Берни ласково глядил свою новенькую форму. Теперь он в статусе холостяка, смешно, конечно, когда тебе семнадцать и ты считаешь холостяком, потому что твою подружку ты кинул сам. Зануда она, эта Джейн, неряшливая зануда. Надо же, не может отличить Стивена Кинга от Стивена Хокинга. Зануда. Порвала свой свитер об ограду жилища шерифа. А что собственно говоря она там делала в 5 утра? Ведьма, рыжая сука. Он правильно поступил.
Настало время примерить доспехи. Берни разделся донага, посмотрел на себя в зеркало. Подхуднул немного, но это на пользу. У него есть всё чтобы закончить колледж на отлично. А потом Принстонский университет и красная дорожка славя. Джейн станет к тому времени необъятной матерью двойни. Ха, ха, растолстеет как свиноматка. Очень и очень смешно.
Натянул нижнее белье, дальше пошла форма. Красавчик, глаз не отвести. У него будет самый большой список с разбитыми женскими сердцами. Берни - счастливый камень, неподдающийся женским чарам. Он умеет только влюблять в себя. Девочки, берегитесь, идёт машина любви, ваши чары бесполезны. Форма великолепна. Жёлтый и зелёный цвета. Солнце и лужайка колледжа св. Иакова. Пора надеть форму до конца.
Включил рок на всю катушку. Трусы, фотболка. Они ещё пахнут утюгом. Оделся проворно, как обезьяна. Высокая худая обезьяна. Стоп, что такое. Он начинает весь чесаться. Весь, особенно пах и подмышки. Неужели он подхватил чесотку. Пришлось раздевать. И ужас исказил лицо Берни: его кожа сдиралась тончайшей плёнкой вместе с материей. Дикий ужас святого Варфоломея. Дикий ужас раздираемой огнём плоти. Джэйн, что ты сделала?! Что ты сотворила, Джэйн?!