгущие иглы. Тёща мельком увидев своё отражение в зеркале заднего вида, ощерилась, выдав вроде булькающего «Аххх, дааа» и вновь принялась изменяться, так и не убрав горячих когтей с моего плеча.
И если её чудовищное обличье мой разум еще как-то терпел, то обратной метаморфозы: кусков отваливающейся, осклизлой черной плоти, осыпающихся шипов и хрустящих костей черепа, теперь стремящихся к прежнему человеческому облику, - он не вынес. Я провалился в спасительное беспамятство, так и не увидев финала мерзкой процедуры. Последним, что я запомнил, был её прожигающий взгляд тускнеющих миндалевидных глаз, почти вернувшихся к изначальной форме, но ещё не потерявших адского накала…
Очнулся я, когда уже рассвело, под окнами тёщиной многоэтажки. Тёща, слава богу, моя обычная тёща, сильно трясла меня за плечо, уцепившись самыми обычными человеческими пальцами, чуть толстоватыми и с потертым золотым обручальным кольцом на одном из них.
- Как я здесь оказался? – хрипло спросил я срывающимся голосом. – Мы же там на дороге..а эти на напали и вы их прогнали, убили даже двоих.
- Никак кошмар приснился Васенька!? – деланно всплеснула руками тёща. – Ой, немудренно. Ты так зятек измотался. Считай без передыху до Берёзовки и обратно ехал, да ещё мне документы Катины помогал в доме искать. Вот молодец!
Она потрясла прямо перед моим носом розовой прозрачной папкой с кипой бумаг, подтверждая свои слова об удачном путешествии, а я совершенно ничего не помнил с того момента, как я отключился в машине на обочине. Ни дороги в Берёзовку и обратно, ни поиска документов в чужом доме, ни своей пассажирки. Зато Зинаиду Петровну в качестве демона из преисподней запомнил прекрасно, до малейшей детали. Не бывает таких четких кошмаров! Просто не может быть!
- Да-да, наверное, приснилось, Зинаида Петровна, - пробормотал я. Решил пока что не доказывать тёще того, что она лжет, а действительно отоспаться и на свежую голову отделить сон от яви. Не дай бог объявит меня сумасшедшим. Она может подобное отчебучить и без всяких адских возможностей. Поди потом отмойся.
- Ну, пойдём тогда, я тебя покормлю и выспишься у нас, пока там Катя с Олей по университетам бегать будут, а мы с мужем сходим к Мамоновым в гости, - подозрительно ласковым голосом проворковала женщина. Такие добрые нотки у неё проскользнули на моей памяти всего дважды. Первый раз, когда я ставил подпись в книге актов о браке с её дочерью Олей, а второй раз, когда её подруга Мамонова позвонила и сообщила, что умер их бывший ненавистный начальник из конторы. А нет – был ещё и третий раз. Тогда муж Зинаиды Петровны, Данталион Николаевич, подарил ей на юбилей набор из тринадцати янтарных статуэток, изображавших древних воинов. Подарок такой себе – воины из тёмного янтаря были дефективными, некоторые выглядели полными уродцами, но юбилярша была на седьмом
небе от счастья.
Вот со своими подарками, я ни разу тёще не угодил, например.
И вот сегодня, она ко мне по-хорошему, почти с лаской, обращается. Может я и правда услужил ей с документами племянницы, а может – притворяется, пытаясь утвердить во мне уверенность в обычном ночном кошмаре. Я поднялся в её квартиру, быстренько перекусил и завалился спать на диване в зале. Засыпая, я слышал обрывки фраз едва слышного разговора тёщи и жены: «Веселая дорога получилась…идиоты посмели напасть… муженек твой испугался» и ещё что-то неразборчивое.
Рутина последующей вереницы рабочих дней затянула меня с головой, заставив на время позабыть события той невероятной поездки в Берёзовку и притупив мой почти животный страх перед открывшейся мне новой ипостасью Зинаиды Петровны.
Через две недели, приехав на очередные посиделки у родителей жены, мы остались с ночевкой по просьбе Ольги. На тот момент всё произошедшее мне уже и вправду виделось нелепым сном, порождённым моей буйной фантазией.
Посреди ночи, проснувшись от духоты, я выбрался из постели, стараясь не разбудить тихо посапывающую жену, и потихоньку пошлепал через зал на лоджию – подышать свежим воздухом. Бывает со мной такое: минут пятнадцать постою, вдыхая прохладный ночной воздух, а потом снова сплю как дитя.
Только в этот раз балкон был занят. Там курила, опершись на перила, Зинаида Петровна, выпуская густые клубы белого дыма. Дворовые фонари уже, наверное, часа два как были отключены, поэтому торс и голова её темнеющего, полноватого силуэта неясно вырисовывались на фоне покачивающихся макушек тополей и звездного неба. Она пыхнула сигаретой, сильно затягиваясь в очередной раз, и её глаза блеснули в полумраке знакомым мне демоническим светом. Для блика это свечение было слишком ярким и неестественным. Вдобавок, воображение услужливо дорисовало мне зловещую ухмылку на лице Зинаиды Петровны. Я попятился обратно, прочь из зала, поспешив вернуться в кровать. Затем долго не мог унять бешено колотящегося сердца и уснуть. Будить жену и рассказывать ей о её родительнице, я не стал. Как и в прошлый раз.
С тех пор, я стараюсь как можно реже бывать в гостях у родителей жены и категорически отказываюсь там ночевать. Каждый раз жена недоумевает, а Зинаида Петровна с Данталионом Николаевичем хитро перемигиваются, когда я придумываю причину не оставаться с ночевкой. А я всё так же продолжаю делать вид, что всё нормально и уж точно избегаю ссор с тёщей. Чёрт её знает, что она такое…