Ирина Андреевна Каплунова- весьма миловидная, чувственная брюнетка лет сорока - ввалилась домой под утренний звон цикад. От нее пахло сиренью, мятными конфетами и апельсиновым ликером. На изящной ее шее, чуть повыше ключицы, красовался след от глубокого и страстного поцелуя. Одна бретелька сарафана припозднившейся красотки сползла с крепкого загорелого плеча, другая отсутствовала. Ее муж- муниципальный чиновник средней руки- сидел тем временем на кухне напротив наполовину пустой бутылки с тремя звездочками и отчаянно страдал.
-Где шлялась? - глухо, не поворачивая своей головы, спросил он, едва заслышав щелчок дверного замка.
- У Анатолия Петровича на даче была, шашлычки там, музычка, то да се, - спотыкающимся языком отрапортовала супруга, подперев спиной входную дверь, - Сам посуди, разве могла я отказать ему в такой малости.
С трудом уняв тремор конечностей, чиновник освежил свой стакан.
- Не надо мне тут лохматить бабушку, мерзавка. Начальник нашего управления третьего дня в Ниццу подался. Утвердил меня на место зама и свинтил за моря. Так что я за главного на хозяйстве сейчас, - добавил он не без гордости. Не успев просветлеть, лик государственного мужа омрачился снова.
- Ну и с кем снюхалась на этот раз, негодница, колись- давай, мерзавка.
-Так это...с Иваном Степановичем посидели за жизнь чуток, покутили, - глупо хихикнула Ирина Андреевна, взглянув на надувшуюся слюной мужнину физиономию, - совсем, представляешь, из головы вылетело!
-С Иваном Степановичем? Это тот, который из Росреестра что ли?- Насторожившийся ревнивец машинально привстал с табуретки . Рука его со стаканом застыла на полпути ко рту, шея вытянулась, а кончик носа затрепетал. Сейчас он походил на сеттера, замершего в предчувствии добычи в своей "фирменной" стойке с приподнятой лапой.
- Оттуда. Между прочим, он обещался помочь с твоим делом.
- Да нууу? А вот это, уже интересно, мамочка, - схватил наживку муж,- Просто замечательно,- Хочешь сказать, что три мои гектара сельскохозяйственной земли переведут- таки под ИЖС и я начну, наконец уже, строительство?
- То-то и оно. Видишь, Каплунов, как просто все объясняется, - ветреница непринужденно прижалась горячей щекой к плеши своего вспыльчивого супруга, - а ты, не разобравшись, сразу налетел на меня со своими нелепыми подозрениями.
- Ну извини, извини, мамочка, погорячился.
В знак примирения чиновник нежно ущипнул супругу за ягодицу.
– Но и ты меня тоже постарайся понять. Третий час- тебя нет, телефон на автоответчике. А тут ты являешься, вся такая красивая. Согласись, невесть что можно ведь себе вообразить.
Почти успокоившись, Каплунов подался вперед, чтобы плеснуть себе трех звездочек и наконец-то уже выпить с удовольствием. Но тут в воздухе снова запахло озоном.
- Стоп, - ударил себя вдруг по лбу ревнивец и поставил стакан, - Иван Степанович, говоришь? Только ведь это, под следствием он, какой месяц на казенных харчах кутит. В Лефортово ты с ним развлекалась, что ли?
Глаз Каплунова скривился словно от мигрени и покраснел, то ли вследствие обиды на коварную жену, то ли с досады от фиаско со строительством, - Будешь мне тут пули отливать, мадам? Совсем обнаглела, уже соврать поудобнее не утруждаешься. Говори правду, иначе, иначе... я даже не знаю, что с тобой сделаю.
-Ладно, ладно тебе, сдаюсь, - невозмутимо ответила Ирина Андреевна, изучая перед зеркалом мимические морщины на помятом лице, - от тебя, дорогой, прям ничего не скроешь. С прокурором я была сегодня с нашим районным. С про-ку-ро-ром. Удовлетворен?
- С прокурором? - растерялся благоверный. Ты это мне сейчас серьезно? Ну и какого черта тебя к нему понесло, сняли ведь его недавно. На пенсию спровадили. Вокруг только и разговоров, что об его отставке, одна она, значит, "ни ухом ни рылом".
- Ну почему же "ни ухом", в курсе я, - устав оправдываться, вяло отмахнулась от него вертихвостка, - ...Только я об этом как-то не подумала.
Скинув босоножки, ветреная супруга продефилировала неуверенной походкой в ванную комнату мимо онемевшего от возмущения мужа.
- Не подумала она, - скрежетал зубами Каплунов, пока его жена, охая и кряхтя, нежилась под душем, - Я из шкуры, можно сказать, тут выпрыгиваю, карьеру делаю, жизнь нам обустраиваю, а эта дрянь не пойми с кем по ночам шастает- проститутка...
Постелил он себе на кушетке, предварительно изъяв из сумочки вертихвостки серебряную "Визу". Впрочем, весь остаток ночи он так и не смог сомкнуть глаз. Каплунова душила злость. Он чувствовал себя рогоносцем...