Алек смотрел сквозь стекло на природу, начавшую оживать после затянувшейся зимы: чистое голубое небо, яркое апрельское солнце, лес, заросшее мелкими кустарниками и прошлогодней травой поле. Но все это меркло в сравнении с тем, что ему пришлось пожертвовать сдачей экзамена из-за поездки в Минск.
– Замечательно! – Мальчик взглянул на часы. – Вот теперь мне точно светит пересдача! – И насупился. – А все из-за кого? Правильно! Из-за родственников, которых я никогда даже не видел!
– От того, что пропустишь разок экзамен, мир не сойдет с ума, братишка, – Алеку улыбнулась сестра-двойняшка. Если бы не цвет волос – черный и русый, – они могли бы стать зеркальным отражением друг друга. – Да и можешь не волноваться. Учитель тебе давно поставил автоматом «отлично».
– Мне не нужны подачки! – возразил мальчик. – Я хотел сдать экзамен вместе со всеми!
– Глупый, – рассмеялась сестра. – На твоем месте я бы только радовалась. – Ее взгляд упал на собственные руки. – Странно, что мы ходим в одну школу. Я – не гений. Во мне вообще ничего умного нет. Я – обуза.
– Малия! – осадила девочку Мирослава. На ее бледном миловидном лице заходили желваки. – Никогда больше не говори таких слов Александру.
– Ладно. – Малия отвернулась к окну. – Но я все равно права. – И непринужденно пожала плечами. – Какая к черту учеба, когда в голове одни банковские карты и брендовые шмотки?
– Хватит! – Женщина ударила по рулю. – Зачем ты это говоришь?
– Чтобы ты наконец-то предприняла меры.
Малия была из тех людей, кто всегда говорит то, что думает, даже если слова могли довести собеседника до слез или бешенства. Вот почему она не любила «секретики до гроба», которые приходилось насильно удерживать в голове, «потому что так надо», «потому что так правильно». Но чем больше информации приходилось скрывать, тем сильнее Малия ощущала себя опустошенной: когда-то улыбчивая и приветливая со всеми девочка превратилась в наглую эксцентричную особу.
– Я хотя бы понимаю, что веду себя неправильно, – вздохнула она. – А Ник? Забил на учебу! Шляется непонятно где! – Ее пальцы впились в шарф. – А за ужасное вождение постоянно приходят штрафы! Если так и дальше пойдет, Ник окажется в тюрьме или могиле!
– Может не так все и серьезно, – попытался ободрить сестру Алек. – Возможно, в его возрасте мы так же будем себя вести. – Помолчав немного, он прошептал: – Ты же знаешь, мама сильно огорчается, когда речь заходит о Нике. Так что давай не будем о нем.
– Хорошо, – кивнула Малия. – Но это в последний раз, когда я с тобой соглашаюсь.
Чтобы себя отвлечь, она надела наушники и включила первую попавшуюся песню. Но промотав весь плейлист, поняла, что настроение от этого не улучшится. Песни еще больше заставляли погружаться в свои мысли.
И наверное, если бы не Мирослава, давшая резко по тормозам, Малия открыла бы дверцу машины и на полном ходу выпрыгнула бы на обочину. Но, видимо, судьба решила все за нее.
– Что случилось? – спросил Алек.
– Малия, – обратилась к девочке Мирослава. В ее голосе не было тех ноток, какие используют матери, когда просят своих детей вести себя смирно. Тут явно отдавали приказ.
– Да, – кивнув, Малия открыла дверь и вышла наружу.
– Мама! – возмутился мальчик. – Если ты решила таким образом проучить ее, то это плохая идея!
– Ничего страшного. – Женщина обернулась к нему и улыбнулась той самой улыбкой, какую Алек видел каждый день, сколько себя помнил, но вот глаза говорили обратное. Мирослава явно чего-то испугалась, но старалась оставаться спокойной и невозмутимой.
– Ты кого-то сбила? – спросил мальчик. – Он мертв? – На его лице появилось странно выражение: – Ты думала, что я крови боюсь? Вот почему отправила Малию?
– Темнейшие создания! – воскликнула Мирослава. – Ну и воображение! – Ее голос подрагивал: – Я и Малия постараемся справиться с ними, а ты даже не думай вылезать из машины.
– Мама? – Алек заерзал на сидении. – Что происходит? С кем «с ними»?
– Тебе и Нику об этом нельзя знать. – Глаза женщины защипало от выступивших слез. – Александр, запомни одну вещь: чтобы ни случилось, я всегда буду любить вас.
– Что? – В груди зародилось неприятное предчувствие. – Почему ты говоришь так, словно прощаешься?
– Прости меня. – Мирослава провела ладонью по его щеке. – Я всегда буду гордиться тобой. – И вышла из машины.
Алек захотел выскочить из машины, но дверь оказалась запертой.
– Черт! – Мальчик застучал по стеклу. – Мама!
Его взгляд невольно остановился на двух отдаляющихся от машины фигурах – матери и сестры. В руках Мирославы он заметил клинок.
– Что происходит?
И ответ последовал незамедлительно: прямо перед матерью и Малией появились несколько уродливых тварей. Кожа существ была серой и сморщенной. В местах, где она отсутствовала полностью, виднелись полусгнившие куски мяса и кости, покрытые какой-то рыжей слизью. А от вида морд хотелось забиться в самый дальний угол: ни глаз, ни носов, лишь огромные пасти с акульими зубами и длинными змеевидными языками.
– Бегите! – крикнул мальчик и сильнее застучал по стеклу. – Ну пожалуйста!
Мирослава замахнулась своим клинком, и ей на помощь тут же подоспела Малия с блестящими огнями в руках: два демона с громкими воплями исчезли – за ними следом отправились еще двое.
Неожиданно, словно из воздуха, появился огромный выводок из тех же самых демонов – видимо, пришли выручать своих товарищей.
Мальчик не успел даже глазом моргнуть, как один из демонов, что был выше и крупнее остальных, когтистой лапой разорвал грудь матери. Малии же от него достался сильный удар в живот и полет в сторону их машины.
– Нет! – Алек с запозданием понял, что прикусил собственную ладонь. – Нет! – Он дернул ручку машины – в этот раз она легко поддалась.
Тот самый демон, учуяв мальчика, понесся уже в его сторону. От первого удара Алек еще смог увернуться, а вот второй пропустил – коготь демона оставил на боку глубокий порез.
– Ха! – И он завалился назад.
Демон готов был уже нанести новый удар, но ему помешала внезапно появившаяся Малия: та направила в него множество бледно-сиреневых магических искр.
– Сдохни!
Разозленный демон, бросив Алека, ринулся на девочку. Но драка не заладилась с самого начала – Малия достаточно быстро выдохлась. И демону не составило труда схватить ее за горло, а затем с силой впечатать в асфальт.
– Все равно сдохнешь! – прохрипела Малия. В ее руке появился небольшой кинжал, который она тут же воткнула в шею демона. Существо истошно завизжало, а потом исчезло. – Я же говорила... Говорила… – Ее сознание не выдержало – оно погрузилось в темноту.
Алек какое-то время смотрел в сторону Малии, словно решал для себя, подойти или так и продолжать сидеть на месте. Но желание помочь все же пересилило страх.
– М-Малия… – первое, что слетело с губ, когда он приблизился к сестре. Та лежала без сознания в неестественной позе, одежду и открытые участки тела покрывала густая сиреневая жижа, а правая рука явно была сломана. – М-ма…
Если вначале Алек еще думал, что жижа являлась останками демона, то после осмотра сестры понял, что ошибался: из глубокой раны на животе Малии вытекала та самая сиреневая жижа.
– П… – девочка неожиданно пришла в себя.
– Малия! – Алек не знал, как ей помочь. Его руки мелко дрожали. – Как ты? Что мне?..
– Эти д-демоны… – слова ей давались с большим трудом. – Эти д-демоны… – И указала трясущейся рукой на тварей, что напали на них. – О-они пришли за тобой. Я и М-Мирослава не смогли уберечь т-тебя от них.
– Хватит! – Алек еле сдерживал слезы. – Почему ты говоришь так странно?
– Мне некогда объяснять, – Малия с горечью улыбнулась. – Они не х-хотели говорить, но ты в-ведь знаешь, какая я л-любопытная. – Она закашлялась. – Кха!.. Сама все у-узнала.
– Я не хочу ничего знать! – замотал головой мальчик. – Надо убираться отсюда!
– П-подожди! – Сестра сжала его ладонь. – Ты не с-сможешь н-ничего уже сделать. Тебе надо у-уходить.
– Не говори так! – Алек закричал. – Не надо!
– Нет, поверь, – Малия замотала головой. – Я д-должна успеть р-рассказать… Пока не п-поздно! П-пока еще… П-пока я… П-пока еще с-способна на это! – Из ее глаз потекли слезы. – Десять лет д-думала, что человек, но на самом деле б-была куклой. Искусственно с-созданной куклой!
– Прекрати! – остановил ее мальчик. – Если ты так решила передо мной покаяться в своих грехах, то сильно облажалась! Дома тебя ждут механические колебания и электромагнитное поле! А о смерти забудь!
– Ты не в-веришь, – девочка грустно улыбнулась. – Но я быстро с-смирилась со своей ролью в этой ж-жизни. А вчера… Вчера твой отец р-рассказал мне о том, что кто-то стал п-присылать странные п-письма с угрозами. Вот п-почему мы и п-поехали в Минск. Н-Ника же, он сказал, з-защитит сам.
– Не говори! – воскликнул Алек. – Молчи! – Он достал из кармана куртки телефон. – Я сейчас созвонюсь с отцом и все ему расскажу.
– Нет! – Малия предприняла попытку сесть. – Ты д-должен знать! – Но своими движениями сделала себе только хуже. – Кха!.. Ты в-ведь не г-глупый и уже заметил с-сиреневую, а не к-красную кровь. Ты же п-понимаешь! Кха!.. Что я не человек! Кха!.. Я – ребенок магии.
– Мне плевать, из чего ты создана! – мальчик был настроен решительно. – Ты в первую очередь моя сестра! – И как можно спокойнее произнес: – Я вытащу тебя и маму отсюда, и мы будем жить, как и раньше.
– Прости, но н-ничего не выйдет.
– Нет, – мальчик взял в ладони ее лицо. – Ни ты, ни мама… Никто!
– Где твоя линза? – Девочка пристально вглядывалась в его глаза. – Потерял?
– Черт! – воскликнул Алек. – Почему ты ведешь себя так, как будто ничего не произошло? – Его взгляд упал на сиреневую жижу, что вытекала у сестры из раны. – К-кровь! Ты истекаешь кровью!
– Я – существо, созданное магией, братик, – Малия прикрыла глаза. – Я – солдат, который д-должен был защищать тебя д-двадцать четыре часа в сутки, как только т-тебе исполнилось бы ш-шестнадцать. – Она сжала губы, словно испытывала невыносимую боль. – З-заложенная в мозгу программа с-сама бы напомнила мне об этом. Но обо всем я узнала р-раньше положенного срока и т-твоей матери ничего не оставалось, как п-пробудить ее.
– Ты – не машина! – Мальчик ударил кулаком по асфальту. – Ты – человек!
– Прости, – девочка снова начала кашлять. – П-прости, но времени и п-правда мало. – Из ее ладоней вырвались серебряные искры. Не прошло и минуты, как они заполонили огромное пространство вокруг них. – Заверни р-рукав свитера, а потом с-сожми мою л-ладонь.
Без раздумий Алек поступил так, как просила Малия: на его руке тут же появились сиреневые символы.
– Знаки, – ответила на немой вопрос девочка. – Обычные стражи рисуют их на предметах, а твои же р-рождены вместе с т-тобой. – Она чувствовала, что ее сознание отключалось. – Но об этом ты м-можешь узнать и у с-своего отца. – Снова кашель. – Т-теперь я п-помогу тебе. П-помогу направить… Кха!.. Силу… В нужное русло.
Из переплетенных ладоней вырвались два потока энергии – серебряный и сиреневый, – которые устремились прямиком в небо. Их мощь была колоссальной – мальчик ощущал ее всем своим телом. И, судя по истошным воплям на заднем плане, не только он.
– Видел? – спросила Малия, когда потоки исчерпали себя. Теперь она была по-настоящему счастлива. Она улыбалась. – Это т-твоя сила. Я лишь стала т-твоим проводником, ч-чтобы ты увидел ее.
– Это все ты! Ты и только ты!
– Ж-жалко, что ты узнал о ней т-так п-поздно. – И девочка прикрыла глаза. – Как же было бы з-здорово учиться магии вместе. – Она что-то хотела еще добавить, но не успела.
– Нет, – Алек замотал головой. – Нет! – Крепко прижав к себе бездыханное тело сестры, он зарыдал.
***
Марк помнил, как запах крови Айзека взбудоражил его разум, заставляя ввалиться в ветхий особняк, наплевав на собственную безопасность. Помнил, с каким безумным взглядом осматривал первый этаж, и какое было разочарование, когда каждая комната в нем встречала только тошнотворным запахом плесени.
Помнил, как на практически развалившейся от времени лестнице вновь уловил запах крови напарника, как снова потерял контроль и рванул вперед со всей своей вампирской прытью. И как опять разочаровался, когда и второй этаж оказался абсолютно пуст.
– Черт! – Он ударил по стене, оставляя на ней приличную вмятину от кулака. – Где же ты?
Всем своим нутром Марк чувствовал, что Айзек в этом чертовом старом особняке, но никак не мог понять, где именно. Стоило рвануть в одну сторону, как запах начинал исходить из противоположной.
– Стоп! – Темноволосый вампир резко остановился. – Постойте-ка… – И, оглядевшись, огрызнулся: – Вот же тварь!
Иллюзия. Все, что Марк видел сейчас перед собой – ненастоящее, созданное магией. И сейчас он был даже рад, что являлся сверхъестественным существом: мог уловить импульсы, влияющие на любое магическое вмешательство. А вот смертный, попав в иллюзорные сети, тут же подписывал себе смертный приговор. Чем больше ему хотелось в реальность, тем слабее становился: магия отбирала все его жизненные силы.
Но хуже было другое: иллюзия била по всем грехам, что совершал смертный в настоящем. И если там он был обжорой, то здесь его не заставили бы страдать от голода или наоборот, еще больше объедаться. В мире иллюзий смертного самого стали бы поедать. Кусочек за кусочком – и так до тех пор, пока кроме костей ничего не осталось бы. Не по-настоящему, но этого хватило бы, чтобы смертный еще при жизни поверил в собственную смерть.
Чтобы выйти из иллюзии, Марку, как сверхсуществу, надо было всего-то успокоиться. Но мысли об Айзеке делали только хуже.
– Вот ведь, – Марк тяжело вздохнул. – Знали, куда бить.
Напарник был для него всем – верным товарищем, лучшим другом и младшим братом. Темноволосый вампир не хотел его терять.
– Выдохни. – И закрыл глаза. – Расслабься.
Наверное, сейчас не самый подходящий момент вспоминать отца, но тот, как влез в голову, так оттуда почему-то вылезать и не спешил.
– Какая к черту концентрация? – зашипел Марк. – Что ты забыл в моей голове после стольких лет молчания?
Образ отца улыбнулся ему. И это настолько выбило темноволосого вампира из колеи, что он в замешательстве распахнул глаза.
– Черт! – Один из клыков прокусил нижнюю губу – от обиды, отчаяния и чего-то еще, что заставляло сердце выть от тоски и боли. – Это всего лишь иллюзия.
Пусть Марк и родился в тот же день, что и брат, но на пару минут позже, для него уже не было тех перспектив, что полагались первенцу. Любовь матери и отца, радостные улыбки народа, когда наконец-то будущего наследника показали на всеобщее обозрение с одного из балконов дворца – кажется, это была пока еще их общая детская. Лучшие учителя, лучшие слуги, лучшие друзья – все самое лучшее.
А что доставалось Марку? Холодное отношение отца, безразличие матери, дети слуг в виде друзей, пожилой учитель фехтования и молоденькая женщина с огромными очками в виде гувернантки.
Он часто смотрел на себя в зеркало, пытаясь найти хоть какое-то существенное различие между собой и братом – кроме цвета глаз, их нельзя было отличить.
Пусть он и общался с братом каждый день, играл в солдатиков, разыгрывал бои, в которых всегда побеждал, сидел рядом в библиотеке, но стоило показаться отцу или матери, слугам, то тут же все внутри сворачивалось в трубочку.
Изгой – наверное, это слово навечно засело в голове темноволосого вампира. Ведь он часто слышал его из уст простого народа, когда тайно вылезал в сумерки на улицы города, читал его в глазах матери и отца. Везде, стоило только повернуться спиной.
Неудивительно, что Марк, повзрослев, взбунтовался – ушел в мир, который старался игнорировать его отец. Мир смертных, где и встретил в скором времени Двана, давшего ему возможность стать вампиром.
– Зачем? – Он схватился за голову. – Зачем опять напоминать мне о прошлом?
Марк должен был успокоиться – только так он мог покинуть мир иллюзий.
– Какой же ты слабак, – раздался женский голос. – Расклеился из-за какой-то тряпки.
– Тряпка? – рыкнул темноволосый вампир. – Это ты об Айзеке?
– Не о твоем же отце, – послышался смех. – Думала, хоть ты станешь достойным противником мне, но, видимо, и с тобой просчиталась.
– Айзек – мой друг! – зашипел он. – Где он?
– Сможешь найти – он твой, – из темноты к нему вышла женщина.
– Кто ты?
– Мариша Вуйчик, – женщина странно улыбнулась.
– Хм. – Его взгляд застыл на уродливом рубце, что украшал худое вытянутое лицо Вуйчик.
– Уже не одну эпоху живу, но выражение лиц на шрам неизменно, – качнула головой женщина. – А все из-за твоих товарищей, которым взбрело на ум подпортить мне жизнь.
– Товарищей?
– Стражи.
– Они мне никто! – Только одно слово – и Марк уже на взводе.
– Ха! – В глазах Вуйчик читалось удовлетворение. – Мальчик, что бросил семью?
– Я никого не бросал!
– Бросал. – Женщина подошла к нему вплотную. – Если ты знал, что тебя не любят, так почему же не сделал все, чтобы зауважали? – И со смехом произнесла: – Ты сбежал, как трус!
– Не заговаривай мне зубы! – Брюнет отшатнулся от нее. – Отвечай, куда дела Айзека?
– А разве ты не разгадал еще мою загадку? – спросила Вуйчик. – Видимо, твой ум настолько плох, что не смог еще на первом этаже сделать вывод.
– Какой? – Марк боялся услышать ответ.
– Твой друг уже давно мертв, мальчик.
– Он связан со мной! Я бы почувствовал!
– Разве? – Вуйчик смотрела на него как на умалишенного. – Он мертв, а его кровь я лично размазала по всем стенам!
– Ты врешь, – темноволосый вампир замотал головой. – Ты врешь!
– Знаешь, что отделяет нас от вас? – холодно спросила женщина. – Мы не испытываем ни к кому привязанности. Это удел слабых.
– Я выпущу твои кишки наружу! – Марк материализовал в своей руке кольт. – Ты будешь биться в агонии! – И сделал выстрел.
– С прискорбием сообщаю, но это ты тут умрешь через пару минут, а не я, – уклоняясь от пули, произнесла Вуйчик. – Ставлю целый слиток золота, что завалю тебя за пять минут. – Ее ухоженные ногти превратились в длинные металлические когти.
– Ха! – брюнет усмехнулся. – Ставлю два, что сделаю это за три! – И, отбросив в сторону кольт, незамедлительно ринулся вперед – прямиком на женщину.
***
– «Рост и вес – не показатель силы. Старайтесь как можно больше уклоняться и двигаться, а не блокировать атаки напрямую. Противник в скором времени начнет выдыхаться, и вам только останется дождаться подходящего момента для сокрушительного удара».
Когда-то Эвелайн услышала эти слова от Джасмина Ли – наставника по боевым искусствам, к которому направили ее и Ривера, как только они стали стражами.
Мужчина был хорошим учителем, а еще единственным, кто относился к ней с братом без агрессии и насмешек. Возможно, Ли просто жалел их, а может им двигало что-то еще, но эту тайну он унес с собой в могилу: тело наставника с перерезанным горлом было найдено в развалинах старого дома.
Среди темнейших ходили слухи, что улики, найденные рядом с Джасмином, указывали на сильную ведьму и кого-то из привилегированных стражей, но расследование быстро свернули, так и не успев разобраться во всех обстоятельствах дела. А через полгода после смерти наставника, все, кто хоть как-то был причастен к расследованию, умерли естественной смертью с разницей в пару-тройку дней, что побудило слухи о проклятии…
– Потроха демонов! – Эвелайн смахнула капли пота со лба. – Почему же на практике теория никогда не срабатывает? – И встряхнула рукой, в которой был зажат клинок.
Она надеялась, что Максу удалось уже детально просканировать существо, иначе еще чуть-чуть, и ее силы иссякнут.
– Он даже не выдохся.
Существо будто бы приросло к земле – стояло на одном месте и отбивалось только одной когтистой рукой. А стоило девушке предпринять попытку зайти со спины, чтобы вскарабкаться тому на спину, так тут же она оказывалась сбитой с ног. Ни оружие, ни магия – ничто не трогало его. Словно существо было заключено в огромный невидимый кокон, который умело спрятали от Эвелайн.
– Чертов упырь! – огрызнулась она после очередного болезненного соприкосновения с землей. Кинжал выскользнул из рук. – Дерись, как мужик!
На какие-то секунды существо замерло, будто прислушиваясь к чему-то, а потом, стремительно шагнув к еще сидящей на земле Эве, схватило ее за голову и подняло над землей.
– М-Макс! – выкрикнула она. С каждым ударом пульса когти все сильнее впивались в кожу. – Макс!
И Эвелайн услышали. Яркие зеленые искры ударили по плечу существа – и то, издав нечеловеческий гортанный звук, расцепило хватку.
– Кажется, я вовремя, – сказал страж.
– Я очень надеюсь, что ты узнал его слабое место, – тяжело дыша, Эвелайн ощупывала голову. – Иначе тебе придется заплатить кровью за все мои страдания. Я дважды чуть не умерла из-за этой твари.
– С удовольствием, – Рудкофф улыбнулся. Ворчание подруги не могло не радовать, ведь таким образом она говорила ему спасибо – в мире стражей иначе никак. – Кто-то наложил на нашего буйвола-недочеловека чары, которые мы сразу и не заметили.
Сделав несколько непонятных для Эвелайн движений руками, страж еще раз ударил магическими искрами в область плеча существа – завопив, то отступило назад.
– У него есть что-то типа деактивации, – объяснил он свои действия. – Если несколько раз ударить в область плеча, невидимый барьер спадет. – И выдержав небольшую паузу, произнес: – В этой туше заключены человек и буйвол. Оба мертвы как минимум лет десять.
– Вот же уроды! – огрызнулась Эвелайн. – Кто мог сделать такое?
– Возможно, этот ответ ждет нас в особняке, – ответил Макс. – Добьешь сама или мне?
– Лучше ты. – Девушка прикрыла рот тыльной стороной ладони. Ее мутило от осознания того, что кто-то не пожалел живых существ ради своих экспериментов. – Я сейчас немного не в форме.
– Хорошо.
Из ладоней стража вылетели языки темно-зеленого пламени, которые тут же устремились в сторону недочеловека, окутывая того с ног до головы. Взревев от невыносимой боли, существо попыталось избавиться от пламени, но ничего не получалось. Через миг оно уже билось в агонии, распластавшись по земле.
– Вот же, – Эвелайн прикусила щеку изнутри, чтобы не расплакаться, а потом и вовсе отвернулась.
– Они ответят за это. – В руке Макса появился пистолет. – Ответят за каждый свой эксперимент. – И сделал выстрел в голову недочеловека, чтобы две души, запертые в одном теле, наконец-то обрели долгожданный покой.
***
Драться в ветхом особняке – не лучшая затея. Но Марк это понял лишь тогда, когда совсем рядом от его лица когти женщины пробили стену.
– Черт! – он глядел на образовавшийся пролом. Такими темпами особняк мог рухнуть в любой момент.
– Испугался? – Вуйчик рассмеялась. – Неужели жизнь для тебя так дорога? – И скосив глаза куда-то в сторону, отметила: – А может чья-то?
Вместо ответа темноволосый вампир замахнулся кулаком в ее сторону. Женщина вовремя отскочила в сторону – удар прошелся по касательной, еле-еле задевая.
– А время тикает, – подразнила его Вуйчик. – Не боишься потерять золото?
– Просто заткнись!
Марк чувствовал страх, исходящий от женщины. Та прекрасно понимала, что ей просто так не одолеть его, отсюда и пыталась вывести из себя.
– Я жизнь положу, но убью тебя! – выкрикнул он. – Такое ничтожество, как ты, должно гнить в земле! – Глаза полыхнули алым. – Ты не достойна жизни!
– Ха! – Рот женщины скривился в злом оскале. – Ничтожество?
– На моих руках кровь ни в чем неповинных людей, – холодно произнес брюнет, смотря на свои ботинки, заляпанные грязью. – И за это я никогда не получу прощения. Потому что мои грехи – деяния самого дьявола!
– Монстр! – выплюнула Вуйчик. – Кто тут и заслуживает смерти, так это ты!
– Возможно, – взгляд Марка застыл на ее шее. – Но знаешь, что интересно? Впервые мне захотелось убить не из-за приказа, не из-за тупой ненависти к людям, а за отсутствие у такого никчемного существа, как ты, души.
– Так давай! – взревела женщина. – Вперед!
Словно собака, услышавшая команду «фас», темноволосый вампир бросился в ее сторону, но Вуйчик, выпустив из своих рук красное свечение, откинула его назад. Пролетев несколько метров, он со всей силы врезался в стену – та в свою очередь только по счастливой случайности не обвалилась.
– Кха, – Марк тяжело дышал. – Вот же… – Ему надо было как-то умудриться вырубить ведьму, иначе обвала им точно не избежать.
– Уже выдохся? – Вуйчик не спеша подошла к нему. – Неужели не рассчитывал на сопротивляющуюся жертву? – И присела напротив.
Осмотревшись, темноволосый вампир обратил внимание сначала на перила, а потом и на саму лестницу. В голове тут же созрел план, который, как он надеялся, удастся воплотить в жизнь.
– Знаешь, чем хороши вампиры? – Металлический коготь Вуйчик прошелся по его щеке. – У них нет шрамов.
Воспользовавшись вампирской прытью, Марк крепко схватил женщину за плечи и вместе с ней вскочил с пола.
– Отпусти меня!
– Я говорил, что убьют тебя? – прошипел он ей на ухо. – Говорил?!
– Чудовище! – Вуйчик рассмеялась прямо ему в лицо. – Каким же образом ты решил убить меня?
Вместо ответа, не ослабляя хватки, темноволосый вампир подтолкнул ее ближе к лестнице: поняв, что именно он хотел предпринять, женщина уперлась ногами в пол.
– Тварь! – зарычала она. – Меня так просто не убить!
Эти слова окончательно убедили брюнета в том, что Вуйчик не так сильна, как хотела казаться. А выигрывать ей помогали только хорошо подвешенный язык и воля к жизни. И если бы темноволосый вампир вовремя не взял себя в руки, то точно стал бы очередной жертвой, потому что словам ведьмы отчего-то хотелось верить.
– Сдохни! – выплюнула Вуйчик и когтями вцепились в его руки. – Сдохни!
Но вместо того, чтобы разжать хватку, Марк сквозь боль и дальше продолжал толкать упирающуюся ведьму к лестнице.
– Вот же тварь! – Спина женщины коснулась перил. – Так не терпится избавиться от меня?
– Не представляешь как, – темноволосый вампир вонзил клыки в ее горло. Во рту тут же появился привкус гнили. Мертвая – пришло вдруг осознание. Давно мертвая, но каким-то образом остававшаяся в живых. – Только смерть искупит твои деяния!
– Мразь! – завопила Вуйчик. – Твой отец отказался от тебя, когда ты был еще младенцем! А мать старалась всячески избегать тебя, чтобы не видеть, из-за кого потеряла любовь повелителя! – И рассмеялась: – Когда ты ушел, они так радовались, что устроили пир!
Прикрыв глаза и крепко стиснув зубы, Марк старался не дать гневу вырваться наружу. Родители – незаживающая рана. И ведьма, зная это, даже перед лицом смерти продолжала подкидывать в нее соль.
– «Прекрати мучить себя!» – в голову влезли слова Айзека, сказанные несколько лет назад. – «Ты ото всех закрыл свое сердце, хотя с удовольствием открыл бы его обратно! Ты возвел семиметровый непробиваемый забор только лишь для того, чтобы не думать о прошлом, потому что когда-то там наплевали в твою душу! Побудь хоть раз слабым! Если хочется плакать, так плачь! Ты, как и миллионы других, имеешь на это полное право!» – И протянул руку: – «Если сердце разрывается на части, а душа не может никак найти покоя, моя дверь всегда открыта».
Что-то вдруг щелкнуло в голове брюнета: ненависть, так долго не дававшая покоя, отступила.
– Дворняжка!
– Ну и пусть.
– Что? – Женщина явно ожидала другой реакции.
– Не поняла? – темноволосый вампир усмехнулся. – Родителей давно нет в живых, чтобы я тратил на них нервы.
– Ты должен их ненавидеть! Должен!
Воспользовавшись замешательством Вуйчик, Марк всем своим весом навалился на нее – и перила тут же обвалились:
– Надеюсь, ты позаботилась о парашюте.
И они оба полетели вниз.
***
Алек распахнул глаза: какое-то время он лежал и смотрел в одну точку на потолке, пытаясь осмыслить правду о смерти матери и о том, что никакой сестры у него никогда и не было.
– Зачем он забрал воспоминания? – спросил он себя.
В открытое окно нырнула Ви – кошки чувствовали боль своих хозяев. И что-то промяукав, запрыгнула на кровать.
– Хоть ты мне не врешь, – смахнув слезы, мальчик притянул животное к себе. – Спасибо.
Внезапно Алек ощутил какое-то странное волнение: ему казалось, что он упускал из виду что-то важное. Но, оглядев комнату, мальчик не нашел ни одной причины для беспокойства.
– Стойте, – осознание все-таки пришло к нему. – Почему?.. – Алек взглянул вниз: в руках уже не было кошки. Вместе нее он держал подушку.
Судя по погоде за окном, стояла весна: каким-то чудом мальчик умудрился вернуться в то время, где мама и Малия были пока еще живы.
– Разве такое возможно?
Алек хотел встать с кровати, но тут дверь в комнату открылась, и его взгляд застыл на женщине, стоявшей в дверях.
– Мышонок, – улыбнувшись, Мирослава подошла к тумбочке возле кровати. – Я кое-что должна тебе сказать. – И залезла в верхний ящик.
– Это всего лишь сон. – Мальчик с содроганием смотрел на движения матери. – Или кто-то издевается надо мной.
– Времени мало. – В руке женщины блеснул медальон – тот самый, что она подарила Алеку на одиннадцатый день рождения. – После я должна буду временно заставить тебя забыть… Прости, но так надо. – Ее голос задрожал: – Сейчас просто выслушай меня внимательно.
– Я не… – мальчик облизнул губы, внезапно ставшие сухими. В голове крутилось столько вопросов, но он никак не мог задать хотя бы один из них.
– Если вдруг понадобится помощь, он сможет защитить тебя и Ника. – И Мирослава присела напротив сына. – Это небольшая часть Камня.
– Камня?
– Да, – кивнула женщина. – При помощи Джасмина Ли мне удалось спрятать ее в этот медальон.
– Я не понимаю, – Алек встряхнул головой.
– О самом Камне вам расскажет Соломон, – Мирослава поджала губы. – А сейчас ты должен запомнить, как снять чары с медальона, чтобы воспользоваться им по назначению. – И вздохнула: – Я очень надеюсь, что твой разум при этом будет с тобой.
– Подожди! – воскликнул мальчик. – Объясни нормально!
– Тебе просто нужно запомнить три фамилии, – продолжала Мирослава. – Уинтон. Робеспьер. Пушкин. – Медальон в ее руке тотчас открылся. – Видишь?
– Ох, – Алек заворожено смотрел на блестящий сиреневый камень.
– Твой левый глаз его отражение, – женщина улыбнулась. – А теперь тебе надо проснуться.
– Что? – На лице мальчика застыло удивление. – Но я вроде бы…
– Ты должен проснуться. – Мирослава взяла его за подбородок и заставила посмотреть в глаза. – Немедленно!
И Алек проснулся.
На этот раз перед ним уже не было его комнаты. Вместо нее он увидел совсем ветхую, разрушенную временем незнакомую комнату. Сам же Алек находился в чем-то похожем на прозрачный кокон, парящий в воздухе.
– Что это за место?
Он совершенно ничего не помнил с момента вынужденной остановки на трассе из-за сильного снегопада: словно кусок вырезали из памяти.
– Ой! – Что-то жгло кожу на груди. – Что это? – Его руки нащупали причину боли – ею, как ни странно, оказался медальон.
Чтобы Макс ни говорил о нелегкой жизни стражей, но Алек не мог понять, зачем родители скрыли от него и Ника, кем они являлись. Рано или поздно правда все равно вылилась бы наружу.
– Почему? – И сжал в руке медальон. – Почему ты тогда рассказала о нем? – Он с силой ударил по невидимому полю, удерживающему его внутри. Боли не последовало. – Знала, что не вернешься?
Всем своим нутром Алек понимал, что сейчас не самое лучшее время для слез и обид. Возможно, кто-то, затаившись в одном из темных углов комнаты, этого только и ждал от него.
– Надеюсь, ты сможешь помочь. – Взгляд мальчика упал на медальон. – Уинтон, Робеспьер, Пушкин. – Как и в последнем из воспоминаний, тот тут же открылся.
Но Алек не знал, что теперь делать: возможно, нужны были какие-нибудь слова, о которых ему, естественно, не сообщили.
Внутри что-то зажглось, зацарапалось. И он закричал.
___
Глава 20: http://proza.ru/2021/09/10/1607