- Сколько ты будешь топтаться на пороге? - ворчала мать, - проходи уже: ужин стынет.
Емеля скинул кеды вместе с пылью дорог задвинутого на какое-то время мира и прошёл на цыпочках в кухню. Он давно привык к материнскому ворчанию, и то сказать, можно понять родительницу: на её месте и сам бы, наверное, ворчал на его вечно-временные «зависания» не пойми где… Но что поделаешь? Так он жил уже довольно давно. Насколько давно? Пожалуй, точного ответа юноша дать бы не смог.
Где-то к пятому классу, Емельян, будучи намного развитей и словно старше своих сверстников, почувствовал, что в обыденности повседневной жизни ему скучно и не увлекательно… Не только с ровесниками, а в принципе. И, так, как уже говорилось, он был парнишкой не по годам развитым с пытливым до всего доискивающимся умом – Емеля стал искать выход. Выход нашёлся – фантазии. И мальчик целиком ушёл в фантастический мир. Не тот, мальчишеский: с пиратами, битвами, победами и пирами. Он создал другой собственный – плод неуёмного свойства его сознания.
- Давай уже, наворачивай, и где ты вечно витаешь? - мать заботливо подкладывала единственному чаду макароны с сыром, которые Емеля обожал с детства.
Старательно делая вид, что ему тут: с матерью и макаронами интересно, парень, тем не менее с аппетитом употреблял любимый продукт. Успокоившись, что сын за целый день хоть раз нормально поест, мать, всё ещё ворча, но уже ворча умиротворённо, направилась в комнату.
Емеля застыл, не донеся очередную ложку до рта.
«А если, правда, всё так и обстоит?» - задумался: «Вдруг и всё живое вокруг тоже может совсем перестать существовать, если… если наблюдатель – в данном контексте я – отворачивается надолго? Ведь как часто…» он зябко поёжился:
- Ма, - окликнул.
- Чаво-то? – отозвалось немедленно.
«Уф» - немного отпустило.
- Ничего. Можно… ещё добавки?
***
- Ирка, кончай своё вечное чтение о между-пространственных путешествиях или как их там, - сестра нетерпеливо заглядывала в комнату малой, - айда во двор, приятели заждались.
Младшая со вздохом захлопнула книгу и поднялась с дивана.
- Светка, ну, всегда ты! На самом интересном месте.
- Ничё, дочитаешь завтра. Кстати, на чём ты там…
- Вот, ведь какая! Сама отрываешь, и сама же спрашиваешь: где да что…
Но Иринка не могла долго держать в нетерпении старшую и, сбегая с ней по лестнице во двор, начала пересказывать прочитанное. Ей и самой было приятно поделиться с сестрой. Та, только в удивлении разинув рот, время от времени приговаривала:
- Ух, ты! Вот это да… Правда, что ли? Не врёшь? Занятненько…
***
Реальность – не та, которой мы привычно ведём отсчёт в области происходящих якобы здесь и сейчас событий - иная, много-много другая. Такой открывалась она Емельяну, уже давненько приоткрывалась! А началось всё с довольно неожиданной мысли... Как-то раз мальчик поймал себя на том, что всё в мире будто… следует за его сознанием. А точнее, концентрируется там и тотчас же, куда он лично направляет внимание. Как бы поточнее изъяснить? Ну, допустим, вот он сфокусировал собственный взгляд на бабочке, сидящей на цветке, ярко сфокусировал: тычинки на цветке очень пристально разглядывая, крылышки бабочки с радужными переливами – а всё остальное, бабах, и исчезло… Провалилось в тартары ли, другое измерение, куда-либо ещё? И провалилось ровно на столько времени, на сколько он потерял к этому остальному интерес. То есть не просто для него пропало из поля зрения – испарилось отовсюду начисто. Пока он заново на том исчезнувшем и не сконцентрируется обратно. Причём, вернуть всё назад можно по-разному. Вот он и стал по-разному возвращать…
Сначала живописал себе мир, где солнце есть всегда. Сквозь тучи ли, в снегопад, пусть и через проливной дождь, где-то нет-нет, да моргнёт ему лучом выглянувшее солнышко. Дальше-больше: «если я не могу часто бегать в лес – пусть мой лес идёт ко мне!» решил. И что бы Вы думали? Недалеко от их дома неожиданно разбили парковую зону, и Емеля теперь мог из окон бесконечно лицезреть во всей красе шелестящее ветвями лесное великолепие. Но и на этом он не остановился. Мальчик решил, что сразу за первым поворотом парковой дорожки будет скрываться от посторонних, но не его, глаз задвинутый мир. Да, он дал ему такое необычное название «Задвинутый». Возможно потому, что сам единолично мог по своему желанию отодвигать его или наоборот, развёртывать. Не прошло и нескольких лет, как мир для Емельяна, как бы поточнее сказать?... распараллелился. Да, он научился свободно перемещаться и жить в обеих параллельностях, иногда, правда, словно ненадолго (или подольше) мешкая, словно провисая в мире «настоящем».
***
- Ну, и дурак, - всхлипывала Ирка, утирая слёзы кулаком и одновременно грозя другим соседскому озорнику, - ща ка-а-ак пЪидет мой Ыцарь, ка-а-ак тебе выдаст на оЕхи.
Выбитый молочный зуб вкупе со всхлипываниями мешали правильно выговаривать слова.
Тут уж вступилась за малую старшая, догнав сестриного обидчика и накостыляв ему… не по-детски.
- Ну, не реви, ты ж большая, - увещевала она Иришку по дороге к дому, - смотри, батька с работы придёт: влетит нам обеим.
Но сестрёнка, держась двумя руками за подол её платья, продолжала кукситься и всхлипывать.
- А что ты там рассказывала… про Емельяна… кудесника, кажется? – будто припоминая, Светланка хитро посмотрела на Иру.
- Да, нет, что ты?! Это ж атаман. Атаман-Емельян! Я ж тебе про него тыщу раз рассказывала. Как же ты забыла? – слёзы у неё, словно по щучьему велению, высохли и даже слова правильно выговариваться стали.
И довольная своей уловкой Света, обняв за плечи и кивая в такт сбивчивому рассказу младшенькой, повела её домой.
***
Мало-помалу, Емелю всё больше увлекали идеи переустройства и нововведений в его задвинутом. Леса-моря-горы, реки-поля-озёра, путешествия и приключения. «Что бы ещё придумать? Хорошо: драконы, дворцы, вулканы, великаны. Великаны? Нет, пожалуй, великанов отставить! Ему и без них тут неплохо». Чтобы использовать время с пользой, он научился пребывать в воссозданном мире и во время сна. Как это называется?
Сновидческие состояния? Кажется… Вот эти состояния он умело вызывал и осознанно использовал, всё на большее время в них задерживаясь, и неохотнее возвращаясь обратно. И всё бы хорошо – он и учиться успевал неплохо, и приучил себя выкраивать время для помощи матери (как-никак одна своего охламона тянет) – пока… в одно прекрасное утро.
- Сыночка, пойди перед школой на почту, там отец перевод прислал… - мать неожиданно замолчала, пристально всматриваясь в лицо Емели, - ты себя хорошо чувствуешь?
- А что такое? – вскинулся парень. Мать, сложив на груди руки и покачивая головой, как-то странно на него поглядывала.
- У тебя на макушке седая прядь…
- Да, всё норм, мам, не волнуйся. На почту заскочу, - и не дав матери опомниться, чмокнул её в висок и умчался.
Он и сам не так давно начал подмечать за собой некоторые… не то, чтобы странности, а небольшие изменения… что ли, физиологического характера. Стал быстрее уставать, порой и вялость какая-то накатывала. А оказывается, вон оно что. То, что он выглядит старше своих ровесников замечал уже не только Емеля. С недавнего времени парень начал ловить на себе заботливо-участливые взгляды некоторых учителей. И теперь вот: седые волосы. Видно, проживание в двух параллельностях даром не прошло, и чем дольше он там оставался – тем взрослее становился здесь.
Но что интересно… В том, своём задвинутом мире он не чувствовал ни усталости, ни апатии, ни других подобных проявлений. «А что если? Да, пожалуй, надо проверить».
***
- А ко мне сегодня во сне приходил Емельян-атаман, - Ирка влетела в комнату старшей, не дав ей толком проснуться, запрыгнула на кровать и начала тормошить, - а знаешь, знаешь, что он мне сказал?
- Слушай, давай уже переставай читать на ночь свои страшилки, давно ж выросла ведь, - недовольная тем, что ей не дают выспаться в выходной, пробурчала Светлана, и повернувшись к стене укрылась с головой одеялом.
- Ну, и пожалуйста, - Ира, обиженно поджав губы, отправилась восвояси, бурча себе под нос, - тебе же хуже. А я такое рассказать хотела. ТАКОЕ.
***
Емеля никогда не пытался населить свой задвинутый живыми «персонажами», в виде… людей. То ли опасался их действий – он и в реальной жизни-то не особо «уживался с живыми», то ли не знал, как подступиться к затее. А всё же, всё же… Пытливый ум и любознательность наконец взяли своё. При этом парень всё ещё не очень понимал, с чего следует начать, пока в его сновидческое полу-бдение не пришла девочка.
Он знал, он чувствовал, что всё не просто так: эти его отворачивания, отвлекания от реальной жизни, хотя… Кто может сказать, где она: эта реальная жизнь? Но всё лучше себя чувствовал в своём задвинутом … даже не просто чувствовал – он видел, знал, ощущал себя не только по-прежнему юным… Да, именно: в том мире Емеля оставался Несостариваемым.
А эта девочка… Правда, уже не ребёнок, с раннего детства без мамы, с суровым, скупым на ласки отцом… И только сестра, немногим старше её самой – и вместо матери, и за всех остальных. Девчушка сказала, что читает о нём в книжке. Книжке, которая сама пишет себя… Удивительно ли, что она тоже придумала собственный мир? Пусть иначе, сначала сказочно по-детски, потом с неуёмной девичьей фантазией… Ах, как же он её понимал!
***
- Ир, а Ир… Иди-ка сюда, - поманила сестру Светлана, глядя на неё заговорчески и словно немного виновато.
- Что такое? – младшая была заинтригована.
- Ты ведь у меня уже взрослая…
- Конечно, взрослая.
- Ну, вот, - выдохнула будто с облегчением. И уже на едином дыхании выпалила, - меня, понимаешь, Серёга замуж позвал.
- А ты?! – чуть не в ужасе от неё шарахнувшись, спросила Ира.
- А что я? Я… я согласилась.
И глядя на замершую, словно статуя сестру, принялась с пылом уговаривать, будто больше саму себя, - а ты к нам будешь в гости приходить. Не думай, Серёга не даст тебя нашему… отцу в обиду. Ты, если что… если что – сразу и прибегай.
И видя, что Ирина отстранённо молчит, добавила:
- Ну, прости, систер… Так получилось. Мы давно любим друг друга. Хотела подождать ещё годок, чтобы ты закончила школу и работать пошла… Да не вышло. А ты… ты будешь у меня на свадьбе свидетельницей. - И заглядывая с надеждой в застывшее лицо младшей, спросила, - ну, что согласна?
Посмотрев в лучащиеся счастьем глаза Светланы, Ира кивнула, уточнив только:
- И… когда свадьба?
***
- Ну, вот, сыночка, - тяжело дыша шептала женщина, - не думала, что так… так скоро придётся тебя покинуть, но тут уж… - она попыталась через силу улыбнуться, но только закашлялась и устало прикрыла глаза, - ты уж прости меня, старую.
Емельян, держа в обеих ладонях тонкую руку матери, попытался возразить, что она совсем не старая и ещё много-много лет… но не смог – слёзы душили его. Он лишь тихонько пожал её руку, как бы давая понять: он сильный он справится.
***
«И пошёл атаман на восток» - затаив дыхание, читала в постели Ира: «И пришёл к семидужьему дубу, поворотился себя вкруг и сказал: да будет тебе удача и радость во всём. И пошла за ним фея Ирлея, и жили они долго-долго. Тут и сказочке конец».
Светлана прокралась на цыпочках в комнату младшей сестры, пока той не было…
«Кстати, действительно, куда она запропастилась? Никуда ж без меня не ходит… наверное пошла платье для свадьбы искать – свидетельница, как-никак» и, успокоившись по поводу исчезновении сестры, взяла в руки затёртую до дыр, с детства читаную-перечитанную любимую Ирину книжку. «Интересно, что ж она там столько лет читает-вычитывает?». Света открыла первую страницу, пролистала ещё… дальше, до конца. В потрёпанной книге все страницы оказались пусты…
***
Крепко взявшись за руки, уходили они всё дальше и дальше из этого пространства, где никому больше не были нужны, в свой – общий и уже не задвинутый, а широко распахнувший объятия, мир безвременья, в котором всегда светит солнце и приветливо шумят кроны деревьев… Шумят только им двоим...
Рано повзрослевший мальчик и юная девушка, почти девчонка. Емельян-атаман и фея Ирлея…