Для того,чтобы встретиться с Марком Шагалом в Чикаго достаточно выйти на угол улиц Диаборн и Адамс. На краю уютного сквера расположилось огромное мозаичное панно “ Времена года “. Каждая из четырёх его сторон заполнена характерными для художника фигурами, мужскими и женскими, танцующими, играющими на инструментах, несущеми праздник, знакомый только им. Не глядя на подпись в углу, безошибочно узнаёшь почерк художника, его ни на кого не похожий стиль.
Другое его произведение - три огромных витража, находится неподалёку в знаменитом чикагском Арт Институте. Мне приходилось видеть его множество раз при моих нередких посещениях музея. И опять, на этот раз на ярком синем фоне, танцующие фигуры людей. Опять это умение радоваться, воспеваемое большим художником, вознесённое им на уровень поклонения.
В книге полюбившейся мне писательницы Сюзен Вриленд мне довелось прочесть любопытное объяснение. Называется книга "Список Лизетты" ("Lesette's List" by Susan Vreeland). Рассказывается в ней о молодой парижанке, переехавшей во время войны на юг Франции. Здесь на короткое время судьба свела её с Марком и Беллой Шагал. Они скрываются, тайно живя в небольшой деревушке, ожидая, когда их смогут переправить в безопасность в Штаты. Пока же художник продолжает работать и Лизетта, любящая и понимающая живопись, становится свидетелем, как под его кистью оживают летящие фигуры. Ей хочется понять источник этой радости в момент страха и неопределенности.
В разговоре с Беллой, женой Шагала, Лизетта узнаёт о хасидских корнях художника. Хасидизм – разновидность иудаизма. Этому виду религии свойственно строгое соблюдение традиций и ритуалов в сочетании с непосредственным выражением радости, часто через танец или игру на музыкальных инструментах.
Мне не приходилось сталкиваться с хасидами, но я бывала на праздниках ортодоксов – другого течения, где соблюдаются похожие традиции. Я была свидетелем этой необузданной, увлекающей за собой радости и проявлением заразительного веселья. Мне прежде не доводилось сталкиваться с подобным. Только прочитав книгу, я осознала источник – так выражается контакт с всевышним.
Марк Шагал, родившийся в дореволюционной Белоруссии, проживший очень долгую жизнь, ставший всемирно известным художником, сохранил свои корни и в работах использовал элементы мистицизма и традиций со свойственными ему искренностью и накалом. Что и делало его уникальным и узнаваемым.
Правда в небольшой картине, увиденной мною в том же Арт Институте, не присутствует ни танец, ни радость. Всё же это неоспоримый Марк Шагал. Хотя здесь только трагедия и боль, без всяких смягчающих эффектов. На переднем плане фигура молодого еврея, распятого на кресте. Вокруг – элементы хаоса. Горящие дома. Бегущие люди. Ребе, пытающийся спасти тору. Нет красок, всё серо, как будто осыпанно пеплом. И только в левом углу групка красноармейцев с алыми флагами в руках. Единственный яркий вплеск, и с ним связана опасность. Всё лаконично, всё ясно, всё вызывает сострадание...
Необыкновенный Марк Шагал. Большой художник и крупная личность, заслуживающая моё уважение ещё и за умение быть любящим и верным. Для меня это так же важно, как талант художника.
Какое всё же счастье, что я могу прийти к нему на свидание! Просто так!
Фотография: витраж Марка Шагала в Арт Институте Чикаго, фотография сделана мною.