Она заехала как можно аккуратней, чтобы не зацепить бампером почтовый ящик стоя-
щий на отшибе голой дороги. Эмили захлопнула дверь и оглядела дом — дом двоюрод-
ной тёти. Он стоял на небольшой возвышенности, хмуро смотрящий на девушку сверху
вниз, обеспокоенный и совсем не приветствующий.
"Я здесь и проделала долгий путь, поэтому имею право в тебя войти, — безмятеж-
но начала она". Поездка просто чудесна — крепкий кофе в кафе, волнистые холмы и
зелёные пейзажи, на дороге почти не попадались машины, но этот дом — её конец,
окончание всего мира. Блеклая структура с облезшей краской, волнующейся
крышей и довольно ровными оконцами говорила то, что человек строящий его по всей
видимости был помешан на симметрии.
"Какой жуткий и тем временем властный! Из него выкачали все краски жизни, но он
всё равно держится, как умирающий король, не имеющий никакого желания оставлять
пристол". Она аккуратно миновала ступени и чуть было не провалилась в веранду.
"Не успела я к ручке прикоснуться как он чуть меня не убил!" — После этих слов она
на миг окаменела, почувствовав, как дом сгрудился над нею и с любопытством следит
за каждым движением.
Ей захотелось пробежаться по коридору и громко запрыгать как малому ребёнку, захо-
телось рассмеяться, чтобы как-нибудь приглушить тишину, застоявшуюся здесь наверно
со времён проживания тёти. В гладком полумраке гостиной можно разглядеть только две
ножки кофейного столика. Шторы не пропускают сюда свет не при каких обстоятельствах,
за исключением "обнажённых окон". Глаза привыкли довольно быстро, отчего Эмили рас-
пахнула занавески.
"Как же я хочу увидеть его молодым. В этой комнате скорей всего проводили вечерин-
ки. Готова поспорить, что раньше обои были не серые, а тёмно-бордовые, пол пах лаком,
а кресла не скулили". Она резво потянулась к оконной ручке, но отступила, поняла, что
дому это явно не понравится, не понравилось бы тёте.
Она покорно отошла к двери в холл с мыслью уехать, но остановилась и оглядела за-
бытую комнату повнимательнее. " Я готова внести в него жизнь, — с надеждой начала
она. — Тщательно протру плафоны и засияет свет, вытру пыль и появится запах дерева,
распахну занавески и отмою всю посуду. Затем повыдёргиваю траву и сделаю ухоженный
садик под окном, — она повернулась и посмотрела в окно с надеждой увидеть там сад с
ровно подстриженной травой и отремонтированным колодцем, но убедилась, что это всего
лишь мечты хрупкой и наивной девушки. Только сначала осмотрю дом полностью, узнаю
поближе…"
Эмили припёрла кухонную дверь чемоданчиком и на удивление увидела не зашторенное
окно. " Я уже стала думать, — начала она, — что тётя по-настоящему была помешена на
темноте. Возможно каждую ночь она выходила на веранду и читала утреннюю газету, а
потом пытаясь скрыться от комаров заходила обратно, заваривая чай и дочитывала пред-
ложение до конца."
Здесь она ощущала себя ненужной, не могла смериться с тем, что этот не уделя-
ющий должного внимания дом теперь полностью в её распоряжении. "Не теряй надежды,
солнышко, — проговорила Эмили вслух и ухмыльнулась, но дом передал это как нельзя
громко. Слова пронеслись до второго этажа, до ненадёжной винтовой лестницы на чердак
и даже до библиотеки; он словно повторил их много раз, насмехаясь над хрупкой наив-
ностью.
Тарелки стоят в верхнем от раковины ящике справа, плотно прилегают друг-другу как
пехотная рота, местами поколебленная вражескими силами. "Я буду здесь жить, — замети-
ла она, — есть из этих тарелок и запивать кофе из маленького кофейника. Каждое воскре-
сенье буду мыть полы и возможно перекрашу стену. Теперь он мой, — она ухмыльнулась
снова, но потом стыдясь своих слов вышла из кухни, потому что с неё никак не падал
взгляд тётиного портрета.
— Эту штуку явно стоит убрать в какое-то другое место, — недоброжелательно отозва-
лась Эмили о висящем над камином в библиотеке бердыше. В нём не прослеживалось ника-
кой чёткости линий, только кривые и малые засечки на лезвии. — Кем же она была?
Сборщиком антиквариата или поклонником шестнадцатого века? Может тётя ограбила музей,
чтобы придать дому истинный антураж?
Это была самая большая комната в доме, а заместо привычных стен — здесь выступали
книжные полки. Именно так, библиотека настолько громадная, что захватывает второй
этаж и чуть-чуть уходит в чердак. Но скорей всего, она, как и сам дом цвела раньше,
постоянно убиралась и получала больше внимания даже чем окружающий это место мир.
Эмили представила — как тётя властно прохаживается по своей любимой библиотеке
укутавшись в шаль, аккуратно висящую сейчас на спинке кресла. Она протирает пыль и
несколько раз убеждается в том, что все книги стоят на должных им местах. Затем поко-
рно усаживается подле камина, оказывающего приятное впечатление и переворачивает
очередную страницу, откидывая голову назад. Глаза посматривают в пустоту, а в рас-
слабленных руках лежит недочитанная книга, за оконцем моросит приятный дождик, а
тётя так и сидит, мёртвая, в окружении дома, легко улыбаясь.
Книга так и лежит на кресле, на той же странице недочитанная. На столике стоит не-
допитый кофе с помадой на кружке; сейчас Эмили захотелось во что-нибудь укутаться,
может в шаль?
Спальня находилась на втором этаже и торцом примыкала к библиотеке. Справа от двери
в коридоре таилась винтовая лестница и проход в ванну. Если в библиотеке побьются ви-
тражи, то всё равно грохот не будет слышно даже из спальни. "Никогда этого не
допущу" — пронеслось в её голове.
— Думаю, что стоит остановиться в спальне, — заметила Эмили и положила вещи на
постель. В этот раз дом унялся и не соизволил повторить слова. И вот, она приехала
сюда, обошла это противное место и уже успела построить планы. Теперь, Эмили стоит в
центре спальни и слышит только свой отчётливый голос.
"Если на меня упадёт люстра или я порежусь, то мой громкий крик никто не услышит, а
кричу я очень громко! Здесь настолько толстые двери и стены, что они почти не пропу-
скают звуков…" — Подумала девушка и спросила: — Кто-нибудь меня слышит?
Ужин был очень вкусным, Эмили успела съездить в город, чтобы закупиться обычными
продуктами: беконом, яйцами и сыром. Она встала и нетерпеливо стала отмывать жир и
остатки еды. Хоть здесь никого и нет, всё равно сработал инстинкт "прилежной домохо-
зяйки".
"Считаю, что чашечка кофе мне не помешает. Обычно он помогает мне заснуть". После
того как кофейник умолкает в доме поднимается тишина. Эмили, словно стоит в мрачной
чаще леса, забытая и некому ненужная.
Она кое-как разожгла камин и знаете, в свете огня бердыш казался более привлекате-
льным. На столике стоит чашка с кофе, а рядом ждёт своей участи зефир. На улице мо-
росит противный дождик, но звуки его приятны и уникальны.
Теперь он мой, — сказала спокойным голосом Эмили, на миг отвлекшись от книги. Деву-
шка поднялась и как следует укуталась в шаль, поставив книгу на должное ей место.