В одном королевстве жил-был король-вдовец. Он был еще довольно молод и статен – так, что его не старила даже проседь в красивой холёной бороде. Овдовел он лет пять как: его любимая красавица-жена умерла родами вместе с ребёнком. Король горевал и пил старый портвейн из дворцовых погребов, на женщин не смотрел, и, как полагается, ездил на охоту.
Однажды апрельским вечером он возвращался с охоты на закате. Свита короля проскакала вперёд к воротам замка, а взгляд молодого монарха упал на окно одной из башен дворца. Король придержал коня, чтобы рассмотреть то, что привлекло его внимание. Последние лучи солнца апельсиновым огнём в окне под крышей башни осветили изумительный профиль красавицы без головного убора. Её образ в раме окна читался как картина. Женщина была увлечена вышиванием: её рука то и дело взлетала вверх над пяльцами и снова исчезала.
Король узнал даму - это была одна из фрейлин и дальних родственниц покойной королевы. Девушка жила в замке из милости: супруга монарха когда-то взяла её к себе шестнадцатилетней, зная, что знатной, но обедневшей семье двоюродного дяди было бы легче от того, что одна из дочерей живёт в достатке в королевском замке под тёплым крылом королевы.
В задумчивости король вернулся в свои покои и приказал накрывать к ужину. Поднимаясь по лестнице, король оступился на ступеньках – так сильно он был погружён в свои мысли.
А в сумрачной зале, где был накрыт стол, жарко пылал камин, и уже шумели его друзья. Женщин к ужину обычно не приглашали: разве что каких-нибудь знатных дам из гостей. Нашей милой фрейлины за столом не было, ведь почти всем придворным приносили еду в их комнаты.
Весь ужин король просидел, уставившись в одну точку – на огонь в огромном очаге. Что он видел в оранжевых языках пламени? Не апельсиновый ли закат?
Спал король плохо. В окно лился аромат апрельской ночи – запах молодой листвы, трав и весны. Весенние запахи будоражили воображение и будили страсть. Еле дожив до утра, король приказал отправить даме, заполонившей его сердце, самый большой плод цвета пламенеющего заката. Это был диковинный круглый фрукт, завораживающий своим огненным цветом. Их изредка привозили к королевскому столу из дальних стран, что раскинулись по Средиземноморью. При дворе их называли «яблоками из Китая» - «аpfel sine».
Король надеялся, что апельсин, похожий на горящее сердце, расскажет милой красавице о его страсти. Однако ответа на его подарок не последовало. Подождав до вечера, после слишком долгого, как ему казалось, ожидания, король решил подняться в башню к гордой фрейлине. Ворвавшись в комнату без стука – ибо королю не пристало стучаться к придворным, - первое, что он увидел, это наглую яркую точку на подоконнике - пресловутый апельсин. А на кровати в глубине комнатки лежала с закрытыми глазами и мокрой тряпочкой на горячечном лбу его будущая жена – так он уже решил!
Король схватил горячую руку любимой и прижал её к своей не менее горячей щеке… Что происходило дальше в комнате, доподлинно неизвестно никому. Слуги потом долго носили по замку, что до глубокой ночи в щель чуть приоткрытой дубовой двери был слышен горячий шёпот и легкие возгласы. Наутро король сказал своему другу-герцогу: «Она давно меня любит». Придворные же шептались, что будущую королеву вылечило то ли горящее сердце короля, то ли огненный фрукт, наполненный живительной силой природы.
Всех удивлял выбор короля: почему он много лет не обращал на эту даму никакого внимания, а теперь вдруг воспылал к ней страстью?! Никто не понимал, что иногда в жизни есть миг, к которому тянутся все нити судьбы: и тогда неважно, что послужит пусковым механизмом для любви – поворот головы ли, профиль в раме окна или пламенные блики заходящего солнца…
Свадьбу назначили на начало осени. Свадебные фанфары должны были ознаменовать не только соединение двух сердец, но и окончание сбора урожая. «Почему так долго?» - недоумевали все. Но у короля были свои планы. Он, как мог, сдерживал страсть. А его избранница не пожелала до свадьбы перейти в большую роскошную комнату, предложенную ей будущим мужем, и каждый вечер в закатном солнце королю можно было любоваться ее профилем в раме окна.
В июне король уехал на неделю – и никто и не знал куда. Может, за подарками для королевы? Или по важным государственным делам?
Вернулся он весёлым и шумным: бросил к ногам любимой ворох разных тканей – от тончайшего батиста до переливчатой парчи. Приказал нашить нарядов! А в один из вечеров перед всеми придворными в честь обручения надел на тонкий пальчик невесты кольцо с огромным голубым бриллиантом. Пальчик красавицы от такой тяжести на секунду поник, а сама она засмеялась и чуть покраснела.
Однажды душным июльским полднем к воротам замка подъехала карета. Из неё выглянула прекрасная дама, чьё белое с румянцем лицо в обрамлении тёмных вьющихся волос надолго привлекло взгляды всех, кто увидел её. Дама приказала доложить королю о своём визите, представившись вдовой герцога одной из южных провинций. Карета въехала во двор замка, дверца распахнулась, и из неё показалась прекрасная ножка. Время для мужчин, глядящих на это действо, словно замедлилось или вовсе остановилось. Наконец вся герцогиня показалась из кареты, ослепив всех не только привлекательностью, но и дорогим белым кружевным воротником на рубиновом бархате платья. Вдова была молода и весела в своей молодости, она одаривала улыбками всех, с кем встречались её искристые зелёные глаза, протягивала руку для поцелуя, говорила приветливые слова.
Сам король вышел встречать неожиданно прекрасную гостью, сбежались все придворные и слуги. За герцогиней лакеи несли два больших кованых сундука – видимо, полных такими же прекрасными платьями, как и надетое на ней. Король велел поселить молодую герцогиню в ту самую комнату, от которой отказалась его невеста.
Вечером был бал. Его подготовили спешно, в честь гостьи. Невеста короля была прекрасна – в жемчужно-голубом платье, которое так шло к её небесным глазам. На её пальчике сияло то самое громоздкое кольцо, подаренное в день обручения королём. Белокурые локоны выбивались из-под сложного головного убора, который придавал благородства и величественности её женственному облику. Взгляд невесты монарха был ясен и чист, как майское утро, открыт, как взор юной лани, не знающей еще страха преследования.
Молодая герцогиня вошла в зал, как штормовая волна, словно облив всех брызгами своего роскошного зелёного платья так, что придворные дамы даже застеснялись своих вылинявших бледных нарядов. А все взгляды мужчин были направлены на смелое декольте герцогини. Взгляд короля то и дело останавливался на лихо танцующей герцогине…
Дальше всё было, как в тумане – балы, званые ужины, охоты. И везде герцогиня была главным действующим лицом: в её честь делались приемы и балы, будучи единственной женщиной на охоте, она скакала чуть ли не первая, обгоняя короля, на балах у неё не было отбоя от кавалеров, и даже король, который не любил танцев, станцевал с нею дважды за неделю.
Так прошел весь июль. А в начале августа король объявил о расторжении помолвки со своей невестой, которая продолжала тихо жить в своей башне и вышивать. Кольцо с голубым бриллиантом король пожелал оставить своей покинутой избраннице. Все ожидали, что бывшая невеста от обиды и позора покинет замок, но её рука по-прежнему была видна взлетающей вверх при вышивании каждый вечер на закате. Что вышивала бедная красавица, так и останется тайной…
Через неделю после разрыва помолвки король объявил, что женится на прекрасной вдове. Герцогиня ликовала! Слишком уж громко она смеялась, что становилось уже неприличным, слишком уж резкими и по-хозяйски развязными стали её движения. Её платья сменялись одно за другим, становясь всё дороже и роскошнее. Глаза разлучницы светились бесовским блеском, и во дворце стали поговаривать, что она наслала чары на короля, околдовав его. Один из старых советников влюблённого властелина попытался сказать об этом королю, но король отмахнулся от этих слов, заявив: «Я знаю, что делаю».
Для свадьбы короля и герцогини был спешно приглашён её дальний родственник – епископ, который и должен был совершить обряд венчания. Со свадьбой не стали затягивать и назначили её прямо на день приезда епископа. Всё было готово к праздненству, море цветов украшало путь невесты и жениха. Король приказал, чтобы его бывшая невеста тоже была на празднике – он словно решил ещё больше поиздеваться над любящей его девушкой…
Свадебные фанфары зазвучали, король и будущая королева ступили на алую с золотом тканевую дорожку, ведущую к в спешке сделанному алтарю, за которым стоял епископ в отливающих золотом парчовых одеждах. Проходя мимо своей покинутой невесты, король встретился с ней глазами – её взгляд был так же ясен и чист, как и в счастливые дни их любви. А на её руке горел неизбывным огнём его огромный бриллиант.
Бал и пир в честь свадьбы длились до полуночи. Король сиял, молодая королева была обворожительна. Они сидели во главе стола – счастливая пара, соединённая до конца жизни. Бывшая невеста короля побыла на балу от силы полчаса и незаметно сбежала в свою башню еще до захода солнца – её ждала вышивка.
После бала все разбрелись по своим комнатам, а короля с королевой пышно препроводили в их опочивальню, украшенную розами и пропитанную ароматом сандала, привезённого из дальних стран. Однако один из слуг заметил, что король тут же выскользнул из спальни и быстрой тенью стал пробираться по сумрачному коридору в сторону дальнего крыла - к той самой башне, в которой жила его бывшая милая. Слуга последовал за своим господином и увидел, что король прильнул к светящейся щели в двери фрейлины и жадным взглядом стал рассматривать то, что делалось в комнатке. Потом король резким движением распахнул дверь и стремительно вбежал к красавице, даже не закрыв за собой дверь.
Потом слуга взахлёб рассказывал об этой незабываемой ночи: «Наш господин вбежал и упал перед ней на колени. Целовал руки и почти стонал: «Люблю тебя и только тебя!», а я был так рад за него, за нее, потому что эта герцогиня вообще ему не подходила! Потом король сказал, что вся свадьба – это фарс, что «герцогиня» и «епископ» - это бродячие актеры, дочь и отец, которых он нанял в городе, когда уезжал за покупками и подарками к свадьбе. Король переодетым в простолюдина бродил по торговым рядам, слушал разговоры простого люда о своём правлении, делал покупки и наткнулся на уличное представление бродячей труппы. Ему понравилась игра актёров, он познакомился с ними после представления и предложил подзаработать. Ему нужно было проверить, действительно ли его избранница достойна быть королевой – мудрой, сдержанной, преданной, любящей и чистой…несмотря ни на что. Наш король просто боялся ошибиться! Я смотрел в щель открытой настежь двери и слышал каждое слово! Я видел лицо его любимой: оно светилось – то ли от светильника, то ли от любви. Она мягко разговаривала со своим господином, подняла его с колен и позволила обнять. Когда же король спросил, что она вышивала так долго, она подвела его к пяльцам, откинула холст, покрывающий вышивку, и показала свою работу. «Это портрет нашего будущего ребёнка, мой король», - сказала она. И тут мой господин зарыдал… Вот такие чудесные женщины существуют на свете! Она – настоящая королева!»
На следующий день король собрал всех придворных в парадной зале и рассказал то, что они уже знали от слуг – ибо слухи в замке распространялись со скоростью звука. Также они услышали от монарха, что актёры, переодетыми в простую одежду, чтобы их никто не признал, ночью же покинули замок навсегда, забрав по договору всю одежду, сшитую для этого «эпического» представления на деньги короля – она им ещё пригодится для выступлений! Придворные шептались о том, что, наверное, «эти актёришки долго будут вспоминать щедрость и доброту короля, его мудрость и находчивость».
Свадьбу счастливых молодых, как и было назначено, справили в начале сентября. Когда совершался обряд, и настоящий священник читал свой длинный текст, король повернулся к своей королеве и прошептал: «Шарлотта, ты не предала меня, и я никогда не предам тебя!», на что невеста прошептала: «Я тебя люблю и верю тебе, Шарль!».
Новобрачная как никогда в жизни была весела и улыбчива на своём празднике. Она улыбалась своей тайне. Ведь когда король уехал в июне, она спешно собралась, сказала служанке, что ей нужно проведать отца и пригласить его на свадьбу, а сама пустилась вскачь на коне, переодетая мальчиком, за своим господином. Она проследила весь его путь до торгового города, видела представление актёров на улице и видела, что король о чём-то договаривается с ними, но не понимала о чём. После этого она действительно поехала к отцу и вернулась в замок ещё до приезда своего жениха. А когда будущая королева увидела эту «герцогиню» в замке, то начала понимать, зачем её позвали, и стала внимательно следить за развитием событий, зная, что король никак не может жениться на актрисе! Да ещё этот «епископ»!
А король так никогда не и узнал, что его преданная королева была ещё умнее и мудрее, чем он о ней думал… Просто она была настоящей королевой – даже более настоящей, чем казалась.