Цветной телевизор. Рассказ.
Групповой электромеханик Николаич, весь в кожаных польтах, крагах и кепках, купленных задёшево на Флиа-маркете в Касабланке, как вихрь, ворвался на плавмастерскую Рижской базы тралового флота. Молнией взбежал по трапу, рванул дверь в каюту автоматчиков и хлопнул по спине Витька: "Привет! Пойдём быстрее на "Седов", пока его не завели на док, определимся там с работами."
Барк-четырёхмачтовик "Георгий Седов" величаво покоился у причальной стенки Рижского рыбного порта. Команда суетилась, готовясь к недолгому переходу на плавучий док Мангальского судоремонтного завода. Николаич с Витьком быстро взлетели по качающемуся трапу на палубу "Седова". Вахтеный на трапе и хреном не повёл, с трудом отходя от вчерашних возлияний.
- Так, Витёк, перво-наперво - пожарка, потом всё остальное регистровое -смотри у меня, чтоб, как всегда, сдал с первого захода! Особое внимание обрати на аварийный дизель-генератор, что на палубе возле шкафута, ну и рулёвка. Всё понял? В док отведут завтра с утра, сегодня определись с работами. Напиши, что нужно из запчастей.
Собрался уже уходить, и вдруг обернулся: "Да, Витёк, если станут просить заменить лампу топового огня на первом гроте, то ни за что - идут они лесом. Это дело команды. Не надо было им списывать из судовой роли боцмана Тадика из Ошмян. Он же был мастером по такелажу, всю оснастку судна знал, и ловкий был - эту топовую лампу давно бы сам сменил. Интриги, туды их..." Махнул рукой и убежал.
Витёк стоял на палубе, доставал блокнот из кармана, и на него уже надвигался с грозным видом большой и пузатый человек в новых закапанных машинным маслом джинсах и импортной же рубахе с фривольной английской надписью на груди "Некоторые любят погорячее", что в переводе на наш звучит как "В джазе только девушки".
Толстяк, подойдя к Витьку вплотную и задев его животом, неожиданно осклабился и утвердительно спросил: "Автоматчик? К нам на работу? Я - здешний дед, кличут Петрович. Пойдём ко мне в каюту, освежимся для знакомства."
В каюте было густо накурено и крепко стоял дух вчерашнего перегара, на столе лежали нарезанный хлеб, докторская колбаса и огурцы россыпью. Старший механик Петрович включил электрочайник, достал из-под койки початую бутылку водки. Витёк сказал, что он только пол-стакашки, работать надо. Петрович пожал плечами: "Мне больше достанется". Рабочий инструктаж начался...
- Скажу тебе честно, Витёк, очень жаль мне Тадика, такой хороший парень был. Сейчас топовый огонь на первом гроте надо менять, а некому, все боятся лезть... Наклепали на него знатно - и первую визу закрыли, и вторую, что без заходов в иностранные порты. Написали, что в пьяном виде 16 марта прошлого года в Вильнюсе переходил улицу на красный свет и оказал сопротивление сотруднику милиции, а мы в это время шли с кадетами в Рио через Атлантику. Он предъявил суду выписку из судового журнала, но суд её не учёл. Нас в суд не повели, а если бы и повели, то какой толк - мне, например, всего 2 года до пенсии, и кто бы на суде меня послушал? Лишь взашей выгнали бы с "Седова". Понимаешь? Вот и молодец. Давай ещё по чуть-чуть... Поехали. За всё в порядке...
На следующий день "Седов" уже стоял в плавучем доке на заводе. Добираться до него стало много сложнее, но работы было много, сроки поджимали, рассусоливать было некогда. Витёк взял в помощь бывшего второго механика Алексея Александрыча, и они начали с замены термодизельных комплектов в машинном отделении. Стоял октябрь, с каждым днём заметно холодало, задули ветры и порывами налетали дожди. Камбуз в доке не работал, поэтому пайку приходилось брать с собой.
Наконец, все работы были сделаны, сдача Регистру СССР была назначена через 2 дня, и тут все разом вспомнили про топовый огонь на первом гроте.
Сначала подбежал групповой электромеханик Николаич: "Витёк, а что за топовый огонь? Ты ещё не заменил лампу? Какая это работа команды, ты что? Это твоё. Давай, давай! Тадик бы уже давно заменил."
Потом, пошатываясь, словно в пятибалльный шторм, подошёл дед Петрович: "Вот что, Витёк. Рассудили мы тут с капитаном, что Тадика нет, команда, сам понимаешь, не в форме... Словом, надо как-то перед Регистром сменить эту чёртову лампу. Кэп сказал, что видел, как ты лазаешь всюду, а в перерыве гирю таскаешь... Словом, даёт на это тебе полтину. Деньги немалые. Опасности никакой нет. Сначала поднимешься по скобам на мачте, а потом по лестнице, и так до клотика. Я бы сам пошёл, но габаритами не подхожу, да и с похмелья мутит. Как туда заберёшься, открутишь три барашка, вытащишь старую лампу и поставишь новую, рядом положишь в футляре запаску. Махнёшь рукой, мы включим, проверим, Потом закрутишь барашки и спускайся вниз за деньгами. Всё понял? Ну вот, тогда завтра в 11, перед обедом."
Витёк представил капитана "Седова", как его показывали недавно по телевизору. Отвечает на вопрос корреспондента в своей каюте, а по правому погону на кителе ползёт рыжий таракан. Надо сказать, что на "Седове" в те времена с симбиозе мирно сосуществовали аж 4 вида тараканов разных цветов. Старший электромеханик точно помнил порты, в которых "Седов" их зацепил со снабжением, и когда это было, и мог часами об этом рассказывать.
И вот наступило завтра. Унылый дождик по принимался, то затихал, порывами дул ветерок. Октябрь был во всей своей красе. Вахтеный на трапе хлопнул Витька по плечу: "Держись, старина!" Из-за шкафута, явно прячась, выглядывал групповой электромеханик Николаич. На палубе у трапа стоял, улыбаясь, капитан, отгоняя любопытствующих из команды: "Безумству храбрых поём мы песни! Молодец! Деньги сразу после спуска с грота. У нас как у Форда на заводе, только мачты повыше... Давай!"
Покачиваясь, подошёл дед Петрович. Неумело перекрестил Витька и сказал: "Как договаривались - полтина! Сразу полезешь?"
Решили не затягивать это дело. Витёк положил в карманы 2 лампы, пассатижи, пару отвёрток - на всякий случай. Подумал, что ничего страшного нет - он и гирю таскает, и на перекладине армейские упражнения делает, и высоты не боится. Полез...
До третьей поперечной реи, топ-марселя, взлетел быстро. Потом и ветер усилился, и дождик забарабанил, и стало казаться, что мачту кто-то раскачивает - чем выше лезешь, тем больше раскачивается мачта. Витьку в голову пришло, что док ещё метров на 20 увеличивает высоту барка над водой. Дальше пошли брамселя, каждый брамсель давался всё труднее, мачта уже вовсю раскачивалась под свиреным наверху ветром. Взглянул вниз - палуба показалась величиной со стол, и на ней стоящие люди казались точками. Стало ужасно страшно.
Преодолевая страх и растущее желание спускаться вниз, Витёк запел песню про проводницу, сочинённую встреченным в поезде Львов-Ленинград выпускником Львовского политического училища:
- А у этой проводницы, шелковистые ресницы. Ты мне часто-долго будешь сниться, проводница, проводница.
Песня помогла преодолеть последние метры до клотика. Витёк старался не смотреть вниз и не думать про порывы ветра и свирепую качку мачты. Открутил барашки, поменял лампу и рядом положил запасную, засунул в карман старую лампу... Тут без всякого взмаха руки загорелся свет. Плотно закрутил барашки, и опять охватил жуткий страх. Все члены тела затряслись мелкой дрожью, хотел запеть, но только зубы часто застучали друг об друга. Кое-как стал спускать обмягшее и непослушное тело вниз. После топ-брамселя сознание затуманилось, и весь обратный путь до палубы проходил на автопилоте.
Наконец, палуба. Ватные ноги, не держащие тело, и мелкая дрожь по всему телу. Подошли капитан с дедом, за их спинами прятался групповой Николаич. "Ну-ну, успокойся... Держи." Капитан протянул зелёный билет с портретом Ленина и с цифрой 50. Дед Петрович сказал, что проводит по трапу до берега.
Очутившись на берегу, Витёк побрёл к коллегам-автоматчикам Мангальского завода. В вытянутой вперёд руке он держал полученный от капитана зелёный билет.
Оказалось, что заводские коллеги уже всё знали и с нетерперьем ожидали Витька. Налили ему чаю и подождали, пока он придёт в себя. Решили идти к грузину, в пивбар на Красной Двине, около железнодорожного переезда и входа в Межапарк. Сели во второй автобус и поехали...
Словом, усидели и эти 50 рублей, и "за друзей добавили ещё". Домой Витёк приехал поздней ночью на такси.
В понедельник барк "Георгий Седов" был успешно сдан Регистру СССР и Витёк был отправлен домой. Он пошёл на Мангальский судоремонтный завод к коллегам. Стали вспоминать пивбар грузина на Красной Двине, и Витёк сказал, что больше всего ему понравился большой цветной телевизор в пивбаре. Коллеги как-то странно посмотрели друг на друга и громко расхохотались:
- Витёк, у грузина телевизор ведь чёрно-белый!!!