Стариков нередко сравнивают с детьми – что старый, что малый. Но у детей всё впереди, они идут в расцвет, красивы своей свежестью, они умиляют. У стариков всё позади, они двигаются к закату, умиление они не вызывают. Изношенные тела, тускнеющие глаза, седеющие и выпадающие волосы. Разве что жалость, и то, если они её не слишком требуют.
Перестав работать, Нина Андреевна сначала радовалась появившемуся свободному времени, возможности не торопиться на работу. Занятий и общения у неё было достаточно: маленькие внуки, совсем старенькая мать. С ней жил младший неженатый сын, был друг, с которым она вместе путешествовала по лесам, озёрам, рекам, работала на его участке в деревне.
Но мать умерла, внуки выросли, младший сын уехал. Друг стал жить с ней, но основную часть времени проводил на своём участке, занимался строительством дома. Работу с землёй Нина не любила, предпочитала умственный труд физическому, да и здоровье стало подводить: скачки давления, боль в суставах. Большой, похожий на сарай, набитый всяким хламом дом Николая ей тоже не нравился, там ни воды, ни газа, ни холодильника, жить постоянно там невозможно. А Николай Сергеевич вошёл во вкус, построил ещё одну теплицу, овощи продавал, всё время что-то выгадывал. На путешествия у него не оставалось времени и денег. Всё, что получал, он вкладывал в свой дом, экономил на еде, одежде, как будто впереди у него ещё много жизней. А Нина понимала, что жизнь у неё всего одна, и та идёт к концу. Когда-то им обещали коммунизм, только надо потерпеть, построить материальную базу, и вот тогда… Терпели, строили, а в девяностые годы у них нагло отобрали всё построенное, оставив их ни с чем.
Город, в котором жила Нина Андреевна, почти уничтожили, продав и разрушив все предприятия. Молодёжи работать негде, они уезжают, остаются одинокие старики, которым некуда деваться. Старикам не хватает общения. Одни сидят на лавочках перед подъездами, обсуждая соседей, другие собираются в хоровые и танцевальные коллективы, развлекают себя сами, кто как может. Нина стала ходить в один из хоровых коллективов. Голос у неё не сильный, но слух есть, петь ей нравится, люди в коллективе хорошие. Если бы не руководитель. Екатерина Ивановна из прежних советских функционёров, занималась в школе внеклассной работой, возглавляет местное отделение одной из партий. Любит вспоминать своё боевое прошлое, использует все те методы, которые применяла всегда. Возраст у неё весьма солидный, но энергии ещё хоть отбавляй. Семьи и детей нет, всю свою энергию она вкладывает в общественную деятельность.
Заметной пользы от деятельности Екатерины Ивановны нет, но ей важно постоянно быть на виду, чтобы о ней говорили, писали, везде приглашали. Хор для Екатерины постольку - поскольку, всего лишь иллюстрация к её пламенным речам. Сама она ни слухом, ни голосом не обладает, но берётся руководить профессиональными музыкантами, которых направляют к ней в качестве аккомпаниаторов. Она определяет репертуар, урезая и коверкая песни. Часто берётся всего один куплет, да и тот может быть заменён в ходе выступления. Все распоряжения отдаются в форме приказа, на повышенных тонах. Каждый ей почему-то что-то должен, хотя участие в хоре добровольное, все выступления бесплатные, получает небольшую сумму лишь аккомпаниатор.
А тут пандемия нагрянула. Старикам предложили сидеть дома, дойти можно только до ближайшего магазина. Перепрофилировали больницы, отменили плановые операции, ограничили приём специалистов. Масок в аптеках нет, а за их отсутствие грозит штраф. Кто шьёт маски сам, кто покупает у спекулянтов по завышенным ценам. Дико взлетели цены на продукты и лекарства. Некоторые разорились, некоторые сумели извлечь из всего этого выгоду. Старики окончательно обнищали, количество их значительно уменьшилось вроде бы естественным путём.
Нина Андреевна каким-то чудом сумела пережить и этот период. Болела и она, и Николай, но не слишком сильно. Большинство умирало просто от неоказания медицинской помощи, а они давно привыкли как можно реже обращаться к врачам, лечились травами, домашними средствами.
Но вот драконовские меры стали слегка ослаблять, возобновилась работа хора. Только характер Екатерины Ивановны стал ещё несноснее. Аккомпаниатор в этот раз не профессионал, самоучка, играет только на гармони, подбирает мелодии по слуху. Но старается, привёл своего друга, тоже самоучку, но тот играет на баяне, так же подбирает на слух. Валерий тщетно пытается добиться от Екатерины Ивановны составления программы выступления.
– У меня всё в голове!
– Но мы же не можем знать, что у вас в голове, скажите, какие песни нам надо выучить.
Екатерина неохотно называет несколько песен, начинают работать над этим списком. Но на следующей репетиции список уже другой.
– Эта песня у вас не получается, давайте вот эту.
– Но и эта сразу не получится, её надо отрабатывать.
– Её все знают, мы её тысячу раз пели.
– Но не с этим же составом!
Екатерине Ивановне скучно слушать повторение одной и той же песни. Ей хочется поговорить, поделиться воспоминаниями, показать старые фотографии. Но впереди выступление, хор к нему не готов. Тем более на выступлении могут быть объявлены песни, которые вообще ни разу не репетировались.
Последней каплей стало выступление на юбилее одного из городских хоров. Другие группы должны были этот хор только поздравить. Предупредили, что помещение маленькое, могут прийти от каждой группы два – три человека, кроме аккомпаниатора, спеть одну или две песни. Екатерина Ивановна сначала отказалась ехать, потом спохватилась: как же без неё! По дороге обсуждали, какие песни лучше спеть, она в обсуждении не участвовала, говорила о другом. Но когда группа вышла с поздравлением, Екатерина объявила те песни, о которых речи не шло, и которые давно не репетировались. Нина и Валерий запинались, путались, сели на свои места расстроенные. А Екатерина торжествовала: «Понятно, кого надо слушать?»
Нина Андреевна хотела уйти из хора тихо и мирно, но вместе с ней ушли ещё две участницы и аккомпаниатор, получилось демонстративно, хор распался. Через какое-то время Нина и Валерий решили образовать свою группу, пусть без выступлений, без оплаты, петь только для себя, для души. Собирались, пели то, что им самим нравится, иногда вспоминая Екатерину Ивановну, как дурной сон. Главное для пожилых людей всё-таки общение.