Уэллингтон с кряхтением вывалился из портала по середине своей спальни. Вампир хорошо его приложил – внутренности как будто через мясорубку провернули.
– Вы ответите за все, – прошипел он. – Ответите.
Мужчина кое-как поднялся и доковылял до ванной комнаты, попутно снимая с себя одежду, которая тут же начинала тлеть. Ему хотелось как можно быстрее избавиться от всего, что пахло оборотнями и вампирами.
– Как же от меня воняет.
Подставив тело под обжигающие струи воды, он закрыл глаза. И так стоял до тех пор, пока кожа не стала розовой, а затем взял гель для душа и начал с силой себя натирать. Он так увлекся, что не сразу заметил на боках и животе красные полосы.
– Они ответят, я обещаю тебе, – зашептал Уэллингтон. – Ответят. – И до крови прикусил большой палец.
Когда-то давно Кристиан любил. Это была одна из самых красивых девушек Миры. Рияна – так звали ее. Черноокая шатенка.
Уэллингтон знал девушку с раннего детства – их семьи дружили. Но из-за своей стеснительности молчал о чувствах. И даже не признался, когда Рияне открылся Соломон. Друг так любил ее, что готов был жениться, наплевав на учебу в Академии, а Кристиан смотрел на них и тайно страдал.
Но дело даже до помолвки не дошло. Рияну уличили в предательстве – застали с кинжалом в покоях повелителя. На следующий же день состоялся суд, и девушку признали виновной. Назначили дату казни, но та так и не состоялась: через несколько дней пришла весть о нападениях демонов на смертных. Началась война – Уэллингтону пришлось прочувствовать на своих плечах все ее прелести.
Только когда все закончилось, и он наконец-то смог вернуться в пустой домой, ему сообщили, что Рияна была осквернена и жестока убита. Никто не знал, когда и кто это сделал. Все винили войну – она ожесточала души.
– Хм. – Мужчина сжал кулаки.
Темница, в какой томилась Рияна, хорошо охранялась, несмотря на войну. И Кристиан не раз слышал – девушку убил кто-то из стражников.
Вслушиваясь в те слухи, он и задумался об убийстве, но ему не нужен был кто-то конкретный. Он хотел уничтожить всех – смертных, стражей и даже темнейших. И через много лет Уэллингтон практически добился своего – осталась всего-то пара штрихов.
– Вы будете страдать.
Выключив воду, он при помощи чар высушил себя и наколдовал просторные футболку и брюки. Несколько минут ему потребовалось на то, чтобы решить, что ему делать: спуститься в лабораторию или сначала собрать вещи. И выбрал первое.
Подойдя к картине, что висела на противоположной от кровати стене, Кристиан дотронулся до рамки. Что-то щелкнуло – и тут же небольшая часть пола отъехала в сторону, образуя узкий лестничный спуск.
– Я иду к тебе.
Голые ступни скользили на ступенях – он к этому давно привык. Все вокруг было переполнено магией, а если вмешается еще и Уэллингтон, то мог произойти взрыв, унесший бы с собой все его старания.
– Нам не долго осталось терпеть, – прошептал он каменным стенам.
Помещение, куда спустился мужчина, оказалось просторной пещерой, оснащенной всевозможным современным оборудованием. В ее конце стоял стеклянный резервуар, к которому были подключены датчики и провода: из-за запотевшего от холода стекла нельзя было разобрать, что или кто внутри. К нему и направился Кристиан.
– Что тут у нас? – Проведя ладонью по стеклу, он заглянул внутрь. Там находилась заледеневшая молодая девушка. – Моя любимая леди. – Уэллингтон усмехнулся, а потом и вовсе рассмеялся, словно гиена.
***
Дван стоял и наблюдал за Антоном, который морщился от каждого глотка крови из картонного стакана, что принес ему знахарь. Впервые за долгую жизнь он почувствовал стыд – все-таки это из-за его желания отомстить пострадал этот молодой вампир. А если верить Фукуи, последствия отравления выветрятся еще не скоро, и это значило одно – Эртон будет долго страдать от чувства вины.
Понаблюдав за мучениями Антона еще пару минут, вампир отобрал у того стакан и выкинул в мусорное ведро с такой силой, что тот лопнул.
– Не надо было! – воскликнул молодой вампир. – Она нормальная на вкус.
– Такая нормальная, что на тебя страшно смотреть, – буркнул Дван. – Весь зеленый.
– Я бы смог ее выпить, – Антон потупил взгляд. Он чувствовал себя жалким. – Если что, я всегда могу подкрепиться обычной едой.
– Не пойдет, – Эртон нахмурился. – Даже если вампир не испытывает голода, он все равно должен выпивать хотя бы один стакан крови в день. – И вздохнул: – Ты не выдержишь.
– Смогу, – настаивал молодой вампир. – Я не размазня, чтобы помереть от жажды.
Дван чему-то кивнул и облизал губы. Его глаза уставились в окно – понадобилась секунда, чтобы принять решение: схватив Антона за ворот, он прокусил свою ладонь и приложил ее тому к губам.
– Порой даже мне требуется помощь, но я не считаю из-за этого себя слабым, - произнес он. – Пей. – И сильнее надавил на губы Антона. Тот что-то замычал, но рот так и не открыл. – Пей. От нее тебе не будет плохо.
Какое-то время молодой вампир сопротивлялся – кровь создателя соблазнительная штука. Были даже случаи, когда «дети» убивали своих «отцов», потому что не могли остановиться. Антон боялся стать одним из них, но в итоге сдался: тяжело сопротивляться, когда зверь внутри голоден, а в воздухе витал запах крови создателя, от которого по телу то и дело пробегали волны мурашек, а из горла вырывалось непроизвольное урчание.
Несмотря на возможные последствия, он сделал глоток…
***
Штаб был огромным не только снаружи, но и внутри – это осознал Ник, когда бродил по нему уже больше часа. Конечно же он спрашивал дорогу до столовой у Макса, но что-то пошло не так сразу же, как только ему взбрело в голову сократить ее этажом выше – или ниже: Уинтон столько раз уже спускался и поднимался, что окончательно запутался в своем местонахождении. Как назло, никого не было рядом.
– Вот и приехали. – Ноги сами остановились.
Постояв так и понаблюдав, как за окном кружатся крупные хлопья снега в свете фонарей, Ник вздохнул: что-то раньше он не замечал за собой топографического кретинизма. И надеялся, что дело просто в усталости, какую Уинтон сейчас испытывал.
– М?
Ника привлек шум за дверью, что была рядом от него: как будто по кафельной плитке цокали каблуки. Подойдя вплотную, он приложил ухо, но ничего не услышал. Наверное, показалось. Но стоило Уинтону отстраниться, как звук шагов снова раздался за дверью. В этот раз намного тише, словно, кто-то старался ступать на цыпочках.
Дотронувшись до ручки, Ник застыл. Этаж был явно не спальным – возможно, рабочие или ученические кабинеты. Но время уже позднее – давно перевалило за десять.
Поразмыслив мозгами, Уинтон решил, что внутри может быть кто-то посторонний – свой бы не старался скрыть шаги.
– Ладно. – Открыв дверь, он вступил внутрь.
Комната оказалась не кабинетом и не классом, а просторным залом. В нем очевидно проводились балы и приемы: сквозь темноту можно было разглядеть столы и стулья, сдвинутые из-за ненадобности к стенам, и небольшую сцену.
Побродив по залу и никого не найдя, Уинтон разочарованно вздохнул – видимо, ему все привиделось.
– Мне необходим хороший сон.
Взгляд скользнул по виду за окном: укутанные снегом ели, парковая дорожка с лавочками, чистое ночное звездное небо и ярко-желтая Луна. Наверное, не обошлось без магии, ведь еще стоя в коридоре, Уинтон видел совсем другую картину: он не спорил, погода могла меняться, но навряд ли так резко.
– Здесь проводятся все наши концертные мероприятия, – раздался голос.
От неожиданности Ник непроизвольно вздрогнул и обернулся: опершись о дверной косяк, на него смотрел отец. Благодаря свету, падавшему из коридора, можно было заметить, каким измотанным тот выглядел.
– Прости, не хотел пугать, – прервал затянувшееся молчание Соломон. – Максимилиан сказал, что ты пошел в столовую, но так и не вернулся. – Он пожевал губу. – А потом мне сообщили, что тут кто-то бродит в неположенный час.
– Да, точно, – кивнул сам себе Уинтон. Видимо, на каждом этаже были установлены видеоустройства и датчики движения, а может все дело в магии.
– Хотел поговорить завтра, но… – мужчина вздохнул. – Думаю, лучше выяснить все сегодня.
– Не знаю, хочу ли я этого теперь. – Ник отвернулся к окну. В голове он не раз представлял разговор, а когда время наконец-то настало, вдруг перегорел.
– Я понимаю. – Соломон бесшумно подошел к нему. – Как родители, мы много что скрывали от вас, но это связано с нашей работой, а она у нас опасная, и мы…
– Такая опасная, что вы зачем-то сделали нам сестру? – Уинтон зыркнул на него. – А ты не думал о чувствах, какие испытывали я и Алек, когда потеряли ее? Она почти четырнадцать лет жила с нами!
– Прости. – Мужчина уставился на свои ботинки. – Нам пришлось. – И произнес: – Хранителем является Александр.
– Что? – Ник вытаращился на него. – Но почему ты не поправил тогда Мэй?
– Об этом лучше вообще молчать, – Соломон провел ладонью по волосам и тяжело вздохнул. – Мы испугались, потому что Камень оказался рядом с Александром сразу же, как только тот появился на свет. Надо было действовать быстро, и Мирослава создала Малию в качестве защитника. Ну а выдать ее за нашу дочь оказалось очень просто.
– Но они все равно пришли за ним, – сказал Уинтон. – И мной.
– Да, – кивнул Соломон и сжал губы. – Я и Мирослава не подумали о глупой легенде, которую давным-давно кто-то распространил по Мире.
– Алек мог спасти маму, – Ник взглянул на отца. – Ты бы видел его глаза…
– Он бы умер в мучениях, – ответил мужчина. – Демоны-падальщики – вот кто напал на них. Они выматывают жертву, чтобы потом питаться ее магическими силами. – Его брови съехались к переносице: – А учитывая, что Александр является Хранителем, демоны могли насытиться на много лет вперед. Так что это даже хорошо, что силы были заперты.
– Но он бы знал, с кем дерется! – настаивал Уинтон. – Он бы был подготовлен!
– С демонами не смогла справиться даже Мирослава, – отрезал Соломон. – А она, как-никак, была отменным магом. – Его взгляд скользнул по сыну. – Кроме Александра никто не знает, что там точно произошло. И так бы и было, но пришлось резко менять планы. – Тяжело вздохнув, мужчина продолжил: – Явись ко мне Мэй на несколько дней раньше, вы бы так и остались с непробужденными силами.
– Я должен тебя ненавидеть, – покачал головой Ник. – Ты никогда не был рядом со мной и Алеком, а мама постоянно смотрела на твою фотографию и грустила. – И потер переносицу. – Но не могу. Не знаю почему, просто не могу. Внутри какая-то пустота. Как будто из меня выжали весь сок.
– Мирослава грустила не из-за меня, – решил открыться Соломон. – Да и не моя это была фотография. – Он не знал, куда деть руки. – Наш брак был договорным. Мирославе пришлось отказаться от любимого, меня же предала та, кого я желал видеть подле себя. Мы оба кого-то потеряли. – Голос дрожал: – Наши отношения больше напоминали хорошую дружбу, чем любовь.
– Кто мы для тебя? – в отчаянии спросил Уинтон. – Я и Алек – кто мы для тебя? Как и мама, хорошие друзья?
– Николаус, прошу, – произнес на выдохе мужчина. – Вы – мои дети. И я вас…
– Нет! – остановил его Ник. Его указательный палец взлетел вверх. – Если бы ты действительно нас любил, то держал бы такое за семью печатями! – К глазам подкатили слезы. – Но ты вылил все на меня – на своего сына. – И выкрикнул: – Ты хуже чудовища!
– Ник, пожалуйста, выслушай меня! – Соломон выставил руки в защитном жесте.
– Никаких пожалуйста! – гаркнул Уинтон. – Я думал, что уже перерос свою злобу на тебя, но оказывается, нет. Она только усилилась. – У него появилось желание сбежать, но он не знал, куда идти. – Как пройти к моей комнате?
– Мы должны договорить, – постарался настоять на своем мужчина.
– Где моя комната, папа? – Ник выделил последнее слово.
– По коридору направо и два этажа наверх, – сдался тот. – Но мы не закончили.
– Зато я закончил, – и с этими словами он направился к выходу из зала.
***
Марк усадил Айзека на больничной койке – того знахари решили на несколько дней оставить в палате – и предложил стакан с кровью. Друг, как уже было ранее, отказался.
– Это же моя кровь, – брюнет нахмурился.
– Тем более не хочу.
– Ну хватит, – Марк вздохнул. – Что с тобой происходит?
– Ничего, – покачал головой Айзек. – Просто сильно устал.
– Ты мало похож на измотанного, – хмыкнул тот. – Я уж точно знаю.
Напарник посмотрел на него каким-то странным взглядом. Он явно что-то хотел сказать, но по неведомым темноволосому вампиру причинам никак не решался.
– Давай, делись.
– Я – балласт, – Айзек опустил глаза. – Я…
– Не начинай, пожалуйста, – взмолился Марк. – Мы все уже обсудили.
– Но я действительно балласт, – брови друга свелись вместе. – Что-то назревает. Возможно, война, а я не смогу тебе помочь. Мои руки… – Его глаза увлажнились. – Ну ты сам видишь.
– Ты – не беспомощный, – брюнет прерывисто вздохнул. – Благодаря тебе я изменился. Стал другим. – И ободряюще сжал запястья напарника. – Если что-то начнется, я найду лазейку, чтобы свинтить с тобой куда подальше.
Какое-то время Айзек пристально глядел на друга, а потом, издав тихий непонятный звук, вжался лбом тому в плечо и заплакал. Марк сначала растерялся, но вскоре осторожно обнял.
– Все хорошо, – прошептал он другу. – Все хорошо.
Их своеобразную идиллию нарушил звук открывающихся дверей. Темноволосый вампир хотел было гаркнуть на внезапного нарушителя, но увидев на пороге Фукуи Мэй, застыл.
– Я ненадолго, – сказала она. – Хотела извиниться за то, что была так опрометчива с планом.
– Все нормально, – отмахнулся Марк. Он продолжал и дальше обнимать друга. – К тому же, план-то сработал.
– М-м, я тут кое-что принесла, – помявшись у входа, Мэй все-таки подошла к ним. – Это конечно же не то, но лучше, чем совсем ничего. – И протянула руку ладонью вверх – на ней лежали два темно-коричневых кожаных браслета. – Времени было не так много, чтобы что-то получше сделать. Но как со всем разберемся, я обязательно сделаю лучше.
– Ты?.. – брюнет уставился на нее. – Это?..
– Да, – кивнула Фукуи. – Это они.
***
Комната, какую выделили Нику, встретила его приглушенным светом и оглушительной тишиной. Плюхнувшись на кровать, он не сразу заметил оставленный кем-то поднос с едой на небольшом круглом столике – та еще дымилась. Желудок, который за целый день толком ничего не получил, тут же заурчал, прося хозяина заполнить его до краев. Но Ник может и был голоден, но стоило подумать о еде, как к горлу подступала тошнота.
– Ненавижу! – он спрятал лицо в ладонях.
В комнату без стука проскочила веселая Эвелайн. Девушка слышала, что Уинтон вернулся, вот и решила предупредить, что это она принесла поднос с едой. Но приподнятое настроение тут же улетучилось, когда Эва обнаружила сгорбленного Ника.
– Все хорошо? – И осторожно присела рядом.
– Мгмнг, – брякнул что-то невнятное Уинтон.
– Да что с тобой? – не выдержала девушка. – Где ты был все это время? Я и Макс волновались за тебя.
– Мгмнг, – опять тот же звук.
Только после того, как Ник шмыгнул носом, Эвелайн поняла, что тот плакал.
– Ты говорил с отцом? – другого предположить она и не могла. – Он тебя ударил?
– Если бы он это сделал, я бы его прибил, – голос из-за ладоней, скрывавших все лицо, и слез казался приглушенным и гнусавым.
– Вы поссорились? – тогда спросила Эвелайн.
От этих слов Уинтон внезапно притих, и девушка тут же занервничала – ее воображение тут же начало вырисовывать кровавые сцены. И она лишь понадеялась, что Соломону удалось избежать расправы.
– Ну не молчи, прошу, – чуть ли не моля, произнесла Эва и для полноты картины потормошила Ника. – Ты меня реально пугаешь. – И немного подумав, на полном серьезе сказала: – Я и Макс конечно же владеем магией, но я не знаю, получится ли у нас без шума закопать труп главы Столичного штаба.
Ник тут же высунул заплаканное лицо из ладоней и нечитаемо уставился на Эвелайн. От этого взгляда у девушки кровь застыла в жилах, и она непроизвольно поежилась.
– Мои с ним встречи всегда заканчивались ссорами, – сказал он. – В порыве гнева я часто выкрикивал, что убью его. – И понурил голову. – Типично для меня.
– Расскажи, что произошло. – Пальцы Эвы мелко подрагивали.
– Да нечего там рассказывать, – поджал губы Ник. – Отец просто вылил на меня правду.
– О знаках?
– Нет, до этого дело так и не дошло, – качнул тот головой. – Об Алеке и маме. – Глаза начало щипать. – Я даже не знаю, можно ли об этом говорить?
– Когда с кем-то делишься, становится легче, – прошептала Эвелайн. Так говорил ей когда-то Ривер.
– Алек является Хранителем, – шмыгнул носом Ник. – И отец с матерью создали Малию для того, чтобы та охраняла брата.
– Но в зале… – девушка тряхнула головой, будто отгоняла морок.
– Кроме отца, никто не знал.
– А что с твоей мамой? Он про нее что-нибудь сказал?
– Узнал, что в договорных браках нет места для любви, – Уинтон снова спрятал лицо в ладонях. В этот раз он не плакал. – Пусть и ненавидел отца, но мне всегда казалось, что они действительно любили друг друга. А оказалось, нет. – Он тяжело вздохнул: – До свадьбы у мамы был кто-то, кого ей пришлось оставить. И эту любовь она пронесла сквозь всю свою жизнь.
– Я что-то такое уже говорила, но повторюсь. – Ладонь Эвелайн легла на плечо Ника. – У меня из семьи был только Ривер. Мы не знали родительской любви. – Девушка вздохнула: – Но мне грустно, когда тебе больно.
– Не надо, – Уинтон заглянул в ее синие глаза. – Это действительно только мое.
– Привыкай. На то и даны друзья.
***
Дав последние указания стражам и вампирам, Соломон направился к себе. Как и всегда, на письменном столе дожидалась темно-синяя кожаная папка на завязках: если кабинет был закрыт, помощники приносили бумаги в его покои.
Вздохнув, Соломон уселся на стул. Взгляд тут же приковался к папке: наверное, в ней лежал ответ на недавний запрос. И почему-то ему не хотелось вдаваться во все детали, но рука сама потянулась к завязкам.
– О, черти, – вырвалось у него, стоило папке открыться.
Поверх всех бумаг на него смотрела вытянутая книжка, смахивающая чем-то на ежедневник. «Журнал увольнительных» – гласило название. Вчера Соломон попросил очень хорошего знакомого порыться в бумажных архивах и найти сведения о стражах-солдатах, кому в войну давали краткосрочный отпуск. Мужчина не думал, что тот справится так быстро.
– Ты же сам этого хотел, – прошептал он. – Тогда почему сейчас включаешь заднюю?
Пролистав страницы до нужного года и проглядев данные, лицо Соломона побледнело, а руки задрожали: на седьмой строке он увидел знакомую фамилию.
– Почему еще тогда я не сложил дважды два? – Мужчина уронил голову на стол. – Как умудрился не заметить демона, жившего столько лет под боком?
Получалось, Уэллингтон приезжал к родным на три дня: как раз времени хватало для убийства Рияны, сокрытия всех улик и возвращения в лагерь.
Поразмыслив, Соломон так и не смог выудить из памяти хоть один случай, когда Кристиан ранил или убивал кого-нибудь без причины. Даже надоедливую мошку тот старался лишний раз не трогать.
– Вот же черт в рукомойнике, – вздохнул он. – Откуда же такая жестокость?
Его размышления прервал звук открывающейся двери – только Мэй знала, как прорваться через чары закрытия.
– Тук-тук! – Она изобразила в воздухе стук кулаком. – Рада, что еще не спишь. – И тут же изменилась в лице: – Что-то случилось?
– Всплыло кое-что. – Соломон потерянно взглянул на нее и протянул открытый журнал. – Седьмая строка.
– Ты меня пугаешь. – Мэй зашуршала листами. Ее взгляд упал на красиво выписанные буквы. – Здесь даже год и место рождения.
– И еще подпись, – подытожил тот. – Ошибки нет.
– Ты думаешь, он мог?.. – Глаза Фукуи расширились. – О, вся преисподняя!
– После его концерта в зале я в этом полностью уверен, – Соломон поджал губы. – Проблема за проблемой.
– Кстати, ты поговорил с Ником?
– Частично, – мужчина обреченно вздохнул. – После того, как я упомянул о договорном браке с Мирославой, разозлившись, он сбежал.
– Небесные свиньи! – Мэй всплеснула руками. – Кто о таком детям-то говорит?
– А что такого я сказал? – Соломон вскочил со стула. – Я впервые решил ему открыться! Рассказать от и до! И что получаю в итоге? Опять грязь!
– Какой же ты ребенок, – покачала головой древний маг и усадила друга обратно на стул. – Ничего без меня сделать не можешь.
– Со своим сыном я в состоянии поговорить и сам!
– Ну уж нет! – возразила Фукуи. – Ты уже наговорился. – И похлопала друга по плечу. – Завтра после обыска жилья Уэллингтона надо снова собраться в зале. Мне ящерка кое-какие сведения принесла.
Глава 25: http://proza.ru/2021/09/11/53