.
АВТОРСКИЕ ПРАВА НА ЭТОТ ТЕКСТ ЗАЩИЩЕНЫ В РОССИИ ОФИЦИАЛЬНО
1988-й год - тут : http://proza.ru/2021/12/27/1473
Я - уже очень терпеливый, последовательный, не изменяющий своим целям, целеустремлённый до занудности и почти бесстрастный, с очень хорошей памятью, не обидчивый человек.
Я уже - самый настоящий биоробот.
Машина - которая не отклонится от написанной для себя программы ........
А что мешает тебе - написать правду ?
Как жизнь тебя уродовала ? .......
Как твою жизнь ломали "Гордые "Горьковские" Человеки" ? ......
И - как тебе удавалось выживать ?
Как тебе - удалось перестать гадить ? - как гадят они - вокруг.
Или - пока не удалось ?
Ничего - я помолюсь за тебя.
Я всегда дожидаюсь исполнения моих желаний .....
А кормящие меня жители России (хоть и не всегда - по своей воле ....) - вправе рассчитывать на мою им благодарность, и уважение к ним - выражающиеся и в честности, и в моей посильной деятельности - в этом направлении.
"... Чело-век! Это — великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век!...
... Когда я пьян… мне все нравится...
... Я — арестант, убийца, шулер… ну, да! Когда я иду по улице, люди смотрят на меня как на жулика… и сторонятся и оглядываются… и часто говорят мне — «Мерзавец! Шарлатан! Работай!» Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.)Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми…"
Монолог персонажа по фамилии Сатин.
Алексей Максимович Пешков ("Максим Горький")
"НА ДНЕ"
КАРТИНЫ. ЧЕТЫРЕ АКТА.
Сатин, Актер— приблизительно лет под 40.
С Богом !
****************
"... И две тысячи лет - война,
Война без особых причин..."
В. Цой
1989
Мне 19 лет
++++++++++++++++
... как, еле перебирая ногами - почти что выползал из дома, повиснув на руке сердитой матери, никогда не способной выйти из дома вовремя, без спешки - когда меня, полуживого - вывокивали из постели, и тащили в детский сад.
... как я, еле живой - полусонно околачивался у подъезда, чуть ли не в прямом смысле - в изнеможении колотясь лбом в стены и дверь, или, теряя разум от скуки и безысходности - рылся в, невидимых отцу, цветных окурках под окнами - когда меня выпинывали "дышать свежим воздухом", от дороги, пивнушки и близкой котельной ...
+++++++++++++++
... Просветления периодически всё же бывали...
Иногда - дней на пять-десять в каждом месяце - ко мне возвращалось полностью нормальное ощущение своего тела.
Ощущение своих мышц, ощущение пространства и равновесия, ощущение силы и нагрузки...
... Состояние потери равновесия, качки и шатания, нечувствия рук и ног, постоянное ощущение страха упасть, дрожь и слабость в руках и ногах, неестественное ощущение их ненормальной лёгкости, скорее всего - от нарушения чувствительности, и притом непослушности - на некоторые дни в каждом месяце почти совсем иногда отступало.
А иногда - даже по нескольку дней - удавалось ощущать себя вообще почти совсем идеально...
... Постоянный парализующий страх перед обществом людей, которое оказалось обществом безжалостных существ.
Перед встречей, любым контактом с ними.
С людьми, ничем не отличающимися от бешеных собак, и голодных волков, одновременно.
С людьми - среди которых можно выжить только, если ты не потерял хоть капли сил для борьбы за жизнь, и обмана этого зверья.
И я пока ещё мог продолжать хоть как-то выживать - потому, что эта капля сил, в любом моём состоянии, в моём теле и мозге - ещё умудрялась сохраняться.
Но даже именно эту каплю оставшихся сил - и можно было запустить уже только сильным страхом.
И иногда - только под влиянием настоящего дикого ужаса - удавалось найти в себе силы для самых простейших движений, чтобы хоть встать, одеть необходимую одежду, и доползти до нужного места...
... От любого резкого звука, стука, шума - тут же бешеное сердцебиение.
Как варёный - как всегда после сна, если ещё два часа спокойно не поваляюсь.
В голове пусто...
Желание отстраниться от всего - уйти во что-то, плюнуть на всё.
Остаться одному.
Никого не видеть и ничего не ощущать.
Оказаться где-то, где спокойно и никого нет.
Страх перед встречей, или контактом, с людьми - и тоска по нормальному общению...
... Уйти в собственные мысли и ощущения.
Отстраниться от реальности - оказаться где-то отдельно от мира.
В окружении только своих мыслей и своего сознания.
И - главное - ничего не хочется делать.
Хочется наплевать на всё, и ни о чём не думать, жить только своими настоящими ощущениями и желаниями.
Желанием одиночества...
... Начинаешь осознавать - что на самом деле тебе никто не нужен.
И начинаешь получать удовольствие только от одиночества...
... Так можно было бы и жить, если бы хватало сил обеспечивать себе безопасность.
Если бы не было никакой потенциальной угрозы, или если бы было больше сил...
Но этот человеческий мир - никому не даст жить спокойно.
За покой надо платить.
Просто так - наслаждаться одиночеством - никто не даст.
Надо потратить силы на то, чтоб какое-то время тебе дали побыть одному.
Потратить силы на то, чтоб получить более-менее спокойные условия в другом месте...
... Голова тяжёлая и мысли как каменные , даже немного больно думать...
... Голова болит-не болит - трудно даже понять.
Тяжёлая голова.
Оживаю только от сильных чувств.
Например - когда слышу чей-то топот.
Или - когда слышу голоса близко, особенно - если по голосам понятно, что люди не проходят мимо, а задержались и продолжают стоять поблизости...
... Сил нет.
Успокаивает безделье и уход от дел и реальности в чтение или в дорогу - если есть силы выйти и ехать - если надо куда-то, или есть - куда...
... Ноги не слушаются.
Покачивает.
Иду неуверенно.
Кажется, что все на это обращают внимание.
Не хочу встречаться лишний раз ни с кем.
У меня отнимает силы чьё-то присутствие - там - куда надо бы идти...
... Спина болит, слабость, лёгкость и пустота и бессмысленность.
Хочется замереть, глядя в одну точку.
Руки не чувствую - лёгкие и тяжёлые одновременно.
Двигаться неприятно.
И кажется, что тело ничего не чувствует, как пуховое.
Тяжело двигать руками, а сами руки невесомые.
Ноги не слушают.
Плохо вижу дорогу.
Нетвёрдо шагаю, хоть и быстро.
Меня несёт под машины.
С опозданием вижу машины, и с задержкой реагирую.
Кажется, что падаю и что ноги отнимаются.
Неуверенно иду среди людей.
Неуверенно себя чувствую.
Я вижу - что на меня оглядываются не так, как просто смотрят на проходящих мимо людей - я не слепой.
Ощущение, что я тут не на месте и лишний.
Иногда - когда я имею маловато сил и энергии - я не могу начать какие-то движения в присутствии другого человека.
Живу созерцанием его деятельности.
Хочу за что-то взяться сам, но не могу - другой человек как бы забирает у меня силы, или много моих сил уходит на то, что я вижу другого человека.
Это с людьми, которых нельзя не замечать и отмахиваться от их существования.
Странное ощущение, что я не там, где нужно.
Ощущение, что я будто бы мешаю в этом месте.
Ощущение какой-то странной пустоты внутри...
... Меня покачивает, покруживается голова.
С трудом наклоняюсь - ломит все мышцы и суставы.
Спину ломит.
Спина болит - терпения нет.
Нет сил в спине, зато одна боль при любом движении.
Только сильный страх перед людьми - придаёт сил и заставляет не чувствовать ничего, кроме страха.
То - парализующий, то - доводящий до тряски и сумасшедшей энергии.
Мышцы быстро устают.
У меня нет сил сосредоточиться на деле , принять вовремя правильное решение , додумать вовремя собственные мысли до конца.
В голове пусто.
Надоело всё.
Всё надоело.
От всего устал.
Ничего не хочу.
Мысли появляются о делах, но тяжело двигаться, нет сил ни за что браться по своей воле.
Плечи как каменные.
Обычное для меня состояние - отключиться, смотреть, вспоминать, представлять.
Наплевать на всё.
Всё кажется бессмысленным, и никому не нужным.
Кроме меня.
А мне сейчас не нужно ничего.
И не хочу думать о будущем - нет сил.
Что будет - наплевать...
... Ощущение - что я не понимаю, зачем вставать и что делать.
Не понимаю, что надо вставать и всё !
Не чувствую, что что-то надо.
Чувствую , что хочу покоя и ничего больше не помню и не хочу.
Голова сонная, ничего не хочется, не понимаю, что надо делать - ничего не помню.
Не могу собраться и заставить себя что-то делать.
Любое напряжение вызывает головную боль.
И боль в области шеи.
В спине.
Нет никаких желаний.
А когда у меня нет желаний - какое-то обострённое ощущение отсутствия всяких желаний, кроме желания просто жить и тишины - при этом есть какое-то сильное нежелание вставать, двигаться и думать о чём-то специально.
Сами по себе рождаются какие-то мысли, разворачиваются в последовательные размышления - они не напрягают.
Но если задать мне вопрос, или попросить что-то произнести - я испытываю мучения, головную боль, приступы раздражения - которые, правда, уже научился ликвидировать - усилием воли раздражение исчезает и приходит вместо него покой.
Полный покой - абсолютное безразличие ко всем и всему ...
В голове ощущения - похожие на те, какие бывают при опьянении спиртным.
Жду унижений и дискриминации.
Мне необходимы тишина и одиночество.
Я просто ничего не понимаю по другому.
Мне нужна тишина и одиночество.
Мой мозг можно сломать одним звуком.
Я перестану понимать всё...
... Слабость и апатия...
... Постоянный парализующий страх перед обществом людей, которое оказалось обществом безжалостных существ.
Перед встречей, любым контактом с ними.
С людьми, ничем не отличающимися от бешеных собак, и голодных волков, одновременно.
С людьми - среди которых можно выжить только, если ты не потерял хоть капли сил для борьбы за жизнь, и обмана этого зверья.
И я пока ещё мог продолжать хоть как-то выживать - потому, что эта капля сил, в любом моём состоянии, в моём теле и мозге - ещё умудрялась сохраняться.
Но даже именно эту каплю оставшихся сил - и можно было запустить уже только сильным страхом.
И иногда - только под влиянием настоящего дикого ужаса - удавалось найти в себе силы для самых простейших движений, чтобы хоть встать, одеть необходимую одежду, и доползти до нужного места...
... Постоянный парализующий страх перед обществом людей...
... каплю оставшихся сил - и можно было запустить уже только сильным страхом...
... только под влиянием настоящего дикого ужаса - удавалось найти в себе силы...
... От любого резкого звука, стука, шума - тут же бешеное сердцебиение...
+++++++++++++++++
"... И ходили по этой сёмге сапожищами, уж не говоря о красной рыбе. Американцы вообще её считают собачьей едой. Только собак кормят кетой да горбушей. А у нас по сей день – деликатес..."
Камчатская быль
Елена Конста
http://proza.ru/2014/11/26/1766
"... Рядом со штабом располагалось добротное, из красного кирпича, офицерское общежитие, на последнем, третьем этаже которого, возле туалета, приткнулась комнатенка с распахнутой дверью. По-моему, она никогда не закрывалась. Глянешь в этот отнорочек,и первое, что бросается в глаза, – аккуратные ряды пустых водочных бутылок на полу. Сколько ж этих рядов-то было? Не помню, да и как вспомнишь, если армия « стеклянных солдатиков» стремительно пополнялась – мусор выносили редко, а пили часто, почти каждый день. И по любому поводу, а порой и без повода. В центре комнаты стоял заплесневевший от сырости деревянный стол, на котором в дырявых полиэтиленовых пакетах лежали зачерствевшие корки хлеба, надкусанные и брошенные ломтики колбасы и сыра, раздавленная и засиженная мухами помидорка. И бутылки, бутылки ...
... мизерное довольствие, старая, регулярно выходившая из строя техника, побеги и самоубийства солдат, строгости командования …"
Три встречи
Борис Олегович Кудряшов
http://proza.ru/2019/11/27/353
1989
Мне 19 лет.
С физическими упражнениями и строевой подготовкой я справлялся легко.
Постоянно тренировал память - в подробностях вспоминая все события своей жизни до призыва - чтобы остаться самим собой.
Это был мой секрет.
Я постоянно говорил себе :
"Я всё равно обману, обману, обману тех - кто хочет выбить из меня всё человеческое !
Я всё равно обману тех - кто хочет заставить меня стать таким же - как "тупая серая масса" !
Я всё равно обману тех - кто хочет заставить людей забыть - что каждый индивидуален и неповторим !"
Я повторял это молча и упрямо - как фанатик молитву !
Мы слышали :
- Вы - никто !
- Вашего мнения существовать не может !
- Всё должно быть однообразно - даже если безобразно !
И я повторял - молча и упрямо - как фанатик молитву :
"Я всё равно обману, обману, обману............."
++++++++++
Правда - от вменяемых людей, вроде нашего сержанта из Риги - мы слышали и другое :
"Народ, который не хочет кормить свою армию - будет кормить чужую !"
И как-то не возникало причины в справедливости подобного утверждения сомневаться.....
Однажды, построив нас в очередной раз - предложили выйти из строя желающим стать сержантами.
Я постеснялся, предположив у себя отсутствие необходимых качеств.
Может и зря - с нагрузкой я, скорее всего, справиться бы смог.
А может - не зря.
(В будущем - я уехал домой за пол года до отправки остальных усмирять беспорядки в южных республиках.)
Активно рванули в сержантскую школу украинцы.
Поговорка у нас там бытовала : "Хохол без "лычки" (полоски на погонах), как (одна из частей тела женщины) без затычки".
Украинцы были, вроде бы, и не плохими.
Наверно - более практичными и сообразительными.
Недели три, наверное, были мы в этом "карантине".
Заодно - учили наизусть и текст присяги.
Около середины января эта учёба - "курс молодого бойца" - закончилась.
Для приёма присяги построили нас, вроде, вместе со всей частью.
Одели в шинели (на "карантине" помню себя только в зелёной фуфайке, и тёплых рукавицах, с отдельно сшитым указательным пальцем).
К некоторым землякам приехали родственники - потом кого-то отпускали в город в гостиницу.
Натренированно, но ещё боясь сделать какое-нибудь неправильное движение - выходили перед строем к подставке, на которой лежал один автомат.
Брали его, и произносили слова присяги.
++++++++
Через некоторое время - нас развели по местам постоянной службы.
Я - попал в соседнее здание - в первый батальон, три роты которого размещались в нём на трёх этажах.
В первую роту - образцово-показательную - имени одного болгарского революционера (или - антифашиста ?).
Он считался почётным военнослужащим этой роты.
В отделе этажа, где стояли кровати первого взвода - около стенки - отдельно - стояла заправленная кровать этого почётного красноармейца.
Помещение было просторным и светлым, очень тёплым.
Напоминало школьные помещения.
Всё аккуратно окрашено.
Лестничная клетка - цвета светлой охры.
Начало коридора этажа - тоже.
Комната для оружия, комната для стрижки, глажения (где в розетки втыкали самодельные кипятильники, и, втихаря, заваривали чай в стеклобанках), зал с двадцатью умывальниками и перевёрнутым вверх краном для питья сырой водопроводной воды, естественно - большой туалет.
В помещении с умывальниками - квадратные плоские ванны, вмазанные в пол - для мытья ног перед сном.
Недалеко от входа - дежурный.
И с ним - несколько подчинённых - "суточный наряд".
Сутки охраняют помещение, и поддерживают чистоту центрального прохода.
Один из наряда - два часа стоит на посту около тумбочки с телефоном.
Следит за входом, в первую очередь.
Остальные - кроме дежурного - периодически моют пол центрального прохода, покрытый линолеумом - вдоль всего этажа.
Телефон - только для связи с дежурным офицером по части.
В этот наряд назначали одним отделением.
Сержанта - командира этого отделения - дежурным, и пяток его подчинённых солдат.
Около тумбочки солдаты дежурили поочерёдно - по графику.
Центральный проход был метра три шириной.
После вышеперечисленных помещений - тянулись места для кроватей - по обе стороны от прохода.
До каждой стены с окнами - метров пять.
От прохода эти территории отделялись только нечастными массивными несущими квадратными колоннами.
На каждый взвод - метров по десять вдоль прохода.
Между отдельными взводами - стенки - от стены с окнами до прохода.
Все стены и столбы - окрашены в светло-голубой цвет.
Потолки - высокие, белые.
Окна - огромные.
Бельё на кроватях - чистое.
В районе расположения койки почётного красноармейца - вдоль боковой стенки - цветы, аквариум с рыбками.
Даже кошка разгуливает.
На такой же, свободной от коек, площадке у стенки в зоне взвода напротив - через проход - гири и штанги.
Привели нас туда - когда "хозяева" были где-то на уличных занятиях.
В одной группе со мной оказались :
ранее упоминаемый земляк Витька;
немного более крупный, заметно более крепкий, чем я, Сергей, из Львовской области;
маленький и худенький, совсем, как ребёнок, черноволосый, с большими жалобными тёмными глазами, Саша - еврей из Куйбышева, студент медучилища;
небольшой, худощавый киргиз, с фамилией нынешнего главы чеченской республики (но это не он);
высоченный, немного не складный, худощавый студент мединститута из Иванова, Сергей;
два невысоких брата таджика, Хасан - худощавый, Хусейн - немного поплотнее, чуть ниже, более круглолицый - сразу заявившие мне, русским языком, но напоминавшим змеиное шипение - что они ненавидят русских;
высоченный, не худой не толстый, стройный глазастый таджик - имитировавший полное незнание русского языка;
ещё один таджик - тощий, вертлявый, злой и зловредный мальчишка - утверждавший, что он школьный учитель;
ещё один таджик - некрупный, необщительный, как-то остававшийся вне поля зрения;
и один таджик - особенно выдающийся - постарше нас, очень худой, с торчащим острым подбородком.
Типичный азиатский крестьянин, или - погонщик караванов в горах.
Очень общительный и говорливый - до звона в ушах, доброжелательный, и - яростно стремившийся стать отличником, и коммунистом.
Круглосуточный бесплатный агитатор.
Сокровище для политотделов.
Мало кто в те времена - мечтал в 18 лет стать коммунистом.
Чаще - подобное вызвало бы, мягко говоря.... иронию.
Все эти "секретари" - просто не пользовались уважением у остальных людей.
Это - те, кто попал на первый этаж.
Надо ли добавлять, что меньше меня ростом - тут был только еврей.
И чем я сам не еврей ? - с моей фанатично-твёрдой волей к выживанию....
Кстати, наш "дядя-агроном" - попал в местную автороту - заполнять путевые листы.
Несколько наших с Витькой - земляков оказались водителями "Волг" и "Уазов" в нашей же части - у офицеров штаба полка.
Тоже - приписанные к автороте.
И несколько же - попали в часть при штабе дивизии - в этом же городе - тамошних начальников возить.
Иногда - и к нам сюда.
Ходили все эти личные водители - постоянно в парадной форме.
И пользовались разными "льготами".
Минимум - покушать могли не вовремя, а вместе со своим начальником - да и побольше, и повкуснее.
+++++++++++++
Иногда - охраняли и областной суд.
Но чаще - сами себя, и "спецвагоны" и "спецавтомобили".
Трескучий мороз, тяжёлые шубы и валенки, овчарки, настоящие патроны в магазине автомата.
Периодически убегающие, всегда готовые тебя убить - заключённые, отбывающие большие сроки, на особых режимах заключения ...
+++++++++++++
В стрелковой части отличным рядовым был.
Довольно метко стрелял и автомата и пистолета Макарова.
И в самоволки бегал только на пять минут - за булками и молочными продуктами.
Сразу встретил одного друга - из своей школы, и кружка в мастерской - он там точил хорошие вещи.
Тут он привозил хлеб с хлебозавода.
Он снабжал меня горячим хлебом, и отправлял нелегально мои письма в городские почтовые ящики - в обход армейской цензуры.
С физическими упражнениями я справлялся легко.
При беге с грузом задыхался.
Тренировал терпение к морозу.
Считал, что кормят намного лучше чем дома - даже красная рыба, свежая своя свинина, и гречка были.
В сержантскую школу вызваться постеснялся.
С офицерами дружил.
Летом на выездах в леса - лазил по лесу и собирал офицерам грибы для супа.
Старался хорошо относиться к людям и поручениям.
"Сдавать" шпану не решался - из глупых детских предрассудков.
Но офицеры сами узнавали, кого предупредить - чтобы молодые советские идиоты, всех национальностей, меня не сильно беспокоили.
Дружил с десятком русских, тремя украинцами, киргизом, латышом, таджиком, и единственным в СССР - рядовым евреем.
Узнал о творчестве Виктора Цоя, и, с голоса нового друга - выучил его песни.
Стал батальонным художником-оформителем.
До этого плакаты и схемы делал мой земляк из нашего областного центра.
Он решил научить меня.
Он предупредил - в армии друзей не бывает.
Из следующего призыва - кроме прочих - подружился с двумя особенно интересными земляками.
Один - профессиональный художник, спокойный и культурный студент института - часто нам поручали общую работу.
Другой - общительный, целеустремлённый энтузиаст.
Мечтавший обо всяких улучшениях жизни, добрый и щедрый.
Но - прожектёр, хвастун и болтун.
Но с ним можно было помечтать.
И покритиковать окружающее несовершенство.
Потом его жестоко били кавказцы или выходцы из Азии.
Их в его роте - оказалось 90 % ...
Он имитировал резку вен, и оказался в дурдоме, и сразу - дома.
С больным желудком и печенью.
В увольнениях по воскресениям - сначала с близкими друзьями обедали в трапезной кафедрального собора.
А потом шли в центральный и единственный тогда ресторан - там у одного друга тётка работала.
В местном кафедральном соборе с сотрудницей подружился - у неё сын тоже служил.
Потом я ей, к ближайшей Пасхе - сделал на большом листе бумаге, художественным шрифтом, с расписным орнаментом по краям - одну из молитв.
Рисовал по ночам - в карауле - выслушивая всякую грязь от некоторых советских солдат всех национальностей.
Или - в мастерской друга в клубе.
Иногда нарываясь на бессвязные критические выступления, плохо говорившего по русски - заместителя командира полка по политической части.
Маленького гордого подполковника - кавказца.
В соборе нарывался на, одетых в гражданскую одежду, чекистов - КГБ
С матом выгоняли меня из храма на улицу.
В карауле оружие дадут - своих обидчиков ползать заставляю.
По разному бывало.
Не думал, что легко будет побег с оружием организовать, но - на всякий случай - у меня, в снегу, пара коробок с простынями и кусками красной рыбы, маслом, сахаром - была закопана.
И пакеты с дневниками.
+++++++++++++
В удобный момент - я удачно сообразил "поручить себе" - путём использования ситуаций и психологических моментов, "манипуляции сознанием" своих любимых, и любящих меня, дорогих командиров - отвечать за доставку в "ленинскую комнату" нашей роты свежих газет из штаба полка, доставлявшихся туда с городской почты, по подписке.
Часть была подписана на все центральные газеты - "Правда", "Комсомольская правда", "Известия", "Труд",журнал внутренних войск "На боевом посту", и газету внутренних войск "Начеку".
Количество экземпляров каждой газеты - по числу рот : три наши роты первого батальона, авторота, РОБС.
Командиры меня действительно "любили" - как можно любить совершенно чужого тебе взрослого парня ..... правда - очень добросовестного, вежливого, послушного, услужливого .....
Почти - еврея.
Ну, отношения я с командиром роты, и замполитом роты, действительно поддерживал добрые.
Нормальные люди были, ни чем не хуже других, ответственные и уравновешенные.
Если кому они и не нравились - так это серой массе недоумков.
Тех недоумков - которых самих бы охранять.
Которые сами стремились побыстрее оказаться среди тех, кого нам было положено периодически охранять и перевозить.
К лету первого года службы, а точнее - уже летом, когда приехала новая партия "забритых" - таким, как я начало становиться уже полегче и посвободнее жить.
Уже было кому выполнять всю массу тяжёлой и грязной работы и кроме нас.
Соответственно - и я стал намного больше времени проводить в нашей "ленинской комнате".
Вот я и приносил каждый день свежие газеты, которые, кстати, не один только я читал с интересом.
Некоторые парни тоже спешили взять свеженькое, ещё до подшивки, и даже умыкнуть.
Так вот - приносил, иногда - вместе с письмами кому-то из наших, и подшивал в специальные подшивки - где газеты находились в полном развёрнутом виде.
Постепенно - я обзавёлся обломленной половинкой от лезвия, которые используются в "безопасных" бритвах.
Такими бритвами мы пользовались тогда все.
Этот обломок я прятал под подоконником самого дальнего от входа окна "ленинской" комнаты, вход в которую находился с той же стороны, с какой и стол "преподавателя".
Батареи под окнами были закрыты какими-то декоративными панелями, толи из фанеры, толи из лакированных реек, или и теми и другими вместе взятыми.
Короче - там было и за что спрятать, и было - в какую щель спрятать, то, что спрятать нужно.
Может быть к этому времени у меня и появился большая "общая" тетрадь (48 или 96 листов), журнального типа - куда я и стал вклеивать интересные мне вырезки из газет.
Которые я быстро, тихо и аккуратно выкраивал из общего газетного достояния советских граждан ......
Не особенно им и нужного ......
И вклеивал в свой журнал по темам.
Или, до поры до времени - носил во всё сильнее и сильнее раздувавшихся внутренних грудных карманах кителя (пока на меня не "наезжали" из-за неаккуратного вида старослужащие.
Или - складывал в пакеты, и прятал где-нибудь там же - типа под окнами "ленинки".
Искал и находил я места для тайников.
+++++++++++++
Много читал в библиотеке.
И днём и ночью - резал на вырезки пачки разных свежих газет.
Получением и подшивкой которых мне поручили заниматься.
Переписывался с пожилым другом, и молодым алкоголиком.
Пожилой - жаловался на отсутствие в продаже мыла, и вкладывал в конверты бумажные рубли.
Советский рубль 70-х - 80-х годов - 5 буханок хлеба, или 5 пирожных, или 10 мороженых, или 2 раза в кинотеатр, или 100 км в электричке, или 7 батонов, или 3 поллитровых бутылки газированного "лимонада", или шесть литров с половиной - сладкой газировки из автомата на улице.
Я воровал казённые кусочки мыла - бесплатно выдаваемые, по первому требованию - по тумбочкам.
И копил для него - за трубами в туалете.
Потом мой тайник случайно пролило из прорвавшейся трубы.
С молодым другом - мечтали создать комбайн для уборки клюквы, и мечтали создать свою фирму для этого дела.
Рисовал наброски проектов механизмов.
В армии скучал по общению с добрыми людьми.
Мечтал - после армии пешком путешествовать от деревне к деревне, и помогать старикам по хозяйству - за воду и хлеб.
+++++++++++++
Вот перед Новым Годом, (или после него ?) - вообще повезло нашему отделению (7 человек) - бессменно дежурить в казарме с "партизанами"...
(А вообще - могу и путать.
Мы могли "сторожить" "партизан" и в ноябре (снег уже был точно), и в январе, и в феврале...
Сами-то мы - пришли в свою постоянную роту примерно в конце января, то есть - до этого срока та казарма, обычно, должна была бы быть наполнена молодыми призывниками.
И всё время ли был снег - помню не точно.
Может - в октябре дело было, в октябре снег тоже выпадает часто.)
"Партизаны" - это мужики с высшим образованием - на "сборах", тридцати-пятидесятилетние.
Им выделили резервную казарму - одноэтажный кирпичный барак.
В него ещё, каждый раз, на месяц, селили и призывников - на период от приезда в нашу часть, и до распределения по постоянным местам службы - после принятия присяги.
До распределения по обычным ротам в нашей части, и по отдельным - на "зонах" - но находившихся в составе нашего полка.
(Рота, в обычной армии того времени (70-100 человек) - несколько взводов, командует офицер. Взвод (25-30 человек) - несколько отделений, командует офицер, помогает - военнослужащий срочной службы. Отделение - 5-7 человек, командует военнослужащий срочной службы.)
Я в этой казарме жил с 25-го декабря ("осенний" призыв), и до конца января.
Спокойно - своих солдат и офицеров - ни одного.
Начальник - только непосредственный сержант, командир отделения, которого и одного хватало ...
Фактически - одноэтажный длинный каменный хлев.
Вместо стен - часто только толстые колонны.
Тесные ряды двухэтажных железных коек, две койки - проход между ними - две койки - проход.
Помещение полутёмное - кроме одного, свободного от коек, участка посередине - но тёплое.
Отапливали там тогда вообще очень хорошо - все здания нашей, не особенно большой по площади, части.
Сравнительно недалеко - была ТЭЦ.
И сейчас никуда не делась.
Как и та казарма.
По вечерам - чаи со сладостями, тортики-пирожные, конфетки.
Выпивку не стоило пробовать - не дай Бог неожиданная проверка - тут штаб головного полка.
+++++++++++++
Мама писала мне в армию - чтобы я не притворялся.
Она считала - что я прячусь на соседней улице, и обманываю ей.
Так и писала в письмах - на адрес части, в далёком от дома городе.
Очень хорошо относившийся ко мне мой командир роты - был в ужасе от такого положения у меня дома.
.
.
А дальше - тут : http://proza.ru/2023/01/21/83
.
.
.
.