Я проторчал в отделе до вечера.
Вечер, ****ь, пятницы!
Тяжёлую дверь камеры наконец открыл молодой человек в гражданке.
Улыбаясь:
- Выходи, хулиган!
- Что?.. Отпускаете?
- Да... наверное...
Но меня отвезли в Чертановский суд.
По дороге я болтал с этим добродушным сотрудником полиции, он, кажется, работал оперативником, но ему выпала честь сопроводить меня до суда.
Измождённый, я мечтал о свободе.
Похмелье, слабость, головокружение, уныние. Я вспомнил ссору с Машей.
Машу на днях послал на *** на работе - в ответ на какое-то высокомерное оскорбительное замечание по поводу моих качеств. Достала. Дура!
Швырнул ключ ей на стол и ушёл.
Не успел выйти из здания "Времён года", в кармане завибрировал смартфон.
Алёна.
Попросила вернуться, не уходить, сказала, что "поговорит с девочками".
Голос мой взволнованный, обида в голосе.
Я вернулся.
Из-за Алёны. Только из-за неё. Лучшей начальницы в моей жизни.
Маша притихла надолго. Зифа с Дашей тоже стали осторожнее в словах - ненадолго, правда.
Теперь моё положение опять шаткое - Алёне нечем отвечать на выпады подчинённых, нашедших хороший повод снова позлословить в мой адрес. Я, увы, опять нарушил своё слово - быть осторожнее, не попадать в "истории"...
Оперативник шутил, утешая меня. Я постепенно втянулся в его ироничное настроение, мы разговаривали вполне дружески.
Он дал совет молчать во время судебного заседания, соглашаться со всем, что скажут, иначе придётся ехать обратно в отдел, вечер перед выходными будет испорчен - и мой, и его, - ему придётся долго оформлять бумаги на меня, никому ненужная канитель, короче.
Между прочим, признался, что его не брали в полицию - из-за наркоманского прошлого, не помогло даже то, что он сын офицера МВД.
Ещё он сталинист, уважает силу, к закону относится формально - закон для сильных, не для слабых.
Говорил, что разочарован во мне: надеялся увидеть задержанного хулигана, а в камере сидел дрыщ-интеллигент.
- Ты бы подкачал мышечную массу. В серьёзной стычке не поздоровится.
- Да бесполезно! Я же астеник.
- Не имеет значения. Любой человек может при желании увеличить мышечную массу.
- Это иллюзия. Потребовалось бы изменить гены этого человека.
- Мой отец толкает штангу. В его возрасте штанга помогает уверенности в своих силах. Он, как ты, какое-то время говорил, что тренировки бесполезны в его возрасте, что тело уже не то, стареет, но убедился в обратном...
В суде просидели почти до закрытия. Вызывали других нарушителей, даже тех, кто явился в суд позже меня. Я становился всё угрюмее. Перспектива возвращения на несколько дней в застенки чертановской тюряги совершенно угнетала.
- Спокойно, Саш, спокойно...
Впрочем, административные дела разрешались скоро. Задержанных отпускали. Судебная машина привычно для мёртвой системы штамповала решения.
Мимо нас виляли задницами ****и, - дразня меня и моего сопровождающего.
Переглядываясь, мы улыбались: хороши попочки!
Дошла очередь до нас.
В зале заседания сидела жирная женщина-судья в мантии и в углу - некрасивая секретарша в белой блузке, но в её жестах видна претензия на высокое социальное положение.
"Я не прочь её выебать - только отпустите меня!".
Судья зачитала обстоятельства дела, спросила:
- Александр, вы женаты?
- Слава богу, нет, - сообщил я.
Брови судьи изогнулись в удивлении, секретарша с любопытством подняла голову от бумаг и взглянула на меня, как на чудную зверушку.
- У вас есть дети?
- Слава богу, нет.
Я задел эту женщину, представляющую закон. Намеренно - хоть в чём-то я хотел оставаться НЕЗАВИСИМЫМ. Хотя бы в этом малом - в моём желании оградить себя от общепринятой идеологии.
Она заявила, скрывая недовольство от моих еретических слов:
- Александр, как вы смотрите на то, чтобы провести три дня под арестом? Отдохнёте. Подумаете о жизни.
- Плохо смотрю. Моя работа связана с элитным фарфором. Я принимаю дорогой товар. И вряд ли богатых клиентов обрадует ваше решение запрятать меня за решётку на три дня. Моё отсутствие скажется на работе магазина.
- Хорошо. Подождите за дверями.
Я вышел. Я знал, что мои слова положительно скажутся на решении судьи - ведь она сама относится к тем, кто покупает дорогие вещи. Арестовав меня, она лишает покупок людей её круга. Я, конечно, преувеличиваю своё положение в "Доме фарфора", но тем не менее от меня там тоже что-то да зависит.
Опер вышел следом и зашипел сразу:
- Саш, я же просил!
- Что не так?
- Не надо включать бычку!
- А я что?.. быковал?
- А нельзя было просто сказать, что нет, я не женат, нет, детей у меня нет.
- Так я правду сказал. Что ей не нравится? Её коробит от правды? Она же судья. Человек, стоящий на страже справедливости, а значит правды.
- Ну какая, Саш, правда! Очнись ты!.. Есть установленные правила и надо играть по этим правилам!
Через полчаса меня вызвали.
- Александр, у вас есть возможность оплатить штраф за административное правонарушение?
- Да. Я могу оплатить штраф сегодня.
- Оплатите штраф. Вы свободны.
Выйдя из здания суда, я попросил у опера денег на опохмел.
- Не дам.
- Жалко денег?
- Не жалко. Из принципа не дам.
- А человека, страдающего от похмелья, не жалко?
- Не жалко. Сам виноват.
- Так мало ли что случается с людьми. Сам небось тоже знаком с состоянием жуткого похмелья?
- Я не пью.
- Ах, я же забыл...
- ...И наркота - это в прошлом.
- Ты не пьёшь, другие - пьют.
- И другим рекомендую воздерживаться от алкоголя.
- Скучный ты какой-то.
- Какой есть.
- Ладно, удачи!
Мы попрощались. В толпе он ничем не отличается от обычных молодых людей. Не скажешь, что работает в полиции.
Бывший хулиган.