Когда нас ждут, мы возвращаемся даже с того света!
( Из романа Вирус бесконечности )
Ничего в мире не проходит бесследно. Тем более душевные потрясения, такие как кровавое убийство твоего единственного сына. Или тогда, когда становишься на путь мести врагам. Сколько бы не оправдывал себя «неизбежными» целесообразностями да необходимостями, даже когда вопрос стоит ребром: или ты, или тебя! Но всё равно всякое убийство – смертный грех и ничто не может оправдать подобное злодеяние.
Убийство имеет сильный побочный эффект – распад личности убийцы и неизбывные душевные муки за содеянное. Можно возразить, что во многих религиозных течениях нет жёстких запретов на лишение жизни себе подобных. И что профессиональные убийцы в душе смеются над христианским «не убий», так как существуют в совсем других моральных парадигмах, где убийство – и есть критерий эффективности.
Но так случается, когда люди профессионально занимаются рутинными убийствами всю жизнь – как её муж и ему подобные. Но Джин, ставшая убийцей, считала себя всего лишь просто женщиной. И не более того!
Она впервые открыла глаза после комы – не совсем понимая, где находится. Туман в главе мешал сосредоточится. Белый потолок медленно вращался, не давая почувствовать тела. И она никак не могла вспомнить, что же с произошло и при каких обстоятельствах она очутилась в столь странном месте.
Хотя ответ банально прост: просто половины нормы антидота она отдала молодому мафиози Тин Уну. И если его мужской организм легко справился с ядом, то её (измученный переживаниями последних месяцев, да и всей предыдущей жизнью) – не особо.
Левая почка отказалась работать, что означало интоксикацию всего организма, в том числе и головного мозга. По логике вещей, её ожидала неминуемая смерть, вместе со всеми участниками того исторического совещания, где отошли в мир иной все боссы Триады, что привело к невероятному усилению позиций главного «босса всех боссов».
Учитывая её тяжёлое состояние, никому и в голову не могло прийти, что именно она могла быть причастна к страшному преступлению. Не верил в подобный сценарий и её муж, главный босс Триады.
На секунду вдруг показалось, что ничего и не случилось, всё идёт по-прежнему. И вот прямо сейчас распахнётся дверь, а на пороге будет стоять её сын – высокий красивый юноша. Она рожала крайне тяжело. Как после скажет врач, принимавший роды – у неё очень узкие кости таза и ещё что-то в таком духе. Впрочем, главное – сейчас создалось стойкое ощущение, что сын рядом, всё хорошо. И нет той щемящей пустоты, что наполняла в последнее время опустевший дом поздними вечерами.
Но вместо сына на пороге появились врач в белом халате, что-то объяснявший её мужу. Она не слышала их разговора – видела только шевеление губ и странное выражение на их лицах. Непроизвольно отметила, как осунулся и постарел муж, задумчиво глядевший в её сторону. Но если бы могла слышать, то услышала, как главный врач обеспокоенно говорил о том, что у неё отказала левая почка и они уже неделю поддерживают её за счет искусственной, специально доставленной из Японии.
А ещё о том, что помимо отравления случился и микроинсульт. А сейчас они, врачи, не знают, насколько тяжело перенёс его мозг. И, мол, какие-то прогнозы можно будет дать только тогда, когда она окончательно выйдет из комы. А пока пациентке требуется полный покой и глубокий сон.
Джин постаралась пошевелиться, но это ей не удалось. И тогда сделала то, что оставалось в её силах: закрыла глаза и заплакала.
Через минуту над ней склонилась молоденькая медсестра и вколола в вену успокоительное. Джин погрузилась в глубокое забытьё, где по небу плыли розовые облака, а большие белые птицы на далёком болоте длинными клювами ловили зелёных слизких лягушек.
Потом увидела отца, что стоял у окна и очень знакомым движением протирал носовым платком «очки-велосипеды». На нём надет голубой свитер, что когда-то подарила ему молодая жена после поездки в Европу. А ещё помнила, что он очень любил сидеть в кресле-качалке и читать любимых русских писателей, из всех особенно выделяя Антона Чехова. Почему именно его – отец никогда не объяснял. Наверное, просто сам чувствовал себя во многом на него похожим: таким же интеллигентным и робким!
А потом услышала крики – жаркие языки пламени объяли облик отца, и она в как наяву видела, как горят книги и истерзанное тело лежит в лужи густой крови. А молодые люди с портретами Великого Мао и с перекошенными от злости лицами кричат что-то ужасное, размахивая палками, откуда торчали острые окровавленные гвозди, мечутся по комнатам дома в поисках новых жертв.
А они с мамой лежат на полу под широкой деревянной кроватью, и мама ладонью закрывает ей с силой рот, чтобы она, маленькая Джин, не кричала от переполняющего крохотное сердечко ужаса…
И снова туман… Лишь белые птицы, стоящие как гимнасты на одной ноге, поднимают головы с длинными носами к заходящему солнцу – смотря большим чёрным глазом на зелёные болотные кочки. И сладко шумит сухой камыш, успокаивая больное разбитое сердце несчастной женщины.
……………….
…Через две недели Джин привезли домой. Она сразу попросила усадить её в просторной зале у окна, закутав в тёплый плед. Перед Госпожой Джи на маленьком столике стоял фарфоровый чайник и две изящные чашечки.
За время комы в её внешности произошли разительные перемены. Теперь Джин представляла собой не цветущую энергичную женщину, а глубоко усталую раскрашенную мумию с болезненным лицом, потерявшую всякий интерес ко всему происходящему вокруг.
Муж, вернувшийся из тюрьмы, сидел тут же, рядом. Во многом он успел уже разобраться: вполне освоился с новой ролью, что легла на исхудавшие плечи после того, как чья-то невидимая рука устранила всех потенциальных конкурентов – боссов других кланов Триады.
Но остались определённые неясности, прояснить которые он и хотел сегодня, несмотря на болезненное состояние супруги.
– Джин, – обратился он к ней по имени, – а что нам делать с мальчишкой, что ты поселила в нашем доме?
Она повернула к нему голову и в её глазах мелькнул далёкий свет, как тень давно потухшего чувства. Но она постаралась изобразить на лице что-то наподобие улыбки.
– Ты не находишь, что он немного похож на нашего несчастного мальчика? – её голос выглядел тихим и лишённым всякой интонации.
Она ничего не услышала в ответ и поэтому продолжила:
– В Лондоне, в семье банкира Лу горе: утонул сын, таких же примерно лет, как и этот мальчик. Хорошо бы, если то семейство усыновит мальчишку. И даст ему свою фамилию, ты меня понимаешь? – она вопросительно посмотрела на мужа, но тот продолжал молчать.
– Мальчик получит образование в Оксфорде, а затем вернётся в Китай и будет представителем новой волны китайских миллиардеров. Пятнадцать процентов с миллиарда – сумма получается гораздо больше, чем с тысячи? А теперь понимаешь?
Она почему-то вспомнила лицо Дэна: красного реформатора, смотрящего на мир куря сквозь прикрытые щели глаз.
– Коммунисты дадут нам фору лет двадцать. Максимум – двадцать пять. А потом снова возьмутся за нас. И тогда уже не будет шанса спастись от когтей красного дракона. К тому же он превратится в совсем другого зверя, гораздо более мощного и беспощадного!
– Тогда зачем ты назначила Тин Уна нашим главным арбитром в Америке? Он же кроме красных костюмов и золотых цепей ничего не понимает и не ценит! – лицо мужа выражало неподдельное непонимание.
– А пусть все думают, что Триада – и есть безвкусные красные пиджаки да бриллиантовые перстни с драконами. Пусть спецслужбы мира бегают за ними по всему миру. А мы создадим сотни таких мальчиков – с хорошим образованием и светлыми мозгами. Именно они завтра начнут управлять миллиардными состояниями, построенными на легальных капиталах. И станут владеть огромными современными компаниями, стоимость которых превысит миллиарды долларов. А вот они – и станут истинной Триадой! И вот тогда у нас появится шанс шагнуть в будущее, опираясь на всё возрастающую мощь Китая. Не забудь: мы живы только потому, что материковый Китай даёт нам возможность дышать.
Она отвернулась к окну. Казалось, силы её покинули. Но уже через минуту Джин, превозмогая себя, снова посмотрела в лицо мужа.
– Я думала, что ты спросишь меня про судьбу твоей второй жены. Или ты уже забыл о ней? – глаза женщины внезапно стали злыми, но такое состояние длилось недолго: равнодушие и усталость снова овладели ею.
И, не дожидаясь ответа, Джин ответила, как бы сама себе.
– Она умерла. И я никогда больше не хочу говорить о ней...
А затем, помедлив, добавила:
– Твоя дочь будет жить с нами, под охраной. Чтобы наши враги не смогли дотянутся до неё. Она – твоя кровь… А значит – одна из нас!
Дальше продолжать разговор не имело смысла. Босс боссов встал и молча направился к двери…
Самый влиятельный босс Триады побаивался в душе жены, так как не мог понять до конца: кто управляет и влияет на их жизнь сегодня? А всё, чего мы не понимаем, страшит и пугает в кипучем море жизненной неопределённости.
Он хорошо знал супругу: единственного человека в подлунном мире, что ни при каких обстоятельствах не предаст его. Но смутные догадки и предчувствия всё же терзали его душу. Что-то неясное и мрачное в её душе пугало и настораживало.
Но что он мог сделать – без её головы и умения преодолевать все трудности беспокойной жизни, больше похожей на постоянно двигающиеся качели в китайском парке развлечений?
Да и какая разница, в конце-то концов, если он на свободе и весь мир снова лежит у ног? И его сегодня ждёт изысканный ужин – с друзьями и красивыми танцовщицами?
…Через пару дней после данного разговора главу «Белого Лотоса» Дана арестовали спецслужбы материкового Китая и выдали властям Гонконга. Личным распоряжением министра безопасности острова опасного мафиози под вспышками фотоаппаратов репортёров поместили в отдельный блок тюрьмы имени Королевы Виктории. И, учитывая его опасность, наручники с него не снимали даже в камере, где он содержался в полном одиночестве. А спустя ещё пару недель его по ускоренной схеме приговорили к пожизненному заключению, что вызвало ликование во всём Гонконге.
За содеянные злодеяния и жестокое убийство сына босса, новый избранный Совет Триады постановил отрубить кисти правых рук у жены и трёх дочерей Дана. А затем всех его домочадцев разослать по публичным домам в Малайзию и Сингапур – для пущей наглядности: что бывает с теми, кто посягает на родственников вождей Триады.
Уже через месяц по рекомендации босса боссов Триады во всех кланах на власть поставили новых руководителей, но не строптивых и самостоятельных, как раньше, а лишь тех, кто неожиданным возвышением был обязан одному человеку – боссу «Братства 14». Но разве есть что-то вечное в изменчивом подлунном мире?
Красный Китай, запретив Триаду на собственной территории, несколько ослабил хватку в Макао и Гонконге, закрывая глаза на любую их деятельность за пределами материкового Китая.
Бизнес есть бизнес! «Какая разница, какого цвета кошка – лишь бы хорошо ловила мышей!» – не могу вспомнить, кто это провозгласил первым…
Время можно измерить минутами, часами, годами, столетиями. Но Китай – только вечностью!
…Дела Джин шли на поправку: она уже ходила без посторонней помощи, сама по утрам поливала цветы, стоявшие в красивых горшочках в отдельной комнате их дома.
Особенно она любила японскую иву, что гибкостью и законченностью форм будила в душе гармонию и покой. Вот и сейчас она услышала детские голоса – в комнату с цветами старая служанка привела мальчика и девочку. Дети, одетые в цветастые халаты из шёлка, больше походили на смешных азиатских гномов, что пришли на Новый год поздравить старших с праздником…
Джин уселась в мягкое кресло и рукой подозвала к себе мальчика.
– Мо, – сказала она мягким голосом, – я хочу тебя обрадовать. Нашлись твои родители.
Мальчик, что-то хотел возразить, но Джин поднесла вытянутый палец к губам.
– Помолчи! И послушай меня внимательно. Та женщина, которую ты считал мамой, что несколько месяцев назад пропала – тебе не родная! Она подобрала тебя. Несколько лет назад злые люди похитили тебя у твоих настоящих родителей, что живут в Лондоне. Они долгие годы искали тебя. И вот только сейчас нашли!
Она помолчала, внимательно глядя в лицо ребёнка.
– Я очень рада за тебя Мо: наконец-то обретёшь семью и любящих родителей. Ты должен срочно уехать к ним уже сегодня. И мы больше никогда не увидимся.
Она протянула руки, и мальчик послушно подошёл к ней. Обняв Мо, она почувствовала, как учащенно бьётся его сердце.
Через минуту она выпустила мальчишку из объятий, и тот сел рядом, на маленький стульчик с мягкой фетровой подушечкой.
– Подойди ко мне! – позвала Джин девочку с чёрными, аккуратно заплетёнными косичками.
Та, опустив голову, покорно подошла к ней.
– Ли Сунь, послушай меня! – Госпожа Джи погладила ребёнка по голове. – Ты улетаешь в далёкую Америку, где будешь учиться в пансионе и готовиться для поступления в Университет Эмери. Через несколько лет, когда повзрослеешь, вернёшься на родину, в Китай. И станешь первой женщиной-политиком, что борется за права китайских женщин.
Джин улыбнулась.
– Каждый год ты будешь приезжать сюда, к себе домой! – и Джин снова внимательно посмотрела в лицо молчаливой девочки.
Та кивнула головой.
– Вот и хорошо! – подвела Джин итог разговора. – А теперь идите к себе комнаты. Там вас ожидают маленькие подарочки.
…И она снова повернулась к японской иве, начав маленькими ножницами отстригать от ствола пожелтевшие листья, что беззвучно падали на мягкий ковер с вышитыми золотом китайскими драконами.
Продолжение следует…