Количество членов Коммунистической партии накануне распада СССР составляло 32 миллиона - почти каждый десятый житель страны и уступало, вероятно, только Китаю. Были среди них рядовые, не претендующие на какие-то выгоды, как моя мать, и карьеристы, к которым отношу себя. Наконец, служили в партии функционеры разного ранга, которых у меня в родне не оказалось.
Партийное руководство старалось увеличить число членов Партии за счет рабочих, в меньшей мере – колхозников. Таким лицам райкомы активно выдавали АНКЕТУ, драгоценный листок бумаги, с которого начиналась процедура принятия в партию. В моем институте анкеты получали поштучно, не более 1-2 в год для лиц, которым активно протежировали функционеры. Членство в партии открывало дорогу к доцентуре и участию в различных комитетах: партийных, профсоюзных, художественной самодеятельности и спортивных. На моей памяти одна преподавательница, в течение многих лет безуспешно пытавшаяся стать доцентом, попросила достать анкету мужа, начальника цеха оборонного предприятия. По этой анкете было проведено факультетское партийное собрание с рекомендацией о приеме в партию и только при поступлении материала на утверждение в партком института обнаружилось ее «левое» происхождение. Анкета была забракована, а прием в партию был остановлен.
Не могу забыть собственную процедуру приема в партию. Успешно пройдя факультетский и институтский этап, я ждал в райкоме партии собеседования в комиссии «старых большевиков». Мне, только-только начинающему путь в медицину, было очень неловко стоять рядом с авторитетнейшим врачом, преподавателем нашего института, участником Великой отечественной войны, которому казалось, что, став членом партии, удастся успешно защитить докторскую диссертацию и, возможно, возглавить кафедру. Он не учел, какие силы брошены, чтобы затормозить защиту его диссертации. Руководство института договорилось в Москве о том, чтобы его работу под разными предлогами не принимали к защите. Причина же была в том, что первому лицу вуза необходимо было побыстрее «защитить» жену и сделать ее заведующей кафедрой. Разуверившийся в справедливости, этот обаятельный человек тем не менее написал замечательную книгу, посвященную использованию гипноза в психиатрической практике, выдержавшую несколько переизданий. Компенсацией за пережитую несправедливость стал успех его гениального сына, музыканта мирового уровня.
Мой карьерный путь был более успешным. Несколько лет я был парторгом факультета, стал доцентом, а после защиты докторской диссертации заведовал кафедрой. Сопоставляя собственный путь и судьбу коллеги, и сегодня чувствую неловкость за случившуюся несправедливость.
Судьбы функционеров от партии сложились по-разному. Первых партийных лидеров областей на закате карьеры отзывали в Москву и поручали работу в различных партийных комиссиях. Успешней всех оказался заведующий идеологическим отделом ЦК, ставший президентом страны.
Мой приятель, в прошлом комсомольский лидер, а затем заместитель секретаря райкома партии, которого длительное время «зажимал» непосредственный начальник, бросил партийную работу и уехал директором завода в Ташкент. Подобным образом продолжили карьеру и другие функционеры
Другой знакомый, возглавлявший в области партийный контроль, быстренько преобразовал его в народный контроль и занялся аферами в торговле. Когда мне однажды пришлось побывать в его квартире, я был поражен. Вдоль стен пустой гостиной были сложены тысячи коробок с обувью. Думаю, это был результат «добровольного» конфиската у торговцев.
Был я свидетелем и слез функционеров. Зайдя по каким-то делам в организационный отдел райкома партии, я застал плачущую заведующую, которая связывала в пачки анкеты членов партии, которые новая власть распорядилась сдать в специальный архив для оформления досье на определенных лиц.
Однако лучше всех устроились секретари райкомов комсомола. Многие из них стали директорами банков, организовали фирмы. Один из них стал хозяином самого большого в стране промышленного рынка. И только бывшие рядовые члены партии продолжают трудиться в школах, лечебных учреждениях, на производствах, если они не закрыты, и торгуют на рынках.
Любопытный разговор произошел у меня с бывшим секретарем парткома нашего института. Я спросил у него: «Сможет ли возродиться партия, которая станет на защите социальных требований людей?» На что он ответил: «Никогда!». «А кто же спасет людей от разнузданного капитализма?»– испугался я. «Передохнут все!» - был его ответ.