Аннотация: Комиссар Хотэка расследует дело о жертвоприношении на сельской планете Кехт, и маленькая проблема может перерасти в проблемы вселенной
Робина Хотэка слегка поморщилась, когда полисмен показал окровавленный нож в пакете. Она оглядела кухню Браунов. Массивный стол, уголок с портретами Гагарина, Гленна и Яна Ливэя, старая плита для приготовления витала, новенький консерватор и полка со всевозможными местными дикоросами в квадратных банках, гирлянды из сушеных ягод под потолком и окна с дешевой светоотражающей пленкой. Робина сразу отметила стол, слишком большой для семьи из двух человек, и черную пленку, которая скрывала происходящее в доме.
Пол и стены окропило тонкой дорожкой красных капель — преступник дергался, когда его схватили за руки. Робине мерещилось, что в домашних запахах витального супа и чистящих средств есть железистая примесь. Браслет здоровья неслышно запульсировал, рекомендуя ей успокоиться, и комиссар Хотэка сделала глубокий вдох и выдох.
Сам преступник сидел на стуле напротив Робины, сцепив вместе пальцы крепких рук. Кровь с правой руки размазалась по левой, брызги покрывали и его белую рубашку. Тщательно выбритые щеки Макса Брауна покраснели скорее от гнева, чем от стыда. Такой все расскажет, еще и с претензиями.
Робина дожидалась, когда из кухни выведут спасенную козу. Белая шерсть на груди окрасилась в розовый от стертой крови. Животное блеяло и упиралось, пришлось ее успокаивать. Наконец в комнате стало тихо, и Робина задала вопрос:
— Мистер Браун, вы знаете, что нарушили закон?
— Да. О гуманности к животным.
— А еще?
Браун молчал. Робина махнула рукой помощнику с планшетом, и Мик включил видеозапись. Фермер с женой и соседями резали другую козу под нестройное распевание гимнов. В первый раз Мик едва смог смотреть на экран, сейчас же лишь сглотнул, стараясь держать каменное лицо.
Зашел второй полисмен, которого Робина отправила с командой судмедэкспертов в погреб.
— Комиссар, нашли! В холодильнике еще много мяса осталось.
Робина кивнула и снова обратилась к Брауну.
— Что побудило вас…
— Традиции, — перебил мистер Браун и подался вперед. — Чертовски важные для моей семьи.
— Расскажите о них.
— И расскажу! Мои предки первыми заселили эту планету, и где бы они были, если б не ели мясо? Лишь здоровая безжалостность позволила им выжить. Лишь сердце охотника позволило им закрепиться здесь.
— Четыреста лет назад еще не было витала. Вы считаете, что заселение планет с его изобретением стало менее успешным? Витал заменяет все то, что организму нужно от мяса.
— Человек — хищник по природе. Отбери это у меня, отбери это у всех нас, и мы станем тупым стадом.
— Статистика не подтверждает ваших умозаключений. Витал никак не сказывается на умственных способностях.
— Дело не в уме, а в этом, — фермер многозначительно хлопнул себя по груди напротив сердца. — С кровью и мясом я останусь собой — Максом Брауном, как и мой отец — Джон Браун, и его отец, и все наши предки.
— Вы хотите сказать, что все поколения вашей семьи несмотря на запрет резали скот на мясо?
— Да, и... — мистер Браун осекся, поняв, что это западня.
— Врет он, — не выдержала миссис Браун, до этого молча державшая на руках толстого рыжего кота. — Старик Джон ел витал, как и все, и только за бутылочкой разглагольствовал про великого охотника в каждом настоящем мужчине. Мой муженек первым начал, год назад.
— Спасибо, миссис Браун, — Робина подняла к ней голову. — Вы сами ели мясо?
— Я — женщина, — миссис Браун закатила глаза к потолку. — Мне разрешалось лишь смотреть и петь.
— Почему вы не попытались остановить мужа?
— Потому что я здесь главный, — с этими словами фермер откинулся назад с таким видом, словно под ним был трон.
— Он бы не стал меня слушать.
— Любопытно… — Робине все меньше нравилась эта семья и ситуация. — Итак, мистер Браун, вы хотели доказать, что вы — потомок мужчин-охотников, вовлекли соседей по плантациям в жестокое убийство животного, кстати, незаконно купленного и украденного из Истфарского заказника, а в прошлом месяце попытались провести, хм, инициацию несовершеннолетнего Вильяма Хоупа…
— Его стошнило… — добавила миссис Браун. — Хороший мальчик.
— Размазня, — скривился фермер. — Все потому, что безотцовщина. Это он нас заложил?
— Лучше расскажите, как вы уговорили Джессику Хоуп привести сына на эту сходку.
— На ритуал, — перекосившись в лице, исправил преступник. — Сын Джессики — неудачник, но мясо бы вернуло ему фарт. Теперь так и останется никем.
— Ага, еще и фарт… — Робина вспомнила про культ алкогольной удачи у астронавтов прошлого. Эта малая группа считала, что, если выпить подряд три стопки крепкого «бадди», то к ним придет особая удача. И, хотя у них случались прорывы, куда чаще из-за задержки на ритуал и нетрезвого разума погибали люди и корабли. — Мистер Браун, если вас оправдают, вы снова начнете тайком покупать животных и убивать их — один или в коллективе?
— Я не буду отвечать на этот вопрос.
— Отлично. Думаю, вы все равно будете осуждены и покинете Кехт. Миссис Браун, вы можете избежать этого.
Хозяйка дома кивнула и будто невзначай задрала рукав ситцевого платья. На коже желтел крупный застарелый синяк.
Флаер заложил еще один круг над закатными полями Кехта. Целебная родиола сияла желтыми полосками на фоне темной земли, и узор грядок складывался в подобие чешуи, словно огромный змей опоясал эту плодородную планету. Кехт дарил вселенной лекарственные растения, которые, в отличие от заменявшего пищу многообразного витала, еще не научились синтезировать. Сельскохозяйственный рай, в одном из садов которого завелась новая ржавчина или парша.
— Комиссар Хотэка, ранжируйте статьи для приговора, — попросил Мик.
Робина помолчала какое-то время. Ее слова разрушат спокойствие этого мира и, как круги по воде, разойдутся по всей ойкумене. Выводы Робины не изменились.
— Первое — создание культа насилия.
— Что? — помощник так и остался с занесенной над планшетом рукой.
— Это дело прежде всего не о насилии над животными и контрабанде, а о деградации с восстановлением или созданием нового культа насилия и власти. Я хочу начать гуманитарную проверку на всем Кехте.
— Но такого не было уже лет двести! Вас снимут, если проверка будет ложной.
Они с Миком работали уже шесть лет и отлично ладили, ему было от чего расстраиваться.
— Может, это и мелкое дело, частное. Представим, что Макс Браун всего лишь неуравновешенный тип, обаявший нескольких соседей настолько, что они втянулись в его противоправные действия. По показаниям жены, все началось с того, что младший брат Макса, Миах, занял положение выше и возглавил жэньшеневую отрасль на другом материке. Ради поднятия самооценки Макс Браун придумал новую религию, где он — первый. Допустим, он лишь ради себя наслаждается насилием, наслаждается убийством… Но допустим также, что в окружении Брауна все готовы последовать за ним, еще сами не осознавая, почему, а мы что-то упустили. На Миахе растет уровень неблагополучия, которое тщательно скрывается. Культ насилия не может возникнуть в благополучной среде. Я надеюсь, что наш агнец, украденный из заповедника, — не показатель. Тогда я просто уйду с поста.
— А если показатель?
— То мы проверим каждый дом Кехта. Насилие — очень заразная болезнь.
Примечания:
Диан Кехт — в ирландской мифологии бог-врачеватель, убивший своего более талантливого сына Миаха. Также Диан Кехт перепутал местами целебные растения, выросшие на могиле Миаха, дабы нельзя было узнать, что именно они лечат.