Жизнь рядом с нами

Рассказы о животных

ОТ АВТОРА
Человек ищет разумную жизнь на далеких плане-
тах, а она здесь, рядом с нами, только ее надо уви-
деть, понять и оценить. Многие землежители отдают
себе отчет в том, что они не одиноки на третьем спут-
нике Солнца, и открывают души и дома для верных
и честных четвероногих обитателей планеты, нахо-
дят в них бескорыстных и преданных друзей, ис-
пытывают радость общения и дружбы с меньшими
собратьями. Человек тянется к миру животных и ви-
дит в нем возвышающее начало, поскольку не может
найти в людском сообществе таких же чистых и не-
подкупных отношений. Особые отношения склады-
ваются между человеком и миром диких животных,
наделенных высокой организацией психической
и рассудочной деятельности и нуждающихся в за-
щите новоявленного царя природы. Наука все более
утверждается во мнении о существовании умствен-
ных способностей у высших животных, жизнь кото-
рых, полная повседневных забот и забавных приклю-
чений, нередко обрывается трагически.
Рассказы о животных вызывают сотни восторжен-
ных и прочувственных откликов в интернете («Проза.
ру»), на презентациях и встречах с читателями, в ре-
гиональных средствах массовой информации. Тема
отношений с нашими ближайшими земными сожи-
телями оказалась настолько близкой для читателей,
что буквально захватила их воображение, и поток
читательских отзывов не ослабевает на протяжении

двух десятилетий. Начало положила статья члена Со-
юза писателей России поэта Ростислава Филиппова
о моей «Повести о сибирском коте» под названием
«О кошках и человечестве» (газета «Восточно-Си-
бирская правда», сентябрь 2001 года). В статье он,
в частности, писал: «Кажется, впервые в литерату-
ре кот становится главной целью художественного
внимания, а неожиданна повесть по тому умению,
с которым автор приподнимает кошачью судьбу до
философских высот… и связывает кошачье племя
с человечеством». Текст заканчивается патетическим
воззванием: «…горюю искренне, что “Повесть о си-
бирском коте” издана ничтожным количеством эк-
земпляров, и надеюсь, что найдутся средства, чтобы
переиздать достойным тиражом эту удивительно
полезную книжку». О том же писал народный артист
России Сергей Юрский: «…книгу о сибирском коте
надо издать большим тиражом, постараться, что-
бы очень много молодых и старых людей прочли
эту книгу». Повесть получила высокие оценки акаде-
миков Е. М. Примакова и С. И. Колесникова.
Эстафету лестных отзывов о «Повести о сибирском
коте» подхватили три великолепные Натальи – народ-
ные артистки России Белохвостикова, Фатеева и за-
служенная артистка РФ Варлей. Из отзыва Натальи
Фатеевой: «Пишите, Александр Петрович, новые рас-
сказы и повести! Ваше замечательное творчество
несет прекрасные мгновения, побуждает прислу-
шаться к негромкому голосу совести и добродетели».
Наталье Белохвостиковой через призму образа кошки
видится миссия человека на земле: «Автор в ярком

художественном изложении призывает человека
открыть заданное свыше божественное предназна-
чение и подать руку помощи меньшим собратьям».
Наталье Варлей в книге открылся «ранее скрытый
смысл давней и нежной дружбы с мурлыкающими су-
ществами».
«Повесть о сибирском коте» надолго вошла в умы
иркутян. Газета «Иркутская неделя» целиком пере-
печатала ее на своих страницах тиражом пятнадцать
тысяч экземпляров. Преподаватель Иркутского ме-
дицинского госуниверситета к. м. н. Л. Б. Куклина
отозвалась о повести как об особом произведении
в потоке художественной литературы: «Поража-
ет понимание автором натуры домашнего демо-
на, умение передавать мысли и чувства животно-
го, словно он сам вошел в мягкую кошачью шкурку.
Красота слога и стиля изложения завораживает.
Считаю, что повесть достойна самой высокой ли-
тературной награды».
Тот же успех сопутствует другим рассказам, вошед-
шим в книгу «Жизнь рядом с нами». В ноябре 2014 года
газета «Мои года» (№ 46) опубликовала статью «Пре-
данность», вызвавшую среди жителей Приангарья
лавину откликов, обсуждений и даже коллективных
чтений в школах, библиотеках и по месту работы. На
одном из обсуждений Виталий Комин, филолог, член
Союза журналистов с полувековым стажем и веду-
щий евтушенковед, заявил, что со времен Джека Лон-
дона и Михаила Пришвина не видно писателей, ярко
освещающих жизнь природы и ее живого мира. Слава
богу, заключил маститый знаток литературы, даже

с появлением одной статьи стало ясно, что ныне к чи-
тателям пришел такой автор.
После обсуждения рассказа «Преданность» уче-
ники 3-го «Б» класса школы № 46 передали мне свои
отзывы. Вот отрывок из отзыва Ярослава Офертаса:
«Я очень полюбил верную собаку. И плакал, когда она
умерла, не дождавшись хозяина. Подвиг собачьей
души великолепен. Остается надежда, что и человек
когда-нибудь станет таким же верным и преданным
своим близким». Поучительна история о том, как в не-
коем детском коллективе одну из девочек обличали
в неблаговидном поступке. За нее заступилась под-
ружка, твердо заявившая, что та не могла совершить
предосудительное дело: «Эта девочка по-настояще-
му дружит с собакой, а все собаки – честные!»
Тема животных любима и волнующа для читатель-
ских групп всех поколений и возрастов таинствен-
ностью внутреннего мира молчаливых компаньо-
нов, волшебной манией продвижения и приобщения
к истокам земного разума. Короткая повесть «Вол-
чица», полная мистики и тайн великого Севера, по-
священа истории дружбы дикой волчицы с якутской
девочкой, вскормленной ею. Удивительно, но читате-
ли дружно заверяли меня как автора в том, что верят
в мистическую историю со всеми ее фантастически-
ми событиями, настолько велика сила воздействия
сюжетной линии. В потоке полученных впечатлений
кто-то сравнивал якутскую историю с Маугли, дру-
гие ставили ее не ниже «Северных рассказов» Дже-
ка Лондона, третьи не могли подобрать слов, чтобы
выразить охватившие их оторопь и изумление. Такие

произведения живут в веках и украшают собой любые
книжные фонды.
В литературе ограничен круг авторов, освещав-
ших тему живой природы. К их числу относятся
Дж. Лондон (повесть «Белый клык»), А. Чехов (рас-
сказ «Каштанка»), М. Пришвин («Рассказы»), А. Ку-
прин (рассказ «Белый пудель»), Ф. Залтен (роман
о косуле «Бемби») и другие. Знаменитая повесть со-
ветского писателя Г. Троепольского «Белый Бим Чер-
ное ухо» переведена на двадцать языков. В начале
прошлого века американский писатель и натуралист
Э. Сетон-Томпсон издал серию рассказов, в которых
«животные ведут себя как люди, переодетые в шку-
ры зверей». Его герои выступают как яркие личности,
они благородны и великодушны, горячо привязаны
к своим благодетелям. В условиях жестокой борьбы
за существование и истребления человеком животных
подстерегают горькие и трагические истории, с болью
и состраданием описываемые на страницах произ-
ведений Э. Сетон-Томпсона. В ряде рассказов книги
«Жизнь рядом с нами» имеется сходство со злой уча-
стью, настигающей американских сородичей, но все же
в сборнике преобладают позитивный настрой и зани-
мательные истории с благополучным исходом. Автор
надеется, что новая книга о жизни животного мира
всколыхнет сознание читателя, раздвинет границы
познания и поможет найти свое место в деле охраны
природы и защиты животных.
С пожеланиями увлекательного чтения,
Александр Ведров


ЧАСТЬ 1. ЛЮДИ И ЗВЕРИ
ВОЛЧИЦА
Нет сказок лучше тех,
которые создала сама жизнь.
Х. К. Андерсен
Ваня Петров, якут по материнской линии, к охо-
те пристрастился лет с двенадцати, как и многие его
сверстники. Он рос сиротой и знал только, что ког-
да-то его родители, оба геологи, погибли в авиаката-
строфе. Чем же еще заняться подросткам в якутских
стойбищах, как не охотой? К восемнадцати годам ему
выделили постоянный охотничий участок, богатый
соболем и белкой, где молодой охотник выполнял за
сезон не один отпущенный план. Как-то в охотничьих
похождениях он решил навестить стойбище Булчута,
своего дяди, участок которого располагался по сосед-
ству. Когда они днями раньше встретились на стыке
охотничьих угодий, у ручья, дядя жаловался на силь-
ные боли в области живота, вот и надумал племянник
справиться о его здоровье.
Только вот понятие соседства в Якутии – целой
стране, по площади сопоставимой с Индией, – было
относительным. В этом нетронутом краю, где чис-
ленность населения не добирала и миллиона человек,
царствовали горные хребты, плоскогорья и несконча-
емая тайга, привольно раскинувшая хвойные покровы

по горам и по долам. Якутия – это полюс холода
в Оймяконе. Могучая сибирская красавица Лена-река,
этакое текущее море воды, – тоже Якутия, примкнув-
шая к Северному Ледовитому океану. Здесь все гран-
диозно, все настоящее и серьезное: природа, люди
и их отношения. Путь был не ближний; солнце уже
опускалось к вершине пологой горы, когда показалась
юрта, дверь которой была распахнута настежь. Что-то
неладное! Ускорив шаг, Иван подошел к юрте, но его
встретил не хозяин, а крупный волк серой масти! Он
стоял в пяти шагах от двери. На фоне чистого белого
снега волчья шерсть отливала серебристым инеем.
Сорвав с плеча винтовку, Иван навел ствол на зве-
ря, готовый спустить курок, но что-то помешало ему
послать пулю в неподвижную мишень. Почему он за-
стыл на месте? Ни малейшей попытки сорваться с ме-
ста, уйти от верной смерти – напротив, стоявший впо-
лоборота волк подчеркнуто спокойно, без тени страха
или злобы смотрел на него, прямо в глаза. В этом
взгляде читались смирение, понимание чего-то более
важного, чем встреча извечных врагов, какая-то глу-
бокая мудрость, исходящая из высшей истины: «Да,
я под прицелом, и твоя пуля быстрее моих ног.
Я ждал тебя и готов принять смерть, но ты должен по-
нять, почему я здесь». Почему же он не ушел, хотя
чует человека за версту? Мозг охотника работал ли-
хорадочно. Он что-то знает! Знает такое, что выше его
жизни… Наваждение какое-то…
Когда человек встретился взглядом с волком, он
отчетливо понял: стрелять нельзя. Нельзя тревожить
Дух Великого Севера, будь он Злой или Добрый,

вселившийся в этого волка, который застыл в непод-
вижной позе. Если Дух окажется Добрым, то никогда
уже не будет помогать святотатцу, но если – Злой, то
не простит стрелка и накажет его. Во взгляде волка,
уловившего внутреннюю борьбу охотника, прежняя
настороженность сменилась добром. Подчинившись
действию неведомой силы, человек опустил оружие.
Зверь принял отпущенный ему знак примирения и ис-
чез в кустах. Только тогда пришелец ощутил холод на
спине, который, впрочем, запоздало сменился жаром,
охватившим его от волнения и непонимания случив-
шегося.
***
Неожиданно раздался слабый детский голосок.
Плач ребенка! Что за наваждения, одно за другим,
преследуют его в брошенном стойбище? Снова мороз
по спине, снова человек бросает по сторонам испуган-
ные взгляды, а руки крепче сжимают ружье. Что-то
темное виднелось в небольшом сугробе, где только
что стоял волк; оттуда и доносился детский зовущий
плач. Этого еще не хватало!
Медленно переставляя ставшие ватными ноги,
юноша, уже набравшийся опыта в суровых северных
условиях, подошел ближе и увидел ребенка, укутан-
ного в меховое одеяние. Оно было совсем маленьким,
личико ангелочка, оказавшегося в безмолвной снеж-
ной пустыне по чьей-то воле, доброй или недоброй.
И только одинокий волк в холодном пустынном про-
странстве был ему хранителем. Так вот в чем причина

необъяснимого поведения волка! Он стоял под за-
щитой ребенка, чада человеческого! Иван знал, что
в волчьих семьях забота родителей о детенышах бес-
предельна, но то, что произошло на глазах, не укла-
дывалось в сознании. Волк перенес родительскую лю-
бовь на человеческого младенца! Смятение охватило
молодого охотника. Первым неосознанным порывом
было стремление бежать от этой магии, которая, по
всему видать, горазда преподнести еще не одно кол-
довство, только ноги не слушались хозяина, смотрев-
шего на маленькое личико, пока рассудительность не
вернулась к нему.
Иван нагнулся над находкой. Сколько ребенку
было от роду? Каких-то несколько дней. Как он здесь
оказался? Почему не в юрте? Снег был примят, вокруг
волчьи следы, вот и лежанка зверя, который пристра-
ивался к ребенку вплотную, согревая его своим телом.
Сколько времени они находились вместе, волк и ребе-
нок? Следы убежавшего волка вели только в сторону
леса, значит, с последнего снегопада волк не покидал
дитя, охранял его как мог. Но ведь снег шел два дня
назад, не позже…
Теперь вопрос: что делать с ребенком? И как с ним
обращаться, если подобных навыков у Ивана не име-
лось ничуть? Солнце уже коснулось лучами линии
горизонта, скоро наступит полная темнота, как это
бывает на бескрайней ровной местности, и медлить
было нельзя. Иван взял на руки ребенка, который сра-
зу перестал плакать и смотрел ему в глаза, изучая но-
вого попечителя, явившегося взамен мохнатому зве-
рю. Кто-то завернул его в теплую меховую одежду.

Конечно, это были родители, которых почему-то нет
рядом. Надо идти в юрту и как-то заняться маленьким
беспомощным человечком.
Новоявленный воспитатель с живой поклажей на ру-
ках повернулся к двери жилища и только сделал пару
шагов к нему, как новое ужасное зрелище предстало
ему. Иван едва не выронил ребенка из ослабевших рук.
Чуть правее от юрты, привалившись спиной к стволу
ветвистого кедра, сидел Булчут. Тело было под снегом,
и только непокрытая голова, возвышаясь над белым
покровом, строго смотрела побелевшим лицом в сто-
рону чада, оставшегося без помощи и заботы. Остекле-
невшие глаза были открыты и следили в беспокойстве
за оставленным ребенком, подчеркивая трагичность
страшной картины. Около дядиных ног под продолго-
ватым сугробом угадывалось тело его жены, родитель-
ницы крохотульки, находившейся на Ивановых руках.
Что же с ними случилось: отравление, убийство?!
А крохотулька требовала заботы и внимания. Надо
все-таки идти в юрту, развести огонь, хотя страх ско-
вывал охотника. Что там, за дверью? Какие напасти
его еще ждут? Внимательно огляделся вокруг. Ровный
ковер снега повсюду и никаких следов борьбы. Где же
собаки Булчута и куда запропастился его собственный
пес, сопровождавший хозяина еще недавно? Это еще
одна загадка дня. Только белая пустыня вокруг и двое
покойных под снегом. Навалившиеся проблемы схо-
дились одна к другой. Осторожно вошел в юрту. В ней
ничего подозрительного, только холод казался силь-
нее, чем снаружи. В котелке замерзшая вода, у выхода
к стене приставлено охотничье ружье.

Уже разведен огонь, зажжена свечка, в жилище
стало теплее. За слюдяным оконцем темнота, ребенок
молчал, словно понимая, что сейчас не время капри-
зничать, и лишь временами напоминал о себе легкими
шевелениями. Чем кормить грудного младенца, остав-
шегося без материнского молока? Но вот он начал из-
давать жалобные звуки, причмокивать в ожидании пи-
тания и заплакал.
***
Иван готов был впасть в отчаяние, когда в дверь
снаружи кто-то начал скрести. Ребенок умолк. Иван
прислушался, взял ружье и подошел к двери. Снова
раздалось поскребывание, уже требовательное. Что
за духи явились из темноты? Не мертвецы же пришли
наводить порядок в доме? Иван зажег еще одну свечу.
Скребки не утихали.
С оружием наизготове охотник подошел к двери,
толкнул ее ногой и отскочил назад. Дверь распахну-
лась, и в метре от порога Иван увидел того же волка,
что и раньше. В лунном свете он был хорошо виден,
но снова, как и при первой встрече, неземные силы
не позволили охотнику нажать на спусковой крючок.
Волк не шевелился, стоял как изваяние, как добрый
призрак, явившийся с визитом дружбы и приязни. Че-
ловек тоже стоял в оцепенении. Что ему еще надо?
Однажды он был отпущен восвояси, так зачем рваться
в человеческое жилище?
Снова зверь стоял под прицелом, рискуя жизнью
и добиваясь своей потаенной цели. Какой? Если он

пришел с добром, то чем мог быть полезен? Но если
со злом, тогда только пуля могла разрешить конфликт.
Они стояли неопределенно долго, пока не заплакал по-
терявший терпение ребенок. Волк бросил взгляд в его
сторону и опять неотрывно смотрел на вооруженного
человека, склонив голову. Он просился к плачущему
ребенку, о котором заботился до прихода человека.
Возможно, он знал, что делать. Иван опустил оружие
и сделал два шага в сторону, пропуская настойчивого
гостя. Ему почудилась в ответ легкая волчья улыбка.
День мистики и чудес! Охотник знал манеры и повад-
ки волков, знал, насколько они умны, хитры и осто-
рожны, но чтобы волк улыбался – это уже чересчур!
Или в мире что-то нарушилось, или у него, Ивана, ис-
казилось восприятие этого мира?
Волк осторожно перешагнул через порог, мягкой
поступью подошел к лежанке и, вскочив на нее, лизнул
лицо малыша. Тот мгновенно затих. Иван находился
в неимоверном напряжении, готовый выпустить в зве-
ря огневой заряд, но не видел в его действиях ничего
угрожающего для ребенка. Вот он аккуратно пересту-
пил передними лапами через дитя и припал животом
к его лицу. Раздалось энергичное причмокивание.
Волк оказался волчицей, кормящей человеческого
детеныша! Иван, получивший на стойбище столько
впечатлений, что их хватило бы не на один год, от-
казывался верить своим глазам. Уж не пятый ли сон
он досматривает, где события мелькают, одно неверо-
ятнее другого? Тем временем волчица, то ли во сне,
то ли наяву, слегка приподнялась и, сместившись не-
много в сторону, припала к детенышу другим соском.

Закончив кормление, она спрыгнула с лежанки, мель-
ком взглянула на охранника и покинула помещение.
Только тогда Иван закрыл дверь и подбросил
в огонь дрова. Ребенок безмятежно спал, вызывая при-
лив нежности и умиления. Иван прилег рядом в трево-
жных раздумьях о предстоящем дне. Как одолеть путь
до поселка, до которого более тридцати километров
по тайге? Ведь нести придется поклажу, ружье и жи-
вую ношу в придачу. Чем кормить ребенка в пути?
И что произошло с погибшими хозяевами? Но вскоре
путника, утомленного затяжным переходом, пережи-
ваниями и впечатлениями от невероятных событий,
одолел глубокий сон.
Его разбудили плач ребенка и тихий шорох за две-
рью. Через невзрачное оконце в юрту пробивался
утренний свет. Петров встал, взял ружье и открыл
дверь. Как он и ожидал, за дверью стояла вчерашняя
кормилица. Иван сразу же отошел вглубь помещения,
пропуская волчицу, но на этот раз закрыл за ней дверь,
сохраняя тепло в юрте, к чему волчица отнеслась спо-
койно. И снова охотнику померещилась едва заметная
волчья улыбка. Процедура кормления повторилась,
как это было накануне, после чего волчица подошла
к двери, толкнула ее лапой и покинула жилище.
***
Иван приступил к подготовке похода. Нагрел в кот-
ле воду и развернул беспокойно ворочавшегося ребен-
ка. Это была девочка, значит, двоюродная сестренка.
Пришлось изрядно потрудиться, чтобы протереть ее

влажными тряпками, перепеленать в чистые и завер-
нуть, после чего девочка уснула. Для походной эки-
пировки сестренки из рысьей шкуры изготовил что-
то наподобие котомки, подвешиваемой с помощью
ружейного ремня через плечо. Заглянул в хозяйский
лабаз, где, к своей радости, обнаружил запас кедро-
вого ореха. Вот что подойдет для детского питания,
если растолочь и приготовить кедровое молоко! Этим
и занялся молодой и неопытный нянь. Затем собрал
необходимое снаряжение в заплечный мешок. К по-
лудню приготовления были завершены. Оставалось
затащить в юрту окоченевшие тела покойных роди-
телей осиротевшей сестренки, оставить на снегу, где
волчица выкармливала девочку, продуктовые запасы,
закрыть плотнее дверь и – в поход.
Иван Петров шел к поселку, где можно было при-
строить сироту и сообщить о странной гибели ее ро-
дителей. Скорость передвижения была невелика,
пришлось устроить несколько привалов и провести
наступившую ночь у костра. Питание для ребенка
оказалось вполне сносным. Иван обмакивал тряпочку
в подогретую кедровую жижицу и давал ее обсосать
девочке. Орех и для него был хорошим подспорьем.
Наступило время ночевки. Под ровным подсветом
луны, зависшей над лесом круглым желтым фонарем,
путнику надо было быть настороже, охраняя одному,
без собаки, покой ребенка, но и растраченные силы тре-
бовали восстановления. Путник сидел, откинувшись
на ворох веток, с ребенком на коленях и перебирал
в полудреме картины минувшего дня. Причину смер-
ти Булчута с женой будут устанавливать следователи,

но почему девочка оказалась вынесенной из юрты?
Кому бы это понадобилось?
И снова он видел перед собой волчицу, неподвижно
стоявшую над темным свертком. Да-да! Это она, вол-
чица, движимая вековым материнским инстинктом,
вынесла маленькое беспомощное существо на снеж-
ную полянку. Для чего? Но как представить себе дико-
го зверя, разместившегося в людском жилище? Ведь
в тесной юрте лишенная обзора волчица находилась
бы в постоянной опасности. Достаточно было захлоп-
нуть снаружи дверь – и она в ловушке! Да и людское
жилище само по себе для дикого зверя – строгое табу.
Леса и просторы – вот ее родной дом. Что-то еще ме-
рещилось Ивану, пока тяжелые веки с характерным
якутским разрезом не сомкнулись в беспокойном сне.
Он очнулся под утро, когда стало подмораживать.
Выпил кружку теплой талой воды и бодро двинулся
в путь. День, за который было сделано несколько при-
валов, прошел без приключений. Девочка вела себя
на удивление спокойно, и ко второй ночи, когда мгла
уже опускалась на землю, Ваня вошел в поселок.
***
На следующий день в отделении милиции след-
ственная группа приступила к изучению невероятного
происшествия на стойбище Булчута. Присутствовали
участковый милиционер и председатель коопзверо-
промхоза Степан Захарович. Иван видел, что в ходе
допроса недоверие к нему лишь возрастало, следо-
ватели ощупывали его недоверчивыми взглядами

и смотрели как на привидение, явившееся из поту-
стороннего мира. Степан Захарович, знавший Ивана
с малолетства, пытался его защищать, но без особого
успеха. Иван никак не ожидал, что окажется подозре-
ваемым в убийстве с целью ограбления своего дяди
и его жены. Следователи с чего-то решили, что у Бул-
чута было припрятано золотишко, о котором прознал
племянник и завладел им, а после принялся «заметать
следы» небывалыми россказнями, которые невоз-
можно проверить. Добровольное прибытие Петрова
в поселок оформили явкой с повинной и на время рас-
следования дела его поместили в камеру предвари-
тельного заключения. В стойбище направили группу
следователей, проводником к которым вызвался Сте-
пан Захарович.
Через две недели, убедившись в невиновности Пе-
трова, следователи освободили его из заключения.
Степан Захарович, принявший близко к сердцу судь-
бу рано осиротевшего Ивана, советовал ему уехать из
здешних мест, где пошла худая слава о человеке, ко-
торый завел дружбу с волком, а тот по ночам приво-
дит к нему целую стаю, и они вместе воют на круглую
луну, утверждая торжество Злых Духов. Поползли
слухи о том, что и сам Петров был когда-то волком,
потому, дескать, хищники и принимают его за своего.
– Подумай, Ваня, да уезжай подобру-поздорову,
а то и на пулю можешь ненароком нарваться, – увеще-
вал Степан Захарович.
– Куда же податься, дядя Степан? Я ведь, кроме на-
ших мест, ничего не видел и не знаю, – недоумевал
Ваня.

Впрочем, вопрос решился сам собой. По повестке
воинского призыва Иван Петров был мобилизован
и распределен для прохождения службы на Дальний
Восток. Установить обстоятельства гибели Булчута
и его жены следствию не удалось. Сохранялась вер-
сия, что их отравили, чтобы завладеть припрятанным
золотом и камешками, но и она не была доказана.
Осиротевшую девочку определили в детский дом, ка-
ких во множестве было разбросано по стране в после-
военные годы. До мобилизации Иван при каждой воз-
можности навещал сестричку, названную Вероникой,
и она, чуть подросшая, каждый раз просила забрать ее
из детдома, считая брата своим отцом. Ведь она слы-
шала от детей и воспитателей едва ли не сказочные
истории о родителях, о матерях и об отцах, которые
имеют семьи и живут в них дружно и весело со свои-
ми, такими же малыми, детишками. Малышка еще не
знала, что глубинные устои, определяющие прочность
семьи, слишком призрачны и ненадежны. Она не зна-
ла, что люди нередко предают забвению данные друг
другу клятвы верности, что любвеобильный человек
едва ли не по природе своей склонен к непостоянству.
Вот и собирали органы попечительства детишек из
распавшихся семей наравне с осиротевшими.
Больше ее никто из родственников не навещал.
Может быть, она была не нужна, а может быть, их
и не было. Но Иван, тоже выросший в детском доме,
не имел возможности хоть как-то разместить и воспи-
тывать сестренку. Не в охотничьем же чуме, да еще
без присмотра, жить девочке. А вскоре он был при-
зван в армию.

***
Четыре года Вероника росла детдомовкой. Воспита-
тельница Марфа Вениаминовна, приветливая и забот-
ливая, старалась делать все для того, чтобы ее детки
не чувствовали себя брошенными на произвол судьбы.
Вероника помнила, что самым близким ей человеком
был дядя Ваня, который приходился ей не иначе как
отцом. Но он уже два года не приходил к ней, не раска-
чивал на ноге, когда садился на лавку и складывал одну
ногу на другую; не подбрасывал высоко под потолок,
а потом ловил ее над самым полом. Как же было ра-
достно и весело ощущать себя легкой пушинкой в его
больших и сильных руках! Давно уже не было рядом
дяди Вани, который служил далеко в какой-то армии.
А в четыре годика с ней произошел случай необы-
чайный, который ни в то время, ни позже, до самого
совершеннолетия, ей никто не мог хоть как-то объяс-
нить. Тем днем детишки, по обыкновению, играли на
площадке, отгороженной от прилегающей поселковой
территории довольно высоким забором. Вдруг откуда
ни возьмись на площадке появился крупный волк, ко-
торый вел себя мирно и даже благопристойно. Никто
не видел, как он перепрыгнул через ограждение дет-
дома, тихо и незаметно объявившись среди играющих
детей. Испугавшись, дети с криками бросились к Мар-
фе Вениаминовне, находившейся там же, на лавке под
грибком, и на площадке осталась только Вероничка,
одна наедине с волком.
Удивительно то, вспоминала Вероника Ивановна,
что страха у нее совсем не было. Она и через много

лет отчетливо помнила те короткие удивительные
мгновения, словно все было вчера. Волк стоял прямо
перед девочкой, но не подходил вплотную, лишь в его
взгляде чудилось что-то родное, близкое и сокровен-
ное, такое, что ей не приходилось видеть ни у кого
за всю ее короткую жизнь. От этого проникновенного
взгляда Веронике было тепло и хорошо. А еще ей по-
казалось, что волк улыбается!
И девочка непроизвольно пошла навстречу привет-
ливому взгляду и доброжелательной улыбке. Пошла,
несмотря на отчаянные призывы Марфы Вениами-
новны спасаться и немедленно бежать от волка. Соб-
ственно, Вероника даже не принимала такое смелое
решение, просто ноги сами повели ее к этому громад-
ному и мощному, но одновременно и доброму зверю.
Они стояли совсем рядом, голова к голове, только
волчья была выше, и девочке надо было потянуться
рукой, чтобы погладить эту большую голову. Волк
опустил ее, и Вероничка в каком-то необыкновен-
ном воодушевлении гладила это сильное и смирное
животное, ощущая тонкой кожей ладошки прямые
жесткие волчьи волосы, а сама не отрываясь смо-
трела в бездонные черные глаза, поглощенная их не-
объяснимой лаской, той лаской, которой была лишена
с первых дней жизни.
А на площадке поднялась паника, и крики детей
и воспитательницы нарушали единение сблизив-
шихся душ волчицы – а это была, конечно, она –
и вскормленной ею девочки. На шум поспешил завхоз
с собакой на поводке, рвавшейся в безудержном лае
и стремлении навести должный порядок на вверенной

территории. Завхоз, несущий ответственность за без-
опасность детской колонии, спустил с поводка сторо-
жевого пса Серко. Тот ринулся в схватку, но волчица
спокойно повернулась к собаке, встретив ее взглядом,
и та неожиданно завиляла хвостом, дружелюбно за-
крутившись в эпицентре горячих событий. Не ина-
че как пес осознал во взгляде гостя превосходящую
моральную силу, а то и общую их принадлежность
к собачьему роду. Глядя на предательское примире-
ние сторон, завхоз плюнул с досады и высказал что-то
не для детского восприятия.
Волчица не стала ждать дополнительных действий
по ее выдворению с запретной территории. Неожи-
данно для девочки, она лизнула ее в щеку, затем, на-
брав короткое ускорение, легко взмыла над забором
и скрылась из вида. Серко кинулся следом, но, ока-
завшись перед непреодолимой преградой, облаял на-
рушителя заведенного порядка: то ли от досады рас-
ставания с гостьей, то ли для показного исполнения
своего служебного долга. Завхоз тоже проявил прыть
в спасательной операции от нападения дикого зверя.
Он подбежал к освобожденной воспитаннице, осмо-
трел ее, озабоченно выспрашивая о каких-то волчьих
укусах. Подбежала и Марфа Вениаминовна с теми
же вопросами и потащила «пострадавшую» за руку
к медсестре.
День ото дня масштаб начавшегося в детском доме
переполоха нарастал. Газеты писали о волчьем визите
дружбы на детскую площадку. Привлекаемые к рас-
следованию «дикого происшествия» официальные
лица отказывались признавать правдивыми «бредни

о дружбе волка и ребенка». Один из охотников факт
отказа сторожевого пса от нападения на волка объ-
яснял тем, что волк, скорее всего, был не волком,
а волчицей, но ему тоже не верили. Позже Вероника
Ивановна сама задумывалась о той магической силе,
что была заложена природой в волчицу-спасительни-
цу. Откуда эта способность безошибочно оценивать
обстановку, входить в безмолвный контакт с челове-
ком, устанавливая с ним доверие и понимание? Эту
способность она могла объяснить только тем, что вол-
чица относилась к их волчьим колдуньям. Бывают же
такие у людей.
***
Не успела взбудораженная общественность обсу-
дить животрепещущие новости о пребывании волка
в детском коллективе, как волчица провела в том же
детдоме новую блестящую операцию. На этот раз она
осуществила ночную вылазку с выходом на давнюю
подопечную, с которой намедни прилюдно и среди
бела дня восстановила доверительные отношения.
Время операции было рассчитано исключительно точ-
но. Дети уже засыпали, когда Вероника услышала за
окном еле слышимое поскуливание. Каким-то чутьем
девочка уловила, что этот сигнал посылается ей.
Вероника подошла к окну и открыла его. Под ок-
ном увидела двух волков: одного большого, в котором
признала недавнего гостя, и рядом с ним – совсем ма-
ленького и очень славного волчонка. Волчица тут же
подошла к открытому окну, встала передними лапами

на подоконник и лизнула девочку в щеку. И опять Ве-
роничка всей душой и властным подсознанием потя-
нулась к зверю, словно к старому и надежному другу.
А волчица уже отошла от окна и стояла поодаль, не
сводя с девочки выжидательного взгляда. Она пригла-
шала ребенка к себе.
Девочка не могла помнить волчицу-мать: слишком
мала была она в те роковые дни, когда оказалась одна
на стойбище, одна в Большом Белом Безмолвии. Но
другие, еще более сильные, ощущения владели ею.
Тогда, едва явившись на свет, она еще не могла оцени-
вать происходящее вокруг, но уже жадно впитывала
в себя обрушившийся на нее новый мир, где главным
был тот исток жизни, к которому она припадала в ми-
нуты кормления. И то тепло, тот запах, что создавали
уют при долгих лежаниях волчицы рядом, тоже на-
всегда вошли в чувствительные органы дитятка.
Недолго думая, Вероника подставила к окну табу-
рет и, спустившись во двор, без капельки страха по-
дошла к волчице, которая села перед ней на землю,
а волчонок крутился возле детских ног. И снова де-
вочка в радостном волнении гладила жесткую волчью
шерсть, перебирая ее тонкими пальчиками и сознавая
в происходящем что-то большое и важное, такое, что
останется с ней, малолеткой, надолго, а может быть,
на всю жизнь.
Но волчице надо было исполнить свою задумку,
ведь она пришла не ради визита дружбы, вернее, не
только ради него. После отведенного времени на изли-
яние взаимных нежных чувств она встала, опять лиз-
нула девочку, затем подошла к волчонку и несколько

раз ткнулась носом ему в мордашку. Было что-то та-
кое в том загадочном прощальном волчьем ритуале,
что когда она, не оглядываясь, быстрыми скачками
кинулась прочь от дорогих маленьких несмышлены-
шей, один другого меньше, то волчонок, усевшись на
землю, лишь провожал тоскливым взглядом убегав-
шую мать, но не сделал даже попытки последовать
за ней. Ведь волчицы славятся не только нежным
и заботливым воспитанием детенышей, но и умением
держать их в строгом подчинении. Они, волчьи мате-
ри и дети, и без слов понимали друг друга лучше, чем
многословные и падкие на лукавство люди.
Волчата – те лесные детеныши, которых природа
одарила самыми заботливыми и преданными роди-
телями, такими, которые до самозабвения охраня-
ют, нежат и воспитывают малышей. Отец семейства
всегда дождется, когда волчата утолят голод, и лишь
тогда доест остатки принесенной пищи. Счастливое
щенячье детство сочетается с самым строгим воспи-
танием, с подготовкой молодняка к жизни в условиях
жестокой конкуренции видов и того великого закона
естественного отбора, когда выживает сильнейший.
Потому-то за малую провинность волчат неминуемо
ждет суровая трепка.
Так вот для чего несколькими днями раньше волчи-
ца приходила к ней, подросшей девочке, которую она
когда-то спасла от холода и голода! Это была развед-
ка, чтобы показать приверженность и дружелюбие
к давней подопечной, убедиться в ее благонадежно-
сти, а убедившись, оставить ей щенка! Не было у вол-
чицы ни одной близкой души из людского сословия,

кроме этой малышки, кому можно было доверить соб-
ственное дитя. Не было в окрестности и того охотника,
которому она когда-то «из рук в руки» передала обна-
руженного в стойбище младенца. С ним, взрослым
и надежным человеком, она скорее и проще могла бы
«договориться» о вручении щенка, но пусть тогда жи-
вут вместе девочка и щенок, пусть живут в радости
и согласии, ведь они вскормлены одним молоком. Нет,
не случайно в эпосе северных народов присутствует
тема дружбы человека и волка. Эти откровения, при-
открывшие тайны прошлого, прояснились в сознании
Вероники много позже, при взрослении, но не будем
забегать вперед.
***
Проводив убегавшую в темноту волчицу-мать, Ве-
роника обратила всю свою детскую ласку на остав-
ленного ей на попечение волчонка. Тепленький пу-
шистый карапуз терся о ноги, смешно барахтался,
опрокидывался на спину, подавая девочке все знаки
любви и преданности. Так наказала ему мать, да он
и сам сознавал, что отныне его дальнейшая судьба за-
висит от нее, маленькой и славной хозяйки. Их возню
прервал подошедший бдительный сторож, дядя Федя,
которому понадобилось узнать, как воспитанница
в полночь оказалась на улице и откуда у нее объявил-
ся щенок.
– Это мой щенок, – последовал уверенный ответ,
окончательно сбивший сторожа с толку. – Меня по-
звала волчица и подарила мне своего ребенка.

– Да это же волчонок! – воскликнул сторож, при-
смотревшись к щенку.
Что за волчица завелась у девчушки, подарившая
ей посреди ночи щенка, сторож не мог уразуметь, но,
наслышанный о «волчьих связях» Вероники, задавал
ей на разный лад одни и те же вопросы, на которые
получал одинаково чистосердечные ответы. По его
понятиям, волчонка девчонке мог бы передать кто-то
из «нормальных людей», а не какая-то мифическая
волчица. Не добившись на месте происшествия из по-
казаний ответчицы никакой ясности, сторож взял для
пущей надежности «странную девочку» за руку и при-
вел в сторожку. Волчонок, подчиняясь материнскому
наказу, неотступно следовал за девочкой.
В освещенной комнатушке, где не должно было
быть места разного рода нечистым силам, дядя Федя
усадил полуночницу напротив себя и приступил к рас-
спросам, «обо всем по порядку». Полученные сведе-
ния его опять не устроили, и он решил оставить рас-
следование до утра, у директора, а волчонка в качестве
вещественного доказательства поместить в сторожку.
Дядя Федя достал из покосившегося шкафа старую
безрукавку, бросил ее у входа, затем, похлопывая по
подстилке рукой, подал ночному приобретению ко-
манду: «Лежать!» Волчонок подошел к постели, об-
нюхал ее затхлые запахи, но выполнять поступившую
команду отказался, вернувшись к девочке и пристро-
ившись у ее ног.
«Ну что ты будешь делать?» – самому себе задал во-
прос дядя Федя и, почесав затылок, принял новое ре-
шение – оставить до утра волчонка спать с ребенком,

а наутро вывести его на прогулку и оставить в сторож-
ке до прихода начальства. Полуночная троица двину-
лась в спальню, где девочки, семь безмятежных голов
по своим подушкам, мирно спали, просматривая ка-
ждая свой детский сон. Едва сторож положил прихва-
ченную подстилку у кровати Вероники, как щенок
в полной готовности к исполнению поданной в сто-
рожке команды разместился на лежанке, уютно свер-
нувшись калачиком, и затих. Сторож покачал головой
и тихо вышел. Вероника опустила руку с кровати
и поглаживала нового маленького дружка. Вырастут
ли они вместе до большой и взрослой жизни, где все
по-другому, не как в детском доме, где они, взрослые
люди, сами для себя решают, как им жить, вернется ли
снова волчица, чтобы забрать своего ребенка, – дума-
ла девочка, погружаясь в мягкий сон.
***
Утренняя разборка у директора детского заведения
с участием «волчьей пособницы», а также сторожа,
завхоза и Марфы Вениаминовны новый свет на ноч-
ное чрезвычайное происшествие не пролила. После
очередного пересказа малышкой несуразной истории,
теперь уже с двумя волками, наступила гнетущая ти-
шина. Маленький серый симпатяшка, «подаренный
волчицей» малолетней девчушке, дружелюбным
и добродушным нравом располагал к себе серьез-
ных взрослых людей. Да и памятная встреча девочки
с волчицей, прошедшая при многочисленных свидете-
лях, «в теплой и трогательной обстановке», невольно

заставляла их хоть отчасти верить в необъяснимые
чудеса. Вероника и пристроившийся к ней волчонок
ждали приговора. Он оказался самым благоприятным.
Директор распорядился провести необходимые про-
цедуры с животным в ветеринарке и пристроить его
на территории детдома. «Пусть одним подброшенным
воспитанником будет больше», – сказал директор.
Волчонка, оказавшегося при осмотре самкой, по-
местили в отдельной конуре, рядом со сторожкой,
и после всеобщего коллективного обсуждения назва-
ли Найдой. Попутно к Веронике приклеилось про-
звище Волчица, на что она нисколько не обижалась
и даже втайне гордилась признанием своей принад-
лежности к волчьему роду, с которым у нее устано-
вились вполне добрые и даже близкие отношения.
Характер у Найды оказался спокойным и уравнове-
шенным. Она позволяла гладить себя всем детям, но
при появлении Волчицы находилась только при ней.
Пес Серко тоже принял Найду на удивление спокой-
но, хотя особой дружбы между ними не водилось.
В следующем году вернувшийся с дальневосточ-
ной службы Иван Петров не замедлил навестить Ве-
ронику, воспоминания о которой никогда не покидали
его и согревали на чужой стороне чуткое солдатское
сердце. Он и сам с малых лет воспитывался в том же
детском доме, что позже приютил его двоюродную
сестренку, единственную на свете родную кровинуш-
ку. Ему ли, до тонкостей испытавшему строгую дет-
домовскую жизнь, не понять состояния Веронички,
не знавшей мягкой материнской ласки и сильной от-
цовской поддержки? Надо ли объяснять, что радость

встречи брата с сестренкой была безмерной. Они не
могли насмотреться друг на друга и насладиться на-
ступившим общением. Их бурные восторги охотно
разделяла подросшая Найда, сразу признавшая в Ива-
не своего нового хозяина.
Выслушав рассказ сестренки о приходах волчицы,
передавшей на попечение девочки своего детеныша,
Иван испытал сильнейшее потрясение. В его памяти
живо, во всех подробностях встали дикие и жуткие
картины прошлого: лесной волк со взглядом в упор,
сверток одежды на снегу и припорошенные тела Бул-
чута с женой… Но делиться воспоминаниями с Веро-
никой он не стал, отложив трудный разговор до поры
до времени. В правдивости рассказа сестренки он,
знающий натуру волчицы, ничуть не сомневался и по-
нимал, почему она оставила детеныша именно ей, де-
вочке, вскормленной собственным молоком. Другой
вопрос: зачем она это сделала? От какой безысходной
нужды? Но эту тайну знала только сама мудрая волчи-
ца, и она унесла ее с собой.
***
На этот раз Вероника даже не успела попросить
Ивана забрать ее к себе, как он сам объявил ей долго-
жданную радостную весть:
– Готовься, Вероника, скоро я заберу тебя из дет-
ского дома. Ты не возражаешь?
– Нет-нет! Я не возражаю! – торопливо ответила де-
вочка, прижавшись к дорогому человеку. – А Найду
мы возьмем?
34
– Конечно, возьмем! Как же она без нас?
Иван поделился с Вероникой ближайшими плана-
ми на переезд в облюбованные места армейской служ-
бы, где и природа богата, и погода хороша, а пока он
оформит документы на ее опекунство или удочерение.
К переезду его подталкивал и недавний разговор со
Степаном Захаровичем, сообщившим, что в округе не
стихли пересуды о человеке-волке. Иван стал чужим
для родной с детства местности.
Горячей новостью об «оформлении документов»
Вероника при первой же возможности поделилась
с воспитательницей, у которой всегда находила забот-
ливую поддержку и теплоту. От такого известия Мар-
фа Вениаминовна пригорюнилась. Она и не заметила,
как сама в повседневных хлопотах о детях прикипела
сердцем к Волчице, деликатной и самоуглубленной
девочке. Да и Иван – парень приглядный и надежный,
с ним Вероника будет как за каменной стеной. А вот
у нее, Марфы, молодой и добродетельной девушки,
так и не объявился суженый. Заметив нахлынувшую
на любимую воспитательницу печаль, Вероника спро-
сила, чем она так озабочена.
– Жаль мне отпускать тебя, Вероничка, хорошая ты
девочка.
Хорошая девочка тут же нашла выход из поло-
жения:
– Так давайте поедем с нами! Я папу попрошу.
– Что ты, Вероничка, – засмущалась Марфа Вениа-
миновна.
Но Вероничка провела с папой должную «диплома-
тическую работу», и вскоре молодая семья в составе

трех человек, навсегда связавших свои судьбы вза-
имной дружбой и любовью, а с ними и подросшая
волчица перебрались с холодного Севера, ставшего
для них школой выживания и возмужания, в теплый
Приморский край. Это случилось в 1968 году. Если
Иваново отцовство у Вероники никогда не вызывало
сомнений, то поначалу она не могла понять, почему
тетя Марфа, которую она всегда воспринимала очень
хорошо и даже обожала, так долго не была ей мамой.
Не была и не была, а потом вдруг стала. Со временем
девочка поняла, что так бывает в детских домах, где
у детей неожиданно появляются, а то вдруг исчезают
мамы и папы, и успокоилась. Хорошо, что она хоть
и не сразу, но все-таки нашлась у своих родителей.
Новоселы быстро прижились и нашли себя в но-
вой обстановке. Иван получил высшее образование
в политехническом институте Владивостока и рабо-
тал по специальности. Марфа занималась воспитани-
ем ребятишек в ближайшем детском саду, в который
пристроили и Веронику. Вскоре в поселке Суходол,
размещавшемся в бухте с одноименным названием,
семье выделили квартиру. Найда, нашедшая в чело-
веческой семье долгий и добрый приют, была спо-
койной и ласковой со всеми, с каждым годом набирая
силу и стать. Для Ивана Прокопьевича уже не каза-
лась призрачной волчья улыбчивость. Он замечал за
Найдой улыбки, вызванные разными чувствами и на-
строениями: нежные и веселые, хитрые и даже застен-
чивые. Его поражала широкая гамма чувств у зверей,
считающихся самыми злобными и коварными хищ-
никами. Обратившись к книжным источникам, Иван

Прокопьевич выяснил, что только эти свирепые звери
обладают способностью улыбаться. То же замечено
и за собаками. У Вероники тоже открылись глаза на
неожиданные волчьи способности. Оказалось, Най-
да «разговаривает»! Перед тем как «заговорить», она
пристально смотрела в глаза «собеседнику» и, завла-
дев вниманием, начинала невнятное бормотание. Вре-
менами «говорящая волчица» тявкала, ворчала и даже
недовольно рычала. Могла и похныкать, жалуясь на
что-то.
***
Волчица прожила с людьми пятнадцать лет, если не
считать, что за это время трижды исчезала из дома на
полтора-два года, обращаясь из прирученного домаш-
него зверя в свободную охотницу, такую же, какой
была ее мать. Вернувшись из очередных странствий,
вела себя так, как будто и не покидала отчего крова.
Осматривая лапы странницы, Иван Прокопьевич го-
ворил, что она одолевала большой и нелегкий путь.
Не на дальнюю ли северную родину отлучалась сиро-
та, отданная матерью на проживание в чужеродную
человеческую среду?
Повинуясь зову продолжения рода, она уходила
в родную стихию, к лесным собратьям, где жила уста-
новленными природой законами, заводила и ставила
на ноги потомство, а потом оставляла его в волчьем
семействе. Ведь волки чтят принадлежность к стае,
берегут и укрепляют ее, сообща пестуют и поддер-
живают молодняк. Для этого в волчьих стаях введена

ответственная должность «дядек» – волков-самцов,
воспитывающих молодое поколение.
Волчьи семьи могут служить примером для мира
млекопитающих, включая людское сословие, измен-
чивое и лукавое. Волчья супружеская пара сходится
на всю жизнь, если только кто-то из верных партне-
ров не погибнет преждевременно на опасных звери-
ных тропах. Если медведица, вырастив потомство,
через один-два сезона прогоняет его от себя, то волки
создают родовую стаю для совместного проживания
и борьбы за жизнь. Волчица-мать неотлучно находит-
ся с малыми детьми, кормит их, а родственники носят
ей пищу. Отец тоже всегда рядом с потомством, если
не занят охотой. Супруги трогательны в выражении
преданности и ласки, облизывают друг друга, нежно
трутся головами и боками.
Матерая пара сохраняет при себе молодые семей-
ные союзы, образуя большую стаю. Вожаки стаи на-
ставляют молодых, направляют их энергию и азарт на
удачную охоту. Волки передают друг другу сигналы
об охоте или опасности на расстоянии до восьми ки-
лометров. Они имеют свой язык, с множеством смыс-
ловых оттенков. Обладая развитыми умственными
способностями, их отдельные особи входят в контакт
с человеком. Из всех лесных хищников волки един-
ственные, кто живет сплоченной семьей. С них взял
пример величайший из хищников на земле – всеядный
человек, создающий семейные кланы. Волчьи стаи –
самая грозная и беспощадная сила русских лесов, но
все же волки пользуются благосклонностью человека,
который понимает их предназначение в природе. Они

выполняют миссию санитаров леса, поддерживают
баланс мира животных, уничтожая слабых обитателей
и вынуждая их совершенствовать средства защиты
и безопасности. Серые убийцы, питающиеся мясом
и только мясом живых тварей, не могут позволить
себе проявление жалости к добыче. Исполнив свой ро-
довой долг, волчица возвращалась в людское жилище,
окруженная любовью и откликавшаяся на ласковое
имя Найда. Так и жила она, двумя жизнями и двумя
семьями: людской и волчьей – только вот, находясь
в одной семье, тосковала по другой.
***
Когда Вероника достигла совершеннолетия, Иван
Прокопьевич рассказал ей историю гибели настоящих
родителей и ее чудесного спасения благодаря той вол-
чице, которая потом приходила в детский дом и оста-
вила на воспитание «своей девочке» Найду. Узнав
о своем происхождении и о том, что волчица-мать
оказалась ее молочной кормилицей, Вероника долго
не могла прийти в себя, замкнулась, стала нервной
и неразговорчивой. В тонкой материи чувств она воз-
вращалась в прошлое, видела себя брошенной на сне-
гу и переживала заново те дни обречения на гибель.
И своих бедных родителей неподалеку, под кедром,
видела она, когда омертвелый отец охранял ее, развер-
нув побелевшее на морозе лицо с открытыми глазами
в сторону обреченной доченьки. И матушку родимую,
схоронившуюся от горя под снежным сугробом. Ве-
роника снова ощутила себя сиротой, еще и дважды

потерявшей родителей: тогда, в младенчестве, – на-
стоящих, а потом, с наступлением совершеннолетия, –
тех, которых считала настоящими. Вот как бывает
в детских домах с потерей родителей и их шатким об-
ретением.
Самой близкой из всех на свете ей стала Найда, мо-
лочная сестра. Нет, не зря мать-кормилица привела
ей в подарок Найду, оторвав от материнского сердца.
Отец Иван говорил, что волчица заботилась о сохране-
нии детеныша, но нет, никак нет – мудрая волчица за-
ботилась о вскормленной девочке, одарив ее сестрой.
Маленькая Вероничка поняла это открывшимся выс-
шим разумом, твердо заявив всем взрослым людям,
что волчица принесла щенка в подарок. Дети чаще
имеют доступ к истинам космического происхожде-
ния. Не зря же детдомовцы дали ей имя «Волчица»,
угадав предназначение сверстницы, отличавшейся
странными манерами и связанной с иными мирами.
Так и содержат их, приемных сестер-волчиц, сердо-
больные люди, дядя Ваня и тетя Марфа, размышляла
Вероника и несколько горестных месяцев не могла от-
ринуть навязчивые наваждения.
В такие минуты опечаленная Вероника шла за уте-
шением к Найде, в верности которой не сомневалась
никогда. Их взаимное чувство привязанности с года-
ми не слабело, а только крепло. Кто знает, возможно,
Найда из далеких походов возвращалась именно к ней,
Веронике, чтобы пристроиться к ее ногам, потереться
о них, как тогда, при первой встрече под окном дет-
ского дома. Или она не могла ослушаться материнско-
го наказа: не оставлять никогда эту девочку, охранять

и находиться при ней всю жизнь? Многое нам не дано
знать в нашей жизни и тем паче в мире животных.
Вероника подходила к Найде и заводила с ней груст-
ный разговор. Ласкала и гладила, перебирала пальцами
ее густую шерсть, обнимала за шею, прижимая к себе
верную и послушную подругу. А то они подолгу смо-
трели глаза в глаза, отыскивая игру чувств и настрое-
ний, оттенки любви и почитания. Найда видела и по-
нимала состояние девушки, ощущала угнетенную
ауру и разделяла душевную боль, выражая сочувствие
тихим ворчанием и поскуливанием. В такие дни четве-
роногая подруга нередко слизывала с девичьих щек со-
лоноватую грусть, скатывавшуюся капельками из глаз.
Родители были напуганы удрученным состояни-
ем Вероники, не зная, как помочь любимице. Иван
Прокопьевич корил себя за преждевременность про-
веденного разговора, но через два месяца, переболев
нежданной новостью, Вероника наконец-то приняла
ее как должное и успокоилась. Ее любовь и призна-
тельность родителям за все, что они ей дали и сделали,
даже усилились. Родительская чета в дочериных гла-
зах вновь заняла подобающее место. К тому же у Веро-
ники появился еще и брат, в одном лице с отцом.
А Найда однажды ушла из дома и не вернулась ни
через год, ни через два, и никогда. Напрасно ждали,
надеялись, что она вот-вот поскребется в дверь и вой-
дет в квартиру. Благополучию сытой жизни, которую
устроила волчица-мать, Найда предпочла полную
опасностей и лишений жизнь на свободе. Волки долж-
ны жить и умирать в волчьей стае.

ТАЕЖНАЯ ПОВЕСТЬ
Жизнь есть неправдоподобная история.
Адриан Декурсель
Семья Картошкиных жила куда как трудно. Родите-
ли болели. Отец обходился пенсией по инвалидности,
страдал туберкулезом и пил горькую от безысходно-
сти. Мать управлялась по хозяйству, где корова да
свинушки с курами помогали еле-еле сводить концы
с концами. Трое детишек, Валерий из них за старше-
го, пособляли в хозяйстве. А места вокруг такие, что
лучше и не представить. В сторону Саян – живопис-
ные предгорья, полные живности, рай для охотников,
грибников и ягодников. По низине – заливные луга,
богатые плодородием, где при дождях сочная трава
поднимается густой стеной до двух метров. Местеч-
ко для села, где проживали Картошкины, было вы-
брано и вправду славное, куда бы лучше, да некуда.
Четыре речки разрезали окрестности своими руслами,
растекаясь отсель на все четыре стороны. В Саянские
предгорья на все двадцать пять километров тянулась
узкоколейка, по которой без устали сновали паровоз-
ные составы с лесом и дрезины с лихими работниками
пилы и топора. По ней же местные жители выезжали
в тайгу за лесными дарами.
Незаметно, год за годом, наступало взросление.
В повседневных трудах Валерий набирал физическую
крепость и стать. Широкая грудная клетка, разверну-
тые плечи и уверенная походка человека, знающего

себе цену, вызывали у селян признание сильной лич-
ности. Деревенские драчуны и забияки, испытав
на себе убойную силу его кулаков, обрушивавшихся
на противников наподобие молотов, не ввязыва-
лись с Валеркой в потасовки. Он и лицом был хорош
в неброской мужской красоте: брови вразлет, прямой
нос, волевой подбородок. Позади – учеба в техниче-
ском училище, армия и женитьба. Начались заботы,
в которых глава семьи приобрел старенький колесный
тракторишко. Этот изношенный труженик колхозных
полей стал добрым помощником по домашнему хо-
зяйству, особенно на сенокосе. Высокие травы на ши-
роких лугах радовали богатыми укосами.
Леспромхоз, где трудился Картошкин, поручил
ему ведение пасеки. С предгорий к пасеке подсту-
пала тайга, в низовье раскинулись перелески и луга.
По весне глаз не отвести от разноцветья. Белые ро-
машковые поляны отдавали светлой радостью бытия,
делали взгляд улыбчивым и вносили в душу успокое-
ние. Чередой к ним выстилались ковры красного кле-
вера, привлекающего пчел медоносными головками.
По опушкам высились заросли иван-чая, еще одного
медоноса с роскошным пурпурным цветением остро-
конечных верхушек. Пчела, трудолюбивый и расто-
ропный опылитель, собирала нектар, благословляя
флору на новую жизнь.
Жаркими летними днями лесные плантации попол-
нялись ягодным изобилием, деликатесом для крыла-
тых сборщиков нектара. Те из них, что сообразитель-
ней, выкачивали сок из паданок и оставляли в траве от
сочного плода сухую, скукоженную оболочку, тяжело

взлетая с драгоценным грузом с места пиршества.
А следом подрастала засеянная по весне гречиха, но-
вое раздолье для медоносных тружениц полей. На вы-
рубках не налюбоваться было на поляны ароматной
земляники, где не ступить ногой, – настолько красно
кругом. Через распадок – богатая витаминами черни-
ка, а подальше, на гористых местах, – брусничники,
где за день набирали с десяток ведер рясной ягоды,
применяя совок, нехитрое приспособление, упрощаю-
щее процедуру сбора. Отборную малину собирали по
фляге в день.
Пасека предприятия состояла из сорока ульев, при
которых пчеловод поставил десяток собственных
и домик для проживания. На территорию подал осве-
щение. Словом, обжился по-хозяйски, да и пчелы не
подводили: за сезон семья приносила полторы фля-
ги меда. Пчелы без устали трудились на заготовке
меда, а пчеловод готовил медовуху, настоянную под
солнцем в подборе меда, трутневого раствора и кор-
ней иван-чая. Пчеловодство перемежалось с охотой,
рыбалкой и шишкованием. Кедр, подлинный царь си-
бирской тайги, с длинной и мягкой игольчатой бахро-
мой славился ценным орехом. Какие ароматы кругом!
Предложи пасечнику поездку на курорт, так он вос-
принял бы ее как наказание.
Любо было на вольном просторе, но с некоторых пор
пасечник стал чувствовать, что находится под чьим-то
наблюдением. Вроде как ничего подозрительного во-
круг, никаких признаков вмешательства в устоявшую-
ся мирную жизнь, но тревожное чувство не покидало,
даже укреплялось со временем. Карабин всегда держал

поблизости, даже при обходе ульев он был за спиной.
Особо опасными представлялись ночевки. Надо было
разобраться с наваждениями. Пасечник вышел на об-
следование территории. Внизу, у ручья, – крупные
медвежьи следы. Что-то начинало проясняться. Там
и сям попадались лежки на траве, обсосанные ветки
малинника и медвежий помет. Конечно, пасека при-
влекла внимание косолапого любителя медового ла-
комства! Вот и примятая трава на косогоре, откуда
пасека просматривалась как на ладони. Что делать с мед-
вежьей осадой? Завалить непрошеного гостя? Но ведь
он вел себя благопристойно, не разорял улья даже за
дни отлучек, как это случалось на других пасеках, не
проявлял никакой агрессии. Может быть, уйдет со вре-
менем, тем и закончится вся нескладица…
Картошкин держался настороже, а в голове тесни-
лись размышления о хозяевах тайги. Что знал он
о них? Медведь ведет одинокий образ жизни. Под-
контрольная территория доходит до тысячи гектаров.
Всеядное животное. Если в рационе отсутствует мяс-
ная пища, он охотно и с пользой для себя включает
в меню свежие побеги растительности, корневища,
муравьев вместе с их личинками, не говоря уже о та-
ких деликатесах, как желуди, орехи, ягоды и дикие
фрукты. Медведь – искусный рыбак, выхватывающий
из омутов и речных перекатов рыбины мощными ког-
тями длиной до двенадцати сантиметров. Ему хороши
смешанные леса, светлые и чистые, богатые флорой
и фауной. Что еще? В сытую пору хищник незло-
бен, при встрече с человеком обычно уходит в сто-
рону. Валерий знал также, что медведь очень умен,

входит в пятерку самых способных животных наряду
с обезьяной и собакой. Приходилось Валерию видеть
их в деле, когда на цирковой арене мохнатые цирка-
чи вытворяли такое, что впору было подумать, уж не
артисты ли, облачившись в медвежьи шкуры, дурачат
зрителей. К тому же медведь хитер и при внешней
грузности ловок, бесшумен и быстр. Зрение слабое,
но слух и обоняние превосходные.
Более всего таежный хозяин привержен меду: слад-
кому, ароматному, богатому питательными вещества-
ми. Зверь, который медом ведает, и был назван медве-
дем. Отсюда и понятны его хождения вокруг да около
пасеки, притягательного медового царства. Но почему
он так сдержан? За столько дней и ночей не тронул ни
единого улья! Со стороны зверя это был знак миролю-
бия, на который человеку следовало предпринять от-
ветный ход. Валерий приготовил гостю угощение, ка-
кое попалось под руку, и кастрюлю трутневой смеси,
сдобренной сотами после выжимки меда. Трутни – они
и есть трутни: что у пчел, что у человека. Разводят-
ся в избытке за счет чужого труда, так хоть медведю
на корм будет польза какая-никакая. Заготовленное
угощение пасечник отнес на приметный косогор в бе-
резняке. Следующим днем вернул оттуда чистую кас-
трюлю. Контакт был установлен.
Как-то Валерий направился к солонцам, куда за со-
левой подпиткой заходили лоси, козы, кабаны. Здесь-
то их и брал на прицел охотник. Основную часть пути
он, по обыкновению, преодолевал на тракторе, а даль-
ше по дебрям и кручам шел пешком, привычно при-
слушиваясь к шорохам и птичьим голосам, говорящим

многое о лесной жизни. В этот раз настораживали
потрескивания сухих веток, доносящиеся откуда-то
сзади. Всегда только сзади. Кто бы за ним крался? Не
новый ли сосед по пасеке? Да, звуки глухие, словно
из-под лапы тяжеловеса. Но почему он, способный
незаметно подкрасться даже к чуткой косуле, так не-
осторожен? Иной раз и на брюхе может подползти
к добыче, а здесь выдает себя с головой! Значит, не
таится, напротив, подает сигналы о присутствии.
Вот и охотничий лабаз, сооруженный на дереве,
с которого хорошо просматривались подходы к со-
лонцу. Ждать пришлось недолго. В те года леса были
наполнены зверем и дичью. Появилось стадо кабанов,
из которых охотник присмотрел не самого крупного,
чтобы за одну ходку вынести разделанное мясо. Вы-
стрел. Разделал тушу, прикрыв валежником отходы,
до которых должен был добраться напарник. Так оно
и случилось. Медведь дал знать о появлении на пасеке
на третий день, когда управился с кабаньими костями
и потрохами.
Так начиналась многолетняя дружба человека и мед-
ведя. Оказалось, они лучшим образом дополняли
и помогали один другому, используя свои сильные
стороны. Совместная деятельность сводилась в основ-
ном к тому, что человек подкармливал медведя, а тот
охранял территорию попечителя. Постепенно круг со-
трудничества расширялся. Каждый участник неглас-
ного договора ответственно подходил к исполнению
принятых обязательств, ведь оба были сторонниками
таежной чести. Новый приятель днями наблюдал за
человеком, изучая и осознавая смысл его действий.

Михаил, как прозвал Валерий сотоварища, рьяно от-
носился к исполнению охранных дел. Как-то на пасе-
ку прикатила отдохнуть группа работников Троицкого
спиртзавода со своей знаменитой продукцией. Днем,
когда шумная компания справляла застолье, Михаил
не вмешивался в ход событий, предоставляя пришлым
гостям свободу действий, но с наступлением темно-
ты задал им ночной концерт. Он в негодовании ломал
сучья, издавая шум и треск, угрожающе рычал, давая
понять, что присутствие чужаков здесь неуместно. Ва-
лерию приходилось выводить из дома робеющих гос-
тей перекурить или по другим надобностям.
***
Осень размашистыми мазками малевала лесную
флору, что ни попадя, под желто-багряный окрас. Ку-
старники, подлески и рощи полыхали под солнцем
яркими пожарищами, запасаясь летним жаром в пред-
чувствии скорой стужи и мерзлоты. Осень – сезон от-
корма обитателей тайги, от мелких зверьков до круп-
ных хищников. Орехи и ягоды, грибы и дикие фрукты
– все идет про запас в укромные кладовые грызунов
или в жировые отложения зверья. Кабан, усердный
рыхлитель почвы, вносил посильную лепту в дело
улучшения структуры. Из шишек на припорошенную
первым снегом землю осыпались семена, привлекая
на кормушку зябликов и синичек. Сохатые поедали
грибы, богатые белковым продуктом. Михаил тоже
откармливался перед спячкой. Пасечник таскал ему
мешки комбикорма, мясные продукты и любимые

трутневые смеси. Он уже не носил провиант на ко-
согор, а сгружал к пасеке и, укладываясь на ночевку,
слышал усердное чавканье медведя, уплетавшего ме-
довую сладость.
Мягкое наступление зимы – удивительное время
в горах Восточного Саяна. Если в летнюю пору бе-
лоствольные березки радуют глаз сочной шелестящей
листвой, то в зимнее время подиум таежной красоты
занимают вечнозеленые стройные ели. Их изумруд-
ные лапчатые ветви причудливо обрастают снежными
шапками, скрепленными густой игольчатой щетиной.
Остроконечные красавицы в пышных белых нарядах
выстраиваются по горному склону дружным ансам-
блем, ладно примеряясь одна к другой. В отличие от
сосен, ели растут не от корня, когда под кроной от-
крывается свободное пространство, а с верхушки,
и тогда нижние, более разросшиеся, ветви стелются
по земле сарафанным подолом, образуя с верхними
ярусами высокие стройные силуэты. Так и стоят в бе-
лых подвенечных нарядах зимние невесты на выданье,
пока по весне горячие солнечные лучи не растопят их
снежные покровы.
Лес – это убежище и кормилец, дом родной для сво-
их жильцов, дом со своей крышей, стенами и уютными
мансардами, разместившимися по кронам и стволам
деревьев. Зимой в нем, как и во всяком доме, теплее,
а летом – прохладнее, чем на открытых пространствах.
Снег не уплотняется настом, а служит зверям и зверь-
кам легким пушистым одеялом, спасающим от холода
и пронизывающих ветров. Да и ветра-то в лесу нет,
если и налетит, то пронесется гулом по верховьям,

стряхнет нависшие по ветвям снежные шапки, не на-
рушая внутреннего лесного покоя.
Следы косолапого напарника вели в сторону ель-
ника. Глухой ельник, которого сторонятся звери, –
вполне подходящее место для берлоги, куда не захо-
дят охотники. В облюбованном уголке медведь строит
шалаш, надломив верхушки молодых елок так, чтобы
они служили ему крышей. Пол зимнего домика он вы-
стилает ветками, мхом, травой и укладывается калачи-
ком на приготовленную перину. Валерий попытался
сосредоточиться на образе мохнатого напарника. Да-
да! Валерию виделась грузная неподвижная фигура,
свернутая калачиком, с подтянутыми задними лапами
и слабо исходящей энергией. Медведь спал.
***
Михаил основательно взялся за охрану пасеки, бес-
ценной кладовой медвежьего лакомства. Он перекрыл
все подходы к медовой фабрике, не допуская даже
медведицу с медвежатами, приходившимися ему деть-
ми. Привязанность младшего брата к старшему росла
год от года. Топтыгин, словно собачка, сопровождал
Картошкина в лесных походах, шел чаще сзади, не пе-
реступая границу прямой видимости. Это была не на-
зойливая, но сверхнадежная защита. Валерий не боял-
ся близкого присутствия зверя, напротив, чувствовал
себя рядом с ним в полной безопасности. За сбором
ягоды он примечал, как его дружок тоже лакомится
вблизи, пыхтит за своим занятием. Дистанцию безо-
пасности он сохранял неукоснительно. Когда видел

старшего брата, отходил в сторону, и тогда примятый
тяжеловесом мох приподнимался, расправляясь и при-
нимая былую пышность.
Не ограничиваясь задачами охраны, Михаил вдруг
выступил в качестве загонщика! В тот день Валерий
подался на тракторе к дальним солонцам за крупной
добычей, не сомневаясь в том, что косолапый сопро-
вождающий увяжется за ним. Он издалека и безоши-
бочно угадывал в лесной тиши звук трактора и всегда
шел на знакомое тарахтение. Непроезжую часть пути
охотник одолел пешим ходом. С высокогорья хорошо
просматривались все подходы и пологий спуск, по-
росший мелколесьем и кустарником.
Показалась добыча. Крупный лось бежал спокойно,
не в полную силу, откинув назад голову в великолеп-
ном обрамлении ветвистых рогов. Чуть позади – другой,
поменьше. Сохатые не опасались медведя, зная, что
он не выдержит долгого бега. Они словно дразнили
его, не зная того, что знал настойчивый преследова-
тель, умело выводивший лосей на засаду. Охотник
видел временами, как медведь бежал по ровной мест-
ности, словно хорошо отлаженная машина, а на подъ-
емах даже ускорялся, мощно отталкиваясь от земли
задними длинными ногами. Вот это загонщик! Кто из
охотников, пусть даже целой бригадой, выполнил бы
подобные маневры? Не зря же Миша недавно разо-
гнал всех двуногих помощников.
Гон приближался к линии огневого поражения.
Первый же выстрел оказался удачным. Второго рогача
охотник отпустил. Хватит им на двоих и одного лося.
Началась разделка. Загонщик, блестяще исполнивший

партию подручного, притих в ожидании пиршества.
Валерий сложил порцию отходов в сторонке, а один
из мешков, с отборными частями туши, отнес к трак-
тору. Вернувшись, увидел, что напарник пользуется
оставленной ему долей: тот прекрасно разобрался,
кому какая порция предназначена. Так и повелось
в охотничьей бригаде.
Другая история на охотничьей тропе, когда напар-
ники пошли на изюбря, едва не закончилась траги-
чески для охотника по его собственной вине. Следы
указывали на присутствие вблизи крупного быка, ко-
торого Валерий решил приманить звуками горна. Это
был обыкновенный инструмент, без которого не обхо-
дился ни один пионерский сбор. В него вставлялась,
опять же, обычная катушка для ниток с прилаженной
резиновой полоской, вырезанной из перчатки. Усо-
вершенствованная труба издавала лосиные крики так
достоверно, что на уловку поддался и медведь, непре-
взойденный знаток тайги.
«Вик-вик! Виу!» – властно звала на бой изюбря пи-
онерская труба. Бои рогачей за обладание лосихой или
за верховенство в стаде носят жестокий характер. По-
бедитель становится вожаком, но, если никто не усту-
пает, один из бойцов погибает. Нередко быки не могут
расцепиться переплетенными в битве рогами и тогда
погибают вместе от истощения. «Вик-вик…» – пропела
труба, как вдруг над охотником потемнело небо, за-
крытое черной горой, летевшей на трубача…
То, что случилось с Валерием в тот пронзительный
момент, он позднее никак не мог восстановить в памя-
ти, несмотря на все старания. Ноги мгновенно налились

сталью и, как на мощных пружинах, отбросили тело
в просвет между землей и горой, рушившейся с неба.
Вылетевший метра на три в сторону охотник стоял пе-
ред горой смерти без трубы, но уже с сорванной с плеча
винтовкой. Как она у него оказалась в руках, он тоже
не мог понять. Картошкин увидел перед собой медве-
дя, стоявшего на задних лапах во весь громадный рост.
Оба были в замешательстве, человек и медведь, пред-
ставляя возможные последствия ошибочных действий
любой из сторон. Медведь принял трубача за изюбря
и выпрыгнул на него из-за груды валежника. До чего
же быстр и прыгуч этот неповоротливый и неуклю-
жий с виду зверь! «Уф-уф», – зафыркал зверюга, вы-
ражая смятение от промашки. Опустившись на перед-
ние лапы, он развернулся и тихо пошел за валежник,
откуда только что устроил засаду на «изюбря». Гора
мышц шла иноходью, одновременно переставляя обе
лапы с одной стороны, потом – с другой. Носки ста-
вились вовнутрь, пятки – наружу, что и оправдывало
прозвание косолапого. Валерий, осознавший, что был
на волосок от гибели, испытывал внутреннюю дрожь,
слабость и опустошение. Ему было уже не до охоты,
скорее бы добраться до медовухи…
***
Медведь, одинокий странник, единственной забо-
той которого прежде были поиски пропитания, на-
шел в «общении» с человеком новый смысл жизни,
наполненной интеллектом, к чему уже был подготов-
лен природой. Обладая развитой психикой, он и без

того развлекал себя доступными забавами: тренькал
на щепках надломленных деревьев, прислушиваясь
к мелодичному дребезжанию щипкового инструмен-
та; сбрасывал камни под откос, наблюдая за их бес-
порядочным перекатыванием и пытаясь не отстать
в «научных исследованиях» от Ньютона, которому
упавшее на голову яблоко помогло открыть закон зем-
ного притяжения.
Не забыть Картошкину умилительную картину,
когда Мишка еще в первый год знакомства, будучи
шести- или семилеткой, устроил катание на снежном
склоне на подходе к речке Чёрной. Присмотревшись
к местности, медведь-подросток сложился калачи-
ком, лапами кверху, и ринулся под бугристую горку
на пятой точке. Хребтина потряхивалась на кочках
и буграх, но медведь катился, пренебрегая ушибами
и прочими неудобствами и испытывая то же удоволь-
ствие, что и деревенская ребятня на санках. Скатив-
шись, посмотрел наверх, забрался на стартовую от-
метку и покатился вновь! Валерий с высоты своего
местоположения хохотал до слез над бесплатным цир-
ковым представлением, устроенным любителем снеж-
ных покатушек.
И вдруг нашему косолапому герою, обладающему
природной сметкой и способностью решать сложные
задачи выживания в суровых естественных услови-
ях, открылись новые краски жизни и захватывающие
возможности приобщения к умственной деятельности
человека в сотрудничестве с ним! Это были другая
жизнь и другие понятия. От такой «перестройки» в моз-
гах у всякого медведя голова пойдет кругом. Ему надо

было искать в себе резервы интеллекта, соответство-
вать высокому статусу человека, хозяина планеты.
Когда Валерий отбывал в село по месту жительства,
Миша, бывало, брал за ним слежку и бродил в поисках
доброго покровителя. Он уже не представлял суще-
ствования без старшего брата.
Вскоре младшему брату представилась возмож-
ность выступить защитником своего покровителя. Это
произошло при походе за черемшой, ранней сибир-
ской культурой, богатой витаминами. С плоскогорья
они шли долгим спуском по неприметной каменистой
тропе, переплетенной тугими корневищами. Все глу-
ше и сумрачнее становилась лесная обитель, солнце
не просматривалось за сомкнутыми кронами, воздух
уплотнялся густой влагой. Лес погружался в молча-
ливый покой и безмятежность. Здесь, по речному
распадку, раскинулись плантации сочной раститель-
ности. Начался сбор травы семейства луковых, отдаю-
щей чесночным вкусом. Удлиненные стебли плотным
пучком прорастали из почвы, насыщенной подземны-
ми водами. Один из сборщиков наполнял ими вмести-
тельный заплечный мешок, другой с удовольствием
насыщал желудок, как вдруг медведь резко сорвал-
ся с места и пронесся мимо оторопевшего Валерия,
скрывшись в чащобе, где таилась какая-то опасность.
Да, опасность, иначе охранник не позволил бы себе
в нарушение табу ураганом промчаться в пяти метрах
от хозяина. Что он там усмотрел?
Внезапно громкий визг разорвал наступившее за-
тишье. Опять тишина. Сборщик черемши осторож-
но двинулся к месту конфликта. Он увидел волка,

неподвижно лежавшего на животе. Лапы неестествен-
но вывернуты, бочина глубоко разворочена. Он был
мертв. Одинокий волк не мог напасть на медведя, ста-
ло быть, медведь сразился со стаей, которая при поте-
ре в своих рядах покинула место короткой схватки.
Не на него ли, одинокого таежника, готовила нападе-
ние стая серых хищников?
***
Земля начинается с растительности и кончается ею.
Все остальное сопутствует этому вечному кругообо-
роту зеленого мира. Лес – это не только высокий дре-
востой, образующий крышу живому миру и создаю-
щий единый земной покров. Лес – это легкие планеты,
ее жизнь. Лес – это не только то, что мы видим, а еще
и все то, что скрыто под почвой, той самой, что хранит
в своих недрах большинство всех живых видов на пла-
нете! Не будь в почве микроорганизмов – и лес умер
бы. Гриб – это фабрика переработки опавших веток,
листвы, опрелостей. Здесь все идет в переработку; от-
ходов, которыми прославил себя человек, в природе
не существует. Лес, главное обиталище живого мира,
непостижим в своих таинствах. Хвойные – самые
древние из современных пород деревьев, они растут
на бедных почвах, легко переносят засуху и суровые
погодные условия, приспособлены к горным местно-
стям. Лиственные породы украсили зеленую планету
спустя десятки миллионов лет.
Жизненный цикл леса начинается весной, в пору
бурного расцвета природы. Еще белеют местами

снежные островки, а подснежники, весенние перво-
цветы, уже раскрывают нежные бутоны навстречу
солнечному свету. Лопаются вербные почки, пото-
рапливая приход весны распустившимися пуховыми
метелками. Высокий небосвод, как никогда в году, за-
вораживает взор ясной бездонной синью. Разноголо-
сый птичий гомон радостной симфонией разносится
с верхних ярусов леса: то призывным кукованием или
удалым посвистом, а то красивыми трелями пернатых
певучих солистов. Еще несколько дней – и дурманные
запахи клейких тополиных скруток, прелых листьев
и пробуждающейся от зимней спячки земли придадут
воздуху непередаваемый лесной аромат.
И вот он, апофеоз природы, одевшей теплой ночью
березовую рощу свежей молодой листвой. Зеленый
лист, эта природная фотохимическая лаборатория
производства кислорода и крахмала, который поддер-
живается солнечным потоком, главным регулятором
жизни леса, есть источник жизни как для животного
мира, так и для людей, потому что растительность –
основная пища для всего живого мира. Травоядные
обитатели не просто кормятся зеленью, они подбира-
ют нужную лечебную травку, ведь им нельзя болеть.
Каждая травинка излучает волны определенной часто-
ты, и зверь из спектра всех излучений выбирает необ-
ходимое, совпадающее с излучением больного орга-
на. Лист дерева – это та же клетка человека, в которой
сходятся процессы газо- и влагообмена и питания. Еще
одну важнейшую функцию несут леса: их почвен-
ный слой оберегает, очищает и сохраняет грунтовые
воды, без которых родники, ручьи и реки лишаются

источника пополнения. Нетронутая природа отлич-
но справляется с задачами самовосстановления. И не
было опасности лесному царству, пока не объявился
его вредитель, на которого нет управы.
***
Наступили разорительные девяностые годы, когда
пустели села, а на их территории вперемешку с тра-
вой дружно поднималась лесная земляника, украшая
бесхозные пустыри ароматной ягодой. Природа зале-
чивала израненное и затоптанное лицо земли, приводя
его в опрятный вид. Всеобщая разруха растревожила
людское сознание, устроив в нем сумятицу и духов-
ный раздрай. Все сошлось тогда в единой порочной
связке: бездарность правителей, цинизм «новых рус-
ских» и бесправие населения, обреченного на нужду
и нищету. Народу, из сознания которого были выбиты
заветы Божьи, надо было выживать, а бизнесу стало
необходимо набивать кошелку. Оголтелые лесорубы,
черные и белые, вооруженные средствами массового
истребления лесных массивов, ринулись на доходный
промысел, устроив в заповедных зонах вакханалию.
Вековые сосны, подрубленные под корень, со стоном
рушились с высоты небесной, гулко сотрясая землю
и разнося окрест весть о гибели древесного остова.
Лесное сообщество в ужасе разбегалось, разлеталось
и расползалось с мест разрушения и поругания своего
извечного дома и стола.
Еще более страшную угрозу лесам несет огонь,
точнее – двуногие огненосцы. Ранним летом зверье

занято исполнением миссии продолжения рода, оно
выхаживает потомство. Тогда и обрушивается на жи-
вую колонию огненное чистилище. Могут ли бросить
в беде беспомощных детенышей бесконечно предан-
ные им родители? Для них такого вопроса не суще-
ствует. Пернатые прикрывают гнезда телами, прод-
левая минуты жизни птенцам. Волчицы выносят из
огня щенят; гибнут птицы, теряющие ориентировку
в удушливых дымах. Долго стоят горелые леса немым
упреком алчному человеку, виновнику превращения
райских уголков планеты в черные и угрюмые клад-
бища, где деревья умирают стоя. Вместе с лесом вы-
горает почвенный слой – его базис и микромир, его
питательная среда.
За какие-то полвека могущественный человек реши-
тельно изменил погодный режим планеты, правда, не
в свою пользу. Спохватившись, он принялся предпри-
нимать попытки «защитить природу», но ошалевший
маховик стихии уже вырвался из смирительной рубаш-
ки. Ураганы и смерчи срывают крыши домов. Тонут го-
рода. Полчища саранчи пожирают поля и леса. Пожары
стали вечными спутниками лета, в каком бы поясе Зем-
ли оно ни наступало, хотя есть надежда, что они пре-
кратятся, когда выгорит все. Успокаивает и то, что при
любом раскладе событий природа выстоит, разовьется
и взрастит себе нового, более мудрого, царя.
***
Человек двойственен по своей природе. Будучи
ее продуктом, он выделился из природы благодаря

вложенному свыше разуму, образовав влиятельную
надстройку над естественной средой обитания. Разум
дан человеку на счастье великое, а вместе с ним – и на
горе от ума. Запутавшийся во многих желаниях и не-
предсказуемый в действиях человек есть и проводник
добродетели, и пособник злу одновременно. Выведет
ли его Господь Бог на путь праведный, зависит еще
и от внутреннего позыва человека, от общественного
настроя. Ясно одно: чем ближе человек к природе, ее
корням, чем лучше он понимает живой мир, диких
и домашних животных, тем он чище, тем кристальнее
его личность, крепче дух и красивее душа. Если дух
управляет желанием творить, то душа исполняет его
волю. Она ищет, переживает радости и невзгоды, зо-
вет куда-то. Но куда?
Где-то в укромных лесных нишах медведи погру-
жены в глубокую спячку. Им надо отойти от летних
забот и шатаний, восстановить силы к новому сезону.
Еще под зиму они кружили издали по первому снегу,
запутывая следы подступов к берлоге, пока не запу-
тывались в них сами. Тогда и забирались косолапые
в зимние пристанища, уверенные в своей безопасно-
сти. Той порой вооруженная команда, с лета знавшая
наперечет места залегания постояльцев зимних «оте-
лей», шла на их убой. Один из охотников до свежатины
принимался шуровать в берлоге длинной заостренной
жердью, понуждая безмятежного медведя к выходу на
расстрел. Как тяжело ему выйти из состояния, отве-
денного природой на зимний период, когда отключа-
ются нервные центры и затормаживаются жизненные
процессы! И невозможно обрести с глубокой спячки

природную ловкость, реакцию и свободу передви-
жения, но острие колет, вонзается в тело, заставляет
ворочаться, что-то предпринимать спросонья. В полу-
сонных путах, вялый и не понимающий, что же проис-
ходит вокруг, обреченный хозяин тайги выбирается из
логова на ослепляющий свет, где выстроилась полу-
кругом расстрельная команда с наведенными на него
стволами.
Подслеповатые глаза растревоженного животно-
го в последний раз видят свет Божий, расплывчатые
контуры откуда-то взявшихся враждебных людей
и вспышки огня, отправляющего его на вечный покой.
Залп со всех сторон – и высокие деревья закружили
в поднебесье свой предсмертный хоровод. Тупая боль
со всех сторон пронзает большое тело, но она уже ни-
чего не значит и ничего не решает. Медведь тяжело
и неуклюже заваливается на выходе из земного убе-
жища, так и не выбравшись из него.
Люди и звери – как много общего между ними и как
много различий! Те и другие из вида млекопитающих,
объединенных способностью понимания окружаю-
щего мира. Только люди, выделившиеся из приро-
ды, обособились в благоустроенных поселениях, во
многом утратив Божьи заповеди. В мире животных
другой образ жизни, и даже охота у них поставлена
по-другому, по законам опоры на природные силы
и на способности хищников и их жертв. Преследуе-
мым зверькам предоставлено множество возможно-
стей для спасения: умение маскироваться, задолго
ощущать приближение врага, а еще быстрые ноги.
Охота в мире животных – это состязание врожденных

качеств: осторожности, сообразительности, ловкости.
Заяц, спасающийся от лисицы, способен запрыгнуть
в болотце и отсидеться в нем, оставив для дыхания
над поверхностью воды кончик носа. Другой заяц, за
которым охотник спустил собак, примчался за защи-
той от псов к тому же охотнику, укрывшись в его но-
гах, и был удостоен пощады. Это маленькие примеры
закона естественного отбора, по которому выживает
сильнейший.
***
Года, один за другим, отмеряли неумолимый ход
времени. Валерий не впервой подмечал желание ко-
солапого друга подойти к нему, человеку, установив-
шему с лесным обитателем необычные, но понятные
и полезные отношения. Уже девятый сезон, как они
свои, но все так же бродят один от другого на рассто-
янии, близком и далеком одновременно. Грузная мед-
вежья фигура все чаще и чаще появлялась у пасечной
границы, словно застывшее олицетворение одиноче-
ства, с устремленным на пасечника взглядом надежды.
Не было у него, одинокого таежного бродяги, другого
близкого существа, кроме хозяина медовой кладовой.
Медведь, медовая душа, был словно привязан неви-
димыми узами к пчелиному городку, откуда разлета-
лись по округе маленькие крылатые сборщики меда
и где ему всегда выставлялось сладкое угощение. За
долгие годы дружбы медведь проникся еще и при-
знанием умелости старшего друга, который мог все:
охотиться и рыбачить, добывать мед и приводить

в движение по лесным дорогам шумный вездеход, за
которым ему, медведю, приходилось следовать не от-
рываясь. Все это навсегда покорило медвежью душу.
Картошкин и сам испытывал схожие желания к сбли-
жению, видел приветливость и доброту во взгляде жи-
вотного, хотелось потрепать его по крутому загривку,
но при виде «братишки» с полтонны весом им овла-
девала робость, и намечаемые попытки отклады-
вались «на потом». А вдруг сгребет? Цивильный
человек и дикий зверь составили странный и даже не-
мыслимый в человеческих представлениях союз. Оба
понимали его исключительность и знали, что дружба
может быть разрушена только силой непреодолимых
обстоятельств. Каждый из них понимал другого, пре-
дугадывал желания и оказывал посильную помощь.
Дружба тем и ценна, что она бескорыстна, что инте-
ресы товарища или друга ставятся выше собственных,
что каждый из друзей испытывает радость не от соб-
ственного удовольствия, а оттого что он доставляет
удовольствие другому.
***
Близилось время зимней спячки. Солнце лениво
и блекло отпускало световые сеансы, не поднимаясь
к полудню на былые небесные высоты. Лист уже опал
шелестящей под ногами подстилкой, прикрывая поч-
ву от предстоящих холодов. Первый снег припорошил
землю, раскидав белые покровы по тенистым уголкам.
Миша, отъевшийся и хорошо упитанный, был готов
к зимовке, но выжидал последние дни до наступления

снегопадов и холодов. Они-то и оказались роковыми.
К той поре обстановка в тайге основательно измени-
лась. В заполошное и смутное время «перестройки
к худшему» голод и нужда погнали людей во все грехи
тяжкие: на криминал, разбой и прочую добычу, – за-
ставляя забыть о добропорядочности и нарушать пра-
вила, сроки разрешенной охоты. Вооруженные добыт-
чики звериного мяса рыскали по лесам, утратив чувство
допустимого. Начались массовые отстрелы зверья, чис-
ленность которого стремительно убавлялась.
Попал под горячую пулю и Михаил, друг закадыч-
ный, к которому прикипело сердце пасечника. Вале-
рий наткнулся на алые следы крови на белом снегу, ко-
торые тянулись вперемежку с отпечатками медвежьих
лап. Сердце остро сжалось в тревоге. Конечно, это его
следы, изученные за годы до мелочей. Медведь шел
на трех лапах; одна из передних, перебитая пулей,
бессильно волочилась по снегу, по листве, оставляя
неровную борозду.
За ним! Скорее за ним! Сможет ли он чем-то по-
мочь истекающему кровью другу? Слишком неуве-
ренная походка, местами он заваливался без сил, но
снова вставал и ковылял куда-то. Вот и место, куда он
стремился. Солонцы. Ему нужна была соль, но на этот
раз он не стал выгрызать ее из почвенных отложений,
а разорвал заготовленный мешок, впервые нарушив
правило «не брать чужое». Но как много он съел соли!
Раненый зверь ощущал предсмертное состояние, ему
надо было остановить кровь, но других лекарств он
не знал. Кровавые следы вели дальше от солонца, на
спуск, к низине, где протекала река Чёрная. Вот он

припал всем телом к заснеженной земле, жадно хватал
пастью снежные комья, заглушая соленость. На снегу
оставил две кровяные лунки: одну – от лапы, другую,
крупнее, – из пробитой груди.
Картошкин уже бежал под уклон, не смахивая с глаз
тяжелые мужские слезы. Еще одно потрясение он ис-
пытал, когда увидел след спустившегося со снежной
горки израненного зверя. Он скатился с той же самой
бугристой горки, что и на заре их зарождавшейся друж-
бы! Зачем? Чтобы облегчить спуск? Или повторить дав-
нее счастливое мгновение? С какими чувствами умира-
ющий медведь спускался по катушке, которая когда-то
приносила ему, жизнерадостному семилетнему чаду
тайги, столько удовольствия? На этот раз он, взрослый
медведь, познавший радость дружбы с человеком, ска-
тывался в объятья смерти. Следы, все более неуверен-
ные, вели к реке. Уже и здоровые лапы едва отрывались
от земли, сгребая по пути ворохи снега. Зверь изнемо-
гал, чаще заваливался, но вставал снова и снова, упря-
мо продолжая героически идти в последний из долгих
походов по территории, изученной им до мелочей.
Следы привели к берегу реки и оборвались на нем.
В продолжении к ним тонкий налет прибрежного льда
был взломан, и в образовавшейся полынье плавали,
покачиваясь на подводных завихрениях, прозрачные
стеклышки льда. Да, медведи купались в воде, сбивая
жар в разгар лета, но в этот раз нестерпимый внутрен-
ний жар гнал животное в холодную реку. Валерий пы-
тался ментально войти в организм верного друга, но
энергия, направленная на желанный объект, уходила
в безнадежную пустоту. Миши не стало.

Михаил оставил в наследство живому сообществу
подведомственную территорию, обожаемую пасеку
и пожелал долгой жизни своему доброму покрови-
телю. Очеловеченный медведь ушел под воду, чтобы
не оставить себя, неподвижного и бездыханного, на
растерзание людишкам, которым понадобилось его
мертвое тело. Он, хозяин тайги, жил годами по пра-
вилам, установленным человеком, но в ответ за благо-
пристойное поведение получил предательский и смер-
тельный удар.
В древности на Руси люди верили, что медведь –
тот же человек, которого в наказание за грехи Бог пре-
вратил в зверя. Поэтому медведь сохранил известные
ему повадки человека, умение ходить на двух ногах.
Медведица кормит грудью детей, заботливо нянчит
и воспитывает их. В наш просвещенный век медведь
стал символом русской нации и тем заслуживает по-
читания и уважения, особого к себе отношения и по-
кровительства. Уже многие века с непобедимым рус-
ским медведем считается весь мир.

ЗАНОЗА
Животные – те же люди,
хотя и с меньшим разумом.
Хейнрот
Боль становилась невыносимой. День проходил за
днем, ночь – за ночью, а нестерпимые мучения только
нарастали, не позволяя забыть о них, отвлечься хотя
бы на мгновение. Даже голод едва напоминал о себе;
она машинально питалась ягодой, бесцельно ковыляя
по лесу на трех лапах. Останавливалась и страдаль-
чески смотрела на рану в ступне передней лапы, где
торчала предательская щепка, или прижимала лапу
к себе, словно больное дитя.
Когда же закончатся эти страдания? И закончатся
ли? Прошло уже несколько дней, а состояние только
ухудшалось, ступня раздулась, из раны сочилась гу-
стая желтая жидкость, перемешанная со сгустками
крови. Что предпринять? Где искать спасение? Толь-
ко у них, бледнолицых и покрытых одеждами, кото-
рые везде и всюду ведут себя как хозяева, которые
умеют и могут все. Это они, боги на земле, запускают
в небеса огромных железных птиц, строят себе креп-
кие и уютные дома и убивают зверей на расстоянии из
страшных ружей, извергающих громы и молнии. Мед-
ведица знала, какой опасности подвергнет себя, если
пойдет к охотникам, которые гоняются по лесам за их
обитателями, беспощадно уничтожая всех встречаю-
щихся на пути, от мелких рябчиков до крупных лосей.

Она знала эту опасность и все же решила идти за по-
мощью к богам-убийцам. Ведь хуже уже не будет.
На окраине небольшой деревушки ютился обычный
крестьянский дом, в котором проживали две женщи-
ны. Одна из них, Ирина, работала медсестрой в фельд-
шерском пункте. Другая, ее мать, Любовь Ивановна,
трудилась на колхозном скотном дворе. Они готови-
лись ко сну, обмениваясь нехитрыми деревенскими
новостями за прошедший день, когда за окном раздал-
ся приглушенный рев, заставивший их содрогнуться.
Собеседницы уставились на окно, откуда на них с той
же сосредоточенностью смотрела большая медвежья
голова! Что за гость явился к добропорядочным жите-
лям и для чего? Присмотревшись, увидели, что стран-
ный пришелец настойчиво выставляет на обозрение
лапу. Женщины осторожно подошли к окну, и им ста-
ло ясно: зверь нуждается в хирургической помощи.
Наступило минутное замешательство.
– Не пойдешь! – заявила Любовь Ивановна, преду-
гадывая намерения дочери.
– Ты же знаешь, что ему больше никто не помо-
жет, – спокойным, даже отрешенным голосом отве-
тила Ирина.
Мать знала: не идти же бедолаге в соседнее село,
где располагается районная больница. Помнили они,
мать и дочь, удивительные пересказы о раненом волке
где-то в Западной Сибири, который прокрался однаж-
ды к дверям районной больницы, когда его хребти-
ну разворотил заряд дроби. Он ушел тогда от погони
охотничьих собак, но пришел к людям в белых хала-
тах, определив место врачевания по лекарственным

запахам. Не обманулся серый скиталец в надежде на
исцеление – на операционном столе извлекли дро-
бины, зашили порванную шкуру и выпустили его на
волю. Поражались тогда хирурги терпеливости дико-
го клиента, стойко перенесшего болезненные ковыря-
ния в ране.
Но к ним, слабым женщинам, пришел даже не волк,
а медведица, могучая лесная зверюга! Она словно по
неведомой подсказке вышла к дому сестры милосер-
дия. Слова-то какие благочестивые и располагаю-
щие к доверию и почитанию: милая сердцу сестра…
Можно ли обратиться еще к какому-либо должност-
ному лицу так тепло и нежно? Что за авторитетная ин-
станция удостоила такой высокой почести скромную
и добродетельную профессию? Что за философия дви-
жет целителями, делящими людей и божьих тварей по
простому принципу: на здоровых или нуждающихся
в оздоровлении, будь то добропорядочный гражда-
нин или преступник, домашнее животное или дикий
зверь? Не могла она, сестра милосердия, проявить
бессердечие и оставить страдающую хозяйку тай-
ги без помощи! Ирина молча проверяла содержимое
походной аптечки: обязательно пинцет, мазь, пере-
вязочный бинт. Еще фонарик, чтобы осмотреть рану.
Зачем-то надела белый халат. Любовь Ивановна, сми-
рившаяся с решением дочери и знавшая пристрастия
домашних животных к еде, приготовила для ублаже-
ния грозной посетительницы ведро корма, куда слила
и мясной суп. Ирина подошла к окну, всматриваясь
в мохнатую пациентку: пусть она увидит и признает
врачевателя. Медведица тихо рычала, в глазах мольба

и покорность, от легких движений пораженной лапы
на стекле оставались гнойные подтеки. Можно было
идти.
Встреча прошла в мирной и даже дружелюбной
обстановке. Ирина взяла тяжелую лапу, осматривая
рану и успокаивая разговором пациентку, а еще бо-
лее – себя. Любовь Ивановна – с ведром в руках –
стояла поодаль, с тревогой наблюдая за необычной
операцией в уличных условиях. Вытащив занозу ре-
шительным рывком, Ирина показала ее медведице,
обработала и перевязала рану. Женщины поставили
гостье корм и поспешно удалились.
Через три дня, в сумерках, новая знакомая объяви-
лась с визитом дружбы в памятном ей окне, заявив
о приходе умиротворенным рычанием. Ирина, в том
же белом халате, смело вышла на улицу. Недавняя
больная уверенно стояла на четырех лапах. Повязка
была сорвана. Беспокойство овладело Ириной, ведь
людское соседство может слишком дорого обойтись
доверчивой медведице. Охотников в селе было нема-
ло. «Уходи! – строго приказала она “подруге”, указы-
вая рукой на таежные просторы. – Уходи и больше не
возвращайся!»
Наутро женщины увидели на крыльце большую
рыбину, прокушенную с боков крупными клыками.
Пусть добрые бледнолицые боги знают, что звери
тоже умеют быть благодарными.

МУЗЫКАНТ
Лишь природа может доставить
истинное наслаждение.
Д. Драйден
Роман шел едва приметной таежной тропой, взби-
раясь на перевал. Он поднимался по южному склону,
направляясь к затерянной в Баргузинских горах де-
ревеньке. Тропинка выводила одинокого путника на
редколесье, открывая ему синеющие гористые дали.
Северные широты Прибайкалья, край нетронутой из-
начальной природы. Здесь все было настоящее, дыша-
ло древней величественностью. Роману казалось, что,
кроме него, не было другой живой души на планете,
только таежная нива выстилалась внизу по взгорьям
и долам да раскаленный шар, зависший над редкой
облачностью, излучал с высоты живительные потоки
тепла и света.
Одолев подъем, Роман сбросил с себя рюкзак, при-
сел передохнуть на валежину и окинул взглядом прой-
денный путь. От увиденного он буквально обомлел.
К самой линии горизонта простиралась широкая доли-
на, с обеих сторон обрамляемая горными грядами. По
ней извилистой лентой протекала полноводная река.
Но не земные красоты поразили путника, а великолеп-
ная картина природной живописи, что полыхала на го-
лубом полотне небесного свода. Над долиной горела
радуга, а выше, уже с меньшей насыщенностью кра-
сок, – вторая, еще выше – третья, четвертая… Их было

пять! Пять радуг, словно гимн первозданной природе,
светло и торжественно сияли на небосклоне.
Роману доводилось видеть две и даже три радуги,
разгоравшиеся в земной атмосфере, но не пять же!
Радужница – яркий союз трех неразлучных стихий:
солнца, воздуха и воды – ярко играла над землей, за-
нимая полнеба. До чего же хороши небесные забавы
Всевышнего Творца, ниспославшего землежителям
Божью благодать! Им, осчастливленным обитателям
райского уголка, оставалось жить во благодарение
Господне, сохраняя в нетронутой чистоте благотвор-
ную среду обитания, чтобы никогда не гасла над зем-
лей лучезарная красота…
Очарованный странник неотрывно любовался раз-
ноцветными дугами, вспыхнувшими при преломлении
солнечных лучей в моросящих водяных взвесях, пока
они не померкли. Сеанс природного чудодейства был
завершен. Роман встал и пошагал дальше. Ему надо
было спуститься с горы, перебраться по броду через
реку, а там и рукой подать до селения. Переход скла-
дывался благополучно до тех пор, пока с пригорка не
донесся странный дребезжащий звук. Роман замер на
месте, прислушиваясь. Постепенно затихая, дребез-
жание прекращалось, но через мгновение возобновля-
лось с новой силой. Что оно могло бы означать?
Заинтригованный слухач осторожно пошел на звук,
доносившийся откуда-то сверху. Исследователь лес-
ных мелодий ожидал увидеть что угодно, но только не
ту картину, которая предстала его изумленному взору.
Действие происходило на сосне, ствол которой был на-
половину сломан бурей. На суку обломленного дерева

устроился косолапый хозяин тайги. Вот дребезжание
прервалось, и медведь, выждав паузу, зацепил когтями
торчавшую в месте разлома высокую острую щепку
и дернул ее. Звук возобновился, и Роман увидел, что
мишка явно увлечен извлекаемым благозвучием. Ту-
гоухий медведь музицировал! Он склонил голову на-
бок, ублажая слух звуками, лившимися со сломанной
деревянной струны. Вот и скажи после этого, кто кому
на ухо наступил, умилился Роман лесному музыканту,
продолжавшему тренькать себе в удовольствие...
Неисповедимы пути Господни! Природа полна
всяческих чудес. Только что Роман восторгался жи-
вописными ее творениями, горевшими на небесах,
как забайкальский медведь преподал ему наглядный
урок на таежном музыкальном инструменте. Не здесь
ли кроются истоки искусств, подхваченные в модных
салонах человеческим воображением? Искусство…
Слово-то какое искусственное. Оно подсказывает,
что искусство есть ремесло человеческого свойства
в тщетных попытках воспроизвести природное есте-
ство. Какое произведение художника может подняться
до уровня живых окрасов поднебесья или неброской
прелести скромного уголка природы? Какая музыка
выдержит сравнение с шумом морского прибоя? И ка-
кой зодчий воздвигнет здание, перед которым померк-
ла бы монументальная архитектура крутых скалистых
каньонов, пробитых в горах неутомимыми реками?
Но не в соседстве же с медведем предаваться раз-
мышлениям об искусстве! Роман попятился от опас-
ного артиста, дававшего концерт на расщепленном
инструменте, и спешно подался по тропке к реке, от

греха подальше. Брод через приток Витима был при-
метный. На него выводила полузатопленная листвен-
ница, рухнувшая с берега поперек реки. А дальше?
Путник, давно не переходивший реку, помнил, что
на брод надо выходить наискосок от дерева. Но в ка-
кую сторону: направо, налево? Роман стоял в задум-
чивости у самой воды, не решаясь на ее форсирова-
ние. Внезапно каким-то звериным чутьем он ощутил
чей-то взгляд и, оглянувшись, осмотрел берег. За кор-
невищем поваленного дерева во весь рост стоял мед-
ведь. Склонив голову, он внимательно разглядывал
пришельца от цивилизации. «Музыкант!» – обожгло
сознание Романа, но позже он не мог вспомнить, что
происходило с того момента…
Когда таежный путник пришел в себя, он с удив-
лением обнаружил, что находится на другом берегу.
«Музыкант» уже исчез. Беглец смотрел на реку, пыта-
ясь разобраться, каким образом ему удалось преодо-
леть водную преграду. Ноги были почти сухие. Но не
на крыльях же он перелетел с берега на берег! Где же
все-таки располагался брод?.. Роман присел на про-
гретый солнцем валун, собираясь с силами, а потом
продолжил свой путь. Впечатлений от таежного пере-
хода у него было хоть отбавляй.

МЕДВЕЖАТНИК
Поиски счастья –
это один из главных источников несчастья.
Э. Хоффер
На Всесоюзную ударную комсомольскую стройку
по прокладке железнодорожной магистрали Хребто-
вая – Усть-Илимск прибыл отряд из Тамбова. В его
составе оказался заядлый охотник, горевший желани-
ем завалить в Сибири хотя бы одного косолапого хо-
зяина тайги. Он был глубоко благодарен судьбе за эту
выпавшую ему поездку в далекие таежные дебри. Ка-
зимир – так звали тамбовского медвежатника – в свое
время хаживал и на оленя, и на кабана, но за настоя-
щую охоту признавал только медвежью. В пылком во-
ображении охотника рисовалась захватывающая дух
картина, где он хладнокровно берет на прицел реву-
щего зверя и посылает в раскрытую пасть одну за дру-
гой точные, разящие наповал пули. И вот повержен-
ная туша лежит перед торжествующим стрелком…
Едва оказавшись на месте расположения строитель-
ного отряда, Казимир принялся наводить справки у
местных жителей насчет организации противостояния
с топтыгиным. Его заверили, что в окрестной глухо-
мани за такой оказией далеко идти не придется. И дей-
ствительно, через пару дней таежники сообщили, что
по речному распадку, в кедровом урочище, бродит
медведица. «Мне бы лучше на медведя», – посетовал
охотник, считавший ниже своего достоинства убивать

особь слабого пола, но за неимением другого пришлось
идти на медведицу.
Наводчиками вызвались двое любителей охотни-
чьего дела из числа знатоков родного края. Добро-
вольцы скромно заявили, что на медведя они не хо-
доки, лишь выведут Казимира на место его обитания,
а сами при случае постреляют рябчиков или другую
мелкую живность. У них и ружьишки-то слабоватые.
«Да вы не смущайтесь, – покровительственно поддер-
живал их крутой соратник по звериному промыслу. –
Я тоже когда-то так начинал. Всякое дело берет нача-
ло с малого…»
На излучине реки удалые охотники пошли на подъ-
ем, углубляясь по пологому взгорью в таежную глушь.
Вот она какая, настоящая глухая тайга, дикое наса-
ждение вечнозеленых хвойных великанов, заслоняю-
щих собой яркую небесную синь. Здесь царствовала
вечная тишина таинственного мира, где обитатели не
выдавали своего присутствия лишним неосторожным
звуком. Только беззаботные птахи, готовые вспорх-
нуть при малейшей опасности, оглашали чащобу тон-
кими посвистами и щебетанием. Неожиданно открыл-
ся небольшой распадок, где по берегам говорливого
ручейка приютились редкие березки.
– А что за грибы? – заинтересовался любитель мед-
вежатины, указав на их желтую россыпь, весело обле-
пившую березовую валежину.
– Дак энто опяты, – ответил один из проводников на
непривычном для горожанина местном диалекте.
– Опята? Вот бы не подумал. Первый раз вижу у опят
такие крепкие, толстые ножки. – Знаток тамбовских

лесов сорвал «толстоногий» опенок, разглядывая нож-
ку толщиной с палец. – А почему в наших лесах у опят
ножки тонкие, как гвоздики?
– Дак оттого што те растут в лесочке, а энти – в тай-
ге-матушке, разность, поди, какая есть, – последовал
ему вразумительный ответ.
«И все-то у них по-другому в “энтой” тайге, опя-
та – и те великаны», – размышлял Казимир, преодоле-
вая каменистые кручи и преграды из рухнувших сосен
следом за проводниками. И то верно – тайга откры-
валась неизвестной ему стороной, непривычной для
ухоженных тамбовских лесов. Настоянная под тенис-
тыми кронами прохлада освежала забредших путни-
ков. В непроходимых буреломах представала необуз-
данная дикая стихия, неподвластная человеку…
На далекого тамбовского гостя сибирская тайга
произвела должное впечатление – он присмирел, сба-
вив поучительность тона в общении с соучастниками
похода. Вспомнилось горьковское описание диких
лесов, по которым гонимые чуждым племенем люди
пробирались в поисках мест проживания: «…и дере-
вья заступали дорогу могучей стеной. Переплетались
их ветви между собой; как змеи, протянулись всюду
корни… Сквозь них не видать было неба, и лучи солнца
едва могли пробить себе дорогу сквозь густую листву
до болот в ядовитом смраде… И деревья казались
живыми, простирающими корявые, длинные руки,
сплетая их в густую сеть, пытаясь остановить лю-
дей… Еще страшней было, когда ветер бил по верши-
нам деревьев и весь лес глухо гудел, точно грозил и пел
похоронную песню тем людям» («Старуха Изергиль»).

Охотники зашли в кедрач. Здесь заказанное рандеву
могло состояться в любой момент. Казимир выдвинул-
ся в авангард отряда, группа поддержки продвигалась
следом, чуть поотстав от смельчака, державшего наиз-
готове проверенный в делах нарезной карабин. Так
оно и случилось. Из-за сосны обхватом в добрых пять
метров вышла могучая зверюга и грозно рявкнула на
оруженосца, сотрясая таежную тишину. «Ну сейчас бу-
дет!» – промелькнуло молнией в сознании приотстав-
ших попутчиков, но то, что увидели свидетели охоты,
совершенно не укладывалось у них в головах…
С оглушительным ревом Казимир как бы частич-
но утратил рассудок, и было отчего. Медвежий рык
сходен с тигриным, который буквально парализует
человека и животных от охватывающего их ужаса. По
заключениям биологов, феномен состоит в том, что
низкочастотные тигриные вибрации воздействуют
на кожу, а значит – на весь организм. Охотники бы-
вали очевидцами того, как при таком устрашающем
рычании кожа лошадей по всему корпусу сотрясалась
дрожью от испуга. Так, по свидетельству газеты «Мо-
сковский комсомолец» (от 24.12.2014), некоторые жи-
вотные при звуке тигриного рыка натурально сходят
с ума. Они начинают выть или скулить, беспорядочно
метаться из стороны в сторону и в итоге бегут, слов-
но под действием гипноза, прямо в лапы неумолимого
хищника.
Что-то подобное произошло и с бравым охотником.
Одновременно с коротким упреждающим ревом осер-
чавшей медведицы из вскинутых кверху рук истреби-
теля дикого зверья выпало уже бесполезное оружие,

а дальше в развернувшейся таежной драме последова-
ло такое, что не пришло бы в голову и самому смело-
му фантазеру. Ноги покусителя на жизнь медведицы
подкосились, и он оказался на коленях перед суровой
властительницей.
«Извините, я пришел не за вами, я – за рябчиками»,
– пролепетал медвежатник, оказавшийся во власти
намеченной жертвы. Потревоженная медведица бла-
госклонно отнеслась к учтивости, проявленной сдав-
шимся ей на милость охотником. Известно, что сердца
особ женского рода славятся отходчивостью и склонно-
стью к прощенчеству. Выслушав покаянную речь ра-
зоружившегося охотника, хозяйка тайги сменила гнев
на милость – она примирительно прорычала и скры-
лась за той же лесиной.
Казимир оставался в коленопреклоненном состоя-
нии, с поднятыми руками, плохо понимая, что же с ним
произошло. Помощники поставили стрелка на ноги и вру-
чили ему выпавшее при встрече с медведицей боевое
оружие. За весь обратный путь любитель медвежатины
не проронил ни слова. Эта суровая и неприветливая тай-
га предстала ему чужим и угрюмым миром, напрочь от-
торгнувшим тамбовского пришельца. Раньше он даже
не представлял такой планету. Да и местные медведи
оказались совсем не теми добродушными животными,
повадки которых он изучал на телевизионных экранах,
а совершенно жуткими, прямо-таки кошмарными чу-
довищами… «Ох и почешут языки остряки-самоучки!
Как же некстати подвернулась эта злосчастная поезд-
ка в своенравную Сибирь…» – сетовал на незавидную
участь опростоволосившийся медвежатник.

Желающих взять у Казимира интервью об охоте
было хоть отбавляй:
– Казимир, признайся честно: что тебе сказала мед-
ведица, когда ты ей принес извинения?
Одни насмешники не отставали от других:
– Казимир, вечером приходи в нашу палатку флаг
из простыни шить.
– Зачем?
– Так для тебя. В следующий раз встретишь мед-
ведя – сразу поднимай белый флаг, а то на слово он
может не поверить…
Медвежатника домогались со всех сторон:
– Казимир, готовь ружье, завтра идем бурундуков
бить, а то с этими медведями одна морока…
Жизнь в лагере стала несносной, и Казимир досроч-
но отбыл на родину.
80
ХОЗЯИН ТАЙГИ
Медведь своей тайги никому не отдаст.
В. В. Путин
Хребтовая – Усть-Илимск… Страна прокладыва-
ла железнодорожную трассу, осваивая несметные
богатства Сибирского края. Вырубка лесов, возведе-
ние мостов и насыпей, укладка стреловидных сталь-
ных полос ломали устоявшийся северный ландшафт.
Стальная магистраль разрезала надвое вечнозеленый
таежный край, нарушая покой лесных обитателей...
Закончился рабочий день строительного отряда.
Строители подались в сторону лагеря, только экс-
каваторщик Матвей задержался на своей землерой-
ной машине. Он предупредил бригадира, что пойдет
окольным путем, по тайге, а по пути попытается под-
стрелить зайца или рябчиков к общему столу. На том
и расстались. Но в лагере Матвей не появился. Наутро
его обнаружили в ковше экскаватора, ставшем поте-
рявшемуся строителю ночным пристанищем. Заика-
ясь, чего раньше за ним не наблюдалось, Матвей по-
ведал бригаде о своих злоключениях.
…Оставшись в одиночестве, экскаваторщик уже
готов был выйти на охотничью тропу, как вдруг, к сво-
ему ужасу, едва не столкнулся с медведем, вышедшим
навстречу из-за груды валежника. Бросив ружье, за-
ряженное на рябчиков, Матвей кинулся искать спасе-
ние в землеройном агрегате. Беглец вскарабкался на
гусеницу, грозный преследователь – за ним. Матвей

нырнул в кабину, надеясь отсидеться в ней до снятия
осады, но разъяренный зверь уже ломился в закрытое
рабочее место экскаваторщика. Куда бежать от хозя-
ина тайги, готового вырвать с корнем дверь кабины?
Медведь, старожил здешних угодий, в которых он
безраздельно хозяйничал долгие годы, взъярился на
экскаваторщика не с бухты-барахты. Ему глубоко
претили скопления суетящихся людишек, громыха-
ние и скрежет передвигающихся механизмов и вся эта
оголтелая кутерьма. Взбудораженный строительной
шумихой хозяин тайги тем вечером вышел к месту
учиненного кавардака, где наткнулся на одинокого
вандала от нагрянувшей цивилизации. На него и обру-
шил свой справедливый гнев стойкий защитник таеж-
ной девственности.
Когда рычавший от негодования таежный мститель,
сбросив на землю скособоченную дверцу, ворвался
в кабину, насмерть перепуганный экскаваторщик полз
по стреле к спасительному ковшу. Стрела раскачива-
лась, приводимая в движение ворочавшимся в кабине
медведем, который в неукротимой ярости скручивал
в узлы путавшиеся под ногами рычаги управления.
«Только бы он не полез в ковш!» – молил Бога Матвей,
устроившись в металлическом убежище. Но зверь по-
считал ниже собственного достоинства ползать по уз-
кой железной фиговине. Охотнику пришлось коротать
ночь в экскаваторном черпаке до прихода товарищей.
Хозяин тайги, вставший на защиту родной среды
обитания, не уберег ее от разорения двуногими об-
ладателями высшего разума. Вооруженные мощней-
шими разрушительными силами, они с каждым годом

наращивали наступление на благодатные таежные
массивы, предавая уничтожению вековечные флору
и фауну. В тайге появился новый хозяин, разоритель-
ный и беспощадный…

ТРИ МЕДВЕДЯ
Наш мир – это театральный занавес,
за которым скрыты величайшие тайны.
Р. М. Рильке
Вовсе с ума посходили эти человеки со своими ог-
нями. Ладно бы обходились кострами, после которых
на обгорелой земле и лапы можно обжечь, так затея-
ли пожарища запускать на всю тайгу. И краю нет тем
страшным всполохам, и жизни нет…
Жуткий огонь полыхал со всех сторон, и едким ды-
мом затянуло округу. Обезумевшее зверье в отчаян-
ных попытках вырваться из огненных ловушек разбе-
галось по сторонам куда глаза глядят, лишь бы унести
ноги из адского пекла. Порывы ветра с шумом, сухим
и резким треском, а то и с каким-то жутким завывани-
ем гнали огонь по макушкам деревьев, а из-под него
пытались вырваться лесные обитатели.
Верховой пожар! Зайцы неслись следом за лиси-
цами, не опасаясь нападения извечных преследова-
телей, кабаны и олени – бок о бок с волчьими стаями.
Их гнала надежда спастись, выжить, не оказаться
спаленными заживо. Вот летит откуда-то сверху бе-
лочка, ее горящий хвост яркой кометой обозначает
траекторию последнего полета, а на поляне в муче-
нических страданиях огненным мячиком прыгает
бурундучок. Пожары не унимались с ранней вес-
ны до осени, разгоняя уцелевших зверей по горам,
по долам и по берегу Малого моря, раскинувшего

холодные воды от материковой черты до самого
Ольхон-острова.
Они встретились впервые с той поры, как был зачат
их детеныш. Тогда, прошлогодней осенью, ничто не
предвещало беды; прибайкальская тайга была богата
и безопасна. Хозяин тайги, изгнанный из привычных
мест проживания, стоял на берегу, устремив взгляд
вдаль, за широкую водную преграду, куда манили не
тронутые огнем чистые хвойные леса. Здесь, на узкой
полоске жизни впритык к воде, он был уже не хозяин,
а просто дикий зверь, оказавшийся в опасности нарав-
не с другими лесными погорельцами.
Медведица сразу признала отца своего подрастаю-
щего медвежонка. Он все такой же большой и силь-
ный, на толстых и мощных лапах, но что предпримет
беженец в этой отчаянной обстановке? Плохо, что
медвежьи семьи не складываются и заботы о потом-
стве взваливаются на одну мать. Вот и сейчас медведь
ей не чужой, но и не свой. А беженец прикидывал,
хватит ли сил преодолеть по воде расстояние от бере-
га до берега, до той далекой земли, где деревья слива-
лись в единый голубой массив. Его опасения можно
было понять: самая малая ширина пролива составляла
около четырех-пяти километров, а в относительном
безлюдье – все десять!
И все-таки он поплыл. Другого варианта не оста-
валось. Поплыл от ужасного удушливого смрада, от
обгорелых лесов, где гибнет все живое. Он плыл к не-
тронутой тайге, которую знал всю прежнюю безмятеж-
ную жизнь и которую у него отняли поджигатели, не
ведающие, что творят. За ним поплыла медведица со

своим неразлучным медвежонком. Плыли долго, отме-
ряя в студеной воде метр за метром, километр за кило-
метром. Медвежонок не поспевал за матерью, а вскоре
вовсе выбился из сил. Тогда медведица подставила ма-
лышу шею, и он взгромоздился на пловчиху, голова
к голове, продолжив наездником нелегкую переправу.
На новой земле переселенцев ждало разочарование.
Выбравшись на берег, бродяги по привычке направи-
лись вглубь леса, но вместо желанного таежного при-
станища снова вышли к большой воде! Они оказались
на клочке земли посреди моря! Остров в добрую сот-
ню километров длиной, большей частью безлесный,
был тесен для хозяев тайги. Зверья в лесах нет, ягод-
ных угодий и рек, богатых рыбой, – тоже, вот и оста-
валось горемыкам промышлять на окраинах селений
да рыться на помойках в поисках пищи, уподобляясь
жалким бомжам.
Жители Ольхона переполошились. Одни стали за-
мечать на песчаных почвах отчетливые медвежьи
следы, у других пропадала домашняя скотина, а не-
которые жители едва не сталкивались с мохнатыми
бурыми путешественниками лицом к звериной морде.
Медведи на острове! В кои веки было такое?! Отку-
да они взялись? И что делать с непрошеными гостя-
ми? Медвежья группировка представляла реальную
угрозу населению, домашним животным и туристам,
съезжавшимся в байкальскую туристическую Мекку
со всех концов света. Отстрел зверей здесь был запре-
щен, как и на всей территории Байкальского нацио-
нального парка. Оставалось одно – отловить косола-
пых путников и вывезти их на материк.

Медведь шел на запах рыбы. Остановился перед
поляной, на которой стояла большая железная клеть.
Нюхач понял, что рыба в ней. Не обнаружив ничего
подозрительного вокруг, медведь, подгоняемый голо-
дом, поддался на уловку. Он вошел в металлическое
сооружение, и дверь за ним шумно захлопнулась. Вла-
стелин бескрайних просторов, не знавший преград
в дальних таежных походах, сидел зажатый в тесной
клетушке! Какая незадача! Пленнику оставалось до-
есть рыбу и ждать дальнейшей неясной участи.
Той порой команды пожарных и добровольцев без
устали тушили пожары, бушевавшие на огромных
территориях Прибайкалья по прямой или косвенной
вине «черных лесорубов», браконьеров и прочих под-
жигателей всех мастей. Жизнь в тайге восстанавлива-
лась, и стало возможным вернуть таежных мигрантов
в прежнюю зону обитания.
Измученный в неволе и испытавший психологиче-
ский стресс медведь был даже рад появлению людей,
обступивших клетку, и любым изменениям в своей
судьбе. Не сидеть же ему в клетке в ожидании кончины.
А охотники приметили, что поблизости вперемежку
с большими отпечатками медвежьих лап встречались
и следы медвежонка. Значит, медведица навестила
пленника. Люди оказались на редкость доброжела-
тельными и устроили косолапому туристу обратное
переселение. Через пролив мохнатый пассажир в той
же клетке был с почестями перевезен на специально
выделенном пароме, чем и был вполне удовлетворен.
В месте высадки он обнаружил обильные запасы су-
харей и комбикормов, заботливо прикрытых навесом

от дождя, которые позволили ему набрать жировые
отложения перед зимней спячкой. Какой порядочный
народ проживал на острове, хоть снова туда плыви
с новой напастью!
Медведицу отловить не удалось. Целый месяц от-
ряды охотников, биологов и сотрудников МЧС вели
поиски хитрой и осторожной скиталицы, но она всег-
да уходила от преследователей. Клетка с приманками
тоже оставалась пустой, куда бы ее ни перетаскивали.
Медведица не желала разделить участь сородича. Ког-
да же над покинутым ею родным краем воцарилось
чистое небо, она уплыла обратно на материк. Уплыла,
усадив на загривок медвежонка, а спасатели все еще
искали ее на острове.

МАНУЛ
Человек культурен настолько,
насколько он способен понять кошку.
Бернард Шоу
Читинская область находится еще восточнее Вос-
точной Сибири, но и к Дальнему Востоку ее не отне-
сешь, ближе получается. Вот и гадай, к какому краю ее
пристегнуть. В конце концов вместе с двумя автоном-
ными округами назвали ее Забайкальским краем, при-
знали, стало быть, статус большой самостоятельной
провинции. Евгений Пасенков ходил по ней в соста-
ве геологоразведочной партии. Жили геологи в пере-
движных вагончиках, бурили породу с передвижных
установок, перебираясь с места на место по топогра-
фическим разметкам, и их жизнь была передвижная,
непоседливая, которая, однако, вполне устраивала мо-
лодого романтика, как и зарплата. В феврале какого-то
года геологи стояли где-то за Петровском-Забайкаль-
ским. Местность обычная: леса да перелески, степи да
снега, под которыми сновали мелкие зверьки, бурун-
дуки, суслики и полевые мыши. Встречались хомяки,
искусные копанцы подземных ходов. За ними и охот-
ников было немало: те же лисы, чуявшие добычу под
снегом, и хищные птицы. Зимой и волки не гнушались
мелочью. А тут еще стали замечать кошачьи следы.
Рысь? Но для нее следы недостаточно крупные. Не-
ужто кошка? Как она могла здесь оказаться, если ни
одной деревушки окрест?
89
Разгадка наступила, когда в петле, поставленной
на зайца, оказался кот: крупный, на толстых коротких
лапах, темно-бурый, еще и с пятнами под леопарда.
Шерсть густая, длинная и жесткая. Уши небольшие,
заросшие, а на кончиках короткие черные кисточки.
Красавец! В глазах красавца – дикая злоба и готов-
ность постоять за себя. С приближением двуногих
врагов кот грозно шипел, но как-то по-особому, из-
давая глухие звуки не горлом, а откуда-то из утробы.
Вот это экземпляр! К такому на козе не подъедешь.
Евгений заявил дружкам-приятелям, что кота заберет
себе и с окончанием вахты увезет в Черемхово, шах-
терский городок Иркутской области, в дом, достав-
шийся ему от деда. Других претендентов на читинско-
го лесного зверя не было.
Группа захвата приступила к операции по извле-
чению кота из петли, быстро испытав на себе его от-
менные бойцовские качества. Через несколько минут
с их спецовок клочьями свисали лоскутья; варежки
разлетелись по сугробам; на снегу, взрыхленном
в схватке, алели пятна крови, пролитой отступивши-
ми захватчиками. Раненые пошли на перевязку и за
подручными средствами отлова драчливого кота,
за которым осталось поле боя. Остался и Евгений,
вступивший с драчуном в мирные переговоры. Он
уговаривал пленника подружиться и убеждал, что
в черемховском доме его ждут сытая жизнь, теплый
кров и полная свобода передвижения. Там и лес не-
подалеку, куда можно уйти в любое время, коль захо-
чется. Говорил что-то еще. В ответ раздавалось ши-
пение, уже не столь агрессивное.

Беседу прервала прибывшая с перевязки группа
подручников. На кота набросили телогрейку, прижали
в сугробе, срезали удавку и охапкой в четыре мужские
руки принесли запеленатое приобретение в вагончик.
Лесной житель шмыгнул в дальний угол под нары, где
ему дали время прийти в себя от стресса и понять, что
здесь ему ничто не угрожает. И так хватило бедняге
переживаний. Сначала удавка накрест туловища, по-
том борьба с тремя бугаями, и вот прокуренная камор-
ка, полная незнакомых запахов, один противнее дру-
гого. Из ящиков для складирования кернов, образцов
добытой породы, Евгений соорудил клеть с сеткой,
в которой предстояло транспортировать четвероно-
гого бродягу в новое пристанище, и лоток под туа-
лет. К ночи дикого кота попотчевали отменной улан-
удэнской тушенкой, выдающейся продукцией даже
по меркам советской качественной пищевой промыш-
ленности, и сливками, тогда-то он и присмирел.
Через неделю читинский обитатель обживал новое
жилище, родовой дом семейства Пасенковых, постав-
ленный еще в довоенную пору. Первое время он дня-
ми прятался в подполье, куда из входной комнаты вела
отдушина под русской печью. Выходил редко, чтобы
поесть. Постепенно обвыкся, обратившись в полудо-
машнего кота, больше оставаясь полудиким. Своего
опекуна, знакомого с читинских мест, он выделял из
домочадцев, признавал за авторитет и даже пытался
играть со старшим приятелем, хотя нисколько это не
умел. Не для забав был выращен отважный таежный
кот. Вместо игры устраивал нападки из засады, а то
и кидался в атаку, мутузил собрата, не пуская, однако,

в ход клыки и когти, да и то пока не забывался в азар-
те игрового боя. Тогда берегись и уноси ноги подо-
бру-поздорову.
Настала пора, когда хозяева задумались, как назвать
нового члена семьи. Затасканные муркины имена
серьезному коту никак не подходили, да и какой он
был породы? Познания в кошковедении у домашних
были не ахти какие, но склонялись к принадлежности
нового постояльца к роду манулов. Манул – хищник,
обитающий в Забайкалье по сопкам, в кустарниках
и скальных расщелинах. Логово устраивает на камени-
стой местности, в мелких пещерах. В горах поднимает-
ся до четырех-пяти тысяч метров, в лесах редок. Цвет
меха охристый, палевый, волоски с белыми кончика-
ми, как бы припорошенные снегом. Такая маскировка.
Выдерживает сильные морозы. Грызуны для него – ос-
новная пища, но может задрать и зайца, и птицу. На ко-
ротких и толстых лапах, медлителен, к быстрому бегу
неприспособлен, но имеет огромные клыки, верхние
– до трех сантиметров. Издает хриплое урчание, фы-
ркает, не мяучит. Много схожего имелось в описании
с приживальцем, но откуда рысьи кисточки на ушах?
Манул – не манул, но назвали Манулом.
Тем временем узник подполья через наружные лазы
стал выходить на территорию двора, где в считаные
дни ощутил себя хозяином положения. Кто бы мог
ему перечить? Его можно было видеть на заборных
столбиках в позе древнего сфинкса или на крыше, ско-
лоченной из теса. За курами следил с интересом, но
не трогал, признавая их хозяйскую принадлежность.
Двор и огородные наделы были мгновенно зачищены

от бродячих котов, кошек и собак. Если кошачье пле-
мя в одночасье признало грозную силу Манула, то
заносчивым псам приходилось доказывать, кто в око-
лотке хозяин. Из собачьей стаи он выбирал жертву
крупнее и наглее, стало быть, вожака, и без лишних
«объяснений» в стремительном прыжке, словно выпу-
щенный из пращи, бросался на голову неприятеля, по-
ражая ее набором из двадцати заточенных когтей, по
пяти на лапе. Псина с визгом пускалась наутек, за ней
врассыпную – остальные. Из сородичей Манул приве-
чал единственную кошечку, аристократку по манерам
и внешности, тоже каштанового окраса, ставшую его
сердечной избранницей.
Порой на закате солнца, когда небо над горизонтом
полыхало алым полотном, а огромный, расплавлен-
ный в золото диск медленно опускался за кромку зем-
ли, на покатой крыше можно было видеть две коша-
чьи фигурки. Одна из них, что покрупнее, шествовала
впереди, за ней не отставала миниатюрная спутница,
изящная и утонченная в очертаниях. Они двигались по
самой кромке откоса, две тени волшебного мира, и не
было режиссера-мультипликатора, чтобы запечатлеть
то причудливое видение. Парочка садилась на уголке
крыши, две спины в сторону двора и две мордочки,
ушки на макушках, вслед уходящему дню, навстречу
надвигающейся ночи. Когда исчезало дневное свети-
ло, тогда и растворялись силуэты во тьме.
С утра у признанного хозяина слободы хлопот
был полон рот. Первым делом – крепко отоспаться
в укромном месте после ночных гулянок. К полудню
он занимал наблюдательный пост на заборе, откуда

открывался вид на территорию соседнего двора,
и поджидал, когда хозяева вынесут еду сторожевой
овчарке. То была Найда, собака всем собакам, спо-
собная обратить в паническое бегство кого угодно.
Только не Манула. Его и дома кормили вполне снос-
но, но освободиться от инстинкта добытчика дикий
кот не мог, и ничего тут не поделаешь. Он и пошел,
не обращая внимания на овчарку, отведать соседского
блюда. Когда Найда, занятая трапезой, в первый раз
увидела перед собой кошачью морду, она опешила от
неожиданности. Что за косматое чудо? Еще и норовит
залезть в котелок! Ну и нахал! Хорошенько проучить
его раз и навсегда! Собака ринулась на незваного го-
стя, но тот мелькнул встречным курсом перед ее оша-
левшими глазами и уже рвал за шею, уши и загривок
одновременно! Острая боль, и как ответить на атаку,
если на попытку огрызнуться рыцарь когтистых уда-
ров распорол собачью губу? Вот он, незваный гость –
хуже татарина…
Спасение только в собственном владении, где Най-
да находила защиту от бурь и гроз, от мороза и зноя.
Собака пулей бросилась в будку, так, что мохнатый
бандит с соседнего двора едва успел сорваться с уди-
равшей овчарки, чтобы не быть сметенным будкой.
Деревянная крепость зашаталась от напора влетевшей
собаки, но устояла. С того дня Найдин котелок стал
столом общего пользования. Едва Манул в обеденный
час царственной походкой появлялся в пункте обще-
пита, как Найда исчезала в будке. Мало того, кот при-
норовился приводить в столовую и кошечку-аристо-
кратку. Сосед, посмеиваясь, наблюдал за проделками

кошки и рассказывал веселые байки Пасенковым,
с которыми имел дружеские отношения.
Дальше – больше. По пригороду поползли неправ-
доподобные слухи о кошке-наезднице, гонявшей по
улицам верхом на собаках. Поначалу россказням об
уличных цирковых номерах мало кто верил, пока ими
не переполнилась половина города. Конечно, Манул
нашел себе подходящую забаву. В поисках жертвы он
забирался на забор облюбованного местечка и таился
в ожидании пробегавшей мимо собаки. Вот беспеч-
ная дворняга неторопливо трусит, занятая собачьими
думами, и вдруг на нее откуда-то сверху, как снег на
голову, со всех сторон впиваются десятки игл, устра-
ивая бедняге ужасные мгновения. Она срывалась в бе-
шеный бег и неслась не зная куда. Наездник, слившись
с гончей, крепче вонзал «шпоры» в собачьи бока, хвост
победно трепетал по ветру. Домашние собаки искали
спасения во дворах, бездомные – рвали когти, в панике
наматывая расстояния по улицам пригорода. Наибо-
лее сообразительные устраивали кувырки и перекаты,
освобождаясь от кошмара на спине. Долго ходили по
шахтерскому городу легенды о лихом коте-наезднике.
С переездом Евгения на постоянное место житель-
ства в Иркутск, где он устроился работать на комби-
кормовый завод, Манул остался без общения с суще-
ством, завладевшим его душой. Никого другого он
не признавал за сводного брата. Кот помнил, как этот
человек вызволил его из петли, из которой было не
вырваться, только затягивалась крепче; как кормил
и опекал, был прост и прямолинеен в общении. За его
скупыми манерами ощущалось уважение и признание

кошачьего достоинства; Манул и не нуждался в ла-
сках и пустых нежностях. Они оба были мужики. Тем
и завершилась история пребывания лесного кота
в людском обществе.
Кот переносил отлучки хозяина-друга, когда тот от-
бывал в недельные геологические командировки. Ма-
нул понимал, что товарищ по жизни вернется, что его
ждут оставленные предметы обихода, одежда, обувь,
и не ошибался. А с исчезновением этих принадлежно-
стей кот впал в уныние, жизнь дома стала пресной
и блеклой, еда на блюдечке не прельщала прирожден-
ного бродягу, охотника и бунтаря. Звериные инстин-
кты гнали его в новые походы, требующие проявле-
ния воли, сноровки и мужества, приносящие упоение
победами в борьбе за существование. Не прошло
и полугода, как следом за Евгением дом покинул его
маленький, но крепкий духом подопечный. Он ушел
и не возвратился. Куда? Не в Саянские ли предгорья
на освоение новых территорий? Или в милую по вос-
поминаниям читинскую тайгу? Ему лишь знать, ему
судьбой распоряжаться.

ГЕНИАЛЬНЫЙ ЗАЯЦ
Чтобы охотиться на зайцев,
нужно множество псов.
Иван Грозный
Как-то охотнику довелось наблюдать с косогора
удивительную гонку двух охотничьих собак за зай-
цем, в мозгах которого, размещавшихся в узколобье,
как оказалось, горела искра высокого ума. Косой уди-
рал во все лопатки по глубокой дорожной колее, ка-
кими прославилась матушка-Русь. Гончие гнались за
ним, одна за другой, по той же колее, явно настигая
беглеца. Дорога – если можно так назвать две извили-
стые траншеи, вырытые в черноземной низине колеса-
ми грузовиков, – выводила зайца на деревянный мост,
где он становился легкой добычей для собак. Однако
заяц, как опытный стратег, точно оценил, казалось бы,
безнадежную оперативную обстановку и предпринял
блестящий маневр, на который способен не каждый
искусный полководец. На очередном зигзаге дороги
он одним прыжком перемахнул в соседнюю колею и,
мгновенно развернувшись, ринулся в обратную сто-
рону! Смельчак бежал навстречу грозным преследо-
вателям, но уже не теми высокими прыжками, когда
удирал от погони, а короткими и приземистыми, мас-
кируясь в траншее.
Собаки, не отрываясь от взятого следа, мчались
сломя голову. Наступал критический момент, кото-
рый заставил охотника, наблюдавшего за погоней,

замереть в ожидании развязки. Вот они поравнялись
на встречных курсах в параллельных траншеях и по-
неслись дальше в противоположных направлениях,
наращивая квадрат расстояния между собой. Заячий
интеллект превзошел собачьи охотничьи способно-
сти! Славный представитель отряда грызунов, обла-
дающий длинными ушами и задатками гениальности,
благополучно улепетывал по колее к спасительной
лесной опушке.
Вырвавшись на открытое пространство, преследо-
ватели увидели перед собой мост без признаков за-
ячьего присутствия. Где же косой, пушистый хвост
которого только что мелькал так близко? Покрутив-
шись на месте крушения сокровенных надежд, зуба-
стые охотники посеменили восвояси. Так, благодаря
расхристанным российским дорогам, в природе был
сохранен гений заячьей породы.

ИСПОВЕДЬ ОХОТНИКА
Ничто не добывается
с таким трудом, как истина.
В. Ирвинг
Они неслись словно на крыльях. Легко и красиво
летели над землей сквозь встречные кустарники и мо-
лодую поросль, едва касаясь быстрыми копытами
земной тверди. Им и крылья не нужны. Вожак уводил
семейное стадо от охотников. Природные инстинкты,
запахи и шорохи служили ему верными сигналами
к выбору пути. Широко расставленным глазам вожака
открывалась круговая панорама, он видел все, учиты-
вал малейшие признаки грозящей опасности.
Олени попали в загон! Вожак знал, что затаившийся
враг не обладает способностью быстро бегать и креп-
кими рогами. Он извергает гулкий грохот и посылает
удар, от которого замертво падают звери, издалека, при-
таившись в засаде. Самец уводил семейство в лесное
укрытие. Молодая косуля мчалась последней, ее ноги
еще не набрали ту силу, когда они наливались пружи-
ной за мгновение до толчка от земли, чтобы расслабить-
ся в затяжном полете до очередного прыжка. Ей надо
было собирать силенки, не отставать от белых пятен, что
мелькали впереди, указывая путь, будто они специально
прилеплены вкруговую к короткому оленьему хвосту.
Небольшое стадо летящих сибирских косуль. Светлые
бока и бедра к лету уже частично покрыты темно-рыжим
окрасом и желтизной, а очертания корпуса настолько

изящны, что трудно поставить рядом какое-то другое
животное для сравнения в грации и красоте. Самые бе-
зобидные и мирные существа обитают в лиственных
и смешанных лесах, в кустарниках. Питаются почками
и побегами лесных пород, летом – листьями. Самки лег-
ко приручаются к человеку и кротки с ним в ожидании
ответного добра. Другого отношения они не ждут и не
понимают. Но ген недоверия присущ самцам, которые
приставлены к семье охраной. Они и в неволе недруже-
любны к человеку, видят в нем носителя зла.
…Косуле не впервой было играть со смертью, чаще
представавшей в волчьем обличье. Вожак выведет,
главное – не отставать. Гоны казались ей обычным за-
нятием, иной день и не по разу; в этом состояла часть
жизни. Грохот выстрела раздался справа, прокатившись
долгим эхом по безмолвной округе. Вожак не стал ме-
нять направление, ведь следующий выстрел мог прои-
зойти с противоположной стороны, он лишь прибавил
бег. Спасительная кромка мелколесья уже близко!
Косуля приняла удар о грудь в полете. Удар был рез-
кий и сильный, превратив ее точеную фигурку в беспо-
мощное тело, в котором еще теплилась жизнь. Все
оборвалось внутри, словно не было прожитой короткой
жизни, обмякшие ноги безвольно зависли в воздухе,
горделивая шея уже не могла удерживать превосходно
слепленную голову, лишь сознание работало ярко и ли-
хорадочно. Рухнула оземь. Силой полета ее протащило
по поляне, окропляя след хлынувшей из раны кровью.
Стадо, ее единокровный род, скрылось из вида, только
дробный топот копыт передавался по земле слабевше-
му телу. Стадо должно спастись. Таков закон.

Наступил предсмертный покой. Она понимала, что
жизнь неумолимо уходит, что ее уже нет в быстрых но-
гах, и чужая, черная сила безжалостным удавом все бли-
же и ближе крадется к сердцу, заставляя его сжиматься
в судорожной агонии. И больше уже ничего не будет,
как не стало родного семейства. Не будет нового жар-
кого лета, которое нежило и ласкало до того, как землю
покрыли белые снега. Жаль, очень жаль, что так и не на-
ступит зеленое время года, прекрасное и удивительное.
Охотник нагнулся над раненой косулей, встретив-
шись взглядами, глаза в глаза. У нее – взгляд горечи
и отрешения, из уголка распахнутого глаза стекали
крупные слезы, от которых тянулся намокший след.
Охотник был молодой, недостаточно опытный, он
и не думал, и знать не знал, что животные тоже плачут,
тоже страдают, как люди. Все перевернулось внутри
человека! Что он наделал? Сможет ли когда-нибудь
простить себе такое?
Косуля была еще жива. Не отрываясь, смотрела на
человека, видела в нем защитника и друга, ведь этим
участливым глазам нельзя не доверять! Конечно, он
избавит ее от мучений, сделает ее быстрой и сильной,
какой она была всегда, ведь столько жалости и состра-
дания в его глазах! Она так хотела быть кроткой и дру-
желюбной к этому доброму человеку, но почему из них
катятся дождинки, ведь день такой солнечный и ясный?
Вторым выстрелом охотник добил плачущую ко-
сулю, освободив ее от предсмертных страданий. Туш-
ку оставил на поедание лесным хищникам. В ближай-
шем водоеме зашвырнул подальше ружье со всеми
боеприпасами. Больше он не охотник.

ЧАСТЬ 2.
О БРАТЬЯХ НАШИХ МЕНЬШИХ
ПОВЕСТЬ О СИБИРСКОМ КОТЕ
Жизнь и смерть кота Кузи
Читатель! Вы берете в руки необычную книгу. Ав-
тор ее – специалист атомной промышленности, свя-
занной с производством ядерного оружия. Может
быть, это обстоятельство и сделало автора более чув-
ствительным к окружающему миру, к жизни на Земле
и глобальному конфликту между Человеком и Приро-
дой. Необычность этой книги заключается еще и в том,
что она написана не только о братьях наших меньших,
но и про нас, наши поступки, нравственность и без-
нравственность.
Автор книги не первопроходец темы. С любовью
и признательностью писали о кошке классики литера-
туры. Это и английский писатель Даниель Дефо, автор
знаменитого романа «Робинзон Крузо», французский
романист Ги де Мопассан и создатель бессмертного
Маугли – англичанин Редьярд Киплинг, а также его
соотечественник Бернард Шоу и другие. Однако кни-
гу, целиком посвященную рассказу о кошке, по моим
сведениям, до сих пор еще никто не написал. Это сде-
лано впервые.

Казалось бы, что можно написать про кошку? Кош-
ка – она и есть кошка. Что с нее взять?! Но автору уда-
лось открыть удивительный мир ее поступков, вос-
приимчивость к добру и неприятие несправедливости,
независимость духа, врожденное чувство собственно-
го достоинства, мужество и храбрость воина. При чте-
нии книги о жизни сибирского кота Кузи у нас неволь-
но будут возникать эпизоды жизни наших кошек. Кто
из нас не любил кошек в детстве, кто не восхищался
полудикими животными в зрелые годы, кто из нас, со-
бираясь в могилу, не накормит кошку и не погладит
ее льющийся мех, снимающий душевную усталость!
Особенностью книги является философичность,
масштабность мысли, большая эрудиция автора. Он
поднимается до глубоких общественных, социальных
и мировоззренческих обобщений, бьет тревогу по по-
воду бездушного отношения человека к животным,
ратует за покровительство им. Автор предстает оп-
тимистом. Будем и мы оптимистами, коль скоро есть
такие люди, как автор книги, воздвигший нерукотвор-
ный памятник сибирскому коту – представителю зем-
ной достопримечательности семейства кошачьих.
Юрий Бедарев, кандидат исторических наук

Глава 1. Кузя
Бог сотворил кошку для того, чтобы у человека
был тигр, которого можно погладить.
Виктор Гюго
Он появился у нас самым обычным образом. Едва
вставший на ноги котенок был выкинут безжалост-
ной хозяйской рукой на произвол судьбы и оказался
в подъезде нашего дома. Незавидная участь новоро-
жденных домашних животных – являться на свет Бо-
жий бездомниками. Редкое счастье улыбнется кому-то
из писклявых комочков – сохранить за собой место
рождения или попасть в надежные руки стараниями
сердобольных хозяев да их детишек, верных защитни-
ков беспомощных щенят и котят. Вот они собираются
возбужденными, тревожными стайками, мечутся по
углам и подъездам двора в поисках приюта для своего
питомца, который весело и с любопытством взирает
на мир, уютно расположившись под курткой одного
из подростков. Бесправные встают на сторону бездо-
мных и беззащитных.
Встречали ли вы взгляд потрепанной жизнью бездо-
мной кошки или дворняги? В нем грустное осознание
своего униженного и зависимого положения, приглу-
шенная надежда на получение желанной милости, ко-
торая спасла бы ее на время от безжалостного голода.
В нем отголоски боли и стыда за свою беспомощность.
Но нет в этих глазах упрека самодовольному господи-
ну, который не накормит страдалицу. Цивилизация,

приручившая диких животных, несет ответственность
за их благополучие перед Всевышним. Неисполнение
священного долга покровительства над меньшими со-
братьями означает наступление духовной катастрофы.
Попал в передрягу и наш воспитанник – славный
котенок черно-белой масти, которому судьба предо-
ставила возможность сызмала самому нести ответ-
ственность за свою судьбу. Бойкость нрава и привле-
кательная внешность давали ему шанс на выживание.
За короткую жизнь он понял главное: его благополу-
чие зависит от милости богоподобных великанов,
у которых есть все, о чем можно мечтать, – жилище
и пища. Поэтому маленький подкидыш отчаянно бро-
сался к ним под ноги, требовательно пищал, взывая
о помощи, – у него не было иного пути к спасению. На
зов терпевшего бедствие пушистого комочка отозвал-
ся Михаил – охочий до живности мой родственник.
Дрогнуло мужское сердце при виде покинутого маль-
ца. Выросший без материнского пригляда, он приютил
малыша в небольшой квартире, где они помогали один
другому коротать вечера. Котенок, получивший про-
стое и звучное имя – Кузя, вырос на груди своего попе-
чителя, неизменно устраиваясь на ней по ночам.
За зиму Кузя заметно подрос. Его кошачья стать
и красота получили вызывающе яркие и завершен-
ные очертания. Линии его сложного черно-белого
окраса строго подчинялись закону симметрии. Атлас-
но-черный цвет сверху, с головы и спины, отчетли-
выми зиг загами вклинивался по бокам в чистейшую
белизну. Замысловатая ломаная линия провела грани-
цу между черными и белыми полями, образуя редкую

геометрию. Удивительным было точное воспроизве-
дение этих конфигураций по бокам. Можно было по-
долгу перекладывать кота с одного бока на другой –
картина черно-белых контрастов оставалась прежней,
не претерпевая заметных изменений.
То был кот настоящей сибирской породы, длинно-
шерстный, имеющий гордый и независимый характер.
Длинные волосы, пригоже свисая по туловищу, при-
давали ему мощь хищника, а вместе с ней – санови-
тость и вальяжность движения. Скрадывая очертания
тела, они подчеркивали в мягких движениях гибкость
и вкрадчивость. Хороши они были, когда, расходясь
сверху незаметным пробором, украшали удлиненны-
ми черными локонами великолепный хвост, напоми-
навший густой причудливый веер. Самое окончание
его отличалось по цвету задорным белым пятном.
Одетый в роскошный фрак Кузя пользовался всеоб-
щим успехом у публики, вызывая лестные отзывы
о своей персоне.
Согласимся, что в портретной галерее зверей
и животных го;ловы представителей кошачьей поро-
ды относятся к числу изящных творений природы.
Способны ли мы наблюдать без восторга великолепно
слепленную голову тигра в его грозном оскале? Оста-
вит ли нас равнодушными холодный взгляд таежной
красавицы рыси? Воистину дикие сородичи домаш-
ней кошки служат эталоном зверя, в равной мере об-
ладающего непревзойденными качествами красоты
и мощи.
В кротких хранителях домашнего очага порой спо-
собен проснуться неукротимый хищник, тогда не

сможет хозяин выдержать грозного взгляда, пода-
вляющего звериной волей волю цивилизованного че-
ловека. Загляните тогда в злобные кошачьи глаза – вы
ужаснетесь увиденному и отпрянете от демонического
исчадия, вздрогнув оробевшею душою. Тонкие вере-
тенчатые зрачки, обычно излучающие сонное равно-
душие, разверзнуты в округлые отверстия, насыщен-
ные жуткой и необузданной силой. В их бездонной
черноте зияет что-то неведомое и ужасное, для чело-
века недоступное. В этом взгляде таится иной, глу-
бинный, мир природы, бушуют другие страсти.
Кузина физиономия отличалась броской красо-
той и неповторимостью. Снежная белизна шеи пере-
ходила снизу на мордашку, поднималась по ней схо-
дящимся острым клином по центру лба. Более всего
поражала идеальная черная окантовка глаз, искусно
подведенная по белому фону вдоль линии век. Надо
же было исхитриться природе, чтобы подвести глаза
с таким мастерством, которое не всегда удается проя-
вить опытной моднице. И для чего бы оно, мастерство
это? Отчего бы не разметать в беспорядке по телу чер-
но-белые пятна? Нет, кошачья порода развивается по
законам, отвечающим высоким требованиям эстетики
живой природы.
Той порой состоялись перемены в жизни покровите-
ля кота. В стремлении к активной деятельности Миха-
ил обменял благоустроенную жилплощадь на неболь-
шой старинный особняк, построенный в окрестностях
Иркутска графом Хребтовым в далеком 1910 году. Вот
раздолье для свободолюбивого кота в приобретенной
усадьбе! Среди высоких трав, бурьяна и кустарника,

старинных дворовых построек и вековых завалов ско-
пившегося хлама он получил удовольствие от обще-
ния с тамошней флорой и фауной. Сладкая свобода
распахнула ему необъятные просторы; вольный ветер
будоражил кровь, будил древние инстинкты, застав-
ляя забыть о домашнем комфорте. Вот обходит он
свои угодья мягкой охотничьей поступью, теряясь
в душистых травах и сливаясь воедино со средой оби-
тания. Ни один шорох не будет пропущен чутким, на-
стороженным ухом; все ароматы земли уловят органы
обоняния. Земля плодородная, травами настоянная,
приводила Кузю в бурное смятение чувств и ощуще-
ний. Он изнемогал от жаркого дыхания земли, густого
букета восходящих терпких запахов, вытворяя в слад-
кой неге грациозные кувырки и перекаты.
***
Шерсть на черном коте встала дыбом, и он раз-
дирающе мяукнул. Затем сжался в комок и, как пан-
тера, махнул прямо на грудь Бенгальскому, а оттуда
перескочил на голову. Урча, пухлыми лапами кот вце-
пился в жидкую шевелюру конферансье и, дико взвыв,
в два поворота сорвал эту голову с полной шеи.
М. Булгаков
Итак, условно домашнее животное главный фронт
действий сохраняло в усадьбе, что располагалась
в Рабочем предместье, недалече от Казанского собо-
ра. То было его царство, которое Кузя не променял бы
ни на какие яства и искушения. Довольно быстро он

разобрался с сородичами, избравшими полузаброшен-
ную усадьбу излюбленным местом тусовок, произвел
зачистку территории и восстановил неприкосновен-
ность границ принятых владений. В драках находил
он упоение борьбой и исполнение бойцовского дол-
га. Любой повстречавшийся кот становился объектом
нападения неустрашимого участника бескомпромисс-
ных поединков.
Ему была присуща вкрадчивая манера вступления
в бой. Пока противник устрашающе издавал боевые
кличи, Кузя молча и сосредоточенно продвигался к нему,
выбирая точный момент и угол атаки. Вот замирает
он, гипнотизируя неприятеля пристальным взглядом,
и его приподнятая, готовая ступить дальше лапа на-
стороженно зависает в воздухе. Затем рыцарь когти-
стых ударов еще на шаг-другой продвигается ближе
к своему Рубикону. Неуловимый миг – и стремитель-
ное тело животного, в мгновение преобразившегося
в зверя, обрушивается на врага.
Кошачий бой! Надо быть его свидетелем, чтобы
убедиться в совершенных способностях четвероногих
гладиаторов к боевым схваткам, где пускаются в ход
все природные инстинкты, весь арсенал средств защи-
ты и нападения, вся драчливая страсть прирожденных
бойцов, бьющихся за лавры победителя. Невообрази-
мый клубок сплетенных тел, где каждый быстрый и
поворотливый участник мигом схватывает обстанов-
ку театра военных действий и проявляет мгновенную
ориентацию в пространстве, где мелькает в неулови-
мой траектории нацеленное множество клыков и ког-
тей, – такова арена битвы, место действия которой

оглашается утробными воплями непримиримых со-
перников.
Победа остается за сильным духом и телом. Не
было случая, чтобы Кузьма покидал поле боя посрам-
ленным. Его устраивала только победа и полное из-
гнание противника с любой территории, где бы ни по-
встречался супостат. Выдержавшие испытание боем
остаются хозяевами территории, побежденные стано-
вятся париями.
Лютую вражду объявил Кузя крупному черному
коту Ваське – еще одному яркому представителю ко-
шачьей породы, мимо которого не мог пройти такой
ценитель редких экземпляров живности, каким был
Михаил. Кот стал предметом его гордости и украше-
нием старинного дома. Васька был взращен при мяс-
ном отделе магазина, располагавшегося наискосок.
Рубщики мяса, занятые разделкой очередной туши,
не забывали подбросить лакомый шматок постояльцу
двора, приобретшему на обильных рационах богатыр-
ские размеры.
У великана сложился невозмутимый характер,
приличествующий его сановному виду. На длинных
ногах высился черный круп, и, казалось, он неустой-
чиво раскачивался по сторонам при неторопливой,
степенной походке. С независимым видом, на равных
прохаживался он среди собак, заставив зубастых не-
другов уважать свою персону. Один из псов, как-то
необдуманно посягнувший на Васькину мясную пор-
цию, в одно мгновение коротким ударом лапы, во-
оруженной набором острейших когтей, остался без за-
вистливого глаза. Словом, черный гигант не знал себе

равных среди четвероногих обитателей околотка. Со
столь грозным и достойным противником Кузьке еще
не приходилось сталкиваться на тропе войны. Но ни
один его мускул не дрогнул при виде невозмутимого
великана.
«Какая неслыханная наглость! Он посмел объя-
виться в самой святыне – не во дворе даже, где осво-
ен и обследован каждый закуток, а в доме, на диване,
где его ласкают хозяйские руки! Где же тогда его,
исконно Кузькино, место?» – весь мир перевернулся
в ошеломленных Кузькиных глазах. Только схватка
могла решить исход запутанного дела. При первой
же возможности Кузька ринулся на вражину! В че-
тырех комнатах графского владения стало тесно оз-
веревшим животным. Черно-белая сатанинская кару-
сель заполонила пространство дома. Стремительные
маневры с непредсказуемой сменой траектории пе-
редвижения, лихие развороты вокруг впившихся
в опорную поверхность когтей, штыковые атаки, где
схватившиеся противники рвут когтями прижатые
тела с нарастающим остервенением, – это захваты-
вающее зрелище украшалось акробатическим трюка-
чеством планирующих котов, управлявших вытяну-
тыми лапами и победно развевавших хвостами. Но
вот обессилевший тяжеловес в поисках спасения за-
бился под ванну, ставшую узнику камерой заточения
до возвращения хозяев. Вырванные клочья шерсти
да опрокинутые предметы домашнего обихода на-
поминали всюду о жаркой схватке. Кузькиной неу-
кротимостью и силой духа была одолена Васькина
физическая мощь.

Кошки способны сразиться с противником и на меж-
родовом уровне. Известны случаи, когда домашняя
кошка задирала зайцев и хорьков. А вот описание схват-
ки кошки с человеком. Вор-домушник, застигнутый
врасплох за уединенным занятием, набросился на вер-
нувшуюся хозяйку квартиры и начал ее душить. В это
время со шкафа прямо на голову грабителю прыгнул
страшный зверь и стал отчаянно драть его когтями. Вор
с перепугу упал в обморок. Спасенной старушке остава-
лось только вызвать по телефону милицию.
***
Кошка гуляет сама по себе
и ходит где вздумается.
Р. Киплинг
Сколько кошек, столько и характеров. Каждая из
них – особа. Здесь все как у людей. Вот Симка, при-
жившаяся одно время на том же графском поместье.
Обладая небольшими размерами, но беспредельной
храбростью, смело шла на крупных крыс. Давая себе
отчет в физическом превосходстве Бурана – огром-
ного дворового пса, – кошка благоразумно обходила
его стороной, лишний раз не нарываясь на неприят-
ности. Но когда вдруг увидела в зубах этого деспота
своего котеночка, она отчаянно двинулась на выруч-
ку. Встретив решительный отпор, волкодав выпустил
добычу и подался восвояси. Пожульканный котенок
отделался легким испугом. Такова была Симка, кошка
сильного нрава, знавшая себе цену.

Подросший Васька, побывавший в жерновах Бура-
на, не унаследовал материнской гордыни – из него, на-
против, вырос слабохарактерный кот, любитель поесть
и поспать. Увалень, да и только. У Кузьки даже лапа
не поднималась, чтобы покрепче отмутузить тюфяка.
Черно-белый кот гонял по двору рыжего больше для
порядка, чтобы тот знал свое место. В доме, под защи-
той хозяев, Васька вел себя вызывающе, даже нахаль-
но: успевая управиться со своей порцией корма, он
принимался подчищать Кузькину тарелку под носом
у товарища по дому. Такой наглости Кузька вынести
не мог и с гордым видом уходил прочь, оставляя блю-
до навязчивому сожителю. Наказать нахала здесь же
ему не позволял веник, торчавший в ближнем углу
и так некстати оказывавшийся в хозяйских руках.
Кузя знал, куда и зачем надо идти. Выбравшись
во двор, он устраивал засаду у дверей дома, терпели-
во поджидая наглеца для того, чтобы задать ему хо-
рошенькую трепку. Васька тоже знал, что его ждет
возмездие, и не спешил с прогулкой. Решившись, он
пулей вылетал в распахнувшуюся дверь, надеясь про-
рваться в укрытие. Напрасные надежды! Взметнулась
откуда-то сбоку грозная тень мстителя, который нано-
сит молниеносный и точный удар лапой по загривку
шкодливого беглеца. Красивый кошачий полет изме-
няет траекторию, выписывая в воздухе сальто-мор-
тале. Момент приземления воздушного акробата не-
уловим – все сливается в стремительной погоне по
пересеченной местности.
Ее исход предрешен. Васька взлетает на ствол ли-
ственницы, но, преследуемый по пятам, оказывается

на верхушке дерева, где уже висит на прогнувшей-
ся ветке, уцепившись снизу всеми лапами. Дальше
бежать некуда. Тонкая ветвь едва выдерживает тя-
жесть драчунов, и хитроумный Кузька избирает ко-
варный способ наказания – устроившись удобнее, он
вынуждает горемыку добрый час изображать живую
грушу, дозревающую на сибирской лиственнице.
Кошки – серьезные странники и ходоки. Спо-
собность проникать в недоступные места делает их
полноправными хозяевами территории. Все кошки
местности хорошо знакомы и отлично осведомлены
о ранге каждой из них. Каждая бродяжка обладает
территорией в зависимости от ранга. Установлено,
что бездомная кошка охватывает походами террито-
рию в десятки гектаров. Таков круг ее охотничьих
угодий.
Кот семейства Шашковых, обитавших в местечке
под Куйтуном, принял для себя бесповоротное реше-
ние: на лето, едва с полей сходил снег, он уходил
в тайгу, а с наступлением зимы возвращался к род-
ному крову. Полноправный таежник, с густой лос-
нящейся шерстью и тяжелым взглядом, он знал толк
в жизни. О таких говорят: не характер – кремень.
Первозданная тайга звала сибирского котяру в зам-
шелый и запутанный мир, где сильный царствует,
а слабый погибает. В борьбе за выживание он видел
назначение пребывания на Земле, возможность само-
выражения и философию бытия. Однажды куйтун-
ский таежник не вернулся из скитаний. Он погиб, но
кто осудит кота, избравшего для себя все прелести
и опасности дикой жизни?

***
В домашних условиях наш бродяга усиленно от-
мывался, приводя себя в порядок после уличных мы-
тарств. Кошачья чистоплотность выше всяких похвал.
Присмотритесь, как осторожно и расчетливо кошка
переходит лужи, брезгливо стряхивая с лапок прили-
пающую грязь. Для очищения шерстки язык действу-
ет наподобие наждачной бумаги. Кошачий язык – это
еще и расческа, наводящая лоск на шерсти и украшаю-
щая ее элегантными завитками. Когда Кузя натыкался
носом на руку старшего друга, он с тем же усердием
вылизывал и ее, в знак дружелюбия. Четвероногий
домочадец всегда готов был приткнуться к хозяевам,
томно потягиваясь и издавая приветливое мурлыка-
нье, доносящееся из глубины организма.
Гордый и неподкупный Кузьма проявлял особое
расположение к избранной личности, не разменивая
чувства на других членов семьи. Его приверженность
к хозяину-другу обрела свойства душевного пристра-
стия. Семейство давно на кухне; оттуда доносятся
ароматные запахи и гомон обедающих. Кузя знает,
что его чашка наполнена, и ждет в укромном уголке.
Одна незадача: автор повести о сибирском коте задер-
живается в комнате, некстати занятый своими дела-
ми. Кузя с невозмутимым видом сидит у раскрытой
двери, не проявляя нетерпения, словно его не касается
кухонное пиршество.
Но стоит его закадычному другу привстать, как ко-
шачьи нервы не выдерживают мучительного испыта-
ния – меньший собрат срывается с места и с радостными
криками кидается в заветном направлении. Но что это?
Ужели снова он застрял в занятиях своих? Кошачье
мурло объявляется в дверях – по крупному знаку во-
проса в каждом из широко распахнутых глаз. Да, так
и есть – хозяин снова в кресле. Хозяин ли? Нет, он – по-
велитель кошачьей души, и сладость трапезы должна
быть разделенной только с ним. И снова кот в смирен-
ной позе ожидания. Вижу, словно это было вчера: Кузя
сидит близ чашки с едой, демонстративно отказываясь
от трапезы. Но стоило только переложить пищу на ла-
донь и поднести ее к упрямцу, как она тут же подмета-
лась длинным языком. Так и перемещались порции по
конвейеру – из чашки в ладонь, куда утыкался носом
ублаженный кот.
***
Моей желанной – кошку назову.
К. Д. Бальмонт
Так и метался наш подопечный между городской
квартирой, где он находил уют, покой и ласку со сто-
роны друзей-хозяев, и частным домом в предместье
Рабочем, где столетние постройки и дворы с их оби-
тателями служили местом утоления его могучего по-
тенциала. Заметную кошачью фигурку можно было
увидеть за несколько улиц от родной усадьбы, но ему
всегда надо было держать ухо востро, оберегаясь гро-
зивших опасностей. Городская квартира служила коту
госпиталем и восстановительным центром после по-
хождений по большому миру. Через несколько дней

после скитаний по Рабочему предместью он спозара-
нок возвращался в усадьбу грязным, отощавшим и изра-
ненным, чтобы отдохнуть от походов, кошачьих тусо-
вок, зализать боевые раны и набраться сил для новых
вылазок. Тогда бродяжка доставлялся по городскому
месту жительства, где подвергался санитарной обра-
ботке. Вымытый, обсушенный и замотанный в по-
крывало, он вкушал прелести рая. Здесь отходил наш
кумир от приключений, голодных скитаний и прочих
кошмаров.
Не в этом ли контрасте черного – уличного бро-
дяжничества – и белого – беззаботной жизни в ком-
фортных условиях – и состояла суть его жизненных
ощущений? Не этим ли знаком отмечен был его чер-
ный, воронова крыла, окрас спины, маскировавший
уличного бродяжку от недоброго взгляда, и пушистая
белизна по беззащитному животу, что без опаски рас-
крывался в безмятежном крепком сне на широком до-
машнем кресле, когда присущая путешественнику на-
стороженность сменялась умиротворением в родном
очаге? Можно было его, бесчувственного и податли-
вого, перекладывать сколько и как угодно – богатыр-
ский сон не покидал усталого путника, целиком дове-
рявшего знакомым и заботливым рукам. Кошка более
других любит вздремнуть. Аристократка в душе, она
не проявляет лишнего трудолюбия, если в том нет не-
обходимости.
Однажды он вернулся с большой кровоточащей ра-
ной на наружном основании хвоста. Неосмотритель-
но расположившись где-то на разогретой под солн-
цем смоле, он так прилип к ней пышным волосяным

покровом, что не мог оторваться от пристанища без
ужасных мучений. Можно было представить весь тот
кошмар, что пережил бедняга, когда неведомая, дья-
вольская сила мертвой хваткой приковала его хвост
на ровном месте крыши. Здесь произошла короткая
схватка с темной силой в яростной борьбе за суще-
ствование. Клок волос площадью с добрый пятак был
выдран под корень, место разрыва живых тканей за-
смолилось в кровоподтеках и нагноениях.
В ветеринарной службе, где мы стали завсегдатая-
ми по случаям ран и болячек, пациенту перевязали за-
днее место, наложив мазь Вишневского. В домашних
условиях Кузьку усаживали на край стола так, чтобы
хвост свисал и рана была доступна для обработки. По-
страдавший, понимая необходимость лечения, разре-
шал нам копошиться над раной, терпеливо переносил
ежедневные вечерние перевязки; его не требовалось
даже придерживать. Когда процедура затягивалась,
кот начинал недовольно урчать, изображая попытки
сорваться с места, однако успокаивался, получив от
врачевателя шлепок по загривку. Если читатель ув-
лекся повествованием, то ему не составит особого
труда представить себя на месте кота в импровизиро-
ванной перевязочной. И тогда станет ясно, как уязвим
и беззащитен хвост, находящийся вне зоны защиты.
Человек, которому кот безбоязненно вручает его, мо-
жет гордиться особой привилегией – ему обладатель
хвоста доверяет как самому себе.
В благоустроенной обители у Кузьки было все,
вплоть до неволи. Отягощенный ею пленник комфор-
та искал применение своей азартной натуре. Особо
охоч он был до пряток, преображаясь в неугомонно-
го духа игры. Вот где являлись его качества охотни-
ка, конспиратора и удирающего от погони беглеца.
Вступлением к игре служил внезапный кошачий срыв
в бешеные бега по комнатам и коридорам. Он шел
размашистым наметом, легко огибая препятствия,
врываясь бурей в комнатные пространства, и черной
буркой развевалась длинношерстная шуба, венчаемая
воинственно вскинутым хвостом. Кот мчит прямиком
к креслу, где мирно восседает его партнер, замрет на
миг, непринужденно погасив свой скорый бег, и бро-
сит человеку быстрый взгляд в упор, а в нем – огня
победного святое ликование.

Глава 2. Рассказы о кошках
У кого есть кошка, тот может
не бояться одиночества.
Даниель Дефо
На протяжении прошлого века происходила за-
метная эволюция в отношениях между кошачьим и че-
ловеческим видами. Обратимся к началу XX века.
Крестьянская Россия. Масса живности на дворе
и в постройках: крупный, средний и мелкий скот,
птица. Все это мычащее, блеющее и кудахтающее
семейство нуждалось в неустанном присмотре и ухо-
де. До кошек ли было крестьянину? Вот почему до
последнего времени кошка считалась привязанной
к дому, а не к человеку.
Но мы и не заметили, как это укрепившееся в нашем
сознании мнение постепенно изжило себя. Конец века.
Город преобладает над деревней. Да и деревня тянется
за городом, утрачивая патриархальность. Цивилиза-
ция ограждает человека от природы. Человек ощутил
наступившее одиночество и потянулся к взрастивше-
му его лону жизни. Человек пошел навстречу миру
животных. Точнее – он устремился в своем сознании
назад, к милым сердцу воспоминаниям, когда природа
была полна лесной живности. Человек раскрыл объя-
тия ближайшему виду животных – кошке и собаке.
В результате к человеку, а не к дому, сегодня нарав-
не с собакой испытывает привязанность кошка. Тот же
Кузька блестяще подтвердил этот постулат. Он готов

был жить в любом из трех освоенных мест обитания:
в городской ли квартире, в частном ли владении либо
на садовом участке, что располагался по Байкальско-
му тракту. Всюду было ему по душе, лишь бы рядом
были свои, а не чужие люди. Для доставки дружка из
одной обители в другую была приспособлена сумка,
в которой размещалась драгоценная ноша. Кошачья
мордочка выставлялась из сумки, с любопытством
разглядывая городскую панораму по пути до трамвай-
ной или автобусной остановки. Прохожие не скрыва-
ли добрых улыбок при виде торчащей из сумки краси-
вой кошачьей головы.
Из обжитых местечек Кузя с наибольшим удоволь-
ствием проводил время на садовой даче. Благодатная
чистая среда переносила кота в те далекие времена,
когда природа привольно развивалась по законам вну-
тренней гармонии, когда благонравие царило на зем-
ле. Все здесь было приветливо и покойно: зеленые
массивы пышных зарослей, как настоящие джунгли,
полные мелкой живности, душистых ароматов ярких
цветений и густых испарений земли, разморенной
в летней истоме.
Для отдыха и восстановления сил Кузя облюбовал
место под сливой, источающей по весне изумитель-
ные запахи древесного букета, украшенного густыми
снежными хлопьями белого цвета. Под ее кроной он
вылежал себе уютное округлое гнездо из опавших
стеблей и листвы. Здесь уставший от ночных походов
путник устраивался кольцом, складывая грудой две
пары лап с хвостом в придачу и засовывая голову
в этот ворох конечностей. Кошачье ухо, настороженно

подергиваясь, несло неусыпную вахту, охраняло сон
любимого дитятка природы, замаскированного под
местность черной шубой. Когда высокое солнце, про-
бивая зеленый заслон листвы, пригревало сомлевше-
го кота, он вальяжно раскрывал живот ослепительной
белизны навстречу зною. В его запрокинутой голове
слегка отвисала нижняя челюсть, между ее клыками
красовалась розовая кромка языка. Богатырский храп
возвещал миру о восстановлении кошачьих сил.
Человек нуждается в животных психологически
и нравственно не в меньшей степени, чем младшие по
разуму – в его материальной поддержке. Он спасает-
ся в общении с живыми идолами от информационных
потоков, городского шума и нервных потрясений. Че-
ловеческая душа породнилась с меньшими братьями,
чтобы обрести утраченное умиротворение. Мохнатые
и хвостатые приживальщики ответили человеку друж-
бой и преданностью. Пришло время, когда домашняя
кошка очеловечилась – приверженность к человеку
стала для нее главной.
Среди кошек и котов, как и среди людей, немало
и молчаливых, и откровенно болтливых индивидуаль-
ностей. Этолог Старостина рассказывает, что ее кош-
ка постоянно разговаривала с хозяйкой «какими-то
птичьими трелями, удивительными по прелести и вы-
разительности». Кошатники уловят момент, когда
подопечные выходят на общение с ними с помощью
языка. Многие из кошек – любители поговорить. Из
четвероногих более преуспели в формах общения
с людьми собаки, которые умудряются – при опреде-
ленных занятиях с ними – понимать до пятисот слов.

В подтверждение невероятных кошачьих способ-
ностей перескажу случай, обнародованный по рос-
сийскому телевидению. Дружная питерская семья,
совершая кратковременную поездку из Петербурга
в Москву, прихватила в дорогу своего кота, да вот
беда – потерялся в большой столице семейный люби-
мец. Погоревав, путешественники подались до дому.
Что же оставалось делать несчастному животному?
Кот принял простое решение – он пошел домой. Чем
измерить величие немыслимой задачи четвероного-
го, у которого, кроме двух пар необутых лап, дру-
гих средств ее решения не имелось? Разве что ком-
пасом великому ходоку служили магнитные линии
земли по меридианам, воспроизводившие направ-
ление маршрута. Или небесные светила выверяли
пытливым зрачкам четвероногого астронома верный
азимут движения? Где они, неведомые, глубинные
связи, указавшие покинутому животному искомую
траекторию пути?
Так или иначе, но кот месяц за месяцем и год за
годом упорно шел по земному шару к своей цели.
Он шел, пока имелось дыхание, пока был жив, пока
передвигались ноги, ведь смысл существования для
него состоял в том, чтобы быть вместе с любящими
его людьми. В этом сверхмарафоне герой рассказа
и подлинный герой по силе духа давно перестал быть
домашним животным, когда-то игривым и изнежен-
ным баловнем покровителей, но в одичавших глазах
все так же призывно виделись картины прошлого
и приветливые лица, которые звали его к себе, вели
его вперед.

Через три года, три жарких лета и три холодные
зимы, питерцы ахнули, не веря глазам своим, когда
им предстал затерявшийся в московской сутолоке и из-
можденный до крайности кот. Невесомый от истоще-
ния, со стертыми когтями, где от былых подушечек
на ступнях не осталось и следа, он донес свои кости,
обтянутые шкурой, до единственных и значимых дру-
зей по жизни. В муках и доблести исполненное путе-
шествие из Москвы в Петербург, оказавшееся посиль-
ным божественному зверьку, возвышается над нашей
фантазией и заставляет поверить в невероятное.
Но оказалось, что подобные истории не являются
редкостью. От алтайских друзей довелось мне услы-
шать рассказ о преданной кошке. В девяностых годах
ушедшего века кошечку алтайского рода передали по
знакомству сибирякам, которые привезли ее в Тайшет,
но молодая кошка не пожелала мириться с сибирской
ссылкой и двинулась из нелюбимых новых мест на ми-
лую родину, в благословенный край Алтайских гор.
Вроде бы все то же самое, что уже было с питер-
ским котом. Все, да не все! Напротив, все было хлеще:
и горы круче, и морозы крепче, и дале простирался
путь. В годы военного лихолетья шла этим путем из-
вестная экспедиция Кошурникова, намечая вехи для
прокладки магистрали от Абакана до Тайшета. Экс-
педиция погибла, скованная жестокими сибирскими
морозами, но кошка геройски одолевала путь и шла
к заветной цели на запад, вдоль могучих Саянских
хребтов по параллелям Земли, оставляя за собой не
одну тысячу километров. Надо ли сомневаться в том,
что в родном селении ее приняли как национальную

героиню?! К завершению истории можно отнести
долгий спрос у местных жителей где-то под Новоал-
тайском на потомство прославленной мурки.
Так что же, духи вели ее в неведомые дали? Оста-
ется предположить, что в союзе родственных душ,
настроенных в согласованном резонансе чувств, кро-
ются загадочные кошачьи способности. К чему кошке
мудреные географические познания, если интуиция
заменяет ей карту и компас? Сюжеты природы оста-
ются непостижимыми для человека по простой при-
чине: она всесильна и вечна, в отличие от познаний ее
незадачливых исследователей.
Чтобы развеять сомнения в подлинности расска-
зов, обратимся к статье А. Симоновой «Кот прошел
тысячи миль» в одной из популярных иркутских га-
зет. В селе Шушенском Красноярского края, у Ли-
дии Николаевны, жил кот Томас. Весь черный, он
отличался от сородичей тем, что часами смотрел те-
левизионные передачи, демонстрируя недюжинные
интеллектуальные задатки. Но вот обстоятельства
вынудили сибирячку перебраться на новое место жи-
тельства, в Улан-Удэ, и оставить черного друга сосе-
дям. Три месяца томился бедняга в ожидании хозяй-
ки, пока не двинулся с наступлением зимы в великий
поход на ее поиски.
Уже через следующие четыре месяца черный То-
мас сидел напротив дома, где приютилась его по-
кровительница. Кот сделал это, хотя пришел без по-
ловины левого уха – такой оказалась дань крутым
сибирским морозам. В дальних странствиях кот при-
обрел немало полезных для себя навыков: включил

в меню сырые овощи, научился приворовывать плохо
лежащие продукты и рьяно вставал на охрану кварти-
ры от посетителей. Еще одна перемена в поведении
странствующего кота – страсть к плаванию в ванне.
Не иначе как четвероногий путешественник овладел
искусством пловца при форсировании водных пре-
град. Так в Сибири объявился черный фантом. Неслу-
чайно фелинологи Западного полушария в восторге
от сибирских котов, слава о которых разрастается
в мире. Сибирская порода кошек – это наше нацио-
нальное достояние.
Ученых издавна интриговали ориентационные спо-
собности кошки. До сих пор они бьются над разгадкой
явления «хоминга» (англ. home), или «чувства дома»,
помогающего кошке в изысканиях обратной доро-
ги к дому. Исследователи с ног сбились в поисках ее
ориентационного механизма. Наконец, расписавшись
в собственном бессилии, они выдвинули версию о ко-
шачьем супероргане – головном мозге вкупе со всеми
органами чувств, – в недрах которого зарождаются
сложные формы высшей нервной деятельности. Итак,
ученые решились на признание кошачьего разума!
Неразгаданность тайны хоминга заставила их сделать
это. Но высокочтимая наука опять попала впросак –
она не ведала, что по Сибири бродят кошачьи призра-
ки, решая фантастическую задачу: иду туда, не знаю
куда, найду того, знаю кого. И единственным ориен-
тиром им служила личность человеческая, одна из
многих миллионов на заселенном космическом шаре.
Кошки торили путь в неведомое и шли, сообразуясь
с законом притяжения близких душ.

***
Я гладил, я ласкал это податливое гибкое
животное, нежное словно шелк, мягкое, теплое,
драгоценное и грозное.
Ги де Мопассан
В московской семье жил окруженный лаской и вни-
манием кот Пуся. Он никак не желал отставать от хо-
зяев, когда те, однажды выехав на дачу, направились
в ближайший лес за грибами. Уже в лесу грибники
запретили четвероногому спутнику сопровождать их,
понудив его вернуться назад. Однако Пусик лишь на-
половину подчинился команде, оставшись на ме-
сте в ожидании удалившихся таежников. Откуда ему
было знать, что люди могут уходить из дома одним
путем, а возвращаться – уже другим?
Тем временем семейная чета увлеклась сбором да-
ров природы и вернулась в дом окольным путем уже
на закате дня. Кота дома не было. Не пришел он
и на утро. Беспокойство за маленького друга заста-
вило дачников пойти на поиски. Конечно, покинутый
в пути меньший член семьи находился на месте вче-
рашней разлуки. При виде долгожданных прияте-
лей он в откровенной радости кинулся хозяйке на
грудь, прижавшись к дорогому для него существу.
Но тут же, устыдившись минутной слабости, Пуся
спрыгнул на землю, приняв надлежащий для солид-
ного кота невозмутимый вид. Да, кошка умеет ждать.
На что рассчитывал герой этого рассказа, не покидая
ответственный пост? Нет, он не мог уйти, оставив

в глухом лесу близких людей. Их длительное отсут-
ствие еще более усиливало кошачью тревогу, застав-
ляло держаться на месте до конца. Пуся нес трудную
вахту, опасаясь за благополучие исчезнувших покро-
вителей.
Домашние животные не могут не испытывать вли-
яния со стороны «старших братьев». Воспринимая
благоприятную ауру взаимоотношений, они обретают
присущие человеку черты: тактичность, обходитель-
ность и благопристойность. Что касается способности
четвероногих друзей к проявлению благодарности за
проявленную к ним доброту и заботу, то она заслу-
живает самых лестных отзывов. Один из парадоксов
живого мира в том и состоит, что именно природная
ограниченность в развитии сознания, неспособность
к двуличию и интригам привносит нашим партнерам
по жизни открытость намерений, неподдельную чест-
ность в проявлении чувств. Не за эти ли качества, столь
непостоянные и ненадежные в людской среде, мы обо-
жаем одомашненных зверушек и тянемся к ним душами,
для которых природой прописаны родственные узы?
Но вот еще один поучительный эпизод, по заслугам
его героя занесенный в периодическую печать. В Ново-
сибирске преуспевающий предприниматель готовился
к отъезду с дачного участка домой. Уже все собрано
в дорогу, только кот на этот раз вел себя странно – он
упорно не желал выбираться из-под машины хозяина.
Пришлось бизнесмену лезть за упрямцем под днище
автомобиля. К своему изумлению, он обнаружил при-
крепленную к корпусу машины подозрительную ко-
робку, оказавшуюся… адской машинкой!

Взрыв был предотвращен, но вот вопрос: чем ру-
ководствовался бдительный сторож в настойчивых
сыскных действиях? Каким образом он установил
грозную опасность?! На ответ можно выйти двояко.
Первое – враждебный запах взрывчатки привлек вни-
мание чуткого кота, вставшего часовым к его злове-
щему источнику. В таких случаях кошка терпелива
как никто – она никогда не покинет подконтрольную
зону, пока не разрядится напряженная обстановка.
Второе – кот стал свидетелем подозрительных дей-
ствий незнакомцев, которые внушили ему неприязнь,
перенесенную на оставленный ими предмет. Оба эти
объяснения сходятся в одном: кошка размышляет!
Она следит за событиями и делает из них свои выво-
ды. Не этой ли способностью к размышлениям объяс-
няются ее горделивость, независимость и своенравие?
***
Домашний дух иль божество,
Всех судит этот идол вещий.
Шарль Бодлер
В мире людей и животных известно немало случаев
проявления святых чувств, поражающих самое пылкое
воображение неодолимой силой любви и преданности
и творящих поучительные примеры согласия и взаимно-
го почитания не по долгу – по совести. В иркутской семье
Гладышевых тяжело заболел кот. До его болезни здесь ца-
рило то добронравие, какое могло бы служить примером
многим содержателям домашней живности. Маленький

сожитель понимал простейшие формы человеческого об-
ращения – слова и даже некоторые предложения, охотно
откликаясь на них. Немолодую хозяйскую чету он знал
и воспринимал как папу и маму. Если папа говорил: «Ко-
тофей, иди на кухню к маме», то он так и поступал. Надо
ли объяснять, сколько тревог и хлопот свалилось с коша-
чьим недугом на небольшую и дружную семью? «Роди-
тели» добились применения для любимца полного арсе-
нала современных лечебных средств. Мохнатый пациент
принял курс лечения под капельницей, что явно пошло
ему на пользу. Больной пошел на поправку.
Здесь-то и наступает кульминация рассказа. Кош-
ка безошибочно ощущает свое состояние. Так и наш
герой, почувствовав облегчение, понял, что худшее
позади. Знал он также, кому обязан чудесным исцеле-
нием. Едва позволили неокрепшие силы, как Котофей
двинулся с лежанки с визитом благодарности к спа-
сителям, устроившимся на ночной отдых. Забравшись
на кровать, исцеленный добрался до папы и лизнул
его – один только раз – в лицо. Папа лежал, растро-
ганный нежным проявлением благодарных чувств.
Но Котофей еще не исполнил на этом кошачий долг,
который вел его к маме. Тот же шершавый язык про-
шелся – опять одним прикосновением – по маминому
лицу. Только тогда Котофей возвратился на лежанку.
Больные кошки всегда стремятся к уединению.
Живо давнее поверье: заживет как на собаке. Ан нет –
кошки при одинаковых травмах излечиваются быстрей.
Не зря же говорят, что у кошки девять жизней. Чем
объяснить их поразительную стойкость? Может быть,
пониженным содержанием адреналина в крови, что

ограждает хвостатых жизнелюбцев от физиологических
стрессов? Или целительной частотой урчания, ускоряю-
щего процесс регенерации клеток? Перечислять причи-
ны живучести – занятие неблагодарное. Проще сказать,
что кошка – любимая избранница природы.
Каждому из нас известны случаи, когда кошки при-
ходят на помощь занемогшему человеку. Хвостатые
лекари! Кто из нас не наслышан об их чудесных спо-
собностях? Многие испытали на себе благотворное
воздействие домашних пушистых докторов. Где же
кроются истоки кошачьей терапии? Вспомним, что,
по народной примете, при въезде в новый деревен-
ский дом в него первой запускали кошку. На облю-
бованное ею место новоселы не ставят кровать или
лавку – оно обладает неблагоприятной для человека
аурой. Впоследствии наука подтвердила существова-
ние геопатогенных зон, объяснив природу кошачьей
биологической аномалии. Оказалось, что отрицатель-
ные излучения благоприятны для кошек в силу осо-
бенностей их энергетического гомеостаза.
Ту же карту разыгрывает мурка с больным челове-
ком. Она определяет зону его патологии и располага-
ется в ее районе, подпитывая собственный биопотен-
циал. Между участниками процесса устанавливаются
встречные перетоки энергии, полезные каждой сторо-
не. Мы необходимы друг другу! Нам надо быть вме-
сте, чтобы облегчить земное существование каждого
участника союза. Пересечение наших путей-дорог со-
стоялось волею Бога, Природы и Судьбы. Мы нераз-
лучны, пока живем. Но это не предел для загадочного
объекта нашего внимания. Исследования показывают,

что хранительница домашнего очага осуществляет
в нем важную функцию – она чистит пространство от
энергетического шлака! Неведомыми способами ма-
ленькая мохнатая санитарка поглощает болезненную
энергию, создавая режим наибольшего благоприят-
ствования для человека. По статистике американских
врачей, в таких семьях инфарктники имеют больше
шансов на выживание, нежели в тех, в которых не
проживают маленькие чистильщики патогенных энер-
гетических зон.
Кошки – великолепные экстрасенсы, обращающие
свои способности на пользу людям. Подтверждений
тому немало. Всем известны случаи, когда кошка идет
к двери квартиры, расположенной на двенадцатом эта-
же, чтобы встретить хозяйку, которая еще только вхо-
дит с улицы в подъезд дома. Колдовская сила ведет ее
навстречу обожаемой личности. Знаменитый этолог
К. Лоренц считает, что живущая с людьми кошка оста-
ется диким животным, сохранившим экстрасенсорный
мир. Мельчайшие магнитные крупицы металла, рас-
сеянные на костных «запястьях» лап, помогают кошке
ориентироваться в геомагнитных земных полях. Не до-
пускающая сбоя в настройке магнитной локационной
системы и воспринимающая поля земных напряжений,
кошка загодя предугадывает землетрясения, извержения
вулканов, штормы. Приближающееся землетрясение
возбуждает земную геомагнитную сеть, что и улавлива-
ет чуткая кошка, считает профессор Ю. Семаков (жур-
нал «Друг», № 4–5, 1998). Во время Второй мировой
войны английские власти учредили специальную ме-
даль «Мы служим Родине», которой награждали кошек,
предупреждавших о налетах вражеских бомбардировщи-
ков. Мохнатые экстрасенсы несли службу оповещения
о воздушной опасности надежнее радарных установок.
В завершение предпринятого экскурса в таинствен-
ный мир кошек спросите у их владельцев, нуждаются ли
они в домашнем психологе. «Зачем? – услышите в ответ.
– Он у нас есть». Да, кошка – замечательный подручный
психолог и маг. Она оказывает близкому человеку мощ-
ную эмоциональную поддержку, щедро отпуская сеан-
сы психотерапии, снимающие стрессы и нервное утом-
ление. Врачи прописывают больным фелинотерапию,
то есть отправляют за излечением к животным, обще-
ние с которыми оказывается полезнее лекарств. Эту де-
ликатную задачу поручают муркам, исполняющим соло
в богатейшей симфонии взаимных чувств и симпатий,
исходящих из одушевленного переплетения людского
и животного мира. В некоторых французских клиниках
для душевнобольных, в тюрьмах содержатся кошачьи
штаты для поддержания душевного тонуса постояльцев
заведений, где разочарованные в жизни люди жаждут
умиротворения. Кошка является для них символом веч-
ного добра и смирения.
***
Кошки – легкомысленные существа,
как женщины, а коты – серьезные личности.
А. Панкратов-Чёрный
Но и в самой благополучной семье не обойтись без
обид и досадных недоразумений. Такое приключилось

в уральской семье, где строптивый и избалованный
вниманием кот Рудя пользовался правами узурпато-
ра. Роль властелина настолько пришлась ему по вкусу,
что заводила самоуверенного кота слишком далеко.
Хозяюшка, расположившись вечерком за столом со
служебными материалами, углубилась в бухгалтерию.
Рудя, приобщаясь к ее делам, устремился в бумажный
ворох, выбирая тепленькое местечко под лампой, но
озабоченная хозяйка бесцеремонно вытолкала добро-
вольного помощника со стола.
Что это означает? Разве он заслужил пренебрежи-
тельное отношение? Получается, хозяйка не желает
признать его соучастником в этих проделках с бу-
мажками? Мучительные вопросы метались в голове
обескураженного кота. Он затаил обиду, отложив до
времени час мщения, а ночью, когда хозяева пребы-
вали в крепком сне, Рудя пробрался в ненавистный
бумажный заповедник. Но его вели сюда другие по-
мыслы. Наутро изумленному взору хозяйки предстали
растерзанные и разодранные в клочья результаты ее
вечернего труда. Правосудие состоялось, но кто осу-
дит кота-мстителя?
Задумаемся над мотивами нередких актов кошачье-
го протеста, когда возмущенный несправедливостью
разум толкает наших сожителей на действия, которые,
по их убеждению, будут неприятны человеку. На та-
кой шаг умиротворенная кошка, будучи в ладу с хозя-
ином, никогда не пойдет. Лишь оказавшись в положе-
нии униженного и оскорбленного, находясь к тому же
в полной зависимости от хозяина, мужественный кот,
движимый благородными порывами отстоять свое

хрупкое и поруганное достоинство, дерзко бросает
обидчику перчатку и вызывает его к барьеру. Безза-
щитный кот знает, что будет наказан за бунтарство, но
идет на обострение и, как говорится, скребет на свой
хребет. Пусть будет он избит, наказан, но честь коша-
чья будет спасена!
Сильные духом во все времена заставляют слагать
о себе песни и легенды. С давних времен у шотландцев
слова «кот» и «храбрец» – синонимы. Их гербы и штан-
дарты украшены кошачьими изображениями. Следую-
щий рассказ – об одном из этой героической когорты.
Кот Мурзик, вопреки данному ему ласковому имени,
был отчаянным драчуном. Драка была ему родной сти-
хией. Мурзику надо было нанести поражение любому
повстречавшемуся коту и изгнать с занимаемых вла-
дений. Одним словом, то был Чингисхан в кошачьем
облике. Разумеется, преследуемые коты оказывали
завоевателю отчаянное сопротивление. От их острых
когтей участника непрерывных боев вечно «украша-
ли» боевые раны и рваные уши. Дошло до того, что
потребовалось хирургическое вмешательство.
Кот понимал необходимость вмешательства чело-
века в затянувшееся болезненное излечение. Он тер-
пел, когда ему чистили рану скальпелем, расправля-
ли разодранные живые ткани. Не каждый двуногий
пациент столь терпеливо ведет себя на операциях
и перевязках. Когда же от причиняемой боли стано-
вилось совсем невмоготу, он мягким, аккуратным
движением лапы, не выпуская когтей, отодвигал от
себя руку хирурга, чтобы прервать на время нестер-
пимое ковыряние в растерзанной голове и собраться

с новыми силами для стойкости и терпения. Боевому
коту подлечили израненную голову, но это помогло
ненадолго. Было ясно, что профессиональный воин
рано или поздно падет на поле сражения. Так и случи-
лось. Мурзик погиб. Он погиб, но его жизнь была
и останется жизнью героя, проявившего образцы во-
инской доблести и отваги.
Животные тоже плачут! Австрийский зоолог Кон-
рад Лоренц, лауреат Нобелевской премии, считал,
что животные живут богатой эмоциональной жизнью.
Горькие ощущения животных тем драматичнее, что
им зачастую недоступен смысл происходящих собы-
тий. Они остаются во власти чувств, не обладая теми
разъяснениями, которые мог бы предоставить разум.
Наука недавно утвердилась в выводах о способностях
наших младших братьев глубоко переживать и чув-
ствовать происходящее. Совсем недавно нам втолко-
вывали уничижительные теории рефлексов, подменяя
ими право одухотворенных существ на чувства и объ-
являя такое право низменным антропоморфизмом.
Без рефлексов животине, конечно, не обойтись, как
и разумному человеку, которому доктор постукивает
молоточком по коленке, вызывая дрыганье ноги. По-
слушаем американского биолога Хаксли: «Настоя-
щий исследователь, изучающий поведение животных,
не должен забывать о собственном происхождении:
в конце концов, он ведь тоже млекопитающее».
У обезьянки Флинт в зоопарке умерла мать, что при-
вело бедняжку в состояние полной депрессии. Флинт
часами сидела возле материнского тела, время от вре-
мени с нежностью прикасаясь к ее руке. Осиротевшая

обезьянка забиралась на дерево, где раньше ночевала
вместе с матерью, и долго изучала их былое совместное
лежбище. Апатия усиливалась с каждым днем, и через
месяц малышка скончалась. Можно ли после этого от-
казать маленькой Флинт в проявлении чувств?
Удивительные отношения сложились между старой
женщиной и кошкой, жившими в мещерской дерев-
не. К осени старушка слегла в тяжелой болезни, а на
подушке, у ее изголовья, несла дежурство верная спут-
ница жизни. «Помру скоро, – говорила обреченная, –
вишь, кошка не ест ничего. Знает». Так и случилось.
Осиротевшая кошка переселилась на деревенское
кладбище, все время лежала на дорогом ей могильном
холмике. Там и обнаружили вскоре деревенские маль-
чишки бездыханное тельце маленькой страдалицы, не
перенесшей разлуки с дорогой хозяйкой. Можно доба-
вить к вышеизложенному, что люди и животные обла-
дают схожей структурой участка мозга, отвечающего
за управление инстинктами и эмоциями. Цивилизации
становится все более ясно, что наши родственники по
эволюции природы, способные к проявлению глубо-
ких страстей и переживаний, заслуживают новых
и более достойных отношений с людьми. Об этом го-
ворил немецкий ученый Хейнрот: «Животные – это
весьма эмоциональные люди, обладающие минималь-
ным разумом».

Глава 3. Кошка и природа
Самая обыкновенная кошка представляет
собой подлинный шедевр природы.
Леонардо да Винчи
Когда-нибудь человек проникнет в мир кошки и по-
разится открытиям – настолько он окажется богатым
полноценными жизненными ощущениями. Уже сей-
час наука в изумлении взирает на необычайный кла-
дезь органов чувств у глазастых и ушастых спутников
человека, таящихся за завесой природы. Обнаружено:
зрение кошки способно концентрироваться на цели,
на интересующем ее предмете, когда окружающая
картина растворяется в молочной дымке, высвечивая
мишень.
Идеально смоделированное огромное око мышело-
ва различает двадцать шесть (!) оттенков серого цвета,
под которым маскируется главный объект охоты.
А светящиеся в темноте глаза, которым люди припи-
сывали то чудодейственные свойства, то проявление
нечистой силы? Они – те же приборы ночного виде-
ния, отражающие падающий на них слабый лунный
свет. Чтобы вместить в зрительный прибор сложней-
шие биологические механизмы, природе потребовался
объем, в двадцать раз превышающий – по отношению
к размерам тела – человеческий аналог. Ученые разга-
дали еще один кошачий фокус: на радужной оболочке
глаз обнаружены… слуховые нервные клетки! Слы-
шать глазами? Невероятный комплекс задач вобрало

в себя кошачье око. Следующая загадка – глазной
зрачок, способный из тончайшей щелочки широко
округляться, когда из бездонной глубины кошачьего
взгляда нас пристально и выжидающе изучают в на-
ступающих сумерках далекие и неведомые нам суще-
ства дикого прошлого. Ночным странникам вполне
достаточно слабого мерцания звезд, чтобы уверенно
ориентироваться в пространстве.
Многоголосая, сочная симфония звуков – это род-
ная стихия кошки, которая улавливает едва различи-
мые сигналы, вплоть до ультразвуковых, не воспри-
нимаемых человеком. О широте диапазона кошачьего
слуха человек может только мечтать. И снова чудо:
кошки слушают то, что им интересно, что им нужно
и хочется слышать. Знакомые громкие звуки не по-
тревожат их безмятежного сна, но незнакомый тихий
шорох заставит встрепенуться. Даже расстояние до
источника звука они определяют на слух.
На копку картофеля в местечко за селом Мамоны
мы с супругой не упускали случая прихватить Кузю.
Под вечер, помню, повез собранный урожай в город,
оставив на опустевшем поле хозяйку наедине с котом.
Оказавшись в такой обстановке, Кузя забеспокоился.
К слову сказать, к той поре он особую симпатию ис-
пытывал к автору повести. Если старший товарищ не
появлялся дома день-другой, его верному, тосковав-
шему другу ничего другого не оставалось, как в знак
протеста объявить голодовку. Так и на этот раз Кузя
почувствовал себя брошенным среди бескрайних по-
лей. Когда вдали едва послышался знакомый звук
возвращавшейся «Волги», кот стремглав бросился на

него. Капустное поле, представшее на пути стеной раз-
росшихся вилков с размашистыми листьями, не стало
ему преградой. Слухач, бежавший к невидимой цели,
мощными затяжными прыжками перемахивал через
зеленые барьеры, быстро удаляясь от места стоянки.
Беглец не мог видеть машину – он держал направле-
ние на звук, точно зная принадлежность транспорта,
ставшего ему домом на колесах. Не один сезон он от-
слеживал маршруты движения машины, располагаясь
задними лапами на спинке водительского сиденья,
а передними – на знакомом и надежном человеческом
плече.
Хозяйка в этот момент не только не видела прибли-
жавшейся машины, но и не слышала ее шума. Она не
на шутку всполошилась при столь внезапном и неожи-
данном бегстве подопечного. К стоянке Кузя вернул-
ся одновременно с преследуемой машиной, наглядно
продемонстрировав отменные слуховые качества. Та-
кая задача для кошки не самая трудная: она способ-
на, к примеру, различить два рядом расположенных
источника звуков, тогда как для человека они слива-
ются в один.
Кошачьи достоинства не ограничены чутким вос-
приятием звуковых гармоний. Кошка живет в бо-
гатейшем мире запахов. От благостных ароматов,
источаемых растениями, животные теряют голову.
Они приходят в восторг, вдыхая целительный дурман
зеленых произрастаний земли. Сладкие запахи при-
роды – это та тонкая материальная среда, что позво-
ляет непрерывно воссоздавать физиологическое един-
ство ярких представителей флоры и фауны планеты.

По запаху они различают друзей и врагов. Поражает
привередливость пушистых нюхачей в питании. Ко-
шатники знают, что их дегустационные способности
выше всяких похвал. Мало того – кошка обладает вку-
совым анализатором запахов! Человек обделен этим
органом чувств. Стоит ли удивляться тому, что запахи
приносят ей гораздо больше сведений, чем человеку.
Она способна определить по запаху след его носите-
ля – от лягушки до человека и даже пол животного.
Это необходимо ей для успешной охоты и сохранения
собственной безопасности.
Наделенная первоклассными природными инстру-
ментами, кошка привлекает внимание человека за-
гадочностью характера, своенравием поведения. На
протяжении веков она воплощала в себе облик при-
родного феномена, необыкновенные и необъяснимые
возможности которого уходят в мир, недоступный по-
ниманию человека. Помню, в далеком детстве мы куч-
кой ребятишек забирались под одеяло, затаскивая
с собой кошку, и наперебой гладили ее против шерсти.
Сноп светящихся в темноте искр неизменно вызывал
у нас восторг и восхищение. Эти чувства удивления,
временами – непонимания всегда сопутствовали че-
ловеку в его отношениях с прирученной кошкой. Мы
уже имели возможность убедиться в том, что органы
чувств этого животного не оставляют человеку ника-
кого шанса в любом физиологическом конкурсе.
Трудно найти объяснение безотказно действую-
щему механизму биологических часов, заложенных
в мурлыкающий организм. Галина, прямая наследни-
ца давних владельцев старинной графской усадьбы

Хребтовых, жила в ней до начала девяностых годов
одна-одинешенька, если не считать приблудного чер-
ного кота. За многие годы двое домочадцев настолько
сблизились, что старались сократить время очередной
разлуки. Преуспевал в этом деле меньший напарник,
ежедневно приходивший на трамвайную остановку,
находившуюся в двух кварталах от дома, чтобы встре-
тить старшую подругу по возвращении с работы. Он
приходил по сигналу внутреннего хронометра к окон-
чанию рабочего дня, независимо от времени года и на-
ступления сумерек, и усаживался в сторонке, терпели-
во поджидая хозяйку, чтобы сопроводить ее до дома.
По его появлению на остановке можно было сверять
время. Так кошка миллионы лет ведет строгий отсчет
неумолимого течения времени.
Еще одно свойство кошки заслуживает внимания –
способность вставать на ноги при падении из любо-
го положения. Когда-то великий Архимед заявил, что
он может перевернуть Землю, если ему дадут точку
опоры. Да, физики знают значение этой решающей
точки для придания момента движения замкнутой си-
стеме. Но кошка не только знает, но и имеет собствен-
ную опорную точку, дающую ей возможность управ-
лять аэродинамикой и переворачиваться в состоянии
свободного падения. Воздушная акробатка обладает
гибким и растягивающимся позвоночником – слов-
но вдоль хребтины протянут эластичный резиновый
жгут. Так мудрая кошка превзошла великого Архиме-
да. Она не просила искомую точку опоры – она ее со-
творила в своем вестибулярном центре. И в этом тво-
рении – еще одно из открытий и завоеваний природы.

В повести Евгения Евтушенко – уроженца Си-
бири – с поэтическим названием «Ягодные места»
приведен любопытный случай. Как-то в таежной глу-
хомани геологи никак не могли избавиться от при-
блудной кошки. Тогда они разработали жестокий
план избавления – при очередном полете сбросить
ее с борта вертолета. Так и поступили. Представьте
состояние незадачливых заговорщиков, когда через
пару недель перед ними вновь объявилась назойливая
постоялица. Наваждение? Счастливая случайность?
Между тем чудесному спасению «парашютистки»
имеется объяснение: кошки способны планировать
при падении. Эти воздушные десантники достаточно
уверенно приземляются, срываясь с многоэтажных
зданий и мобилизуя вложенные природные ресурсы
выживаемости. Удивительно, но основной удар при-
земления они принимают на грудь, способную выдер-
жать колоссальные ударные перегрузки, где кошачьи
хрящики – это мощные амортизаторы, сконструиро-
ванные природой.
А в каких целях природа наградила мяукающих
землежителей великолепными усами, украшающи-
ми выразительную физиономию? Около двадцати
четырех галантных чувствительных усов диковинно
обрамляют нос – нюхательный аппарат очарователь-
ного животного. Другие, но короче, располагаются
над глазами, на подбородке и даже на лапах. Они не
только украшают обладателей, но и выполняют важ-
нейшую функцию. Обеспеченная локаторами кош-
ка уверенно передвигается в темноте, воспринимая
ими малейшие колебания отражаемого от преград

воздуха. Занесенная над землей лапа чувствует под
собою твердь, поэтому кошка и в темноте никогда не
провалится в пустоту, вовремя приостанавливая свое
продвижение.
Органы осязания позволяют ночному охотнику
чувствовать добычу на расстоянии и одним точным
ударом расправиться с ней. Теми же лапами, снаб-
женными чувствительными подушечками, неумо-
лимый преследователь воспринимает еле заметные
колебания пола, когда неподалеку пробегает мышь.
Попробуйте-ка найти равного охотника! Не зря гово-
рят «страшнее кошки зверя нет». Ученые установили,
что кошачий запах сам по себе резко снижает рожда-
емость грызунов. В природе безотказно действует за-
кон поддержания равновесия: когда вокруг появляют-
ся хищники, грызунам нет смысла размножаться.
Кошачья охота – вот удивительный спектакль, где
в ярком зрелище проявляются великолепные спо-
собности умного следопыта, стремительного пре-
следователя и беспощадного палача! Дикая кошка
создана для охоты, что неудивительно. Удивитель-
но другое: домашняя кошка за тысячи лет сохранила
охотничьи качества далекой предшественницы. Ре-
жим ее охоты – терпеливая засада и стремительный
бросок. Кошка – это молниеносно атакующий до-
бычу хищник. Кошки не обладают выносливостью
стайера. Им важно быть всегда готовыми к очеред-
ному броску.
Есть ли оправдание кошке-охотнице, убивающей
мелких тварей? Оказывается, есть. Жизненный ба-
ланс планеты поддерживается за счет ее внутренних

ресурсов – флора и фауна служат питанием для жи-
вых видов. За счет многоступенчатой системы поеда-
ния хищниками более слабых существ торжествует
жизнь на планете. Остается посочувствовать жерт-
вам, но как не отдать должное охотникам, если кошка
способна ловить на лету птицу. Как спастись пресле-
дуемой живности от гепарда, развивающего скорость
до ста километров в час? Итак, да здравствует сво-
бодная охота! Оружие непревзойденного охотника
известно – пасть с тридцатью зубами и клыками да
два десятка заточенных когтей. Снабженный бога-
тым боевым арсеналом кот использует любую воз-
можность для ночной охоты.
А по утрам подуставший Кузя терпеливо поджидал,
когда откроется дверь усадебного или дачного дома,
где можно было отоспаться за день в покое и уюте.
С собой он нередко приносил задушенную мышь,
а то и воробья, складывая добычу хозяевам. Он чест-
но делился с покровителями и сидел рядом, гордый
благородным поступком. Журналист Сонкин приво-
дит любопытный факт, подтверждающий, что кош-
ки пытаются подкормить своих хозяев. Кошка Мавра
приносила на дачную веранду мышей и птиц до поры,
пока не убедилась, что хозяева их не едят. Тогда кор-
милица сменила тактику и объект охоты. Однажды
поутру изумленные хозяева увидели на веранде моро-
женую курицу, затем – кусок масла, колбасу. Пред-
приимчивая Мавра воровала продукты на соседних
дачах для оказания гуманитарной помощи семье. Свя-
тая воровка! Она даже знать не знала, что совершает
безнравственные поступки.

***
Пластика кошки, ее движения, поставленные
гениальным хореографом, достигли предела
отточенности и функциональности.
Конрад Лоренц
Что же ищет человек в домашних животных? Что
влечет его к ним? Может быть, их идеальные при-
родные способности, которые остаются для челове-
ка недостижимой мечтой? Или мир иных отношений
тревожит наше неспокойное сознание – мир без под-
лости и коварства, основанный на чистом доверии
и честности? Так или иначе, но человек вдруг увидел,
что он не одинок на этой планете, заброшенной в бес-
конечной вселенской пустоте. В зеленых кошачьих
глазах ему приоткрылся таинственный мир, где жили
давние предки, где будет когда-то витать его отлетев-
шая душа. Поистине порода, окутанная легендами…
Затронем здесь тему, которая испокон веков не по-
кидала пылкое воображение ценителей прекрасных
творений волшебницы природы. В грандиозном шоу
естественного отбора на мировой пьедестал взошла
грациозная красавица кошка. Ее победа в извечном
конкурсе природной эстетики, объявленном свыше
для одушевленных видов живой материи, не вызывает
сомнений у взыскательных знатоков. Но вот на зем-
ле появился новый блистательный объект, достойный
всеобщего признания, – под гром оваций просвещен-
ной публики женщина была возвеличена в сан пред-
ставительницы прекрасной половины человечества.

Так объявились на земле носительницы высоких
идеалов, издревле волнующих чувствительные сердца
и горячую людскую кровь. Какому же образу отдать
предпочтение? Горделивой ли царице земной фауны,
торжественно взошедшей мягкой, вкрадчивой посту-
пью из прошлых эпох на вершину природной среды,
или ослепительной даме, сбросившей волосяной по-
кров, чтобы представить изумленному миру красу не-
отразимой силы?
Ценители прекрасного недолго оставались в за-
труднении, предложив аудитории простое решение –
создать суперзвезду земной красоты, придав ей тело
женщины и голову кошки. Вот великолепный сим-
биоз живых существ, обозначающий неразгаданную
тайну плоти, волнительную негу чувств и предмет во-
жделенных желаний. В этом сочетании три тысячи лет
назад кошка олицетворяла египетскую богиню Бастет,
покровительницу материнства, радости и веселья.
В начале новой эры кошка проникла в Европу. И тот
же успех! В немецкой мифологии кошка – знатная
персона, олицетворяющая богиню любви и материн-
ства Фрейю.
Женщина и кошка! Как никто более они подходят
одна другой. Кошка – достойная сподвижница старшей
подруги, украшающая пленительный союз лаской,
грацией, загадочностью нрава. Как же согласуются
кошачьи достоинства с очарованием и непосредствен-
ностью обольстительных дам! Воистину меньшая
сестра отражает суть женской натуры: чувственная
и загадочная, артистичная и шаловливая, упорная
в достижении цели. Так был создан поэтический образ

женщины-кошки, затмевающий восхитительной на-
ружностью прочие человеческие ценности. Золоче-
ные статуэтки донесли этот образ через тысячелетия
до наших дней. На похвалу и любование создана оду-
шевленная скульптура, где каждый фрагмент воспри-
нимается с трепетом и восхищением.
Представьте стройную девичью фигурку с легкой
поступью и слегка отведенными назад узкими, хруп-
кими плечами. Оставит ли наш взгляд равнодушным
ее непринужденная походка, когда мягкие и согласо-
ванные движения мышечных групп создают шедевры
природной грации? На этой планете только кошачья
порода удостоена права называться пальцеходящей.
Кошка наступает не на всю ступню – она ходит на
кончиках пальцев, опираясь на мягкие, пружинящие
подушечки. Так распорядилась природа, создав непо-
вторимую манеру передвижения. Так пленительная
балерина ублажает публику пальчиковой поступью
стройных и быстрых ног. Никто более не в состоянии
пройти по земле с таким изяществом, как это делает
женщина-кошка. В чем же состоит тайна ее очарова-
ния, веками волнующая человека? Обрамленная тво-
рением гениального ваятеля, она разгадке не подле-
жит. Женщина-кошка умеет хранить тайну.
Но есть ли общие признаки между представителями
сильного пола и кошачьего рода? Ответ исследовате-
лей тайн живого мира не заставил себя долго ждать.
В мире науки – сенсация! Американские ученые вы-
явили схожесть человеческих и кошачьих половых
хромосом. Мало того, на Y-хромосоме обнаружен
общий блок генов, характерный для кошек и людей.

Дальше – больше. Оказалось, что эти гены – ключ
к функции размножения мужских особей, а проще го-
воря – котов и мужчин! Стало быть, кот есть природ-
ная модель мужского поведения в интимной жизни.
Наконец-то обнаружен прототип цивильного роман-
тика любовных похождений. Большие и малые коты,
отличающиеся количеством ног, имеют единую зако-
дированную субстанцию, ответственную за сохране-
ние вида. Браво природе! Едва нами воспета ода жен-
щине-кошке, как возникла новая сюжетная линия, где
два усатых носителя Y-хромосомы, озабоченных про-
блемами продолжения рода, молодцевато маршируют
по континентам. Единый физиологический оттиск, за-
печатлевший генные структуры самцов, уравнял муж-
чин и котов в половых свойствах их наследственной
информации. Итак, в домовых книгах людей и кошек
прописаны родственники по духу и природе! Мы – не-
разрывная семья до общего смертного часа или раз-
дельного, если будет суждено одному из породнив-
шихся видов вымереть раньше другого.
Но не пора ли осмыслить представленный терпе-
ливому читателю материал, перейдя от фактов к вы-
водам, от частного – к общему? Ирина, моя славная
крестница, рассказывала о случаях странного поведе-
ния пушистой хранительницы домашнего очага. Ког-
да школьницей она сидела за приготовлением уроков,
ее Ксюша устраивалась в соседней комнате с таким
расчетом, чтобы одним глазом обозревать старшую
подругу, но другой непременно оставался невиди-
мым за дверным косяком. Кошачье око могло часа-
ми наблюдать за молодой хозяйкой. Именно одно,

устремленное в мир реальный из виртуального мира.
Дверная вертикаль делила пополам тело пришелицы.
Случайна ли такая загадочная позиция? Определенно –
нет! Кошка показывает нам: ее мир двойственен. У нее
свое существование, свой внутренний мир, скрытый
от человека не только дверным косяком и потому не-
доступный ему. Лишь внешние стороны этого мира
раскрываются нам и позволяют смутно догадываться
о другой, неведомой, стороне жизни, существующей
где-то рядом с нами. Да, кошка всегда себе на уме. Она
умеет жить сама по себе, отрешенная от приветливых
и добрых хозяев, как бы ни была расположена к ним.
Однажды познавшая свободу кошка уже никогда не
расстанется с ней. Могучий зов предков, память, за-
ложенная в кодовом подсознании, снова и снова ведет
одомашненное животное на древнюю тропу поисков,
опасностей и приключений.
***
Кошки запросто могут обойтись без человека.
Наталья Фатеева
Итак, вернемся вглубь веков, опустимся в пласты
тысячелетий. Самолюбивому человеку приходится
признать весьма существенный факт хронологии жи-
вого мира Земли: кошки заселили прекрасную планету
намного раньше людей. Настолько раньше, что лето-
исчисления этих видов живых существ несопостави-
мы. Истоки кошачьей жизни ведут за пределы нашей,
человеческой, эры, к той туманной эпохе, когда на

молодой Земле занималась заря третичного периода.
Оттуда, пять десятков миллионов лет назад, ведется
отсчет кошачьей эры. Тогда, на разломе эпох, когда
вымирали динозавры и зарождались млекопитающие,
возникло семейство миацидов – маленьких хищников,
живших на деревьях и напоминавших современных
ласок. То были далекие предки нынешних мурлыкаю-
щих особей. Из той немереной дали смотрит сегодня
из-за дверного косяка зеленый кошачий глаз на не-
весть откуда взявшегося могущественного двуногого
землянина.
Десяток миллионов лет спустя маленькие миаци-
ды пустили ветви большого семейства хищников,
кошачьего, где особняком стояла группа саблезубых
тигров – хищников потрясающей убойной силы. Пре-
восходящие по размерам современного тигра, они
обладали клыками, достигавшими пятнадцати санти-
метров в длину! Последние из этого класса могикан
вымерли к концу ледникового периода. Наконец, де-
вять миллионов лет назад, появилась наша главная ге-
роиня – дикая лесная кошка, поныне обитающая в до-
линах священного Нила. Ее называют африканской
буланой кошкой. Отсюда она начинала великий поход
по континентам. Долог и славен ее путь. За многове-
ковой период дикая кошка не претерпела заметных
изменений – настолько совершенным оказался соз-
данный природой организм.
Непоседливый характер звал бродяжку в неизве-
данные дали. Она появилась в Европе, где лесные уро-
чища и сегодня укрывают пушистую хранительницу
древнейшей родословной. Ее заслуги в мире животных

безмерно велики и достойны преклонения. Как может
уложиться в просвещенном сознании то непостижи-
мое обстоятельство, что маленькая землежительница
пустила ветви, давшие произрастание великолепному
созвездию хищников: гепардов, львов, тигров, пантер,
леопардов и ягуаров. Чем не звездный парад, способ-
ный затмить ассамблею голливудских героев!
И это еще не все. Четыре десятка видов малых ко-
шек украшают современную фауну, среди которых
блистают такие «малышки», как рысь и пума. Вот
вклад божественного зверька в величественную па-
нораму живой природы. Дикие кошки, подлинные
украшения планеты, распространены по материкам.
Среди них – лесные кошки, напоминающие внешним
видом обыкновенную домашнюю кошку и способные
промышлять зайчатиной; рыбные кошки, отличные
пловцы и ныряльщики, обитающие на побережьях,
в джунглях и болотах; камышовые коты, достигаю-
щие весом шестнадцати килограммов. Длинноногие
африканские кошки сервалы способны совершать
трехметровые прыжки в высоту и схватывать за один
прыжок по несколько птиц из взлетающей стаи. Кош-
ки манулы, поражающие диковинным волосяным
окрасом, отвагой и свирепостью, готовы сразиться
с человеком. Свободолюбивые манулы не переносят
неволю и погибают в ней.
Путям-дорогам объявившегося на Земле челове-
ка и ее маленькой старожительницы суждено было
пересечься. Человек привлек внимание дикой кош-
ки с тех пор, как занялся земледелием. Наполненные
зерном амбары, к великому удовольствию искусных

мышеловов, притягивали стаи грызунов. Земледельцы
по достоинству оценили чудесные способности диких
зверушек и нашли в них верное средство для спасе-
ния урожаев от опустошительных мышиных набегов.
Кошка по-хозяйски вошла в жилище человека. Это
произошло пять тысяч лет назад. В Древнем Египте
кошка пользовалась культом священного животного.
В каждом доме можно было увидеть живого идола по-
клонения – за ним ухаживали как за самым дорогим
существом, при пожаре выносили из огня раньше, чем
детей. Смерть кошки тяжело переносилась в семье –
умершее животное бальзамировали и с почестями хо-
ронили. Свыше двух тысяч лет всеобщая любимица
принимала почести и поклонение людей, живших
в цветущей долине Нила. В другие страны кошка дол-
го не могла попасть: вывоз обожествленного зверька
был строжайше запрещен. Захваченные с поличным
ловцы кошек лишались жизни.
Но вот экзотическое животное появилось в Европе.
И здесь новый тысячелетний успех стража амбаров –
в славянских мифах мы находим солнцу подобного
кота, побеждающего змея – повелителя темных сил.
Британцы со всей прилежностью принялись за селек-
цию кошек, считавшихся предметом роскоши. В да-
леком 936 году князь Уэльский издал закон об охра-
не и содержании кошек. В Британии статус поселка
не присваивался селению, в котором не содержалась
хотя бы одна кошка. Миссия кошки угадывается
в обозначениях слов. Римское слово kadis (египетский
корень) имеет два значения: кошка и святой. Другое
название кошек – fellis (латинский корень) – означает

«положительный знак». Кошка – фирменный знак на-
шей планеты!
***
И если случится так, что они исчезнут, то будет
порвана последняя ниточка, связывающая нас
с природой, – это будет катастрофа!
Сергей Юрский
Однако не всегда отношения между кошкой и че-
ловеком были безоблачными и теплыми. Мрачное
Средневековье не снизошло до пощады великолепно-
го образца животного мира. С началом христианства
кошка из богини вдруг превратилась в ведьму. Не
поддающаяся разгадке кошачья способность неожи-
данно появляться и мгновенно исчезать, склонность
к ночному образу жизни, светящиеся во тьме глаза
вызывали подозрение у служителей, облаченных
в сутаны и балахоны, раздражали их ограниченное
воображение. В религиозном умопомрачении зама-
ячила таинственная спутница ведьмы – ненавистной
носительницы святотатства и порочного образа жиз-
ни. Поскольку мифические ведьмы редко представали
перед церковным судилищем, ответ за их прегреше-
ния по всей строгости инквизиции оставалось держать
молчаливым хвостатым сподручницам.
Инквизиторы нашли способ уничтожения нечи-
сти – объявить черную кошку воплощением ведь-
мы и предать ее анафеме. Не иначе как – учила цер-
ковь – ведьмы превращаются в черных кошек, чтобы
под покровом ночи творить крамольные, нечистые
дела. Язычество, питаемое дьявольской силой и не-
терпимое христианством, должно быть показательно
наказано. Кошка стала заложницей человеческого
умопомрачения. В начале тринадцатого века святой
Фома Аквинский объявил колдовство величайшим
злом, и мракобесие нависло над Европой. Вскоре
папа Иннокентий VIII в поддержку почина ретивого
Фомы издал указ о предании инквизиции ведьм, ере-
тиков и их первых пособниц – кошек.
Для европейских кошек, обвиненных во всех люд-
ских грехах и бедах, настали тяжелейшие времена.
Что тут началось! Несчастных животных «во славу
Божью» сбрасывали с церковных колоколен, кидали
в кипящую воду, секли прутьями до смерти, сжигали
на кострах. Католические праздники оборачивались
для кошек массовыми казнями. То было истребле-
ние древнего чада природы человеком, завоевавшим
господство над живой колонией планеты. Кошка му-
ченически приняла казнь, творимую бесноватыми
палачами. Она не знала за собой провинностей, след-
ствием которых стала чинимая жестокая расправа, но
еще раз и навсегда поняла, что редкий человек досто-
ин ее доверия, что в существах, не издающих сигналов
агрессии, в этих непредсказуемых людях, нет границ
жестокости и коварству. Нужно всегда быть начеку,
держась от них подальше. Эту главную заповедь она
пронесла до наших дней – и не напрасно. Охота на ко-
шек достигла своего апогея в XVI–XVII веках, а вскоре
наступила неотвратимая расплата. Массовое уничто-
жение кошек повлекло резкий рост численности крыс

и мышей. Их полчища стали источником вспыхнув-
шей в Европе эпидемии чумы, уничтожавшей целые
города. «Черная смерть» покончила с преследованием
ведьм, образумив оставшихся в живых.
Кто из нас в досаде не взмахнет руками, если «чер-
ный кот дорогу перейдет»? «Не к добру», – в сердцах
бросит путник, изменив маршрут, чтобы избежать пе-
ресечения. Но знайте тогда – это средневековое суе-
верие подает свой голос на пороге нового века. Тогда,
пять веков назад, едва ли не каждый человек, встре-
тив бродячего кота, старался разделаться с ним безжа-
лостным образом. Глубоким смыслом наполнены сло-
ва известной песенки: – «…а пока наоборот – только
черному коту и не везет». Но ислам оказывал кошке
неизменный почет. По легендам, пророк Мухаммед
очень любил кошек.
В природе у диких кошек нет серьезных врагов сре-
ди животного мира – настолько совершенным ком-
плексом средств выживания они оснащены. Жить бы
им на приволье в свое удовольствие, если бы не… че-
ловек. Еще полвека назад лесная кошка вольно гуляла
по Кавказу, пока ей не приписали исчезновение зай-
цев, куниц, куропаток и даже косуль. Списав на лес-
ную красавицу людские грехи, специалисты лесного
хозяйства принялись усердно истреблять виновницу
лесных бед. Обнаружив, что после осуществленных
карательных операций лесные массивы более того
опустели, распорядители природного мира торже-
ственно внесли дикую кавказскую кошку в «Красную
книгу». Отныне она, практически исчезнувшая, под
защитой государства.

Сегодня дикая кошка стала редкостью. Браконьер-
ство, уничтожение лесов, промышленное освоение
территорий представляют серьезную угрозу для ее
существования. С исчезновением основательницы ко-
шачьего рода живой мир да и вся природа несут не-
восполнимую утрату. В европейских странах дикая
кошка взята под охрану закона. Окажется ли действен-
ной сия мера? Пусть хранит ее Бог. Пусть поможет ей
людское благоразумие.
***
Но ведь кошка – это сам призрак, это сам демон,
это сама осторожность.
Теодор Лессинг
Да, ее сжигали на кострах церковные ортодоксы
наравне с казнью Джордано Бруно и другими «нехри-
стями». Как ликовали бесноватые, когда горящая
кошка извивалась вместе с языками пламени и мяг-
кая шерсть весело потрескивала, вспыхивала бенгаль-
скими огоньками, создавая жуткое, феерическое зре-
лище. Огненная кошка вырывалась из раскаленного
ада, но под вопль дикой толпы ее подхватывали ви-
лами распорядители публичного обряда и сбрасыва-
ли в уготованное кострище на догорание маленькой
груды останков. Какая честь оказывалась кошке, воз-
веденной в именитую и достойную компанию, если
Джордано Бруно – один из основоположников панте-
изма – проповедовал концепцию целостной картины
природы, где Материя, Разум и Бог имеют одно лицо.

Чтобы установить место кошачьего рода в живом цар-
стве, обратимся к философии Спинозы, сторонника
и продолжателя учения Бруно. Отметим для себя не-
которые постулаты знаменитого нидерландца:
…Природа есть Бог в вещах.
Природа – причина самой себя.
В основе материальных и духовных явлений – еди-
ная субстанция.
Человек – часть природы.
Одушевлённы все вещи, хотя в различной степени…
Как видим, в совокупности эти идеи не выражают
предпочтения ни Богу, ни человеку, даже нивелируют
их положение в реальном мире. Ба! Да ведь это идеа-
листический материализм! Разве могла согласиться
с подобной «ересью» инквизиция, объявившая свя-
щенный поход за очищение веры от скверны?
Сейчас – об учении познания, в котором Спиноза
различает три ступени развития. Прежде всего, счита-
ет философ, на стадии чувственного познания человек
находит элементы истины, но в итоге впадает в заблу-
ждение. Заметим, однако, что этот род познания мира,
как мы видели, дает кошке более точные и широкие
представления вещей в силу ее совершенных органов
чувств, тогда как человек в сравнении с ней обделен
совокупной мерой чувственного восприятия мира.
На следующей стадии познания выступает пони-
мание окружающей действительности как источник
достоверной истины, постигаемой рассудком и разу-
мом. Весьма существенные различия вносит философ
в составные части второго рода познания, отмечая при
этом, что зачастую эти понятия сливаются в последнем,

то есть разум поглощает в себе рассудок. Но в чем
же состоит причина знаменательного преобразова-
ния? Ответ нам известен: это язык вселил в рассудок
человека разумное. Да, речевая способность возвела
границу между животным миром и выросшим из него
человеком. Язык и письменность – вот средство к на-
коплению знания и бесконечному постижению тайн
природы. Овладевший языком человек встал на путь
познания истины и тем самым выделил себя из жи-
вотного мира, но не из природы. Именно речь дает
возможность индивидуумам сводить единичные фор-
мы рассудка к коллективному рассуждению, в благо-
датной среде которого блистает разум говорящих су-
ществ. Лишенный речи человек деградирует до уровня
животного. Таким образом, рассудок – это то общее,
что объединяет кошку и человека, но способность
к разумной деятельности разделяет их. Разум и рассу-
док! Вот формула умственных состояний человека
и животного.
Наконец, к высшей ступени познания нидерланд-
ский мыслитель относит интуицию, называя ее «вну-
тренним светом» или источником непосредственного
общения с Богом, растворенным в природе. По его
мнению, интуиция дает понимание вещей с точки
зрения вечности. Здесь-то кошке, почетной долго-
жительнице Земли, и карты в руки. Кому как не ей,
длительно приспособляющейся к внешним условиям,
совершенствующей свой организм под их воздействи-
ем, дано лучше, быстрее и тоньше других понимать
природу, чувствовать течение ее жизни и приближа-
ющиеся катастрофические явления? Вспомним, не эта

ли божественная интуиция годами вела героического
питерского кота, потерявшегося в российской столи-
це, на родину – в свою семью в Северной Пальмире?
Не она ли вела в славные походы самоотверженную
алтайскую кошечку и черного Томаса? Кошка видит
дальше, чувствует острее и глубже понимает суть
мира.
Ученые склоняются к тому, что животные облада-
ют элементарной рассудочной деятельностью, позво-
ляющей им в новой ситуации строить правильную мо-
дель поведения. Такая позиция вполне логична, ведь
при отсутствии абстрактного мышления млекопита-
ющие вряд ли сохранили бы способность к выжива-
нию в условиях жестокой борьбы за существование,
стихийных бедствий и подстерегающих на каждом
шагу опасностей. Примеров тому мы с вами видели
немало, о них же поведала читателям журналист-
ка Е. Лисицина, поделившись историями из старого
журнала «Природа и люди» (№ 17 за 1912 год). Кот
Флик, живший припеваючи в обеспеченном доме, за-
нимался благотворительной деятельностью в пользу
голодающих бродячих соплеменников: он усердно
разносил пропитание «голодранцам», шнырявшим по
хозяйскому саду. Другой пример. Когда во француз-
ской квартире преступники убили женщину, кошка,
единственная свидетельница преступления, «показа-
ла» на подозреваемых, приведенных для опознания на
место кровавого события. Оторопевшие преступники
тут же признались в содеянном злодеянии.
Итак, Спиноза объяснил нам многое. Стало яс-
нее с понятиями роли и места в мироздании славных
представителей большого кошачьего рода, их соот-
ношения с новоявленным родом людей, называющих
себя разумными существами. Мы увидели, что те
и другие наделены душой и рассудком, хотя имеются
различия между их умственными уровнями.
***
Кошки – прекрасная часть нашей жизни.
Армен Джигарханян
Психика кошки – главная ее загадка! Кошка – осо-
бый продукт природы. Обладая таинственным внечув-
ственным восприятием будущего, она скорее других
способна загодя узнавать о надвигающейся опасности,
издалека предугадывать возникающую угрозу для жиз-
ни хозяев, откликаться на их энергетический потенциал.
Имеются основания полагать, что животные общаются
между собой с помощью телепатических представле-
ний. Это разговоры существ, не нуждающихся в словах,
абстрактных обозначениях состояния души. И более
других преуспевает опять-таки кошка. Когда человек
начинает с ней словесный разговор, она реагирует не
на слова, а на тембр голоса, энергетику звука и выносит
говорящему свой точный вердикт независимо от набо-
ра слов. Кошка с ходу выявит энергетического вампира,
кои водятся средь грешного люда. Она всегда подберет
себе партнера по душе и уже не выпустит его изображе-
ние со своего телепатического экрана. Это телепатиче-
ское свечение и относил Спиноза к «внутреннему све-
ту», присущему обожествленному созданию.

В статье «Погладьте кошку» (журнал «Друг», № 10,
2001 г.) В. Тихомиров пишет: «Кошки наиболее чут-
ко и тонко понимают состояние как других животных,
так и человека. И причина этого в том, что кошка
в значительной мере сохранила свойства дикого жи-
вотного». «Как же кошкам удалось такое? – задается
автор статьи вопросом и рассуждает: – Может, древ-
ние кошки почувствовали или услышали Божий совет
не приближаться слишком близко к человеку и не ста-
ли этого делать. Более того, не делают и теперь. Они
с нами, но “сами по себе”. Мне кажется, что с помо-
щью кошек мы можем вернуться или хотя бы прибли-
зиться к гармоничному состоянию, одним из главных
компонентов которого является способность ощущать
состояние другого».
К чему слова? Они абстрактны.
Лукав, двуличен человек.
Его слова замысловаты,
Им нет преград из века в век.
Потоки слов. Они играют
Свою циничную комедь,
И хитрецы из них сплетают
Обманную паучью сеть.
В той паутине невесомой
Томятся жертвы краснобайства,
Отягощенные истомой
От изреченного коварства.

Но не таков кошачий мир,
Где не в чести навет убогий, –
В очах святых горит сапфир,
Кошачий нрав воздан от Бога.
В общении с кошкой честен будь –
Она угоде неприступна;
Зрит в человеческую суть
Кошачье око неотступно.
Если в пределах родного крова кошка – символ до-
машнего очага и посредница между домочадцами
и домовым, то в открытых земных пространствах она
посредница между человеком и Богом. Черный То-
мас и другие четвероногие землепроходцы блестяще
подтвердили эту гипотезу, продемонстрировав миру
всю мощь и превосходство кошачьего природного
интеллекта. Кошки возвысились над умозаключе-
ниями ученых умов, перечеркнув своими велики-
ми походами людские попытки понять и объяснить
грандиозные способности земных пришельцев из
третичного периода.
Ограниченный в природных способностях человек
воздал должное кошке, признав ее умение отыскивать
дальние маршруты, не забывая, что сам он умудряет-
ся заблудиться в трех соснах. Педантичные немецкие
ученые запутанными дорогами увозили усыпленную
кошку подальше от городских мест проживания, что-
бы затруднить ей «запоминание» пути. Чудны;е люди!
Они снова и снова поражались кошачьему «хомин-
гу», чувству дома. Но черный Томас окончательно

перемешал ученым все карты! Нет, не для кошки эти
детские забавы с определением возвратных путей-до-
рог; с ними играючи справляются тот же голубь
и даже маленькая пчела.
Другие проблемы стояли перед алтайской кошеч-
кой, двинувшейся в неведомое в поисках тюремного
друга, и перед черным Томасом, в одночасье оказав-
шимся без милой хозяюшки. Божественная интуиция
или – по Спинозе – «внутренний свет» позволяет лю-
бимцам небес брать направление непосредствен-
но к цели, в какой бы точке земли она, эта цель, ни
находилась. Именно этот феномен цели предъявлен
черным Томасом мужьям науки. Пусть разгадают они
кошачий феномен, пусть воодушевит их философская
мысль Николая Бердяева, который усматривал «боже-
ственные энергии в тварном мире».

Глава 4. Кошка и человек
Хотите стать писателем –
приобретите кошку.
Д. Хаксли
Нам осталось совершить экскурс в сферу межродо-
вых отношений, где внимательному взгляду со сторо-
ны откроется немало любопытных картин. Разведку
в этом малоисследованном направлении повел везде-
сущий Кузя. Когда он выходил на свободу из город-
ской квартиры, что невдалеке от центральной площади
имени С. М. Кирова, то уходил в соседнюю усадьбу,
обнесенную забором, где в 1909 году в домике дере-
вянной постройки нелегально проживал пламенный
революционер Сергей Миронович Киров. В советские
времена здесь размещался музей, где посетители были
такой же редкостью, что и размещенные экспонаты.
Там был коту простор! И вместе с ним – уедине-
ние. Три огромных тополя, чьи слившиеся в еди-
ный массив кроны, словно созданные для гибких
и цепких кошачьих тел, поднимались над городски-
ми крышами, манили неисправимого бродягу. Среди
ветвистых сплетений легко передвигался сибирский
кот по лабиринтам тополиного пространства, обозре-
вая с высоты положения, под шелест листвы, проис-
текавшие внизу эпизоды людской суеты. Он смотрел
на земную общественную жизнь глазами далекого
предка – маленькой проворной миациды, передавшей
через полста миллионов лет свою сущность этому

черно-белому коту. Напрасно было тогда пригла-
шать его к возвращению – с высокомерием древне-
го сфинкса игнорировал он тщетные призывы. Ему
надо было оставаться в далеком третичном периоде.
Предоставленный себе Кузя, уподобляясь знаме-
нитому постояльцу музейной усадьбы, переходил на
нелегальное положение. Кустарники и полянки вдоль
заборных плах, аккуратные грядки, разбитые расто-
ропными музейными служителями, да просторные
ходы со снующими под дощатыми маршрутами мы-
шами – чем не раздолье для предприимчивого кота?
Но как сопоставить успехи ярких представителей дви-
жения за справедливый уклад жизни – Кузьмы и Сер-
гея? Киров – выдающийся борец за социалистическое
обустройство на земле. Идеи справедливого общества
всегда владели просвещенными умами и горячими
сердцами, но собственность – тот краеугольный ка-
мень, о который вдребезги разбивались красивые меч-
тания поколений.
Человек – такое видоизменение животного, кото-
рое вместе с разумом приобрело губительный вкус
к собственности. Развитие этого инстинкта привело
к появлению человека алчного. Прощай, город Солн-
ца! Коммунизм был и остался утопией. В новой эре
потребуется третье тысячелетие, чтобы исполнить
основополагающие условия социалистического обще-
жития. Среди них – формирование человека в смысле
разумного ограничения своих потребностей в пользу
других сородичей, как это испокон веков установлено
в животном мире. Человек алчный пусть учится у кош-
ки разумному и скромному образу жизни. Пусть он

испытает радость, поделившись земными благами
с ближним. Пусть найдет он счастье в духовном мире.
***
И днем, и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом.
А. Пушкин
Но что же с Кузей? Не затерялся ли наш подполь-
щик в усадьбе, где проживал знаменитый революцио-
нер? В таких случаях где-то на третий-четвертый день
уличной жизни, насладившись воздухом свободы, он
внутренне приобретал готовность к возвращению
в цивилизованный мир. Тогда-то повествователь жиз-
ни сибирского кота в очередной раз выходил на его
поиски с возрастающей надеждой на встречу с нашим
главным героем. Только на один знакомый голос он
отзывался, выходил из своего укрытия и усаживался
на тропинке, спокойный и невозмутимый, поджидая
своего покровителя. Удивительным было то, что кот
встречал старшего друга, располагаясь к нему спиной,
точно зная, кто к нему подходит и кто поднимет за-
ботливыми руками. Он сидел, демонстрируя нарочи-
тое безразличие ко всему вокруг, не оглядываясь и до-
бровольно сдаваясь в желанный плен. И белого цвета
кончик хвоста означал флаг капитуляции.
Только сейчас понимаю, что те «встречи спиной»
означали особый знак доверия человеку-другу. Будь
у кота две жизни, тогда одну он отдал бы челове-
ку, а другую оставил бы для вольных похождений.

Но вот незадача – Кузе приходилось вести двойную
жизнь, чередуя дни полудикого существования с пе-
риодами времяпровождения в уютном человеческом
жилище. Чему отдать предпочтение? От этого вопро-
са у всякого кота голова пойдет кругом. Двойствен-
ный мир кошки! Не потому ли смотрит она на нас
одним оком, упорно скрывая за дверным косяком
другое? Не потому ли она пристально смотрит по-
следние сотни и тысячи лет на объявившегося могу-
щественного человека, признавая его верховенство?
Наблюдает с надеждой на разум человеческий. На-
блюдает за вундеркиндом, ставшим недосягаемым
для самой устойчивой и развитой животной группы
земных аборигенов.
Итак, дикая кошка стала домашней. Ей одной от-
дал предпочтение человек, выделив из прочей жив-
ности, и впустил в свой дом. Прирученная кошка со-
хранила свободолюбивый и независимый характер,
пускаясь в вольные ночные путешествия и никому не
подчиняясь. Подкупить кошку невозможно – незави-
симость она не променяет ни на что. Посещая цирк,
обратите внимание: среди тамошних «артистов» ред-
ко встречаются кошки; они слишком горды, чтобы
выступать послушными исполнителями чужой воли.
Сами с усами.
Дрессировщик А. Кузнецов испытал немало му-
чений, «уговаривая» способную, но своенравную
кошку Берту к исполнению цирковых номеров. Бы-
стро обучившись трюкам, она считала ниже соб-
ственного достоинства уподобляться ремесленнику.
Уговоры не помогали. Тогда дрессировщик перестал

«разговаривать» со строптивой ученицей, объявив ей
молчаливую войну. Через неделю «блокады» Берта
сдалась на милость победителя и стала в кошачьей
труппе ведущей артисткой, работая с присущим бле-
ском, но не принимала «за работу» лакомства. Ответ-
ным демаршем гордячка показывала, что вынуждена
подчиниться не за жалкие подачки, а из принципа. По
этой же причине кошки скрывают свои способности.
Не зря знаменитый французский натуралист Бюффон
полагал, что кошки не поддаются дрессировке, ибо
«нельзя побороть вложенный в них инстинкт празд-
ности и разбойничьих наклонностей». Эти выводы
подтверждает фелинолог Деркачев в книге «Среди
животных»: «Научить кошку какому-нибудь искус-
ству очень трудно. Если хотите выучить ее фокусу,
то вы должны быть с ней очень кротки и гораздо
терпеливее, чем этого требует собака».
Обратимся к родовому укладу жизни наших мень-
ших друзей, проведя исторические параллели в сфе-
рах общественного устройства кошачьего и челове-
ческого родов. Кошка всегда помнит родовые связи,
даже если она бродит в одиночестве, занятая своими
делами. В немецкой литературе описана одна из зага-
дочных кошачьих привычек – «официальная встреча
в кругу друзей». Обитатели одной местности, кото-
рые нередко спорят и дерутся на охотничьих тропах,
в сумерках собираются в укромном уголке. Там они
неподвижно и мирно сидят неподалеку друг от друга,
лишь к полуночи расходятся восвояси, исполнив свой
таинственный ритуал. Знает ли кто-нибудь, для чего
выполняется этот обязательный обряд? Ясно лишь,

что кошек собирает родовая общность, возвышающа-
яся над повседневными хлопотами и распрями, едине-
ние образа жизни, понимание принадлежности каждой
особи к своему элитному семейству. Здесь происхо-
дит духовная и энергетическая подпитка участников
собрания от общего биологического содружества,
упрочение значимости от знатного происхождения,
ведь они не просто кошки, а представители могучего
кошачьего рода, царя зверей льва, хозяина джунглей
тигра, властителя гор леопарда. Эта патриотическая
приверженность отпрысков к древнему роду помогает
выстоять в суровых условиях на протяжении гигант-
ского периода времени.
В сельской местности кошки нередко живут со-
вместно, образуя некое подобие коммуны: вылизы-
вают друг друга, вместе спят, образуя теплый уют,
поочередно кормят котят. В кошачьем обществе
царит матриархат; на вершине иерархии – кошка
с котятами. Усыновление придумал не человек, оно
существует в мире животных, – настоящие матери
способны усыновлять сирот или помогать другим
многодетным матерям. Представьте себе кота в роли
заботливой няньки неугомонных пушистых цыплят.
Однако случается и такое. «Усатый нянь» Касьян, по
сообщению алтайской газеты «Сельчанка», успеш-
но справляется с ролью наседки. Другой случай из
разряда курьезов живой природы. Иркутская газета
«Пятница» сообщила, что на одной из ферм тайская
кошка удочерила… мышку, проявляя трогательную
заботу о приемной дочери и охраняя ее от посяга-
тельств сородичей.

Когда новорожденный котенок, еще слепой, нахо-
дит один из материнских сосков, то в последующие
кормления он припадает именно к нему, оставляя дру-
гие свободными для таких же беспомощных братишек
и сестренок. Справедливые начала кошкой впитыва-
ются с молоком матери. Чем не сообщество коммуни-
стического толка, основанное на принципах равенства
и справедливости, построение которого оказалось не
по плечу великому законодателю жизни на Земле,
наделенному Создателем высшей мыслительной де-
ятельностью и царственной походкой в строгую вер-
тикаль, как это дано пингвинам, что с глупым видом
маршируют по антарктическим полям, спотыкаясь на
коротких ножках?
Вспомним картины архаичного и достойного
осмеяния общества в сказке Л. Кэрролла «Алиса
в стране чудес», где поучительные поступки кота
выгодно выделяют его из участников театра чело-
веческого абсурда. «Разумные» существа оказались
неспособными организоваться в братство, примеры
коего дает мир природы. Мы имели возможность
соприкоснуться с таким согласием, достигнутым
кошачьим миром. Всюду мы видим согласие и гар-
монию отношений внутри видов животных, птиц,
даже насекомых, будь то муравьиная семья, пчели-
ный рой, журавлиная или волчья стая либо другое
бессловесное представительство высшей сферы ор-
ганического мира.

***
Богу недурно удалось создать природу,
но с человеком у него произошла осечка.
Ж. Ренар
Оценив сотворенное, Создатель с удовлетворени-
ем воздал должное своим усилиям. «Это хорошо», –
молвил он и, перекрестившись, приступил к действу
венчания живности голубой планеты. Живой мир,
наделенный чувственным восприятием окружающей
среды, заслуживал вознаграждения, а именно – спо-
собности к разуму, к творческой умственной деятель-
ности. «Да будет так!» – изрек Господь и благословил
появление Человека в прекрасном мире цветущей при-
роды. Живи и радуйся, Человек разумный! Возрадуй
же и земных обитателей: крылатых и четвероногих,
плавающих и ползающих – ведь с ними ты не одинок
на Планете, затерянной в космических безднах.
Прошло время, и содрогнулся Творец в ужасе от со-
деянного. Венец живой природы оказался терновым!
Алые капли сочились, окропляя землю, из кровеносных
тканей, где впивались в плоть острые шипы терновника.
Невообразимую суматоху внес в земную жизнь предста-
витель отряда приматов, наделенный даром мышления
и речи, который стоит особняком от всего многообра-
зия живых видов. Как же он применяет свой Божий дар?
Хроника человечества – это история войн, в которых
выплескивается энергия человека. В отличие от всего
живого, человек самоуничтожается! Может ли иметь бу-
дущее особь, способная к умерщвлению себе подобных?

Мало того – род homo интенсивно истребляет дру-
гие виды жизни. Скопища народов катастрофически
сократили площадь лесных массивов, предоставляя
просторы степям и пустыням, где в дымчатом мареве
видятся миражи цветущих оазисов. Век назад по пла-
нете хаживали сто тысяч полосатых красавцев тигров,
а за ними водились бесчисленные стада животных, со-
ставляющих кормовую базу. Сегодня едва ли до пяти
тысяч особей ютится в местах, пока недоступных че-
ловеку истребляющему. В морской акватории пла-
неты-страдалицы деятельный человек тоже добился
впечатляющих результатов: общее количество прес-
новодных организмов уменьшилось вдвое!
Перспектива человека, разоряющего собственную
среду обитания, давно прописана в Библии – открой-
те ее книгу «Откровение», 11: 18. Наступит время,
предостерегает Священное Писание, когда губящие
землю люди сами будут уничтожены. Горе человеку,
поднявшему руку на животворный пояс Земли! Если
проследить за разрушительными ударами природной
стихии, решительно возрастающими год от года, то
становится ясно: уничтожение назойливого, вредо-
носного человека уже началось! Природа встала на за-
щиту основ биологической и растительной жизни от
пагубного воздействия расплодившихся людей. В ее
распоряжении – сокрушительные затопления и шкваль-
ные ураганы, засухи и пожары, эпидемии, землетрясе-
ния и прочие катаклизмы.
Ныне христианство благоволит бессловесной жив-
ности, признавая за ней право на место под солн-
цем. Особой привилегией у священных служителей

православной церкви пользуется кошка – она вхожа
в каждый Божий храм. Пришелице из вечности, для
которой не существует тайн живой природы, всегда
доступно вместилище Святого Духа. Кошка не только
хранительница людского жилища, она – хранительни-
ца земного жития, в чем и состоит ее предназначение.
Человек – это очередная веха на долгом пути необы-
чайно устойчивой киски, которая сумела перенести
многие стихийные бедствия, ледниковые периоды
и прочие климатические передряги. Она бережет из-
начальные качества и свойства наперед, когда оста-
нется без пригляда и довольствия со стороны человека –
вундеркинда природы.
Так вот для чего ей необходимы вылазки на волю,
ночные рейды по дворам и околицам! Ключ к разгадке
таинственного поведения полудикого-полудомашне-
го зверя найден под занавес предпринятого исследо-
вания. Да, скоро можно закрыть страницу заниматель-
ного повествования, вобравшего цепочку наблюдений
и размышлений о ласковом создании с большими
глазами, взбудоражившем наше воображение мисти-
ческим образом жизни и миссией, исполняемой в цар-
стве млекопитающих. Конечно, верное дитя природы
обязано сохранять боевую форму тела, постоянную
настроенность органов чувств и поведения. Иначе не
обойтись при внезапной эвакуации из человеческого
пристанища, ненадежного и, возможно, вре;менного.
О чистоплотности кошек ходят легенды. Дей-
ствительно, они без устали отмывают свои пуши-
стые наряды. Однако в простой и понятной процеду-
ре кроются действия с дальним прицелом. Мудрая

и целеустремленная кошка не только умывается – она
слизывает собственный запах, который при выходе на
охоту выдает ее присутствие в засаде. Охотнику нельзя
издавать запахи, чтобы добыча преждевременно не учу-
яла его. Этот охотничий ритуал домашняя кошка свято
соблюдает тысячелетиями, чтобы не утратить свойства
добытчика и не оказаться в полной зависимости от че-
ловека. Судьба кошки должна определяться только ею
самой. Так решила она давно и навсегда.
Просвещенный баловень природы со всеми его эн-
циклопедическими познаниями гибнет, оказавшись
ненароком в одиночестве средь богатейшей фло-
ры и фауны, тогда как кошка готова в любой момент
уйти от высокого покровителя в многовековые скита-
ния. В начале прошлого века владелец атолла Тетиа-
роа, что близ архипелага Таити, завез на экзотический
островок пару сотен кошек для борьбы с несметными
полчищами крыс, где и оставил мяукающее племя на
произвол судьбы. Через год собственник островной
недвижимости с удивлением обнаружил, что колони-
заторы по-хозяйски освоились на кусочке необитае-
мой территории. Покончив с крысами, они рыбачили
на отмелях, выхватывая рыбешку когтистыми лапами,
другие плавали и даже ныряли в погоне за подводной
добычей. Словом, поселенцы не собирались пропа-
дать, будучи покинутыми на острове.
Хозяин кошки в подсознании чувствует ее решаю-
щее превосходство в стратегии выживаемости и жиз-
нестойкости. Это одна из причин особого положе-
ния кошки в потревоженном сознании человека или
в той его сфере, что занимает нишу на грани разума

и интуиции. Да, кошка оказалась выше человека по
всем показателям жизнестойкости, за исключением
умственной способности. В свою очередь, кошка от-
дает себе отчет в господстве человека, но это осозна-
ние подчиненности не превратило ее в покорное суще-
ство, а, напротив, укрепило чувство ее независимости
и неприступности. Наши молчаливые компаньоны –
неисправимые гордецы.

Глава 5. Вечная жизнь
Жизнь плюс кошка –
это удивительное сочетание, я клянусь вам!
Р. М. Рильке
Смешные люди! Они возомнили себя властелинами
Земли! Властелины отравляют жизнь земных тварей,
уничтожают их виды, порою сами того не замечая.
А что же кошка? Озабоченная великой целью, она про-
шла половину долгого пути и полна решимости про-
должить начатый поход до наступления конца света.
Конец белого света – начало черного мрака и вечного
покоя. Вновь перед нами два цвета мироздания – белое
и черное. Они проникают друг в друга – цвета жизни
и смерти. Жизнь и смерть – неразлучные подруги. Вот
отчего кошка не различает цветные краски! Они игра-
ют в живой природе второстепенную роль, а в нежи-
вой – отсутствуют вовсе! Древней жительнице Земли
неинтересна цветная палитра, украшающая для людей
земное бытие. Кошка – дальтоник по убеждению! Она
видит мир без прикрас, таким, какой он в действи-
тельности. Иное видение проповедует человек, воспи-
танный на художественном восприятии действитель-
ности. Он позволяет себе роскошь видеть мир через
розовые очки. Мы восторгаемся радугой, не задумы-
ваясь о том, что перед нами – всего лишь прекрасный
мираж на небосводе. Всякое разноцветье красок – это
лишь набор волновых частот, отображаемых в наших
органах зрения цветной гаммой, и красивый обман.

Богатое воображение, питаемое мышлением, одарило
нас колоритными видами отображаемой среды.
…Однажды оказавшись в доброй людской семье,
главный герой нашего повествования не питал надежд
на миролюбие других людей. Он чувствовал себя спо-
койно в присутствии детей, но от мужичья держался
на почтительном расстоянии. Реалист в оценке силы
противника, признанный кошачий атаман околотка не
скрывал откровенной боязни при встречах с чужими
людьми. В каждом прохожем он видел врага. Даже
пустынную улицу лазутчик преодолевал крадучись,
прижимаясь к земле. Создавалось впечатление, что
это был не бег, а заплыв, где стелющееся по земле ко-
шачье тело стремительно передвигалось на поджатых
ногах, скрытых от чуждого взгляда черной долгопо-
лой шубой.
Его осторожность не имела границ. И не зря. С неко-
торых пор, когда нищета и разбой справили на россий-
ских просторах свой сатанинский союз и когда пробил
час вакханалий, неведомая напасть косила кошачью
породу в Рабочем предместье. Пропала рассудитель-
ная и храбрая Симка. Кузьма тоже однажды возвра-
тился с подбитыми ногами с правой стороны: не иначе
как нехристь, вооруженный дубиной, запустил мета-
тельный снаряд в живую безобидную мишень. В тот
раз коту удалось унести перешибленные ноги от смер-
тоносца. Оставалась надежда на то, что сверхосторож-
ный кот сохранит зону собственной безопасности, не
позволит прорвать ее агрессору, как это удавалось ему
уже не один год. Не однажды замирало в тревоге серд-
це за его судьбу, когда по неделе скиталец не давал

о себе знать. Уже казалось, что мы никогда не увидим
его выразительную мордашку, где правильно очер-
ченный белый клин снизу сходился на переносице,
светлым контрастом врезаясь в черный окрас головы.
Казалось, не встретим вскинутый в упор пытливый
взгляд широко распахнутых зеленых глаз, не ощутим
ладонью мурлыкающую дрожь мягкого, в пушистом
одеянии, податливого тела. Но он появлялся, всеоб-
щий любимец семьи. Появлялся снова и снова, унимая
тревогу в наших обеспокоенных сердцах.
Наступал закат очередного лета. Октябрь пробра-
сывал сверху первые снежные десанты, подготав-
ливая промерзающую землю к зимнему покою под
белым покрывалом. Приближавшаяся зима вносила
успокоение, ведь с холодами кот переходил на домаш-
нее жительство, запасаясь терпением до прихода ран-
ней весны, когда бурное пробуждение природы под
радостный капельный звон вновь и вновь призывает
Божью тварь из тесных жилищ на прогретые солнцем
вешние проталины.
В один из таких октябрьских дней автор этой исто-
рии о кошке привез Кузю из городской квартиры
в знакомую усадьбу Рабочего предместья. Вечерело.
На берегу Ушаковки высились лазурные купола вели-
чественного Казанского собора, сливаясь с голубым
небосводом и вознося над собой золоченые кресты,
оповещающие с небесной высоты истину христиан-
ского смирения и добродетели.
Под сенью боголепного собора уходил в неведомое
фаворит семьи. Его длинное гибкое тело, переходя-
щее в роскошный длинношерстный хвост, сноровисто

продвигалось вдоль улицы в сторону усталого, тусклого
солнца. Он уходил куда-то, свободно и непринужденно
огибая встречавшиеся по пути редкие поросли репья, ку-
старника, и ни одна травинка не прогибалась ему вослед.
Так быстрая змейка неуловимыми движениями скользит
по травяному покрову, умело лавируя среди естествен-
ных препятствий и словно не замечая их.
***
Не ворчи, мой кот Мурлыка,
В неподвижном полусне.
Без тебя темно и дико
В нашей стороне.
А. Фет
Так он ушел в неизвестность. Первые два-три дня
не вызывали у нас беспокойства, но дальше сковала
тревога – случилось то, чего мы так опасались. Слиш-
ком долго его не было по наступившим холодам. Ясно
было также, что лишь одна причина могла воспрепят-
ствовать его возвращению – смерть. Та заготовленная
смерть, что была ниспослана прямоходцем, у которо-
го руки оказались свободными для хватания, броса-
ния, изготовления средств убоя живых существ, насе-
ляющих голубую планету.
Кошка помнит все! Помнит внезапное появление
распрямившегося австралопитека – животного предка
человека, напористо пересекавшего границы звериной
сущности в борьбе за право носить имя человека уме-
лого (Homo habilis). Пара миллионов лет понадобилась

ему, чтобы продвинуться к прообразу человека – пря-
мостоящему неандертальцу, объявившему войну на
истребление вчерашних сожителей по третьему сол-
нечному спутнику. Лютый неандерталец двинулся
к вершинам цивилизации, обгладывая и разбрасывая
по пути кости крупных и мелких животных, нашед-
ших приют в тех же лесах и лугах. И вот он встал на
пути кота, заслонив собой весь мир, и не было пути
к отступлению.
Тревога! В беде древнейший из жильцов планеты!
Пусть снизойдет ему чудо спасения, как это было не
раз. Пусть встрепенется древнеегипетский бог Солн-
ца – всемогущий Ра и воплотится в непобедимого
кота, чтобы принять бой со Змием – повелителем тем-
ных сил. Видать, глубоким сном объят был древний
бог, не оказавший коту былое покровительство. Жи-
вуч порок и вечно грешен. Если кошка очеловечилась
в новой эре, то человек не выдержал испытания на ал-
таре чести жителя Земли.
Масть черного цвета – эмблема печали.
Масть белого цвета – знак чистой души.
Этот день встретился с ночью. Стало темно среди
бела дня. Да, Кузя знал, что за ним неотступно ходит
смерть на двух ногах человеческих. Он давно знал
своего извечного врага. Всю прожитую жизнь кот не-
прерывно решал одну и ту же задачу – уйти от встречи
со смертью, и до сих пор ему удавалось справляться
с ней. Но это была работа сапера, когда одна ошибка
из тысячи правильно сделанных ходов означала ко-
нец опасной пожизненной игры. Кузьма знал это. Не
дрогнув духом, он принял последний неравный бой.

***
Зрачки его недвижных глаз
Блеснули грозно – и потом
Закрылись тихо вечным сном.
М. Лермонтов
Последний бой! Сколько их было на счету Кузи!
Для набравшего матерую силу кота последний бой
был самым трудным. Трудным потому, что требова-
лось вложить в него много больше сил, чем отмере-
но природой. Все средства защиты и нападения, про-
ворство и быстрота, цепкость и интуиция, предельная
обостренность непревзойденных кошачьих органов
чувств – весь боевой арсенал был брошен в горнило
решающей схватки во имя спасения жизни.
Выжить! Уйти!
Но что это резкое сотрясло белоснежную крепкую
грудь? И почему вдруг обмякли быстрые ноги? На-
встречу извечному врагу – лишь грозный отпор испе-
пеляющего ненавистью кошачьего ока. В нем – побе-
доносная сила могучего кошачьего рода, миллионы
лет державшего в страхе обжитую планету под солн-
цем. В нем – яростный отблеск саблезубой кошки,
равной которой не было и уже не будет среди великих
хищников на Земле. Тот потрясающий своей мощью
кошачий взгляд, где сгустки гнева раздвигают черные
зрачки, бросает в оторопь всякого встретившего-
ся с ним. Но сегодня физическая сила подавила ду-
ховную. Нет, не громовые раскаты тигриного рыка
сопровождали предсмертный кошачий взгляд – лишь

хриплое шипение едва слышалось из ощеренной па-
сти умиравшего Кузи.
Наш милый и славный Кузя унес с собой страшную
тайну последнего боя, приняв в одиночестве мучени-
ческую смерть. Так издавна принято у кошек: радость
они делят с друзьями, горе и боль уносят с собой.
В болезни кошка уходит в укромный уголок дома или
двора, где восстанавливает силы, воспринимая цели-
тельную космическую энергию, лечится голодани-
ем. В ожидании близкого смертного часа она уходит
прочь ото всех, подбирая себе упокоенное и недосяга-
емое для других место.
Занавес опускается над опустевшей сценой. Участ-
ники событий застыли в скорбном молчании, отка-
зываясь смириться с печальной утратой. Маленький
Кузя своей жизнью и смертью заставил их задуматься
о многом и многое понять.
Октябрьская поземка сноровисто разбрасывала по
промерзлой земле снежные охапки, заметая следы
свершенного злодеяния. Где-то на северах выстраи-
вались белые зимние пейзажи в нетерпеливой готов-
ности сковать узорчатой изморозью светлую память
о погибшей кошке. Из оркестровой ямы едва слышны
траурные скрипичные мелодии.
Милый друг! Ты в моем сердце!
Твоя душа живет в моей груди,
Напомнит трепетно взволнованное скерцо
Те встречи, что остались позади.

Мне был заветным утешением
От тягот и тоски невнятной
Твой ясный взгляд, не тронутый сомнением,
Ведь у друзей все просто и понятно.
Однажды ты ушел в неведомые дали,
Где птицы не поют, не пахнет лебеда.
Сибирские ветра уход твой отпевали,
И все же ты во мне остался навсегда.
Но что это слышится? Слабые печальные мотивы
вдруг подхватываются решительным вступлением
набата жизнеутверждающих инструментов! Они пе-
ремежаются в поднебесье колокольным перезвоном,
слышимым со всех городских куполов православных
храмов. И ширится, торжественно взмывает над при-
тихшей землей величественный гимн во славу Кошке.
Мощный набат заполняет дальние просторы, зву-
чит над зыбкими толщами байкальских вод, сливаясь
с дикими порывами шальных ветров протяжными
вздохами бескрайней тайги, где грозная рысь стережет
со времен образования Сибирского моря свои коша-
чьи владения. Холодно и предостерегающе следит она
за движениями крадущегося охотника. Чем закончит-
ся очередная схватка непримиримых противников?
Гимн возносится в поднебесье, поет славу без мало-
го сорока видам больших и малых, диких и домашних
кошек, первейших долгожительниц Земли, ровесниц
седого Байкала. Слава Кошке! Есть на Земле величай-
шая живая достопримечательность. Имя ей – Кошка.
Пусть будет она жива, пока есть на Земле жизнь.

Послесловие
Кошка медленно вращает большими глазными ябло-
ками, в ее взгляде – спокойствие и величие. Египетские
жрецы находили в кошачьих глазах признаки, свиде-
тельствующие о тесной связи их обладательниц с сол-
нечным богом Ра. Размер щелевидного зрачка зависит
от внешней освещенности, он суживается до тонкого
лезвия при ярком солнечном свете, расширяется вере-
теном при наступлении сумерек и, наконец, округляет-
ся в кромешной темноте, озаряя путь ночной хищни-
це. Кошка в Древнем Египте потому и была признана
священным животным, что оказалась способной «за-
жигать» для себя пару собственных солнечных дисков,
ярко светящихся в темноте. Как тут не пасть ниц перед
земной носительницей солнечного огня!
Древняя фаворитка обладала и другими достопри-
мечательностями. В скандинавской мифологии упо-
минается, что на колеснице, запряженной пушистыми
кошечками, ездила богиня любви Фрейя. По мусуль-
манскому преданию, не кто иной, как Мухаммед на-
учил кошку падать на лапы. В китайской античности
священная кошка Мао, защищавшая злаковые поля от
мышей, была выкуплена демоном, способным излечи-
вать болезни. В древней басне Эзопа влюбившаяся
в юношу кошка обратилась в девушку, но не удержа-
лась от того, чтобы не броситься вслед за пробегав-
шей мышкой.
Из мифов кошка перекочевала в сказочный мир, вы-
ражающий качества народа в неистощимой фантазии

безвестных сочинителей. В фольклоре кошка остает-
ся на позициях добра; она и сильна, и умна, и добро-
сердечна. В наследии собирателя русских народных
сказок А. Н. Афанасьева мы можем ознакомиться со
многими сказками, в которых кот или кошка высту-
пают основными действующими лицами. В одной из
забавных историй мудрый кот учит барана и козла
добывать огонь, наматывая им на рога кусочки бере-
сты и предлагая рогачам биться для высечения искр.
В народных сказках кот, муж лисы, разгоняет по лесу
зверей; кота-мышелова покупают за мешок золота;
у старика и старухи живет кошечка-посудомоечка…
Кот в сапогах в одноименной сказке французского пи-
сателя Ш. Перро осчастливил хозяина-бедняка.
В девятнадцатом веке в Европе вспыхнула всеобщая
любовь к кошке; просвещенные умы будто прозрели,
посвящая ей изысканные произведения. Прежде го-
нимая животинка была реабилитирована. У Киплинга
«Кошка, гуляющая сама по себе» – хитрая и независи-
мая персона. Многие писатели усматривали параллели
в образах женщин и кошек. Оноре де Бальзак образу
женщины, превращенной в кошку, посвятил произве-
дение «Душевные страдания английской кошечки»;
привередливая героиня, женщина-кошка, обличает
лживость британской строгой морали.
Александр Пушкин в своем искрометном творче-
стве не предал забвению кота, дополняющего колорит
русской народной жизни. Нам памятен «кот ученый»
из пролога к сказке «Руслан и Людмила», ходящий
по золотым цепям у лукоморья со своими сказами
да песнями. А вот эпизод из повести «Дубровский»,

в котором застигнутая врасплох пожаром кошка ме-
чется по крыше пылающего дома. С риском для жиз-
ни ее спасает кузнец Архип. Пушкинским пером не-
редко набрасывались рисунки с очертаниями древней
спутницы нашей национальной действительности. За-
гадочный кошачий образ привлекал к себе внимание
Крылова, Чехова, Паустовского, Горького и других
русских писателей. Один из рассказов Куприна назван
по имени его домашней кошки Ю-ю. Кошка из века
в век остается то священным, то демоническим, но во
всех случаях – непознанным животным.
Кошка – источник эстетического вдохновения для
художников всех времен. Древние настенные росписи
и папирусы являют кошку – участницу религиозных
церемоний и безудержных тризн. На полотнах Востока
она олицетворяла гейшу. Сохранились эскизы велико-
го Леонардо да Винчи к картине «Мадонна с кошкой».
На полотнах Рубенса, Веласкеса, Мане, Гойи присут-
ствует кошка, неизменная спутница человека.
Все это было до нас и вошло в сокровищницу миро-
вого искусства.
Для вас отныне не секрет,
Что кошки – это ваш портрет,
А также и других людей
Со всем их множеством идей…
(Т. С. Элиот, мюзикл «Кошки»).

ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ
Лучше смерть, чем усталость.
Леонардо да Винчи
Она сидела, прижавшись к газетному киоску, от
которого хоть как-то передавалось тепло в то тусклое
и промерзлое, со снежными порывистыми ветрами
утро. Дуло со стороны большой реки, от которой воз-
душные потоки, то затихая, то спохватываясь вновь,
всю ночь студили одинокую путницу, а под утро она
пристроилась под знакомым киоском в ожидании по-
даяний от прохожих. Кто-то покупал газеты, другие
укрывались за стенкой киоска от ветра. В те утренние
часы перед ее глазами мелькали ботинки и сапоги,
заснеженные валенки, а рядом, один за другим, оста-
навливались автобусы, подбирая куда-то спешивших
людей.
– Галя, смотри, какая славная собачка, – услышала
собачка и присмотрелась к двум женщинам, обратив-
шим на нее внимание. Много здесь ходит разговор-
чивых прохожих. Поговорят, поговорят и дальше, по
своим делам… Может, хоть эти подкормят ее, ведь
маленьким живым комочкам, время от времени копо-
шащимся в животе, так недостает еды…
– Очень славная, а какие кудряшки у нее на мор-
дашке, – отозвалась другая, которая была повыше. Обе
уставились на бездомную скиталицу, на которой гу-
стая черная шерсть, свисающая волнистыми прядями,
была по-новогоднему празднично усыпана крупными
188
узорчатыми снежинками. Собачьи глаза округлились
в готовности поддержать завязавшееся общение.
Посовещавшись, подруги решили забрать бродяж-
ку с собой, на работу, чтобы за день отогреть собачью
душу, утолить ее голод. День пролетел незаметно,
и женщинам настало время решать, как поступить
с беднягой, которая чинно вела себя в обществе при-
ютивших ее людей. Снова выставить на улицу, как
когда-то поступили с отвергнутой собакой прежние
хозяева? Дать ей еще один повод для разочарования
в надежде на поддержку? Как отзовется о них, поря-
дочных женщинах, сердце безмолвной скиталицы?
Женщины молчаливо одевались под настороженным
собачьим взглядом.
– Ну что, бедолага, пошли домой? – решилась Гали-
на, не в силах проявить бессердечие к собаке. Та ра-
достно вскочила, хорошо знавшая это заветное слово,
под которым значился теплый хозяйский уют. В семье
Галины четвероногое пополнение встретили на удив-
ление спокойно и даже радушно, кроме кота Барса,
почувствовавшего в пришелице угрозу своему поло-
жению безраздельного хозяина вверенной территории.
Кот мгновенно принял воинственную позу, изогнув-
шись дугой и ощерившись клыкастой пастью. Огнен-
ного цвета шерсть встала дыбом, довершая устрашаю-
щий образ ратника, готового к бою за отчий кров.
Однако воинственный пыл Барса, опасавшегося из-
вечных зубастых врагов, был с легкостью погашен эле-
гантным упреждающим маневром противника. Стре-
мительно сблизившись с котом, черная «вражина»
огромным красным языком обляпала его ощеренную

пасть, еще и мягко прошлась шелковистой поверхно-
стью по нежной кошачьей носопырке. Оторопевший
Барс осел на задние ноги. Его изумлению не было пре-
дела. Облизанная пасть оставалась открытой, круглые
глаза, полные недоумения, ничего не видели перед
собой, вздыбленная шерсть, как по волшебному мано-
вению, улеглась в покое, а хвост безвольной стрункой
растянулся на полу. Надо же, извечный кошачий про-
тивник навязывает ему, Барсу, мировую!
Началось знакомство. Галина, подбирая различные
имена, пыталась угадать имя собаки, которая выжида-
юще молчала до поры до времени. Наконец, услышав
долгожданное имя «Чапа», она резво вскочила на задние
ноги, вытянувшись в стойке и сложив передние лапы
перед собой. Она была Чапой. Вскоре выяснилось, что
Чапа ждет маленьких чапят. В прихожей комнате ей при-
готовили «родильный дом» из картонной коробки, в ко-
торой со временем роженица принесла троих щенят, но
из них лишь последнего – живым. Сказалась холодная
и голодная зима. Зато каков был пришелец! Весь белый
от черной мамаши, да еще с купированным от рождения
хвостом! За непрекращающейся собачьей суетой с не-
изменным интересом наблюдал Барс, принявший после
собачьего лобзания предложенные условия мирного со-
существования. Надо сказать, что до появления в доме
беспокойного хозяйства жизнь Барса была лишена ка-
кой-либо осмысленной деятельности. Хозяева, конечно,
заботились о нем, но не больше того. Вот и приходилось
Барсу в тоскливом одиночестве бродить из угла в угол,
а больше дремать от безделья, чутко прислушиваясь
к доносившимся звукам и тихим шорохам.

И вот нежданно-негаданно он оказался в равно-
правном обществе с такими же четвероногими суще-
ствами, действия которых были понятны и близки.
А тут еще крохотный щеночек, беспомощно копоша-
щийся в коробе. Какой же он трогательный и забав-
ный… Смутные родительские чувства закрадывались
в кошачью душу, пока не завладели ей безраздельно.
Откликнувшись на миролюбие Чапы, Барс всю отцов-
скую нерастраченную нежность перенес на ее чадо. Он
ходил вокруг да около белого тепленького комочка,
пока однажды, воспользовавшись отсутствием Чапы,
не запрыгнул в собачью коробку и, ухватив лакомую
добычу за шиворот, не утащил ее на свой коврик, при-
жав к себе лапой в блаженстве от сладкой близости.
Вернувшаяся мать сразу же обнаружила пропажу
и без церемоний прихватила сынка за ту же шкирку
и перенесла в родные пенаты. Барсу, признававшему
кровную связь желанного приемыша с Чапой, остава-
лось дожидаться нового благоприятного момента для
утоления проснувшейся отцовской любви к белому
ангелочку. Так и таскали они, кот и собака, маленькое
сокровище из короба на коврик да обратно. Чоп, по-
лучивший имя, схожее с материнским, привычно под-
ставлял загривок для очередной переброски из одной
обители в другую.
Позже, убедившись в добрых побуждениях котя-
ры, Чапа поумерила беспокойство, допуская новояв-
ленного опекуна до малого несмышленыша. А Барс
вытворял чудеса заботливости, словно опекунство
стало главным делом его жизни. Он вылизывал
и укладывал спать приемыша, прижимая его к мягкой

брюшине, следил за безопасностью перемещений по
комнатам, когда подросший щенок начал делать не-
уверенные шаги, спотыкаясь и заваливаясь на ходу.
Дошло до того, что кот подлизывал лужицы, остав-
ляемые щенком на полу, проявляя негу и безгранич-
ную благосклонность к воспитаннику. Если для Чапы
с Чопом было отпущено кровное единство самой при-
родой, то упрямый кот довел дело до биологического
родства с приемышем, поглощая его мочу. В заботах
о щеночке Барс нашел применение прежде бесцель-
ному существованию. Так сложилась дружная семья
разнородных животных, объединенных силой притя-
жения нежных чувств. Когда святая троица располага-
лась в безмятежном сне, огненно-рыжий Барс, черная
Чапа и белое щенячье пятно между ними создавали
яркую цветовую гамму. К меньшим собратьям охот-
но присоединялись детишки, создавая веселый гомон
и всеобщую суматоху.
Зима, счастливо сложившаяся для Чапы, уже сда-
вала позиции. Все ярче и радостнее занималось над
горизонтом солнечное свечение, на деревьях весело
щебетали птахи, природа благостно оживала от зим-
ней спячки. Дети и увязавшаяся за ними Чапа пошли
прогуляться на берег Ангары, несущей свои холодные
воды неподалеку от дома. Чистое, без единого облач-
ка, небо наполняло воздух прозрачной голубизной
и весенней свежестью. В широком речном просторе
открывалось раздолье взору, смотрелось далеко, до
самого марева, размытого по горизонту. Дышалось
легко. Картина дополнялась живописным движе-
нием расколотых льдин, проносимых вдоль берега

течением реки. Белые пластины плыли в толкотне
неторопливым потоком, то взгроможденные одна на
другую, то вздыбленные торосами в трескучей ломке
льда. По воде с шуршанием плескалась рыхлая шуга,
и эта ледовая стихия наполняла окрестность приглу-
шенным тревожным гулом.
Беззаботная ребятня резвилась на берегу, закидывая
выброшенные на берег ледяные осколки в движущу-
юся белую массу. Чапа, присоединившаяся к играм,
по собачьему инстинкту кинулась за брошенной ле-
дышкой, чтобы возвратить ее детям, но если бы она
представляла опасность предпринятого прыжка! На
льдине ее ждало предательское скольжение, которое
невозможно было прервать, несмотря на отчаянные
попытки к торможению. Собака оказалась в воде, под-
хваченная неумолимым течением. Путь к берегу был
перекрыт неустойчивыми, качающимися льдинами.
Чапа боролась за жизнь, пытаясь забраться на льдины,
цеплялась передними лапами, но под тяжестью тела
они накренялись и опрокидывались, снова и снова
сбрасывая беднягу в ледяную купель.
Когда собака убедилась в безнадежности своих по-
пыток, она лишь положила голову и лапу на кромку
льдины так, чтобы видеть желанный и недосягаемый
берег, где все было привычно, понятно и хорошо.
А дети бежали следом, и плакали, и кричали, и звали
ее к себе, но течение относило тонущую собаку дальше
и дальше от берега, к стремнине, чистой ото льда. Она
же отдалась воле судьбы и речной стихии. Окоченевшее
тело безвольно свисало с непрочной и скользкой опоры,
пока налетевшая сзади льдина не сбила его с последней

зацепки, погрузив под ледяной ковер, в холодную, тем-
ную пучину. Черное пятно исчезло с белого полотна ле-
дохода и более не появлялось на нем.
Осиротевший Чоп поступил под полное попечение
Барса, который в материнское отсутствие принял на
себя ответственность за малыша, отдавая ему отцову
заботу и ласку. Но ведь известно, что радости и беды
домашних животных зависят от прихоти или доброде-
тели вершителей их судеб. Случилось так, что состо-
ятельный покупатель приобрел приглянувшегося ему
белого щенка с купированным хвостом, и Барс остал-
ся без сыночка.
Для кота расставание с дорогим существом стало
равносильно лишению смысла жизни. Он ходил, удру-
ченный и поникший, по дому, запрыгивал в короб, где
проводил долгое время, не в силах оторваться от со-
хранившихся там знакомых и родных запахов. Память
и запахи – это все, что осталось коту от прежних вре-
мен, полных радостных забот и желанного общения
с прежними собратьями. Если до собачьего прише-
ствия скучливое одиночество воспринималось Барсом
как естественное состояние и некая плата за сытую
жизнь, то после, когда он вкусил ощущение внутрен-
него блаженства и осознал благо полноценного бытия
и осмысленных занятий, прежнее одиночество и не-
прикаянность стали ему сущим мучением.
И этот родной раньше дом, где каждый уголок
и многие предметы напоминали об исчезнувших дру-
зьях, о маленьком сынульке, стал чужим и постылым,
он болезненно бередил память, в которой всплывали
недавние беззаботные и чудесные картины. Прежде

доброе отношение к хозяевам, не сохранившим ма-
ленького любимца, тоже потускнело и опустилось до
безразличия, не выдержав испытания в сравнении
с нежными чувствами к тому славному белому анге-
лочку, который явился Барсу на короткое время.
Кот вдруг понял, что ему невыносимо тяжело жить
в гнетущих стенах, которые он когда-то готов был
отстаивать в драке с пришлой собакой, что его здесь
больше ничто не держит, а, напротив, тяготит щемя-
щей тоской. С наступлением весны Барс ушел из дома.
Хозяева уже стали забывать о хлопотливом семействе
животных, когда после пятимесячного отсутствия
вдруг появился Барс. Семья обрадовалась возвраще-
нию питомца, окружила его заботой и вниманием, но
все видели, что кот не проявляет встречной радости,
был тих и подавлен, взгляд потухший. Он сразу понял,
что за время долгого отсутствия маленький Чоп, кото-
рый мог бы вернуть его к жизни, так и не появился
в доме. Барс подошел к памятному коробу, заваленно-
му домашним скарбом, и стоял перед ним неподвиж-
но с поднятой к верхней кромке головой, прикидывая,
как проникнуть в заветный уголок, где когда-то кипе-
ла жизнь черно-белых обитателей.
Галина освободила короб от поклажи, и в нем раз-
местился истосковавшийся по друзьям Барс. Он про-
вел в собачьем пристанище несколько дней, лишь
изредка, и то ненадолго, выбираясь из него. Галина
плакала, когда видела, как Барс вылизывал днище
короба, сохранившее какие-то биологические отло-
жения маленького жильца. Как оказалось, это были
прощальные дни пребывания Барса в обжитом годами

домашнем очаге. Он снова ушел. Ушел в наступив-
шую холодную и неприветливую зиму, откуда год
назад сердобольная Галина привела в дом заблудшую
Чапу. Ушел навсегда.
Так завершилась эта обыкновенная история, одна из
многих, когда отвергнутые, одинокие или ослабевшие
коты бродят по планете, подбирают напоследок укром-
ное местечко, чтобы расстаться с горьким и никчемным
существованием на белом свете и уйти в безмятежный
Вечный Покой.

ЦЕЗАРЬ
Чарующее пламя искрилось в прекрасных глазах
цвета изумрудной травы, по мягким движениям острых
ушек можно было догадаться, что добродетель
в ней сочетается с умом.
Э. Т. Гофман
Когда-то, на стыке ушедшего и наступившего ве-
ков, я обзавелся верным другом и знал, что он тоже
видит во мне друга. Это великое чувство дружбы со-
ставляло целый пласт жизни, наполняло ее особым
светом и добронравием. Таким преданным другом
был домашний кот Кузя, ставший позже главным ге-
роем моей книги «Повесть о сибирском коте». Потом
в семье подросли горячо любимые внучки, и старшая
из них, Полина, запросила приобрести котенка. Она
нуждалась в маленьком подопечном существе, над ко-
торым можно было проявить качества заботливого на-
ставника. Пришлось согласиться, и радостная внучка
в сопровождении отца поехала на рынок за четвероно-
гим питомцем.
Выбор пал на котенка тигриного окраса, привлек-
шего внимание неуемной активностью, страстным
желанием выбраться из тесной коробки, в которую
его засадили вместе с другой малышней. Ему надо
было зачем-то обязательно попасть в большой и не-
ведомый мир, простирающийся за пределами тесных
стен. Забавно было наблюдать за непрекращающими-
ся и безуспешными попытками котенка преодолеть

высокие барьеры, когда он поначалу взбирался на сво-
их собратьев и вскарабкивался на слабых коготках по
стенкам, затем кубарем сваливался вниз и начинал все
сначала.
Девочка взяла котенка, присматриваясь к нему. Тот
мгновенно затих, словно только и желал оказаться
в заботливых ладошках с нежными пальчиками, охва-
тывающими мягкое, едва покрытое короткой рыже-
ватой шерстью тело. Как в них хорошо и уютно! Как
ощущается что-то родное и материнское! С этими ладо-
шками он не расставался бы никогда! Так был скреплен
пожизненный союз. Полина навсегда стала для котенка
богиней, объектом неизменного поклонения. Им и день
рождения установили общий – пятое февраля.
На правах главного покровителя нового члена се-
мьи Полина дала ему гордое имя Цезарь, что вполне
соответствовало деятельной кошачьей натуре. Игри-
вый жизнелюбец пришелся по душе каждому из люд-
ского состава обитателей дома. Он быстро подрастал,
набирая силу и поражая нас высоченными прыжками
за бумажной «мышкой», которую подкидывали вверх
на нитке. Вот он взмывает в воздух, отлавливая вытя-
нутыми лапами ускользающую добычу, затем, граци-
озно извернувшись, приземляется на сильные пружи-
нистые ноги.
Потребность в движении он вымещал в бегу по
квартире, развивая предельные скорости и едва справ-
ляясь с ними на крутых поворотах по гладким полам.
Разогнавшись по коридору, кот врывался в спальную
комнату и в красивом полете, оттолкнувшись от кро-
вати, взлетал по настенному ковру под потолок. Там

он зависал на мгновение, торжествующе осматриваясь
сверху, в развороте коршуном срывался вниз и пулей
мчался дальше в неизвестном для себя направлении.
Освоившись в новой семье, Цезарь увидел, что от-
ношения между членами человеческой семьи нужда-
ются в совершенствовании. Более всего его не устраи-
вали недружелюбные действия Лизы к обожаемой им
личности, той самой Полине, которая забрала его ког-
да-то из бумажной коробки. Кот взял своего кумира
под защиту. Как только между сестрами начиналась
перебранка, он вершил скорый суд и нападал на Лизу,
младшую сестру, обвивая в прыжке ее ноги или спину
и всаживая в тело множество когтей и зубов. Издавал-
ся вопль жертвы нападения, и кот удирал в спальню,
где прятался в дальнем углу под кроватью.
Преследования и наказания со стороны взрослых
людей не возымели на кота должного воздействия.
Атаки на бедную Лизу при очередной ссоре с сестрой
повторялись одна за другой. На защиту дочери встала
ее мать, заявившая, что при последующем нападении
кота она выкинет его с балкона. Ни ту, ни другую из
сестер никак не устраивала подобная перспектива,
в результате между ними установилось долгождан-
ное миролюбие, переросшее в прочные отношения
любящих людей. Впрочем, Цезарь выражал чувства
почитания к своей богине и иным, каким-то демони-
ческим, способом. Домочадцы заприметили, что едва
Полина подходила с улицы к подъезду дома, как наш
демон шел к дверям квартиры, чтобы встретить
ее у входа. Такой высокой чести из семьи удостоена
была она одна.

Собаки не вызывали у молодого кота ни малейше-
го беспокойства за собственную безопасность. Если
какая-то из них, что случалось во дворе, проявляла
агрессию, то кот грозно вставал навстречь, давая по-
нять, что не отступит и драка будет лютой. То был уже
не кот, а зверь в леопардовой шкуре с ощеренной па-
стью и вмиг почерневшим от злобы взглядом – глаза
в глаза! В нем бурлила кровь больших и сильных ко-
шек: тигров, леопардов и пантер – величайших хищ-
ников на земле. Ни одна псина не выдерживала такого
отпора и благоразумно покидала место противостоя-
ния. Зачем ей приключения с неизвестным исходом?
Так Цезарь, еще юнец, но уже муж, с честью и досто-
инством оправдывал данное ему гордое имя великого
римского диктатора и полководца.
Пришло время, когда потребовалось принять ре-
шение о проведении операции по лишению кота ре-
продуктивной функции. Наш предшествующий друг
и товарищ, славный и отважный кот Кузя, выше всего
в жизни ценил свободу. Он уходил в многодневные
походы по городу или по его окраинам, каждый раз
рискуя жизнью, но удержать его в домашних условиях
было невозможно. Один из них стал походом в веч-
ность. Чтобы та печальная участь не постигла Цезаря,
на семейном совете старейшин приняли решение сни-
зить градус его активности, сделать его «домашним»
котом, которому было бы чуждо стремление к беско-
нечным шатаниям по городским дворам и улицам.
Выбрали день, когда дети отсутствовали, и вызва-
ли на дом хирурга ветеринарной службы. Медичка
поставила усыпляющий укол и заверила, что через

пятнадцать минут пациент будет готов для операции.
Но через назначенное время и даже позже кот не да-
вался надругательству, отчаянно вырываясь из рук.
Озадаченная хирургичка ввела упрямому коту новую
порцию снотворного и через положенное время при-
ступила к разрезанию плоти. Но кот снова задергал-
ся, протестуя против задуманного злодейства! Какую
силу жизни заложила природа-мать в эту уникальную
особь! «Держите его, прижмите к столу! Третью дозу
ставить нельзя!» – потребовала побледневшая от вол-
нения врачиха и приступила к неугодному Богу делу.
После болезненной операции Цезарь постепенно
восстанавливался, но прежней прыти, азарта и боево-
го пыла в его поведении уже не наблюдалось. Прошел
год, другой, котенок подрастал и взрослел. В уличных
прогулках и на даче прекратил драться с котами. Ли-
шенный инстинкта самца, он сидел рядом с ними, не
обращая внимания на истошные вопли, и непоколеби-
мым спокойствием умиротворял драчунов. В отноше-
ниях с собаками также произошел коренной перелом:
кот стал их панически бояться. Стоило ему увидеть
заклятого врага, как он удирал во все лопатки прочь,
в безопасное укрытие. Гроза собак в одночасье пре-
вратился в их беззащитную приманку.
Так Цезарь перешел в разряд домашних котов.
Зай дет, бывало, в комнату, где кто-то из домочадцев
расположился на кресле, и идет к нему, вглядываясь
вопрошающими глазами: можно ли устроиться на ко-
ленях? Как тут отказать? И он уже устраивается удоб-
нее, мурлычет потихоньку свою кошачью песенку без
слов, мягко массируя ноги острыми когтями. Но гордый

кот никогда не опускался до выпрашивания пищи.
Когда семья устраивалась за трапезным столом, он по-
являлся на кухне, давая понять, что тоже не прочь пе-
рекусить. При этом молчаливо садился, и обязательно
спиной к столу, в ожидании угощения.
Но и в отлаженной системе дружеских семейных
взаимоотношений случались казусы. Как-то хозяй-
ка, предрасположенная к поучению младшей внуч-
ки, прикрикнула на нее. Цезарь, посчитавший, что
его полномочия вполне законно распространяются
и на вмешательство в поведение людей, раздраженную
громогласность признал неподобающей для пристой-
ного общения и решительно заступился за малолет-
нюю Лизу. Вцепившись в ногу обидчицы, он когтями
дал ей понять, что превышение педагогических норм
воспитания детей недопустимо. Установив в доме по-
рядок, кот расположился в кресле.
Хозяйка, не привыкшая к бестактному обхожде-
нию, прихватила попавшуюся на глаза тапку и ре-
шительно двинулась проучить «хвостатую шпану».
При виде воинственно настроенной хозяйки с тапкой
в руке Цезарь не бросился наутек, а лишь замер на ме-
сте, слегка подавшись вперед, навстречу угрозе. «Как
понимать действия хозяйки? – читалось в глазах
кота? – Она неправа дважды! Сначала обидела слабую
девочку, а сейчас пошла в атаку, когда ей было указа-
но на ошибку! Нет, умудренный и окрепший кот – не
мальчик для битья!» Нападавшая сторона, все еще не
понимая, что имеет дело с противником, готовым дать
отпор, замахнулась для нанесения удара, но лучше
бы она не делала этого. Одновременно с замахом кот

выбросился из кресла, словно выпущенный из пращи
камень, и, вцепившись в руку с орудием нападения,
нанес ей ощутимые раны. Тапка вывалилась из руки,
хозяйка, вскрикнув от боли, свалилась на пол, а Це-
зарь на этот раз бросился наутек, от греха подальше.
***
Дача – замена кошкам крестьянского дома, где они
издавна прижились с человеком. Вот где раздолье для
кота! Цезарь нашел свое предназначение в дачной
жизни, в этом уютном уголке природы, создающем
условия для проживания дикому животному среди
окружающей флоры и фауны. Здесь он всегда мог вы-
брать лечебную травку, погоняться за ящерицами или
бабочками, устроить охоту на птиц. Частенько нам по-
падались там кучки перьев – свидетельства удачной
охоты на пернатых. Что до мышей, то они постоянно
входили в меню плотоядного животного.
В теплый период года мы вывозили на дачу лю-
бителя природы практически на весь сезон, навещая
его с регулярностью в три-четыре дня. Круглосуточ-
ный вход в дом Цезарю был устроен через открытую
форточку, вблизи которой к стене дома была при-
ставлена деревянная лестница. На время одиночного
пребывания дачному постояльцу оставляли пропита-
ние, в меню которого входили набор разнообразных
продуктов из трех-пяти блюд и свежая вода. В опу-
стошении чашек Цезарю усердно помогал новоявлен-
ный товарищ, соседский кот Васька, проникавший
в дом следом за хозяином через ту же форточку. Цезарь

великодушно делился провиантом с корефаном. Дру-
зья совместно коротали время и находили удовлетво-
рение в общении, заключив негласный союз, в кото-
ром верховодил Цезарь.
О нашем появлении на даче Цезарь знал загодя не-
ведомыми для нас путями. Едва лишь наша машина
въезжала в садоводство, как он с громким мяуканьем
выходил на дорогу в ожидании дорогих гостей. Радость
встречи была всеобщей – и встречающего четвероно-
гого дачника, и приезжих. Первым делом мы кормили
дачного охранника – много и вкусно. Переев выше вся-
кой нормы, Цезарь выходил из дома и располагался на
невысокой пристройке, удобной для обозрения всего
участка. Он лежал, не отрывая взгляда от самых близ-
ких ему людей, покровителей и вершителей его судь-
бы. От обильной пищи его клонило ко сну, но кот снова
и снова отгонял дрему, зная, что расставание близко
и с закатом солнца хозяева надолго уедут.
Однажды по дороге на дачу кот впал в беспокой-
ство, он места себе не находил в машине, перемеща-
ясь в ней из одного угла в другой, жалобно мяукал.
«Если ему надо в туалет, то мы скоро приедем на ме-
сто, – раздумывал я, – а останавливаться по пути опас-
но: вдруг убежит». Вскоре Цезарь забрался ко мне на
колени, чего раньше в дороге не случалось, и затих,
пристроившись на них. Вдруг я почувствовал прият-
но распространяющееся по ногам тепло. Не надо было
долго соображать по поводу источника внезапного
подогрева. Цезарь устроил на мне туалет!
Что делать? Отшлепать бедняжку? За что? Он знал,
что машина – тот же дом на колесах и пакостить в ней
нельзя! Что оставалось делать бедному коту? Цезарь
принял гениальное в масштабах кошачьего разума ре-
шение: справить нужду на коленях хозяина и ценой
наказания сохранить чистоту и опрятность машины,
а хозяин как-нибудь отмоется. Я положил руку на
кошачью голову, почувствовав, как Цезарь сжался
в ожидании затрещины, и погладил по умнейшей го-
лове, по спине, похвалив хвостатого гения.
Как-то мы уехали с дачи, устроив постояльцу боль-
шие осложнения. Случилось так, что мы не заметили,
как Цезарь тихонько прошмыгнул на второй этаж,
где любил хорошо отоспаться, и закрыли дом. Про-
снувшись, Цезарь обнаружил, что находится взапер-
ти в пределах веранды, где не было ни воды, ни еды.
За три дня затворничества узник в ярости устроил на
доступной ему территории полный погром, круша
и опрокидывая все, что попадалось по пути. Тогда мы
недосчитались нескольких разбитых чашек и тарелок.
Узника выручили соседи по даче, заметив через окно
кота, оравшего с призывом о помощи.
Перенесенная голодовка ничуть не поколебала у Цеза-
ря чувство ответственности за охрану дачного дома, что
вскоре он доказал в яростной схватке с пришлым крупным
котом, повадившимся на чужую территорию за провиан-
том. Они сошлись на красном стареньком паласе посре-
ди просторной комнаты, словно на ринге для борьбы без
правил, и битва началась. Неизвестно, как долго длилось
сражение, но весь палас был усеян белыми клочьями вы-
рванной шерсти ворога, вторгшегося в отчий дом, стойко
охраняемый Цезарем. Здесь же был обнаружен кошачий
ошейник, сорванный с незваного пришельца. Он лежал

как боевой трофей, как живое свидетельство доблести от-
важного защитника дома. Вцепившись мертвой хваткой
во врага за ошейник, Цезарь драл его туловище когтями
задних ног до тех пор, пока не порвалась металлическая
застежка ошейника. Но какую силу от остервенения надо
было при этом приложить! Тут же был устроен осмотр
«гладиатора». На спине, между лопаток, был выдран
крупный клок шерсти. Один из верхних клыков был на-
половину обломлен. Он был принесен в жертву победе,
когда Цезарь срывал ошейник с супостата, едва не при-
душив его. Получив достойный отпор, белый кот с сосед-
ней верхней улицы впоследствии обходил памятный ему
дом далеко стороной.
***
Позже и мне досталось от кота, несмотря на то что
к тому времени Цезарь безоговорочно признавал во
мне главу семейства. В тот осенний вечер Цезарь за-
требовал очередную прогулку. Я вынес его во двор и по-
стоял в ночной тиши. Мне виделся кошачий контур,
сливавшийся с зарослями высокой травы в наступив-
шей темноте. Мы были вдвоем под звездным небом,
но невдалеке, по другую сторону палисадника, вдруг
почудился черный образ женщины. Послышался не-
добрый голос: «Это твоя кошка в моем палисаднике!»
Ей, служительнице потусторонних сил, было чуждо
слияние близких душ. Видение исчезло, но осталось
гнетущее чувство беды.
Посреди ночи я пошел за гулякой. Позвал, и он
быстро вышел на зов. Я взял его на руки и понес

в подъезд. И тут произошло нечто неожиданное для
меня. Цезарь вцепился в мою руку и начал с остер-
венением рвать ее. Ему категорически претило зато-
чение в городских стенах, ему надо было на волю, на
желанную свободу, к которой он стремился еще тогда,
на заре жизни, карабкаясь на слабых ножках из глу-
хой коробки на Свердловском рынке. Он мстил за то,
что я надолго отлучил его от дачного бревенчато-
го дома с круглосуточным выходом в естественную
среду обитания, где ему все было понятно и все было
свое. Он мстил за то, что даже отсюда, из городского
дворика, я снова тащил его в каменные казематы. Нам
не удалось обмануть природу. Я сбросил мстителя на-
земь и пошел обрабатывать раны.
Ранним утром я снова вышел во двор, позвал кота,
но его не было. Такого раньше не случалось. К утру,
когда на улице начиналось движение и опасность на-
хождения в городе резко возрастала, он всегда был го-
тов к возвращению в квартиру. Я обошел весь двор
и прилегающие улицы, окликая беглеца. Его нигде не
было. Во дворе в вальяжных позах лежали две боль-
шие черные собаки, обитавшие в прилегающем част-
ном секторе. С чего бы они сегодня здесь взялись?
Домой вернулся с невеселыми думами и тяжелыми
предчувствиями. В памяти невольно всплывали собы-
тия прошлых лет, когда Цезарь не единожды находил-
ся на грани жизни и смерти. Первая смерть едва не
настигла кота в возрасте пяти лет в результате острей-
шей инфекции, когда он отказывался от еды на про-
тяжении нескольких недель. Цезарь отощал настоль-
ко, что состоял всего-то из груды костей, обтянутых

шкурой. К его хребтине неприятно было притраги-
ваться – настолько остро, какими-то шипами, про-
щупывались позвонки. Кот нередко уходил в дальние
уголки квартиры, чтобы уснуть в уединении навсегда,
но борьба за его жизнь продолжалась. В ветеринарке
тяжелобольному пациенту провели полный курс ди-
агностики и лечения, серию уколов, несколько про-
цедур с капельницей и прописали массу препаратов.
Он лежал как бесчувственный при нанесении самых
болезненных уколов и на капельницах для получения
питания. Когда же кот при очередном подключении
к капельнице расцарапал руку сотрудницы кошачьей
лечебницы, стало ясно, что он вылечился.
Вторая смерть подстерегала Цезаря, когда он, зато-
сковав посреди зимы по вольным хлебам, незаметно
выскочил из квартиры на улицу, а в тот день на дво-
ре стояли сибирские сорокаградусные морозы. Мно-
гократные долгие поиски оказались тщетными, и мы
мысленно прощались с маленьким другом, посчитав,
что он где-то скован ледяным панцирем. А в это время
Цезарь, как только мог, боролся за жизнь. Спасаясь от
холода, он прижался левым боком к какой-то стенке,
а с правой стороны прикрытием ему оставался хвост.
Кровообращение и основные функции жизнедеятель-
ности замедлялись, но живучий кот проявил неуемную
тягу к жизни. После двенадцати часов пребывания на
морозе он среди ночи добрался-таки до родного кро-
ва, где входная дверь в подъезд мной была предусмо-
трительно приоткрыта. У любителя зимних прогулок
оказались отморожены нос, ноги и правое ухо, а через
неделю отвалился кончик хвоста.

И вот преследующая по пятам, уже третья, угроза
жизни Цезаря как исход двойственности натуры, раз-
дираемой инстинктами домашнего и дикого живот-
ного. Оставалась надежда на то, что беглец мог най-
ти спасение в подвале какого-нибудь дома. Но и во
вторую ночь кот не пришел. И в третью. Пора было
подводить печальные итоги. Мистическое наважде-
ние с образом черной женщины… Раздавшийся в ту
ночь короткий и отчаянный кошачий вопль, услы-
шанный поздно возвращающимся соседом по дому…
Утром – две лежащие во дворе большие черные соба-
ки… Вот она, трагическая цепочка событий! Его ра-
зорвали голодные псы! Они выследили его, отрезали
путь к отступлению и накинулись на беззащитного
кота. Если бы то был прежний Цезарь, быть тогда
бою с собачьим отродьем! Но тот Цезарь, когда-то
с пренебрежением смотревший на зубастых против-
ников, остался в далеком прошлом, и ночную тишину
разорвал предсмертный крик безысходности. Крик
прощания с подлунным миром, отказавшим питомцу
в продолжении жизни. Прощай, прекрасная плане-
та! Прощай, любимая семья! Яркий сноп собранных
за жизнь впечатлений – и погасло сознание, погасла
жизнь…
Семья тяжело переживала гибель полюбившегося
питомца. Взрослые и самодостаточные люди, лишив-
шись малого, бессловесного и бескорыстного сожи-
теля, вдруг почувствовали себя осиротевшими. Ока-
залось, что всем он был нужен и каждый считал его
своим. Эту тему не обсуждали, оплакивая наедине уход
дорогого питомца и затаив глубокую боль каждый

в себе. Только Полина, появляясь дома, на протяже-
нии недели спрашивала: «Цезарь не пришел?»
Как забыть хозяйке дома случай оказанной ей помо-
щи, когда она медленно поднималась с тяжелой сум-
кой на третий этаж? Цезарь поначалу быстрой змей-
кой взбежал на ближайшую лестничную площадку,
но, оглянувшись, увидел, что его спутнице подъем
дается нелегко. Кот вернулся и, разделяя тяжесть пе-
редвижения хозяйки, пошел с ней рядом, от ступень-
ки к ступеньке, усмиряя устремление к квартире. Ему
тоже нелегко было сдерживать привычный скорый ход,
изображая замедленную съемку, но кот до самой двери
оказывал солидарную поддержку подруге-хозяйке.
Осиротела и дача, оставшаяся без маленького хо-
зяина и надежного охранника. Собираясь в прежние
годы на дачу, мы объявляли по квартире: «Кто едет
к Цезарю?» Он был олицетворением и духом дачи,
главной целью ее посещения. И вот она, лишенная
одушевленного притяжения, стала бездушной и без-
жизненной пустыней. Никто не встречал нас с радо-
стью и не прижимался благодарно к груди, и мы по-
чувствовали себя здесь никому не нужными. Поездки
на опостылевшую дачу резко сократились.
Нашему питомцу была дарована славная и доста-
точно долгая жизнь, какой бывают удостоены далеко
не многие представители кошачьего рода. Он имел те-
плый кров, довольствие и безграничную любовь по-
кровителей. Влившись в семью, Цезарь выполнил свою
высокую миссию. Он преподал подрастающим внуч-
кам такие уроки добронравия и добродетели, какие
не в состоянии дать лучшие педагоги и заслуженные

учителя. Он возвысил наши прежние представления
о сути и богатом внутреннем мире окружающей жи-
вой природы.
И все-таки он вернулся! Вернулся к Полине, кото-
рая когда-то, десять лет назад, извлекла его из тесной
коробки и принесла маленький пушистый комочек
в своих нежных ладошках в новую семью. Он вернул-
ся к Полине, которая с того далекого и до последнего
дня была питомцу богиней. На сороковой день после
исчезновения Полина сообщила, что ей приснился Це-
зарь. Он пришел на сороковой печальный день, чтобы
окончательно проститься с семьей и навсегда оставить
о себе светлую и горестную память.

СПАСАТЕЛЬ
Мы не владеем тем, чего не понимаем.
Гёте
– Слышь, Матвеевна? Опять орет, – напомнила мо-
лодая сотрудница санатория врачу приемного отде-
ления, когда за окном раздались жалобные мяуканья
котенка, который, забравшись на дерево, не мог с него
слезть.
– Слышу, конечно. Не глухая, поди. Прямо сердце
разрывается, а что мы с тобой сделаем? Сидит, бед-
няжка, вторые сутки, а ведь ночью-то мороз стоял под
тридцать градусов, – откликнулась Матвеевна, сама
жалостливо переживавшая кошачьи страдания.
– Не больных же за ним отправлять, – вторила собе-
седнице Юля, медсестра санатория, расположенного
на Синюшиной горе города Иркутска. – Вон Тимоша
сидит, бестолочь и бездельник, этот бы живо управил-
ся, так ведь его на березу не отправишь.
Тимоша, услышав, что речь зашла о нем, внима-
тельно посмотрел на женщин, озабоченных судьбой
мяукающего верхолаза. В больших зеленых глазах –
вопреки только что прозвучавшему пренебрежитель-
ному отзыву о его умственных способностях – чита-
лось движение мысли. Тимоша, это был прижившийся
в лечебном учреждении кот, встал и покинул собесед-
ниц. Оскорбленный котяра знал, что ему делать. Он
дождался, когда посетители открыли дверь, и выско-
чил в заснеженный двор лечебницы. Оглядевшись,

Тимоша потрусил к дереву, с которого доносились
сигналы бедствия.
Задуманная кошачья операция началась. Спасатель
вскарабкался на верхотуру по стволу и подсел к за-
мерзающему пушистому комочку. Котенок замол-
чал. Еще бы! К нему прибыла долгожданная помощь!
Взрослый кот, сильный и умудренный жизненным
опытом, одним только присутствием успокаивающе
действовал на пушистика, оказавшегося на страшен-
ной высоте. О чем «говорили» сородичи, большой
и маленький, незнамо нам и неведомо. Человечество
не вхоже в сокровенные тайны живой природы, но
участники «переговоров» прекрасно поняли друг дру-
га. Спасатель первым начал спуск с высоты. Он спу-
скался нарочито замедленно, как бы приглашая мень-
шего напарника следовать за собой. Тот, мяукнув со
страху, тем же манером, задом наперед, полез следом,
из последних силенок цепляясь коготками за скуко-
женную на морозе бересту…
Оторопевшая Матвеевна на какое-то время потеря-
ла дар речи при виде Тимоши, ведущего в больничные
покои обмороженного четвероногого пациента. «Юль-
ка, живо слетай в столовую за теплым молоком!» – рас-
порядилась врачиха, оправившись от неожиданности.
Она знала толк в вопросах оказания первой помощи
пострадавшим при обморожении. Спасенного верхо-
лаза, дрожавшего как осиновый лист на холодном ве-
тру, Матвеевна усадила в теплое кресло и прикрыла
шубой. Из столовой с кружкой теплого молока при-
неслась заполошная Юлька. Изголодавшийся котенок
жадно припал к блюдечку, наполненному молоком.

– Тимошка-то каков! – завела Юля разговор о под-
виге спасателя. – Кто бы мог подумать, что кошки мо-
гут такое вытворять?
– А ты не заметила, что он ушел на улицу именно
тогда, когда мы заговорили про котенка?
– Думаешь, кот понял, о чем мы говорили? Он что
же, умнее нас? – в ожидании ответа Юля вскинула
глаза на дипломированную коллегу, к голосу которой
всегда прислушивались сотрудники.
– Не думаю, что кошки умнее нас, но то, что мы
дурнее их, так это совершенно точно, – витиевато вы-
разилась Матвеевна.
Юля, не разобравшаяся в премудрости Матвеевны,
перевела пытливый взгляд на Тимошу: неужто пони-
мает человеческую речь? Но кот с усердием чистил
лапы, приводя их в порядок после зимней прогулки,
и не обращал никакого внимания на нескончаемую
женскую болтовню.

ВОСПИТАНИЕ ЧУВСТВ
Воспитание – высшее из благ,
но когда оно первого сорта.
Р. Киплинг
Воспитание чувств и правил поведения в обществе –
дело тонкое и кропотливое, если, конечно, речь идет
о воспитании, а не о внушении. В семьях старшие по-
коления буквально помешаны на воспитании младших.
Предки считают святой обязанностью довести до со-
знания молодых воспитанников свое ценное мнение по
любому на то поводу, не проявляя при этом особой раз-
борчивости в средствах и способах воспитания.
В крепкой сибирской семье Владимира и Татьяны,
проживавших в Нижнеудинске, подрастали два бе-
довых мальчугана, непоседливый характер которых
временами приносил некоторые неудобства и допол-
нительные хлопоты родителям. Как-то младший из
сорванцов выловил у ручейка, протекавшего вбли-
зи родительской усадьбы, лягушку и, радуясь удаче,
притащил ее домой, где разместил на первое время
в отцовском башмаке.
Глава семейства перед выходом во двор засунул
ноги в обувку, но в одной из туфель ощутил что-то
скользкое и холодное. Освободив ботинок от раз-
давленной земноводной живности, родитель опреде-
лил по сохранившейся лапке происхождение посто-
роннего тела и, отложив на время хозяйственные дела,
принялся за «воспитание» постреленка. Усевшись на

табуретку, он перевесил мальчишку через колено, го-
ловой к лягушачьему месиву, и отшлепал лягушатни-
ка с противоположной стороны по тому месту, откуда
ноги растут. Исполнив родительский долг, отец пре-
доставил сынишке возможность обдумать преподне-
сенный ему урок по правилам соблюдения хорошего
тона.
Трудно сказать, какую пользу извлек пацаненок из
отцовского назидания, но оказалось, что продемон-
стрированный «опыт воспитания» был успешно вос-
принят третьей, присутствовавшей при порке, сторо-
ной. Дело в том, что в той усадьбе проживала еще одна
семейка, мать-одиночка Мурка и ее шаловливый сы-
нулька, едва научившийся бегать на тонких неустой-
чивых лапках. Подчиняясь врожденному инстинкту
охотника, глупый котенок приспособился прыгать на
мамашу, когда та укладывалась покемарить в свобод-
ное от кошачьих забот время. Подрастающий охотник
с разбега вцеплялся пробивающимися коготками в ма-
теринскую морду, перебивая ей сладкую дрему.
Когда котенок порядком надоел, Мурка решила
применить к нему методику воспитания, перенятую
у хозяина. Мать захватила в рот голову шалунишки,
подняла его над полом и начала лупить лапой, вразум-
ляя на путь истинный. Владимир с Татьяной ухоха-
тывались, наблюдая за кошачьей экзекуцией. Но как
же тогда выглядел хозяин в Муркиных глазах, когда
сам лупил провинившееся чадо? Чем отличались хозя-
ин дома и домашняя кошка, задавшие трепку проказ-
никам? Конечно, нельзя достоверно утверждать, что
Мурка «научилась» у Владимира лапоприкладству

в воспитательных целях, но совершенно ясно, что оба
руководствовались в своих действиях одними целями
и методами.
Дальше – больше. Последующее событие показало,
что «меньшие братья» способны не только к физиче-
скому принуждению в поведении себе подобных,
но и превосходно разбираются в тонкой психологиче-
ской материи воспитания чувств. Все началось с мыш-
ки, которая среди бела дня нахально пробежала по
полу в одной из комнат того же крестьянского дома.
Мурка, сидевшая посреди комнаты, даже не шелохну-
лась, позволив мелкому грызуну благополучно исчез-
нуть из поля зрения присутствующих.
«Ты что же, лентяйка, совсем перестала мышей
ловить?! – напустилась Татьяна на Мурку. – Сидишь
как барыня, развела полный дом мышей! Мы для чего
тебя кормим?» Мурка сидела как древнеегипетский
сфинкс, словно нотация возмущенной хозяйки от-
носилась вовсе не к ней. Ее прищуренные глаза, не-
подвижная поза не выражали ровно никаких эмоций.
«Да что с тобой говорить, – махнула Татьяна рукой на
кошку, которая и ухом не повела на ее наставления. –
Только и можешь сидеть как истукан». За оставшийся
день хозяева успели позабыть о Муркиной промашке
и с наступлением короткой летней ночи улеглись ото-
спаться до очередного хлопотливого утра.
Но утром опальная Мурка преподнесла хозяевам
сюрприз. Посреди прихожей комнаты тесной кучкой
лежало пять задушенных мышей! В сторонке от них
сидела кошка, все такая же неподвижная и непрони-
цаемая, как накануне, когда выслушивала Татьянин

выговор. В ее горделивой позе читался молчаливый
ответ: «Вы хотели, чтобы я гонялась за хвостатыми
тварями? Вот они, берите… Что вы еще от меня хо-
тите?»
Татьяна, устыдившись вчерашнего разноса, изум-
ленно всплеснула руками. Володя с нескрываемым
уважением смотрел на неказистую кошку, белую с чер-
но-рыжими пятнами, какие бывают у беспородных
мурок, своим происхождением обязанных случай-
ным уличным сношениям неразборчивых родителей.
Значит, она поняла смысл высказанных претензий…
Но где же тогда предел ее понимания всего того, что
происходит в доме? Роли больших двуногих воспита-
телей и маленькой четвероногой воспитанницы вне-
запно поменялись. Мурка наслаждалась достигнутым
триумфом, скрывая кошачью радость в прищуренных
глазах. Из охаянной падчерицы она обратилась во
властительницу потревоженных хозяйских раздумий.
Кто кого учит и кому у кого учиться?
Что и говорить, воспитание чувств – дело тонкое,
и нельзя наперед сказать, чем завершится в каждом
конкретном случае сложнейший процесс влияния ду-
ховного наставника на формирование характера по-
допечного. Чуден и загадочен трепетный мир живых
существ, которым природой отпущено великое даро-
вание – чувствовать…

СКАНДАЛ В БЛАГОРОДНОМ
СЕМЕЙСТВЕ
Солнце светит всем.
Г. П. Арбитр
Их было трое, четвероногих квартирантов, прижив-
шихся в семье своих благодетелей: добродушный пес
Мишка, непоседливая собачонка Машка и их усатая
подруга, мурка Ласка. Машка была гурманкой. Стои-
ло хозяевам позвать хвостатых приживальщиков есть
безвкусную и опротивевшую кашу, как она убегала
под кровать. Мишка особыми достоинствами не от-
личался: добряк и увалень, которого его смышленым
компаньонам не составляло особого труда оставить
в дураках.
Ласка верховодила собачьим содружеством, а так-
же была знаменита тем, что в нее вошла душа умер-
шей хозяйки. У последней была такая привычка – со-
бирать разбросанные по всем углам мужнины носки
и складывать их до очередной стирки в отведенное
место. Когда же домашняя хранительница чистоты и по-
рядка скоропостижно скончалась, обитатели жилья,
оставшиеся без обычного женского пригляда, с изум-
лением увидели, что Ласка принялась усердно испол-
нять функции сборщицы носков овдовевшего хозяи-
на. Кошка, ведомая душевными позывами усопшей
хозяйки, без каких-либо затруднений отыскивала но-
ски, раскиданные где попало, и переносила их в зу-
бах куда следует. Поначалу эти действия принимали

за своеобразную дань памяти покойницы. Когда же
Ласка принялась с ожесточением гнать из квартиры
появлявшихся в ней женщин, то все сомнения отпа-
ли: кошкой руководила вселившаяся душа хозяйки, не
желавшей видеть дома сердечных соперниц. Если же
какая-то из посетительниц под защитой хозяев все-та-
ки проходила в гостиную, то Ласка вымещала ярость
на чуждой обуви, раздирая ее когтями или наполняя
мочой.
Была у Ласки еще одна пожизненная страсть: она
безумно любила Полинку, хозяйскую дочурку. Влю-
бленная в девочку кошка и имя-то свое получила, еще
котенком ласкаясь к избраннице. Только ее, ненагляд-
ную Полинку, Ласка всегда встречала, направляясь
к дверям, когда та едва входила в подъезд дома. Если
даже кошка спала, то все-таки чувствовала приближе-
ние любимого существа, просыпалась и шла навстре-
чу, жмурясь на свет сонными глазами.
Жизнь «святой троицы» протекала по законам, вы-
работанным в мире четвероногих. Гурманка Машка
во время кормежки была озабочена тем, как бы ей ста-
щить деликатесные кусочки из Мишкиной посудины.
Обычно в своих меркантильных целях она применяла
отвлекающий маневр, имитируя действия по охране
квартиры от якобы приближающихся чужаков. На-
скоро похватав из своей миски кусочки мяса, Машка
стремглав срывалась с места и с громким лаем броса-
лась к двери, показывая, что там затаилась неведомая
угроза. Мишка, забыв о еде, тут же кидался следом
и заливался грозным лаем, отстаивая от посягателей
охраняемую территорию. Пока пес рьяно исполнял

первейшую собачью службу, Машка быстрехонько
управлялась с деликатесами из его чашки. Машка ов-
ладела еще одним редким для собаки даром – щелкать
семечки. Гости диву давались, когда собачонка на
лету схватывала брошенное ей подсолнечное семеч-
ко, затем, пожулькав его во рту, выплевывала на пол
скорлупу и замирала в ожидании нового угощения.
Но не всегда была весела и беззаботна жизнь четве-
роногих друзей. Приходилось и им принимать удары
судьбы, иной раз – по голове. Как-то хозяин положил
пачку денег на холодильник. Специфический запах
денежных знаков привлек внимание Ласки, которая
махом взлетела на агрегат для хранения продуктов
питания и принюхалась к источнику запахов. Более
всего ей претила верхняя помятая десятирублевая бу-
мажка, издававшая ужасное зловоние. Привередли-
вая кошка лапкой сбросила на пол эту гадость, а там
Мишка, неисправимый дурень, поджидавший новую
забаву, схватил десятку и удрал с добычей, радостно
помахивая хвостом.
Когда хозяин хватился недостачи, то обратился за
пропажей сначала к матери, затем к десятилетней до-
чурке. Обе подозреваемые решительно отказались от
свершения неблаговидного поступка. В мирном се-
мействе разразился скандал. Глава семьи, распалив-
шийся от удручающего факта пропажи денег, обвинял
всех и вся в нечестности и даже во лжи. Бабушка на
правах непогрешимости старшего поколения навали-
лась на внучку, требуя от нее мужественного призна-
ния в содеянном зле, которое облегчило бы ее про-
ступок. Доведенная до отчаяния девчушка рыдала,

не в силах перенести несправедливые обвинения в са-
мом тяжком из грехов – краже.
На шум в зал, где происходила семейная разборка,
сбежались четвероногие. Ласка, первой разобравшись
в обстановке, впилась сзади всеми когтями и зубами
в ноги престарелой Полинкиной обидчице и нанесла
ей массу кровоточащих ран. Бабушка включила прон-
зительную сирену, заглушив прочие шумы и крики.
Лас ка молнией взметнулась на стол, оттуда – на сер-
вант, скрываясь от возмездия. Как на грех, там неу-
стойчиво стоял ящик с чайным сервизом, выставлен-
ный наверх. Когда Ласка подошла к дальнему краю
ящика, тот под ее тяжестью утратил шаткое равнове-
сие и начал – о, ужас! – угрожающе крениться, гото-
вый рухнуть на пол со всем содержимым богатством.
В комнате все замерли… Ящик с дорогостоящим
сервизом должен был наделать столько грохота, что
все ранее происходящее показалось бы детским ле-
петом! Кошка первой осознала грозящую опасность
и приняла единственно верное решение. Она резко
развернулась и с пол-оборота перепрыгнула в проти-
воположный угол ящика, мгновенно восстановив на-
рушенное равновесие. Ящик снова застыл на месте.
Ласка, жертвуя своим благополучием, сидела на ме-
сте, сохраняя противовес, пока опомнившийся хозяин
не подбежал к серванту, ухватив ящик руками. За вы-
дающийся поступок Ласка была освобождена от нака-
зания за разодранные бабушкины ноги.
Тут в комнату с виноватым видом вошел Мишка.
Его голова была низко опущена, уши и хвост поджа-
ты, в зубах пес держал… изрядно измятую десятку.

Поняв, что из-за этой дрянной бумажонки в доме раз-
горелся весь сыр-бор, он посчитал своим собачьим
долгом сдать ее хозяевам, пусть даже ценой грозив-
шего наказания. Благородный пес действительно по-
лучил от хозяина затрещину, десятка при этом выпала
на пол, но радостей по поводу находки не было ни
у кого. Отец и раненая прародительница чувствовали
себя виноватыми перед Полинкой за необоснованные
нападки. Девочка по-прежнему считала себя оскор-
бленной низкими подозрениями в краже.
Помилованная Ласка перебралась на подоконник,
откуда внимательно наблюдала за стараниями синич-
ки, собиравшей на тротуаре дождевых червей. Ма-
ленькая птичка, заботливая мать подрастающих птен-
цов, норовила собрать в кучку расползавшихся во все
стороны червей, чтобы разом доставить их в гнездо.
Пока она схватывала одного червяка, из клюва выва-
ливался другой… Покосившись глазом на извивав-
шуюся поклажу, пичуга вновь принималась за свою
нелегкую работу. Кое-как управившись с задачей, так,
что черви гроздьями свешивались у нее по разные сто-
роны клюва, она резво вспорхнула и полетела к гнез-
ду, где ее поджидали голодные птенцы.
Жизнь продолжалась во всех ее формах и ипостасях.

ЖИЗНЬ ПОЛНА
НЕОЖИДАННОСТЕЙ
Весьма вероятно наступление невероятного.
Агафон
Кот Бегемот жил спокойной, размеренной жизнью,
уверенный в том, что так она и будет продолжаться
всегда. Он даже не знал, что назван по имени знамени-
того кота, от ужасных проделок которого приходили
в оцепенение герои и читатели знаменитого романа.
Вся эта мистика и прочие глупые выдумки людей,
утративших рассудительность, ему, обыкновенному
коту, пусть даже со столь экстравагантным именем,
были ни к чему. Герой нашего рассказа верил только
в происходящие события, не признавая необъяснимых
чудес и прочей чертовщины, пока не началось такое,
что все смешалось в черной кошачьей голове.
Первый неприятнейший случай произошел в туалете,
располагавшем к спокойствию и самоуглублению. Здесь
Бегемот, по обыкновению, обходился без всяких при-
ключений, деловито размещаясь на унитазе, чтобы спра-
вить неотложную нужду. Так было и в тот день, когда
котяра в блаженном состоянии освобождался от скопив-
шейся в мочевом пузыре жидкости. Можно ли было себе
представить, что в этот ответственный момент на него
вдруг обрушится сверху что-то такое, что пришмякнет
его к унитазу! Такого ни придумать, ни предсказать!
Реакция атакованного кота была молниеносной –
он стремглав сорвался с насиженного места и пулей

вылетел из туалетной комнаты, не успев сообразить,
что с ним произошло. Между тем причина внезапного
нападения на занятого неотложным делом кота ока-
залась банально простой: на него свалилась внезапно
закрывшаяся крышка унитаза. Бывает такое по закону
земного тяготения, но даже люди до Ньютона не дога-
дывались о его существовании, каково же было коту
испытать на себе действие коварного закона в неуроч-
ный час?
Для снятия испытанного стресса Бегемот крепко
отоспался. Проснулся он, уловив сборы хозяина на
рыбалку, на их любимое совместное занятие. До реч-
ки добрались пешим ходом, и каждый из любителей
рыбного блюда занялся хорошо освоенным делом.
Хозяин увлеченно размахивал удочкой, закидывая
в речную заводь подкормку для рыб, а кот, не обла-
дающий рыбацкими приспособлениями, применял
примитивный, но единственно доступный ему метод
добычи плавающей живности.
Кот-рыболов располагался на торчавшем из реки
камне и замирал над водой в ожидании добычи. Под-
водный мир, неведомый, таинственный и непонятный,
открывался ему. Первое условие для успеха – это, конеч-
но, терпение, чему кота учить не надо. Но вот, уловив
нужный момент, кот бросался в воду, успевая вытянутой
вперед когтистой лапой выкинуть на берег подвернув-
шуюся беспечную рыбешку. Если попытка оказывалась
удачной, мокрый рыбак расправлялся с добычей на бе-
регу и делал новый заход на излюбленный камень.
На этот раз он увидел под водой некое неуклюжее,
усатое и крылатое чудище. «Крылья-то ему зачем под

водой?» – Бегемот впервые видел такое странное су-
щество, но круглые вращающиеся зрачки обитателя
подводного мира и медленные шевеления выдавали
живность, которой можно было полакомиться. Бе-
гемот решительно ринулся на захват, но быстро по-
нял, что его лапа оказалась в капкане и из охотника
он неожиданно превратился в добычу! В этой чужой,
загадочной и неприступной среде обитания субъект
и объект охоты поменялись ролями! Что это за охота
и кто кого поймал? Рыбак, попавший в подводную за-
саду, в панике вылетел на берег и принялся свободной
лапой срывать рака, вцепившегося в него клешнями.
Так вот для чего ему нужны были крылья, оказавши-
еся коварным средством защиты и нападения! Осво-
бодившись от пойманного чудища, Бегемот отскочил
от него и встал в отдалении, изучая «в лицо» опасного
врага. Нет, это был не его день. Или что-то случилось
в мире, в котором вдруг один за другим ему посыпа-
лись опасные сюрпризы! Бегемот побрел подальше от
речки, надолго утратив рыбацкое увлечение.
Вечером кот опасливо подошел к двери туалета
и долго вглядывался вовнутрь, в устройство санузла,
изучая обстановку. Ничего подозрительного он не об-
наружил. Крышка, как всегда, мирно стояла в верти-
кальном положении с небольшим наклоном в сторону
бачка. Это она, крышка, падает ему на загривок в са-
мый неподходящий момент, никак не иначе, – уста-
новил кот причину дневной атаки с тыла. Подталки-
ваемый изнутри давлением мочевого пузыря, Бегемот
привычно запрыгнул на унитаз и замер настороже,
не сводя глаз с крышки, от которой исходила явная

опасность. Повернуться спиной к коварному изделию,
от которого можно было ожидать новых сюрпризов,
у кота не хватало решимости. Кто знает, что на уме
у этой штуковины? Пришлось Бегемоту устроить
лужу на полу возле унитаза, а хозяева вынуждены
были подставлять тазик под унитаз для сбора отходов
кошачьей жизнедеятельности.
После того злополучного дня кот Бегемот стал ос-
мотрительнее в своих похождениях. Оказалось, что
кошачья жизнь полна неожиданностей. Как жить
дальше?

ПРЕДАННОСТЬ
Мы в ответе за тех, кого приручили.
Сент-Экзюпери
Дружба, о которой пойдет наш рассказ, относится
к числу великих и вечных. Она была выше любых жиз-
ненных благ и ценностей, выше самой жизни. Такая
дружба сложилась между Виктором Михайловичем
Спириным, страстным охотником, и Гепардом, его
охотничьей собакой-лайкой. Виктор Михайлович –
человек известный в Прибайкалье, крупный хозяй-
ственный руководитель и политик. Гепард – умный
и преданный пес, посвятивший свою жизнь обожае-
мому хозяину. Он был черно-белой масти, и только
голова расцвечена светло-желтым жизнерадостным
пятном. В предгорьях Саян друзья провели восемь
охотничьих сезонов, понимали друг друга с одного
слова и взгляда и души не чаяли один в другом.
В охотничьем деле они преуспевали и не раз при-
ходили на помощь друг другу. Однажды Гепард
в погоне за соболем, выбирая кратчайший путь пре-
следования, в высоком прыжке попытался преодолеть
расщелину между двумя стволами березы, разросшей-
ся в форме рогатины. Но расчет оказался ошибочным!
Пролетев через преграду передней частью тела, пес
вклинился и застрял между раздвоенными стволами.
Собачьи ноги повисли по разные стороны коварной
ловушки. Подоспевший хозяин высвободил пленни-
ка из крепких березовых «объятий». Вскоре настала

пора верному псу проявить отвагу, спасая хозяина,
вступившего в схватку с таежным хищником. История
произошла нешуточная. В охотничьем походе Гепард
вывел охотника на рысь, грозную хозяйку верхних яру-
сов таежной обители, притаившуюся в густой кроне де-
ревьев. Охотник вскинул ружье, но ветки мешали точ-
ному прицелу, и пуля скользом пробила шею лесной
кошки. Раненый зверь пошел в атаку на противника.
Распластавшись в полете, крупная рысь весом за
сорок килограммов ринулась в бой, где ценой вопро-
са была жизнь. Виктор Михайлович был человеком
крепкого телосложения и далеко не робкого десятка.
Высокий и широкоплечий, он обладал недюжинной
силой и твердым сибирским характером. Не дрогнув
в минуту смертельной опасности, Виктор вступил
в неравное противоборство. Об отступлении не могло
быть и речи: он знал, что однажды рысь взмахом ког-
тистой лапы спустила шкуру с охотничьей собаки, от
загривка до задних ног. Только победа в рукопашной
схватке могла принести спасение.
Решение пришло мгновенно – охотник ружьем
сбил хищника, прижал к земле и пытался удушить,
навалившись на него всем телом. Придавленная рысь
в любую секунду могла вырваться из-под ружья,
и тогда человек стал бы беззащитен. В жестокой схват-
ке летели мгновения, каждое ценою в жизнь. Человек
понимал, что борьба с лютым зверем не может быть
затяжной. Достаточно рыси получить мимолетную
свободу – и он будет исполосован мощными когтями,
а продержаться даже несколько минут на пределе сил
он не сможет.

Помощь пришла от Гепарда. Пока две другие со-
баки стояли поодаль, опасливо поглядывая на развер-
нувшееся сражение, верный пес бесстрашно ринул-
ся в бой. Он ухватил пятнистую хищницу за заднюю
ногу и рвал ее, тащил на себя, тащил рывками, рвал
и тащил от боевого товарища, тащил изо всех сил, упи-
раясь оземь ногами. Гепард настырно вызывал на себя
атакующую мощь грозного врага, способного мгно-
венно разорвать зубастого противника. Не выдержав
натиска, рысь обмякла. Кошки не выдерживают дол-
гой борьбы, и ее силы иссякли. Выстрел охотника до-
бил ее. Победители, каждый из которых в единобор-
стве с лютым зверем был бы повержен, но устоявшие
вдвоем, благодарили друг друга во спасение, каждый
по-своему.
В другой раз Гепард поразил Виктора трогательным
проявлением заботы о хозяине-друге. В долгой погоне
за оленем охотник, оказавшийся на незнакомой мест-
ности, потерял ориентировку. Олень благополучно
ушел от погони, преодолев вплавь реку, а незадачли-
вый охотник озадачился другим вопросом: как выйти
к зимовью? Поначалу решил выйти из заболоченной
низины на возвышенность.
Тут, совсем некстати для легко одетого охотника,
пошел мокрый снег. Выбравшись из низины, Виктор
остановился у отвесного скального камня, под ко-
торым устроил пристанище. Он развел костер, под-
сушил одежду и расположился на ночевку на месте
затушенного костра, поддерживая огонь в другом.
Гепард, чувствовавший беспокойство хозяина, всюду
сопровождал его, не отходя ни на шаг. Когда Виктор

прилег, пес пристроился к его спине, передавая теп-
ло другу. Снег повалил крупными хлопьями, создавая
в разгар осени зимний пейзаж. Вокруг все побелело.
Усталость давала о себе знать, и таежник уснул.
Проснувшись, он увидел перед лицом сидевшего
вплотную Гепарда. Что за наваждение? От чего он
прикрывает его собой? Осмотревшись, Виктор понял,
что верный товарищ оберегает сон спящего хозяина,
защищая голову от снегопада! Вот это номер! Все
тело находилось под снежным покровом, кроме голо-
вы, прикрытой четвероногим спутником жизни. Вот
она, настоящая дружба! Глубоко тронутый великоду-
шием друга и проявлением нежной собачьей заботы
о нем, большом и сильном мужике, Виктор какое-то
время лежал неподвижно, а Гепард все так же сидел,
словно белая копна, облепленный мокрым снегом, но
стоически державшийся на ответственном посту.
***
Полное взаимопонимание и гармония отношений
установились между человеком и собакой, но вот
беда: если общественных забот и неотложных заня-
тий у Виктора Михайловича было хоть отбавляй, то
все помыслы Гепарда и смысл существования были
всецело направлены на хозяина, старшего друга и со-
товарища по охоте. Эти несовпадения жизненных ин-
тересов двух закадычных друзей сполна проявились,
когда хозяин, не располагая свободным временем, от-
дал Гепарда для охоты своему товарищу Виталию. Все
условия для любимого занятия собаке-лайке имелись

здесь: прекрасный охотничий сезон, обилие зверья
и дичи в богатейшей саянской тайге, азартные соба-
чьи гонки за добычей. Все условия, кроме одного. Не
было рядом того человека, для которого четвероногий
следопыт мог бы с блеском проявить свои недюжин-
ные способности.
«Тебя нет рядом, и это после долгой удачной охо-
ты! Ты сдал меня, верного пса, другому охотнику. Та-
кая охота не для меня!» – так можно было выразить
обиду, овладевшую псом. Он забастовал, отказыва-
ясь выходить на охотничью тропу с Виталием. Хуже
того, Гепард объявил голодовку, выражая внутрен-
ний протест против отсутствия пожизненного напар-
ника. Через неделю Гепард вконец отощал, острые
позвонки легко ощущались пальцами через тонкую
кожу, от сильного и упитанного пса остался скелет,
обтянутый кожей. Виталий, прервав охоту, вывез его
в Саянск.
Отложив дела, Виктор Михайлович помчался из об-
ластного центра к терпевшему бедствие другу. Утром
вошел в вольер, но гордый пес, решивший прервать
дружбу с человеком, предавшим его забвению, ушел
в дальний угол. На еду, принесенную хозяином, изго-
лодавшийся пес даже не смотрел. Ему, утратившему
смысл жизни, еда была не нужна. Виктор Михайлович
попытался подойти к Гепарду, но услышал глухое ры-
чание и увидел оскал зубов и предостерегающие нерв-
ные подергивания верхней губы – верный признак
того, что собака готова броситься на противника! Вик-
тор не верил своим глазам. Он, давний хозяин собаки,
из испытанного друга превратился в ненавистного

врага! Отвергнутый псом хозяин вышел из вольера.
Как восстановить прежнюю дружбу?
Позже он вернулся с твердой решимостью получить
прощение у друга. Вошел в вольер, присел у входа
и приступил к долгому объяснению своего отсутствия
и заверениям в прежней дружбе. Говорил, вкладывая
в доводы всю силу убеждений и выражая лучшее рас-
положение к молчаливому слушателю. Говорил два
часа. Гепард упрямо не принимал прошения о поми-
ловании. «Не уйду, – поклялся Виктор Михайлович,
продолжая мольбу о прощении. – Не уйду, пока не
простит». Наконец собачье сердце дрогнуло. Гепард
поднял переднюю лапу, чтобы подойти к хозяину, но
долго еще держал ее на весу, оставаясь на месте. Че-
ловек уже видел, что победа близка и примирение со-
стоится. Потеплевшим голосом он звал:
– Гепард, милый, иди ко мне, иди!
И он подошел. Человек обнял худое тело собаки,
припал к дорогому существу. Они замерли, испыты-
вая трепетное волнение от долгожданной близости.
Из собачьих глаз катились крупные слезы. С болью
и состраданием Виктор Михайлович смотрел на пла-
кавшую собаку. В этих слезах – боль испытанных
разочарований, утраты смысла жизни, в них – физи-
ческие и нервные страдания. Человек плакал вместе
с собакой. Они очищались от выстраданного горя.
Затем их обуяла радость преодоления отчужденно-
сти и возвращения прежней крепкой дружбы. Они
катались в восторженных чувствах и барахтались
на снегу. Они были счастливы. Дружба, выдержав-
шая трудное испытание, еще более окрепла. За лето

Гепард восстановился, набрался сил к новому охот-
ничьему сезону.
И вот Гепард снова в тайге, на охоте по первому сне-
гу, вместе с тем человеком, ради которого готов был пре-
взойти самого себя. Для начала он по следу догнал собо-
ля, в этот же день задержал трех сохатых. Вскоре вывел
на берлогу. Округу облетела молва о необыкновенных
способностях собаки-лайки. Многие просили щенков
от Гепарда. Наш герой продолжал удивлять охотников
своими подвигами, раз за разом разгадывая медвежьи
хитрости. Один косолапый изобретатель ходил по снегу,
оставляя километровый след в форме восьмерки. Так он
направлял преследователей на бесконечное хождение по
бесконечной петле, сам же, улучив момент, в подходя-
щем местечке перепрыгивал через нетронутый снег на
проталинку и уходил в чащобу. Другой сочинитель ре-
бусов уводил следы в сторону от основного пути отсту-
пления, но с какого-то момента пятился назад, наступая
точно след в след, а затем уходил восвояси. Представьте,
читатель, состояние охотников, перед которыми вдруг
исчезали медвежьи следы. Вот они есть, но рядом их уже
нет! Куда девался медведь? Не в небеса же вознесся, как
олимпийский мишка на воздушном шаре? Эти кроссвор-
ды на снегу легко разгадывал Гепард, который начинал
плести поисковые кружева, постепенно расширяя круги,
пока не выходил на верный путь.
***
Дальше произошло то, что должно было прои-
зойти. Виктор отбыл в длительную, двухмесячную,

командировку. Его отлучки и без того были частыми,
но в этот раз отсутствие слишком затянулось, и Гепард
снова впал в глубокую и безнадежную тоску. Новое
отступничество друга и напарника окончательно па-
рализовало собачью волю, убило желание жить. Как
мог объяснить себе пес долгое отсутствие кумира?
Почему хозяин, не единожды спасаемый в суровых
таежных дебрях, пренебрегает им, своим надежным
помощником и другом? Или все преодоленные со-
вместные испытания для него ничего не значат? Или
он, верный и преданный Гепард, стал ненужным хо-
зяину? К сожалению, собачьи чувства не регулирова-
лись сознанием. Пес требовал к себе такого же внима-
ния и привязанности, какие проявлял сам.
Гепард снова отказался от еды, неподвижно ле-
жал в вольере, вытянув перед собой передние лапы
и положив на них голову. Мозг дал команду умереть.
Нетронутая еда стояла рядом. Виталий делал трево-
жные звонки Виктору Михайловичу в Москву, но слу-
жебные дела не позволяли вернуться домой. Четырех
дней не хватило Виктору Михайловичу, чтобы застать
друга живым. Но они бы и не помогли. На второе про-
щение можно было не рассчитывать. Гепард ушел из
жизни, чтобы больше не испытывать мучений от рас-
ставаний с единственным в мире человеком, ради ко-
торого он жил.
Иркутская поэтесса Инна Корбух, глубоко трону-
тая историей Гепарда, посвятила ему проникновенные
стихотворные строки:

Мой верный товарищ,
Безмолвный слуга,
В тайгу без тебя
Не ступала нога.
Тысячу верст прошагали вдвоем,
Не расставаясь ни ночью, ни днем.
Ты предан был, смел, умен и горяч,
Другого такого не сыщешь, хоть плачь!

ПОДВИГ СОБАКИ
Любовь бывает одна.
Ф. Ларошфуко
Виктор Ефимович Остриров всю свою большую
и яркую жизнь провел на море. Получив профессио-
нальное образование, он довольно быстро стал капи-
таном дальнего плавания и десятки лет водил суда по
мировому океану. Ныне он проживает в Иркутске.
Морской волк повидал столько стран и получил столь-
ко впечатлений, что их хватило бы не на одну жизнь,
но когда я попросил его рассказать самую запомнив-
шуюся историю, то услышал что-то невероятное и со-
всем другое, нежели ожидал. Эту потрясающую исто-
рию о подвиге собаки Виктор Ефимович прочитал еще
давно, лет сорок назад, в одной из советских газет.
События происходили во время захвата Польши вой-
сками вермахта. Немецкие захватчики, возомнившие
себя высшей – арийской – расой, без лишних промедле-
ний приступили к массовым арестам неугодных им ев-
реев, загоняя их в концентрационные и трудовые лагеря.
Под зачистку попал и еврей польского происхождения,
прежде не расстававшийся с верной по жизни собакой
Линдой. На этот раз расставание было неизбежным. «Не
убивайте ее, – взмолился еврей перед властителями. –
Собака очень умная и пригодится на службе». Немцы со-
гласились, пристроив собаку для охраны заключенных.
Прошло три года, которые разлученные друзья про-
жили кому как довелось. Живыми бы остаться, и то

ладно. Еврей, определенный в трудовой лагерь, был
поставлен на сносный рацион, чтобы мог выдерживать
тяжелые физические работы в каменоломнях. Дни тя-
нулись в безрадостном и тусклом однообразии, лишь
в памяти нет-нет да всплывали картины беззаботных
довоенных лет, казавшихся в лагерной обстановке да-
леким и расплывчатым раем. Сейчас подконвойный
точно знал, что тем довоенным раем была свобода.
Обыкновенная повседневная свобода, которую он так
мало ценил, когда ею пользовался.
Линду арестант не мог забыть не только потому,
что она оставалась частью души, но еще и при виде
натренированных овчарок, злобно лаявших на дви-
гавшихся в колоннах заключенных и рвавшихся с по-
водков, готовых разорвать любого одетого в арестант-
скую робу. Хозяину незабвенной Линды достаточно
было бросить беглый взгляд на разъяренных овчарок,
чтобы определить: нет, не Линда. Оно и к лучшему,
чем ходить на изнурительные работы под охраной за-
душевной спутницы жизни. И времени-то прошло уже
немало – жива ли?
Жива! Он узнал ее сразу, едва почувствовав насторо-
женный взгляд овчарки, находившейся при конвоире.
Линда признала его, единственного человека на земле,
которого считала своим хозяином и другом, с которым
готова была делить и радость, и горе. Узнала через три
года разлуки, но внешне не подала и виду, что встрети-
ла хозяина. Умница! Какая умница! Она точно оцени-
ла грозившую им опасность и, как опытный разведчик,
ничем не выдала знакомство, скрыла его от охранни-
ков, полагаясь на дальнейшие команды хозяина.

Линда помнила, как ее давний друг напоследок крепко
прижал к себе, потом резко оттолкнул, приказав: «Оста-
вайся здесь! Слушайся их!» Потом ей пришлось видеть
такое, что не укладывалось в собачьей голове. Эти но-
вые люди стали хозяевами других людей, которых во-
дили колоннами, словно стадо животных, и полностью
подчинили собственной воле. А те, понурые, подавлен-
ные и во всем зависимые, выполняли тяжелые работы
и даже не смели как-то постоять за себя. А ведь раньше
все было по-другому, просто и беззаботно, и все люди
были одинаковыми и улыбались друг другу.
Что же случилось в мире? Откуда пришли эти гроз-
ные покорители, говорящие на незнакомом, резком
языке? И куда они увели ее обожаемого покровителя,
товарища, друга? Расставшись с любимым хозяином,
Линда страдала от насильственной разлуки. Умная со-
бака не могла понять, почему люди поделены на хозяев
и рабов, живущих хуже скотины. Она не понимала, чем
провинились подконвойные люди перед безжалостны-
ми хозяевами, и невольно ставила себя в их положение.
Она, Линда, такая же зависимая, подчинялась новому
хозяину, но вела себя сдержанно и настороженно.
И вдруг среди этих охраняемых людей – ее хозя-
ин, захваченный новыми властителями, говорящими
на непривычном, ломаном языке! Среди них, унижен-
ных и угнетенных, ее друг, которому она безгранич-
но верила всегда и была предана навсегда! И ей стал
пронзительно ясен расклад сил, она бесповоротно
осознала, кто ей друг, а кто – враг! Эта встреча пе-
ренесла их в те светлые и счастливые времена, когда
они жили едиными помыслами и действиями, щедро

и непринужденно выражая взаимную привязан-
ность и благоговение. Какие были времена, как они
были наполнены радостью бытия и упоением души!
Святые чувства дружбы и симпатии, извлеченные из
тайников сердец и неумирающей памяти, вспых-
нули с новой силой. Все это читалось в мимолетных
и выразительных взглядах, таких же, которые позже за-
ставляли сжиматься от боли и соучастия зрительские
сердца в знаменитом сериале, где любящим героям, со-
ветскому разведчику и его жене, было позволено какое-
то время видеть друг друга на расстоянии, не выдавая
обуревавших чувств во вражеском окружении.
Встреча давних друзей произошла невдалеке от
польского села, где небольшая группа заключенных
работала на карьере под охраной двух солдат, один из
которых держал при себе Линду, а другой находился
на противоположной стороне карьера. Арестант дол-
жен был убедиться в установлении тайной связи с объ-
явившейся сообщницей. Незаметно для охранника он
подал знак, известный только им, хозяину и собаке,
приподняв раскрытую ладонь, что означало: ВНИМА-
НИЕ! Увидел, что преданная собака, вздрогнув телом,
отреагировала, готовая к выполнению команды. Итак,
союз давней верности сохранен! Сейчас узнику оста-
валось составить наиболее точный план действий. Он
оценил обстановку: знакомая местность, теплое вре-
мя года, рядом лес, малочисленная охрана и здесь же –
верная союзница! Сложатся ли когда-нибудь такие
благоприятные условия для побега? Тогда – побег! Но
только подобрать наиболее безопасный момент, когда
внимание охранников будет отвлечено, и – бежать!

И вот он, момент прорыва! Ближний охранник без-
участно стоит в расслабленном состоянии, второй,
находящийся на дальней стороне, на какое-то время
исчез из вида. Узник подошел ближе к линии охра-
няемой зоны и приподнял ладонь. Тут же увидел, как
собака напряглась всем телом, готовая к исполнению
приказа. Она уже знала, каким будет приказ.
– Линда, фас! – прозвучала короткая, как выстрел,
команда, и вместе с ней в высоком прыжке взметну-
лось собачье тело с оскаленными клыками, нацелен-
ными на горло конвоира. Узник кинулся в сторону
спасительного леса, подав новую команду: «Линда, за
мной!» Но Линда теряла мгновения, пока боролась
с сопротивлявшимся противником, давая возможность
другу скрыться. Этих мгновений не хватило, чтобы
спастись самой. Но их хватило, чтобы беглец поки-
нул опасную зону. Когда она, расправившись с кон-
воиром, бросилась за хозяином, автоматная очередь
второго охранника сразила ее наповал. Прощально
взвизгнув, собака упала бездыханной. Линда погибла,
пожертвовав собой ради спасения хозяина-друга.
Подвиг собаки, подарившей жизнь польскому ев-
рею, все последующие годы хранился в его благодар-
ной памяти, но горечь утраты верного друга омрачала
чувство радости от обретенной свободы. Ныне, спу-
стя сорок лет после опубликования давней заметки
в неизвестной для нас газете, мы воспроизводим эту
удивительную историю как гимн собачьему подвигу,
как нетленную память людского рода об отважной
и верной собаке. Она это заслужила.

ПРОФЕССИЯ –
ОХОТНИЧЬЯ ЛАЙКА
Сознание своих сил увеличивает их.
Л. Вовенарг
Это была великолепная тройка сибирских лаек, со-
ставлявших дружную охотничью команду. На охоте
они обычно действовали сообща, понимая друг друга
«без лишних слов», зная, кто и где находится и чем за-
нимается. Когда слаженная троица выходила на круп-
ного зверя, Буран, умный и сильный пес черной масти,
занимал место коренного загонщика, а сподручницы
брали его «в клещи», направляя в подготовленную за-
саду. Буран руководил гоном, помогая при необходи-
мости левой или правой загонщице. Их и спустил лес-
ничий из усадьбы за медведем, сбежавшим из загона,
обнесенного прочным забором. Мишутку подобрали
в тайге еще подростком, оставшимся без материнской
защиты. В неволе он повзрослел, но в памяти все так
же стояла вольница, манившая лесными запахами,
подножными лакомствами и необъяснимым таежным
уютом. Улучив момент, когда засовы вольера оказа-
лись открытыми, Мишка устроил побег, улепетывая
во все лопатки подальше от заимки, в сладостные
с детства лесные угодья.
Он переплыл Иркут, набравший перед городом
приличную ширь, и не спеша углублялся в лесное уро-
чище, наслаждаясь свалившимся на голову земным
раем. Так вот она какая, настоящая, не захламленная

людским присутствием тайга! Куда бы ни ступали его
лапы, всюду было пригоже и хорошо: и под прохлад-
ной сенью вековых сосен, и на полянках, покрытых
цветастыми коврами, и на говорливых перекатах лес-
ного ручейка. Какое наслаждение хозяину тайги, всту-
пающему во владение произрастающим природным
богатством! Беглец считал себя в безопасности, ведь
широкая река следов не оставляет, но он не знал воз-
можностей участников погони.
Бурану не надо было повторять команду дважды,
ведь человеческая речь для него была проще филь-
киной грамоты. Да он и сам считал побег заключен-
ного постояльца непозволительным посягательством
на устои заведенного порядка. Вожак с места повел
собак в стремительный бег. Что может быть краше со-
бачьей погони! Буран шел впереди, не отрываясь от
взятого следа. Стая легко и мощно выстилалась над
землей, непринужденно одолевала преграды, пни
и завалы, то взмывая над ними в затяжном полете, то
бурей врываясь в густую зеленую поросль, сотрясая
пышную бахрому. Птахи, застывшие на ветках, изум-
ленно взирали с высоты положения на мчавшуюся не-
весть куда и зачем собачью стаю, не в силах взять в толк,
для чего устроена вся эта кутерьма. Встречавшиеся
лесные обитатели торопливо разбегались по сторо-
нам, и казалось, не было сил, способных остановить
стремительный гон.
Река! Вот серьезная преграда, на которую вывели
следы, но только не для бывалых четвероногих пре-
следователей, вошедших в неудержимый охотничий
азарт. Собаки, развернувшись веером, преодолели

Иркут и по найденному на другом берегу следу на-
стигли беглеца. Медведь, застигнутый врасплох,
недолго сопротивлялся. Прежде добродушные оби-
татели усадьбы предстали ему в новом обличье, ис-
требовав немедленное возвращение на отведенное ме-
сто нахождения. Мишке еще удавалось отмахиваться
от двух наседавших псин, удерживая их на дистанции
безопасности, но той порой третья рвала его загри-
вок. Испытав на боках и хребтине крепость собачьих
клыков, бедолага послушно подался в обратный путь,
прощаясь с милой свободой, которой не успел нады-
шаться за несколько коротких часов.
По пути Мишка пытался увильнуть от возвращения
в осточертевший вольер, но безжалостные загонщики
имели иное мнение, доходчиво внушая его подкон-
войному злобным рычанием и острыми клыками. Так
и пригнали беглеца до места назначения. Спасаясь
от конвойных преследователей, Мишутка торопливо
вбежал в знакомое обиталище и облегченно вздохнул,
зная, что здесь лютый конвой оставит его в покое.
История с медвежьим гоном повторилась в Ниж-
неудинском районе, где по воле обстоятельств оказа-
лись те же лайки. Лесничий, доставивший неразлуч-
ную троицу на охотничьи угодья в слиянии рек Уды
и Ангары, предложил двум местным охотникам взять
с собой в таежный поход «для прогулки» собачек. Те
усомнились в полезности мероприятия, объясняя, что
идут на мелкую дичь. «Да вы ни о чем не беспокой-
тесь, – заверил охотников лесничий, – с вами пойдут
настоящие профессионалы, они вам и косого приго-
нят, и на тетерку выведут». На том и сошлись.

Охотники вальяжно прогуливались по лесу в наде-
жде на удачу и, как водится, на авось. Они вглядыва-
лись в кроны деревьев – не притаились ли там пер-
натые, маскируясь в растительности, – следили, не
прошмыгнет ли в кустарнике приблудный косой. Но
не было ни зверья, ни дичи; радовали только попа-
давшиеся следы парнокопытных да их пометы. «Куда
подевались эти профессионалы?» – вспомнил об отлу-
чившихся помощниках один из охотников.
В ответ раздался короткий упреждающий лай. «Слы-
шишь? – отозвался напарник. – Гонят косого, готовься
к отстрелу». Прислушались… Из зарослей доносилось
шумное движение тяжеловеса… Охотники в недоуме-
нии переглянулись: не кабана ли им пригнали професси-
оналы? Но вот среди кустарников показался мчавший-
ся на них зверь покрупнее, да еще и с косыми лапами!
Этого им только не хватало! Побросав бесполезные ру-
жья, заряженные патронами с дробью для мелкой дичи,
охотники сиганули по сторонам куда глаза глядят.
Медведь беспрепятственно пронесся мимо разбе-
жавшихся охотников, поспешно удаляясь от места
нежелательной встречи. Собаки встали, вызывая лаем
куда-то исчезнувших стрелков для выяснения запу-
танных обстоятельств несостоявшегося отстрела косо-
лапого. Подошли охотники, с виноватым видом под-
бирая разбросанные ружья. Умные лайки восприняли
вооружение партнеров как сигнал к действию. Они
поняли, что охотники по какой-то оказии при встрече
со зверем оказались без оружия! А сейчас, когда они
с ружьями в руках, надо повторить загон! Тогда впе-
ред, за зверем! Гончие рванули вослед медведю.

Охотники, оказавшиеся не столь догадливыми, при-
ходили в себя от оказии, обсуждая способности лаек,
пригнавших грозного косолапого вместо безобидного
длинноухого косого. Не успели стрелки обменяться
горячими впечатлениями, как на них снова вылетел
запыхавшийся медведь, которого неугомонные про-
фессионалы охотничьего дела развернули с намечен-
ного пути и повторно вывели на рубеж огневого пора-
жения.
Вторая встреча охотников и гоняемого вокруг них
медведя ничем не отличалась от первой. Медведь, не
обращая внимания на охотников за дичью, бежал туда,
куда его гнали профессионалы. Собаки, разочарован-
ные странным поведением горе-охотников, прекрати-
ли бессмысленный гон за зверем. За лесной дичью они
также не пошли, решив про себя, что с такими ник-
чемными партнерами лучше всего дела не иметь.

ОБЕД НА ОХОТЕ
Мир – это великолепная комедия.
Наполеон
После шатаний по таежным дебрям двое охотников
остановились у поваленной сосны, чтобы отобедать.
Охота не ладилась. На травянистом пятачке они рас-
стелили походную скатерть и начали выкладывать на
нее припасенную снедь. Развернули увесистый кусок
балыка, ароматный запах которого привел в волне-
ние собаку, разместившуюся невдалеке, под густым
кустом можжевельника. Ей тоже надо было отдох-
нуть, ведь в поисках лесной живности она наплела по
окрестности многокилометровые кружева. Пётр, хо-
зяин четвероногой помощницы, бросил ей горбушку
хлеба, но та вдруг резко вскочила с места, устремив
настороженный взгляд в сторону реки. Уши ее наво-
стрились.
– Смотри-ка, Иван, Ларка кого-то учуяла, – прого-
ворил хозяин, знавший повадки своей собаки.
– Похоже, кто-то есть. Не заяц ли? – отозвался на-
парник.
Подтверждая догадки охотников, Ларка кинулась
за таинственным обитателем леса. Охотники, похва-
тав ружья, – за ней. Какой там обед! Ведь звери живут
не по расписанию своих преследователей, они могут
объявиться или исчезнуть в любой момент! Охота
началась. Собака уходила все дальше. Ее призывный
лай приглушенно слышался внизу, где-то в распадке,

затем умолк. Охотники еще бежали какое-то время
в заданном направлении, затем встали. Где она? Надо
выждать, вот-вот может начаться гон!
Стрелки; по живым мишеням внимательно осматри-
вались по сторонам. Но какая же вокруг благодать!
Нет, не зря они при первой же возможности выбира-
лись из шумного, бестолкового города сюда, в запо-
ведные зоны, где раскрывалась земная красота, напол-
няя горожан упоительным древесным настоем и лаская
взор видами первозданной природы. В осенней поре
по низине, прилегающей к тихой реке, нежной жел-
тизной светились островки березок, повыше ярким
пурпуром наливались листья ольховника. А вблизи
алые гроздья рябины, припорошенные первыми снеж-
ными покрывалами, тяжело свешивались к земле.
Кисти ягод горели под снежными шапками, создавая
нарядное лесное убранство. И вся эта божья милость
светло и торжественно покоилась в чистой звенящей
тишине.
Но где же Ларка? И сколько им еще торчать посре-
ди лесной красоты?
– Слушай, Пётр, какая-то заполошная у тебя собака,
только от обеда нас оторвала без всякого проку, – нео-
добрительно отозвался Иван об умственных собачьих
способностях.
Незадачливые охотники побрели к накрытому сто-
лу. Там их поджидала потерявшаяся собака, уютно
разместившаяся под тем же можжевельником. Ря-
дом лежала нетронутая хлебная краюха. На скатер-
ти сохранялся порядок, недоставало лишь аппетит-
ного балыка, главного украшения походного стола.

Переглянувшись, охотники уставились на Ларку: куда
бы могло подеваться мясо, пока они гонялись за ней
по лесу? И был ли заяц? Но собака, вдосталь набегав-
шаяся по тайге, блаженствовала в сладкой дремоте.
– Так что ты там говорил про собачью дурость? –
напомнил Ивану Пётр о недавнем разговоре.
– Тогда я говорил про собачью дурость, а сейчас
то же самое скажу про нашу, – отозвался Иван. Оба
разразились неудержимым хохотом. Ларкина смека-
листость лучше самой удачной охоты подняла охот-
никам настроение.

ГРАФ
Никогда не поздно поумнеть.
Даниель Дефо
– Был у меня пес, – начал свой рассказ Владимир
Николаевич, – такой умный, что порой приходилось
диву даваться. Приютился он к нам щенком. Как-то по
весне смотрю, вбегает в наш двор черным комочком,
хвостиком виляет и лает просительно. Стало быть,
просит принять. Откуда он взялся, совершенно непо-
нятно. Присмотрелся к приблудному щенку: осанка
у него угадывается не то чтобы барская, а как бы бла-
городная. Словом, оставили его и назвали Графом.
Подрастал он быстро. В благодарность хозяевам
проявлял преданность и смышленость. Меня провожал
по утрам на работу до остановки, а вечером на ней же
всегда встречал. Только по пешеходному мостику, ко-
торый высоко нависал над бурной речкой, протекаю-
щей за поселком, он категорически отказывался пере-
ходить. Боялся. Добежит со мной до мостика, встанет
и скулит. Мостик был узенький, неустойчивый, внизу
река бурлит, ревет на перекатах, вот и не мог щенок со-
владать со страхом. Переносил его на руках. Когда за
лето Граф подрос и окреп, наконец отважился самосто-
ятельно преодолеть наводивший ужас водный рубеж.
Он стремглав пронесся по мостику, остановился на бе-
регу, а затем осторожно пошел обратно. Дошел до се-
редины реки, встал и долго смотрел вниз, на бушевав-
шую стихию. Смотрел и вспоминал недавние страхи,

пытаясь выяснить для себя, в чем же состояла та страш-
ная угроза, которую он долго не мог преодолеть.
С тех пор Граф стал полновластным хозяином дво-
ра. Он точно знал, где и когда каждой скотине надо
занимать отведенное ей место, и строго следил за по-
рядком на территории. Крупная и мелкая живность,
ощутив на своих боках крутой нрав распорядителя
двора, беспрекословно подчинялась ему. В огороде
ходил только по тропинкам и никогда – по грядкам.
Иной раз наш питомец выкидывал такие трюки, что
нарочно не придумаешь. Любил качаться на дверях.
С разбега запрыгнет на калитку, зубами вцепится
в дверную ручку, повиснет и едет, пока дверь не от-
кроется настежь. На покосе в шалаше спать ложил-
ся вместе с нами и обязательно головой на подушку.
Жена ворчала, а я объяснял, что Графу по-другому
спать не полагается. Иначе какой он Граф?
Никакие заборы и запоры ему не были преградой,
разбирался с любыми крючками и засовами. Долго я
не мог понять, как он выбирается из своего каземата
на волю. Выход из загона я перекрывал снаружи же-
лезной решеткой, навешиваемой на крючки. Прихожу
домой, решетка – на земле, а Граф как ни в чем не
бывало бегает где ему вздумается. Снять ее изнутри
было невозможно. Смотрю ему в глаза и спрашиваю,
кто из нас умный, а кто – дурак. Ответ ясно читал-
ся в его глазах. Полгода пытался выяснить в семье,
кто выпускает во двор собаку, но никто не призна-
вался. Только к концу лета я разобрался, какую си-
стему действий разработал Граф. В укромном месте
загона устроил подкоп в стайку, оттуда через лаз, где

скидывали корове сено, каким-то немыслимым спосо-
бом, карабкаясь по ограждающим жердям, выбирался
на сеновал, а дальше по крышам спрыгивал на землю.
Мало того, он пользовался своей лазейкой только
в наше отсутствие, а выбравшись, с внешней стороны
скидывал с креплений железную решетку, как будто
через нее, официальным путем, и выбирался на волю.
Вот такие собачьи козни устраивал надо мной, пока не
попался.
Ты слышал, чтобы собаки искали грибы? – обра-
тился ко мне рассказчик. – Тогда послушай. Присмо-
трелся Граф к моим грибным занятиям, смекнул, что
к чему, и начал давать круги вокруг меня по лесу.
Слышу: лает – зовет, значит. Подхожу, около него
семейка рыжиков. С тех пор проблем с грибами не
было. Граф и сам их с удовольствием поедал, но
только жареными. Потом начал заниматься мясны-
ми заготовками, откуда-то таскал окорока. Таскает и та-
скает. Посадил его на цепь на три дня, чтобы он за
своим промыслом пулю не схватил. Обиделся Граф,
смотрит исподлобья. Он всегда обижался, когда его
не брали с собой в таежные поездки. Не прощался
с нами, глаза отводил в сторону.
Расскажу, как он приватизировал бродячую овцу, –
заканчивал Владимир Николаевич повествование. –
Заплутала чья-то овца и бродила около нашего дома
пару дней. Граф такой бесхозности не потерпел и загнал
безнадзорную живность во двор. Мы оставили ее до
выяснения и несколько дней искали хозяев. Хозяева
не нашлись, и мы выгнали бедолагу на улицу. Овца
так и бродила возле дома, пока Граф вновь не загнал

ее во двор. Мы выгнали опять. Терпение Графа лопну-
ло. Не понимая нашего тупоумия, он сделал то, что мы
должны были сделать сами. Пес в третий раз загнал
неприкаянную овцу во двор и зарезал ее, а тушу при-
волок к крыльцу. Если мы не хотели брать бесхозную
овцу в домашнее стадо, то Граф сдал нам ее на мясо.
– А что было дальше? – спросил я.
– Дальше – ничего. Слишком давно все это было,
осталась только память, ясная и долгая. По собачьим
меркам Граф был гений, а я, молодой и глупый, не
осознавал величия его рассудка. Принижал, обращал-
ся как с неразумной животиной, как с посредственно-
стью, оставаясь посредственностью сам. Он, конечно,
понимал несправедливость наших отношений, но тер-
пел, находясь в зависимом положении. А позже, уже
без него, стало тяжело это вспоминать, – в голосе Вла-
димира Николаевича прозвучали искренние нотки го-
речи и покаяния.

ГНЕДАЯ
Самые лучшие люди – это кони.
В. Шукшин
Жизнь на конном дворе шла своим чередом, напол-
няя людские сердца добрыми помыслами и знаком
единения с миром славных представителей одушев-
ленной природы. Едва дикая лошадь одомашнилась,
как обратилась в истинный культ верного помощника
человека в труде и на ратном поле. Из всех животных
именно лошади внесли самый большой вклад в исто-
рию и развитие человека. В геральдике многих стран,
земель и городов конь символизирует храбрость, силу
и быстроту. Его мощь и стать воспеты великим Шек-
спиром:
Крутая холка, ясный, полный глаз,
Сухие ноги, круглые копыта,
Густые щетки, кожа как атлас,
А ноздри ветру широко открыты.
Однако на колхозном конном дворе, о котором
зашла речь, жизнь подчинялась размеренному тру-
довому распорядку. Гнедая, как звалась прекрасная
сильная лошадь с черной гривой и иссиня-черными
глазами, вместе с другими сородичами была незаме-
нима в полях, лесах и на дорогах, но пришло время,
когда она оказалась на сносях и была освобождена
от работ. Кобыла бродила по конному двору, иногда

уходила в лес, подбирая место, где можно было оже-
ребиться. Как-то она не вернулась с прогулки. Мину-
ли сутки, другие, Гнедая не появлялась, а на третьи
она буквально влетела на конный двор.
Дико озираясь, она громко и жалобно ржала, но
звать на помощь было некого. На дворе копошилась
одна ребятня, от которой проку было мало, совсем
ничего. Оценив обстановку и не теряя понапрасну
времени, Гнедая помчалась к дому колхозного ко-
нюха. Это было завораживающее зрелище! По сель-
ским улицам в стремительном галопе летела стрелой
всполошившаяся лошадь с развевающейся по ветру
черной гривой, олицетворяя собой грацию, красоту
и неукротимое буйство вольной стихии. Быстрые ноги
мелькали в слаженном переборе, словно не ощущая
под собой опоры и создавая впечатление невесомо-
го полета крупной живой массы над земной твердью.
Прохожие останавливались как вкопанные, понимая,
что мчавшуюся лошадь гнала какая-то злая и неот-
ступная напасть.
Конюх с первого взгляда, по опавшим бокам ожере-
бившейся кобылицы, понял причину ее тревоги. Бро-
сились в глаза глубокие борозды на ее крупе с под-
теками засохшей крови. Какая-то беда! Не дикий ли
зверь оставил на лошади следы битвы? И что с жере-
бенком? Гнедая определенно звала к нему, оставлен-
ному без защиты! Она нетерпеливо гарцевала перед
домом и ржала, поторапливая человека, который и без
того не терял лишней минуты.
Конюх быстро запряг в волокушу свою лошадь и сам
верхом на ней, ружье за спиной, погнал за Гнедой.

Простейшая волокуша обычно применяется для пере-
мещения копен или валков сена к месту стогометания.
Она состоит из пары срубленных березок, закреплен-
ных на хомуте вместо тележных оглоблей, и волочит-
ся за лошадью по земле. Обеспокоенная родительница
бежала впереди, указывая дорогу. В трех километрах
от деревни лошадь сбросила бег и остановилась на
краю поляны, где под небольшим кустом лежал ма-
ленький жеребенок-симпатяшка. Умилительную
картинку портили раны когтистых следов на шее, из
которых сочилась кровь. Похоже на то, что рысь, гроз-
ная лесная хозяйка, вознамерилась отведать молочной
жеребятинки, получив отпор от кобылицы-защитни-
цы. Лесная кошка не отступила – настолько лакомой
была добыча, но лучше бы она остереглась разъярен-
ной мамаши, обладавшей полным боевым арсеналом.
Конь – грозная боевая сила, о которой веками
слагались легенды. В кавалерийских атаках конные
лавы многих племен и народов сметали вражеские
позиции, покоряли города и целые страны. Конь
в бою сражался заодно с всадником, грыз противни-
ка, бил его грудью и топтал каменными копытами.
Раненого всадника выносил с поля боя. В боях с ди-
ким зверем, часто с волками, лошадь готова постоять
за себя. Удар копытами задних ног – ее смертельное
оружие. Она может встать на них, отправляя против-
ника в нокаут передними копытами. В битве за же-
ребенка пятнистой кошке удалось запрыгнуть на ло-
шадиный круп, но Гнедая могла легко освободиться
от нее перекатом через спину, защищаясь при этом
зубами и четырьмя убойными копытами-кувалдами,

способными одним ударом убить врага или отбро-
сить его на десяток метров.
Конюх перенес малыша на волокушу, и спасатель-
ная экспедиция прибыла на конный двор, где вете-
ринары оказали жеребенку помощь и поместили его
на отдельную огороженную площадку. Конюх завел
Гнедую к новорожденному сынку, и только тогда она
успокоилась. Наступило то благополучие, ради кото-
рого роженица неслась сломя голову за помощью
к людям, на которых она годами работала в свою ло-
шадиную силу, получая от них корм, защиту и заботу.
Она сделала несколько кругов вокруг детеныша, изда-
вая тихое, умиротворенное ржание в знак благодарно-
сти покровителям.
Зимой охотники в окрестных лесах убили покале-
ченную рысь. Она была истощена, суставы задней
лапы повреждены, ограничивая свободу передвиже-
ния. Схватка с лошадью оказала ей плохую услугу.
Послесловие: сюжетом для рассказа послужила
заметка в газете «ЗОЖ», № 19 за 2015 год (стр. 36).

АЛКАШ
Такова жизнь.
Петроний
На далеком острове Сахалине козел Аркадий жил
под пивной, сооруженной на сваях на бойком местечке
морского порта Невельска. Заматеревший, многое по-
видавший на своем веку козел стал местной достопри-
мечательностью и неизменным сообщником невель-
ских любителей пива. Посетители пивного заведения
охотно привечали Аркадия, не забывая поделиться
с ним хлебом насущным и кружкой пива. Рогатое жи-
вотное настолько пристрастилось к хмельному напит-
ку из ячменного солода, что не гнушалось лишний
раз поклянчить у двуногих приятелей кружку-другую
колдовского зелья. Для удовлетворения козлиных по-
требностей в алкоголе под навесом было установле-
но жестяное корытце. Так безобидный козел стал за-
конченным алкашом, уподобившись людям в этом
распространенном заболевании. Но эта слабость не
мешала Аркадию быть живой рекламой питейного за-
ведения. «Давай-ка сходим к Аркадию», – приглашал,
бывало, один горожанин другого, уверенный, что тот
прекрасно понимает, о чем идет речь.
Пивная, размещавшаяся в центре города-порта,
рядом с бюстом первопроходца восточных морей ад-
мирала Невельского, являла собой непритязательный
очаг общения праздного, гуляющего люда. На прича-
ле теснились корабли, на берегу оживленно тусовался

предприимчивый народ, которому было по плечу
одолевать дальние расстояния, как это делал когда-то
прославленный командор, доказавший островное по-
ложение Сахалина. Встречи и проводы, гомон толпы
и тихие беседы островитян, над которыми довлел хро-
нический дефицит водки, неизменной составляющей
российского менталитета, составляли повседневную
картину уличной жизни порта.
Перед пивной по традиции тянулась длинная оче-
редь посетителей. Выпивох, у которых от похмелья
тряслись руки, добродушные островитяне пропускали
к прилавку без очереди. Среди местных завсегдата-
ев бродил захмелевший Аркадий, находившийся, по
обыкновению, в благодушном настроении и помахи-
вавший коротким, кверху задранным хвостиком. Его
покровители знали, что нагрузившийся пивом козел
не прочь побаловаться куревом. Ему раскуривали па-
пироску популярной марки «Беломорканал» и встав-
ляли в зубы. Аркадий заправски зажимал вставлен-
ную «беломорину» и, к удовольствию потешавшейся
публики, важно пыхтел струйками дыма.
В тот день козлиное шоу проистекало по обкатан-
ной программе, но его организаторы перестарались,
обострив сюжет очередного представления. Дело
в том, что Аркадий недолюбливал чужаков, попол-
нявших привычный круг посетителей. То ли они не
успевали получить козлиное доверие, то ли испуска-
ли незнакомые запахи, но не по душе рогачу были
новые лица. Не понравились ему и те двое, следова-
тель прокуратуры и его объемистая супруга, которые
поглощали пиво, не думая угостить парнокопытного

старожила. Особенно раздражала дама, благоухавшая
невыносимыми духами. Козел занял недружелюбную
к новичкам позицию…
Все же Аркадий не позволил бы себе бестактности,
которую допустил мгновением позже, если бы к тому
не подначивали прямоходящие кореша. Они и подго-
ворили жестами находившегося под пивными парами
козла поддать прокурорше под широкий зад. Долго
уговаривать козла шутникам не пришлось. Намечен-
ная цель была тут же поражена. Прокурорша, занятая
испитием янтарного настоя, изогнулась нелепой ду-
гой, опрокинув на лицо остатки содержимого кружки.
Эффект нападения превзошел все ожидания, но по-
следовавший акт возмездия заставил развеселивший-
ся народ скорбно приумолкнуть. Едва козел отпрянул
от атакованной цели, как раздался выстрел, с ко-
торым рогатый любимец горожан рухнул на землю,
истоптанную им вдоль и поперек. Большой и грязный,
со скатавшимися клочьями шерсти, перед граждана-
ми Невельска недвижно лежал исторический пред-
шественник класса бичей и бомжей, которые вскоре
заполонят бескрайнюю обнищавшую Россию… Про-
курор, заступившийся за честь жены, невозмутимо
вкладывал пистолет в кобуру. Мужики оцепенели. Да
что он, в конце концов, шуток не понимает? Ну, бод-
нул подвыпивший козел женщину в мягкое место…
Ну, облилась она кружкой пива… И за это высшая
мера неразумной скотине?
Только с гибелью Аркадия завсегдатаи пивнушки
осознали значимость постигшей утраты, словно самое
посещаемое ими общественное заведение лишилось

живой души. Предъявлять претензии представителю
карающих органов было глупо и бессмысленно. Что
там власти до сокровенных чаяний простолюдинов?
Публичный расстрел козла Аркадия еще раз показал
невельским любителям пива, что в этом мире неразре-
шимых противоречий чиновничья знать вряд ли ког-
да-нибудь опустится до понимания духовных ценно-
стей и повседневных утех своего народа.

СТЁПКА
Смерть – последнее приключение.
Рус
Известно, что гусаки, несущие хлопотливую служ-
бу защитников при домашних стадах пернатых, обла-
дают не только крепким клювом, но и стойким харак-
тером. К тому их обязывает долг вожака длинношеих
гусынь. Да и как иначе, если опасность постоянно
грозит гусиным семействам со всех сторон: то коты
устраивают охоту на гусят, то воздушные стервятники
камнем падают на стадо за добычей или деревенские
мальчишки, извечные проказники, набегают ватага-
ми подразнить гусей. Еще и время девяностых годов
выдалось злое, голодное, когда хватало охотников до
деревенской живности.
И все же из всех гусаков невеликой деревеньки Пе-
релески тот, что прижился во дворе Похлёбкиных, от-
личался редкой воинственностью и отвагой. Не ведая
страха, лапчатый атаман бросался на врага, какой бы
мощью тот ни обладал. Соседи зареклись появлять-
ся на дворе Похлёбкиных без сопровождения хозяев.
Они хорошо уяснили, что грозный гусиный предводи-
тель терпеть не мог посторонних лиц на собственной
территории. Туда, где крылатое чудовище взлетало
коршуном над головами пришельцев, селян и калачом
было не заманить. Впору на калитку следовало выве-
сить объявление: «ЗЛОЙ ГУСЬ!». Все помнили, как
бабка Марлиха, известная на селе знахарка и повитуха,

однажды осмелилась ступить в строго охраняемую
зону, где и распласталась посреди двора, долбанутая в те-
мечко каменным клювом охранника похлёбкинского
двора. Не помогли ей колдовские чары, на кои рас-
считывала при встрече с воинственным пернатым. Но
надо отдать должное благородству гусака: повержен-
ных противников он не бил, милуя их великодушно.
За крутой нрав гуся прозвали Стёпкой – в честь ве-
ликого бунтаря Степана Разина. Гусак не раз оправ-
дывал данную ему почетную кликуху, но тот урок,
который он преподнес коню Пегасу, навсегда вошел
в летопись Перелесок. В тот исторический день хо-
зяйка дома Меланья Похлёбкина пополнила гусиную
кормушку овсом и подалась в свинарник. Но вскоре
разразившийся на дворе невообразимый шум и гвалт
заставил ее выбежать из свиного убежища. То, что
увидела обомлевшая Меланья, не укладывалось в ее
голове. По двору кругами носилась обезумевшая ло-
шадь, а на ней, ухватившись клювом за гриву, сидел
Стёпка и колошматил крыльями бедное животное.
Пегас то гнал вскачь, пытаясь сбросить наездника, то
резко притормаживал на крутых поворотах, но распо-
рядитель дворового порядка словно прилип к конско-
му крупу. Куры и гусыни с оглушительными криками
разбегались по сторонам в поисках убежища, потешно
подпрыгивали, взлетали, хлопая крыльями и создавая
на дворе несусветную суматоху. Петух сидел на изго-
роди, не успевая разворачивать голову набекрень
и изумленно вглядываясь в события то левым, то пра-
вым оком. Тем временем конь присмотрел, где нахо-
дилось низкое ограждение, и великолепным прыжком

перемахнул через него в надежде найти спасение на
улице.
Ошалевший Пегас с гусем на спине крупным на-
метом гнал по сельским улицам, вызывая небывалое
ликование у обывателей тихого местечка. Крылатый
конь! Такого явления потрясенные крестьяне не ви-
дывали и не слыхивали испокон веков. Стёпка уже не
колотил коня, а балансировал широко расправленны-
ми крыльями, удерживая равновесие и создавая образ
летящего коня. При этом наездник ни на миг не выпу-
скал из клюва жесткую прядь конской гривы.
Меланья, выскочив на улицу, удрученно взмахивала
руками и голосила: «Да че такое деется?! Загонит ли-
ходей коня-то!» К ней сбегались соседи, пытаясь разо-
браться в невероятном представлении, устроенном на
потеху публике крылатым наездником. Вездесущие ре-
бятишки наперебой рассказывали, как Пегас пристро-
ился к гусыням и начал подбирать лакомое зерно из их
корыта. Те и не возражали разделить трапезу с конем,
но Стёпка не потерпел вмешательства четвероногого
великана в обеденную процедуру подопечных гусынь.
Он взлетел на спину посягателя на гусиную кормежку
и устроил ему хорошенькую трепку…
Отчаявшись от попыток сбросить с себя истязателя,
взмыленный Пегас ринулся к родному дому за люд-
ской помощью. Он перемахнул ограду и встал сре-
ди двора, удрученный и обессиленный; бока тяжело
вздымались. Соседи палками сбили гусака с насижен-
ного места. Оказавшись на земле, Стёпка принял во-
инственную позу, выискивая новую жертву во враже-
ском ополчении. Двор мигом опустел.

Таков был Стёпка, боец пернатого рода, равного ко-
торому по силе духа и среди людей-то было не сыскать.
Долго бы ходить ему в героях родного села, кабы не
свалилась на Стёпку коварная людская напасть. Дело
было теплым летним днем, когда мальчишки ловили
стрижей на перышко. Снасть для отлова птиц готови-
лась из простейших подручных средств. На один ко-
нец нитки привязывали маленькое птичье перышко,
на другой – пуговицу. Пуговицу забрасывали вблизи
летающих птичьих стаек. Стрижи принимали порхаю-
щее перышко за бабочку и на лету схватывали его,
а затем путались крыльями в нитке и падали на землю,
попадая в руки птицеловов.
Меланья с соседками сидели на скамейке под окна-
ми дома, коротая свободное время.
– Смотри-ка, опять поймали птаху, – высказалась
одна из соседок.
– Ловкие ребята, нигде не пропадут, – похвалила
Меланья смекалистых ребятишек.
Гусиное стадо, охраняемое Стёпкой, медленно ко-
чевало вдоль дороги, раскисшей после недавнего до-
ждя. Улица была пустынной, пока со стороны речки
не показалась одинокая машина.
– Милиция едет, – соседка издалека заприметила
приближавшийся объект на колесах.
– Черти их носят по всем дорогам, – отозвалась
другая.
Сбавив скорость, милицейский газик медленно
приближался к гусям. Стёпка вытянул шею, низко
опустил голову и, угрожающе распустив крылья, по-
шел навстречу железной тарахтелке. Дверь машины
265
приоткрылась, из нее милиционер внимательно раз-
глядывал нападавшего гусака.
– Боится задавить, – одобрительно высказалась Ме-
ланья.
– Так ить милиция, охрана обчеству, – поддержала
собеседница слева.
Автомобиль проехал мимо гуся, тот кинулся вдо-
гонку. Машина стала набирать ход, гусь не отставал,
вытягивая вперед шею.
– Смотри, какой варнак. Уж грязью весь обляпался,
а все бежит за имя. И че бы он так взъярился? – недо-
умевала соседка справа.
– Поди спроси, ему ведь что конь, что бык, налетит
на кого хошь, – ответила Меланья.
Авто прибавило ходу, и Стёпка, к удивлению сосе-
док, оторвавшись от земли, полетел следом! Это было
уже чересчур.
– На кой ляд ему сдалась эта машина? Коня загнал,
так за машины принялся? – соседки справа и слева
уставились на Меланью, но та хранила полное спо-
койствие.
– Пускай погоняется, прям страсть какой боевой, –
Меланью обуревала гордость за отчаянного Стёпку,
гонявшего по деревне целый наряд милиции.
Газик, преследуемый гусем, скрылся в перелесках,
за которыми в соседнем селении находилось отделение
милиции. Соседки посидели какое-то время, поджидая
Стёпкиного возвращения, но того и след простыл. Не
объявился гусак и на следующий день. «Неужто за-
блудил в незнакомом селе и ходит там, неприка-
янный?» – мучилась в догадках хозяйка. Осиротевшие

гусыни, притихшие и присмиревшие, отказывались вы-
ходить на улицу и, сбившись в стаю, теснились в углу
двора. Соседки досаждали вопросами о пропавшей
сельской знаменитости. Разболелась Меланьина душа,
неуютно и сиротливо стало ей без верного стражника
гусиного стада и всего хозяйского двора.
Женщина вырвала из старой школьной тетради
лист бумаги и написала заявление, старательно выво-
дя по линеечкам корявые буквы: «Начальнику мили-
ции. Наш гусак Стёпка боролся с разными зачинщи-
ками беспорядков. Вчерась он охранял стадо от вашей
машины и погнал ее из Перелесков. Поначалу бежал
за ней, потом полетел и совсем улетел. Сыскайте мне
энтого гуся. Похлёбкина». Затем запрягла в телегу Пе-
гаса и поехала с прошением на центральную усадьбу.
Дежурный офицер, к которому Меланья обратилась
с заявлением, был наслышан о забавном случае, ког-
да сослуживцы, проезжая по Перелескам, подкинули
гусю наживку на крючке, привязанном на рыболов-
ную леску. Похлёбкинский гусь и угодил ментам на
похлебку в походный котелок. Понятно, что офицер
заявление к разбирательству не принял: «Бог с тобой,
бабка! Никто не может знать, куда летают перелетные
гуси. Может быть, в Африку подался, пусть живет
где хочется. Тут и без него такое творится, что голо-
ва раскалывается. Представляешь, коровы бегают за
грузовиками! А ты с каким-то гусем пришла. Поезжай
домой, бабка, и помни: Бог дал, Бог и взял».
Так и не смогла уразуметь Меланья Похлёбкина,
куда улетел ее Стёпка и почему коровы бегают за гру-
зовиками.

СВИНЯЧЬЯ ДОЛЯ
Добро и зло неразрывны.
Д. Руми
Утром, открывая гараж, Алексей Белокуров услы-
шал петушиное пение. «Откуда бы здесь взяться ку-
риному вожаку?» – не мог взять он в толк. Гаражный
кооператив находился посреди городских построек,
рядом – ни одной частной усадьбы… Пение повто-
рилось; оно было глухим и доносилось словно из-под
земли. Белокуров заглянул в приоткрытую дверь со-
седнего бокса, принадлежавшего Павлу Ивановичу.
Тот, по обыкновению, копошился возле народного
автомобиля марки «Ока», требовавшего, как и у всех
других владельцев допотопной техники, непрерывно-
го ремонта.
– Павел Иванович, ты не слышал, где-то здесь пе-
тухи кричат? – завел Белокуров речь на животрепещу-
щую тему.
– Как же не слышал, если у меня под машиной ку-
рятник размещен. Над подвалом места много, вот они
и живут. А что делать, если народ по миру пустили?
Думал ли Алексей Петрович Белокуров, что и ему
предстоит завести «подсобное хозяйство» даже не
в гараже, а в городской квартире? Ан нет, пришлось.
Михаил, белокуровский родственник, имевший в при-
городе частный дом с земельным наделом, вздумал
взять на летний откорм пару малых поросят. Почему
бы и нет? Все условия для домашнего свиноводства

у него имелись, включая двор на шесть соток, колодец
и пристройки. Сказано – сделано. Купили на рынке
поросячью пару – Ваську и Машку, но Михаил попро-
сил родственников подержать хрюкающий молодняк
в квартире, пока он не соорудит во дворе свинарник.
Пришлось приспосабливать квартиру под свинячий
образ жизни.
Поначалу свинушек определили в картонную ко-
робку, устланную по дну пожухлой травой, какую
нарвали из-под тающего весеннего снега. Хрюкалки
вполне довольствовались выделенным местом жи-
тельства, по ночам прижимались друг к другу спина-
ми и своим жизнерадостным нравом вызывали у по-
кровителей умилительные улыбки. Вскоре питомцам
стало тесно в картонной колыбели, и они наловчились
выскакивать из нее так, как если бы их выбрасыва-
ла какая-то катапульта. Выпрыгнув кузнечиками из
тесной коробки, свинки плюхались на пол, утыкаясь
в него чушками, тут же бодро вскакивали на корот-
кие ножки и с радостным хрюканьем разбегались по
квартирным просторам, дробно цокая копытцами по
паркету.
Для пресечения неуправляемой беготни свинок
переселили в ванну, дно которой застелили матерча-
тыми мешками. Поросята, познавшие вкус свободы,
пытались преодолеть чугунный барьер, неуклюже ка-
рабкаясь по гладким стенам эмалированной ванны
и скатываясь на дно. Надо отдать должное временным
поселенцам: вопреки распространенной о них славе
любителей грязи, которую они всегда найдут, Вась-
ка и Машка скрупулезно блюли чистоту в отведенном

пристанище. Отхожее место они установили в даль-
нем краю ванны, где находился сток воды, а сами юти-
лись в «чистом» отделении.
Михаил вопреки обещаниям затягивал устройство
свинарника, а в поросячий приют между тем пришла
беда. Поросятки, славные, нежные и безобидные,
слегли, подкошенные какой-то болезнью. Они уже не
пытались выскочить из чугунного загона, а больше
лежали, утратив былое жизнелюбие и аппетит. Ма-
леньких пациентов привезли в ветеринарку, где уста-
новили заболевание – воспаление легких. Оказалось,
они простудились, раскидывая постеленные мешки
и укладываясь спать на дне холодной чугунной ванны.
В срочном порядке завезли поросятам детский матрац
для утепления, но это были уже запоздалые меры.
Назначенные ветеринаром лечебные процедуры не
пошли впрок Машке; бедняжка отдала Богу душу. Од-
нажды увидели ее бездыханной, она лежала на боку,
безучастная ко всему происходящему вокруг. Васька
стоял рядом в угрюмой позе, осознавая трагизм слу-
чившегося. Белокуровым до слез было жаль Маш-
ку, ставшую жертвой их головотяпства. Впрочем, не
для того ли Бог прибрал беззащитную свинку, чтобы
уберечь ее от забоя под ножом? С этими невеселы-
ми думами Алексей Петрович вывез свиную тушку
в ближайший лесок и захоронил под белоствольной
молодой березкой.
Начали выхаживать Ваську. Витамины, уколы, ле-
карства, уход… Эльза Ивановна в нарядных одеяниях
приходила с работы на обеденный перерыв, накиды-
вала фартук, садилась на стул, укладывая на колени

больного, и кормила его из серебряной ложки. Тому
оставалось открывать рот и глотать пищу. На этот раз
усилия целителей были вознаграждены, и дела у Ва-
ськи пошли на поправку. Нежная забота, уделяемая
Вась ке при излечении, вконец избаловала его. Окле-
мавшийся свиненок отказывался принимать пищу
кроме как из серебряной ложки. Он садился на упи-
танный зад, упираясь в пол передними ногами, и тя-
нулся кверху пятачком в ожидании порций питания.
Так и откармливали привередливого поросенка.
Окрепнув, Васька научился брать чугунный барьер
и, зацепившись за край ванны передними ножками,
вываливался из нее на желанный простор. Если при
этом дверь ванной комнаты оказывалась закрытой, он
устраивал такую оглушительную визготню, что домо-
чадцы неслись со всех ног, чтобы выпустить пленни-
ка из неволи. Весьма довольный обретенной свободой
Васька весело бегал по комнатам, выбивая копытцами
мелкую дробь по полу. Забавно было смотреть, как он
семенил короткими ножками, обследуя квартирные
закоулки. Бывало, хозяева слышали ночами эту мел-
кую дробь, выбиваемую на паркете бегающим парно-
копытным. Он сновал по спальной комнате, словно
швейная игла, пока кто-нибудь из супругов не укла-
дывал беспокойного постояльца на кровать. Васька
обожал спать на людской постели и с великим удо-
вольствием устраивался до утра в хозяйских ногах.
Пришла пора задуматься над судьбой младенца,
выращиваемого на мясо. «Ты будешь есть Васьки-
но мясо? – как-то спросила Эльза Ивановна супруга. –
Я ни за что не буду. Не для того его выхаживала,

чтобы съесть». К тому времени Михаил оборудо-
вал-таки свинарник, но Белокуровы решили окутать
неизвестностью дальнейшую участь полюбившегося
питомца. Они и рады бы приютить его навсегда, если
бы он оставался таким же маленьким. Его печальная
участь была ясной как день, но пусть его забьют где-
то, когда-то, у кого-то, но не здесь и не рядом, не на
знакомом подворье. Повезли продавать Васяньку на
тот же рынок, где его и купили. Покупатель, на вид
простоватый мужичок, нашелся быстро.
– За сколько продаете? – спросил он.
– Сколько дадите.
Мужичок взял порося за ноги, свесив вниз головой,
оценивающе присмотрелся к товару и назвал цену. Бе-
локуров кивнул в знак согласия. Рассчитавшись за по-
купку, новый владелец домашней животинки тем же
манером, ухватив за задние ноги, засунул поросен-
ка в мешок и удалился. Пока совершалась покупка,
Вась ка молчал. По бесцеремонному с ним обращению
он понял, что с этого часа закончилась золотая пора
его розового детства с паркетными полами, хозяй-
ской постелью и серебряной ложкой для кормления.
Голос далеких предков подсказывал поросенку, что
начались унылые серые будни сезонного свинячьего
века. И только когда-нибудь, в какие-то призрачные
мгновения, ему мелькнут светлые картины прожи-
вания в квартире сердобольных и заботливых людей,
обративших на короткое время поросячью жизнь в чу-
десную сказку.